"Чёрный Триллиум" - читать интересную книгу автора (Нортон Андрэ Мэри)

ГЛАВА 5

Постыдное, по мнению Кадии, бегство, брошенная сестра — все это словно подлило масла в огонь. Принцесса не могла сдержать ярость, рвавшуюся из груди, однако путь, выбранный Джеганом, не позволял ни на секунду расслабиться. Кадия, проклиная все на свете, с трудом ползла по узкому скользкому выступу. С той поры, как рувендиане овладели Цитаделью, прошло много веков, и за это время они построили новую накопительную и дренажную системы. Прежние обветшали… Джеган повесил фонарь на шею и пробирался первым. Время от времени он останавливался, поджидал спутницу, подсвечивал ей дорогу. Местами выступ был завален кучами болотной травы, местами кладка совсем обрушилась, и им приходилось погружаться в воду и оплывать препятствие. Кожаные брюки на коленях успели протереться, на ногах появились ссадины. Наконец Кадия, ругавшаяся такими словами, каких Джеган никак не ожидал от нее услышать, спросила:

— Долго еще до реки?

— Нет. Если бы не ночь, мы бы уже могли различить свет впереди. Не могла же вся эта растительность вырасти в полной темноте. Вообще-то говоря, лучшего местечка для разведения градолисков и водяных червей и не придумать.

Кадия вытерла ладони, выплюнула набившуюся в рот тину и снова выругалась.

— Может, эта мерзкая сточная труба никогда не кончится? Того и гляди, гадюка вопьется в горло!

— Не болтай, королевская дочь, сохраняй дыхание. Береги силы. Верь, что в нужный момент добрые духи помогут нам…

— Если я сама не побеспокоюсь о себе, никакие духи мне не помогут! — горячо возразила она.

Джеган взял ее за руку, потянул за собой, как много раз случалось в прежние годы, когда они бродили по болотам и он учил ее охотиться. Кадия несколько успокоилась.

Еще долго они, взъерошенные, мокрые, постоянно скользя и падая в колыхающуюся, поросшую ряской жижу, пробирались по полупересохшему туннелю, пока, наконец, не уперлись в железную решетку, прутья которой за долгие годы ржавчина истончила до нитей. За ней в сумерках открывалась чистая водная гладь, далее — черная полоса заречных кустов, выше — усыпанное звездами небо. Джеган замер у решетки, потом приложил палец к губам, призывая Кадию соблюдать тишину.

Решетки он даже касаться не стал — подобрался к левому краю туннеля. Здесь каменная кладка обвалилась, и зияла огромная дыра. Он аккуратно и ловко для своих лет выбрался наружу. Поманил принцессу — та, не поднимая шума, последовала за ним.

Теперь они двигались в мелкой, кое-где поросшей тростником воде. Джеган высоко держал голову, настороженно поводил длинными остроконечными ушами — так он всегда вел себя, когда подбирался к дичи или зверю.

— Лаборнокцы, — шепнул он ей, — невдалеке выставили сторожевой пост. Вон там, на реке… Решили взять под контроль торговый путь.

Кадия вытянула шею и вгляделась в темноту. Наверху, в крепости, еще полыхали пожары. С той стороны доносились дикие крики, истошные женские вопли. Захватчики, по-видимому, продолжали вершить свое черное дело — между зубцами крепостных стен были выдвинуты бревна, на них качались тела повешенных. Время от времени с дьявольскими напутствиями сверху сбрасывали живых людей. Кадия напрягла все силы, стараясь не думать о том, что происходило в Цитадели.

— Придет час, — исступленно шептала она, — и я заткну ваши пасти!

Принцесса судорожно, не в силах сдержаться, потянулась к поясу, где висел кинжал, и рука неожиданно коснулась медальона, который вывалился наружу через прореху в одежде.

Если силы, заключенной в этом священном предмете, хватило, чтобы поддержать ее в воздухе, то сейчас, решила Кадия, пробил срок, и добрые боги должны явить свое могущество. Она сжала амулет так, как схватила бы рукоятку меча перед решающим ударом, и взмолилась. Воли и силы просила она. Пусть наступит Божий суд…

— Владыки воздуха, молю вас. Наделите меня несокрушимой мощью, укрепите дух. Пусть те, кто сеет смерть, будут сами преданы смерти. Возьмите с них дань кровью, дозвольте мне отомстить им за все! — Кадия вытянула руку со снятым с шеи амулетом в сторону охваченной пожарами крепости.

