"И маги могут быть королями." - читать интересную книгу автора (Андреев Николай Юрьевич)

Часть Первая.

– И последнее, ученики, - Тенперон окинул взглядом свой класс. - Вы всегда должны сохранять равновесие магии, иначе магия сама покарает вас.

– Учитель, - хотел я задать давно мучивший меня вопрос, - а что может случиться с магом, нарушившим равновесие?

– Хороший вопрос, - на лице Тенперона мелькнула улыбка, - Николас. Маг может погибнуть, заклинание может обратиться против него самого, или, что самое худшее - мага постигнет безумие. А теперь все свободны, урок окончен.

Повторять дважды не пришлось - все вскочили со своих мест и ринулись вон из класса.

– А тебя прошу задержаться, Николас Датор, - окликнул меня Тенперон.

–Да, учитель, - в классе уже почти никого не осталось.

– Ты мой лучший ученик, Николас. Я хочу предложить тебе посещать мои дополнительные занятия по магии. Ты согласен? - Тенперон внимательно смотрел мне прямо в глаза.

– Это будет честью для меня, учитель.

– Прекрасно. Тогда сразу после уроков, на северной террасе, там будет ещё несколько учеников. До завтра, Николас, - Тенперон начал перебирать свитки с формулами, словно забыв обо мне.

– До завтра, учитель, - со вздохом облегчения я выбежал из класса.

Класс "Изучения стихий и подготовки к боевой магии" находился на последнем, четвёртом этаже Магической академии Королевства, расположенной высоко в заснеженных Саратских горах, а вот спальни - на первом. Так что мне приходилось идти через всё здание. За стенами академии уже стемнело, и коридоры освещали одни лишь тускло горевшие лампы да чадящие факелы.

Меня поразила одна вещь, когда я шёл по коридору, - тишина. Обычно после уроков по школе бегают толпы учеников, сейчас же был только я один. Когда я начал спускаться по лестнице, меня чуть не сбил с ног бежавший периан - явление редкое и очень странное, ведь обычно они ходят не спеша, если не сказать лениво, с чувством собственного достоинства.

– Поосторожнее, - бросил я ему вслед, отряхивая свои чёрные брюки.

– Не до тебя, - на ходу отвечал периан и забежал в кабинет Тенперона.

Тогда я не придал этому значения…

Коронация Реджинальда Людольфинга была не самой пышной. Некоторые даже называли её убогой. Длилась она не более трёх часов. Сначала прошёл обряд миропомазания в храме Онтара, затем "празднество" перенесли в пиршественный зал королевского дворца.

Зал освещали сотни факелов и свечей. Многочисленные столы были поставлены в форме молний, герба Огнаридов. Молодой король хотел даже в такой мелочи показать преемственность власти. К сожалению, у него получилось как всегда, неуместно, неудобно и несколько глупо. Слуги, разносившие блюда и кувшины с вином, петляли между хмурыми гостями, которых даже красное аркадское не смогло развеселить. И вряд ли тому виной был тот способ, которым расставил столы Реджинальд. Но, во всяком случае, это тоже сыграло свою роль в этом деле.

Молодой король лицом совершенно не походил на отца, а был вылитой матерью, сестрой короля Альфонсо V. Чёрные как смоль волосы были растрёпаны. Лицо было слегка удлинённым, с острым подбородком, длинным и тонким носом и редкими бровями. Зато вот карие глаза были отцовские, людольфингские: их цепкий взгляд оценивал всех пирующих. Реджинальд был слаб глазами, и поэтому всё время щурился, что придавало ему надменный вид. Но молодого короля это не волновало, даже наоборот: он считал, что так он будет только сильнее похож на великих королей древности, о которых Людольфинг так много читал. Ради этой же цели Реджинальд, облачённый в пышную горностаевую мантию с пурпурной каймой, старался сидеть прямо и выглядеть как можно более величественным.

Но ближе к вечеру Реджинальд устал, и даже пошёл на нарушение этикета, осунувшись и опёршись головой на кулак. Слишком молодой для титула короля, Реджинальд, которому буквально неделю назад исполнилось двадцать, начал скучать. Он надеялся, что кузен Фердинанд пусть и не разделит с ним радость, но хотя бы явится на коронацию. Сын Альфонсо никогда не любил государственные дела, часто повторяя, что лучше бы Реджинальд и вправду стал королём огнарским, а ему бы достался титул Первого маршала.

– Проклятые Артуа и Дакрмур, - процедил сквозь зубы Реджинальд, слишком поздно спохватившись, что его слова могут услышать. Пусть эти двоих в столице и не уважали, но они всё-таки были Владетелями, а это что-то да значило.

Именно они, как считал Реджинальд, были виноваты в том, что Фердинанд отдалился от своего двоюродного брата. Теперь его слова, обращённые к нему, были холодными, а глаза - завистливыми.

Но, к счастью для молодого Людольфинга, ни его братья, сидевшие по правую сторону от нового короля, ни придворные не обращали на него внимания. Все они поглощали жареную оленину и красное аркадское.

Реджинальд нахмурился, только тут осознав, что на него почти никто не обращает внимания после первого часа пира. Дворяне и придворные ели, пили уже теперь его еду и вино, шептались о чём-то между собой, но даже не смотрели в его сторону. То же самое было и с братьями Реджинальда, Конрадом, Артуром и Фредериком. Все они были старше него, и до сих пор не могли поверить, что именно их младшему брату достался огнарский престол.

– Ну и пусть, - опять прошептал Реджинальд, продолжая смотреть на пирующих. - Я вам всем ещё это припомню.

Даже в свои семнадцать Реджинальд отличался сильной злопамятностью и поистине детской обидчивостью. Он мог затаить на человека огромную обиду за сущую мелочь. Но разве это такой уж большой порок для короля огнарского?

– Конечно, нет, - Реджинальд зевнул. И сразу же подобрался, резко оглянувшись по сторонам. Он выглядел совсем не по-королевски, и лучше бы этого никто не заметил. Нет, похоже, все позабыли о Реджинальде, которому даже королевский титул не принёс людского внимания и простого общения.

Молодой Людольфинг мечтал о какой-то мелочи, как человеческое общение, но его мечтам, похоже, не суждено было сбыться. Нет, он, конечно, читал, что у великих королей не было по-настоящему близких друзей, а лишь подданные, враги и временные союзники. Но чтобы подобное случилось и с ним…

– Я вам всем ещё это припомню, - снова прошептал Реджинальд…

Спустившись вниз, на первый этаж, я понял, почему в коридорах не было ни души. Все были здесь, в зале для приёмов, занимавшем половину первого этажа (вторая половина была отведена под спальни учеников). Так вот, всех учеников собрали в приёмном зале.

Я нервно сглотнул: в зале были не только ученики и учителя. У самых стен выстроились королевские воины. Их тут было несколько сотен. На сверкавших в свете тысяч свечей и сотен факелов кольчугах были узкие плащи с вышитым гербом дома Огнаридов. Золотая молния, символ порядка и нерушимости правящего дома, была очень редким гостем в Магической академии. Но вот ноги алых магов, что небольшими группами стояли повсюду: среди учеников, у кафедры, у дверей, поблизости от учителей - ни разу не ступали на мраморный пол зала. Все эти красные мантии, надвинутые на глаза капюшоны, полные ненависти взгляды. Как Гильдия магов ещё терпела их существование?

Зачем они все здесь собрались? И как алые маги беспрепятственно прошли в академию? Гильдия магов запретила им приближаться к принадлежащим ей зданиям ближе чем на сто шагов. Произошло уж точно что-то невозможное. Невероятное. Что-то такое, что несло угрозу академии.

С кафедры, сделанной из мрамора и украшенной эльфийскими письменами, вещал глава Магической академии Асфар.

– Всех вас собрали здесь, чтобы вы услышали недавно дошедшую до нас новость, - Асфар подозвал какого-то человека в дорожном плаще. - Сэр Аскарон сообщит её вам. Прошу вас, сэр Аскарон.

– Благодарю Вас, господин Асфар. Слушайте, ученики великой академии, и не говорите, что вы не слышали! - тоном герольда громко говорил Аскарон. - Неделю назад скончался великий король Альфонсо V, - по залу разнёсся гул.

Аскарон подождал несколько мгновений, чтобы все осознали важность этой новости.

Симон и Джерикс, мои одноклассники, шептали всем, кто стоял возле них, что "теперь-то уж точно что-то будет".

– И теперь, - продолжал Аскарон, - указом нового короля, Реджинальда I, Магическая академия Королевства закрывается. Навсегда. Мне очень жаль, - и вот тут-то зал и забурлили.

Кто-то кричал: "Да врёт он всё!", кто-то: "Не нужен нам такой король!", и лишь немногие, в том числе и я, молчали.

Но крики быстро прекратились: алые маги дали понять, что в любой момент готовы пустить в ход атакующее волшебство. А воины, совершенно не меняясь в лице, повытаскивали мечи из ножен. Реджинальд знал, как стоит оглашать приказы, это уж у него было не отнять, насколько я понял.

– Все вы можете собирать вещи, - начал Архимаг Асфар. - Я… простите меня, - директор, еле сдерживая слёзы, сошёл с кафедры и отправился в свой кабинет, располагавшийся в западном крыле здания, на третьем этаже.

Аскарон сделал вид, как будто стирает слезу со щеки. Да он издевался над нами! Я готов был в этом поклясться! Пришёл в академию с несколькими сотнями воинов и где-то с пятью десятками алых магов решил разыграть комедию. Он мог просто произнести: "Академия закрывается. Всем спасибо. Всем вон!". И это было бы легче понять, чем его кривляния…

Однако всё внимание было устремлено на Архимага. Никто не смеялся над его разыгравшимися чувствами: все знали, что Архимаг почти всю свою жизнь провёл в академии, ремонтируя и расширяя её, набирая самых лучших учителей и создавая школе тем самым статус самого престижного учебного заведения для магов в Королевстве. У многих из учителей и учеников тоже появились слёзы, но только не у Тенперона, за секунду до этого вошедшего в зал и, после ухода Асфара, занявшего кафедру, ставшую теперь трибуной. Трибуной, с которой уже слышались призывы к собравшимся ученикам академии.

– Ученики, все кто не хочет или не может покинуть академию, могут остаться здесь, - Даркхам переглянулся с другими магами-учителями: те, по-видимому, были полностью согласны с этим.

Алые маги заволновались, старались держаться поближе к кафедре. Королевские мечники сгрудились у выхода из академии и у лестницы.

– Это возмутительно! - начал Аскарон было, но осёкся, видя, как злобно на него смотрят многие из учеников и некоторые из учителей.

А ведь могли и что-нибудь сотворить. В груди каждого из собравшихся в этом зале билось сердце огнаров, которые шли в безнадёжные атаки на врага. И побеждали, вырывая победу зубами. С кровью.

– Мы вряд ли чем-нибудь помешаем Его Величеству, - Тенперон издевательски улыбнулся. Настал его черёд говорить.

Алым магам лучше было не допустить того, чтобы Тенперон Даркхам заговорил. Потому что говорил он с не меньшим мастерством, чем творил волшбу.

– Его Величество обо всём узнает! - негодующе вскричал Аскарон.

С десяток мечников приблизился к кафедре. Тенперон всего лишь ухмыльнулся. Он поочерёдно посмотрел в глаза каждому воину с того десятка. И они застыли, не дойдя до кафедры каких-то семи шагов. Они просто испугались.

Аскарон, гневно сорвав пряжку плаща, которая внезапно стала ему давить на горло, покинул зал. За ним потянулись алые маги. Половина мечников осталась. Но едва двери захлопнулись, как Тенперон продолжил свою речь. Он совершенно не боялся воинов короля. Похоже, считал, что его драгоценного внимания они не заслуживают.

– Так, завтра всех, кто хочет уехать, развезут по домам. У вас ещё есть время подумать - целая ночь впереди. Надеюсь, за это время некоторые совершенно лишние, - Тенперон сделал ударение на последних двух словах. - Гости успеют покинуть академию.

Он говорил ещё что-то, но я полностью сосредоточился на своих мыслях. Они были неутешительны: академия закрывается. Король умер. Новый, похоже, совершенно не благоволит к Гильдии. А значит, почти ко всем магам Королевства. Но почему так? Я терялся в догадках, не в силах понять этого. Я чувствовал себя совершенно подавленным, когда вернулся в свою комнату и заснул. Помню, что мне снилось что-то пугающее. Оно давило на меня, а я был не в силах избавиться от него. Это словно было предчувствием грядущих событий…

Утром, к сожалению, в школе решились остаться всего три десятка учеников, включая и меня. Остальные ученики и большинство учителей покинули академию. С отрядом Аскарона прибыло множество фургонов, в которых "беглецы"отправились на юг, прочь из академии. Зато теперь стало намного свободнее дышать: весь комплекс зданий за несколько часов превратился в "мёртвый город".

– Так-с, - говорил Тенперон, устраивая что-то вроде смотра оставшимся ученикам.

Все собрались на террасе неподалёку от главного корпуса академии. Учитель в мантии медленно-медленно ходил перед нами. Вглядываясь в наши лица.

– О, Николас, - увидев меня, он улыбнулся. - В общем, все мои ученики. Это хорошо. Кто-нибудь знает или хотя бы разбирается в королевском роде и его истории?

– Я, учитель, - я вышел вперёд. - Наш теперешний король, Реджинальд I, является племянником Альфонсо V.

– Великолепно, Николас. Тебе известно, что у нашего горячо любимого короля есть сын? - спрашивал Тенперон.

– Да, это Фердинанд, принц и наместник этих земель, - я обвёл взглядом горы и далёкую долину внизу. И только тут я понял, к чему клонит Тенперон.

Огнар, вождь наших предков, пришедших на эти земли и основавших Королевство, создал так называемый "Кодекс". Позже его стали именовать "Кодексом Огнара". Там было сказано, что наследовать королю должен его сын. И лишь при отсутствии такового - ближайший родственник. И никто из потомков Огнара не посмел менять этот закон.

– Исходя из этого, Реджинальда можно назвать узурпатором, не так ли, Николас? - теперь уже все остальные поняли, зачем учитель нас тут всех собирал.

– Можно и так сказать, учитель.

– Хорошо. Все ли помнят пятую главу Кодекса магов?

– Да! - мы хором ответили. - Беречь и охранять истинного по праву первородства короля, уничтожая всех, кто посягнёт на него или на выполнение этой главы кодекса.

– Вывод? - вкрадчиво спросил Тенперон. Он всегда говорил подобным тоном, когда объяснял самые важные и трудные вещи.

