"Мародеры Гора" - читать интересную книгу автора (Норман Джон)

Глава 10. КУРИЯ ОБРАЩАЕТСЯ К АССАМБЛЕЕ

Связанные веревкой за талии, мы схватились друг с другом на ярмарочной площадке.

Его тело выскользнуло из моих рук, и я почувствовал, как правое запястье, на котором сцепились его руки, медленно поднимается наверх. Он фыркнул. Мой противник оказался очень сильным человеком. Его звали Кетиль, он приехал с фермы Синего Зуба и считался чемпионом Торвальдсленда.

Моя спина начала выгибаться назад; я напрягся изо всех сил, согнутая правая нога отведена назад, согнутая левая — выставлена вперед.

Зрители принялись вопить. Я слышал, что они делают ставки, обмениваются впечатлениями.

А потом под изумленные крики мое правое запястье начало подниматься и выпрямляться; и вот я уже вытянул перед собой прямую руку и медленно дюйм за дюймом стал опускать ее к земле. Если он не выпустит меня, то очень быстро окажется на коленях. Он разжал руки с яростным, возмущенным рычанием. Веревка, которая была около ярда длиной, натянулась. Он смотрел на меня — удивленно, устало, сердито.

Я услышал, как зрители принялись стучать руками по левому плечу, оружие со звоном ударялось о щиты.

Неожиданно кулак чемпиона, скользнув под веревкой, метнулся в мою сторону. Я отразил удар, повернувшись так, что он угодил мне в левое бедро.

Зеваки возмущенно завопили.

И тогда я схватил правую руку чемпиона, запястье левой рукой, а предплечье — правой, и повернул таким образом, что ладонь оказалась поднятой вверх. Затем об свое колено я сломал ему руку в локте. Он мне надоел.

После этого я развязал веревку и швырнул ее на землю. А Кетиль ползал на коленях по земле и стонал, по его щекам текли слезы.

Мужчины начали радостно колотить меня по спине и поздравлять.

Я огляделся по сторонам и увидел Раздвоенную Бороду. Волосы его промокли; он вытирал тело плащом. И весело ухмылялся.

— Приветствую тебя, Торгейр из страны Ледяного Топора, — сказал я.

— Приветствую тебя, Рыжий, — ответил он.

Ледяной Топор — это далекий северный ледник, формой напоминающий топор, который расположен между двумя горами и тянется до самого моря. Жители этого района ловят китов и охотятся на снежных слинов. Заниматься сельским хозяйством так далеко на Севере невозможно. Выяснилось, что Торгейр стал единственным посланцем страны Ледяного Топора, которая считается северной границей Торвальдсленда, прибывшим на Ярмарку.

— Как искупался? — спросил я его.

— Я выиграл талмит из шкуры морского слина! — Раздвоенная Борода рассмеялся.

Талмит — это такая лента, которую частенько носят на голове мужчины Торвальдсленда, хотя у людей Раздвоенной Бороды я не видел ничего подобного. Они во всем следовали за своим капитаном, находившимся вне закона. Некоторые талмиты имеют особое значение. На пример, по талмиту можно узнать офицера, или джарла, или местного законника, который состоит на службе какого-нибудь джарла. В некоторых районах имеются свои талмиты, отличающиеся друг от друга рисунком и материалом, из которого изготовлены. Иногда талмиты становятся наградой победителю в состязании. То, что Торгейр из страны Ледяного Топора выиграл соревнование по плаванию, могло показаться странным. Стоит только человеку погрузиться в тех краях в воду, не позаботившись заранее о защите, как он мгновенно погибает от шока. Временами мне начинало казаться, что Раздвоенная Борода просто сошел с ума. Его желание повеселиться могло стоить жизни всем нам. Кое-кто наверняка считал, что он действительно прибыл из страны Ледяного Топора; но у него не было наружной складки, которая защищает глаза жителей Крайнего Севера от страшного мороза; кроме того, его мощное, крупное тело не могло принадлежать выходцу из страны Ледяного Топора; они питаются таким образом, что у них не бывает больших людей; далее — климатические условия требуют, чтобы жители этого района оставались невысокими и толстыми, потому что только такому человеку легче поддерживать термостатическое равновесие при крайне низких температурах. И последнее: у Раздвоенной Бороды были темные волосы, совершенно не характерные для жителей Ледяного Топора, они выдавали в нем выходца из Западного Торвальдсленда. Только безумец или полнейший идиот мог бы всерьез отнестись к его заявлению, что он живет в стране Ледяного Топора. Многих интересовало, откуда же на самом деле прибыл гладко выбритый Торгейр.

Перед тем как выиграть состязание по плаванию, он получил сразу несколько талмитов за то, что победил в соревновании по лазанию по «мачте» — тонкому гладкому шесту высотой около пятидесяти футов; за прыжок через «пропасть», который в действительности был прыжком в длину, а расстояние измерялось веревкой до того места, где пятки касаются земли; за ходьбу по «веслу» — на самом деле в этом состязании использовали длинный шест. И за метание вполне настоящего копья — на дальность и меткость. Таким образом, до состязаний по плаванию он уже выиграл пять талмитов.

Раздвоенная Борода хуже выступил в соревнованиях по пению, хотя очень гордился своим голосом; он заявил, что судьи были настроены против него. Ивар набрал совсем немного очков во время состязаний по сочинению стихов. «Я не скальд», — объяснил он мне позднее. Он успешно выступил в отгадывании загадок, но не настолько, чтобы одержать победу. Раздвоенная Борода споткнулся на следующей загадке: «Черное, имеет восемьдесят ног и питается золотом. Что это такое?» И хотя ответ может показаться неочевидным, это «Черный слин» — корабль Торгарда из Скагнара. Раздвоенная Борода ответил, что это — «Черная акула», легендарный корабль Торвальда, знаменитого исследователя и первого джарла Торвальдсленда. Он довольно благородно признал свое поражение в этом конкурсе. «Я дурак, — пожаловался мне Ивар Раздвоенная Борода, — мог бы и дога даться!» И хотя я пытался его утешить, он целый ан злился на себя.

Несмотря на некоторые неудачи, Ивар Раздвоенная Борода даже с собственной точки зрения в целом прекрасно выступил. Он находился в отличном расположении духа.

Самое серьезное событие состязаний произошло во время игры битой и мячом; два человека становятся один напротив другого, а цель игры заключается в том, чтобы не давать команде противника поймать мяч; держать мяч можно только до тех пор, пока судья не сосчитает до двадцати; однако мяч разрешается подбрасывать в воздух над головой, а потом снова ловить; мяч можно перебросить партнеру или отбить ракеткой; естественно, ракетка придает ему большую скорость. До вольно широкие ракетки делаются из дерева, мяч, около двух дюймов в диаметре, тоже из дерева, причем очень твердой породы. Это игра напоминает «держись подальше», где в середине поля стоят два человека. Меня порадовало то, что я в этой забаве не участвовал. Сразу после первого «отбоя», когда мяч отправился к противнику, в Горма, игравшего в паре с Иваром, угодил деревянный «снаряд», посланный ракеткой соперника — это, как я понял, обычный трюк. Очень трудно отбить деревянный мяч или хотя бы просто защититься от удара, который производится с небольшого расстояния. Для Ивара перспективы в этой партии стали выглядеть довольно мрачно, однако вскоре один из его противников сломал ногу, после того как в нее «случайно» попала ракетка Ивара. Судья объявил, что игра закончилась вничью. После этого Ивар предложил мне поиграть с ним в паре, но я отказался.

— Все в порядке, — заверил меня Ивар, — даже самые храбрые мужчины могут уклониться от этой игры.

Я не стал с ним спорить. Существует немало разных вариантов игры в мяч, которыми услаждают себя мужчины Торвальдсленда; в некоторых разновидностях этой игры используют ракетки или весла. Зимой весьма популярна игра, когда приходится бегать и скользить по льду; не знаю, есть ли какая-то связь между ней и хоккеем на льду. Так или иначе, но в Торвальдсленде в нее играют с давних времен; некоторые легенды утверждают, что сам Торвальд был весьма искусен в этом развлечении.

Ивар Раздвоенная Борода, или Торгейр из страны Ледяного Топора, как мы называли его, заработал, если считать соревнования по плаванию, целых шесть талмитов.

Он был страшно собой доволен.

Утром лично Свейн Синий Зуб торжественно вручит талмиты победителям.

— Давай сегодня погуляем, — предложил мне Ивар Раздвоенная Борода.

Идея показалась мне весьма привлекательной, хотя, возможно, в нашем положении разумнее было бы не гулять, а спасаться бегством в надежде остаться в живых.

