"Принцесса" - читать интересную книгу автора (Сеймон Норман)

Глава одиннадцатая

На земле стрекоза оказалась совершенно беспомощна. Это удивило Люсьена - большая, сильная, она и без крыльев могла бы быть опасным противником. Но на каждый удар камня хищница отвечала лишь бестолковым жужжанием крыльев и ничего не выражающим взглядом.

- Ты умная, но я умнее, - приговаривал Люсьен, разбивая булыжниками крылья, по которым бежали темные трещины, оставляя вмятины на хитине головогруди. - Ты сильная, а я сильнее.

Потом он сосредоточил силы на голове стрекозы - время шло, а он уже достаточно устал. Видимых следов тут почти не оставалось, но шевелиться тварь вскоре перестала, замерла, широко расставив лапы, оглушенная, почти мертвая.

- Эх, как бы тебя достать? - стражник подошел поближе, потом решился.

Стараясь не думать об острых осколках крыльев, он вскочил насекомому на спину и сверху вонзил меч глубоко в соединение головы и груди, закачал клинок, ломая природную броню, сдвигая пластины. Крылья слабо дернулись, но не достали врага. Пролив немало пота, Люсьен наконец отделил голову от тела и спрыгнул, полюбовался на свою работу.

Задняя левая лапа насекомого чуть шевелилась, скребя дорогу. Ну и пусть, о туловище в горах есть кому позаботиться. Люсьен снял с плеч мешок, вытряс оттуда провизию, превратившуюся после катания на спине в большой комок. Потом положил туда тяжелую голову - слишком достойный трофей, чтобы бросать его падальщикам. Кое-что из еды запихнул в карманы куртки, остальное бросил к трупу.

С кряхтением взвалив мешок на плечи, стражник, чуть пошатываясь под солидным грузом, зашагал дальше. Солнце уже начало свой ежевечерний спуск. Следовало поторопиться, времени на приключения уже не осталось. Добравшись до вожделенной рощи, Люсьен с радостью обнаружил ее пустой.

Свалив с помощью меча несколько молодых сосенок, он заготовил дрова на всю ночь, разжег слабый огонек и позволил себе немного расслабиться. Есть не хотелось. Стражник достал из мешка голову стрекозы и внимательно рассмотрел, пошевелил ослабшими жвалами. Теперь он почти не сомневался, что хищница была вполне разумна, по крайней мере, не глупее пчелы. Она знала, чего хотела, и упорно добивалась своей цели, а потом стала мстить за рану.

- Вот оно что, - вслух подвел Люсьен итог своих размышлений. - Вот почему Иржа хочет все знать о стрекозах. Такая тварь камнем пробьет хитин и смертоносцу… Может, лучше пойти назад, доложить Оку Повелителя?

Нет, не успеть - армия Чивья догонит его в пути. Со вздохом стражник убрал трофей в мешок, подложил его под голову. По скале над ним пробежал зеленый жук-мохоед с руку длинной, пошевелил усами, недовольный дымом.

- Может, все еще и обойдется, - предположил Люсьен. - Голову чивийцам не покажу, отнесу прямо Ирже, если выпустят.

На дороге показался скорпион, долго стоял, глядя на человека. Стражнику это надоело, он выхватил из огня головню, швырнул ее в насекомое, попал по блестящей спине. Смешно выставив вверх клешни, скорпион быстро попятился, потом уполз в кусты.

Люсьен вспомнил Олафа и других чивийцев. А как они проводят ночи в степи, если с ними нет смертоносцев? Деревья там не растут, от кустов много топлива не получишь. Солнце опускалось медленно, а Люсьена все сильнее одолевала усталость. Он сходил к маленькому ручейку, напился, потом подбросил дров в костер и вытянулся рядом.

Привычка никогда не расслабляться до конца помогла ему в течении ночи несколько раз просыпаться, подбрасывать топлива в огонь. Каждый раз Олаф кончиком меча расшвыривал вокруг угольки, чтобы посмотреть на гостей. Все были здесь: и скорпионы, и жуки-могильщики, и даже некрупный паук-бегунец, редкий гость в горах. Стражник особо отметил его про себя - противник непривычный, а значит, опасный.

Утром он долго продолжал лежать, ожидая, пока разбредутся хищники. Тело ныло, оно еще помнило камни обвала, а свежие порезы прошли по незажившим ранам. Наконец кучка заготовленных дров рядом со стражником закончилась, он с кряхтением сел и собрался пойти напиться.

