"Певец меча" - читать интересную книгу автора (Роберсон Дженнифер)

6

Песок уступал земле, жесткая поросль – траве, а колючки – остроконечным деревьям и раскидистому кустарнику, который я видел впервые. Изменился даже запах. Я вдыхал его с отвращением, держал на языке и в конце концов понял, что шел он от деревьев. Едкий, стойкий аромат, ненамного отличавшийся от запаха хувы, хотя вдыхать его можно было не опасаясь последствий.

Изменился и рельеф. Редкие холмы Харкихала сливались и становились одной семьей, соприкасавшейся руками, головами и плечами. Но это было только началом – перед нами я видел горы, поднимавшиеся от земли до неба.

Мы ехали на Север, следуя Торговым Трактом из Харкихала. С каждым шагом жеребца я отдалялся от Юга, от всего, что я знал. Я входил в чужую страну как меч входит в живот человека. Окружающий ландшафт удовольствия мне не доставлял, но Дел я об этом не сообщал.

Да я и сомневался, что ее заинтересовало бы мое отношение к этому миру. Дел замкнулась в тишину и была необычайно тиха даже для обычного плохого настроения. Меня же переполняло предчувствие, ожидание, которое не имело ничего общего со страхом, беспокойством и дискомфортом, которые я ощущал. Дел было не до меня, но не потому что я не был ей нужен. Просто ее переживания были слишком личными. Дел возвращалась домой.

Я понял ее, хотя она не сказала ни слова. Изменилась ее поза. Выпрямилась спина, расправились плечи, поднялся подбородок. И чудесная улыбка осветила ее лицо.

Дел преобразилась, а я стал только угрюмее.

Она остановила своего крапчатого мерина у невысокой каменной пирамиды, вынула ноги из стремян и спрыгнула. Бурнус зацепился за стремя. Дел машинально освободила его и отошла от лошади, не реагируя на попытку крапчатого последовать за хозяйкой. Через минуту мерин успокоился и, опустив голову, решил пощипать что-нибудь на покрытых дерном холмиках. Дел забыла о нем. Она взобралась на пирамиду и вытащила Бореал из ножен.

Дел смотрела на Север. Высокая фигура, закутанная в кремовый шелк, застыла на камнях. Дел положила яватму на ладони, подняла ее к солнцу, так что лучи затанцевали на клинке, и трижды поцеловала сталь, выражая почтение и преданность.

– Сулхайя, – громко сказала она, благодаря своих Северных богов.

Я поежился. Солнце грело по-прежнему, но я продрог до костей. Потом это ощущение прошло и я снова согрелся. Осталось только ноющее воспоминание о чем-то, чего я не мог объяснить.

Солнечный луч вспыхнул на обнаженном клинке Бореал. Дел не вызывала к жизни яватму, но я видел бледное, жемчужно-розовое сияние, словно меч, как и Дел, знал, что они вернулись домой.

Я с трудом приподнялся в седле.

– Баска…

Она повернулась – ее лицо и поза преобразились так, что у меня язык отнялся.

Дел вернула меч в ножны. Момент прошел. Она снова стала прежней Дел, только на губах играла незнакомая улыбка. Улыбка, которую я никогда не видел и мог только мечтать, чтобы Дел подарила ее мне.

– Ну вот, – сказала она, – я и дома. Тебе пора решать.

– Решать?

Она кивнула на пирамиду.

– Это Граница.

Я и сам догадался и не отрываясь смотрел на пирамиду. Эти камни были началом неизвестного мира. Они открывали страну, в которой никогда не бродили песчаные тигры.

– Я пойму, – очень тихо сказала Дел.

Я посмотрел на нее и увидел понимание и сочувствие в голубых глазах. Ей не было еще и двадцати одного – значительно моложе меня по годам, но гораздо старше меня душой. Иногда я ненавидел ее за это, теперь я возненавидел себя.

– Поймешь?

Она подумала.

– Может и не пойму.

Аиды. Поймет. Не хуже меня.

И упрямо, наверное просто чтобы доказать, что она ошибается, я пересек Границу.