Утром мы можем оказаться прикованными к котлу с кипящим маслом тарлариона.

Однако вскоре я, следуя за Раздвоенной Бородой и некоторыми из его людей, оказался в праздно шатающейся толпе.

Я не расставался со своим коротким мечом и луком со стрелами.

Раздвоенная Борода и его люди тоже были вооружены. Во время Ярмарки нельзя устраивать драк, но даже строгие законы Ярмарки не рискуют запретить жителям Торвальдсленда иметь оружие. Мужчина Торвальдсленда никогда не выходит на улицу безоружным; а когда он дома, оружие всегда находится у него под рукой, обычно висит на стене у постели, примерно в футе от прикованной рабыни, вне пределов ее досягаемости, так что, лежа на спине, она, подняв голову, видит щит, шлем, копье, топор и меч в ножнах, принадлежащие ее господину. Это символы власти, напоминающие ей, что она всего лишь невольница, женщина, живота которой касается острие его меча.

Большинство посетителей Ярмарки были свободными фермерами, светловолосыми, голубоглазыми и гордыми мужчинами с сильными, загрубевшими от работы руками; у многих волосы были заплетены в косы, почти у всех имелись талмиты их селений; приехав сюда, они надели свою лучшую, праздничную одежду: тяжелые шерстяные куртки, выстиранные в воде и моче боска, содержащей аммиак, который является отличным чистящим веществом. Все были вооружены топорами или мечами, кое у кого на головах красовались шлемы, у некоторых шлемы и щиты были закинуты за спину. На Ярмарке, куда должен был прибыть каждый свободный мужчина, если только он не работал на ферме один, для обязательной проверки офицеру джарлу представляли шлем, щит, меч, топор или копье. Северянин, если он не состоит на службе у джарла, отвечает за состояние своего оружия и прочего снаряжения. Тот же, кто получает от джарла за свою службу деньги, является наемником; джарл вооружает таких людей и платит им золотом или драгоценными камнями из своей казны; естественно, в Торвальдсленде это происходит нечасто. Иногда воин может сломать меч, или потерять топор во время сражения, или оставить его в теле неприятеля, свалившегося за борт корабля. В этом случае джарл восполняет потерю, но когда речь идет о свободных фермерах, он за них не отвечает. Те из фермеров, кто не посещает Ярмарку, будучи единственными работниками на ферме, должны, однако, поддерживать свое оружие в хорошем состоянии — раз в год приходится представлять его на проверку посланцу джарла, посещающему все селения. Конечно же, когда джарл запускает стрелу войны, на его призыв обязаны ответить все свободные мужчины. В этом случае, разумеется, ферма может пострадать, а подруга и дети фермера познают лишения. Покидая семью с оружием на плече, фермер говорит: «В мой дом прилетела стрела войны».

Мы видели в толпе много капитанов, вождей и мелких джарлов, каждого сопровождала свита. Все они были великолепно одеты в богатые плащи и шлемы, а их топоры изукрашены золотом. Чаще всего длинные, развевающиеся плащи были пурпурного цвета с золотой застежкой. В Торвальдсленде принято носить плащ таким образом, чтобы правая рука оставалась свободной.

Их сопровождали люди также в праздничной одежде. На руках у воинов красовались спиральные кольца из золота и серебра, а на запястьях — украшенные драгоценностями ленты. В толпе тут и там можно было заметить рабынь, которых привезли с собой капитаны и джарлы. Мужчины часто берут с собой на Ярмарку рабов, которым не позволено приближаться к судебным палатам и залам для споров. Посещение Ярмарки не являлось для них удовольствием. Рабынь на Ярмарку привозили по одной из двух возможных причин: либо чтобы развлекать мужчин, показать, сколь богат их хозяин, либо чтобы торговать ими.

Раздвоенная Борода тоже привез с собой невольниц. Они шли за нами следом, а их глаза сияли от радости. Девушки жили на отдаленной ферме, и, оказавшись среди такого множества людей, эти сельские рабыни, девки Раздвоенной Бороды, чувствовали страшное возбуждение, с восторгом и удовольствием оглядываясь по сторонам, а некоторым даже иногда позволялось присутствовать на соревнованиях. Говорят, такие развлечения положительно действуют на рабынь. Изредка на Юге их одевают в платья, какие носят свободные женщины, закрывают лицо вуалью и берут на бега тарнов, спортивные соревнования или театральные представления. Многие думают, что женщина, гордо восседающая рядом с мужчиной, является его свободной спутницей; только он и она знают правду. Когда они возвращаются домой и за ними закрывается дверь, она сразу раздевается, надевает ошейник и опускается на колени, касаясь головой его ног, женщина снова становится собственностью. Как возмущены были бы свободные женщины, если бы узнали, что рядом с ними сидели простые рабыни; однако в Торвальдсленде не принято переодеваться, поэтому все знали, что за Раздвоенной Бородой, или Торгейром из страны Ледяного Топора, следуют его невольницы. Чтобы продемонстрировать своих красоток и заставить всех себе завидовать, Раздвоенная Борода приказал девушкам приподнять повыше подолы платьев и открыть грудь. Я думал, что они почувствуют себя униженными и попытаются спрятаться за нашими спинами, но все девушки, даже Булочка и Тири, гордо вышагивали рядом, не чувствуя ни малейшего стыда. Открытый пупок называется на Горе «животом рабыни», потому что только рабыни открывают свое тело. Раздвоенная Борода купил девушкам медовые пряники, они с удовольствием их уплетали, к их милым лицам прилипли сладкие крошки.

— Посмотрите! — воскликнула Булочка. — Шелковая девушка!

Выражение «шелковая девушка» часто используется среди рабынь Севера, так они называют своих подруг по несчастью с Юга. Предполагается, что рабыни Юга испорчены, капризны, практически ничего не делают, а лишь подкрашивают глазки в ожидании своих хозяев и спят в роскошных постелях с алыми покрывалами, отороченными золотом.

Думаю, подобные рассуждения вызваны определенной долей зависти. На самом деле выражение «шелковая девушка» появилось потому, что обычно рабыни Юга носят короткие туники, сделанные из целого куска материи, чаще всего шелка. Девушки Юга, как мне кажется, работают поменьше своих северных подруг — причина в экономических различиях между жизнью на ферме и в городе. Впрочем, и на Юге работы хватает, в особенности если девушка не угодила своему господину. И все же у меня создалось впечатление, что по большей части им приходится работать гораздо меньше, чем обычным женам на Земле. Так уж случилось, что на Горе куда менее сложная культура — в результате и работы гораздо меньше, нечего особенно чистить и приводить в порядок, поэтому горианский мужчина, если он доволен своей рабыней, дает ей возможность выглядеть свежей и довольной и быть постоянно готовой к постельным развлечениям. Переработавшая, усталая женщина, разочарованная и недовольная, не способна с восторгом принимать своего господина. Горианец обращается с женщиной как с любимым домашним животным, которое должно быть веселым и здоровым. Некоторые мужчины уделяют этому меньше внимания, некоторые больше. На Горе можно купить свитки и книги, в которых подробно описывается, как нужно кормить и воспитывать женщин-рабынь, как правильно заботиться о них.

Кое-кто утверждает, что умение обращаться с невольницей, чтобы получить от нее максимум, — врожденный дар. В конечном счете, хотя южанкам приходится работать меньше своих северных сестер, их жизнь труднее, поскольку южане больше хотят от своих рабынь — поэтому их чаще наказывают. Северных девушек, к примеру, редко обучают уникальному искусству доставления мужчине чувственных удовольствий при помощи своего тела. Южанкам часто приходится доводить это искусство до совершенства; более того, по воле хозяина они должны выполнять свои обязанности умело и с радостью. Шелковая девушка шла на поводке за своим господином, капитаном из Торвальдсленда. На ней и в самом деле была легкая южная туника из золотистого шелка. Наряд дополнял золотой ошейник, а в ушах сверкали золотые кольца.

— Девки с фермы! — прошептала она, проходя мимо девушек Ивара Раздвоенная Борода.

Рабыни с Юга обычно презрительно относятся к своим северным сестрам, считая их неотесанными деревенщинами и дурами из селений, расположенных на склонах гор Торвальдсленда; все думают, что северянки только и делают, что кормят тарсков и разносят навоз по полям; что-то вроде самки боска, вынужденной постоянно работать, ублажать грубых мужланов и рожать рабов.

— Холодная рыбина! — крикнула Булочка.

— Доска! — завопила Пухлые Губки. Однако шелковая девушка, казалось, не слышит их. Тогда Пухлые Губки объявила:

— Девка с проколотыми ушами!