«Кто ты такой?»

Люсьен подскочил, обернулся, слепо нашаривая упавший с колен меч. За его спиной стоял смертоносец, внимательно рассматривая человека. Еще трое восьмилапых приближались по дороге, на спине одного из них сидел человек с натянутым луком, он поглядывал на скалы.

- Я Люсьен из Хажа, - хрипло ответил воин.

«Это не повстанец,» - подтвердил для всех смертоносец. - «Его душа открыта.»

- А что здесь делаешь? - спросил лучник, и тут же спросил опять: - Дикарей видел?

- Я иду… Вы из Чивья? - решил убедиться Люсьен.

- Да, из Чивья, - подтвердил человек. - Пришли порядок навести в ваших горах, раз сами не справляетесь. Так ты видел дикарей?

- Они ушли в скалы, вчера ночью еще были там. Надо подняться там, где завал, я могу показать, - предложил стражник.

«Туда уже пошли,» - остановил его смертоносец. - «Твоя душа все еще открыта. Я вижу, что ты шел, чтобы поговорить с Оком Повелителя. Что ж, садись на меня, твое дело кажется мне важным.»

Люсьен подошел, ловко забрался по услужливо подставленной ноге. Упряжи на смертоносце не было, пришлось лечь, обхватив руками хитин.

- Так ты думаешь, Лорк, не нужно идти дальше? - с сомнением спросил лучник.

«Этот воин никого не встретил,» - ответил паук. - «Дальше дорога пуста до самого Хажа. Возвращаемся.»

- У него открыта душа? - смертоносец, что нес чивийца, побежал рядом с Лорком. Лучник с сожалением на лице снял стрелу с тетивы. - Ты, Люсьен откровенный парень, это хорошо.

- Как тебя зовут? - спросил стражник. Ему не хотелось объяснять, что он не умеет прятать мысли от восьмилапых.

- Валари. Ты знаешь, что случилось с нашим караваном?

«Он знает. Гонцы упоминали человека по имени Люсьен,» - поддержал разговор паук по имени Лорк. - «Я сейчас передам тебе его знание.»

Лучник замолчал, сосредоточенно внимая смертоносцу, который передавал картинки произошедшего человеку. Люсьену стало неприятно - теперь его душа открыта не только паукам, но и людям! В Хаже так делать не принято.

- Ух ты! - поразился Валари. - Агни молодец. Да он всегда был крепким орешком. А Олаф, значит, остался без волос… Он точно погиб, Люсьен? Мог спастись?

- Нет, мог попасть в плен к повстанцам, - предположил стражник.

- Ну, это все равно. Олаф-сотник не из тех, кто станет долго разговаривать с предателями-дикарями. Жаль… Сам Смертоносец Повелитель расстроился. Да, Лорк?

«Не следует обсуждать Повелителя,» - строго сказал паук.

- Значит, они действительно встречались, разговаривали? - Люсьен вспомнил разговор с чивийцем.

- Да, Олаф взлетел быстро и высоко. Но и упал неожиданно… Что же вы не дали каравану хорошей охраны? Хотя, вы не знали, что Гволло погиб, наверное.

«Принцесса находилась на попечении Смертоносца Повелителя,» - опять встрял восьмилапый. - «В его караване - все равно, что у него в гостях. Мирза, как Око Повелителя, должен был защитить ее. На нем позор.»

- Ладно, чего уж теперь Мирзу ругать. Лежит под камнями, червями изъеденный, - вздохнул Валари. - Значит, Люсьен, ты простой стражник? А почему тебя за спасение принцессы не сделали хотя бы десятником?

- Я бывал десятником, - пожал плечами Люсьен. - В карауле или на охотах…

- Что значит «бывал»? Десятником становятся раз и навсегда, по крайней мере в Чивья. А провинился - умер как десятник. Если бы ты спас принцессу нашего города… Она, правда, тяжела, ее бы ты по скалам не утащил. Но если бы спас - получил бы сотника, не меньше. Что у тебя за дело к Оку Повелителя?

«Не расспрашивай его,» - попросил Лорк. - «Даже я не должен бы был знать. Важное дело. Думаю, его следует обсудить не с Оком нашего отряда, а с Оком армии.»

- Армии? - как-то испуганно переспросил Валари. - Люсьен, ты, похоже, никогда не вернешься в Хаж.