И тут же пожалел об этом. Потому что что-то изменилось и не в лучшую сторону.

Дел вспомнила о мерине и спустилась вниз ловить крапчатого, который щипал травку. Она подвела его к жеребцу, молча села в седло, посмотрела на меня и поблагодарила на языке Севера.

– Что? – не сразу понял я.

– Спасибо, – повторила она на Южном.

Что-то липкое сбежало по моей спине.

– Я тебе не нужен, – рожденные гневом и смущением слова прозвучали резче, чем хотелось бы (иногда, запутавшись в неопределенных чувствах и отчаявшись найти истину, я веду себя как обиженный ребенок). – Я не нужен тебе на самом-то деле. Тебе никто не нужен. Никто. Пока ты носишь этот меч.

Дел слабо нахмурилась, потом уголок рта дернулся.

– Кое в чем ты также бесценен, как и мой меч.

– Хм, – я пнул жеребца и он пошел вперед. – В чем например, баска?

– Не скажу, – с готовностью объявила она. – Потому что ты закидываешь удочку, а озера рядом нет.

– Я что делаю?

Дел открыла рот, не найдя слов, закрыла его и минуту рассматривала меня. Придя в себя, она объяснила мне, что такое рыбная ловля. А заодно и что такое рыба.

– Их едят? – с ужасом выдавил я. Судя по описанию, это были отвратительные твари: все в чешуе, с плавниками и жабрами.

Ее брови сошлись у переносицы.

– Я не сомневалась, что во время твоих путешествий из Харкихала в Джулу ты хоть раз, но обязательно пробовал рыбу. Джула, как мне кажется, не очень далеко от океана, а Харкихал совсем рядом с Северной границей. Разве люди там не едят рыбу?

Я нахмурился.

– Больше чем на день я в Харкихале не задерживался… А что касается Джулы, то откуда мне знать, сколько от нее до океана? Я никогда не перебирался через горы.

От удивления ее брови выгнулись до волос.

– Ты никогда не видел карты?

– Конечно я видел карты. Я знаю Пенджу и по-моему ты могла в этом убедиться. Я знаю где, чьи владения, правильно? Я знаю постоянные поселения и все колодцы. Я знаю…

Дел подняла руку.

– Все. Я поняла. Ну конечно, прости меня, я не сомневалась в твоих познаниях, – ласковая речь и безмятежный взгляд – значит все это говорилось только чтобы успокоить меня (или заткнуть мне рот). – Я хотела сказать, странно, что ты так не уверен в границах и в том, что лежит за ними.

– А ты, конечно, уверена.

– Меня учили, – мягко сказала она. – Человек должен знать страну, в которую собирается отправиться. Я должна держать все знания здесь, – она кивнула головой. – Кроме обучения танцу, мы изучали математику, языки и географию.

Теперь понятно, почему Дел и один или два Северных танцора мечей, которых я знал, неплохо говорили на моем языке. Южный выучить легко, но язык Пустыни – местное наречие Пенджи – дается с трудом. Я долго переводил его для Дел. Теперь, набравшись от меня, она могла на нем объясняться. Между собой мы общались на Южном, это казалось естественным.

Что касается математики и географии, то я даже слов таких никогда не слышал. Все мое обучение было посвящено только танцу мечей, физическому развитию и ритуалам, которые составляют танец. Я провел годы, изучая как двигаться, сражаться, убивать. Больше ни на что не хватало времени.

Я пожал плечами.

– Мы разные люди, баска… нас воспитывали по-разному.

Она задумчиво кивнула.

– Иногда я забываю. Для нас весь мир в круге и танце… и часто трудно вспомнить, что есть что-то более важное. Этим мы похожи… а в остальном такие разные…

Говорить напрямик – в этом вся Дел. Ступив на землю Севера, она открыла тайники своей души и начала свободно говорить на тему, которые ни один из нас никогда не затрагивал.

– Ты женщина, а я мужчина, – любезно сообщил я. – Мы разные от рождения.

Лицо Дел потеряло всякое выражение.

