Андрэ Нортон Мир звездного Коота

МИР ЗВЕЗДНОГО КООТА

1. ПОСАДКА НА ЗИММОРРЕ

Дул ветер, и трава шелестела и гнулась, а вверху светило теплое солнце. Но небо — оно не голубое с белыми облаками. Нет, оно слегка зеленоватое. И трава, шелестящая и гнущаяся, темная, такой Джим Эванс никогда не видел, кое-где на ней желто-коричневые полосы. И в траве цветы с пятью лепестками, цвета неба.

Мальчик глубоко вдохнул. И воздух — другой. Запахов, которые он ощущал всю жизнь, нет. Но есть другие, незнакомые. Он осторожно осмотрелся. Все больше и больше небольших отличий, все более заметно отсутствие много знакомого. Впервые с того времени, как он покинул свою родную планету, Джим слегка испугался.

Рядом с ним Элли Мэй Браун широко развела руки, словно хотела обнять эту траву и весь этот чужой мир — Зимморру.

— Просто отлично! Никаких грязных зданий, никакой вони. Как дом бабушки в деревне! — воскликнула она и негромко рассмеялась. — Мне кажется, это как сон! Никогда не думала, что мы окажемся в таком прекрасном месте!

— Но… оно другое, — тревожно возразил Джим. — Разве ты когда-нибудь видела зеленое небо? А посмотри сюда, — он указал на цветок, — зеленые цветы. Разве видела такое?

— Может, и нет, — согласилась Элли. — Но не понимаю, почему один мир должен быть таким же, как другой. Это мир Мер и Тиро. И мне он кажется прекрасным!

Джим чуть повернул голову и взглянул на маленький космический шаттл, из которого они только что вышли в этот новый день. Из открытого люка за ними внимательно наблюдали Тиро, его черная шерсть сверкала вся, до последнего волоска, и Мер, с ее тусклой серо-белой шерстью. Тиро не кот (хотя Джиму трудно не думать так о нем). Он коот, потомок древней расы космических исследователей.

Джим, слегка испуганный всем незнакомым, почувствовал теплое прикосновение мысли Тиро.

— Не волнуйся, детеныш. Все в порядке.

Джим взглянул на большого черного коота, Тиро дружелюбно смотрел на него своими зелеными глазами. Мальчик почувствовал себя лучше. Конечно, планета во многих отношениях чужая, но этого и следовало ожидать. Тиро и Мер обещали позаботиться о нем и Элли Мэй, и Джим был уверен, что они сдержат обещание.

Когда-то давно кооты прилетели на родную планету Джима и Элли — Землю и нашли людей, с которыми могли мысленно общаться, и поэтому кооты и люди смогли обмениваться знаниями. Кооты жили в храмах и домах людей, и к ним относились с почетом и уважением.

Потом — люди изменились. Начались войны, те немногие, кто мог мысленно разговаривать с коотами, были убиты, их храмы и города разграблены. И кооты, которые жили с людьми, тоже изменились. Им пришлось измениться, иначе они все погибли бы. Они научились охотиться, чтобы добывать пищу, они все более походили на людей и все меньше — на коотов. Кооты, продолжавшие летать в космосе, сочли Землю ловушкой, злым местом, где всегда войны и с людьми и животными происходят страшные вещи.

Скоро среди коотов к власти пришла новая партия. Кооты продолжали наблюдать за Землей и видели, как люди отравляют воздух, истощают почву, убивают друг друга в войнах. И было решено спасти как можно больше дальних родичей, земных кошек.

По всей планете Джима высадилось множество транспортных кораблей: кооты торопились, они считали, что человек идет к последней уничтожительной войне. Полевые разведчики с этих кораблей отыскивали тех на Земле, кто еще мог ответить на мысленный призыв коотов.

Тиро и Мер были такими разведчиками. Тиро пришел к Джиму, потому что ему был нужен «дом», где бы он мог оставаться, разыскивая тех, кого можно спасти. А Мер точно так же выбрала Элли Мэй.