Шелковая девушка ошеломленно оглянулась и закрыла руками уши. На глаза у нее тут же набежали слезы, она зарыдала и поспешила вслед за своим господином.

Рабыни Ивара Раздвоенная Борода радостно засмеялись. Раздвоенная Борода протянул руку, схватил Булочку за шиворот и строго на нее посмотрел. Потом перевел тяжелый взгляд на Пухлые Губки, которая в страхе отшатнулась. Ивар повернул голову Булочки к себе.

— Вы, девки, — заявил он, — выглядели бы совсем неплохо с дырявыми ушами.

— О нет, мой джарл, — мигом зарыдала Булочка. — Нет!

— Нет, — вторила ей Пухлые Губки — Пожалуйста, не надо, мой джарл!

— Может быть, — задумчиво проговорил Раздвоенная Борода, — я прикажу, чтобы вам всем прокололи уши, когда мы вернемся. Готрек наверняка справится с этим несложным делом.

— Не надо, — взмолились девушки.

Раздвоенная Борода пожал плечами и, насвистывая, зашагал вперед. У него было отличное настроение. Вскоре девушки снова развеселились и принялись показывать друг другу всякие диковинки. Только одна из невольниц Раздвоенной Бороды держалась немного в стороне и совсем не смеялась. Ее звали Дагмар. К ошейнику рабыни была привязана веревка, а руки скованы за спиной. Тири держала в руках свободный конец веревки. Дагмар привезли на Ярмарку, чтобы продать.

— Давайте посмотрим дуэли, — сказал Раздвоенная Борода.

В Торвальдсленде при помощи дуэли решаются многие спорные вопросы. Существует два вида дуэлей: официальные и свободные. На свободной дуэли можно использовать все виды оружия; кроме того, нет никаких ограничений в тактике или месте проведения. На Ярмарке для дуэлей чертят два квадрата с общей стороной. Однако по желанию дуэлянтов можно выбрать и другое место. Подобные дуэли обычно проводятся среди заливаемых волнами шхер Тассы. Противников оставляют на целый день, а когда спускаются сумерки, приплывает лодка и забирает победителя. Официальные дуэли весьма сложны, и я не стану их подробно описывать. Сражаются двое, но каждому разрешается взять щитоносца; удары наносятся по очереди — их должны отражать щитоносцы; на дуэль можно взять три щита; когда все они приходят в негодность, миссия щитоносца заканчивается, после чего каждый должен защищаться собственным оружием; существует ограничение на длину меча. Сама дуэль происходит на большом квадратном куске материи со стороной десять футов, который прибивается колышками к земле; снаружи имеется еще два квадрата, каждый находится в футе от главного и нарисован на земле. Дальние углы второго из двух нарисованных квадратов помечены коричневыми лентами; таким образом получается поле боя размером двенадцать на двенадцать футов. Однако северяне не натягивают веревок, чтобы отметить границу. Как только первая кровь прольется на ринг, по соглашению сторон или по указанию одного из двух судей дуэль прекращается. Проигравший платит победителю три серебряных тарна, после чего победитель приносит жертву — если он богат и дуэль имеет большое значение, то он закалывает боска; если беден или поединок не расценивается как серьезная победа, жертва бывает менее значительной. Официальные дуэли часто используются нечестными, но умелыми воинами с целью обогащения. Самое удивительное в этом то, что вы можете вызвать любого северянина и сразиться с ним, поставив на кон его ферму, спутницу или дочь. Если вызов не принимается, ставка конфискуется, если же вызов принят, то человек рискует жизнью и в случае его смерти ставка переходит победителю. Как я понял, этот обычай придуман для того, чтобы сильный, искусный воин мог получить землю и привлекательных женщин; в то же время он требует от богатых северян постоянно держать себя в хорошей форме. В целом я не одобряю подобные нравы. Надо сказать, что официальные дуэли, как правило, используются по более разумным поводам, когда следует уточнить границы владений или получить удовлетворение за нанесенное оскорбление.

Одна дуэль нас заинтересовала. Юноша, которому было не больше шестнадцати, готовился сразиться с крупным бородатым мужчиной в богатом шлеме.

— Он знаменитый чемпион, — прошептал Ивар, кивнув на крупного мужчину. — Его зовут Бьярни из Лагеря Торстейна.

Лагерь Торстейна находился к северу от шхер Эйнара, там жили воины, которые контролировали округу на пятьдесят пасангов, собирая дань с окрестных ферм. Их джарлом был Торстейн. Сам лагерь, окруженный деревянным палисадом, располагался на островке в заливе Торстейна, который раньше назывался залив Парсит, потому что там водилось много рыбы.

Ставкой в этой дуэли была сестра молодого человека, хорошенькая четырнадцатилетняя блондинка с заплетенными в косы волосами и одетая, как свободная женщина Севера. Платье было не слишком богатым, но явно праздничным. Ее грудь украшали две брошки, на ногах — черные туфли. Девушка вытащила кинжал из ножен, висевших у нее на поясе; стояла она очень прямо, однако голову опустила, а глаза держала закрытыми; ее привязали за шею к шесту, установленному неподалеку от площади для дуэли.

— Отдай девчонку, — сказал Бьярни из Лагеря Торстейна, обращаясь к юноше, — и я не стану тебя убивать.

— Мне не очень нравится, когда женщин Торвальдсленда делают рабынями, — прошептал мне Ивар.

— А где отец юноши? — спросил я у одного из стоящих неподалеку зевак.

— Погиб во время обвала, — ответил тот.

Значит, юноша стал владельцем фермы, главой своего дома. Следовательно, именно он должен защищать свои владения.

— А почему бы тебе не вызвать на поединок ребенка? — осведомился Ивар Раздвоенная Борода.

Бьярни мрачно на него посмотрел.

— Я хочу отвести эту девушку в Лагерь Торстейна, — ответил он. — И я не затеваю ссор с детьми.

— А потом на нее поставят клеймо и наденут ошейник? — спросил Ивар.

— Нам в Лагере Торстейна, — усмехнулся Бьярни, — не нужны свободные женщины.

— Но она же из Торвальдсленда, — сказал Ивар.

— Она может носить мед и делать свое дело не хуже любой другой девки, — бросил Бьярни.

Я не сомневался в его правоте. Однако девушка была совсем юной.

— Возьмешь мой щит? — взглянув на меня, спросил Ивар.

Я улыбнулся и подошел к юноше, который собирался встать около коричневых лент. Храбрый парнишка.

Другой юноша, примерно того же возраста, вероятно, с соседней фермы, держал его щит.

— Как тебя зовут, приятель? — спросил я юношу, который собирался войти в квадрат.

— Хрольф, — ответил он, — из фьорда Зеленые Скалы.

Я взял обоих мальчишек за шиворот и отшвырнул их в сторону. А сам вошел в дуэльный квадрат.

— Я представляю Хрольфа из фьорда Зеленые Скалы, — объявил я и вытащил меч из ножен.

— Он сошел с ума, — фыркнул Бьярни.

— Кто держит твой щит? — спросил один из двух судей, одетых в белое.

— Я! — крикнул Раздвоенная Борода и приблизился к дуэльному квадрату.

— Я признаю безумную храбрость человека по имени Торгейр из страны Ледяного Топора, но нам всем хорошо известно, что жители этой страны, будучи мирными и гостеприимными людьми, совершенно не умеют владеть оружием, — проговорил я и посмотрел на Раздвоенную Бороду. — Сейчас нам предстоит сражаться не с китами, Торгейр, — сказал я ему.

Раздвоенная Борода принялся возмущаться.

Я обратился к судье.

— Я не могу принять его помощь. Мне придется, вне всякого сомнения, постоянно защищать Торгейра, он будет только путаться у меня под ногами.

— Путаться под ногами! — взревел Раздвоенная Борода.

— Ты из страны Ледяного Топора, не так ли? — с самым невинным видом спросил я его и улыбнулся. Мне удалось поймать Ивара в его собственные сети. Он рассмеялся и занял место среди зрителей.

— Кто будет держать твой щит? — спросил судья.

— Мое оружие станет мне щитом, — ответил я, поднимая меч. — Противник не нанесет мне ни одного удара.

— Ты, кажется, намерен драться со мной разделочным ножом? — спросил Бьярни, бросив на меня удивленный взгляд.

Он решил, что я спятил.

— Твой длинный меч, — ответил я, — конечно, очень полезен, когда сражаешься у фальшборта кораблей, сцепленных абордажными крюками, в отличие от моего, но мы, мой дорогой Бьярни, в данный момент находимся не на борту корабля.

— Я до тебя доберусь! — воскликнул он.

— Мой клинок меня защитит, — заявил я. — Длина твоего меча не имеет значения. Очень скоро ты увидишь, что твоя защита ничего не стоит.