«Перестань болтать!» - Лорк вышел из себя, пошевелил жвалами. - «Не тебе решать и не мне!»

Валари обиженно умолк. Он явно не был десятником, судя по тому, как прикрикнул на него Лорк. Люсьен хотел бы порасспрашивать человека о Чивья, но теперь это было бы неудобно. Он прижал покрепче мешок с драгоценным трофеем и устроился поудобнее. Интересно, а Лорк уже знает а стрекозе?

«Знаю,» - ответил его мыслям смертоносец. - «Но никому не расскажу, пока Око Повелителя не примет решение.»

Люсьен вспомнил, как Олаф рассказывал ему о способности скрывать мысли от пауков, понял, что Лорк узнал и об этом, совсем смутился. Что же делать? Уснуть? Или как капризному ребенку начать петь про себя песенки? Стражник начал разглядывать вершины скал, чтобы хоть чем-то отвлечься.

И первое же, что попалось ему на глаза - длинное гибкое тело с зеленоватым отливом, лапы, прижавшие его к трещинам в камнях, прозрачные крылья, раскинутые в стороны. Ищет свою подружку, догадался Люсьен. Хоть бы они не умели читать мыли, эти твари!

Вечером уже другие женщины опять принесли еду и воду. Воины с радостным оживлением схватились за миски, а уже не такой голодный, как прежде, Олаф, смотрел на них с изумлением. Разве в городах люди не живут куда сытнее и богаче? Похоже, этим девятерым очень нравится ютиться в подземной камере с дырой наружу, ничего не иметь, кроме лежака… Странно.

Без аппетита проглотив кашу и мясо, Олаф опять улегся, накрылся теплой курткой. Он опасался, что снова явится Каль, но одноглазый нашел себе какие-то другие дела. Сотник закрыл глаза и старался ни о чем не думать, терпеливо ожидая, пока все уснут. К его удивлению, несколько воинов опять ушли куда-то в подземный лабиринт. Он решил их дождаться, прежде чем что-либо предпринимать, но время шло, четверо, оставшиеся в камере, давно спали, а ничего не происходило.

Олаф решился. Тихо поднялся, на всякий случай переложил сетку и новые, выданные взамен потерянных копья под куртку, постаравшись придать им форму тела. Потом проскользнул на балкон.

На реку опустилась темнота, ни единого огня не пробивалось из многочисленных входов в город Хлоя-табе. Стрекоз не было слышно, но наверняка они дремлют где-то неподалеку, охраняя кладку и личинок. Люди тоже исполняют обязанности часовых, как Олаф успел узнать от Каля. Так что же делать?

Звезд на небе было мало, луна еще не появилась, а может, скрывалась за облаками. Сотник поежился под прохладным ветром, пытаясь найти хоть какой-то выход из своего положения. Пытаться бежать через лабиринт, убивая стражу? Даже при самом удачном развитии событий гибель в степи неизбежна. Искать помощи у речников? Он не знал, где находятся их деревни, да и как им верить после того, что чивиец выяснил?

На реке стояла тишина, это удивило Олафа. Он-то всегда считал, что именно ночью самые ужасные чудища начинают свою охоту. Но только у противоположного берега кто-то шумно плескался, отфыркиваясь, больше никто не нарушал покой. Потом послышался какой-то далекий, заунывный звук.

Гребцы поют - догадался сотник. А что, если… Он посмотрел вниз, в черноту, и отшатнулся. Плавать Олаф умел, научился в степных мелких озерах, образующихся во время сезона дождей и исчезавших потом за несколько дней. Но прыгнуть с такой высоты в эту полную опасностей реку… Потом плыть, преодолевая течение, и знать, что внизу таятся существа, которым достаточно одного движения челюстей, чтобы оставить человека без ноги.

А речники могут еще и не принять на лодку, скинуть обратно в воду. Тогда смерть. Олаф сморщился - люди бравировали перед смертоносцами спокойным отношением к воде, но утонуть сотнику казалось крайне неприятным. Но что ожидает здесь? Завтра выяснится, что он - сотник Повелителя, герой облав на повстанцев. Каль никогда не поверит, что такой человек согласится сразу же предать своих друзей. Не говоря уже о том, что сотник почувствует себя обманутым, да так оно и есть.

Лодка показалась из-за поворота реки. Шлепали по воде весла, пели гребцы, из-за крепких ставней проникали лучики света. Все им ни по чем: смертоносцы, стрекозы, даже люди Фольша - со всеми договорятся. Если завтра из воды выйдут чудовища и пойдут завоевывать мир, речники заключат союз и с ними.