– Мы должны… помочь Фердинанду вернуть то, что принадлежит ему по праву? - осенило Джероми.

– Великолепно, Джероми. И я с другими учителями собираюсь сделать это. Кто поможет нам в этом? Остальные могут подойти в школе к приёмному залу, там вас телепортируют по домам.

Десять поднятых рук. Слишком мало осталось, чтобы начать войну. Остальные поплелись прочь. Они мне чем-то напоминали нашкодивших детей. Или кошек, поджавших хвосты.

– Прекрасно, - сказал Тенперон, когда нас осталось только десять, - теперь начнётся урок боевой магии.

У всех, даже, наверное, у меня, загорелись глаза и навострились уши: к по-настоящему боевой магии мы должны были приступать только через пять лет, то есть когда нам всем стукнет по двадцать.

– Да, не будем же мы восстанавливать справедливость, создавая иллюзии и вызывая облака? - шутил Тенперон.

– Что же мы будем учить сегодня, учитель? - спросил Ральф, низкий мальчик с тёмными волосами.

– Сегодня вы все станете боевыми магами. Если, конечно, пройдёте одно испытание. Кто-нибудь из вас слышал о Зале Снов?

Это был чисто риторический вопрос: все ученики, да и многие простые огнары знали об этом Зале. Считалось, что каждый ученик должен был пройти через него, чтобы стать настоящим магом. Лишь много позже появились разные экзамены и дипломы. А за многие годы до создания Королевства огнарские шаманы и мидратские священники проходили испытания. Правда, ни разу за свою известную историю ни один из прошедших Зал не рассказал ничего, что же он делал. Учителя Академии также хранили молчание.

– А это не опасно, учитель? - решил спросить я, раз уж остальные ученики стояли с открытыми ртами, лишь осознавая, что им предстояло сделать.

– Да нет, в случае неудачи вам грозит какое-то там безумие, - ответил Тенперон совершенно серьёзно.

Учитель часто рассказывал шутки и анекдоты с каменным лицом. Попробуйте, и смеяться будут во много раз сильней. Хотя, конечно, смотря какая это будет шутка…

– Всего лишь, - я поддержал шутку Тенперона. - А где же ближайший вход? Нам говорили, что…

– Позади меня, Николас, - Тенперон махнул рукой в сторону горы.

Я вглядывался в покрытый снегом склон, но не мог ничего увидеть. Даркхам лишь улыбался, взмахнув рукой, и… внезапно прямо в горе показался проход.

Его тьма манила, обещая разгадку тайны Зала Снов. Хотя, конечно, вряд ли маги так стерегут этот секрет, если бы он не нёс смертельной опасности. Так что…

– Николас, ты готов? К сожалению, не могу сказать, что там тебя ждёт. Это будет не так интересно, ты не находишь? - Тенперон кивнул в сторону прохода в Зал Снов.

– Я с Вами согласен, учитель, - остальные ученики пялились на проход, а я уверенно зашагал к нему.

К чему сомнения? Я буду магом, должен им стать - и прочь страх! Кто выйдет из этого Зала Снов, если не я? Нет, конечно, почему бы и другим не пройти его…Но я просто должен это сделать!

Едва я шагнул во тьму пещеры, как она окружила меня со всех сторон. Оборачиваться не стоило: похоже, проход закрылся. Обычные фокусы. Если бы у меня было время, мог бы опробовать узнать, что за заклинания наложены на эти стены. Хотя тут вполне могут быть просто механические устройства.

Я решил оглядеться. Кромешный мрак был повсюду. Интересно, тут хоть какое-то освещение предусмотрено? Или это часть испытания? "Найди выход и стань магом" - очень даже неплохо звучит.

Я хотел было применить какое-нибудь заклинание освещения, но Зал вдруг озарило мягким светом. Я стоял посреди какой-то комнаты. И причём оказался я на диване. А напротив меня, на жутком троне, сидел мальчик лет восьми. Он показался мне знакомым. Длинные русые волосы с еле заметной рыжинкой… Где же я его видел? Или когда? Он был одет в простую домотканую рубаху и короткие шерстяные штаны.

– А почему ты сюда пришёл? - мальчик обратился ко мне. Слова звучали так, как будто он сказал их мимоходом, но глаза выдавали его огромный интерес. Или…не знаю…но что-то в них мелькало. Что-то, что заставляло мои волосы встать дыбом.

– Чтобы стать магом, мальчик. Где я?

Скорее всего, это была иллюзия, навеянная каким-нибудь заклинанием. Но вдруг меня просто телепортировало куда-то? Хоть на Таир…

– А зачем тебе становиться магом, Ник? - мальчик начал смеяться.

Держать себя в руках было очень трудно. Похоже, и вправду это просто иллюзии. Но почему я не чувствую, что применили какую-то магию? Наверное, на Зал Снов изначально наложено какое-то заклинание с этим довольно странным эффектом.

– Тебе вряд ли это понять, мальчик… - и я умолк.

Похоже, мои глаза стали как два блюдца: в мгновение ока комната и мальчик менялись. Вот мы оказались среди вершин Саратских гор. Холодный ветер дул мне в спину, заставляя морщиться. А на месте мальчика стоял подросток примерно моих лет. На нём была такая же мантия…и вдруг я понял, что перед мной стоит…мой двойник. То же лицо, те же волосы, то же тело.

– Тогда, быть может, пойму я, Николас? - и голос мой.

Неужели у меня такой неприятный взгляд? И интонации голоса…отстранённые? Как будто я не от мира сего. Да уж, стоило попасть сюда, чтобы просто взглянуть на себя со стороны. Похоже, тот мальчик тоже был я, только в детстве. Очень интересно. Очень-очень.

– Если ты - это я, тогда ты и сам должен это знать. Не так ли?

Никто же мне не помешает поиздеваться над самим собой? Или над теми, кто всё это устроил.

– Ты сам должен дать ответ. Я его уже знаю, - что ж, определённо, у создателей этого заклинания есть чувство юмора. Своеобразное, но есть.

Интересно: а ведь правда, почему я захотел стать магом? Я об никогда не думал.

Я помню себя лет с пяти. Жил я в Фарроу, замке барона Людвига Фарроу, моего дяди. Он был братом моей матери, Марго Фарроу. После свадьбы с моим отцом, Эдмундом Датором, она взяла себе родовое имя своего мужа Датор. Я не помню своего отца: он погиб на очередной войне, когда я был ещё очень маленьким. Мама рассказывала, что отец был очень знатным дворянином, которого судьба заставила скитаться по Королевству. А затем привела его к гибели. Марго Датор-Фарроу была очень гордой и верной моему отцу женщиной, и так и не вышла замуж после его смерти. Она умерла от какой-то болезни, когда мне было семь лет. Дядя, Людвиг Фарроу, и его жена, Катарина, пытались заменить мне отца и мать. Я был очень благодарен им за это, но так и не прижился там. А потом, в десять лет, во мне обнаружился дар к волшебству, и меня отправили на учёбу в Магическую академию.

Принимал я учёбу как должное: если у меня есть магический дар -то быть мне магом, и к чему сомнения? Но… ведь правда, почему хочу стать магом?

– Ты сам знаешь, что мысли о великом могуществе и власти не для меня. Это слишком…скучно! - подмигнул я своему двойнику.

– Тогда…зачем? - моя копия смотрел мне прямо в глаза. Да уж, ну и зрелище я, наверное, представляю со стороны…

– Чтобы… - я задумался.

Власть и могущество - это не для меня. Я уже об этом сказал. Тогда что? Что меня привлекает в магии? Интересно. Такой простой вопрос! Но таким сложным получается ответ! Похоже, это и есть то самое испытание. Всего лишь дать ответ, зачем ты хочешь стать магом. Всего лишь? Нет, это не так уж и просто. К тому же наврать своему двойнику, скорее всего, не получится. Да и зачем?

Но лучше уж думать над ответом. Можно тут целую вечность пробыть. Может быть, мне привлекает упоение битвой? Взмах рукой - и враг упал, сражённый одним-единственным движением твоих рук, тихим звуком твоего голоса, молниеносной мыслью… Интересно, но всё равно чего-то не хватает. Душа не лежит…

Желаю ли я создавать новые заклинания? Или сплетать десятки их в тугой узел, который вовек не распутать другим волшебникам? Не слишком уж и притягательно звучит. Тогда - щелчком пальцев отправлять в атаку сотни големов и призванных демонов? Никогда не любил демонов, а големов - и подавно. Но в этом тоже что-то есть. В этом всё. И одновременно - ничего. Тогда… Похоже, я понял ответ…

– Я…

Мой двойник снова стал меняться. Теперь на меня смотрел уже зрелый человек лет сорока. Мешки под глазами, покрасневшие глаза, взгляд могильщика с вековым стажем, совершенно седые волосы, доходившие до воротника мантии. Мантии…Тарик Всезнающий, не может быть! Нет, это просто заклинание: мне никогда не надеть эту мантию. Потому что я и мечтать не могу о титуле единственного человека, которому позволено её носить.

– Ты готов дать ответ? - голос стал слегка насмешливым. Так обычно говорят со старым знакомым, которого ты знаешь почти всю жизнь. Что ж, этот "знакомый" и вправду знал меня всю жизнь. И даже чуть больше…

– Я хочу стать магом, - вот он, момент истины. Интересно, понравится ли всем тем, кто это устроил, мой ответ? - Я хочу стать магом, чтобы, меняя мир, меняться самому.

– Ну вот, ты и смог дать ответ. Тот, лучше которого и не может быть, Николас. Маг Николас, - двойник подмигнул, и…

Андроник Ласкарий откровенно, не скрывая этого от своих воинов, скучал. Вместо очередного рейда на земли варваров, он оставил отряд в форте. А это уже было признаком самого худшего настроения, которое только могло быть у Ласкария.

Федераты в простых холщёвых рубахах и штанах слонялись по плацу. Кое-кто из них кидал ожидающие взгляды в сторону Андроника, но командир лишь хмурился. Ласкарий не мог понять, что же заставило Иоанна Ватаца вдруг, чуть ли не посреди ночи, отправиться в Столицу. Это произошло неделю назад, но Ласкарий до сих пор не мог понять причин столь поспешного отъезда. Быть может, что-то случилось в столице? Но гонцов из южных земель не прибывало вот уже как месяц, всё было спокойно. Даже слишком спокойно.

Но вот затрубил рог. Один из айсаров-федератов, стоявших на деревянных стенах, заметил приближающегося к форту всадника. В полутысяче шагов от укрепления гонец протрубил в специальный рожок, давая понять, что он свой. Не сделай он этого, и со стен в него могли полететь стрелы.

Айсары заволновались. Пара офицеров, оба аркадцы, начали быстро отдавать команды. Лишь через три минуты до федератов дошло, что надо бы и ворота открыть.

Когда те всё-таки открылись, на пыльный плац въехал армейский вестовой: на нём была кольчуга и красный плащ с вышитым голубем, который зажал в клюве письмо. Такую форму использовали только в мирное время, и лишь изредка из-за незначительных поводов. Во-первых, по такой форме даже варвар догадается, кто же этот одинокий всадник в таком заметном плаще, так что на войне они были бесполезны. А во-вторых, ещё первый из Ватацев издал указ, по которому всякий, праздно надевший подобную форму, карается отсечением рук. Просто и чётко, не правда ли?

Конь, что ещё больше раздражало Ласкария, был не особо и взмыленный. Похоже, вестовой совсем не спешил. Ну ничего, когда Андроник доберётся до легата Приска, он сообщит, что его заставе нанесено оскорбление. Будучи истинным аркадцем, Андроник был гордым, даже чрезмерно гордым (в чём никогда бы не сознался), и честолюбивым. И даже за такое малейшее оскорбление его отряда или своей персоны мог потребовать не простых извинений. А извинений, принесённых после поединка. Желательно - кровью.

– Иллюстрий Андроник Ласкарий? - спросил вестовой, не слезая с коня.

– Он самый, - Андроник смотрел прямо в глаза вестовому.

– Командующий Фемистоклюс требует Вашего немедленного прибытия в столицу.

– В столицу? - Андроник еле сдержался, чтобы не заорать: "Так чего же ты медлил, сын последнего айсара?!"

– Из жизни ушёл избранный Аркаром император Дука Ватац. Ваше присутствие может понадобиться в столице. - С этими словами вестовой развернул коня и погнал его назад, на юг.

Что ж, пусть не Приску, то уж императору дукс расскажет о неуважении этого вестового. И только через мгновение до Андроника наконец-то дошло, что же ему сказал гонец.

– Ушёл из жизни? - Андроник покачнулся. Вот почему Иоанн Дука так спешно отправился в Аркадию. - Аркар, храни нас!

Федераты пошептались немного, а потом продолжили заниматься своими делами. То есть ничего не делать, конечно. Самой важной для них вещью было вовремя выплачиваемое жалование, а на каких-то там далёких и совершенно чужих императоров им было плевать.

А вот Андроник, мгновение стоявший на месте, побежал в свой домик, где он хранил все свои вещи. Пусть и неизвестно зачем, но он понадобился в Столице. Быть может, один из старших братьев Иоанна, которые претендовали на престол, обратил внимание на дукса из знатного рода? И тогда Ласкарий больше не будет прозябать в этой глуши? Только надо бы побыстрее отправляться в столицу!

– Сначала сяду на корабль в… - Ласкарий уже продумывал тот маршрут, по которому быстрее всего можно будет добраться до Аркадии…

Двойник подмигнул, и вдруг я оказался в кромешной тьме. Хотя нет, не совсем в кромешной: на стену камня передо мной падали солнечные блики. Я решился повернуться: ну да, точно, я оказался у входа в Зал Снов.

В нескольких десятках шагов от меня, всё на той же террасе, стояли остальные ученики и Тенперон Даркхам. Похоже, никто из моих однокашников так и не решился зайти в Зал Снов. Ничего, не очень и много потеряли…

Тенперон пошёл мне навстречу. За ним последовали и остальные. А я шёл медленным уверенным шагом, делая вид, что ничего важного и не произошло. Всего лишь ответил на какой-то вопрос… Причём самому себе, в некотором смысле…

– Я всего лишь, - начал было я, когда Тенперон оказался рядом.

– Не рассказывай никому, Николас, что там было. Потому что ни с кем другим подобного не произойдёт.

Ну да, ведь учитель точно был там, в Зале. Интересно, а он тоже разговаривал со своим "двойником"? Или на каждого то заклинание, что навевает такие "иллюзии", действует по-разному?

– Всегда те, кто прошёл через это испытание, просто говорят, смогли ли они или нет? - Тенперон выжидающе смотрел на меня. Остальные ученики - тоже.

