"Легион Грома" - читать интересную книгу автора (Николс Стэн)8Когда он приблизился, стало ясно, что это человек. – Кто это может быть такой, черт побери? – поскреб в подбородке Лекманн. Двое других бандитов, с побледневшими лицами, лишь пожали плечами. Лекманн, опустившись на землю рядом с Коиллой, связал ей за спиной руки. Несмотря на то что всадник ехал верхом, было видно, что он высок. Держался он прямо, и тело у него было не столько мускулистое, сколько жилистое. Каштановые волосы всадника доходили до плеч, и он носил аккуратную бороду. Одежду его составляли куртка орехового цвета, расшитая серебром, коричневые бриджи и высокие черные сапоги. Костюм завершался темно-синим плащом. Оружия, по всей видимости, у всадника не было. Натянув поводья, он остановил жеребца прямо перед охотниками за удачей. Ни о чем не спрашивая, спешился. Двигался он легко и уверенно и улыбался. – Кто ты такой? – нахмурился Лекманн. – Что тебе надо? Не переставая улыбаться, странный человек бросил моментальный взгляд на Коиллу, потом опять посмотрел на Лекманна. – Меня зовут Серафим, – неторопливо и звучно ответил он, – а все, что мне нужно, это вода. – Он кивнул в сторону ручья. Его возраст было трудно определить. Голубые глаза, нос с легкой горбинкой, красиво вылепленный рот… Серафим был красив трудно поддающейся описанию красотой. И все же присутствовало в нем что-то, непроизвольно заставлявшее считаться с ним, а во всех манерах было что-то повелевающее. Лекманн быстро глянул на Блаана и Аулэя: – Осторожно, он может быть не один. – Я один, – сказал гость. – Времена сейчас неспокойные, Серафим, или как ты там себя называешь, – сказал Лекманн, – и бродить без небольшой армии значит нарываться на неприятности. – Так почему же вы это делаете? – Нас трое, и мы можем постоять за себя. – Не сомневаюсь. Но я никому не угрожаю, и никто не угрожает мне. И потом, разве вас не четверо? – он выразительно посмотрел на Коиллу. – Она просто с нами, – объяснил Аулэй. – Она не одна из нас. Человек не ответил. По выражению его лица по-прежнему ничего нельзя было понять. – Не видел ли ты поблизости других, похожих на нее? – спросил Аулэй. – Нет. Коилла изучала вновь прибывшего. «У него глаза умного и проницательного человека, – подумала она. – Он умнее, чем хочет показаться». Но как он может ей помочь, она не видела. Конь чужака подошел к ручью, опустил голову и начал пить. Никто ему не мешал. – Как я уже сказал, в наше время опасно в одиночку приближаться к незнакомым людям, – произнес Лекманн. – Честно говоря, я увидел вас лишь в самую последнюю минуту, – признался Серафим. – Разгуливать с закрытыми глазами тоже не слишком разумно. – Я часто задумываюсь. Живу внутри собственной головы. – Хороший способ ее потерять, – заметил Аулэй. – Ты за Уни или за Поли? – брякнул Блаан. – Ни за тех, ни за других, – отвечал Серафим. – А вы? – То же самое, – сказал Лекманн. – Приятная новость. Я уже устал наступать на яйца. Случайно выскользнувшее слово, если сказать его в неподходящей компании, может создать большую проблему. «Интересно, – подумала Коилла, – в какой компании, по его мнению, он находится сейчас?» – Так ты безбожник? – спросил Аулэй. – Я этого не говорил. – Я подумал, коли ты разгуливаешь невооруженный, то, должно быть, полагаешься на какие-нибудь высшие силы, – с явным намерением поддеть заметил Аулэй. – Мое ремесло не требует оружия. – И что это за ремесло? – осведомился Лекманн. Серафим слегка расправил плащ и театрально склонил голову: – Я путешествующий бард. Рассказчик историй. Мастер слова. Выразительная ухмылка Аулэя стала наглядным выражением невысокого мнения всей компании о профессии гостя. Коилла окончательно решила, что вряд ли от него следует ждать помощи. – А вы, доблестные рыцари… Чем вы живете в этом мире? – Мы предоставляем частные услуги военного характера, – величественно отвечал Лекманн. – А в качестве побочного занятия уничтожаем паразитов, – добавил Аулэй, холодно посмотрев на Коиллу. Серафим, все с той же неподвижной улыбкой, кивнул, но ничего не сказал. Лекманн усмехнулся: – Со всеми этими войнами и междоусобицами твой бизнес, наверное, не слишком процветает. – Совсем напротив, неспокойные времена мне подходят, – Серафим обратил