"Гоголиада" - читать интересную книгу автора (Веселов Максим)Глава Последняя, короткая «Равноденствие»Возвращается Белый Дворник. Он в растерянности. Что это было? Почему здесь всегда так, как быть не должно? Что это за свет такой, в котором постоянно — полнейший мрак… Он трогает за руки девушек, они качнутся как будто внутри у них пружины и застынут вновь. Он начинает поднимать разбросанные всюду листы, только он может их сохранить. Да и кому делать эту работу, как не Белому Дворнику? Работа такая. Собрал. Сел у ног Сожжённого Дневника. Растерян. Почему здесь постоянный конфликт между Божьим Промыслом и Случайностью? И вдруг (о, это великое и так часто страшное слово «вдруг»!) его осеняет какая-то мысль. Он судорожно перебирает рукопись и… он по слогам вчитывается в кривые строчки и… находит! Самая Первая Страница Завещания! Природа смолкла в этот миг. Ветер застыл и исчез. Птицы перестали летать и петь. Белый Дворник читает по слогам: — Не за-ка-пы-вай-те!.. Не закапывайте… не закапывайте… Да что б вас всех… Ухнула природа ошеломлённым стоном, да даже ставни заскрипели от негодования. Бежать! Звать! Куда? Кого? Кто поверит безродному и полуграмотному дворнику? Белый Дворник ищет по карманам и находит, вынимает… …детскую лопатку для игры в песочнице! Нашёл! Спасёт! Ведь на этом свете это так просто — спасти! Прошёл месяц. В соседней комнате, уже битый час, сонный музыкант наигрывал вариации на тему вальсов Шопена. Ох уж ему эта знать… Фотографируются они. Запечатлеться они изволили. Вот вы скажите мне, какого рожна можно целый час усаживаться перед фотографом и не усесться, чтоб сфотографироваться? Не-ет, ну это ж надо! И ещё им Шопена подавай, а то, видите ли, они «будут испытывать разные ощущения и на фотографической карточке выйдут как бы порознь»… Это ж надо додуматься, чтоб такое ляпнуть. Ну, сели бы по-людски, да куда уж там, творческие особы, туды их через коромысло, а я им что, не творческая особь, что ли? До меня им дела нет. А в зале Белый Дворник всё порхал между Гоголиадой, Лили, Пикой и Сожжённым Дневником и всё менял им стулья на кресла или рассаживал вдоль и поперёк, одним словом, Белый Дворник в сей момент был режиссёром фотографической карточки! Фотограф был не столь категоричен, чем музыкант. Он, умудрённый годами грузный усач, и сам понимал толк в расстановке фотографических персонажей. И помог бы этому мелькающему шалопаю, да уж больно хорош шалопай, как не усадит — фотографу и так хорошо и сяк, и даже и любопытно, «аки можно ещё рассадить одну единственную женщину на снимке»? Из-за правой колонны появляется Граф с подносом кофе. Он некоторое время ждёт, когда же дворник утихомирится, а затем покашлял и низким голосом проговорил: — Ваше кофе… И вы просили напомнить, что ваш поезд в Рим отправляется через час. Каково же было удивление усатого фотографа, когда на негативе, а затем и на фотографической карточке он увидел вместо одной прелестной дамы с её эксцентричным мужем, одетым во всё белое — целых пять человек! Фотограф и протирал глаза, и снова и снова перепечатывал снимок, ничего не изменилось! С карточки на него смотрели и улыбались: дама — известная писательница, её белый муж, девочка лет 16-18-ти, роковая дама с искрящимся взглядом и странный малый в обугленном и исписанном трико. 1996, 2003 г. |
||
|