– Надеюсь, что да, учитель. А что это за заклинание, которое…применяется для подобного испытания?

– А к чему тебе мой ответ, Николас? - Тенперон улыбнулся. - Не лучше ли самому когда-нибудь догадаться?

Интересно, почему учитель не хочет отвечать на мой вопрос? Тенперон любил решать самые сложные задачи, упиваясь поиском решений на них. Как он любил искать ответы на вопросы своих учеников! А сейчас…

Ученики глазели на меня. Один или два, впрочем, перевели свой взгляд на Зал Снов. Похоже, им тоже захотелось туда зайти.

– Вы просто не знаете, отчего это происходит? - озарение пришло внезапно.

Даркхам долго смотрел на меня своими чёрными глазами. В их глубине сверкали искорки…чего? Насмешки, презрения, оценки? Нет…просто…уважения?! Моя догадка оказалась верной. Маги Королевства просто не знали, как Зал Снов посылает подобные видения!

…Из тьмы на всё это смотрел Флавиан. К сожалению, догадаться о чувствах, с которыми он взирал на разговор Николаса и Тенперона, было нельзя. Ладно бы капюшон скрывал его лицо, так ещё и некому было его видеть. А он так хотел бы рассказать, сколько времени ждал ответа Николаса. Годы? Нет, берите выше! Кто сказал: века? Возможно, и века, но в этом месте время шло по-другому. Или совсем не шло. Или даже бежало назад. Флавиан не мог этого понять. Пока что.

Ну да ничего, скоро его план начнёт действовать, и всё это станет неважно. Возможно, на этот раз у него всё получится. Флавиан надеялся на это.

– Может, хоть в этот раз? - слова Флавиана, обращённые в пустоту, были полны надежды и боли…

– К сожалению, Николас, ты прав, - Тенперон наконец-то прервал молчание.

Остальные ученики понемногу стали приближаться к Залу Снов. Мой пример показал им, что бояться нечего.

– Учитель, а…что мне дало "путешествие" по этому Залу?

– Как это, что? - Тенперон рассмеялся. Смех его был редким гостем в стенах Магической академии, а уж за ними его практически никто и не слышал. - Теперь ты стал магом, и Тарик даровал тебе своё благословение.

Точно, я же совсем забыл тогда об этом! Пройдя через Зал Снов, человек действительно становился магом. Вернее, магия по-иному начинала подчиняться ему.

…Надеюсь, читатель, ты простишь меня за небольшое отступление? Оно будет полезно. Не только тебе, но и мне. Почему мне? Это же так просто: как долго не было никого, кто бы мог объяснить все тонкости магии Николасу Датору, скромному ученику Магической академии. Я помню об этом и хочу помочь другим хотя бы прикоснуться к тому искусству, что дарит власть над миром и над самим собой.

Сила, наполняющая любой мир, которая часто зовётся магией или маной, проявляется разными способами. Чаще всего - тем, что многие называют стихиями. Огонь, земля, вода, воздух - это то, из чего состоит любой мир. И человек как часть его. Но возможно ли понять мир, узнать и запомнить каждого его жителя, каждую травинку, каждого зверька на лике его? Лишь немногие утверждают, что да, возможно. Что ж, на такие уверения могу сказать лишь то, что они явно никогда не пробовали изучать стихийное волшебство.

Стихийная магия имеет четыре ипостаси: огненную, водную, земную, воздушную. А те в свою очередь делятся ещё на множество сторон. Теоретики Ксариатской империи эти стороны называли "гранями". Каждая "грань", пусть даже одной стихии, серьёзно отличается от других. Скажем, "ярость грозы", "грань" воздушной магии, дарует власть над боевыми заклинаниями. А вот "вольное облако" - над защитными.

Пока что всё просто, не находите? Но сложнее всего понять то, что одному магу не могут быть доступны все "грани" всех стихий. Во всяком случае, такого ни разу не случалось. Есть, конечно, один способ обойти такое ограничение, но о нём пока не время говорить. Да и тогда, после возвращения из Зала Снов, я не знал о нём. Как и многие другие маги.

Но я отвлёкся. Всегда моей слабостью было уходить в дебри мелочей, подчас забывая о том, что я должен был рассказать. Каждый маг может овладеть лишь несколькими "гранями", и то чаще всего - лишь одной стихии. И Зал Снов, не знаю, каким путём, помогал обрести владение этими "гранями", указать, определить, в чём маг будет силён, а в чём - слабее спящего котёнка. Именно из-за этого ученики проходил через испытание беседой с самим собой. Это, как ни странно, помогало в овладении волшебством. Может, Тарик наблюдал за испытанием, или - сама магия. Но кому важны подобные мелочи?…

Теперь предстояло лишь только узнать, что за "грань" или "грани" смогу познать я. Лучше бы они были из огненной магии. Никогда не считал скучным делом запустить лишний "огненный шар" или "пламенную стрелу". Но и воздух тоже сойдёт. Ну, в крайнем случае - земля! А воду просто ненавижу…

Реджинальд заперся в дворцовой библиотеке. Прошло всего четыре дня после коронации, а придворные уже начали надоедать ему своими просьбами и малопонятными намёками о "неблагополучии" своих соперников. Каждый хотел избавиться от таких "неблагополучных", и выполни Реджинальд хотя бы треть подобных просьб, дворец бы вымер. Придворные интриги уже успели ему надоесть. Даже больше, чем учитель ксариатской философии. Хотя, наверное, слушать урок об учении Искориата было несколько интересней, чем донос на казначея или одного из командиров гвардии.

Ещё хуже было с делами государственными: Реджинальду приходилось оговаривать каждую мелочь с казначеем, командиром гарнизона, маршалом Ревенкьюлом, священниками огнарских богов, комендантами Белого и Чёрного города… Молодому королю временами начинало казаться, что все эти люди самостоятельно даже приказ о сносе дорожного столба отдать не могут. Потому что с подобной просьбой обратился комендант Белого города. Пусть он и говорил о том, что это какой-то очень важный столб, что его чуть ли не сам Огнар установил на выезде из города… Но столбом-то он этого не переставал быть, не правда ли? Во всяком случае, Людольфинг думал именно так.

Лишь здесь, среди таких любимых Реджинальдом книг, он был свободен. Книги не могли предать, не могли шептаться за твоей спиной о том, что королём ты стал по чистой случайности, а такие случайности принято исправлять. Зависть! Зависть других сквозила из этих слов! Жалкая зависть, не больше!

– Ненавижу! - процедил сквозь зубы Реджинальд, взмахнув рукой.

Людольфинг с удивлением уставился на свою собственную руку: она дрожала. Раньше Реджинальд не замечал, чтобы его руки дрожали от волнения. Может, это какая-то болезнь? Нет, скорее всего, просто он слишком разволновался. Вот сейчас он откроет какую-нибудь книгу и всё будет хорошо, он позабудет о делах, о проблемах и подумает, что может сделать для своего государства…

Внезапно раздался стук в дверь. Это была замечательная дверь, сделанная из тиса, который привезли из самого Тарнланда триста лет назад. Она была украшена священными для тарнов рунами. Правда, они эти руны позаимствовали у гномов, но попробуй кто-нибудь скажи об этом самим тарнам - они очень любили окунать преступников в холодную воду. Раз двести-триста, пока человек не окоченеет от холода или не свихнётся. Первое случалось много чаще.

Стук эхом разнёсся по огромному залу, пол которого был выложен аркадской мозаикой, оставшейся здесь ещё от прошлых хозяев этих земель. Он пронёсся к длинным узким окнам, откуда свет падал на многочисленные стеллажи с книгами…

– Ну и что на этот раз? Будут просить разрешение зарыть канаву в Чёрном городе? Или вырвать зуб королевскому виночерпию? - Реджинальд резко закрыл книгу, не осознавая, что сделал это без особого труда. Несмотря на то, что переплёт-то был сделан из далеко не лёгкого серебра и инкрустирован тяжёлыми аметистами…

– Ваше Величество, прошу простить, что помешал Вам, но у меня для Вас очень важные новости. Прямо-таки смертельно важные, Ваше Величество!

В дверном проёме застыла фигура человека, облачённого в алый балахон мага. На груди был вышит чёрный единорог, опустивший свой рог вниз. А ещё на высоком воротнике золотыми нитками был выткан девиз Ордена алых магов: "Нет ничего превыше знаний".

Вообще-то Реджинальд не видел этих букв, да и черты лица гостя расплывались в глазах короля. Но он точно знал, что только у одного человека, носившего подобный костюм, хватило бы храбрости нарушить королевский покой.

Это был Эдмон Рошфор, Архимаг алых магов. Подойди он поближе, и Реджинальд уже намного отчётливее увидел бы черты его лица. Надменное лицо "украшал" малоприятный след старого ожога на правой щеке. Лет восемь назад Рошфор пострадал в ходе магического эксперимента, и его лицо тогда представляло один сплошной ожог. Как и ладони, и правое плечо. Волосы после отросли на голове не полностью, и теперь на лбу некогда потрясающе красивого Эдмона была большая залысина. Из-за этого он выглядел лет на сорок пять-пятьдесят, хотя ему было не больше тридцати семи. Во всяком случае, так считал король..

После того неудачного эксперимента выражение его лица и глаз приобрело надменный, скучающий вид. Глубоко посаженные глаза, под которыми были сильно заметны извечные синяки, орлиный нос и круглый подбородок лишь дополняли образ Рошфора. Очень многие придворные, как и все простые огнары и большинство магов, считали Эдмона холодным душой эгоистом, лелеющим планы по укреплению своей власти и распространению влияния алых магов.

Но Реджинальд знал, что под этой личиной "настоящего злодея" кроется совершенно другой человек. Человек, который увлечён поисками новых видов магии, новых заклинаний, жаждой познания волшебства во всех его формах. А не только в тех узких рамках, которые диктовала Гильдия магов. В чём-то они, Реджинальд и Рошфор, были похожи. Возможно, тем, что люди считали их совсем не теми, кем они были на самом деле. Или тем, что за их огромную власть они поплатились достаточно многим, потеряв множество таких простых вещей, как человеческое понимание и участие. "У властителей нет друзей, племянник!" - любил говорить король Альфонсо V, повторяя однажды прочитанную им в какой-то аркадской книге фразу.

– Ничего, мэтр Рошфор, Вы мне совсем не помешали, - улыбнулся Реджинальд, поднимаясь со специального кресла для чтения, что тут установил прошлый король.

Альфонсо, похоже, любил комфорт: широкая спинка, обитая вельветом, и потрясающе удобное сиденье многократно увеличивали удовольствие от чтения. Да и просто посидеть в таком кресле было очень приятно. Жаль, что Реджинальд так и не смог насладиться чтением. Определённо, ему следовало бы становиться не королём, а библиотекарем. В последнее время Людольфинг уже мечтал об этом…

– Вы лучше сядьте, Ваше Величество, - лицо Рошфора выражало сочувствие.

"Что-то не так" - подумал Реджинальд.

– Что-то случилось? С моими братьями? - и отец, и мать давно отправились к Тайтосу, туда, где находят своё последнее пристанище души умерших.

– Нет, хвала Онтару, не с Вашими братьями, - Рошфор картинным жестом достал из рукава пергаментный свиток, перевязанный…

Перевязанный двухцветной, красно-синей, атласной лентой. Сердце Реджинальда забилось сильнее, а перед глазами поплыли воспоминания о прошлом. И величайшая радость мешалась в них с ненавистью, завистью и болью. Сердечной болью…

Самым удивительным было то, что путешествие по Залу Снов занимало не более мгновения. Похоже, внутри этой пещеры… Хотя почему пещеры? Я сомневаюсь, что кто-нибудь смог узнать, как она на самом деле выглядит. Мне кажется, что путешествие никому из магов повторять не хотелось, а простых смертных туда вряд ли пускали.

Так вот, внутри пещеры бег времени был совершенно иным: ученики выходили из Зала Снов через мгновения после того, как заходили туда. Но уже сильно переменившимися. У Джереми вообще поседела чёлка, а ещё у одного появился синяк на лице. Но ни тот, ни другой не захотел рассказывать, что с ними произошло. А остальные не спрашивали. Похоже, я ещё легко отделался.

Все они горели желанием узнать, что сделал с их способностями Зал Снов. В отличие от них, я был уверен, что практически ничего. Не могла же какая-то "пещера" или что-то там ещё за мгновение заменить им годы тренировок и месяцы практики? Такое просто невозможно. Особенно если дело касается такой трудной науки, как магия. Или, если называть волшебство искусством, Зал Снов не подарит вам чувство прекрасного, свой особенный стиль рисования, не научит смешивать краски, чтобы потом создать потрясающий портрет. Портрет, который при одном взгляде на него расскажет обо всех чувствах изображённого там человека, поведает его слабости и сокровенные мысли. Вы верите, что такого сможет добиться художник, первый раз в жизни взявший в руки кисть, да ещё и видевший героя портрета лишь в старом, почти забытом кошмаре. Читатель, ты веришь, что такое возможно? Вот и я о том же…

Тенперон с обычной лёгкой насмешкой в голосе, которая у него появлялась при встрече с не самыми умными людьми, объяснил, что от занятий прохождение по Залу Снов не освобождает. Наоборот, им предстоит испытание, которое должно выявить, возможность использовать какие "грани" была дарована ученикам. Очень простое испытание. Его предстояло пройти внутри одного из корпусов Магической академии.

Все понурили головы. Кроме меня, Джереми и того ученика, на лице которого появились синяки после Зала Снов. Может, нам предстояло что-то интересное. Но, скорее всего, простая рутина. Но рутина не бывает опасной - так чего же бояться? А если испытание будет интересным - так к чему уныние?

Похоже, Джереми и ещё один ученик склонялись к моей мысли насчёт рутины. "Оставь сомненья, маг разящий!" - вспомнилась строчка из какой-то баллады. Кажется, это была "Рихард Карнарваль". Как-нибудь потом я расскажу тебе, читатель, о чём там поётся, но сейчас наш путь лежит к очередному испытанию.

Миновав Главный корпус, при этом оставив ровную цепочку следов на припорошенноё снегом земле, мы направились к какому-то серому зданию. Обычно я и близко от него не ходил. Во-первых, никаких занятий поблизости не велось, а во-вторых… Во-вторых, негласным правилом Магической академии, после "своих не выдаём" (эти слова к тому же были и негласным девизом), было "ходи только там, где ты уверен в своей безопасности". И я этому правилу чаще всего и следовал. Как и многие мои однокашники.