- Душить вас… - одними губами прошептал Олаф.

Однако пора было на что-то решаться, другой лодки не будет. Крошечными шагами сотник добрался до самого края карниза, застыл, балансируя руками. Прыгать в воду с высоты ему еще не доводилось… как же лучше: ногами вниз или головой? Поразмыслив, чивиец предпочел поберечь голову. За это время лодка еще приблизилась, пора.

Глубоко вдохнув, он прыгнул как можно дальше вперед и, чувствуя, как проваливается куда-то сердце, полетел в темноту. Воздух как-то сразу кончился, захотелось вдохнуть, но Олаф ждал встречи с водой. Но ее все не было видно, полет продолжался, а потом закончился таким страшным ударом, что сначала сотник решил, что годил на сухое место.

Его перевернуло животом вверх, Олаф медленно уходил под воду, беспомощно глядя, как пузырьки воздуха выходят у него из носа. Тела он совершенно не чувствовал, разве что тупо ныли пятки.

Потом чивиец почувствовал в носу воду, которая мгновенно заполнила и рот. Не помня себя, он перевернулся, забарахтался, извиваясь всем телом. Один из сапог соскользнул с ноги, и Олаф сразу понял, что их надо было снять заранее. Но теперь на это времени не было, перед глазами уже плыли яркие круги.

Вынырнув, он так громко, с таким спазмом в горле втянул воздух, что кто-то, мирно проплывавший мимо, в ужасе кинулся прочь. Сделав несколько судорожных вдохов, чивиец оглянулся и увидел почти поравнявшуюся с ним лодку. Загребая руками, и пытаясь одновременно стряхнуть с ноги оставшийся сапог, Олаф как мог быстро поплыл к ней.

Однако его подстерегала новая неприятность: он не учел силы течения. Лодка рывками продвигалась вверх по реке, а сотника, стремящегося к ней, сносило все ниже. Олаф слышал, что кто-то плывет рядом, но боялся даже посмотреть в ту сторону. Очень скоро речники оказались выше по течению, чем он, затея грозила закончиться очень скверно.

Олаф заставил себя остановиться. Да, он не рассчитал скорости лодки и течения, надо смириться с поражением. Можно было бы еще попробовать докричаться до речников, но в Хлоя-табе его услышат еще быстрее, чем гребцы. Если уже не услышали - ведь шум от его падения в реку наверняка был оглушительный.

Стараясь не думать о существах, разрезавших воду неподалеку и громко фыркающих в темноте, сотник повернул к берегу. По крайней мере в одном течение ему помогло - снесло гораздо ниже города стрекоз. Еще бы добраться до суши… Олаф устал, руки налились тяжестью, намокшая одежда тянула на дно.

Сзади послышался жутковатый звук, кто-то втянул в себя воздух и застонал, потом с громкими всплесками стал приближаться. Не оглядываясь, чивиец из последних сил заработал конечностями, но едва видимый в темноте берег приближался очень медленно.

Его догоняли. Хищник тяжело, хрипло дышал, громко шлепал чем-то по воде. Он явно был силен, чувствовал себя хозяином в своей стихии. Олаф же напротив, совсем потерял силы и медленно оседал под воду, которая уже захлестывала ему ноздри при каждом гребке. Наконец что-то холодное, скользкое коснулось пяток.

- О-ох!! - воскликнул хищник и с шумом шарахнулся в сторону.

Сотник вдохнул побольше воздуха, рванулся вверх, чтобы поднять лицо над водой. - Помоги!! - О-ох! - повторил незнакомец. - Ты кто?!

- Помоги… - булькнул уже в воду Олаф, отчаянно пытаясь заставить руки шевелиться.

- О-ох… - задумчиво вымолвил пловец, осторожно потрогал сотника. - Тонешь, да?..

Чивиец с удовольствием бы ответил на этот вопрос, но уже не мог. Пловец между тем наконец решился, схватил его за остатки волос и потянул вверх.

- Ты лучше совсем не греби, - хрипло сказал он. - Ногами только помогай.

Вода все равно захлестывала Олафу рот, он пытался прокашляться, но не мог, потому что неведомый спаситель запрокинул ему голову. Пытка, казалось, продолжалась вечность, и всю эту вечность чивиец твердил про себя: никогда больше! Никто не заставит его лезть в реку!