Но потом произошло нечто неожиданное, на что кооты не рассчитывали. Они так давно не общались мысленно с людьми, что даже и не пытались это сделать. Но Джим сумел узнать имя Тиро, он знал, когда большой черный кот в безопасности. А Элли Мэй вступила в контакт с Мер еще легче.

Может, это потому, что Джим чувствовал себя очень несчастным, так как его родители погибли в авиакатастрофе, он был одинок в доме своих приемных родителей (хотя Дейлы были очень добры к нему); поэтому Джим и смог немного понять Тиро. А Элли Мэй — она тоже была одинока. Когда умерла ее бабушка, у нее не осталось никого, кроме Мер.

Именно Элли Мэй, отыскивая Мер в сильную бурю ночью, привела Джима к спрятанному шаттлу и вошла в него, а Джим — за ней. Остальные кооты хотели, чтобы Джим и Элли остались за Земле, но когда вначале Мер, а потом и Тиро согласились признать детей своими родичами и принять на себя ответственность за их действия, детям было позволено лететь с коотами. И вот когда большой спасательный корабль сошел со своей околоземной орбиты, на его борту находились Джим и Элли.

Конечно, самого полета они не помнили. На корабле было мало места и запасов продовольствия, и потому не только спасенные кошки, но и мальчик и девочка все время спали. Джим даже никаких снов не помнил. Ему казалось, что совсем недавно он слушал объяснения Тиро, куда они отправляются и почему. Потом проснулся и вышел из шаттла, который доставил их на место.

Пока он еще не очень хорошо умеет воспринимать и посылать мысли, хуже Элли Мэй, хотя очень старается. Но он услышал достаточно, чтобы знать, что это Зимморра, планета, с которой прилетели Тиро и Мер. Она не очень отличается от Земли, он и Элли могут дышать ее воздухом и жить здесь, хотя многое кажется чужим.

Теперь заговорила Элли.

— Они хотят, чтобы мы пошли. Для нас есть другое место, — она указала на Тиро и Мер. — Мы некоторое время пробудем здесь — с остальными кошками.

— Лоб у нее слегка наморщился. — Они считают, что мы можем загрязнить их мир.

— Загрязнить их мир? — подумал Джим. Он не очень понимал, что это значит. Но уже шел назад к шаттлу. Приказ Тиро звучал строго. Сидя на мягком полу контрольной рубки, Джим старался думать четко, отогнать беспокойство, чувство чуждости этого мира. Несколько мгновений, несмотря на присутствие Элли Мэй и Тиро, ему было очень плохо.

Шаттл совершил резкой подъем, от которого сводит внутренности: все равно что в лифте, который поднимается слишком быстро. Потом с легким толчком снова приземлился.

Когда на этот раз Тиро открыл люк, они услышали шум сильнее любого ветра. Слышалось мяуканье, ворчание, шипение; Элли засмеялась и поползла к люку. Выглянула наружу, широко раскрытыми глазами посмотрела на Джима.

— Никогда в жизни не видела столько кошек! — серьезно сказала она. — Их тут сотни.

Она исчезла в люке, теперь очередь Джима. Он протиснулся в дверь и встал. Элли Мэй была совершенно права. Он стоял посреди моря кошек. Всех цветов, всех размеров и пород: сиамские, персидские, короткошерстные, такие, каких он никогда не видел — они так странно выглядят. Было много матерей с детьми, они собирали котят вокруг себя и сердито шипели, когда приближались чужаки; полувзрослые котята, худые и толстые кошки.

Перед ними какое-то невысокое здание; во всяком случае Джиму оно кажется невысоким, хотя в мире коотов оно большое. И снова отличия в размерах зданий напомнили мальчику, как далеко они от всего знакомого и привычного.

В ближайшее из таких зданий вливался поток — широкая река — кошек. По внешним краям потока стояли сами кооты. Джим не мог уловить их мысли, но был уверен, что они успокаивают и направляют беженцев.

Недалеко от Элли Мэй сидела кошка-мать. Тощая пестрая кошка, с грязной шерстью; она не похожа на домашнее животное, скорее была на Земле голодной бродягой. Теперь она собрала вокруг себя троих своих котят и сердито шипела, когда проходящие кошки смотрели не нее.