Здание, где нам предстояло испытание, было довольно неказистым на вид: стены из серого камня, черепичная крыша, отсутствие окон или даже бойниц. Странно…Но, может быть, чужие глаза просто не должно заглядывать внутрь? Хотя откуда в Магической академии чужим глазам взяться, когда до ближайшего поселения - двенадцать лиг напрямик. А если не напрямик, то… Горы, одним словом. Саратские горы.

Окованная железными пластинами дверь открылась, когда Тенперон постучал шесть или семь раз по её правой верхней части. И тут средство защиты. Они были повсюду в Магической академии. Вот почему ни алые маги, ни королевские мечники не захотели здесь оставаться: слишком опасно.

– Сейчас, наверное, некоторые будут смеяться, - Тенперон усмехнулся. Некоторых очень злило подобное поведение. А мне было всё равно, как-то, знаете ли. - Я и сам смеялся.

Я первым заглянул внутрь. Нет, конечно, я не смеялся, и даже не улыбался. Скорее, меня мучило чувство того, что меня обманули. В довольно-таки просторной комнате был всего лишь постамент из простого гранита. А над ним, где-то на ширине ладони, парила прозрачная сфера.

– Думаете: это всё, не так ли? - Тенперон подошёл поближе к постаменту, любуясь шаром. Наверное, с ним у учителя были связаны какие-то приятные воспоминания.

Тенперон обычно редко проявлял положительные эмоции. Он предпочитал держать их в себе. Но за те годы, что я знал Даркхама, я научился понимать или хотя бы догадываться, что он чувствует в тот или иной момент. Редко, но мне это удавалось. Вот сейчас, например, устремив всё своё внимание на эту сферу, не сводя с неё глаз, слегка понизив голос, он вспоминал о чём-то прекрасном. Или очень радостном. Странно, что за приятные воспоминания могут быть связаны с простой сферой, которая парит в воздухе?

– Эта сфера выявит, "гранями" какой стихии вы овладели, - Тенперон резко развернулся, начав смотреть на нас. - Кто хочет попробовать первым? Просто коснитесь её.

– Учитель Тенперон, позвольте мне, - первым вызвался Джереми.

Что ж, посмотрим, посмотрим. А потом попробую я.

Джереми медленно приблизился к сфере. Он напрягся, похоже, здорово нервничал: глаза сузились, дыхание участилось, мизинец на правой руке слегка задрожал.

Но вот он касается сферы. В первые мгновения ничего не происходит. Внезапно внутри сферы сгущается воздух, приобретая синий цвет.

– Великолепно! Похоже, ты склонен к водной стихии. Подержи руки на сфере ещё немного.

– Да, учитель Даркхам, - Джереми начал нервничать ещё сильнее.

Интересно, как можно будет определить "грань"? Сомневаюсь, что цветом можно…

Воздух словно подёрнулся какой-то плёнкой, и в сфере начался ураган. Слабенький такой, совсем не похожий на настоящий. С каждой секундой становилось всё интересней и интересней. "Глаз" урагана представлял собой что-то вроде…треугольника с абсолютно одинаковыми сторонами. Ещё то зрелище - практически треугольный ураган. "Становитесь учениками в Магической академии - и не такое увидите!" Я только сейчас понял, что многие, говоря это, совсем не шутили.

– Джереми, тебе дано овладеть "гранью" "Смертельные капли", - выходит, это был не ураган, а водоворот. Что ж, вполне возможно.

– Поздравляю! - сказал Тенперон через мгновение, когда Джереми убрал руки со сферы. - Кто хочет быть следующим?

Мне не хватило какой-то доли мгновения для того, чтобы сказать, что я хочу быть следующим, как меня обогнал парень с синяком. Но зато можно подождать и узнать, что за "грани" стали доступны ему. А я лучше, тогда уж, последним решусь проверить эту сферу, если Немайди захотела отнять у меня возможность быть вторым…

В мыслях Реджинальд был очень далеко от королевской библиотеки. И ещё, если можно так выразиться, очень "давно". Король вспоминал свою юность. Замок его семьи, Финг, располагался в сорока лигах к северо-западу от Тронгарда. А по соседству с мрачным родовым поместьем Людольфингов высился казавшийся Реджинальду всегда светлым и чистым замок Локруа. Им владела семья маркизов де Локруа. И у главы семейства, маркиза Гвидо де Локруа, была дочь Эжени.

В памяти Реджинальда навсегда сохранился образ Эжени в шестнадцать лет: высокая, тёмно-русая, с серо-зелёными глазами, вечно улыбающаяся. Взгляд её заставлял забыть Людольфинга обо всех проблемах и неудачах. Реджинальд был полной противоположностью Эжени: замкнутый, нелюдимый, лицо его, казалось, забыло, что значит улыбаться. И потому-то он всегда тянулся к де Локруа.

Она была одной из немногих (Реджинальд не решался признаться, что даже единственной), кто общался с ним не потому, что Людольфинг был племянником короля и кузеном наследника престола. Реджинальд поздно понял, что любил де Локруа. Но однажды, когда он всё-таки решился сказать об этом ей, ожидая её в саду, увидел, как Эжени и Фердинанд разговаривают между собой.

Людольфинг, хотя и был ещё всего лишь шестнадцатилетним юнцом, уже тогда умел видеть в поступках других людей их душу и желания. К сожалению, это редко приносило ему счастье. Фердинанд и Эжени разговаривали как влюблённые. И Реджинальд ушёл из сада, больше никогда не возвращаясь в замок Локруа. Он затаил обиду на Фердинанда и Эжени, которая притупилась только в последний год. А ещё в Людольфинге дремала зависть, зависть к Фердинанду, у которого, казалось, было всё: и уважение народа, и многочисленные друзья, и даже целое Королевство. Но Реджинальду было бы всё равно, не владей Фердинанд ещё и сердцем Эжени.

Людольфинг никогда больше не виделся с Эжени. Но за четыре года он не позабыл, что свои письма она перевязывала двухцветной, красно-синей, атласной лентой. И именно письмо де Локруа было в руках у Эдмона Рошфора.

– Как… - Реджинальду было трудно дышать. - Как оно попало к Вам?

– Это письмо было найдено неделю назад, рядом с телом… - Рошфор рванулся вперёд, подхватывая Реджинальда, который покачнулся, вот-вот грозясь потерять сознание.

Но Людольфинг устоял, у него лишь сдавило дыхание, а в левой части груди закололо.

"Сердце" - через мгновение осознал Реджинальд причину боли. "Это точно её тело… Значит… она умерла? Нет, Огнар, прошу, нет!"

– Ваше Величество, - Рошфор всё же был готов поддержать Реджинальда, не дав упасть королю на мозаичный пол. - С Вами всё в порядке, Ваше Величество?

– Как она… умерла?

– Боюсь, что это был яд… - Рошфор, похоже, не хотел продолжать…

– Кто? - Реджинальд сжал ладони в кулаки, но руки продолжали трястись. От волнения, чувства безвозвратной потери и ненависти. Людольфинг догадывался, кто мог сделать это. Назло новому королю.

– Последним, кто был вместе с де Локруа перед тем, как её нашли мёртвой, был Фердинанд Огнарид. Но это же не значит…

– Он сделал мне это назло. - Неделю назад Альфонсо V намекнул самым доверенным людям, кого он видит будущим королём огнарским. И именно в тот день Фердинанд покинул дворец.

Только потом выяснилось, что молодой Огнарид не вернулся на пир в Малый коронный дворец. Он покинул столицу через Храмовые ворота. А они как раз вели на северо-запад.

– Он сделал мне это назло… - повторил Реджинальд, устремив свой взгляд на Эдмона Рошфора. - К кому он мог обратиться после бегства из столицы?

– Я не думаю, что Ваш кузен, - Рофшор сразу умолк, увидев налитые кровью глаза короля. - Северная знать и маги. Скорее всего, именно маги из Гильдии. Только у них хватило бы храбрости отравить маркизу по приказу Фердинанда.

- Мэтр Рошфор, если вечером я выдам Вам указ об аресте главы Гильдии и его помощников, Вы сможете гарантировать, что Фердинанд не сможет поднять против меня мятеж?

Реджинальд понимал, что после убийства Эжени Огнариду только одна дорога - дорога к войне с двоюродным братом. А в том, что де Локруа отравил именно Фердинанд, сомнений не было. Огнарид мог сделать что угодно, лишь был насолить своему кузену, который теперь был королём огнарским. Фердинанд забыл, что каких-то две недели назад на людях, и совсем не в шутку, говорил, что лучше бы ему стать Первым маршалом, нежели королём. Но Реджинальд ему об этом напомнит. Только теперь Фердинанд будет Первым маршалом, который через час после своего назначения лишится головы. Людольфинг самому себе поклялся сделать это.

– Мэтр Рошфор, можете быть свободны, - Реджинальд кивнул, дрожа от гнева и ненависти.

– Надеюсь, что Вы не будете жестоки по отношению к кузену и его сторонникам, - Рофшор поклонился, развернулся и уверенным шагом вышел из библиотеки.

– Нет. Я буду справедлив, как полагается истинному королю.

– Что ж, Вы сами этого захотели, - Рошфор не удержался, чтобы не сказать этого вслух. Но лишь тонким шёпотом. При этом его глаза сверкнули, а на лице расплылась довольная улыбка.

А Реджинальд развернул письмо Эжени, адресованное именно ему, и по глазам его текли слёзы. Нет, король огнарский не будет жесток. Он будет справедлив. А справедливым наказанием за гибель любимого человека он считал только смерть.

– Всё справедливо, не правда ли, Фердинанд? - Реджинальд надеялся, что боги донесут до уха кузена его слова. И тогда Огнарид поймёт, что Реджинальд не простит ему смерть де Локруа. Никогда и ни за что…

Эдмон Рошфор шёл по многочисленным коридорам дворца. Путь его лежал в восточное крыло, где Реджинальд выделил ему целый десяток комнат для Ордена алых магов. Там же разместили несколько лабораторий и спальни для отряда алых. Они должны были нести постоянный караул для защиты нового короля.

Придворные и прислуга прижимались к стенам, когда мимо них шёл Рошфор. Что ж, репутацию готового на всё хладнокровного убийцы он заслужил сам. Даже раньше, чем вступил в Орден. Эдмон уже привык к тому, что люди оборачиваются, когда он идёт, шушукаются, а вечером за бокалом вина сплетничают о его "тёмных делишках".

Да, Эдмон был готов на всё ради своего дела. Он должен был уничтожить те узкие рамки, что сильнее цепей удерживали магов Королевства. Гильдия магов закоснела, законы, ею установленные, теперь только душили свободу и многообразие волшебства. Слишком много правил создала Гильдия. Теперь в её члены принимались только дети дворян и зажиточных горожан. А Рошфор хотел только подарить свободу всем владеющим даром волшебства в Королевстве. Ради этого он вступил в Орден алых магов. И ради этого ему пришлось настроить короля против Гильдии. Иначе было нельзя: у Ордена никогда не хватит сил сражаться против цепей законов Гильдии собственными силами. Но теперь у Рошфора появилась надежда. К сожалению, надо будет идти путём обмана, интриг и убийств - но иначе не получится. Тенперон Даркхам одобрил бы его план. Ведь единственный его друг думал так же, как и сам Эдмон. Жаль, что их пути разошлись…

План Рошфора начал действовать. Гильдия не сможет вынести его удара. А если и сможет, то тем хуже для неё!

Но вот подошла и моя очередь. Остальные уже успели коснуться этой сферы, и каждому досталась своя собственная "грань". Некоторые улыбались, остальные не могли поверить в… В общем, в то, что они смогли определить, что за стихию и какую именно её часть Тарик им отвёл. Язык не поворачивался сказать что-то другое.

Оставался только я. Так, главное не волноваться. Я приблизился к сфере. Ладони вспотели. Я волнуюсь? Похоже, что да. Странно, вроде не из-за чего. Но всё равно волнение становится всё сильнее и сильнее.

Вот я прикоснулся к сфере. Чувствуется лёгкое покалывание в пальцах. Волосы на голове встали дыбом. Показалось мне или нет, но в помещении воцарилось молчание. Было слышно лишь тяжёлое дыхание Тенперона.

Сначала ничего не происходит. Сфера просто оказывается заполнена какой-то белой дымкой. Тенперон, казалось, перестал дышать: в комнате теперь стояла по-настоящему мёртвая тишина.

Нет, это не знак стихии воздуха, совсем не похоже. Так продолжается несколько мгновений. Сомнение кольнуло меня: "А что, если я не маг? Может, это всё ошибки?". Вообще-то, те простые заклинания, которым нас успели обучить, мне удавались… Но червь сомнения всё равно грыз меня. А вдруг произошла ошибка? И я не владею магическим даром? Глупые сомнения, но я подвержен им сильнее всего. Глупо, очень глупо, ведь…

Ведь воздух внутри сферы снова сгустился и окрасился в кроваво-красный цвет. Стихия огня! Никому из остальных Тарик не даровал власть над огнём. Но что за "грань", или же стиль, будет мне доступен? Или, может, их будет несколько? Но я сильно сомневаюсь…

На кроваво-красном фоне проступило какое-то тёмное облако, внутри которого появились непонятные белые значки, очень похожие на пламя свечи. Кажется… Да, догадывался, что это за стиль. Но не мог поверить.

– "Спящее пламя", Николас, - Тенперон, похоже, был поражён не меньше моего. И даже сильнее.

Этой "гранью" владели очень немногие в Королевстве. Она давала власть над потрясающими по силе атакующими заклинаниями огня. И самым мощным была "кара огня". Огромный сгусток пламени просто падал на врага с неба. Не оставалось даже пепла: кроме людей и зданий, он пробивал ещё и землю на много метров вглубь. Жаль, что для того, чтобы овладеть этим заклинанием, требовались годы и годы тренировок…

Странно, очень странно. У меня создалось такое впечатление, что он облегчённо выдохнул при этих словах. Но волнение в его голосе чувствовалось до сих пор. Значит, он был взволнован отнюдь не из-за "грани" огненной стихии. Может быть, всему виной была та белая мгла, что появилась в сфере при моём прикосновении?

Андроник Ласкарий, если уж на то пошло, терпеть не мог путешествовать морем. Во-первых, он страдал морской болезнью. Но если кто-то намекал на этот его недостаток, то он просто отвечал: "истинный дукс должен твёрдо ходить по земле, а не по морю, словно тарнский пират". Мало кто решался спорить с этим. Не будете же вы спорить, когда ваш собеседник многозначительно поглядывает на рукоятку верной спаты? Вот и остальные не спорили, разом замолкая или переходя на более "земную" тему.