Вода оказалась самым страшным врагом, хуже всех неведомых чудовищ. Они тоже были здесь, скрывались в темноте, нацеливали на людей жала и жвала, но Олаф не мог о них думать. Сейчас он с удовольствием бросился бы обниматься со скорпионом, только бы не умереть от удушья в этой обволакивающей, мерзкой жидкости!

- Вставай! - приказал ему спаситель. - Уже мелко.

Он побрел вперед, шумно раздвигая воду, а Олаф остался, кашляя, икая, стараясь прийти в себя. Потом сообразил, что все еще доступен чудовищам, что остался один, и кинулся догонять человека. На берег они вышли вместе.

- У тебя оружие есть? - тихо спросил пловец. - Тут полно всякой гадости…

- Кин… ик… инжал, - признался Олаф и отыскал провалившееся куда-то в мокрые штаны оружие. - Только он не поможет. Холодно, надо огня.

- Нельзя огня, речники заметят, - проворчал человек, потом схватил Олафа за плечо. - Говори быстро: кто такой? Кинжал дай сюда!

- Не.. ик… идам, - вырвался сотник. - Сам ты кто такой?

- Это ты меня спрашиваешь? - обиделся незнакомец. - Я тебя спас, а ты спрашиваешь?

Поблизости раздался плеск, какая-то тварь выходила на мелководье. Люди, не сговариваясь. Кинулись бежать в темноту, стремясь уйти подальше от реки. По счастью, берег здесь оказался пологий, скоро они на сотню шагов углубились в степь.

- Меня зовут Олаф, - признался сотник, но много о себе решил не сообщать. - Я носильщик из Трофиса, меня стрекоза сюда принесла. Вот, хочу домой, к родителям добраться. Поможешь мне? Темно, страшно…

- Ну, сопли распустил! - осудил его спаситель. - Стрекоза… Это каких же размеров твоя стрекоза, интересно? Я тебя до берега еле доволок. Так что ври меньше, целее будешь. Меня зови Стас.

- Ты как в реку попал, Стас? - Олафа била мелкая дрожь, то ли от пережитого, то ли от холода. - Спасибо тебе.

- То-то же, спасибо… - проворчал Стас. - Кинжал дай мне, я, если что, обоим помогу. А в реке я оказался по таким делам, которые тебя не касаются.

Олаф, пересилив себя, отдал в сильную руку оружие. Все равно против хищника им ничего не сделать, а странный человек, похоже, не желает ему зла.

- Раздевайся, - сказал Стас. - Надо на ветру одежду просушить. Утром разберемся, куда идти.

- Тут стрекозы. Целый город стрекоз, и у них в услужении - люди. Огромные летучие твари, соображают не хуже нас с тобой, - рассказал об опасности Олаф.- Утром найдут нас в степи. Меня убьют, а тебя к себе заберут.

- Да что ты такое врешь? - испуганно спросил Стас.

- Не вру, стрекоза меня сюда от Трофиса принесла. Я от них сбежал, город совсем рядом, на обрыве.

- Вот дела… - крякнул Стас. - Стрекозы… А что тогда делать?

- Не знаю, Стас, - признался Олаф. - Я хотел доплыть до лодки речников, да не сумел.

- Да уж, они бы тебе помогли, - зло процедил его собеседник. - Уж помогли бы так, что ты бы навсегда запомнил.

Они продолжали уходить дальше от реки. Ветер наконец-то раздул облака, показался месяц. В его свете Олаф увидел прямо перед людьми многолапую фигуру и остановил Стаса.

- Еще напасть, - прошептал тот, выставляя вперед кинжал. - Кто это?

- Кажется, шатровик, - тихо ответил Олаф. - Не шевелись, может он сытый, может, добыча за ним. - А если нападет? - Убьет обоих. - Да понимаю, что убьет, а куда его колоть-то?..

Сотник отметил про себя этот интересный факт - Стас не знаком с шатровиками. Куда колоть клинком длинной в локоть мохнатого паука, лишь в полтора раза уступающего размерами смертоносцу? Куда успеешь, туда и уколешь, хотел ответить он странному человеку, но шатровик зашевелился.

Люди не дыша следили за ним. Паук сделал два шага вперед, поднял вверх короткие передние лапы, закачался.

- Пугает, - быстро подсказал Олаф. - Бойся, поклонись ему и пяться, пяться… Он уже поохотился, добычу защищает.