Вопли пытаемых да рев какого-то жаждущего победителя, потребовавшего еще одну флягу вина, были ей ответом. Кадия так сжала губы, что они побелели.

— Не помогает! — с горечью вымолвила она и попыталась разжать пальцы. Не тут-то было! Видно, с такой страстью взывала она к небесам, такую боль испытала при виде мук и страданий побежденных, что теперь пальцы не подчинялись ей. Она ничего не могла поделать с ними.

— Это и не должно помочь, — тихо отозвался из темноты Джеган.

— Я же вложила в мольбу всю душу, всю страсть! Я пожелала так сильно, как и тогда, в колодце. — Она один за другим разжимала пальцы. — Или заклинание сработало? Оно поможет нам добраться до Белой Дамы?

Джеган по-доброму, кротко смотрел на нее…

— Попроси еще, — предложил он.

Вновь Кадия сжала медальон.

— Заклинаю всей данной тебе силой, о, священный Триллиум! Доставь нас к той, кто вручил тебя мне, — к Великой Волшебнице Бине!

Ночь на глазах сгущалась.

— Прошу, если ты заключаешь в себе какую-либо силу! Взываю к тебе, бесценный дар!

Никакого ответа.

— Ясно, — повесила голову Кадия. — Глупо мечтать о несбыточном. Значит, я лишилась той замечательной способности. Или сама обманывалась…

— Я в этом не очень-то разбираюсь, так что не жди от меня объяснений. Мне кажется, я был не прав, когда не поверил в то, что ты сказала мне насчет прыжка.

Девушка повесила медальон на шею, тот закачался на золотой цепочке.

— Потусторонние силы, Джеган, кажется, оставили нас в покое и больше не способствуют нам. Тем лучше, теперь во время перехода через Гиблые Топи нам следует надеяться только на самих себя.

Кадия много путешествовала по болотам, но каждый раз она передвигалась по давным-давно проложенным и хорошо освоенным оддлингами маршрутам. А ведь существовали и другие — тайные! — тропы, которые ревниво оберегались кланами аборигенов. Девушка погрустнела и тихо, угрюмо спросила:

— Теперь-то нас не будут преследовать?

Наполовину скрытый зарослями оддлинг обернулся и так же угрюмо ответил:

— Маг лаборнокцев вызвал скритеков. А также заручился поддержкой Пелана…

Джеган вскинул руку, призывая ее не повышать голоса.

Пелан, рувендианин, являлся одним из самых знаменитых проводников купеческих караванов. Следопыт по призванию, это был, по всем отзывам, благородный человек, верный своему слову — невозможно было поверить, что он стал изменником! С другой стороны, усмехнулась девушка, кто бы еще вчера мог поверить, что принцесса из королевского дома рувендиан будет вот так брести по грязи, отчаянно пытаясь спасти свою шкуру.

— Волтрик умеет находить нужных людей, — спокойно проговорил Джеган. — Или сломить тех, кто ему нужен…

Он медленно шел от одного выступающего из воды камня к другому, пока, наконец, не поднял со дна конец веревки. Он потянул за нее, заметно напрягаясь. Веревка уходила в густые камыши.

— Король Лаборнока обладает самым верным ключиком, способным отомкнуть любое сердце, — продолжил Джеган. — Этот ключик — богатство. Он сам трудился, не покладая рук, и других не щадил. Вспомни, его люди перерыли все горы в поисках драгоценных металлов, вырубили последние леса у себя на равнине, облазили все болота, разыскивая чудные, непонятные вещички, оставшиеся от древних. Такие парни, как Пелан, и насобирали ему сокровища. Он накопил такие богатства! Со всех промыслов, от торговли, от всех ремесленников ему шла доля. Теперь он может пожаловать кое-какие крохи тем, кто верно служит ему, и теперь эти крохи могут сделать человека очень богатым. Острый Глаз, — Джеган обратился к принцессе по прозвищу, которым Кадия страшно гордилась. Она получила его в знак уважения от болотных людей. — Острый Глаз, у нас впереди долгий путь.

Она не расслышала последние слова охотника — слишком ошеломляющей была мысль о предательстве Пелана. Как же так? Она была знакома с ним, и этот веселый, любезный человек как-то даже сопровождал ее в походе, который принцесса предприняла, чтобы осмотреть скрытые в болотах руины.