Андроник Ласкарий сел на корабль в порте Боспорус, самом северном городе Аркадской империи. К счастью, осень только начиналась, и шторма ещё не набрали силу на морских просторах. Так что, можно сказать, Андроник Ласкарий путешествовал со всеми возможными удобствами. Если не считать мучившей его морской болезни.

Но вот через две с половиной недели плавания с попутным ветром корабль подплывал к Аркадии. Это было ранним утром, когда чайки летали над портовой гаванью, а многочисленные рыбацкие лодки выходили на промысел.

Андроник Ласкарий вышел на палубу, вдохнув почти позабытый им воздух Столицы. Морская болезнь отпустила его пару дней назад, и он чувствовал себя заново родившимся. Андроник даже смог самостоятельно облачиться ради такого случая в парадную одежду: позолоченную кольчугу, синий плащ, чей край свисал с правой руки дукса, шелковые штаны, которые были подвязаны серебристым поясом с золотой бляхой. На голове был тонкий серебряный обруч, украшенный дешёвыми аметистами. Именно так, и никак иначе должен выглядеть дукс из старинного рода, предки которого правили Аркадской империей. Во всяком случае, так считал сам Андроник Ласкарий. Хотя кольчуга была тяжеловата, и долго ходить в ней было довольно сложновато. Особенно для уже не молодого Андроника. Но красота требует жертв, как говаривали в Ксаре…

Дукс долго любовался на Столицу, которую в последний раз видел двенадцать лет назад. С севера вид на город был, конечно, не таким потрясающим, как с юга, да ещё если идти по берегу, но и тут было на что посмотреть.

Сперва открывался вид на мыс Варвары. За стенами, у которых плескался Западный Океан, виднелся огромный Императорский дворец. На самом деле, это был гигантский комплекс дворцов, храмов, служебных зданий, терм и казарм тагм. Выше всех высился Большой Императорский Дворец, располагавший в центре мыса Варвары. Он был окружён отдельной невысокой стеной. Его стены были выложены из белого камня, а гигантский купол сверкал сусальным золотом в лучах солнца. К сожалению, подойди ближе - и увидишь прорехи в золотом покрытии купола, а в стенах - трещины.

Чуть ниже Большого Императорского Дворца был Акрополь, стоявший на искусственном холме. Там со дня основания города хоронили придворных, командиров тагм и армии и жрецов. Позднее них - священников Аркара. И ещё позже стали проводить торжественные богослужения. Акрополь был окружён четырьмя храмами Аркара. Этакий донжон среди крепостных башен…

Всё это было к северу от Большого Императорского дворца. А к югу-востоку… О, ни один из людей, хоть раз побывавших в Аркадии, не забудет Ипподрома! Священники Аркара много лет пытались заставить императоров закрыть это "гнездо еретиков, чревоугодников и богохульников". Чем не подтверждение популярности Ипподрома? До тридцати пяти тысяч человек могли смотреть на гонки колесниц, победы и поражения своих любимцев. Там же нередко зачитывались императорские указы. Тут же объявляли о смерти старых императоров и восшествии на престол новых. Когда-то, в первые века Аркадской империи, народ сам избирал людей, которые должны были взойти на престол империи. Но к третьему веку существования Аркадской империи императоры мудро решили остановить подобную практику. Здесь же стояли четыре золотых статуи лучших погонщиков колесниц, по одной на каждую партию Ипподрома: Венеты - Голубые, Прасины - Зелёные, Русии - Красные, и Левки - Белые. Так их называли по цветам одежды, что носили члены партии.

Но вот корабль подплывает поближе, и уже виден узкий залив Золотой Рог. Когда вражеский флот грозит Столице, этот пролив перекрывают гигантской цепью. Этим занимается специальная тагма, которую создал Аркадий, основатель города. Цепь, до поры до времени покоящаяся на дне залива, натягивается в двух башнях, одна из которых находится на мысе Варвары, другая - в башне-близнеце, высящейся среди домов в квартале Галата.

Об этом квартале стоит сказать особо. Несколько тысяч домов располагались напротив Столицы, на противоположном берегу Золотого Рога. Здесь селились иноземные купцы и федераты. Галата, словно Большой Императорский Дворец, была обнесена свой собственной стеной и служила северным форпостом обороны столицы. А за ней тянулись дома бедняков, сложенные из необожжённых кирпичей и крытые подгнивавшей соломой.

Корабль стал заворачивать к северо-востоку, заходя в Золотой Рог. Капитан корабля кричал, матросы суетились, выполняя команды, но Андроник Ласкарий не обращал на это никакого внимания. Он смотрел на Столицу, его любимую Столицу, которую он не видел столько лет.

Вот корабль миновал Цепные башни, и открылся полный вид на залив. Сотни рыбацких лодок суетились в водах Золотого Рога, а множество торговых и боевых кораблей ещё стояли в гаванях, самой большой из которых была Влахернская. Она располагалась у Моста Каллиника, там, где залив сильнее всего сужался, у самого материка. Шестеро ворот вело к гаваням. На берегу было две церкви, в которых молились моряки перед выходом в море, или рыбаки, вернувшиеся с богатым уловом.

Корабль, на котором плыл Дрункарий, пристал к гавани. К нему устремился отряд портовой стражи, позади которого спешил тучный человек в простом сером хитоне. Это был коммеркиарий.Об этом можно было догадаться по внушительному свитку пергамента в его руках и кожаной суме, в которой лежали специальные знаки. Эти значки были знаком того, что купец уплатил подати в полном размере.

Андроник не замечал и этого.

Стража уважительно расступилась перед внушительным дуксом, который, сойдя со сходен, повернулся к ближайшему храму, церкви Святого Петра. Ласкарий, осенив себя знаком Аркара, припал поцелуем к столичной земле.

– Я вернулся, Град Аркадия, - Андроник Ласкарий иногда любил ввернуть какую-нибудь фразу из трудов древних авторов. - Столица, ты стоила путешествия по морю…

На ночь мы разбрелись по комнатам. Благо, тут свободных было полным-полно: ведь ученики, занимавшие их, уехали утром.

К сожалению или к счастью, но ко многим из них я так и не смог привыкнуть. Многие считали меня нелюдимым, скучным занудой. Я отвечал им неприязнью и колкими насмешками, которые всегда били точно в цель. Дети… Мы все были детьми, что ввязались не в своё дело! Если бы я понял это ещё тогда…

Оплата за обучение в Магической академии была не так уж и мала, и какой-нибудь крестьянин или ремесленники не смогли бы её потянуть. Существовали, конечно, и другие школы в Королевстве, их было семь. Но они были очень маленькими, учителями там работали молодые маги, которые только-только получили диплом теоретика.

Но от всех этих виконтов, маркизов, графов, баронов меня уж тошнило. Пусть я и был из не последнего из дворянских родов Королевства, но эти люди были мне чужими и чуждыми. Чего нельзя было сказать о некоторых учителях. Например, Тенпероне Даркхаме. Он тоже был, так сказать, белой вороной среди магов-педагогов. Ему совсем недавно исполнилось пятьдесят лет, но выглядел он намного моложе: Тарик даровал магам долгую жизнь. В молодости он достиг огромных успехов (правда, никто из учеников точно не знал, каких), и ему прочили карьеру в столичной резиденции Гильдии магов. Но он по каким-то причинам отказался от неё, уехав сюда преподавать магическую теорию - для младших классов, и боевую магию - для старших. У него, насколько мы знали, не было близких друзей в Магической академии. Может быть, многие просто завидовали его умениям. Говорят, директор предлагал ему занять пост своего заместителя, но Тенперон отказался. Асфар ле Жанре не мог понять, что же тогда Даркхаму надо здесь, среди снегов и гор. Тенперон, как потом шептались между уроками, вздохнул и рассказал, что просто ждёт. А вот чего - неизвестно.

За этими мыслями я и заснул. Снился мне Архимаг Асфар, сидевший в каком-то зале и что-то писавший на листе пергамента. Внезапно в зал ворвались люди в латах с королевскими гербами на плащах.

– Что это значит? - спрашивал Асфар, обернувшись.

– Асфар ле Жанре, Вы обвиняетесь в измене королевскому престолу и помощи мятежникам и предателям, плетущим козни против Его Величества, - читал с большого листа пергамента алый маг.

– Эти обвинения возмутительны и беспочвенны! - рассердился Асфар. - Я буду жаловаться Гильдии магов и суду Владетелей.

– В случае, - продолжал алый, - неповиновения указанного выше Асфара казнить на месте. - Внезапно Асфар кинул в воинов "огненный шар", убивший пятерых из них, и разорвал "штормовой пикой" человека в алой мантии.

Враги узнают, кто это такой - настоящий боевой маг!

Вдруг в зал стали вбегать ещё воины, ведомые членам Ордена. Асфар, отбиваясь от "ледяных стрел", "глыб льда" и пары сгустков чёрного дыма пытался спастись. Он, похоже, хотел телепортироваться куда-то, но уже десяток алых, собрав все свои силы в кулак, кинули на Асфара призванного огненного элементаля, одновременно ударив ещё какой-то странной магией.

Архимаг, истративший все силы, пал под ударами элементаля. Плотное кольцо огня окутало мантию Асфара, но тот умирал как настоящий огнар, проклиная своих врагов и пытаясь достать их "пламенной стрелой"…

Я проснулся в холодном поту. Уже было утро. Одевшись, выбежал в коридор, чтобы рассказать, что мне приснилось. И увидел, что остальные ученики тоже выбежали из своих комнат, спеша к учителям. Я, быстро добежав до четвёртого этажа, нашёл Тенперона, писавшего какое-то письмо.

– Учитель, - хотел я обратиться к нему.

– Я знаю, тебе приснился Асфар, убитый алыми магами?

– Да, учитель, но как Вы…

– Это был не сон. Асфар колдовал не телепортацию, как многие подумали, - это он разослал всем магам Королевства, которых знал или учил, весть о том, что случилось. Похоже, Реджинальд I начал чистки тех, кто может помешать ему полностью захватить власть. Со вчерашнего вечера началась настоящая, - я ужаснулся при этом слове, - война. Боюсь, скоро кровь потечёт по землям Королевства. Кровь огнаров, убитых своими родичами и друзьями…

Успокоив Николаса, Тенперон вернулся за составление письма. Перо дрожало в его руках, отчего буквы выходили или кривыми, или слишком маленькими. Ну да ничего, тот, кому предназначалось это письмо, сможет его прочесть. Принц Фердинанд Огнарид просто должен был его прочесть. Иначе ничего не получится…

Даркхам уведомлял принца, что Архимаг огнарский Асфар ле Жанре убит этой ночью алыми магами. О том, что Магическая академия вряд ли сможет поддержать наследника престола в его праведной войне с Реджинальдом. О том, что алые маги и королевские мечники всего за одну ночь очистили академию. О том, что не встретили даже малейшего сопротивления… Как же всё плохо начинается!

Тенперон давно ждал этого момента. Из столицы приходили слухи о том, что Альфонсо видит на престоле предков не сына, а племянника. Это точно должно было вылиться в столкновение интересов северной и южной знати. Владетели севера, Артуа и Даркмур, настаивали на Фердинанде как короле огнаров. Клан Людольфингов, Владетели Жаке и Рабар - на Реджинальде. И все хотели урвать побольше денег и власти. Скорее всего, не умри Альфонсо, война всё равно бы началась. Маленькая такая, с десятком мелких битв и столкновений, сотней сожжённых деревенек и парочкой взятых замков. Но сейчас запылает всё Королевство.

Даркхам был прекрасно осведомлён о том, что Артуа и Даркмур собрали войска у подножия Саратских гор задолго до смерти Альфонсо. Маг был уверен в том, что этих воинов предполагалось использовать в марше на столицу. Потрясающая картина: к Тронгарду подходит несколько десятков тысяч воинов, столичная армия не знает, что делать, ведь вроде как войны и нету, а значит, и врагов, король Альфонсо "меняет" свою волю… А вот этого не было б никогда: отправившийся в царство Тайтоса король никогда не менял своих решений. Как бы полыхнуло в столице! Сколько голов бы слетело с плеч! Пролились бы ручьи крови. Но теперь прольются реки: север и юг сойдутся в битве.

Тенперон не сомневался, что Реджинальда на словах поддержат многие Владетели, но на деле - останутся в стороне, ожидая, на чьей стороне будет победа. И Даркхам должен склонить милость переменчивой Немайди в свою сторону. Даркхам надеялся, что в этом ему помогут остальные учителя и ученики академии. Но эти напыщенные глупцы тыкали его носом в Договор братской крови. Глупцы! Зачем ещё боевая магия, как не на войне? Когда Гильдия сотнями отправляла к Тайтосу аркадских легионеров или партафских катафрактов, ни о чём подобном и не вспоминали. К тому же алые маги первыми нарушили запрет, убив Архимага…

Тенперона осенило. Он осклабился. Реджинальд уже нарушил Договор, практически разрешив убийство Архимага. Гильдия магов не должна стоять в стороне - иначе к чему она? Её главу убивают, в стране творится Даркос не пойми что, Владетели скоро передерутся, а Гильдия остаётся в стороне?

Но похоже, что один из учеников уже полностью готов поддержать его. Николас Датор. Сфера показала, что он может владеть не только огненной магией. Его дар очень редко встречается, и мало кто даже из учителей академии владеет им. Николас может оказать огромную помощь ему, Даркхаму. Но сердце Тенперона тронуло другое чувство. Чувство…жалости к Николасу?! Почему? Внезапно Даркхам понял. Он просто вспомнил свою молодость. Тенперон усмехнулся, почувствовав, что стареет. Вот уже и о молодости стал вспоминать…

Молодой маг, который только что закончил Магическую академию, приехал в столицу, где у него не было ни друзей, ни родственников: отец и мать, дворяне из знатного, но обедневшего рода, жили в Артуа, иногда посылая своему сыну немного денег и письма. Тенперон был лучшим в выпуске, но на него всё равно не обращали внимания в Гильдии. Кому тогда нужен был бедный дворянин, да ещё и со скверным характером? Да никому! Но Тенперон решил, что пока добивается назначения хоть на какой-нибудь пост в Гильдии, пожить в столице. Архимаг отвёл ему небольшую комнату, где до этого хранилась поломанная мебель и ветхие гобелены. Молодой Даркхам прожил в ней целых три месяца, а затем поступил на службу к северному графу. Об этом все уже успели забыть, кроме самого Тенперона.

С самого детства, как только он нашёл в себе способности к магии, он ушёл в волшебство с головой. Только Даркхам мог похвастаться тем, что прочитал абсолютно все книги по магическому искусству, что были написаны ксариатскими, аркадскими, огнарскими, тарнскими и эльфийскими авторами. И мог вспомнить любое заклинание, а потом даже попытаться его применить.