– Разные от рождения, – согласилась она. – Хотя во многом различий быть не должно.

– Дел, давай не будем начинать все сначала. Ты знаешь, я первый признал твои достоинства. Аиды, баска, я вошел с тобой в круг, помнишь? Я уважаю твое умение. Когда-нибудь я мешал тебе? Поддавался? Относился к тебе по-иному из-за того, что ты женщина?

Она задумалась.

– Не настолько, насколько привык.

– Сулхайя, – кисло сказал я и погрузился в молчание.

Весь остаток дня Дел почти ничего не говорила. Каждый шаг мерина, который увозил ее подальше от Юга, был для Дел праздником, а я ловил себя на том, что то и дело оглядывался назад. Очень скоро на смену знакомому простору пустыни пришел чужой Север, вокруг не осталось ничего привычного. Я стал чужаком, отрезанным от своего мира.

Привыкнув к ритму шага, я погрузился в мрачные раздумья настолько, что какое-то время не следил за жеребцом. Гнедой решил пошагать спокойно. Он упрямо тащился вверх и вперед, поворачивал уши во всех направлениях и каждый раз, когда он мотал головой, медные украшения уздечки звенели.

Мир бурлил, как кипящая вода в котле. Впереди, поджидая нас, прижимались к земле огромные горы.

Я поежился, приподнялся в седле, снова приподнялся, мрачно глядя на Север, на вершины. Открыл рот, чтобы сказать что-то Дел, но снова закрыл его, лязгнув зубами и разозлившись на себя за то, что едва не выдал свои переживания.

Потому что что-то было не так.

И от этого вставал каждый волосок на моем теле. Что-то шевелилось у меня на черепе, от этого он чесался и я яростно скреб его, хорошо зная, что причиной были не назойливые паразиты, а что-то неизвестное. Что-то неопределенное. И это что-то могло выставить меня дураком в глазах Дел.

Я глубоко вздохнул, пытаясь стряхнуть нарастающее ощущение неправильности, собрался просто выдохнуть воздух из легких, но слова прозвучали сами собой:

– Мне это не нравится.

Фраза удивила даже меня тем, как коротко и ясно выразила мои чувства. Дел повернула голову и посмотрела на меня, покачиваясь в седле в такт шагов лошади.

– Не нравится что?

Нахмурившись, я посмотрел вниз, на стриженную гриву жеребца. Пальцы беспокойно теребили плетеный повод. Я видел мозоли, шрамы, частички руды, въевшейся в суставы. На свободе я постепенно набрал вес, который потерял в рабстве, но от шрамов избавиться не мог, и они постоянно напоминали мне о случившемся. Прошло совсем немного времени с тех пор, как Дел и я сбежали из плена танзира Аладара: я – из золотой шахты, Дел – от назойливых приставаний. Это было всего несколько месяцев назад.

– Тигр, что тебе не нравится?

Снова за свое. А я не знал, что ответить.

– Не знаю, – неохотно признался я. – Оно.

– Оно, – повторила Дел после недолгого размышления.

Я расправил плечи, проверяя, удобно ли сидит перевязь и на месте ли мой меч. Нет, не мой. Меч Терона.

– Баска, ты ничего не чувствуешь?

– Чувствую, – с готовностью ответила она.

Это осчастливило меня безмерно.

– Вот видишь! Понимаешь теперь? Я не сумасшедший. Есть что-то странное… что-то жуткое…

– Странное? – переспросила она. – Нет. Это чувство дома.

Ну конечно, кто бы сомневался. Но для меня-то Север не дом. Мне стало совсем неуютно.

– Дел…

Она остановила своего крапчатого мерина. Соответственно жеребец тоже остановился. Дел положила ладони на переднюю луку седла и наклонилась вперед, перенеся вес на запястья.

– Ты чувствуешь страх, – объявила она.

– Страх?

– Страх, – повторила Дел, обрывая мои изумленные протесты. – Ты никогда не был на Севере. Ты еще никогда не покидал родину.

– Но Дел, я не ребенок.