— Думаешь, Джеган, ему хорошо заплатили? Или перепугали до смерти? У Пелана много родни, а мы с тобой убедились, на что способен этот убийца в королевской мантии. Страх, возможно, более сильное средство, чем магия или богатство. Разве не страх сломил Анигель?

— Не суди сгоряча, королевская дочь. Твоя сестра сдалась не по своей воле. От страха люди, случается, с ума сходят — что же их винить в этом…

— Все равно, слабость есть слабость, — невнятно, словно разговаривая сама с собой, заметила Кадия.

— И ты можешь поддаться слабости, и от страха ты не заговорена. Не суди, да не судима будешь! Золотые слова…

Джеган между тем все тянул и тянул веревку, пока камыши не раздвинуло большое серое пятно, постепенно очертившееся в крепкую широкую лодку. Потянувшись к ней и схватив плоскодонку за борт, принцесса заглянула внутрь и нашла там прочный шест, пару весел, какие-то мешки — все было крепко увязано, прикрыто от сырости.

— Поблагодари моего брата, — шепнул Джеган. — Видишь, он точно выполнил все указания Бины. Теперь у нас есть и средство передвижения, и еда, и сухая одежда.

В лодке и четырем пассажирам было бы просторно, и Кадия с острой болью вспомнила, что ни Анигель, ни Имму в далекий путь с ними уже не отправятся. Возможно, никогда и никуда уже не отправятся… Худо, ой, как худо, если их не убили сразу — губы у Кадии задрожали, она, проклиная все на свете, вытерла набежавшие слезы. Вспомнила и о Харамис. Что с ней? Этой ночью она осиротела… Значит, теперь она совсем одна, и ей предстоит в одиночку сражаться с ненавистными врагами?

Трудное дело…

Они влезли в лодку. Джеган установил за кормой рулевое весло. Кадия села за него. Суденышко двинулось в путь. Река в этой излучине огибала крепость с северо-востока. На мгновение клочья надвигающегося тумана разошлись, и перед ними, при лунном свете, во всем своем мрачном величии предстала гигантская скала, на которой возвышалась крепость. Чуть выше смутного контура главной башни горела крупная звезда, рядом еще одна, помельче…

Жуткое это было зрелище — от родных стен теперь веяло страшной угрозой, смертью… Вновь вспомнились сестры. Живы ли они?

НЕТ! Она обхватила голову руками, словно это могло помочь оборвать поток ужасных дум, мерзких картин, которые сами по себе, вызывая дрожь, проплывали перед ее взором. Ей нельзя — до срока — даже мыслить об этом! Она не имеет права!

Куда мы плывем? Зачем? Есть столько способов отомстить. Можно, например, подстеречь Волтрика и подстрелить его из лука. Наказать за все… Харамис, Анигель, где вы? Живы ли?

Она все время отрешенно молчала и, когда Джеган ласково и ободряюще заговорил, даже вздрогнула.

Он сказал:

— Не береди душу. У твоих сестер свои дороги. Сейчас мы должны думать только о том, как побыстрее добраться до цели.

Неужели он угадал ее мысли? Или это не сказки и оддлинги действительно способны читать их на расстоянии?

— Куда мы направляемся? — спросила она.

— Ты сама должна ответить на этот вопрос, Острый Глаз.

— Как? — Кадия отвела взгляд от Джегана, в последний раз, прощаясь, посмотрела на Цитадель. Огни в крепости, факелы на стенах постепенно гасли. Но вдруг нечто неожиданно привлекло ее внимание — вода за бортом была необычно теплой. Сколько она помнила себя, никогда во время сухого сезона не случалось такой жары. Она глянула на воду, потом невольно осмотрела свою местами разорванную одежду. В прорехе на груди что-то тускло просвечивало. Она не поверила глазам, сунула руку за корсаж.

Медальон!

Кадия торопливо вытащила его. Казалось, маленькая звездочка зажглась на ее грязной ладошке. С талисмана не спеша срывались искры и уносились в темное, прикрытое белесой пленкой тумана небо. Словно необычная свеча горела на руке у Кадии… Девушка затаила дыхание — амулет ожил. Пробудилась чудесная сила. К сожалению, она не была подвластна ее воле, принцесса уже убедилась в этом. Стальной клинок в руке куда более надежное оружие. Не так ли?