Из-за этого Тенперон казался своим сверстникам и даже одноклассникам помешанным на магии. Часто во время разговора он мог начать разговаривать сам с собой, рассуждая о каком-нибудь заклинании или магическом существе. Но многие его сторонились или не до конца доверяли ему по другой причине: магия для Тенперона была всем. Магия была его любовью, детьми, женой, другом и единственным судьёй. А ещё он поступал только так, как считал нужным и правильным, и использовал всё, что только возможно, чтобы добиться цели. Для него ничего не значили дружеские отношения, если они мешали выполнению его обязанностей. И горе тому, кто встанет у него на пути.

Тенперон прекрасно понимал все достоинства и недостатки своего характера, при этом даже не думая что-то в себе менять. Когда в ученические годы он ещё пытался что-то изменить, ничего не получалось, а если и получалось, то те стороны своей натуры, которые он хотел заглушить, лишь крепли. И поэтому он бросил все попытки, совершенно смирившись с собой.

Только сейчас Тенперон понял, что те же качества были и у Николаса Датора. Даркхам чувствовал, что было бы…подлостью позволить Николасу стать кем-нибудь вроде него. Нет, сосредоточием зла Даркхам никогда не считал. Скорее - помешанным на магии. Тенперон прекрасно осознавал, что он похож на…сумасшедшего, но точно вызвал бы на поединок любого человека, который попробовал бы сказать ему это в лицо.

Но была ещё одна вещь, которая для Тенперона была лишь чуть менее ценной, чем магия. Однажды отец позвал его из столицы домой. Разваливавшиеся стены и пустой замок, в котором едва ли набралось бы с десяток слуг… Всё было даже хуже, чем раньше. Обедневший род Даркхамов, единственная надежда которого - сын, Тенперон. Отец, Рон Даркхам, очень долго говорил с Тенпероном. Тот должен был ради семьи, ради благополучия рода, в конце концов, ради замка! сделать карьеру в Гильдии. Но Тенперона это совсем не привлекало.

Магия, магия, магия…Страсть к ней искорёжила всю жизнь Тенперона. Но он не мог ничего с собой поделать. Власть - магия давала власть. Над миром, над собой, над другими людьми, над жизнью и смертью. Но она была закована в кандалы правил и законов Гильдии магов. Никто не смел пойти против неё. И Тенперон, не желая по собственной воле надевать кандалы правил, уехал в Магическую академию. Тут намного легче дышалось. Об этом своём желании Тенперон и сказал отцу. Рона Даркхама словно молотом по голове ударили. Он весь сжался, прося Тенперона одуматься. Но наследник был непреклонен. Через минуту он уже спускался вниз, к конюшне. Снова он побывал там лишь один раз: на похоронах отца. Мать Тенперона, Вероника, умерла незадолго до того, и больше ничто не связывало его с замком. Даркхам так и не узнал, совсем уже он обветшал или там появился новый хозяин. Такое вполне могло произойти: Тенперон совершенно не интересовался, что происходит с его родовым гнездом.

Горечь воспоминаний кольнула его, и Даркхам с трудом опустился в кресло, отложив перо. Каким глупцом он был тогда! Своенравным, самонадеянным глупцом! Внезапно Тенперон осознал, что последнюю просьбу отца, ставшую завещанием сыну, Даркхам воплощает в жизнь. Может быть, боги сейчас смотрят на него, и они поймут, что для него важно…важно сделать так, чтобы Фердинанд победил в войне? Несмотря ни на что? И чтобы Тенперон помог ему в этом? Ведь только так сын Рона сможет выполнить волю отца. Во что бы то ни стало. И он докажет всем остальным, кто такие Даркхамы! Род…который Тенперон поставил на грань гибели. Ведь он последний из него…

– Эх, - Тенперон вздохнул. - Глупец. Старый глупец…

Андроник Ласкарий встал с колен. Двое его слуг, Фома и Аздар, как раз спустились по сходням с багажом дукса. Это был небольшой сундук из вишнёвого дерева, обитый латунью. Там было немного одежды и денег, которые Ласкарий прихватил из дома.

Слуги его были облачены в туники с длинными рукавами. На них были надеты ещё туники, только с короткими рукавами, подвязанные сыромятными ремнями.

Издалека слуг можно было принять за братьев: густая чёрная щетина, вечные улыбки на лицах, похожие жесты, обоим по двадцать лет, и кажется, что весь мир вот-вот падёт к твоим ногам. Они и были почти братьями: Фома, сын аркадских слуг, служивших Ласкариям на протяжении многих поколений, и Аздар, внук айсара Грамда. Грамд, получив ранение, которое не позволяло ему продолжать службу в отряде Ласкариев, неожиданно попросил принять его как слугу в доме. Андрей Ласкарий, дед Андроника, принял его, и ни разу не ошибся в выборе. Однажды Грамд, ставший дряхлым стариком, своим телом заслонил маленького Андроника от кинжала убийцы. Таким дукс мог доверить не просто свою жизнь, но и свои тайны и желания. Не все, конечно: Ласкарий хранил в своей душе много того, что не должны были знать другие люди.

– Игемон, не Вы ли, - толстый коммеркиарий обратился с вопросом к Андронику, - хозяин этой великолепной катерги?

Похоже, коммеркиарий решил как можно быстрее получить подати с корабля, на котором приплыл Андроник. Довольно глупым оказался этот человек: разве в прекрасной одежде, достойной стратига, может ходить капитан корабля или купец? Нет, конечно, тот мог это сделать, но своевременный донос "куда надо" о слишком уж больших замашках подобного человека всё бы исправил.

– Да как ты посмел только помыслить, что дукс Андроник Ласкарий, четверо предков которого правили Аркадской империй, может быть хозяином какой-то там катерги? - взвился Аздар. Он, как и Фома, любил кичиться знатностью рода, которому служит. Этим он возвышал самого себя.

– Прошу меня простить, игемон, - коммеркиарий вспотел от напряжения.

– Иди своей дорогой, и не мешай моему господину идти своей, - это был уже Фома. Было довольно смешно смотреть и слушать человека, который сыпал возвышенными фразами, неся за господином его багаж.

Но Андроник был даже рад ошибке коммеркиария: это так напоминало ему былые деньки в Столице! Однажды в числе семнадцати детей знатных дуксов, переодевшихся в наёмников, он отправился кутить в городе. К счастью, ночная стража, как и дневная, не горела желанием лезть куда не надо и к коме не надо, и веселье удалось на славу. Правда, однажды пришлось браться за мечи, когда ряженые нарвались на пьяный отряд федератов. Но это было настоящей изюминкой, апофеозом ночного приключения!

Сколько лет он не вдыхал этого воздуха, не видел этих домов, не ходил по этим улицам! Годы молодости Андроника Ласкария прошли в этом городе - и ради этого он мог простить кому угодно такое "пустячное оскорбление". Но - только сегодня. Ибо не должен потомок императоров сносить обиды. Не так ли?

Только тут, на пристани, Андроник внезапно понял, что даже точно не знает, куда идти. Просто так во дворец попасть нельзя. Если ты не император или не мятежник, конечно. Может, к кому-нибудь из друзей? Нет, конечно, в молодости у него их тут полным-полно было. Правда, вряд ли они примут его с распростёртыми объятиями. В таверну…

Аркар, а ведь Андроник чуть не забыл, что в Аркадию его вызвал Фемистоклюс, Дука Второй армии. Она стояла недалеко от Столицы. Ласкарий предполагал, что Фемистоклюс просто ждёт и думает, следует ли поддержать старшего Ватаца, Андрея, который должен был взойти на престол, или самому попробовать надеть императорскую диадему. Насколько знал Андроник, Фемистоклюс расположился в особняке где-то в квартале Кикловий. Он был на другом, юго-восточном конце города, у самого Океана.

Ласкарий решил выйти к Евдому, и там уже думать, идти через весь город или зайти в какую-нибудь гостиницу. И уже там можно будет отправить кого-нибудь к Фемистоклюсу.

Андроник заметил носилки, которые на своих плечах несли восемь рабов. Хозяин их явно баловал: прочные, тёплые домотканые рубахи и штаны, шерстяные плащи. У многих не было и этого. Вот только кому взбрело в голову отправляться в эту гавань, где обычно стоят корабли не самых богатых купцов да рыбацкие лодочки? Не считая, конечно, дромонов.

Ласкарий решил было продолжить путь, готовясь уже отдать приказ своим слугам идти за ним, но разглядел на носилках до боли знакомый герб и резко остановился. Может быть, это простое совпадение? Мало ли людей, что принадлежат к этой фамилии, и…

Занавески на носилках раздвинулись, и оттуда выглянуло улыбающееся бородатое лицо. Не могло быть никаких сомнений! Андроник устремился к носилкам, не обращая внимания на еле успевавших уйти с его пути людей. Он даже наскочил на торговца рыбой, перевернул лоток, отчего его одежда завоняла рыбой, но это уже не имело никакого значения.

Но вот хозяин бородатого лица вылез из носилок и с распростёртыми объятиями побежал навстречу Андронику. Правда, выглядело это довольно смешно. Сильно располневший мужчина с длинной рыжей бородой, заплетённой в бесчисленные косички. Небрежно одетый, в мятой одежде… Он почти не изменился! Разве только слегка постарел, да прибавил ещё веса…

– Каргос Старатос! - Ласкарий наконец-то добрался до своего знакомого.

– Андроник Ласкарий! - Каргос обнял Андроника со страшной силой. Казалось, ещё чуть-чуть, и затрещат рёбра. - Сколько лет я тебя не видел! Ни одной весточки! Другом ещё себя называешь! Слава Аркару, еле узнал, что ты приплывешь!

– Дружище, прости! - Андроник был очень рад увидеть лицо друга.

– Ну, ничего, ничего! Вот сейчас поедем ко мне домой, выпьем красного аркадского за встречу, потом тарнское светлое, потом, - Каргос был известным любителем и знатоком вин. А ещё одним из влиятельнейших виноторговцев Столицы и центра империи.

– Да, вот только одну вещь надо сделать, - Андроник охнул.

– Что такое? - Каргос заволновался.

– Надо снять эту дурацкую кольчугу. Я уже не так молод, чтобы носить её просто так несколько часов…

Тенперон отправил письмо Фердинанду с голубем. Даркхам надеялся, что птица долетит куда надо. Он бы мог отправить своё послание и с помощью магии, но алые маги вполне могли "проследить" её. И тогда принца ждали бы большие неприятности. Нет, лучше старый добрый голубь. Жаль, что придётся ждать несколько дней, прежде чем… Ну да ладно, об этом лучше не думать, чтобы не сглазить. Тенперон не был суеверным человеком, но сейчас наступило время, когда лучше избегать любых неприятностей. Любыми способами.

А пока он проводил занятия учениками. Вернее, с учеником. Оставшиеся в академии учителя взяли на себя труд начать обучать боевой магии девятерых учеников. Десятого, Николаса, взялся учить Тенперон.

Датор делал потрясающие успехи. По мнению Тенперон, конечно: сумел выучить слова заклинания "огненного шара", самого простого. Оно было доступно всем огненным магам. Кому-то больше, кому-то меньше.

Но вот на что-то более серьёзное времени просто не хватало. Обычно даже "огненный шар" изучался несколько недель. Сейчас Николасу удалось выучить его и даже несколько раз удачно применить за день. Следующим должна была быть "пламенная стрела", но от принца прилетел голубь с ответом. Тенперон даже помолился, что с ним бывало редко, Онтару и Тарику - настолько важным было письмо. Он решил поговорить с Николасом, а потом сделать так, чтобы Датор сам предложил отправиться к войску Фердинанда.

– Реджинальд не сможет выстоять даже против половины знати Королевства! Особенно после убийства Архимага! - был уверен я.

– Вот поэтому он поднял из небытия алых магов, до сего дня пребывавших в жутком положении. А Гильдия магов до сих пор остаётся в стороне, ничего не предпринимая.

– Но что мы можем сделать? - недоумевал я.

– Мы одни, без оружия и денег, - ничего. Недавно я получил письмо от принца Фердинанда. Он пришлёт нам немного воинов, чтобы занять академию, а мы сами должны перебраться в его лагерь, он недалеко от Креси. Выходим мы сейчас же.

– Я готов, учитель! - наконец-то я смогу поучаствовать в войне.

– Не особо радуйся, Николас - война страшная штука, особенно когда убиваешь своих собратьев. И человек не должен радоваться тому, что убивает своих соотечественников.

– Я знаю, учитель.

– Вот и хорошо. Иди, собирайся.

Собирать было особо нечего: так, книги, одежда и разные мелочи. Собравшись и надев дорожный камзол, я выбежал на террасу. Там собрались все ученики, маги и несколько простых людей, обслуживавших школу. Им дали в руки оружие, чтобы служить эскортом ученикам и учителям.

Вышел Тенперон. Он был одет в чёрную мантию и красный плащ, на поясе у него висел меч. Я редко видел, чтобы учитель носил оружие. Видимо, он придавал моменту очень большое значение. Поговорив немного с магами-учителями и "эскортом", Даркхам обратился к нам.

– Так, ребята, сейчас вы отправитесь в восточные Саратские горы, в одну из школ магии. Там вас примут и поселят. Письмо им я уже отправил, как и к принцу Фердинанду. К нему я и Николас сейчас телепортируемся, - Тенперон подошёл ко мне, - удачи вам, ребята. Да хранят вас боги.

– Удачи, мастер Тенперон! - прощались ученики.

– Так, Николас, ничего не бойся - сейчас мы телепортируемся в лагерь Фердинанда.

– Я ничего не боюсь, учитель, - гордо ответил я.

– Вот и славно! - и я с Даркхамом оказался в темноте, в холоде Междумирья - нам часто рассказывали о нём.

Здесь был лишь свет далёких звёзд и холод. Холод, пробиравший до самых костей. Говорили, что он мог свести с ума: не убивая, холод мучили и мучил человека. Меня передёрнуло при мысли о том, что я мог задержаться здесь…

Через секунду мы очутились где-то в поле. Рядом был разбит лагерь Фердинанда: принц уже собрал небольшую армию своих друзей и мятежных феодалов. Повсюду были шалаши и палатки. Поставлены они были в совершенно беспорядке: вилланы и

Охрана, едва взглянув на Тенперона, быстро отошла в сторону, пустив нас в лагерь…

Андроник Ласкарий вёл размеренную беседу с Дукой Фемистоклюсом за чашей разбавленного вина.