— Лживый слин! — взревел Бьярни из Лагеря Торстейна.

Девушка с веревкой на шее испуганно на меня посмотрела. А двое мальчишек с белыми от страха лицами отступили за коричневые ленточки. Они не понимали, что происходит, как, впрочем, и все остальные.

Главный судья посмотрел на меня. На руке у него блестело золотое кольцо — знак занимаемой должности. К его чести надо сказать, что он не одобрял поединка, который должен был состояться до моего вмешательства.

— Я могу представлять Хрольфа из фьорда Зеленые Скалы? — спросил я у него.

— Можешь, — ухмыльнувшись, ответил он, а потом добавил: — Поскольку ты представляешь того, кого вы звали на дуэль, то имеешь право нанести первый удар.

Я дотронулся кончиком моего меча до щита Бьярни из Лагеря Торстейна, который держал другой мерзавец.

— Удар нанесен, — сказал я.

С яростным криком щитоносец Бьярни из Лагеря Торстейна бросился на меня, стараясь оттолкнуть назад, в надежде на то, что я потеряю равновесие и не смогу защититься от удара его напарника.

Я сделал быстрый шаг в сторону. Щитоносец со всего разбега проскочил мимо. Бьярни с высоко поднятым мечом последовал за ним. В следующий миг я оказался за спиной Бьярни и приставил свой небольшой меч к самой его шее. Он побледнел.

— Ну, давай попробуем еще раз, — предложил я.

Он моментально отскочил назад, щитоносец присоединился к нему. Не знаю, считалось это эффектным или нет, соответствовало ли правилам официальной дуэли, но я во время своей второй атаки сбил с ног щитоносца. Вообще-то, убивать щитоносца не полагается, однако, насколько мне известно, подножки ставить не запрещено. Во время предыдущей дуэли я это видел. И, как я и предполагал, ни один из судей не сделал мне замечания. Я заметил, что они переглянулись, и понял, что, хотя судьям и не положено принимать чью-нибудь сторону, мой маневр им понравился. Щитоносец рухнул на землю. Бьярни, который явно был куда умнее своего напарника, на этот раз не стал нападать на меня с налета. Наши мечи дважды встретились, а в следующий миг острие моего клинка оказалось у него под подбородком.

— Ну что, попробуем еще раз? — спросил я.

Щитоносец вскочил на ноги.

— Давай сражаться! — закричал он.

Бьярни из Лагеря Торстейна посмотрел на меня.

— Нет, — сказал он, — больше пробовать не станем.

Острием меча он сделал надрез на своей руке и выставил ее вперед, на ринг упало несколько капель крови.

— Моя кровь пролилась, — сказал Бьярни из Лагеря Торстейна и убрал меч в ножны.

Девушка, ее брат, друг и все остальные радостно закричали.

Юноша подбежал к столбу и развязал сестру.

А его приятель крепко прижал ее к груди, несмотря на то, что ей едва ли исполнилось четырнадцать.

Бьярни из Лагеря Торстейна подошел к юноше, которому ранее бросил вызов, достал из кошелька три серебряных тарна и вложил их в руку паренька.

— Прошу простить меня за причиненное беспокойство, Хрольф из фьорда Зеленые Скалы, — сказал он.

А потом Бьярни подошел ко мне и протянул руку. Я ответил на его рукопожатие.

— Ты сможешь неплохо заработать в Лагере Торстейна, если захочешь разделить с нами хлеб и женщин, — предложил он мне.

— Благодарю тебя, Бьярни из Лагеря Торстейна, — ответил я.

Бьярни вместе со своим щитоносцем покинул дуэльную площадь.

— Это принадлежит тебе, Защитник, — сказал юноша, пытаясь всунуть мне в руку три серебряных тарна.

— Оставь их, — сказал я, — в приданое своей сестре.

— А что же тогда ты получишь в награду? — спросил он.

— Я уже получил награду — удовольствие, — ответил я.

— Благодарю тебя, Воин, — сказала девушка.

— И я тоже, Защитник, — проговорил парнишка, который ее обнимал.

Я кивнул.

— Парень! — крикнул Раздвоенная Борода. Юноша посмотрел на него. Раздвоенная Борода бросил ему золотой тарн. — Купи боска и принеси его в жертву. Пусть во фьорде Зеленые Скалы будет пир!

— Благодарю тебя, капитан! — воскликнул юноша. — Благодарю!

Вокруг нас раздались радостные крики, а Раздвоенная Борода и вся его компания вместе с рабынями покинула дуэльную площадь.

Мы прошли мимо какого-то типа, который схватил два раскаленных железных прута, пробежал двадцать футов, а потом отбросил их в сторону.

— Что он делает? — спросил я.

— Доказывает, что сказал правду, — ответил Раздвоенная Борода.

— А, понятно, — сказал я.

Я заметил, что великолепные рабыни Ивара Раздвоенная Борода привлекают всеобщее внимание.

— У твоих девушек красивая походка.

— Они рабыни, — ответил он, — и на них смотрят чужие мужчины.

Я улыбнулся. Девушки гордо вышагивали, задрав туники не только для того, чтобы продемонстрировать всем богатства Раздвоенной Бороды, но еще и затем, чтобы заставить других завидовать, потешив тем самым тщеславие своего господина. Впрочем, имелась и еще одна причина: рабыням нравится, когда их рассматривают незнакомые мужчины; невольница замечает взгляды, улыбки, пытается понять, хотел бы мужчина владеть ею, и это доставляет ей удовольствие. Она — женщина и гордится своей красотой и привлекательностью. Кроме того, рабыню возбуждает сознание того, что один из этих чужих мужчин может купить ее и стать господином и тогда ей придется ему служить. Глаза привлекательного свободного мужчины и невольницы встречаются: он думает о том, хорошей ли она будет рабыней, а она — каково это, принадлежать ему? Она улыбается и идет дальше, оба получили удовольствие.

— Когда мы вернемся домой, — сказал Раздвоенная Борода, — они станут гораздо лучше, потому что на них смотрело множество глаз.

На Юге девушку иногда посылают на рынок совершенно обнаженной, если не считать ошейника и рабского клейма. Часто, вернувшись домой, она умоляет хозяина, чтобы он коснулся ее тела. Рабыни крайне возбуждаются, когда их желают другие мужчины.

Девушка, естественно, должна проявлять крайнюю осторожность. Если она каким-нибудь образом рассердит или вызовет неудовольствие своего господина, ее могут продать или подвергнуть наказанию хлыстом.

В некоторых городах девушка должна опускаться на колени не менее одного раза в день и целовать хлыст, который, если она ведет себя недостаточно хорошо, применяется для ее наказания.

Какой-то фермер в толпе быстро вытянул руку и погладил правую грудь Тири. Она удивленно остановилась. А потом отшатнулась.

— Купи меня, мой джарл, — засмеялась она. — Купи меня!

Раздвоенная Борода улыбнулся. Он знал, что его девушки хороши. Всякий, кто взглянет на них, захочет ими обладать.

В толпе попадались мужчины-рабы и жрецы рун с длинными волосами в белых одеяниях, со спиральными золотыми браслетами, на поясах у них висели мешочки с гадальными фишками, сделанными из дерева, — их специально смачивают в крови жертвенных босков, убитых на открытии Ярмарки. Эти фишки бросают, как кости, иногда по нескольку раз, а потом их расположение толкуется жрецами.

Ярмарочный храм, в котором хранилось кольцо храма, был сделан из дерева. Рядом в роще установили столбы, на которых висели тела шести босков, один из них — жертвенный, шести тарсков и шести верров. Раньше вместо верров подвешивали рабов, однако поколение назад во время одного из редких заседаний Высшего совета жрецов рун, в котором участвовали главные жрецы из каждого поселения, было решено, что больше не следует приносить в жертву невольников. Впрочем, решение приняли вовсе не из-за торжества прогресса — жрецы считали, что рабы, как урты и маленькие шести палые тарларионы, просто недостойны столь высокой чести. В Торвальдсленде начался голод, в жертву приносилось множество рабов, однако неурожаи преследовали северян в течение четырех сезонов — эти годы были отмечены многочисленными набегами на Юг, в которых часто участвовали целые флоты Торвальдсленда. Стали поговаривать, что богам больше не нужны невольники, а если это и не так, то пусть решают эту проблему самостоятельно или дадут соответствующий знак. Однако, к счастью для рабов, подобных знаков не последовало. Северяне восприняли это как подтверждение правильности решения Высшего совета жрецов рун; в результате статус жрецов в Торвальдсленде заметно повысился. Сей факт был в некотором смысле связан с тем, что голод наконец прекратился. В свою очередь, статус раба еще больше упал, они оказались в одной категории с уртами, которых держат в сараях или используют для потехи домашних слинов; или с маленькими шестипалыми тарларионами Северного Торвальдсленда, которых ценили за хвосты и ноги — ими любили играть детишки. Если прежде невольники в Торвальдсленде имели чрезвычайно низкий статус, то теперь они сравнялись со своими южными собратьями, работающими на рудниках или фермах. Раб есть презираемое животное, он должен повиноваться мгновенно, в противном случае его ждет немедленная смерть. Раздвоенная Борода захватил с собой одного молодого невольника по имени Тарск, он и сейчас находился среди нас. Предполагалось, что, если Раздвоенная Борода сделает какие-нибудь большие покупки, Тарск отнесет их в нашу палатку, поставленную среди множества других палаток гостей Ярмарки. Ивар собирался купить болотное железо, которое по своим качествам уступает южному; как правило, оружие воинов Торвальдсленда изготавливается из южного железа; а болотное используется для производства сельскохозяйственных инструментов.