Пригнувшись, что всегда благотворно действовало на рассерженных пауков всех видов, люди отступали до тех пор, пока не перестали различать силуэт паука. Сотник остановился, перевел дух.

- Сзади река, - заговорил Стас. - Впереди паук. Ты говоришь, стрекозы, а меня, может быть, речники искать будут. Что делать-то?

- Дай кинжал, - Олаф понял, что перед случайным спутником разыгрывать простака ни к чему, тот и сам справится с этой ролью. - Спасибо. Пойдем в степь, что еще делать? Шатровика обойдем, заберем к востоку. Там видно будет. Пока будь добр, очень тихо расскажи мне, кто ты, откуда, почему сбежал от речников.

- Э… - промычал Стас, но чивиец пошел вперед, и он поспешил следом. В степи он чувствовал себя ненамного лучше, чем Олаф в воде. - Не спеши!.. Там же кто угодно может быть. Так, значит обо мне… Я… А ты дружишь с речниками?

- Я их душить буду везде, где дотянусь, - искренне ответил сотник. - Если выживу.

- Это правильно! - поддержал его Стас. - Я сам-то издалека. Ты, наверное, и не знаешь об этих местах.

- Все равно расскажи, - Олаф уже просто приказывал ему, он чувствовал людей, готовых подчиняться.

- На острове я жил, - осторожно начал Стас. - Остров называется Берн. А мы, значит, все там бернцы.

- На какой реке остров?

- Да не на реке… - Стас шумно почесался. - На море остров.

- Море? Море где-то за горами, на востоке, - Олаф в темноте покачал головой от удивления. - Действительно далеко, если правду говоришь.

- Правду. На нашем острове насекомых нет. Иногда появляются, тогда мы облаву делаем, пока не найдем нору этого жука или сороконожки. Яйца сожжем, жуков убьем, и живем себе дальше спокойно. Там у нас есть звери, это такие существа с красной кровью, называются свиньи и овцы. У них на ногах копыта, это как кости, и…

- Нет, расскажи, как сюда попал, - попросил Олаф.

- Сюда? - переспросил Стас. - Было так: к нам приплывали корабли. По морю! Вообще-то берег от нас недалеко, в хорошую погоду видно сопки, но…

- Что такое сопки?

- Холмы большие. Не горы, но высокие, а иногда…

- Стой.

Да, ночная степь готовит много неприятных встреч. Они уже почти прошли мимо очередного хищника, но Олаф успел заметить легкое движение в темноте. Тонкая, грациозная конструкция торчала из травы, будто кто-то собрался поставить палатку и в странном порядке воткнул в землю длинные палки. Это бегунец при приближении людей опустил небольшое тело, спрятал в траве, выставив напоказ тонкие ноги.

- Там паук, - быстро сказал сотник. - Не давай ему оказаться над тобой. Если нападет, попробует перешагнуть. Прыгай, хватайся за передние ноги, висни на них. Тогда не сможет дотянуться, он не очень сильный.

- Где паук?.. - не понял Стас, но тут бегунцу надоело ждать, когда добыча отвернется, и он бросился в атаку.

Палки, торчащие из травы, шевельнулись, и взлетела вверх головогрудь, под ней качнулось брюшко. Бегунец оказался крупным, на вытянутых ногах был более чем в два раза выше людей. Огромными шагами хищник побежал к жертвам, сразу поднимая вверх передние, чтобы перешагнуть, заключить в круг тонких конечностей.

- Не давай ему оказаться над собой! - Олаф побежал назад, выбирая момент.

Стас понял, в чем дело, но предпочел рвануться в сторону, попытаться завладеть одной из лап, на которых бежал паук. Бегунец стал поворачиваться в его сторону, и тогда Олаф прыгнул, дотянулся пальцами до сухой холодной ноги, всем весом потянул ее вниз. Хищник задергался, растянутый в стороны - Стас тоже схватил его.

- Не отпускай! - Олаф шаг за шагом отходил, быстро вытягивая паука на траве, принимая локтем удары соседних лап.

- Он бьет! - пожаловался Стас.

- Держи! Только не ломай! Тогда вырвется, он и сам их иногда перекусывает. Но этот уже опоздал…

Вдвоем, голыми руками растянуть в ночной степи бегунца - дело требующее немалой ловкости. Просто странно, что все удалось, ведь Олаф приврал спутнику, что паук не дотянется, если его схватить за лапу. Нет, если бы один из них промахнулся, не справился, второй уже умирал бы от укуса.