Сухощавый аркадец, он носил короткую бородку на унгуртский манер: выстриженная на скулах, она была густой на подбородке. Светлые волосы выдавали айсарских родичей среди его предков. Говорил Фемистоклюс по-военному прямо, чётко, не редко позволяя себе грубость в словах об императорской фамилии. Андронику Ласкарию последнее в собеседнике не нравилось более всего. Потомок императоров, Андроник не любил грубости в отношении правящей династии.

Но вот слова Фемистоклюса звучали весьма заманчиво. Ночью верные ему войска войдут в Столицу, разоружат дворцовую тагму, "устранят" всех Ватацев. А утром Патриарх Аркадии возложит на голову Дуки императорскую диадему. Быстро и изящно, сказать было нечего.

Андроник сделал вид, что не понимает, зачем же тогда его вызвали в Столицу. Но вот на самом деле он прекрасно это сознавал: нужен был человек из знатного рода, с прекрасной репутацией, который вхож в Большой Императорский Дворец. Иоанн Дука Ватац должен доверять своему командиру. Он, конечно, пригласит его пробыть некоторое время во дворце. А потом Андроник будет руководить теми, кто откроет двери для воинов Фемистоклюса. За это потомка древних императоров наградят званием стратига северных областей.

Заманчиво, просто и изящно. Андроник на словах с радостью принял предложение Фемистоклюса. Но совершенно не собирался быть пешкой в руках какого-то там Дуки армии! Если Фемистоклюс займёт престол, начнётся череда мятежей среди командующих другими имперскими армиями. Так уж не однажды бывало в истории Ксариатской и Аркадской империи.

К тому же Андронику сделали гораздо более заманчивое предложение. Каргос Старатос встретил Ласкария в гавани не просто так. Он должен был передать Андроник весть от Иоанна Дуки Ватаца. Если Ласкарий поможет избавиться от Фемистоклюса, заведёт его в ловушку, то в день коронации нового императора возродится новое звание. Дрункария виглы. Власть. Аркадцы знали, что это такое. Она манила всех, от простого мясника до наследника престола. Завладев хоть толикой её, они хотели больше. На том и строилась империя испокон веков. Даже власть императоров держалась на постоянной борьбе придворных и армейских офицеров.

Вот этот жест, предложение Иоанна Дуки, Ласкарий оценил. После него предложение Фемистоклюса казалось оскорблением. Андроник улыбнулся при мысли о том, что это оскорбление уже точно будет отплачено кровью.

Всё было назначено на день Святого Андрея, двенадцатое лициния. То время, что оставалось до оговоренного с Фемистоклюсом, Андроник провёл в беседе с Иоанном Дукой. Выяснилось, что бывший подчинённый дукса - теперь наследник престола. Со дня смерти императора Дуки Ватаца за ним в мир иной последовали почти все его наследники и дети, кроме Иоанна и Софьи. Это была младшая сестра Иоанна, которую Андроник несколько раз мельком видел при дворе много лет назад. Она была тогда ещё совсем маленькой.

Но вот солнце зашло за воды Океана. Настало время.

Андроник вышел к воротам. Рядом с ним были воины имперских тагм. Они спрятались у ворот в Императорский дворец и внутри нескольких небольших зданий. Кажется, это были термы.

Ласкарий спокойной стоял, укутавшись из-за холода в плащ. Заодно ткань скрывала кольчугу двойного плетения и спату. Андроник был готов ко всему. Ну, разве что кроме конца света - факел-то он не взял…

Вот раздался стук в ворота. Как же банально действовал Фемистоклюс!

Андроник кивком дал знак двум воинам открыть ворота. В неверном свете факелов можно было разглядеть людей командующего армией. Обычные воины, которым просто отдали приказ. Будет печально, если такие погибнут. Но что ж, такова жизнь в Аркадии. Но кто это впереди воинов? Свет отражается от лат, шлема… Фемистоклюс собственной персоной! Всё пройдёт даже проще, чем ожидал Андроник.

– Император, - Ласкарий поклонился Фемистоклюсу, чтобы скрыть широкую улыбку. - Трон ждёт Вас.

– Ватацев давно пора было убрать: не смогли даже ворота уберечь, - было непонятно, шутит Фемистоклюс или говорит искренне. Ну да ладно, это уже не имеет значения.

Через ворота во двор прошло около сотни воинов. Достаточно, чтобы без лишнего шума добраться до дворца. Слишком мало, чтобы противостоять тагмам.

– Император, - Андроник продолжал играть. - А где же остальные воины?

Тагмы пока не вступили в дело. Ласкарий должен был подать знак. Но он вдруг начал бояться, что Фемистоклюс как-то раскрыл его ловушку. С Андроником такое редко бывало, но его можно было понять: редко когда участвуешь в раскрытии заговора против императора.

– Они ожидают моих команд в Кикловие.

– Жаль, что так и не дождутся.

Андроник резко распахнул плащ, блеснуло железо кольчуги. Он знал, что надо сказать что-нибудь этакое. Что-нибудь, что потом будут из века в век повторять хронисты. Что-нибудь, что подобает моменту…

– Дука Фемистоклюс, именем Аркара и императора ты арестован!

Фемистоклюс так и не успел понять, что происходит: воины тагм выскочили из своих укрытий, обезоруживая заговорщиков. Сам Дука пытался выхватить свой меч, но Андроник одним резким ударом спаты прекратил земную жизнь Фемистоклюса, так и не ставшего императором.

Андроник Ласкарий пнул ногой голову Дуки, вздыхая. Оскорбление, пускай в большей степени мнимое, смыто кровью. Заговор подавлен. А завтра предстоит тяжёлый день, так что самое время вернуться в отведённые Иоанном покои и проспать до завтра…

Ласкарий впервые участвовал в коронации. Сначала было довольно-таки интересно.

Обряд начинался внутри Большого Императорского дворца. Многочисленные слуги кружили вокруг Иоанна Дуки Ватаца, облачая его в шитые золотой нитью одежды. На шею ему повесили золотую цепь с серебряным крестом Аркара.

Затем он шёл через десятки залов дворца, слушая восхваления от священников Аркара и знати. Уже здесь Андроник стал понемногу скучать, но шансов избежать скуки не было: Ласкарий шёл позади Ватаца, не более чем в четырёх шагах. Должность, которую он должен был занять вечером, обязывала к этому.

Наконец добрались до Акрополя. В пристройке император снял почти всю драгоценную одежду и остался в одной простой белой тунике.

Андроник до сих пор поражался, как древние строители смогли возвести Акрополь. В особенности - Зал. Это было гигантское помещение, над которым словно парил купол, украшенный мозаикой. Несколько тысяч человек собрались здесь, дабы приветствовать нового императора. В основном, конечно, купечество, знать, священники и офицеры армии.

Ватац преклонил колени перед алтарём. Патриарх Аркадии Антоний III прочитал молитву над пурпурной хламидой и надел её на императора. Он помазал голову Ватаца миром и воскликнул.

Звук разнёсся во все стороны от императора, добравшись до самых укромных уголков Акрополя и даже выйдя за его стены.

– Свят! - и его трижды повторили все собравшиеся под куполом.

– Достоин! - раздалось после того, как патриарх возложил на голову Ватаца золотую диадему.

Тут же к Иоанну подошёл человек в чёрных одеждах, с образцами мрамора в руках - это был гробовых дел мастер. Императора должен был выбрать, из какого вида мрамора сделают его гроб. Аркадцы любили всякие символы, это было у них в крови. На этот раз мастер был знаком того, что и правитель Аркадии смертен.

Через несколько часов Андроник наконец-то смог покинуть процессию. Иоанн Дука, поняв, что Ласкарию все эти обряды давно наскучили, разрешил ему побродить по городу.

Андроник вернулся в один из храмов возле Акрополя. Там его ждал Каргос Старатос и ещё один человек. Об этой встрече Ласкарий и Старатос договорились ещё в первый день.

– Ну что, как Вам наш новый император? - спросил незнакомец.

– Скоро он поймёт, что править империей не так уж и легко.

– Поэтому рядом с ним должен стоять кто-нибудь, кому он доверяет, и помогать ему.

– И Совет дуксов выбрал меня, насколько я понял?

– Андроник, именно с тобой он ходил на айсаров, ты был его командиром, и кому, как не тебе, он поверит и доверится?

– Мне интересно, а некоторые дуксы, отправившие братьев Иоанна к Аркару, не сделают это и с ним самим?

– Иоанн именно тот, кто нам нужен. Мы уже с тобой об этом говорили, - напомнил Карго Старатос.

– Да, уже сотни раз, но понятней мне ваши планы не стали. Ладно, позвольте откланяться - я должен присутствовать на торжественном пиру, - Андроник махнул головой вышел прочь из храма.

– Ему можно доверять, Каргос? - спросил дукс лет сорока, с чёрными волосами и без кончика правого уха.

– Как Аркару: он нас не выдаст. Если это не будет опасно Иоанну Ватацу.

– Значит, наш план начинает действовать?

– Да, со вчерашнего вечера…

Вечером, после пира, устроенного в честь коронации, Иоанн Ватац призвал в кабинет своего отца (император никак не мог привыкнуть к свалившимся на его голову обязанностям) дукса Андроника.

– Великий хотел меня видеть? - Андроник поклонился, лишь только завидев императора.

– Только ты надо мной не издевайся, Андроник. - Иоанн сидел на изящном кленовом стуле без спинки, поправляя пурпурную мантию и позолоченную кольчугу. Парадная одежда, сохранившаяся ещё со времён правления Собрания. Он надел её ещё до пира.

–Ладно, Иоанн, - Андроник позволил себе слегка улыбнуться, - зачем ты меня позвал сюда?

– Знаешь, кого готовил отец на место своего преемника?

– Твоего брата Юлиана, но он умер пять дней назад.

– И ты думаешь, что я смогу управлять Аркадией?

– Ну, думаю, за месяц слабого правления Вам это уже будет не нужно, - Андроник снова улыбнулся. Охрана сзади него закрыла дверь - этот разговор не должен был быть услышан кем-то ещё. - На тридцать второй или тридцать третий день Вас точно сменят. Через повешение, естественно. Так что Вы справитесь, Великий. Иначе умрёте. Всё просто.

– Мне нужен хороший советник - это первая причина, по которой я тебя позвал.

– Могу посоветовать…

– Я могу доверять только тебе! - Андроник даже хотел бы посмотреть на своё выражение в зеркале - хорошо ли он изобразил удивление?

– И вторая причина: мне нужно найти убийц отца, и не говори, что его подвело сердце, - Иоанн, кстати, тоже был не слишком искренен.

– Хвала Аркару, что ты тоже не веришь в эти байки, - Андроник был горд собой - так не смог бы сыграть ни один актёр, пусть даже и времён Собрания.

– Так вот, ты с этого дня дрункарий виглы, и приступаешь к выполнению своих обязанностей завтрашним утром. На этой должности ты должен и найти убийц Дуки Ватаца, и стать моим советником. Тебе всё ясно, дрункарий Андроник?

– Благодарю, император! - Иоанна Дука держал обещание. За таким императором можно пойти. Можно служить. Предавать вот только нельзя: Ватацы были известны своей мстительностью. Потому и держали в руках престол столько лет.

– А теперь можешь быть свободен, Андроник, но завтра, после утренней молитвы, ты должен стоять в этом кабинете.

– Служу империи! - Андроник встал с колен, поклонился и вышел из комнаты.

"Дурак, - разом подумали Андроник и Иоанн Ватац, - он станет лишь игрушкой в моих руках". К счастью или к сожалению, ни один из ни не оказался прав.

Андроник, выйдя из императорского кабинета, перекинул край своей белой туники через плечо и направился к выходу из дворца.

Иоанн же остался в кабинете. Новый император думал. Он очень любил сидеть в таких кабинетах один, размышляя о насущных проблемах. Сейчас пред ним стояло даже несколько.

Первая. За десять дней отошли в мир иной почти все прямые наследники Ватацев. Это больше походило на заговор - именно так на престол вошёл Юлиан Ватац, первый из династии. Теперь же участь династии Филиппиков, той, что прервалась при Юлиане, грозила Ватацам.

Вторая. Патриарх Аркадии закрыл глаза на убийство Фемистоклюса, своего близкого друга, с одним условием. Антоний, не вдаваясь в подробности, сообщил об опасности для империи. А ещё точнее - для веры. Опасность исходила из Блистательной Партафы. Патриарх требовал немедленного начала войны с нею. Иначе он мог закрыть глаза уже не на смерть друга, а на гибель императора. Священники знали толк в интригах и ядах, и Иоанн не сомневался, что Антоний III сдержит обещание.

Третья. Казна была пуста. Там были некоторые средства, но даже на пару недель войны их не хватило бы. А уж о выплате жалованья войскам не было и речи. После гибели Фемистоклюса, вызвавшей недовольство и подозрительность среди офицеров, бунт среди солдат будет означать крушение династии Ватацев.

Многие из предшественников не могли справиться с одной подобной проблемой, а на Иоанна свалилось целых три.

Просидев неподвижно минут пять, император дёрнул за колокольчик, вызывая Логофета гинекона. Звона не было слышно: ничто не должно отвлекать императора, этого требовал этикет. Буквально через мгновение в кабинет влетел раскрасневшийся от вина и волнения казначей, человек лет сорока, растолстевший на своей работе. Его иссиня-чёрные волосы были коротко стрижены, жёлтая туника с серебристой окантовкой помята.

– Благословлённый Аркаром желал видеть меня? - казначей низко поклонился Иоанну.

– Садись, Фока Сеян, садись, нам предстоит долгий разговор.

– Воля императора - закон, Великий, - Фока присел на точную копию императорского стула, только немного побольше, и сделанную из кедра.

– Сколько денег сейчас в казне, почтенный Фока? - император смотрел в глаза казначею - это подчёркивало важность вопроса.

– Двести тысяч пятьсот сорок три сестерция и семь тысяч тетрадрахм, Великий.

– Считая расходы на похороны моего отца и моих братьев?

– Да будет благословлена правота Великого! - лицо Фоки стало красным, как помидор, от волнения.

– Мало, Фока, мало. За неделю до смерти там было на сорок тысяч сестерциев больше! - Иоанн чуть привстал на стуле, испепеляя казначея взглядом. - Знаешь, что делают с ворами?

– Помилуйте, Великий, это не я, - это куролапат Маврикий, это не я!

– Я знаю, кто это сделал, но не буду никого казнить, если преступники докажут свою преданность, - Иоанн как ни в чём не бывало встал со стула и взял какой-то свиток со стола ("А стол надо бы проверить на потайные полочки") и снова сел.

