"Серебряная воительница" - читать интересную книгу автора (О`Доннел Питер)

Глава 11

Таррант проснулся оттого, что Модести коснулась рукой его плеча. В коридоре за дверью что-то происходило. Сэр Джеральд сел, испытывая боль во всем теле, и кое-как спустил ноги на пол.

— Осторожнее, Квинн, — гневно кричал Вилли. — У меня больное плечо. Еще раз толкнешь, и я тебе отрежу кое-что лишнее…

Затем раздался взрыв смеха и приглушенный голос, похоже, Секстона. Потом звуки шагов стихли.

— Это Вилли подавал мне сигнал, — прошептала Модести. — Отрежу кое-что — и так далее, — намек на то, что он будет делать вид, что с плечом у него хуже, чем на самом деле. Судя по всему, их ведут наверх.

Таррант потер глаза и, к своему стыду, понял, что впервые за это время вспомнил о том, что в замке была и леди Джанет. Он однажды познакомился с ней, и ему сразу понравилась эта высокая шотландка. С ней сейчас находился молодой человек, который показал Модести и Вилли пещеру. Он и Джанет были посторонними, оказавшимися в гуще сражения. Но их невинность все равно не могла их спасти. Он сказал вслух:

— Леди Джанет и этот Квинн. Бедняги…

— Да, — отозвалась Модести. — И они вдобавок связывают нам руки.

— Равно как и я, моя дорогая. Я теперь полукалека. У вас с Вилли слишком много балласта.

— Кто-то возвращается, — сказала Модести, вскинув голову.

Тридцать секунд спустя в замке стал поворачиваться ключ. Засов сняли, и дверь отворилась. За порогом стоял японец с пистолетом. За японцем показалась голова мистера Секстона, который показал на пистолет и грустно произнес:

— Я сожалею о подобных мерах предосторожности, но на них настаивает полковник Джим. Пожалуйста, не вставайте. — Он вошел в камеру и сделал шаг в сторону так, чтобы не заслонять японца.

Модести пристально вглядывалась в него, отметив сразу мощные дельтовидные мышцы под блейзером. Она решила, что и прочая его мускулатура столь же внушительна, а то, как он легко двигался, лишь подтверждало высокие оценки Тарранта.

Бородач изучал ее с таким же, если не с еще более явным интересом. Он весело улыбнулся и сказал:

— Разрешите мне ввести вас в курс событий. Ваши друзья находятся наверху, приводят себя, так сказать, в порядок. Разумеется, под строжайшим присмотром. Как Таррант, наверно, обратил внимание, мы вынесли из его камеры парашу. Полковник Джим — уроженец Библейского Пояса[5] и придерживается некоторых вполне старомодных представлений насчет совместного нахождения дам и джентльменов. Кое-что тут кажется ему, по его собственному выражению, неподобающим и неприличным. Впрочем, во всем остальном он, на мой взгляд, удачно избавился от предрассудков его родных мест. Поэтому учтите, мисс Блейз, если вы совершите опрометчивый шаг, Ито стреляет без предупреждения. — Мистер Секстон немного посмеялся и, ткнув пальцем в потолок, добавил: — Услышав выстрел, его друг Муро тут же откроет огонь по вашим друзьям. И наоборот, если они попытаются выкинуть что-то неподобающее, Ито стреляет в вас. К Тарранту, впрочем, это не относится. Нам он еще нужен. Итак, вы представляете себе общую картину?

— Да, — ответила Модести. — Вы учились у Сарагама?

Лицо мистера Секстона расплылось от удовольствия, и, просияв, он спросил:

— Вы знаете его? Отлично. Да, я провел год в Бангкоке, занимался под его руководством, и он научил меня всему, что знал. Но это было еще в дни моей юности. А почему вы задали этот вопрос?

Модести потерла шею, где успел образоваться желтоватый синяк, потом мрачно проговорила:

— Такому приему мог научить только Сарагам. Его почерк.

— Наверно, вы правы. Но трудно назвать великого мастера единоборств, у которого я не учился бы… И я льщу себя надеждой, что во многих отношениях превзошел кое-кого из учителей. Но вы очень наблюдательны: вы сумели уловить стиль Сарагама в таком скоротечном поединке… — Он посмотрел на часы. — У нас могла бы состояться любопытная беседа. Но полковник Джим ждет, и я уверен, что вы будете рады воспользоваться туалетной комнатой до того, как начнется наше вечернее веселье.