Вспомни кудесника — советника Волтрика, сказала она себе, ему-то потусторонние силы действительно подчиняются. Разве его могущество не доказывает, что сила заклинаний — это не игрушка! Вспомни хотя бы свое собственное появление на свет — эту историю о чудесном посещении дворца Великой Волшебницей Биной, ее таинственной помощи при родах, о драгоценных подарках, которые она вручила новорожденным.

Возможно, она еще обретет чудесную силу. Когда совсем одряхлеет, когда морщинами покроется лицо, а спина согнется… Одним словом, когда превратится в настоящую ведьму. Кому тогда будет нужно ее колдовское искусство?

Джеган принялся грести резко, быстро, не производя при этом никакого шума. Плоскодонка двигалась в подернутой клочьями тумана ночи… Неожиданно Кадия едва слышно вскрикнула — светящееся облачко, горевшее над амулетом, сжалось в подобие стрелки компаса.

— Джеган, Джеган, — торопливо зашептала принцесса, — смотри, медальон указывает направление.

— Что? — Охотник, по-видимому, совсем устал, однако сил пересесть поближе к принцессе у него хватило. Он заякорил лодку, выбросив в воду камень, обвязанный веревкой.

— Смотри, эта светящаяся стрелка указывает нам путь. Мы должны следовать в этом направлении, чтобы добраться до жилища Белой Дамы. Точно на север… Это просто замечательно! Ты ведь тоже там никогда не бывал, ведь правда? Никогда не охотился? Это же страна уйзгу, это же Золотые Топи.

— Не охотился, — подтвердил Джеган.

Потом он развязал упакованные братом мешки, вытащил оттуда туники, кожаные штаны, рубашки, сшитые из камышового волокна. Это были любимые наряды ниссомов. А также плащи с капюшонами, сшитыми из шкур федоков, которые легко можно было подогнать по фигуре; деревянные сандалии и прочные бахилы. В других мешках лежали пробковые сосуды. Джеган откупорил один из них, и удивительно приятный запах поплыл во влажном воздухе, мешаясь с затхлым духом болот.

— Попозже, — сказал Джеган, — мы займемся своей одеждой. Тебе придется постирать и починить ее, чтобы была смена. Пока же переоденься в чистое.

Девушка скинула рваный кожаный костюм и принялась щедро растирать тело жидкостью из другого протянутого ей охотником сосуда. Даже волосы смазала… Это был особый настой из лечебных трав — без него человеку, попавшему на болота, жизнь показалась бы пыткой. Насекомых-кровососов здесь было хоть отбавляй.

Джеган снял с пояса трубку диаметром не шире, чем у тростинки, приложил ее к губам и легонько дунул. Звук был тонок, тих, однообразен, однако окружающее их пространство тут же отозвалось.

Никакой переход по топям нельзя было совершать в предательской мертвой тишине, которая наступает сразу, как только чужак вторгается в их пределы. Живность на болотах должна успокоиться, зажужжать, запищать, затренькать, иначе путешественник или охотник станет видимым и слышимым на многие мили окрест. Стоило Джегану подуть в свою дудочку, и настороженное тревожное безмолвие тут же растаяло. Темнота, казалось, ожила… Даже робкий булгар, которого Кадии однажды довелось встретить на охоте, осмелел и поднялся к поверхности. Издали донеслось его громкое чмокание.


Беглецы не спеша, стараясь держаться поодаль от обжитого южного берега, поднимались вверх по Мутару. Особую бдительность и осторожность Джеган проявил, когда они достигли причалов, построенных возле главного рувендианского торжища, что располагалось у восточной оконечности скалы. Далее река отворачивала от осушенной, раскинувшейся на юге земли и вступала в Черные Топи. Этот глухой лесистый район, занимавший несколько сотен квадратных лиг, тянулся до самых развалин Тревисты. Здесь, в тени высоких воинов, всегда было сумрачно, солнечные лучи едва пробивались в глухие дебри, поэтому этот мрачный край и получил такое зловещее прозвище.