Еще я заметил в толпе купцов в бело-золотых одеждах, хотя их было совсем немного. Кроме того, мне на глаза попались четыре работорговца в сине-желтом шелке — они приехали на Север купить женщин. По покрою их одежды я понял, что они приплыли из далекой Тарии. Девушки Раздвоенной Бороды с испугом от них отшатнулись. Они боялись отправляться на Юг, где участь рабыни куда тяжелее. Девушка там всего лишь игрушка для своего господина, который часто лучше заботится о домашних слинах, чем о невольницах. Впрочем, и на Севере, естественно, капитаны куда больше беспокоятся о своих кораблях, чем о рабынях.

В толпе промелькнули зеленые одежды врача из Ара и книжника из Коса. Хотя их города и не состояли в дружбе, они, как и положено цивилизованным людям, оказавшимся на далеком Севере, мирно беседовали.

— Пусть эта красотка взойдет на платформу! — завопил крестьянин, показывая на Гунхильду.

— На платформу! — взревел Ивар Раздвоенная Борода и сорвал с рабыни тунику. В следующее мгновение Гунхильда уже быстро поднималась по деревянным ступеням платформы.

Деревянный помост составлял в ширину примерно пять футов и около ста футов в длину. По нему взад и вперед, улыбаясь, расхаживали обнаженные рабыни. И хотя здесь их никто не собирается продавать, достаточно часто они все-таки попадают к новому хозяину. Платформа построена для удовольствия свободных мужчин. В некотором смысле она напоминает соревнование за талмиты, хотя талмитов тут никому не вручают. Есть здесь и судьи, обычно это не очень важные джарлы и работорговцы. Кстати, среди них никогда не увидишь женщин. Считается, что ни одна женщина не в состоянии оценить красоту другой — на это способны лишь мужчины.

— Улыбайся, презренная самка слина! — взревел Раздвоенная Борода.

Гунхильда улыбнулась и пошла вперед.

Ни одна свободная женщина, естественно, ни за что в жизни не приняла бы участия в таком состязании. На этот помост поднимаются только рабыни.

В конце концов, на платформе остались только Гунхильда и шелковая девушка, та, которая носила в ушах сережки.

Именно Гунхильде, к полному восторгу собравшейся толпы, которая с радостным ликованием принялась колотить копьями по деревянным щитам, вручили пирожное в качестве приза за победу.

— Кто ее хозяин? — выкрикнул главный судья.

— Я! — ответил Раздвоенная Борода и получил серебряный тарн.

Из толпы посыпались предложения купить Гунхильду, но Раздвоенная Борода только отмахивался от них. И весело хохотал — он хотел оставить эту невольницу для себя. Гунхильда очень гордилась собой.

— Одевайся, девка, — приказал ей Раздвоенная Борода и бросил тунику.

Гунхильда надела ее.

У основания лестницы, ведущей на платформу, Раздвоенная Борода остановился и низко поклонился. И я тоже. Рабыни упали на колени и опустили головы, Гунхильда вместе с ними.

— Какой позор! — сурово сказала свободная женщина.

Рабыни лежали у ее ног. Невольницы смертельно боятся свободных женщин, словно между ними ведется необъявленная война и они являются заклятыми врагами. В этой войне, естественно, рабыни оказываются полностью во власти свободного человека. Больше всего на свете они боятся того, что их продадут женщине. Свободные женщины обращаются со своими невольницами с невероятной жестокостью. Почему так происходит, мне неизвестно. Кое-кто утверждает, что они завидуют девушкам, у которых есть ошейник, и сами хотели бы обзавестись этим украшением, чтобы оказаться полностью во власти своих хозяев.

Свободные женщины смотрят на платформу, где соревнуются в красоте обнаженные рабыни, с суровым неодобрением; здесь женская красота выставляется на обозрение и оценивается мужчинами; по какой-то причине это вызывает у них ярость; возможно, дело в том, что им не позволено продемонстрировать всем свою собственную красоту или они не настолько красивы, как женщины, которыми восхищаются похотливые мужчины с оценивающими глазами. Разобраться в этом не представляется возможным. Все эти проблемы еще больше усложняются на Севере, где свободные женщины убеждены в том, что они должны быть выше таких вещей, как секс, и что только низкорожденные беспутные девки и рабыни интересуются подобными вещами. Многие свободные северянки фригидны, по крайней мере, до тех пор, пока не становятся рабынями и на них не надевают ошейник. Они частенько настаивают на том, что, даже если и наделены лицом и фигурой, которые сводят мужчин с ума, следует обращать внимание только на их ум. Некоторые мужчины, отчаявшись добиться своего, утешаются тем, что идут у них на поводу: они настолько глупы, что верят, будто утверждения женщин — чистая правда. Вместо этого им следовало бы спросить, какие сны снятся женщинам и о чем они мечтают, оставшись в одиночестве. Мужчинам не мешало бы вспомнить, как ведет себя свободная женщина, на которую надели ошейник и цепи рабыни.

И тогда мы узнаем правду, о которой многие женщины не осмеливаются говорить вслух, а иные отрицают яростно и непримиримо. Правда заключается вот в чем: женщина в состоянии по-настоящему познать себя только тогда, когда наденет невольничий ошейник. Иные свободные женщины боятся секса, потому что считают его унизительным. Они совершенно правы. В человеческих отношениях практически не существует равноправия. Сладостное наслаждение, которое дает нам власть и подчинение власти, так широко распространенное в мире животных, царствует и в нашей крови. В природе самца любого из млекопитающих — повелевать, в природе самки — подчиняться. И тот факт, что люди наделены сознанием, не отменяет законов крови, но лишь позволяет их обогатить, в то время как сильное выражение физического и психологического экстаза не доступно более простым организмам; женщины-рабыни склоняют голову перед своим господином в тысячах измерений, в каждом из которых он остается ее повелителем.

— Какой стыд! — снова выкрикнула свободная женщина.

В унижении, являющемся, естественно, следствием беспомощности, когда женщина оказывается во власти сильного мужчины и ее вынуждают подчиниться, отказаться от себя, она обретает — что может показаться иным совершенно неправдоподобным — свободу, познает экстаз, высшее наслаждение, радость и восторг. Горианцы считают, что все это очень просто — в природе женщины заложена покорность, следовательно, когда ее заставляют признать это, смириться и вести себя в соответствии с собственной натурой, она должна быть безумно счастлива, весела и благодарна своему господину. Потому что ей позволили осознать свое женское начало. Она перестает быть существом без пола, пытающимся составить конкуренцию мужчине, и становится женщиной. И в этот момент она понимает, возможно, впервые в жизни, что отличается от мужчины, что зависит от него и украшает его жизнь, а он взамен дарит ей радость. Впрочем, у нее не остается выбора. Как только на женщину надевают ошейник, она должна покориться. Не знаю, есть ли на свете женщины, столь же веселые, непосредственные и жизнелюбивые, такие же здоровые и красивые, так же искренне и естественно выражающие свои чувства, как горианские рабыни; да, им приходится подчиняться воле мужчин, они боятся своего господина и его хлыста, однако продолжают носить ошейники с удивительной, бесстыдной радостью и гордостью, которая наверняка привела бы в ужас и напугала разочарованных и скучающих женщин Земли.

— Я не одобряю эти платформы, — холодно заявила свободная женщина.

Раздвоенная Борода ничего ей не ответил, однако смотрел на свободную северянку с большим почтением.

— Эти женщины, — продолжала она, указывая на девушек Раздвоенной Бороды, которые стояли на коленях у ее ног, опустив головы к земле, — принесли бы гораздо больше пользы на твоей ферме, где они могли бы удобрять поля и делать масло.