— Что вы имеете в виду? — нервно спросил Таррант, чувствуя, как у него сводит живот.

— Ничего особенного, — отозвался Секстон. — Мы тут сами должны заботиться о своем досуге. Но возможно, мисс Блейз и ее друзьям будет интересно посмотреть на небольшое представление, которое я собираюсь устроить в спортзале.

— С моим участием? — спросил Таррант, испытывая явное облегчение, что Модести отведена роль зрителя.

— На сей раз — нет, — улыбнулся мистер Секстон. — Как говорится, всему свое время…

Вилли Гарвин проследовал за Джанет и Квинном, и они оказались на галерее над ярко освещенным залом. Его левая рука была засунута в рубашку, и он хромал, словно ходьба причиняла ему боль.

Полковник Джим стоял в другом конце галереи с супругой, у которой в руках был бокал с коктейлем. Вилли узнал их сразу по описанию Джанет. От вида полковника Джима у него по спине пробежал холодок. У полковника был дрянной взгляд. Куда хуже, чем у девицы по имени Ангел, которая шла на безопасном расстоянии от них с пистолетом. У Ангела был скверный взгляд, потому что она являла собой человеческое существо с деформированной натурой. В полковнике Джиме вообще не было ничего человеческого. В его сознании такое понятие просто отсутствовало. Вилли приходилось видеть нечто в этом роде. Одного-двоих супернегодяев… Но этого оказалось достаточно, чтобы сразу понять, что полковник Джим из их когорты. Вилли посмотрел на своих спутников. Они держались неплохо. Квинн был мрачен и спокоен. Джанет излучала великолепную надменность.

На другом конце галереи появились Модести и Таррант, за которыми шла еще одна женщина с пистолетом, а с ней худой человек с волосами песочного цвета. Клара и Меллиш, смекнул Вилли. Он посмотрел на Тарранта. Сэр Джеральд исхудал, и у него был нездоровый цвет лица. Он старался идти не хромая, но было заметно, что это ему дается с трудом.

«Да, — подумал Вилли, — мы все калеки».

Модести чуть склонила голову набок. Вилли медленно потер левой здоровой рукой свою руку на перевязи, потом тремя пальцами коснулся правого глаза. Это означало, что рука вышла из строя на тридцать процентов. Модести подошла к перилам и уставилась вниз, на спортзал. Вилли последовал ее примеру.

На галерее появился Да Круз.

— Они готовы, — сказал он, подойдя к полковнику Джиму.

— Это только показательные выступления? — капризно надув губки, спросила Люси. — А я-то думала, мистер Секстон кого-нибудь сейчас укокошит.

— Не торопись, мамочка, — промурлыкал полковник Джим, обнимая жену за талию. — Ты всегда и во всем спешишь.

— Но ты же сам обещал…

— Я говорил, что ты можешь сама наметить кандидата. Но ты еще даже не взглянула на них…

Люси Страйк посмотрела вправо, потом влево, потом, отхлебнув из своего бокала, протянула:

— Не то чтобы я была охотница до таких жуткостей, но просто жизнь тут уж больно скучная. Ну почему бы нам, папочка, не прокатиться, к примеру, в Париж, а?

— Не мели ерунду, мамочка, — проворковал полковник Джим. — Вот завершу этот проект, и тогда мы устроим себе каникулы. Поедем в Париж, отдохнем на славу.

Внизу открылась дверь. Вошел мистер Секстон, а за ним три японца. Это были рослые ребята, каждый из которых уступал в росте англичанину один или два дюйма. На всех троих были белые рубашки, холщовые брюки до лодыжек и парусиновые туфли. Мгновение спустя зал пришел в движение. Мистер Секстон стал работать на перекладине. Один из японцев оседлал коня, а другой занялся параллельными брусьями. Третий оккупировал разновысокие брусья. Это было великолепное зрелище. Четверка лихо проделывала упражнения, затем они поменялись снарядами. При этом они еще успевали делать кульбиты, сальто вперед и назад и прочие трюки.