На этом участке главное русло великой реки дробилось на множество проток, рукавов, глубоких стариц. Течение здесь было едва заметно; сотни низких болотистых островков, грязевых затонов, обширных зарослей камыша преграждали путь воде, так что человеку, не знакомому с этой местностью, ничего не стоило даже днем заблудиться здесь. Когда же на Черные Топи опускался ночной мрак и окрестности затягивало туманом, эти края ничего, кроме ужаса, не вызывали. Между тем Джеган не испытывал никакого беспокойства — греб и греб без устали.

Кадия, съежившись, пристроилась на носу лодки, время от времени посасывала клубень адопа и, когда он совсем размягчался, не спеша раскусывала его. В припасенной братом охотника еде это было самое главное блюдо. Ничего, что во рту горчило, — для всех путешествующих оддлингов клубни адопа являлись основной частью походного рациона. Время близилось к полуночи, но спать не хотелось — долгожданное успокоение странно подействовало на принцессу. Ей живо припомнилось ее первое посещение Черных Топей.

Она отправилась сюда с Джеганом, которого буквально изводила настойчивыми просьбами взять ее с собой на охоту. Отец, Крейн III, неохотно согласился отпустить дочь на день… В путь они отправились ранним утром. Все, что ей тогда довелось увидеть, приводило ее в трепетный восторг. Странные растения, чудные животные, сумеречные влажные леса — все это было так непохоже на каменные глыбы Цитадели. Поездка запомнилась ей на всю жизнь, тот день изменил ее судьбу. Ночью, вернувшись в родной дом, она поклялась, что изучит болота до самых заповедных уголков. Запах дикой жизни, манящая свобода джунглей, залитые водой пространства безмерно притягивали ее…

В местах, куда они направлялись этой ночью, ей еще не доводилось бывать. В той стороне лежала страна дружественно настроенных к рувендианам ниссомов, пугливых уйзгу, а еще дальше начинались владения отвратительных скритеков.

Скритеки! Каждый их набег был подобен ночному кошмару. Они были двуноги, однако их черепа и крепкие, коренастые тела ничем не напоминали человеческие. Кожа у них была толстой, в грубых складках, и местами покрыта чешуей. Их плоские головы имели огромную пасть, из которой торчали зеленые клыки, острые, как кинжалы, созданные природой единственно для того, чтобы рвать добычу и вцепляться в горло врагам. Глаза у них были ярко-оранжевые, навыкате, располагались высоко, почти у самой макушки, причем были устроены так, что могли смотреть в разные стороны. Тела скритеков имели зелено-голубые оттенки, что позволяло им прекрасно маскироваться в болотной воде и тине при охоте, по макушку погрузившись в воду, выставив на поверхность одни глаза. Жертв своих они часто затаскивали в воду, поэтому их и называли «топителями».

Все сведения об этом таинственном племени поступали от купцов и охотников. Рассказы были ужасны! Области скритеков примыкали к территориям, где обитали мирные оддлинги, те тоже иногда делились знаниями об этом ужасном народе. Это были дерзкие, наглые существа, вооруженные копьями и ножами, хотя главным оружием им служили клыки и когти на трехпалых лапах. По болотам они ходили бесшумно; правда, их всегда выдавала сильнейшая вонь, к которой примешивался запах мускуса. Частенько их встречали на едва выступающих из воды островах, где они собирали особые травы, чтобы сваренным из них настоем отбить едкий запах.

Вступивших в их земли они атаковали стремительно, без предупреждения. При виде крови скритеки сразу впадали в бешенство, их не останавливали ни слезы, ни мольбы о пощаде. Пленных перед смертью они изощренно пытали…

— Ты сказал, Пелан и скритеки?.. — Кадия обхватила руками плечи. Становилось прохладно. — Как же удалось найти на них управу? Чья воля смогла подчинить их?

— Орогастуса, — ответил Джеган. — Он все время держится в тени, однако мне думается, что он вертит королем Волтриком, как хочет. Не буду говорить о его искусстве колдуна, но должен сказать, что он мастер по части всяческих уловок и хитростей. Он не из тех, кто будет честно и до конца следовать по пути, указанному судьбой. Он даже высшие заповеди способен переиначить! Знаешь, королевская дочь, на свете есть много людей, которым без меры отпущено и талантов, и сил, и страсти, однако они не могут воспользоваться этими дарами. Их то и дело влекут ложные пути. Но, кроме них, существуют люди с извращенными мозгами, целью которых изначально является зло. Именно оно влечет их познать тайное, овладеть потусторонними силами… Эта мощь не похожа на искусство владения мечом, копьем, стрелами — нет, это знание дает власть над другими людьми, над их мыслями и волей. Это самое страшное оружие. До нас, людей, живущих на болотах, дошло много слухов о деяниях Орогастуса. Конечно, добрая доля их — глупые байки, но кое-что, чему я, например, верю, просто внушает ужас. Возможно, скритеки почуяли, что сила, которая подвластна королевскому колдуну, сродни их взглядам на мир.