внимание на их недоверчивые взгляды. – Когда все вокруг плохо, людям хочется забыть о сегодняшних неприятностях. – В таком случае ты, должно быть, процветаешь, – ядовито произнес Аулэй. Коилла решила, что странник или дурак, или слишком доверчив. Добром такое не кончится. – Мое богатство нельзя взвесить или подсчитать, как золото. Фраза озадачила Блаана. – Это как? – Разве можно оценить солнце, луну, звезды? Ветер, который дует вам в лицо, песню птицы? Или эту воду? – Медовые слова… поэта, – в тоне Лекманна прозвучало отвращение. – Если твое богатство составляет Марас-Дантия, то у тебя гнилой товар. – В этих словах есть истина, – согласился Серафим. – Сейчас наш мир не таков, каким был прежде, и положение ухудшается. Аулэй ответил с долей сарказма: – Ты к тому, что завтракаешь солнцем, ужинаешь звездами, а обедаешь ветром? Небогато – за все твои труды! Блаан глупо ухмыльнулся. – За мои труды слушатели дают мне еду, питье, кров, – ответил гость. – Иногда кто-нибудь даст монету. Или даже расскажет свою собственную историю. Может, у вас есть такая история?… Я послушаю, а потом буду рассказывать другим. – Разумеется, нет, – презрительно фыркнул Лекманн. – Наши истории вряд ли будут тебе интересны. – Я бы не стал утверждать это с такой уверенностью. Всякая человеческая история по-своему ценна. – Нашу ты не услышишь. Куда направляешься? – Никуда конкретно. – И выехал, наверное, тоже не из конкретного места? – Выехал я из Хеклоу. – Так ведь нам-то как раз туда! – воскликнул Блаан. – Закрой рот! – бросил Лекманн. Он улыбнулся Серафиму фальшивой улыбкой. – А что… э-э… А как нынче дела в Хеклоу? – Как и везде. Хаос и гораздо меньше терпимости, чем раньше. Город превращается в пристанище подонков. Кишмя кишат уголовники, работорговцы и прочие в том же роде. Коилле показалось, что странный человек сделал едва заметное ударение на слове «работорговцы». Но она не была уверена. – И не говори, – ответил Лекманн, изображая равнодушие. – Совет и Стража пытаются контролировать ситуацию, но магия там столь же непредсказуема, сколь и в других местах. Это затрудняет им задачу. – Да уж наверное… Серафим повернулся к Коилле: – А что ты, друг из древней расы, думаешь по поводу посещения места, пользующегося такой дурной славой? – Для начала неплохо бы иметь выбор, – ответила Росомаха. – Ей нечего сказать на эту тему! – поторопился вмешаться Лекманн. – К тому же она орк, так что сумеет о себе позаботиться. – Главное, верьте им, – пробормотала Коилла. Рассказчик историй пригляделся к заматерелым, злобным лицам охотников за удачей. – Я просто наберу воды и отправлюсь своей дорогой. – Тебе придется заплатить, – решил Лекманн. – Я не знал, что этот ручей кому-то принадлежит. – Сейчас он принадлежит нам. Девять десятых собственности. – Я же говорил, у меня ничего нет. – Ты рассказываешь истории, вот и расскажи одну. Если нам понравится, ты присоединишься к своему коню и напьешься. – А если не понравится? Лекманн пожал плечами. – Ну что ж, истории – моя валюта. Почему бы и нет? – Только не рассказывай какой-нибудь бред, предназначенный для запугивания идиотов, – пробурчал Аулэй. – Вроде этих песен, которые распевают феи, про троллей, пожирающих детей, или про дела чудища Слуфа. Вы, словоплеты, все одинаковы. – Нет, я хотел рассказать о другом. – О чем же? – Вы говорили об Уни. Я подумал, что могу рассказать вам одну из их легенд. – О, только не это! Только не религиозную ерунду. – То да, то нет!… Вы хотите слушать или не хотите? – Ладно, давай, – вздохнул Лекманн. – Хотя надеюсь, в горле у тебя не слишком пересохло от жажды. – Как и большинство людей, вы считаете Уни узколобыми, ограниченными фанатиками. – Да уж как пить дать, считаем. – И когда дело касается большинства из них, не ошибаетесь. Среди них ужасающее количество зилотов. И все же такие не все. Некоторые даже способны увидеть забавную сторону собственных убеждений. – Что-то не верится. – И все же это так. Если отбросить веру, вцепившуюся в них мертвой хваткой, они такие же простые, обыкновенные люди, как вы или я. И это проявляется в историях, которые они иной раз рассказывают. Прошу обратить внимание, что эти истории они рассказывают тайно. Потом люди пересказывают их друг другу, и некоторые