– Дети приспосабливаются к переменам гораздо легче, чем взрослые, – серьезно сообщила она. – Я знаю, что ты чувствуешь. Я сама пережила это, когда ехала на Юг искать Джамайла, когда я пересекала границу твоей страны зная, что не смогу вернуться, пока не выполню клятву. Я понимала, что отрезала прошлое и передо мной самое важное дело в моей жизни.

– Но у меня-то дела нет, – грубо прервал я ее. – Я здесь потому что сам захотел поехать.

Дел вздохнула и засунула за ухо упавшую прядь волос.

Я сжал зубы и постарался быть терпеливым.

– Это что-то другое, – упорно пытался объяснить я. – Что-то большее. Если хочешь, назови меня сумасшедшим, но я чувствую это. Я знаю, что оно здесь.

Дел огляделась. С каждым шагом мы забирались все выше, поднимаясь над равнинами Юга. Здесь, в царстве подъемов, спусков и оврагов, трудно было поверить, что где-то существовала Пенджа.

– Может дождь собирается, – наконец предположила Дел. – Наверное ты чувствуешь его приближение.

– Аиды, баска, мы говорим не о дожде… мы говорим о другом, гораздо более серьезном, – я сердито посмотрел на нее. – А если ты этого не чувствуешь, ты глухая и слепая.

Она язвительно скривилась.

– Неужели?

Я глубоко вздохнул, закатал шелковый рукав и обнажил мускулистое предплечье. Как я и ожидал, все волоски стояли дыбом.

– Ну? – поинтересовался я.

Она посмотрела на мою руку, потом на меня. На ее лице отразилось какое-то внутреннее смятение, которое она не могла скрыть, хотя очень старалась. Я видел, как тщательно Дела обдумывала слова для предстоящего объяснения и наконец она решилась.

– Я думаю, что ты, наверное, внушил себе это и…

– Внушил? – я не позволил ей закончить. – Нет, баска, это не внушение. Это на самом деле. Я ничего не выдумываю.

Дел слабо вздохнула.

– Но ты же сам говорил мне, что не веришь в магию. Что для тебя ее не существует.

– Я говорил тебе, что не люблю магию, – уточнил я, – но в том, что она существует, я не сомневаюсь. Как, почему и в каких формах – не знаю. Но знаю, что люди не умеют ее использовать, а поэтому делают все неправильно, – я покачал головой и тоскливо осмотрелся. – В твоем Севере есть что-то…

– Не цепляйся к Северу, – возмутилась она. – Дело не в Севере, а в тебе. В Песчаном Тигре, которому наплевать на то, во что верят другие, и он смеется над их чувствами, – она бросила стремена, перекинула ногу через седло и соскользнула на землю. – А теперь он не может справиться с собой. Ну давай, Тигр, я тебе докажу, что это все твои предрассудки.

– Что?

Она посмотрела на меня снизу вверх.

– Давай разберемся с этим раз и навсегда, чтобы мне не пришлось и дальше выслушивать твое нытье, – она показала пальцем на землю. – Слезай.

Мысленно я сообщил ей, что ее тон оставлял желать лучшего – она могла бы попросить, а не приказывать, но перебранка ни к чему не привела бы. Я соскочил с жеребца и стал ждать, что же будет дальше.

Дел отошла от лошадей и жестом предложила мне следовать за ней. Я угрюмо подчинился и остановился рядом с ней в овражке между двумя невысокими холмиками.

– Ну? – спросил я.

– Вынь меч и воткни его в землю, – серьезно потребовала она. – Представь, что вонзаешь его в живот человека.

Я осторожно посмотрел на землю, потом на Дел.

– И что должно случиться?

– Ничего, – процедила Дел. – Вообще ничего не случится, и ты поймешь, что все твои чувства – ерунда.

Я вздохнул.

– Хорошо. Так и сделаем, баска… но поверь слову мужчины…

– Я поверю слову меча.

Я мрачно взглянул на нее. Она совершенно намеренно говорила что-то невразумительное, стараясь разозлить меня (это всегда срабатывает). Но на этот раз я решил не поддаваться. Я вынул из ножен мертвый меч Терона и воткнул клинок в землю.