Свободная женщина была высокой и крупной. Она носила плащ из белого меха слина с большим капюшоном, отброшенным на спину, платье из великолепной шерсти Ара, выкрашенной в алый цвет с черными узорами, а на груди цвели две брошки, вырезанные из рога кайлиока и оправленные в золото. На поясе висел изукрашенный самоцветами тарианский кинжал — свободные женщины Торвальдсленда часто носят такое оружие; кроме того, я заметил у нее на поясе ножницы и кольцо с ключами, из чего следовало, что в доме этой женщины имеется множество ларцов и дверей; пышные волосы заколоты гребнем, сделанным, как и броши, из рога кайлиока. Тот факт, что волосы женщины были собраны в прическу, указывал на ее статус — свободная спутница; количество ключей и ножницы не оставляли сомнений — она хозяйка большого дома. У нее были серые глаза, темные волосы и холодное, жесткое лицо.

— Я из страны Ледяного Топора, — заявил Раздвоенная Борода.

Легко догадаться, что в стране Ледяного Топора нет ферм, там не разводят верров и босков, поскольку нет пастбищ. Поэтому и удобрять поля нечем, к тому же и самих полей там быть не может, да и масло никто не взбивает. Я заметил, что свободной женщине не очень понравился ответ Раздвоенной Бороды.

— Значит, тебя зовут Торгейр, не так ли? — спросила она.

— Торгейр из страны Ледяного Топора, — ответил Раздвоенная Борода, поклонившись.

— И что же, — осведомилась женщина, — делает житель страны Ледяного Топора со своими несчастными рабынями? — Она показала на стоящих на коленях девушек Раздвоенной Бороды.

— В стране Ледяного Топора, — ответил он, сохраняя полнейшую серьезность, — ночь длится шесть месяцев.

— Понимаю, — улыбнулась женщина. А потом добавила: — Ты ведь выиграл много талмитов, не так ли, Торгейр из страны Ледяного Топора?

— Шесть, леди, — уточнил он.

— Прежде чем получить их, — сурово сказала женщина, — я советую тебе вспомнить свое истинное имя.

Раздвоенная Борода кивнул.

Ее совет не слишком меня порадовал.

Она слегка приподняла подол своего алого платья, так что стали видны черные туфли, а потом отвернулась. Однако на этом свободная женщина не успокоилась, она еще раз указала на стоящих на коленях рабынь.

— Пусть прикроют свой стыд, — заявила она напоследок, а потом гордо удалилась в сопровождении нескольких вооруженных воинов.

— Прикройте свой стыд! — прикрикнул на рабынь Ивар Раздвоенная Борода.

Испуганные девушки быстро, со слезами на глазах, опустили туники. Свободная женщина заставила их покраснеть. Они, по неизвестным мне причинам, всегда стараются так поступить.

— Кто это такая? — спросил я.

— Бера, — ответил Раздвоенная Борода, — спутница Свейна Синий Зуб.

Мое сердце сжалось.

— Нам следовало бы надеть на нее ошейник, — заявил Раздвоенная Борода.

Меня эта мысль шокировала.

— И еще неплохо бы ее высечь, — мрачно добавил Ивар. Потом посмотрел на своих девушек. — Что это вы с собой сотворили? Ну-ка, поправьте подолы!

Девушки засмеялись, они снова могли гордиться своими телами, а Раздвоенная Борода заставил их еще больше обнажить бедра.

Мы отправились дальше, оставив у себя за спиной место триумфа Гунхильды, где она получила пирожное, а ее хозяин заработал серебряный тарн. Она дала остальным девушкам по маленькому кусочку пирожного и милостиво разрешила Дагмар, которую собирались продать, облизать свои пальцы.

Из сарая, где держали рабынь, послышался звон цепей. Свет проникал в сарай через окна, расположенные высоко на стене, справа от нас. Девушки сидели, стояли на коленях и лежали на соломе вдоль стен по левой стороне. Воин Свейна Синий Зуб, которому помогали два невольника, быстро оценил Дагмар, раздев ее, пощупал тело, упругость груди, заглянул в рот.

— Один серебряный тарн, — сказал он.

Два месяца назад Дагмар украла у Хорошеньких Ножек кусок сыра; за это по приказу Раздвоенной Бороды сама Хорошенькие Ножки выпорола ее у столба; кроме того, несколько гребцов Раздвоенной Бороды пожаловались, что она не доставила им никакого удовольствия в мехах. Совершившую столь тяжкие преступления рабыню следовало продать как негодный товар.

— Согласен, — сказал Раздвоенная Борода.

Около сотни рабынь в северных ошейниках со специальным железным кольцом было выставлено на продажу в этом сарае. Всех соединяла общая цепь, от которой их отцепляли по мере необходимости. Таким образом девушек можно было удобно расположить вдоль всей цепи, добавлять новых и забирать проданных.

Раздвоенная Борода получил тарн и положил его в кошель. Воин Синего Зуба достал монету из большого мешка, висевшего у него на плече, а затем взял Дагмар за руку и направился с ней к правой стене. Из небольшого деревянного ящика, каких было несколько, он взял открытый замок, прошел по сараю, не выпуская руки Дагмар, заставил ее встать на колени, поднял цепь и, пропустив дужку замка сквозь кольцо в ее ошейнике и звено цепи, закрыл его.

Раздвоенная Борода тем временем разглядывал рабынь.

Они конечно же оставались обнаженными, чтобы покупатели могли получше рассмотреть товар.

Вместе с Иваром находились его люди, рабыни и невольник Тарск, которого Раздвоенная Борода прихватил с собой на случай, если купит что-нибудь тяжелое.

— Мой джарл, — обратилась к нему Тири.

— Слушаю тебя, — сказал Раздвоенная Борода.

— Должен ли этот невольник, — продолжала она, показав рукой на Тарска, который когда-то звался Вульфстаном из Кассау, — наслаждаться красотой рабынь?

— В каком смысле? — спросил Ивар Раздвоенная Борода.

— Ну, в конце концов, он же всего лишь раб, — напомнила ему Тири.

Меня удивило, что она хочет лишить Тарска этого удовольствия, однако быстро вспомнил, что Тири его ненавидит. Лично я ничего не имел против его присутствия. Полагаю, у невольников не так уж много удовольствий в жизни. Иногда они по целому году не получали женщину.

Молодой человек с горечью посмотрел на гордую Тири, а она подняла голову и рассмеялась.

— Пожалуй, — сказал Ивар Раздвоенная Борода, — я отошлю его в палатку.

— Вот здорово! — вскричала Тири и улыбнулась Тарску.

— Цепь! — приказал Раздвоенная Борода.

Один из его людей снял с плеча свернутую цепь, которая с обоих концов заканчивалась кандалами. Длина цепи составляла около ярда. Он протянул ее Ивару.

Тарск отправится в палатку со скованными руками.

— Руку, — сказал Раздвоенная Борода.

Тарск протянул руки. Тири с восторгом наблюдала за происходящим.

Раздвоенная Борода застегнул наручник на левом запястье Тарска. Тири рассмеялась.

И тогда Раздвоенная Борода взял правое запястье Тири и надел на него другой наручник.

— Мой джарл! — воскликнула она.

— Она твоя до утра, — сказал Раздвоенная Борода молодому невольнику. — Можешь пользоваться ею за палаткой.

— Благодарю тебя, мой джарл! — воскликнул юноша.

— Мой джарл! — заплакала Тири.

Тарск потянул цепь правой рукой, а потом сильно дернул. Наручник был слишком большим для Тири, но снять его она не могла. Девушка с ужасом посмотрела на Тарска.

— А ну-ка, поторопись, рабыня! — прикрикнул он на нее.

Тарск повернулся и почти побежал вперед, а девушка, спотыкаясь и заливаясь слезами, последовала за ним.

Раздвоенная Борода, его люди и я сам дружно расхохотались. Нам совсем не понравилось наглое поведение рабыни по отношению к молодому невольнику; мы вспомнили, как однажды он чуть не лишился из-за нее жизни — тогда я вмешался, и он отделался поркой. Я не сомневался, что Вульфстан из Кассау, невольник Тарск, с удовольствием посчитался бы с этой хорошенькой самкой слина, когда-то юной леди из Кассау. И еще я вспомнил, что она отказалась от предложения его руки и сердца, посчитав, что юноша недостаточно хорош для нее. Я пожелал ему получить с ней максимум удовольствия.

— Надеюсь, — заметил Раздвоенная Борода, — он не заставит ее кричать всю ночь за нашей палаткой. Сегодня я намерен хорошенько выспаться.