Пять минут спустя они закончили эту часть программы и сняли рубашки и туфли. Мистер Секстон взял большой канат, свисавший с потолка в центре, и отвел его к коню, где и закрепил, освободив тем самым главный мат. Он вернулся к нему и застыл в ожидании. У мистера Секстона была бронзовая гладкая кожа, под которой ходуном ходили стальные шатуны, пластины и тросы, словно внутренности отлично отлаженного и смазанного механизма. Один из японцев подал ему металлический брус. Мистер Секстон взял его в руки перед собой и застыл на добрых полминуты. Затем пришли в действие его дельтовидные мышцы, бицепсы и трицепсы, и стальной прут согнулся в букву "U".

Квинн провел рукой по воспаленным глазам и устало сказал:

— Ну да, все верно. Он тогда играючи оторвал голыми руками дверь серой машины. О Боже, они хотят кинуть этому чудовищу на съедение Модести. Я это знаю…

Люси Страйк недовольно прихлебывала коктейль. Она уже видела все это, и не раз.

Леди Джанет отвела взгляд от жуткого бородача и посмотрела на Вилли. На его лице пока ничего не отразилось, но он не спускал глаз со спортзала и время от времени поглядывал на Модести. Леди Джанет стало не по себе, поскольку она обратила внимание, что Модести явно утратила свою невозмутимость. Ее руки нервно двигались, пальцы барабанили по перилам, касались щеки, она их то сцепляла, то расцепляла. Казалось, она никак не может совладать со своими нервами. Между тем представление мистера Секстона шло полным ходом. Он сломал двухдюймовый брусок дерева ударом ребра ладони. Он разбивал кирпичи и изразцовые плитки. Один из японцев обмахнул мат метлой, и мистер Секстон принял боевую стойку. Японец появился на мате, и началась первая схватка.

Это был показательный поединок. Выпады и удары носили бесконтактный характер, и все приемы не доводились до того логического конца, который означал бы серьезные неприятности для того, кто на них попадался. Но даже для стороннего наблюдателя была очевидна высочайшая квалификация мистера Секстона. После шестидесяти секунд его оппонент уступил место второму японцу.

Теперь стиль поединка несколько изменился, хотя только Вилли и Модести смогли по достоинству оценить эту перемену. Результат был таким же — второй японец явно проиграл и уступил место своему третьему соотечественнику.

Затем все трое атаковали мистера Секстона, который наконец-то получил возможность показать себя в полном блеске. Глядя на эту четверку, Квинн испытал то же самое чувство, что и в тот день, когда Модести встретилась с тремя бандитами. Ему казалось, что японцы действуют очень быстро, а мистер Секстон, напротив, никуда не торопится, и тем не менее его вроде бы ленивые маневры заставали соперников врасплох. Это был фантастический и жутковатый спектакль. Торжество мрачного искусства калечить и убивать. Квинн не мог понять, что у них считалось роковым выпадом, но через две минуты из игры выбыл первый японец, сразу же за ним второй, после чего капитулировал и третий, оказавшись в руках мистера Секстона. Бородач отступил чуть назад, улыбнулся, посмотрел вверх и спросил:

— Надеюсь, вам было интересно, мисс Блейз. Ну как, это посильнее, чем у Сарагама?

Модести стояла спокойно и не произнесла ни слова. Люси Страйк капризно буркнула:

— Я проголодалась, папочка. Когда будем есть?

— Мамочке хочется покушать, — сказал полковник Джим. — Поторопите ваших людей, мистер Секстон.

— Все будет готово через десять минут, полковник Джим. Как раз есть время принять душ. Обед готов. Клара, Ангел, заберите наших гостей, и пусть они находятся порознь по две группы — одна в столовой, другая в гостиной. Пока не начнется обед.

— Ишь, командир хренов, — пробормотала себе под нос Ангел, затем уже громко сказала Вилли Гарвину: — Вперед, Великолепный. Рядом с тобой пойдет красноглазый, а леди хромоножка чуть сзади. Если кто начнет фокусничать, первой пристрелю ее.