Ничего не случилось.

– Ну вот, – кивнула Дел, – теперь ты понимаешь…

Конечно я понимал, пока был в состоянии соображать. А потом земля вокруг нас взлетела в небо.

На один безумный момент мне захотелось громко расхохотаться. Мне захотелось ткнуть ее в это физиономией и громко кричать, что я был прав.

Но я этого не сделал. Я был слишком занят, пытаясь нормально дышать.

Наконец глаза перестали слезиться, в ушах уже не звенело, я смог вздохнуть полной грудью и сел. Выплюнул грязь. Чихнул. Стряхнул травинки с волос. Вгляделся в едкий дым и увидел, что Дел занимается тем же. Она не пострадала, а значит я мог безнаказанно злорадствовать.

Только мне этого почему-то уже не хотелось.

Меч стоял между нами. Взрыв, который бросил нас на землю, не коснулся его. Трава вокруг меча была выжжена, но клинок остался чист. От него исходило пурпурное сияние.

Я медленно поднялся, стряхнул грязь и пепел с бурнуса.

– Да, – небрежно сказал я, – пора мне искать новый меч.

Дел еще сидела. Она не сводила глаз с горящего клинка. На ее лице читались изумление, неверие и полная растерянность. Морщинка между бровей стала глубже, когда она нахмурилась сильнее.

– Этого не должно было случиться. Терон мертв, – сообщила она сама себе.

– Теперь-то ты мне веришь?

Она даже не посмотрела на меня.

– Дотронься до него, Тигр.

У меня отвисла челюсть.

– Дотронуться? Мне дотронуться до этого? После того, что эта штука сделала? Баска, у тебя песчаная болезнь. Мы оставим ее здесь и пусть она такими взрывами приветствует каждого проходящего мимо дурака.

Дел покачала головой.

– Мы не можем так поступить. Это яватма, она сделана для конкретного человека. Меч нельзя оставить здесь, он будет обесчещен. Мы должны отвезти его в Стаал-Уста и он будет с подобающими почестями похоронен в Стаал-Кутра.

Она сыпала незнакомыми названиями и следовало бы выяснить, что они означают, но моя голова была занята другим.

– Аиды, Дел, эта штука нас чуть не убила.

– Нет, – мягко сказала она, – я так не думаю, – она пожевала нижнюю губу и перевела взгляд с меча на меня. Дважды. Потом еще раз. Задумчиво, внимательно, словно она обнаружила что-то новое и совершенно неожиданное. А потом Дел улыбнулась, как улыбаются люди, нашедшие ответ на сложную загадку, и засмеялась, будто то, до чего она додумалась, отвечало на главный вопрос.

– Ребенок может пройти там, где не пройдет мужчина, – фраза оборвалась, но сияние в глазах осталось. – Может, несмотря ни на что, я еще смогу выиграть.

– Дел…

Но она резко вскочила с земли, игнорируя начало моего вопроса, и показала на меч.

– Я клянусь, ты можешь коснуться его. Ты можешь использовать его. Это самый обычный меч.

Я осторожно напомнил:

– Что-то подобное ты уже говорила.

Она поджала губы и отвернулась.

– Да, говорила. Все правильно. И повторяю: я тебе обещаю…

– Тогда почему он сияет?

– Потому что каким-то образом ты вызвал его к жизни. Не совсем – ты не знаком с ритуалами – но ты умудрился коснуться души, заключенной в мече, – Дел пожала плечами. – О многом я не могу тебе рассказать, потому что ты не истойя. Есть секреты, Тигр, которые знает только ан-кайдин.

– И ты.

– Да, – согласилась она, – я знаю. Но я танцор меча, а не кайдин. Я не могу раскрыть их тебе.

– Тогда сама эту штуку и вытаскивай.

Дел вздохнула.