Есть другое мнение — скритеки не являются слепыми исполнителями его воли, между ними заключен договор. Это вполне вероятно, если вспомнить древний закон: враг моего врага — мой друг. И чтобы одолеть своих врагов, скритеки какую-то часть пути готовы пройти с Орогастусом рука об руку.

— Это правда — скритеков не надо понуждать к войне. Они в любую минуту готовы напасть на соседей. Джеган, великий охотник, долгие годы ты был моим наставником, и вот получается, что еще немало наук я должна освоить с твоей помощью. Я иногда чувствую себя настоящим ребенком, особенно теперь, когда мы попали в такую передрягу. Твой народ дал мне прозвище Острый Глаз, или Дальновидица — да, кое-что я способна различить издали, но в других областях я совершенно слепа.

— Поначалу каждый из нас слеп, — быстро ответил Джеган. Он внимательно вглядывался в темные массы приближавшихся островов. Угольной чернотой они выделялись на фоне сумеречно посвечивающей, местами занавешенной блеклыми полосами тумана ночи. Небо очистилось, и звездный венец обнял аспидные, зловещие, выступающие из воды горбатые холмы. Рассвет уже был близок. — Скрытая опасность грозит не только телу, — наконец вымолвил охотник, — прежде всего она ослабляет дух.

— Не понимаю.

— Вдумайся, королевская дочь, в то, что я скажу. Даже те, кого ты любишь и кому полностью доверяешь, случается, могут попытаться использовать тебя в качестве орудия. Вот как я, например, использую весло.

— Меня использовать? — удивилась Кадия. — Пусть только попробуют! Они тотчас отведают моего кинжала!

— Жизнь — это борьба. — В голосе оддлинга послышалась добрая усмешка. — Девочка моя, ты способна за сотню шагов различить любого зверька, притаившегося в кроне деревьев, однако при этом ты не вглядываешься в суть. Ловишь только поверхностное, очевидное… Чтобы смотреть вглубь, надо прежде всего познать саму себя. Это не такое простое дело, как кажется. Может, самое трудное на свете.

— А что же самое простое?

— Давать советы другим… — ответил Джеган и, оглядев сереющий восточный край неба, добавил: — День приближается… Нам надо позаботиться о спокойной стоянке. Давай-ка проверим, что там, в той стороне.

Он подгреб к неприметному, уже хорошо просматривающемуся в подступивших сумерках островку. Причалив, некоторое время сидел неподвижно, внимательно вслушивался в привычные тихие шорохи, плеск воды, потом приказал Кадии оставаться на месте и, взяв с собой несколько дротиков, выбрался на берег. Кадия едва могла усидеть на месте. Вопросы вертелись у нее на языке.

Наконец, заметив приглашающий жест Джегана, она тоже вылезла на берег.

— Значит, тебе поручено заняться моим обучением? — спросила она. В ее голосе послышались настойчивые, даже требовательные нотки.

— Нет, не мне, — мимоходом ответил Джеган.

— Этим должна будет заняться Бина?

— И не она. — Охотник совсем погрустнел. — Как ты не можешь понять! Только ты сама в состоянии обучить себя! — Он глубоко вздохнул, потом успокоился. — Твой опыт, твое стремление к знанию, жажда выжить хотя бы… Каждый из нас познает мир сам, и только тогда, когда этому приходит срок. Тебе можно помочь, даже обязательно нужно помочь, но научить не дано никому, кроме тебя самой. — Он взял веревку и потянул лодку на берег. — Удобное местечко… — заметил он. — Здесь вполне можно переждать до темноты. Можно даже развести костерок, сварим что-нибудь горяченькое. Все лучше, чем всухомятку жевать клубни адопа.

— Мы продолжим путь ночью? — Принцессу неудержимо потянуло в сон.