— Мне кажется, — возразил я, — не следует лишать его удовольствия.

— Если возникнет необходимость, — усмехнулся Раздвоенная Борода, — я просто прикажу заткнуть ей рот ее собственным платьем.

— Отличная мысль, — согласился я.

Раздвоенная Борода снова обратил внимание на прикованных в сарае рабынь.

Кое-кто из них специально демонстрировал ему свое тело — не вызывало сомнения, что он станет отличным хозяином. Однако некоторые делали вид, что не замечают его. Впрочем, когда Ивар проходил мимо, они старались принять соблазнительную позу, надеясь, что он остановится и посмотрит на них более внимательно. Не которые девушки, вероятно еще не привыкшие к своим ошейникам, прижимались к стене, пытаясь прикрыться, в их глазах стояли слезы и застывший ужас; иногда в их взглядах читалась откровенная враждебность — все они понимали, что этот человек, стоит ему только пожелать, может оказаться их полновластным господином.

К моему удивлению, Раздвоенная Борода остановился возле черноволосой девушки, которая сидела на корточках, обхватив колени руками и прижавшись к ним щекой; казалось, она сильно удивилось, когда он подошел к ней. Девушка испуганно подняла голову, а потом снова спрятала лицо в колени, но по ее напряженной спине я понял, что она ужасно боится.

Она бросила на Раздвоенную Бороду короткий взгляд, но не осмелилась встретиться с ним глазами. Наверное, до того, как ее поймали, она была скромной, стеснительной девушкой, проводившей много времени в одиночестве.

А потом попала в руки к работорговцам.

— Из меня получится плохая рабыня, мой джарл, — прошептала она.

— Что тебе известно об этой девушке? — спросил Раздвоенная Борода у воина Свейна Синий Зуб, который нас сопровождал.

— Она мало говорит, а когда у нее есть возможность, старается держаться в стороне.

Раздвоенная Борода протянул руку к колену девушки, но, увидев, что она в ужасе на него смотрит, убрал руку.

Она сделала глубокий вдох, закрыла глаза, а потом снова со страхом посмотрела на Раздвоенную Бороду. Она боялась, когда кто-нибудь к ней прикасался. В то время как страх подавляет сексуальную активность мужчины, делая совокупление невозможным, для женщины, наоборот, некоторая доля страха способствует усилению реакции, что порой приводит к множественным оргазмам. Вот вам еще одна причина, по которой горианцы охотно обращают в рабство желанных женщин; рабыня знает, что она должна ублажить господина, ей хорошо известно, что ее ждет наказание, иногда достаточно жестокое, если она этого не сделает. В результате женщина отчаянно хочет доставить удовольствие хозяину, который ласкает ее; страх при этом постоянно присутствует; страх усиливает ее чувствительность, что, в свою очередь, ведет к дополнительному возбуждению мужчины.

Убрав руку, Раздвоенная Борода пристально посмотрел в глаза девушки. Я моментально понял, что он ставит эксперимент. И в самом деле: хотя девушка боялась его прикосновений, в то же время, когда он убрал руку, в ее глазах мелькнуло разочарование. Она одновременно боялась чужих прикосновений и отчаянно к ним стремилась.

— Она здорова? — спросил Раздвоенная Борода.

— Да, — ответил воин Свейна Синий Зуб. Мне случалось встречать подобных женщин и на Земле. Это были серьезные, спокойные девушки, любящие одиночество, которые обладают прекрасными способностями, хорошо развитым воображением и фантастической скрытой сексуальностью. Именно среди подобных женщин удавалось иногда открыть настоящий бриллиант на горианских рынках рабынь. Вирджиния Кент, с которой я был знаком в Аре много лет назад, подруга Релиуса из Ара, оказалась именно такой женщиной. На Земле она преподавала древнюю историю и классические языки в маленьком колледже. На многих она производила впечатление синего чулка; горианские работорговцы, отличающиеся особым чутьем в этом вопросе, заметили ее потенциал. Оказавшись на Горе, где у нее не оставалось выбора, она прошла обучение и оказалась одной из самых обольстительных рабынь, которых я когда-либо видел. Релиус освободил ее. Его друг Хо-Сорл, получив в собственность другую земную девушку, Филлис Робертсон, оставил ее в ошейнике. Романтик Релиус был моложе Хо-Сорла, который, несомненно, гораздо лучше разбирался в том, как следует обращаться с женщиной. Меня не удивит, если в одно прекрасное утро Вирджиния снова проснется в рабском ошейнике.

— Встань на колени, — приказал Раздвоенная Борода девушке, — раздвинь ноги, а ладони положи на бедра.

Зазвенела цепь, и девушка встала на колени. Он присел рядом на корточки.

— Может быть, я захочу использовать тебя для производства рабов, — спокойно сказал он. — Мне нужно проверить, здорова ли ты. Закинь голову назад, закрой глаза и открой рот.

Она повиновалась, чтобы Раздвоенная Борода мог проверить ее зубы. Очень многое можно сказать о возрасте и качестве рабыни, как, впрочем, и боска, по состоянию зубов.

Однако Раздвоенная Борода не стал заглядывать ей в рот. Левой рукой он придержал ее за талию, а правая неожиданно скользнула вдоль тела девушки. Девушка закричала, пытаясь отодвинуться, но у нее ничего не получалось, она зарыдала, стала отчаянно извиваться, потом замерла, зажмурив глаза, словно пыталась заставить себя ничего не чувствовать. Когда Раздвоенная Борода отпустил ее, она замахнулась на него рукой, но он легко поймал ее запястья. Невольница вырывалась, но Ивар крепко держал ее.

— Закинь голову и открой рот, — снова приказал Раздвоенная Борода.

Она решительно замотала головой.

— Я держу тебя за руки, — спокойно напомнил Раздвоенная Борода.

Не спуская с него глаз, девушка неохотно открыла рот.

— Необходимо проверить твои зубы, может быть, тебе придется работать на ферме.

Он встал.

— Сколько ты за нее хочешь? — спросил он у воина Свейна Синий Зуб.

— Я купил эту рабыню за половину серебряного тарна, — ответил тот, — ты можешь получить ее за целую монету.

Раздвоенная Борода вернул ему серебряный тарн, который получил за Дагмар.

Воин отстегнул ошейник девушки от общей цепи.

Она, не поднимаясь с колен, посмотрела на Раздвоенную Бороду.

— Почему мой джарл купил меня? — спросила она.

— У тебя прекрасные зубы, — ответил Раздвоенная Борода.

— А как будет использовать мой джарл свою рабыню?

— Ты, без сомнения, справишься с кормежкой тарсков, — усмехнулся Ивар.

— Конечно, мой джарл, — сказала новая невольница.

К нашему удивлению, она склонилась перед Иваром и поцеловала его сапог.

Это было сделано грациозно и с любовью.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Пегги Стивенс, — ответила девушка.

Я улыбнулся. Она назвала земное имя.

— Ты с Земли, — сказал я ей.

— Прошло слишком много лет, я уже почти все забыла, — пробормотала она.

— Американка? — поинтересовался я.

— Была американкой до того, как стала рабыней.

— Из какого штата?

— Коннектикут, — вздохнула Пегги.

С начала Войны Роя корабли инопланетян стали вести себя все более дерзко; они без особых проблем похищали земных девушек — золото, за которое они могли получить необходимые материалы, тщательно охранялось на Земле, невозможно было добыть значительное количество драгоценного металла, не привлекая внимания Царствующих Жрецов. В то же время на Земле было полно красивых девушек, которых никто не охранял. Из них получались отличные рабыни, высоко ценившиеся на Горе. Земля даже и не пыталась охранять своих красоток — в результате их целыми партиями продавали на рабских рынках Гора. Я думаю, правительства Земли догадывались о существовании работорговцев; возможно, подозрения падали на страны Ближнего Востока, однако тут сразу возникали проблемы с нефтью — вступать в серьезную конфронтацию не стоило. Что беспокоиться о нескольких красивых девушках, которые, скорее всего, оказались в гареме какого-нибудь богатого шаха? Однако свидетельства показывали, что восточные страны тут ни при чем — уж слишком много исчезало красивых девушек в Соединенных Штатах и Западной Европе; по моим подсчетам, в год на горианских рынках рабынь появлялось не менее сотни земных девушек.

Я не сомневался: многие земные правительства знают, что планета подвергается регулярным набегам инопланетных работорговцев. Они лишь не понимали, по чему инопланетяне не вступают с ними в контакт, что бы договориться о честной торговле. На Земле ничего не знали о власти Царствующих Жрецов, которых — и не без оснований! — так боялись курии. Да и что могли поделать земные правительства? Предупредить свое на селение, что Земля подвергается нападениям инопланетян, обладающих более мощной технологией? Признать, что любой землянин может стать жертвой жестоких захватчиков? Подобные заявления приведут к хаосу, чудовищной панике, в результате могут произойти необратимые катаклизмы. Нет. Гораздо разумнее молчать.