Мер легко выпрыгнула из шаттла, подошла к пестрой кошке, коснулась носом носа беспокойной матери. Потом подняла черного котенка за шиворот, так что он повис в воздухе, размахивая тоненькими лапками. Мать взяла рыжего котенка, а Элли Мэй подобрала оставшегося, серо-белого.

— Пошли! — сказала она Джиму. — Они хотят очистить всех кошек от блох и других насекомых. И позаботятся о раненых и больных.

Блохи и насекомые! Джим слегка возмутился. Он совершенно чист. А может, нет? Он взглянул на грязные пятна на своей обуви и джинсах. Может, для коотов он просто грязен.

Им пришлось опуститься на четвереньки, чтобы пролезть в дверь здания. А внутри…

Джим испустил слабый негодующий звук, очень похожий на возгласы протеста кошек. Потому что руки… нет, не руки… крепко, но не больно сжали его.

Он попытался вырваться, но не смог. Металлическая машина, напоминающая паука (у нее лап не меньше, чем у паука, смятенно думал Джим), прочно удерживала его. Конечность, похожая на клешню, схватила его тенниску, погладила ее, потом на ней выросли острые края, которые разрезали его одежду на полосы. Голого, его сунули в тесное помещение, и за ним захлопнулась дверь. И прежде чем он смог выразить протест, его окутал теплый воздух со странным запахом.

Похоже на воздушный душ, подумал он. Стены отрастили множество стержней, каждый заканчивался мягкой подушечкой, эти подушечки терли его тело, ерошили волосы, приглаживали, снова взъерошивали.

После первой неожиданности он просто спокойно ждал, пока машины проделают свою работу, и думал, что будет, когда машина попытается расплести плотные косички Элли Мэй. Он не сомневался, что с ней проделывают то же, что с ним.

Новый поток воздуха, на этот раз прохладней и с другим запахом, окутал его тело. Затем дверь ящика распахнулась, он принял это как приглашение и выполз наружу.

Паукообразная машина ждала его. Но на этот раз она его не схватила; наоборот, протянула конечность с какой-то пушистой вещью. Вначале Джим подумал, что это полотенце, но, встряхнув, обнаружил, что это костюм. Без рукавов, но длиной до колен, сделан из толстого плюша, похожего на шерсть. Джим натянул его, обнаружил, что он растягивается, плотно облегает тело и настолько легок, что кажется второй кожей. Ничего подобного он никогда не надевал. Костюм раскрывается на груди, и никакой застежки нет. Но машина-паук словно поняла его затруднение, робот протянул руку и плотно прижал края одежды. Они соединились и так и остались. Джим немного поэкспериментировал и обнаружил, что может раскрыть костюм, если резко потянет, может и закрыть его, нажимая на соединение.

— Лучше молнии, — заметил он вслух, поняв, как действует застежка.

Он осмотрелся. Поток кошек, вместе с ним вошедший в здание, исчез. Даже Элли не видно.

Откашлявшись, Джим снова заговорил.

— Элли, где ты?

— Здесь. — Она появилась в другом конце зала. Хотя на стенах виднелись следы других входов в небольшие помещения, теперь все входы были прочно закрыты. Джим мигнул.

Элли выглядела совершенно по-новому. Все плотно заплетенные косички распустились, волосы стояли дыбом, словно каждую косичку сначала распушили, а потом поставили вертикально. Тоненькие руки и ноги, не толще, чем у машины-паука, обнажены, как и у него, и на ней такой же костюм, только другого цвета — желтый.

Она ласково погладила свой костюм.

— Похоже на шерсть. Мер, она велела сделать их для нас. Приятно. Приятно и мягко.

— Кому велела? — Джим направился к ней.

— Рабочим машинам. Они все делают: дома, флаеры, все, что нужно коотам. Просто нужно сесть и подумать, что тебе нужно, и они сделают. Пойдем. Я есть хочу. А ты?