Вилли посмотрел на Ангела с интересом и ответил:

— Главное, не пристрели меня, киса. Потому как это непозволительная расточительность для такой красавицы. Может, когда-нибудь у тебя будет шанс это понять…

Ангел усмехнулась, и в ее смехе было сожаление.

— Если ты проживешь так долго, приятель…

Обед подходил к концу. Полковник Джим и его компания располагались на одном конце большого стола. Среди них разместили и Джанет. На другом конце Модести и Таррант сидели напротив Вилли и Квинна. За спиной Модести, в трех шагах, стоял японец Ито с пистолетом. Джанет отделили от ее друзей по настоянию Люси Страйк. Смысл ее каприза стал ясен, лишь когда она начала забрасывать Джанет вопросами насчет того, что такое британская аристократия. Джанет отвечала коротко, ровным тоном. Вилли, только появившись в столовой, сразу обозвал Модести глупой стервой и начал громко перечислять ее промахи. Полковник Джим холодно перебил его поток брани, сообщив, что за столом присутствует дама. Он имел в виду Люси. Модести молчала, а Таррант и Квинн следовали ее примеру. Обед был простой, но хороший, и главным блюдом служил бифштекс. Гости съели все, что им предложили хозяева.

— Значит, звание лорда передается по наследству? — допрашивала Люси Джанет.

— Да, если человек не получает другого титула.

— Так, а что такое граф? Как им стать?

— Титул графа может присвоить человеку монарх. Но обычно он передается по наследству.

— Потрясающе! Значит, можно в два счета заделаться аристократом. Ты понял, папочка?

— Мне это ни к чему, мамочка, — сказал полковник Джим. — Да и тебе, наверно, тоже.

— Ну, не скажи. Я бы с удовольствием стала графиней. — Она обратилась уже к Джанет: — Ну а если ваш папаша граф, то вы получаете его титул в наследство?

— Нет. Но в отсутствии сыновей титул передается по женской линии.

— Только не по твоей, киса, — хихикнула Ангел. — Сама понимаешь почему…

— Значит, он передастся по линии моей сестры, — невозмутимо отозвалась Джанет. — А если не через нее, то через кого-то из дальних родственников.

— Ой! — воскликнула Люси. — А ведь мои предки уехали из Англии лет сто назад. Выходит, я запросто могу оказаться какой-то дальней родственницей графа или там герцога, верно, папочка? Я читала об этом в книжке. Такое уже сколько раз случалось…

Двадцать поколений высокородных шотландцев напомнили о себе во взгляде Джанет, когда она произнесла всего одно слово:

— Вы?

Вилли Гарвин про себя чертыхнулся, проклиная на чем свет стоит голос голубой крови. Люси Страйк злобно процедила:

— Не советую так говорить со мной, милая. Особенно в твоем нынешнем положении.

Вилли Гарвин громко спросил:

— Слушайте, а у вас тут часом нет бисквитов Гарибальди?

Возникла неловкая пауза, потом полковник Джим переспросил:

— Какие-какие бисквиты?

— Гарибальди, — повторил Вилли тоном капризного подростка. — Такие маленькие, длинненькие, со смородиной. Странное дело, но я больше всего люблю на десерт бисквиты Гарибальди. — Он доверительно посмотрел на пустые лица соратников полковника Джима и продолжил: — Я их обожаю с детства. Я еще всегда спрашивал мамочку: «А в раю есть бисквиты Гарибальди?» — Он откинулся на спинку стула и докончил: — Вот я и подумал, что, может, у вас они водятся… Вкуснотища!

Ангел захихикала. Полковник Джим посмотрел на мистера Секстона и спросил:

— Что он несет? Он не псих?

— Он просто шутит, — улыбнулся тот. — Думаю, мы его сможем от этого вылечить.

— Да, вы у нас хороший доктор, — и с губ полковника Джима слетело нечто, отдаленно напоминавшее усмешку.

Модести положила правую руку на стол так, что указательный и большой пальцы скрестились. Вилли хотел что-то добавить, но увидел руку и замолчал. Таррант, от внимания которого не укрылась эта сигнализация, понял, что Модести посоветовала ему больше не отвлекать внимание от Джанет и не вызывать огонь на себя.