Я не сомневаюсь: очень многие красивые земные девушки именно в эти часы собираются ложиться спать, не подозревая, что за ними уже много дней ведется наблюдение; кто знает, может быть, этой ночью они проснутся, почувствовав веревку у себя на шее и иглу с сильным наркотиком, входящую в руку. И очнутся в трюме корабля инопланетян, прикованные за лодыжку к общей цепи вместе с другими подругами по несчастью.

— Как ты попала на Север? — спросил я рабыню, известную на Земле как мисс Стивене.

— Меня продали в Аре купцу из Коса, — ответила она. — Посадили на корабль вместе с другими рабынями. А потом судно захватили воины Торвальдсленда. С тех пор прошло, если я не ошибаюсь, месяцев восемь.

— Как тебя называл твой последний джарл? — спросил Раздвоенная Борода.

— Баночка с Маслом, — ответила она.

Раздвоенная Борода посмотрел на Гунхильду.

— Как мы будем называть нашу маленькую хорошенькую рабыню? — спросил он.

— Медовый Пряник, — предложила Гунхильда.

— Теперь ты Медовый Пряник, — заявил Раздвоенная Борода.

— Да, мой джарл, — сказала мисс Стивенс.

После этого Раздвоенная Борода вышел из сарая с рабынями. Мы все последовали за ним. Он не стал привязывать Медовый Пряник. Обнаженная девушка в ошейнике и с прямой спиной следовала за ним. Голову она держала высоко поднятой. Ее купили. Оставшиеся в сарае рабыни смотрели на нее с завистью и злостью. Она не обращала на них внимания. Ее выбрали и выкупили. А они остались сидеть на цепи, потому что не нашлось мужчины, который захотел бы стать их владельцем.

Никто и не подозревал, что в этот день на Ярмарке произойдут невероятные события.

После того как мы вышли из сарая, Раздвоенная Борода и его люди вернулись в свою палатку. Когда я в последний раз видел Медовый Пряник, она шагала рядом с Иваром, вцепившись в его руку и положив голову ему на плечо. Однако он со смехом оттолкнул ее к другим девушкам, чтобы она вместе с ними шла за ним на поводке. Вполне довольная жизнью, новая рабыня охотно подчинилась своему господину.

Я смотрел им вслед, пока они не затерялись в толпе.

Ивар Раздвоенная Борода выиграл шесть талмитов — совсем неплохо для одного дня.

Из Медового Пряника получится чудесная маленькая невольница.

Мы все получим удовольствие.

Я оказался на поле, где проводились соревнования по стрельбе из лука, когда услышал объявление.

Я не собирался участвовать в соревновании. В мои намерения входило купить что-нибудь для Раздвоенной Бороды. Уже довольно долго я наслаждался его гостеприимством. Я не мог подарить ему что-нибудь очень дорогое, сравнимое с его дарами, — хозяин, по законам Торвальдсленда, должен дарить своим гостям ценные подарки. Если гость одаривает своего хозяина уж слишком щедро, то это может расцениваться как оскорбление: ведь хозяин дома не содержит гостиницу ради заработка. Хозяин в Торвальдсленде обязан выглядеть более щедрым, чем гость. Вот если бы Раздвоенная Борода приехал ко мне в Порт-Кар, тогда другое дело. По-моему, это вполне разумный обычай — хозяин, одаривая своего гостя, устанавливает тем самым ограничение на стоимость подарков; гость должен постараться сделать так, чтобы его подарки стоили меньше, чем те, что он получил. И тогда все говорят, что этот человек — радушный хозяин. Гость таким образом оказывает хозяину честь. Поэтому я занялся поисками дара для Раздвоенной Бороды, который бы ему понравился.

Я направлялся к лоткам с разными товарами, установленным возле пристани, там, где можно купить все самое лучшее, но остановился понаблюдать за стрельбой из лука.

— Кто выиграет Лию? Кто выиграет Лию?

Я посмотрел на нее, а она взглянула на меня.

Она стояла на толстой круглой деревянной колоде; у нее были темные длинные волосы и небольшое роскошное тело, немного толстоватые щиколотки; руки невольница положила на бедра.

— Кто выиграет Лию? — выкрикнула она.

Красотка стояла обнаженной, если не считать ошейника из черного железа с кольцом и тяжелой цепи с замком на правой щиколотке. Цепь была около ярда длиной и не давала девушке сойти с колоды.

— Кто выиграет Лию, повелитель? — со смехом повторила она.

Девушка и талмит были призом в состязании по стрельбе.

Я посмотрел на ее клеймо. Она прибыла с Юга — клеймо изображало первую букву слова «кейджера», так горианцы называют рабынь. А еще я заметил, что она обращается ко мне «повелитель», а не «мой джарл» — это означало, что она обрела свой ошейник на Юге; возможно, сначала это был аккуратный стальной ошейник с замком, теперь же, естественно, его заменили на черное железо с кольцом. На Юге кольцо имеется только на ножных кандалах.

— Разве ты не попытаешься выиграть Лию, повелитель? — не унималась она.

— Ты прошла обучение? — спросил я.

На лице рабыни появилось изумление.

— В Аре, — прошептала она. — Но ты же не заставишь меня делать это здесь, на Севере?

Я посмотрел на нее. Отличное решение моей проблемы. Подарить женщину — дело самое обычное, поэтому честь Ивара не будет уязвлена; а эта девка достаточно соблазнительна, и ее роскошным телом не раз насладятся Раздвоенная Борода и его люди; кроме того, поскольку Лия прошла обучение, она может оказаться редким, изысканным угощением для мужчин из Торвальдсленда. И еще: если ей прикажут, она обучит своему искусству и остальных рабынь.

— Ты подойдешь, — сказал я ей.

— Я не понимаю, — сказала она, сделав шаг назад.

Цепь зазвенела по дереву.

— Твое имя и акцент выдают земное происхождение, — заметил я.

— Да, — прошептала она.

— А ты откуда? — поинтересовался я.

— Из Канады, — ответила рабыня.

— Когда-то ты была земной женщиной, — проговорил я.

— Да.

— А теперь — всего лишь горианская рабыня, — напомнил я ей.

— Мне это хорошо известно, повелитель, — проговорила она.

Я отвернулся. Мишень была шириной в шесть дюймов и находилась на расстоянии ста ярдов. Если стрелять из большого крестьянского лука, попасть в нее совсем нетрудно. Многие стрелки, воины, крестьяне, рэнсоводы смогли бы соревноваться со мной в стрельбе. Однако в Торвальдсленде таких было мало. Я выпустил в мишень двадцать оперенных стрел, пока она не превратилась в ежа, ощетинившегося огромными иголками.

Когда я вытащил стрелы под ликующие вопли зрителей, которые изо всех сил колотили своими луками по щитам, девушку уже отцепили от колоды.

Я сообщил свое имя главному судье. Талмиты будут выдаваться завтра. Он поздравил меня с победой.

Мой приз опустился на колени возле моих ног.

— Кто ты такая? — поинтересовался я.

— Всего лишь горианская рабыня, повелитель, — ответила она.

— Никогда не забывай об этом, — посоветовал я.

— Не забуду, повелитель, — прошептала она.

— Встань, — приказал я.

Она поднялась с колен, и я крепко связал ей запястья за спиной. Именно в этот момент я и услышал объявление. Словно раздуваемый ветром пожар оно пронеслось над толпой. Мужчины с удивлением перегляды вались, многие выхватили оружие.

— Представитель курий, — сообщили нам, — выступит перед ассамблеей Ярмарки.

Девушка посмотрела на меня.

— Доставьте ее в палатку Торгейра из страны Ледяного Топора, — сказал я главному судье. — Скажите, что это дар от Тэрла Рыжего.

— Твое пожелание будет выполнено, — обещал судья.

Он поманил двух сильных рабов, которые тут же схватили Лию за плечи.

— Отведите ее в палатку Торгейра из страны Ледяного Топора, — приказал судья. — И скажите, что это подарок от Тэрла Рыжего.

Девушка со стоном повернулась ко мне. Она заплакала, а рабы потащили ее к палатке того, кого на Ярмарке знали под именем Торгейра из страны Ледяного Топора.

Мои глаза встретились с глазами судьи.

— Я думаю, нам стоит поспешить на ассамблею, — сказал он.

И мы торопливо покинули место, где мне удалось выиграть талмит и девушку.