доходят до меня. – Так ты начнешь когда-нибудь? – Вы знаете, во что верят Уни? Хотя бы в общих чертах? – Немного представляем. – В таком случае, вам, наверное, известно, что сказано в их священных книгах. Там рассказывается, что Бог положил начало человеческому роду, создав одного мужчину, Адемниуса, и одну женщину, Эвелин. Аулэй ухмыльнулся: – Мне бы одной не хватило. – Да знаем мы это все, – нетерпеливо произнес Лекманн. – Думаешь, перед тобой невежи? Серафим проигнорировал их замечания. – У ни верят, что в первые дни после творения Бог говорил непосредственно с Адемниусом. Он объяснял ему свои замыслы, рассказывал, какие надежды возлагает на созданную Им жизнь. Итак, однажды Бог пришел к Адемниусу и сказал: «У меня есть для тебя две хорошие новости и одна плохая. Что бы ты хотел услышать в первую очередь?» – «Сначала я хотел бы узнать хорошие новости, Господи», – отвечал Адемниус. «Ну что ж, – согласился Бог, – пожалуйста. Первая хорошая новость заключается в том, что Я создал для тебя удивительный орган. Называется мозгом. С его помощью ты сможешь думать, учиться и делать всякие умные вещи». – «Спасибо Тебе, Господи», – поблагодарил Адемниус. «Вторая хорошая новость, – продолжал Господь, – заключается в том, что Я создал для тебя удивительный орган под названием пенис». Охотники за удачей принялись ухмыляться. Аулэй пихнул Блаана в толстый бок. – «С его помощью ты будешь сам получать удовольствие и доставлять его Эвелин, – продолжал Бог, – и вы будете делать детей, которые заселят этот замечательный мир, что Я для вас создал». – «Прекрасные новости, – отвечал Адемниус. – А какая плохая новость?» – «Ты не сможешь использовать и то и другое одновременно», – отвечал Бог. Последовало несколько мгновений молчания, в течение которых до охотников за удачей доходил смысл, после чего они разразились грубым хохотом. Хотя Коилле показалось, что до Блаана так и не дошло. – Это не столько история, сколько небольшая шутка, – сказал Серафим. – Но я рад, что она заслужила ваше одобрение. – История отличная, – согласился Лекманн. – И главное, правдивая. – Я уже упоминал, что в таком случае принято вознаграждать рассказчика мелкой монетой или как-то иначе выражать свою благодарность. Троица разом посерьезнела. Лицо Лекманна задергалось от злости. – Теперь ты все испортил. – Мы считали, что, рассказывая историю, ты платишь нам, – добавил Аулэй. – Я уже говорил, у меня ничего нет. Блаан мерзко заулыбался: – Когда мы с тобой разберемся, у тебя останется еще меньше. Аулэй произвел быструю инвентаризацию: – У тебя есть конь, хорошие сапоги, вычурный плащ. А может, чтобы бы ты ни говорил, еще и кошелек. – Не говоря уж о том, что ты слишком много о нас узнал, – заключил Лекманн. Атмосфера угрозы сгустилась. Тем не менее Коилла почему-то была уверена, что бродячий рассказчик совершенно не испуган. Хотя он наверняка не хуже нее понимал, что этим бандитам убить ничего не стоит. Ее внимание привлекла движущаяся в отдалении точка. На какое-то мгновение в ней зарделся огонек надежды. Но потом, разглядев хорошенько, она поняла, что избавления ждать не приходится. Серафим ничего не заметил. Охотники за удачей – тоже. Лекманн с воздетым мечом надвигался на рассказчика. Остальные двое следовали за ним. – Мы здесь не одни, – сказала Коилла. Остановившись, бандиты посмотрели на нее, потом проследили за ее взглядом. Впереди показалась большая группа всадников. Всадники медленно перемещались с востока на юго-запад. Если они будут так двигаться и дальше, то вскоре окажутся у ручья. Аул эй сложил ладонь козырьком над глазами. – Кто они, Мика? – Люди. Одеты, насколько я могу видеть, в черное. Знаете, что я думаю? Это люди Хоброу. Эти… Как там они себя называют? – Хранители?… – Во-во… Черт, надо сматываться! Гривер, отвечаешь за орка. Джабез, за лошадей. Блаан не шевельнулся. Разинув рот, он смотрел на всадников. – Ты думаешь, Мика, у них нет чувства юмора? – Нет! Отвязывай лошадей! – А чужак? Серафим уже ехал на запад. – Забудь о нем. У нас есть дела поважнее. – Хорошо, что мы его не прикончили, Мика, – сказал Блаан. – Это плохая примета, убивать сумасшедших. – Суеверный придурок! Шевелись давай! Взвалив Коиллу на лошадь, они галопом пустились прочь. |
||
|