Она схватила его за руку и повела к другой двери. Им пришлось низко пригнуться, чтобы пройти. Но внутри они снова смогли распрямиться. Множество кошек с сосредоточенным голодным видом ели — каждая из отдельной мисочки. Джим всмотрелся в ближайшую миску. Темно-коричневое месиво выглядит не очень привлекательно, но когда Элли Мэй сказала, что хочет есть, словно кто-то нажал кнопку, и Джим сразу почувствовал, какой пустой у него живот. Он подумал, сколько времени прошло с той ночи, когда он в последний раз поужинал, а потом отправился на поиски Элли Мэй и попал в приключение, которое и теперь иногда кажется ему нереальным.

Элли Мэй миновала ряд едящих кошек — Джим заметил, что у каждой из них шерсть сверкает так же, как у Тиро. Девочка дошла до другого конца помещения и показала ему две чашки, в которых было совсем не коричневое месиво. Напротив, на каждой лежала булочка странной формы, и из нее торчали бифштексы.

Джим схватил одну.

— Как ты их раздобыла? — спросил он и откусил. Не совсем как гамбургер, но вкусно; он энергично начал жевать.

— Я сказала Мер, а она сказала машине, — гордо ответила Элли Мэй. — У них не такая пища, как у нас. Здесь ее делают машины. Мер пыталась мне рассказать, но, наверно, я недостаточно знаю, чтобы понять. — Улыбка ее чуть поблекла. — Я ведь никогда не училась в школе, хотя много знаю. Не могла просто оставить бабушку, когда некому за ней присмотреть. Мер говорит, что здесь мы пойдем в школу… будем учиться думать, чтобы уметь управлять машинами.

Джим прожевал и проглотил. Машина, которая делает пищу. Наверно, правда. Как миссис Дейл, готовящая печенье. Только там женщина смешивала муку, яйца и все остальное, а здесь это делает машина. Ведь у коотов нет рук, как у людей. им приходится пользоваться машинами, как людям — инструментами, чтобы делать вещи.

Но — тут Джим впервые заглянул подальше — как кооты сделали первые машины, ведь у них нет рук, чтобы держать клещи отвертки и другие инструменты? Он не думал, что можно мыслью закрутить винт или изготовить металл. Как они могли сделать машины? Конечно, он читал рассказы о том, что можно изготовить робота, который изготовит другого робота, а тот третьего, и так далее. В этом есть смысл. Он также верил, что кооты могут отдать мысленный приказ, и машины будут работать для них. Что-нибудь вроде компьютеров, только работают по мысленному приказу. Но ведь с чего-то нужно было начать. И как же появилась самая первая машина? Может, он узнает об этом в школе, о которой говорила Элли Мэй.

Они прикончили гамбургеры, которые не совсем гамбургеры, и Джим предложил, чтобы Элли Мэй попробовала получить мороженого… или коки…

— Надо попросить Мер. — Девочка облизывала пальцы. — Вот эта машина… — Она указала на квадратный металлический ящик у стены. Рядом с ним стояла Мер. Элли Мэй подошла к ней и посмотрела в голубые глаза коошки. Джим неловко пошевелили плечами, меховой костюм плотно прилегал к телу и легко поддавался движениям. Так много нужно понять одновременно. И… эти мысленные приказы вызывали его беспокойство. Ему не нравилась мысль о том, что любой коот может настроиться на его мозг… словно он телевизор или что-то такое…

Мер повернула голову к машине. Какое-то движение на уровне пола, и Элли Мэй достала из открывшегося внизу ящика две чашки. Вернулась с широкой улыбкой.

— Ну, парень, на это стоит посмотреть!

Она поставила перед ним одну из чашек, и он увидел большую порцию чего-то похожего на шоколадный пудинг или мороженое, чуть переохлажденное.

— Как мы будем это есть? — спросил он. — Никаких ложек…

— Наверно, машина, работающая на коотов, не может придумать ложку, — весело ответила Элли Мэй. — У нас есть пальцы и языки… пользуйся. — И она сунула два пальца в чашку, достала большой комок мороженого и с удовольствием сунула в рот.