- Держать? - спросил Стас. - А долго держать? Ты убьешь его?

- Убью, не мешай!

Олаф прижал лапу бегунца к земле, осторожно придавил ее сапогом, потом снял мокрую куртку и намотал себе на голову. Придется потерпеть… Маленькими шагами передвигаясь вдоль ноги, все время придавливая ее, сотник пошел к телу хищника. Как только он оказался в зоне досягаемости прочих конечностей, на него посыпались удары. - Мне тоже так делать? - подал голос Стас. - Нет, ты просто держи!

У самого туловища распятого бегунца Олаф установил ноги на две передние лапы, так что жвалы щелкали прямо перед ним, и взял кинжал двумя руками. Три мощных удара, каждый из которых пробивал его непрочный хитин, довершили дело. Но сотник, поразмыслив, ударил еще трижды.

- Отпускай, идем дальше.

- Я уж и не хочу никуда идти, - пожаловался Стас. - Не могу привыкнуть, что кругом жуки да пауки. Не люблю их!

- Они тебя тоже, - Олаф с трудом сориентировался и опять пошел от реки, забирая к востоку. - И еще осы тебя не любят, сороконожки и скорпионы. Никто здесь не любит тебя, только твое мясо. Продолжай рассказывать. Остров Берн на море, недалеко от берега. К вам приплывали с земли корабли, так?

- Так, - согласился Стас. - Прямо по морю. Они у нас покупали мясо, а продавали нам железо и прочее. Иногда даже два раза за сезон приплывали. Они смелые, эти корабелы… И вот однажды я помогал им корабли в воду сталкивать, а они мне и говорят: плыви с нами! Повидаешь наши края, в сопках красиво, а через сезон вернешься! Меня как баран под зад боднул, я и запрыгнул!

- Тише, - попросил Олаф. - Ни к чему горланить.

- Извини. Отец мне с острова кричит: вернись! Кости переломаю! А корабелы смеются, и я смеялся. Так и уплыл. А как до берега добрались, так оказалось, что я им там не нужен совсем. Мясо с корабля выгрузили, мне и заняться больше нечем. А там везде насекомые, понимаешь? Надо в доме ночевать.

- У вас совсем нет насекомых? - недоверчиво переспросил сотник. Он не мог себе представить такого места, разве что заснеженные горы.

- Мухи есть, - признал Стас. - Стрекозы прилетают на них охотиться, поросят крадут. Так вот, я в дом проситься, а меня гонят. Заночевал на корабле, ничего, а утром хотел вылезти - вся палуба в паутине! Я кричу, а корабелы только смеются. Вылезай, говорят, эти пауки не кусаются. Но я-то знаю, что все пауки кусаются! Сидел там три дня, думал, что умру, хорошо хоть дождь шел. А потом корабелы привели туда речников.

- Наших?.. - опять не поверил Олаф. Море очень далеко, зачем туда плыть? Торговля идет от селения к селению, так и лодки плавают. Если же кто-то решил проплыть через чужой кусок реки, то за это приходится платить очень дорого.

- Кто их разберет, какие ваши, какие не ваши! - рассердился Стас. - В рабство им меня корабелы продали! Посадили на весло - и греби вверх по реке! Целый день, а кормят вечером! Я отказывался - они меня бьют!

- Да не кричи же, - обернулся к нему чивиец. - Ты меня отвлекаешь, пойми. И сороконожку напугал - видишь, поползла?

- Ох! - бернец спрятался за Олафа. - Куда мы идем, а?

- На восток, - мрачно ответил сотник. - Ты говори дальше, только не кричи.

- А что дальше? Плавал я дальше по всяким рекам, два года без малого. С лодки на лодку продавали… По всякому пробовал убежать, но ведь никому не нужен, а кругом одни речники.

- Значит, много всего повидал?

- Да, то, что со скамейки у весла рассмотришь - все видел. А вчера такое случилось… В общем, не выдержал я и в реку потихоньку сполз. Цепь-то давно разогнул, а сбежать не решался.

- Цепь? - Олаф присел, вглядываясь в темноту. - Ты был прикован к веслу цепью?

- Не к веслу, к скамье. Половина гребцов такая, как я, на нас вся работа. Будет светло, я тебе свою спину покажу… Что ты там высматриваешь? - испугался Стас.