— Пока не минуем Тревисту, так будет безопасней. Враги наверняка установили там свой пост. Как раз, я думаю, в месте впадения Виспара. Если королю Волтрику хватит разума, он прежде всего завяжет дружеские отношения с ниссомами. Большинству нашего народа, Острый Глаз, в общем-то, наплевать на то, что он пролил вашу кровь. Мы не люди, и то, что случилось между вами, не очень-то волнует оддлингов. Одни люди ушли, другие пришли — всего-то! Боюсь, что мои соотечественники поймут разницу, когда будет слишком поздно.

— Мы можем предупредить их. — Кадия энергично взбивала себе ложе из вороха сухой травы. — Может, еще кто-то из Цитадели спасся и плывет вниз по реке. Их рассказ будет очень впечатляющ для всех окрестных племен.

— Острый Глаз, мы должны следовать тайком. Никто не должен видеть нас — тем более плывущими по реке… У нас очень мало времени, скоро придут зимние дожди, тогда всяким путешествиям конец.

Он вытащил из лодки оставшуюся связку боевых дротиков, тщательно осмотрел каждое острие. Удовлетворившись осмотром, Джеган немного успокоился. Только теперь до Кадии дошло, что он совершенно выбился из сил. Его темное лицо, покрытое защитным кремом против мошкары, совсем осунулось. В золотистых яблоках глаз частой сеточкой выступили набухшие сосуды. Однако голос его был по-прежнему бодр и спокоен.

— Нам еще надо пробраться на север, к самому подножию Охоганских гор. Около сотни лиг… И каких! Сразу за Тревистой начинаются земли скритеков, потом Золотые Топи. Даже самые опытные охотники ниссомы там бывали очень редко.

Джеган ладонью разровнял землю и принялся чертить.

— Смотри, вот эта точка — место, где мы сейчас с тобой находимся. А вот здесь, — он провел почти прямую линию, — разрушенный город Нот, куда нам с тобою надо попасть. Видишь, почти прямо на север.

Кадия много слышала о чудесах северной страны. В тех болотах было много останков древних городов, и, что удивительно, по рассказам выходило, что в тех краях было много и таких больших, как Цитадель. Почти совсем не тронутых временем… Слухи о подобных городах ходили самые необыкновенные. Там, как перешептывались люди и оддлинги, хранились неисчислимые сокровища. Время от времени древние украшения и странные магические предметы из тех мест появлялись на ярмарках, устраиваемых в окрестностях развалин Тревисты. Большинство из них доставлялись тихими молчаливыми уйзгу, ближайшими родственниками ниссомов.

Пару раз на памяти Кадии сами рувендиане снаряжали экспедиции на север и запад Гиблых Топей. Цель у них была одна — отыскать затерянные в дебрях и болотах, построенные на выступающих из воды островках древние города, покопаться в их руинах. Оба раза экспедиции бесследно исчезали, а от тех, кому удавалось добраться до населенных мест, толку было мало: все они возвращались, тронувшись рассудком… Правда, кое-кто в минуты просветления начинал рассказывать о необыкновенном, таинственном городе — болтали, что размерами он превосходит Тревисту, но, в отличие от нее, сохранился полностью.

Стены его оказались неприступны для обыкновенных людей. И это всего лишь одно из чудес, которыми так богат север. Возможно, в том заколдованном месте обитали духи и, чтобы одолеть стены, надо снять древнее заклятье? Единственным человеком, кто мог поведать о тех чудесах, была Великая Волшебница Бина. Поговаривали, что она сама принадлежала к тому древнему народу, чьи города возвышались на скалистых островах с незапамятных времен, когда на месте болот разгуливали волны обширного, подобного морю, озера. По крайней мере, в летописях рувендиан утверждалось, что Белая Дама существовала извечно. Если это был не один человек, значит, кто-то таинственным образом постоянно наследовал этот титул.

Джеган неожиданно скрылся из виду и скоро вернулся. За это время Кадия успела набрать ему сухой травы на постель. На острие дротика у него покачивалась тушка перлига. Охотник быстро ободрал его, нарезал мясо кусками, насадил на палочки и принялся жарить на маленьком костерке, который в мгновение ока развела Кадия.

От запаха пищи у принцессы засосало под ложечкой. Она уже совсем клевала носом, но аромат жареного мяса вывел ее из дремы. Как бы совместить все сразу — еду, сон, отдых? Как бы забыть о событиях вчерашнего дня?..