– Не могу. Ты вызвал его к жизни, Тигр. Не полностью, не достаточно, чтобы он служил тебе так, как служил Терону, но достаточно, чтобы теперь он понимал разницу между нами, – она кивнула головой налево, на рукоять Бореал. – До того, как ты узнал ее имя, ты не мог безнаказанно ее коснуться. Теперь и я не могу коснуться меча Терона.

– Но и я не могу. Я знаю имя этого трижды проклятого клинка не лучше тебя.

Дел широко улыбнулась.

– Очевидно ему или ей на это наплевать.

– Ему или ей, – мрачно пробормотал я и отвернулся от них обоих.

Дел ждала, пока я ловил жеребца, который удрал подальше от взрыва, и садился в седло.

– Ты – Песчаный Тигр, – мягко сказала она. – Как ты будешь жить без меча?

Она знала, эта Делила, как воззвать к моей гордости в дополнение в мужскому достоинству. Но я решил, что этот прием не сработает.

– Я достану другой меч.

– Где? – с выразительным преувеличением Дел развела руками и осмотрелась. – Здесь мечами все деревья увешаны? Или их сеют, а потом они вырастают?

Я скрипнул зубами и выдавил добрую улыбку.

– Я куплю меч в ближайшей деревне.

– А если на нас нападут раньше, чем мы доберемся до деревни, что ты будешь делать?

Моя улыбка угасла. Возразить было нечего.

– Я могу вернуться в Харкихал. Там мечей в избытке.

Дел опустила руки.

– Тогда возвращайся, – резко бросила она. – А заодно, почему бы тебе там не остаться?

Я самодовольно улыбнулся, не сомневаясь в своей победе.

– Потому что ты не хочешь, чтобы я тебя оставил.

Я ожидал реакции, но не той, которая последовала. После моих слов Дел посмотрела на меч Терона, все еще поднимавшийся над землей, потом перевела взгляд на меня, что-то быстро прикинула и результат ей не понравился. Дел хотела мне что-то сказать, но раздумала. Она зашипела и, нахмурившись, уставилась на горы так, словно они были во всем виноваты.

– Мое терпение иссякло, – мрачно сообщила она. – С меня хватит, – Дел снова погрузилась в угрюмое молчание, которое я не рискнул прервать.

Ничего подобного я не ожидал. Причина, взволновавшая Дел, была серьезной, и дело тут было не в нашей размолвке – нам и раньше случалось выплескивать накопившееся напряжение друг на друга.

Дел приняла решение. В полной тишине она поймала мерина и вскочила в седло. Дел отвернула его любопытный нос от морды моего жеребца и, сжав коленями бока, заставила его отправиться на Север. Конечно жеребец попытался пойти следом, возглавить поход и поставить мерина на место, но я остановил его. Гнедой фыркнул, переступил и дернул повод. Его хвост начал со свистом рассекать воздух и он бочком направился с горы, надеясь, что я этого не замечу.

Я заметил, но не стал его останавливать. Шаг за шагом гнедой подходил к стоявшему в земле мечу. Я нахмурился, с ненавистью глядя на бледно-пурпурное сияние. Свечение заставило вспомнить Терона, который разрисовал ночь живым светом во время своего последнего танца. Теперь в клинке осталась лишь слабая тень тех красок, но я не хотел бы видеть и этого.

Мерин Дел захрапел. Я обернулся и увидел, что не дожидаясь меня она спокойно уезжала на Север, в горы, полная решимости добраться до цели. Оставляя меня за спиной.

Аиды.

Я вздохнул. Осмотрелся. Нет, мечи на деревьях не росли и полей, засеянных оружием, в округе тоже не наблюдалось. И только боги знают, где я смог бы достать хороший клинок.

Аиды. Терпеть не могу признавать правоту Дел.

Я наклонился и обхватил рукоять, подсознательно отметив, что волосы дыбом не встали и кожа больше не чесалась. Ощущение чего-то нехорошего ослабло и я с облегчением вздохнул, словно из меня выпустили пар.

Скрипнув зубами, я дернул. Сияние померкло, потом исчезло совсем. С острия соскользнули крупинки земли. Яватма снова стала обычным мечом.

А я выставил себя дураком. В который раз.