- Знал бы что, не пришлось бы присматриваться… - вздохнул Олаф. Ему это надоело не меньше, чем островитянину. - Не уйдем мы далеко, Стас, а утром нас найдут стрекозы. Попадешь к ним в город. Ну ничего, тебе понравится летать.

- Летать?.. - не понял Стас. - Не хочу я к твоим стрекозам! Мне надо домой, или хоть к людям каким-нибудь хорошим!

- Всем надо домой или к людям хорошим. Вроде бы скорпион впереди, а может быть, кусты такие… Обойдем.

Стас погрустнел, замолк. Путники шли еще некоторое время без приключений, потом перед ними открылась темная громада рощи, ветер шуршал листвой. Олаф сперва подумал, что удача им наконец-то улыбнулась, есть убежище, где можно попытаться спрятаться. И все же, помня о повадках степных жителей, решил из осторожности обойти деревья с запада, подставив их под свет месяца. К его огорчению, слабые лучи осветили колышащуюся паутину.

- Тихо, очень тихо, - шепотом предупредил сотник островитянина. - Идем быстрее. - А что там?.. - Паутина. В роще шатровики живут. - Как вы-то здесь живете? - вздохнул бернец.

На их счастье, из рощи никто не выскочил. Путники дальше пошли по степи, все так же медленно. Олаф часто вздыхал: утром наверняка окажется, что с обрыва Хлоя-табе их видно, как на ладони. Вот так побег! Стоило тонуть ради этого…

Не успел сотник подумать о реке, как впереди раздался громкий плеск, обладатель огромной туши бросился бежать. Люди не сговариваясь присели, посмотрели друг на друга, не видя толком лиц.

- Откуда здесь вода? - спросил наконец Стас. - Озеро? Ручей?

- Какой же это ручей? Слышишь, вон опять кто-то на самой середине фыркает… - расстроенно сел на замелю Олаф. - Это река, извилистая Хлоя…

- Точно! - островитянин уселся рядом. - Как я не сообразил? Ведь плыл через эти повороты! Река. Значит, в эту сторону дороги нет. А что теперь?

- Расскажи еще что-нибудь, а то скучно, - вздохнул сотник. - Сядем спиной к спине и будем ждать рассвета.

- Ну, - задумался бернец, - значит, так… Свиньи и овцы у нас на острове живут. Мы их пасем, бережем, мясо сами едим и корабелам продаем.

- У вас там город?

- На острове-то? Да нет, остров маленький, города нам не надо. Берн, вот наш город. Вокруг море, на берег часто рыбу выбрасывает, и всяких других тварей. Женщины ходят с копьями, добивают, собирают… Сытно живем. Одно море прокормить может! А река эта ваша - если из нее что на берег и выбросит, так сразу три глотки на это бросаются. Насмотрелся я через щелочки пока плыл.

- А в море разве не водятся чудовища? Раки, плавунцы?

- Эти - нет, я ни разу не видел. Есть другие побольше, пострашней, их после бури тоже иногда на берегах находят. Но они к берегу не приближаются, им там мелко, - Стас мечтательно вздохнул. - Конечно, есть тюлени, но у них свой специальный мыс. Туда мы не ходим, а они нас не трогают. Вот в воде у берега всякой дряни полно, и рыбы хищные, и крабы. Но краба убить легко, он непрочный. Если их много становится, то тоже облавы делаем, как на насекомых… Как бы мне туда попасть, а? По рекам мне дороги нет.

- Стрекоз попросишь, - против воли улыбнулся Олаф. - Подружишься с ними, и попросишь отнести на свой остров. Им это просто - дня за три долетят.

- Неужели такие большие? - всерьез заинтересовался Стас. - Значит, на них верхом можно садиться? А они не укусят?..

- Тихо!

Месяц, на короткий миг полностью освободивших от то и дело затмевавших его облаков, высветил что-то движущееся у самой воды. Олаф не сводил с существа глаз, но не мог определить его природу. Наверное, какое-то речное существо кормится, наконец предположил он. - Покачивается, - прошептал Стас ему на ухо. - Наверное, отвязалась. - Кто отвязалась? - не понял чивиец. - А разве это не лодка? - Не лодка, - покачал головой Олаф. - Лодки ты лучше меня должен знать.

- Маленькая лодка, - поправился островитянин. - Такие на речных лодках с собой возят, на случай, если спасаться придется.

- Вот оно что? - сотник привстал. - Давай попробуем подойти ближе.