Таррант ел медленно, с трудом заставляя себя глотать. Это угощение предвещало какие-то новые неприятности. Это вполне укладывалось в стратегию полковника Джима, который сочетал пряник с кнутом. Эти пленники, конечно же, буду использованы как способ заставить его, Тарранта, заговорить, но его откровенность все равно не спасет их от страшного конца. Он также не сомневался, что кому-то суждено умереть еще до того, как на него начнут давить, о чем и известил Модести. Полковник Джим верил в силу наглядных уроков, а у него было достаточно заложников.

Люси Страйк надула губки. Полковник Джим сидел и думал думу. Клара начала подробно объяснять, что такое шотландская аристократия, равнодушному к этому предмету Да Крузу. Меллиш явно нервничал. Ангел переводила взгляд с одного из обедавших на другого, не скрывая злорадного веселья. Леди Джанет Гиллам ела словно робот, которому отдали соответствующую команду, и смотрела прямо перед собой. Мистер Секстон откинулся на спинку стула, вертя в руке стакан с водой.

Напротив Тарранта Квинн держал в дрожавших руках нож и вилку, и его лихорадочно блестевшие на бледном лице глаза то и дело моргали. Таррант решил, что его сотрясает не страх, но гнев. Модести вела себя так, словно находилась за столом одна. Вилли следовал ее примеру.

Пять минут спустя полковник Джим отодвинул чашку и весело спросил:

— Ну, мамочка, скажи нам: кто?

Выпученные глаза Люси злобно сверкнули, а толстые алые губы вытянулись в нитку.

— Эта, — сказала она, кивнув на Джанет. — Отдай ее Ангелу. Пусть порезвится.

— Мне? — Ангел была приятно удивлена. — Сейчас сбегаю за струной. Вы очень любезны, миссис Страйк… Надеюсь, вы останетесь мною довольны.

Ангел стала вставать из-за стола, но тут впервые подала голос Модести. Глядя на Вилли и не обращая никакого внимания на остальных, она равнодушно заметила:

— Я так и знала, что эта толстая корова выберет твою шотландскую птичку. Даже жаль. Я-то хотела показать этому мускулистому болвану, что он знает еще не все.

Услышав эти кощунственные слова, все за столом окаменели, а Вилли спокойно ответил:

— Ты уже опозорилась, когда у тебя был такой шанс. Так что поздно что-то доказывать.

Модести положила в рот кусочек сыра и сказала:

— Если бы мы оказались в равных условиях, я убила бы его. Ты видел, как он скакал в своих брючках от Тати. Его возможности ограниченны, как и он сам.

— Я знаю, — буркнул Вилли, — но все же…

Побагровев от бешенства, Люси вскочила на ноги и завопила как резаная:

— Ты слышал, папочка?! Она назвала меня толстой коровой! Я меняю решение. Пусть начнут с нее. Пусть мистер Секстон покажет ей, где раки зимуют. Прямо сейчас…

Мистер Секстон аккуратно поставил на стол свой стакан. Впервые улыбка исчезла с его лица. Он посмотрел на полковника Джима. В его голубых глазах появились золотые искорки. Он произнес:

— Я готов, полковник Джим. Но лучше бы не сегодня. У мисс Блейз были трудные двадцать четыре часа, и я не хочу, чтобы она оказалась в невыгодном положении. Даже в поединке с человеком столь ограниченных возможностей, как я.

Полковник Джим уставился на стол пустым взглядом.

— Мамочка хочет сейчас, — равнодушно произнес он.

На лице мистера Секстона снова появилась улыбка, но в ней на сей раз была некоторая натянутость.

— Миссис Страйк нетерпелива, как ребенок, — сказал он, — но, полагаю, вы без труда убедите ее, что и в предвкушении удовольствия есть своя прелесть.

— Верно, — кивнул полковник Джим. — Согласен, она слишком торопится. — Он протянул руку и, стиснув ляжку жены, уставился на нее взглядом крокодила, потом изрек: — Завтра утром, мамочка, часиков в десять, чтобы тебе не пришлось торопиться вставать.

— Ты говорил, сейчас, — обиженно буркнула та.

— А теперь говорю — завтра. Поэтому утихни и не спорь. Я хочу баиньки.

Он взял ее за руку и, встав из-за стола, повторил:

— Завтра в десять утра. Всего наилучшего.