– Великий милостив как Аркар!

– А теперь слушай меня.

– Я весь внимание, Благословлённый Аркаром.

– Через неделю в казне должно быть полтора миллиона сестерциев, - глаза Фоки полезли на лоб, - да-да, полтора миллиона. Для войны надо много денег, - теперь на лице Фоки появилось подобие улыбки - с таким лицом он подсчитывал прибыли. - Через месяц мы должны выступить на Блистательную Партафу, а потом… Но вот что будет потом, тебя не касается.

– Мудрость Великого так же велика, как и его милосердие.

– А сейчас иди и найди мне Маврикия и Фому.

– Повинуюсь Великому! - Фока поцеловал перстень императора с печаткой и, не поворачиваясь к Иоанну спиной, вышел в коридор.

– Началось! - прошептал Иоанн и что-то отметил пером на свитке…

Повсюду бегали люди: лагерь только недавно разбили, поэтому нужно было что-то постоянно ремонтировать, строить частокол, ставить палатки и искать места для скорого ночлега. Мы подошли к огромному, метра три в высоту и десять в ширину, шатру. У входа в шатёр стояло два десятка воинов с разными гербами и знаками на плащах и доспехах: все они подчинялись либо Фердинанду, либо дворянам. Воинов лично Фердинанда можно было узнать по эмблеме золотого льва, сражавшегося с серебряным единорогом на чёрном фоне - гербу принца.

– Стойте, никого пускать не велено! - остановила нас стража.

– Принц знает о нашем прибытии. Я - маг Тенперон Даркхам, а это мой ученик.

– А, милорд Тенперон, - вдруг вспомнил о чём-то один из охранников. - Командир, Его высочество приказал, чтобы при появлении мага впустили.

– Проходите, судари маги! - вдруг как-то подобрел говоривший с нами охранник.

– Спасибо, любезный.

В шатре стояли несколько знатных вельмож. Судя по эмблемам, это были дворяне севера, а на кровати сидел сам принц Фердинанд.

На мой взгляд, ему было не больше двадцати. Волосы его были светло-русыми, карие глаза улыбающимися, а широкое, чистое, открытое лицо - вызывающим доверие. Но вот слабый подбородок, как я почему-то подумал, мог принадлежать только безвольному человеку. Интересно, почему эта мысль пришла мне в голову именно сейчас?

Фердинанд был в одной белой рубахе и чёрных шёлковых штанах. Интересно, а на охоту он ездил в атласном камзоле? Просто, как мне кажется, в шёлке лучше показываться на балу, а не на войне.

– Моё почтение, судари.

– Тенперон Даркхам и его ученик, если не ошибаюсь? - спросил Фердинанд.

– Вы необычайно проницательны, Ваше Высочество, - льстил принцу Тенперон.

– Великолепно! Я только недавно Ваше письмо, но не ожидал Вас так скоро. Объясните, что это за обстоятельства, о которых Вы писали, заставившие Вас прибыть сюда? Мои придворные не совсем понимают этого.

– Архимаг Асфар, директор Магической академии, этой ночью убит у себя дома по приказанию узурпатора…

– Чтооо?! - вдруг вскрикнули разом дворяне, стоявшие в шатре, - великий Архимаг, служивший ещё прадеду Его Высочества, убит?

Похоже, Фердинанд не всё доверял своим сторонникам. Довольно опасно, надо заметить.

– Да, и это сделали алые маги, судари. Надеюсь, Ваше Высочество знает, кто они?

– О них знает любой, кто жил хоть день в столице. Это меняет ход всей войны - теперь нам вряд ли справиться с узурпатором. Разве что с Вашей помощью, сударь маг.

– Для этого я и появился, Ваше Высочество. Я уже давно создал план, с помощью которого Вы сможете вернуть трон.

– Давно? - смеялся один из феодалов, граф Эрик фон Даркмур.

Вообще-то, Даркмур был не простым графом. Он был ещё и Владетелем - "наместником" одной из частей Королевства. Насколько я знал, он владел графством Беневаль, что расположилось на самом севере Королевства. Раньше Беневалем правили род графов Беневаль, но лет сорок назад при невыясненных обстоятельствах погиб последний представитель этого рода, Владетель Эдвин. И Владение перешло к фон Даркмурам.

Я решил присмотреться к нему поближе: нечасто встречаешься с Владетелем. Сорока трёх лет от роду, граф был высок ростом, блондин, глаза его были цвета морской волны, словом, настоящий огнар. Но вот взгляд его всё время бегал по шатру, на мгновение останавливаясь на присутствующих. В этом он был больше похож на аркадцев, славившихся своей хитростью, двуличностью и слабыми нервами. Облачён он был в плотный коричневый камзол из шерстяной ткани, на груди, справа, был вышит фамильный герб: сокол, летящий вниз.

– И сколько же это часов Вы составляли свой план? - решил съязвить фон Даркмур.

– Около месяца, сударь Даркмур, - Тенперон любил ошеломить собеседника, глядя на реакцию того.

– Вы шутите? - спросил принц.

– Ничуть, Ваше высочество. Я уже давно знал о желании короля завещать престол Реджинальду, - интересно, а Тенперон говорит правду или блефует? Нет, учитель, конечно, сам отвечает за свои слова, но… - Но позволите ли Вы изложить мне свой план?

– Я готов выслушать любой план, лишь бы он помог вернуть мой, принадлежащий мне по праву первородства, престол.

– Так вот. Насколько я знаю, сейчас в этом лагере и его окрестностях около двадцати тысяч пехоты и тысячи конницы?

– Вы слишком хорошо информированы, - принц взглянул на фон Даркмура: Фердинанд уже думал, кого наказать за утечку информации.

– Так вот, надо разделить эти двадцать тысяч на две части…

– Это невозможно - просто глупо, - Даркмур, похоже, считал себя знатоком военного дела.

– Только это и спасёт армию от разгрома, Ваше Высочество, - у Реджинальда около тридцати-тридцати пяти тысяч пехоты, а вот хорошей конницы нет. Многие рыцари севера перешли на Вашу сторону, принц. Поэтому надо разделить войско на две части: конную и пешую - и дать сражение.

– Это лишено логики, сударь маг! - уже и принц не выдержал.

– Это-то и хорошо: большая часть пехоты завяжет бой, а к тому времени вторая часть войска, обойдя вражеские позиции, атакует войско Реджинальда с тыла и решит исход сражения, которое, - Тенперон сделал небольшую паузу, - будет через три дня.

Откуда он знал всё это? Происходи этот разговор сейчас, спустя столько лет, я бы прекрасно понял, откуда. Ходили слухи, Что Тенперон держал целую сеть шпионов. Позже выяснилось, что свои уши у него имелись не только в Королевстве.

– Возможно это нам поможет, - хотел сказать принц, но вдруг вмешался второй молчавший до того вельможа, герцог Артуа, один из бывших генералов короля Альфонсо.

А вот Жерар Артуа был Владетелем одноимённого герцогства в семнадцатом поколении, и неимоверно гордился этим. Сорока шести лет, герцог был среднего роста, немногим выше меня, с короткой бородкой клинышком. Серые глаза его смотрели прямо на Тенперона, словно каменные: герцог ни разу не моргнул и ни отвёл взгляд. Артуа, единственный, был в подобающем для случая наряде: стёганый кафтан, который надевали под доспехи, кольчужные штаны и шлем, который герцог придерживал правой рукой. Такое впечатление, что он в любой момент ждал нападения. Самое страшное, что напасть враг и вправду мог в любой момент. Вдруг Реджинальд или алые маги наняли убийц, затесавшихся среди воинов принца?

Герцог поражал своим спокойствием. Впрочем, этим он пошёл в предков: те были спокойны как Саратские горы и холодны как снег Снежной пустоши.

– Если мы сделаем так, то вся наша армия погибнет. А Вы, Ваше Высочество, попадёте в лапы к своему кузену, и он вряд ли примет вас с распростёртыми объятиями, - герцог знал, как надавить на принца. - Да и кто поведёт в бой вторую часть войска? Уж не вы ли, сударь маг?

– Я, если прикажет принц, смогу это сделать, - кивнул Тенперон.

Все, почему-то, засмеялись…

Реджинальд ходил из угла в угол тронного зала, заложив руки за спину. Изредка он бросал взгляды в сторону гвардейцев, охранявших своего монарха. Пятеро воинов, все из дворян. Они со скучающим видом взирали на беспокоившегося монарха, многозначительно переглядываясь. Облачённые в кольчуги, поверх которых были накинуты синие табарды с жёлтой молнией, они выглядели очень внушительно. Но не в глазах Реджинальда.

"Стоят как идиоты, ничего не делают, только переглядываются, - думал король. - Ни на что не годны! И зачем только дядюшка их держал здесь?"

"Основа трона - это дворяне, а гвардия - это основа дворянства" - любил говорить Альфонсо V. Вот только он не учёл, что дворяне тоже могут восстать против трона.

"А что, если создать что-нибудь в противовес гвардии? Её не распустишь, иначе мне не продержаться и дня в столице - сами же бывшие гвардейцы и уберут с трона. Но вот если найти тех, кто будет очень многим обязан лично мне, а не Огнаридам, то будет намного спокойнее. Пусть, скажем… Да, пусть будет Особая охрана. Звучит! И есть какая-то тайна в этом названии. Да, пусть будет Особая охрана".

Реджинальд, не обращая внимания на то, что горностаевая мантия подметает пол, быстрым шагом направился в соседний зал, с балкона которого открывался прекрасный вид на Белый город. Гвардейцы молча последовали за ним.

Пройдя по мраморному полу Малого тронного зала, Реджинальд оказался на балконе, который был украшен статуями огнарских рыцарей. Людольфинг смотрел на город. Теперь уже его город в его Королевстве.

Прямо перед дворцом, окружённым кованой оградой с прекраснейшими воротами, чьи створки были сделаны в виде стилизованных молний, раскинулась Коронная площадь. Огромное пустое пространство (по меркам огнарских городов, конечно) сто на сто шагов радовало глаз. Потому что окружали эту площадь теснившиеся друг к другу особняки дворян и придворных, каждый из которых хотел хоть мелочью, но выделиться среди других. А мелочами огнарские дворяне считали что-нибудь вроде гаргульи над дверьми дома или пристроенной башенки.

К счастью, из-за слабого зрения Реджинальд почти не видел всех этих "мелочей", и радовался этому. Потому что и так устал от них за всё время пребывания в столице. За крышами особняков знати виднелся Малый коронный дворец, который сейчас пустовал: там осталось немного слуг и охрана. Принц-то, который раньше жил в нём, покинул столицу.

– Надеюсь, что он скоро вернётся, - усмехнулся Реджинальд.

Этот дворец отличался тем, что стены его были сложены из светлого камня, в отличие от остальных построек такого масштаба в огнарской столице. Просто он был возведён относительно недавно, всего век назад, по илатской моде. Малый коронный дворец был к юго-западу от Королевского дворца. Его окружали зданиями ремесленных гильдий и цехов. А вот к юго-востоку была Гильдия магов, самое высокое здание в столице.

Четыре башни, чьи крыши были разного цвета: оранжевого, коричневого, синего и белого. Каждая из этих башен символизировала природные стихии, из которых черпали свою силу маги: огонь, землю, воду и воздух. Но была и пятая башня, ещё выше остальных. Реджинальд, как и почти все остальные жители Королевства, не знал, что она символизировала пятую стихию, открытую лишь магам. И конечно же, сокрытую для всех остальных.

Реджинальд с детства не доверял волшебникам из Гильдии, не без оснований считая, что они возомнили о себе слишком много. Алые маги, во всяком случае, исследовали структуру волшебства, пытались сделать магию более доступной. Так говорил Эдмон Рофшор, а у Реджинальда не было повода ему не верить.

А дальше всё в глазах короля расплывалось в сплошной массив крыш и стен домов. Он не мог разглядеть храмы, посвящённые огнарским богам, и лишь вдали, мог заметить расплывавшуюся для него городскую стену. Вернее, стену Белого города. Дальше был Чёрный город, где жили бедные огнары, мелкие ремесленники, а также, что было очень показательно, - иностранцы и иногородние.

Для них отводился специальный квартал, огороженный стеной. Давным-давно, когда Королевство было ещё молодо, Черного или Белого города не существовало, а был единый Тронгард. Только потом, с течением времени, Владетели, знать и богатейшие купцы попросили "оградить их от нищих и бездельников". Вот так и появился Чёрный город, от которого Белый отгородился стеной и семью воротами. Дворяне, пусть их предки некогда были такими же нищими, некоторые владели лишь топором и копьём, боялись жителей Чёрного города. Боялись своего народа…

– Боялись? - внезапно Реджинальда осенила мысль.

– Боялись?

– Боялись?!

– Боялись! Они их боялись! - расхохотался Реджинальд, устремляясь прочь с балкона, из зала, и следуя вниз, в кабинет Коронного сенешаля.

Именно Коронный сенешаль отвечал за издание королевских законов и эдиктов, а также, естественно, за их исполнение. Реджинальд, словно боясь, что гениальная мысль, пришедшая ему в голову, выпорхнет из его головы, со всей возможной скоростью направился к кабинету сенешаля. А потом, позабыв о дворцовом этикете, просто побежал. Гвардейцы в своих тяжёлых доспехах не поспевали за ним…

– Вы, сударь Тенперон? - не верил своим ушам принц.

– Если вы сомневаетесь в моих способностях, вспомните резню при Кирсекри.

Каждый знал про эту битву. Случилась она не больше пяти лет назад, когда на северные земли Королевства совершили набег племена варваров из Снежной пустоши. Объединённое ополчение магов, местных феодалов и крестьян остановило нашествие, но полегло почти полностью, просто задавленное в десять раз превосходившими их количеством варварами. До сих пор не знали, кто руководил той битвой после гибели графа ле Дезира, командовавшего ополчением.

– Можете спросить выживших о внешности их командира.

– Мы так и сделаем, - негодовал герцог.

– Так, господа, мне надо подумать, - внезапно проговорил принц.

– Не будем Вам мешать, Ваше Высочество, - заискивал граф Даркмур, кланяясь принцу.

– Ваша жизнь и, что важнее, жизнь тысяч огнаров зависят от Вашего решения, - выделяя каждое слово, произнёс Артуа и удалился из шатра.

– Я уверен, что Ваше решение будет справедливым, - поклонился Тенперон. - Пойдём, Николас, нам здесь больше делать нечего.

– Да, учитель, - я тоже поклонился Его Высочеству и вышел из шатра вслед за Тенпероном.

Едва мы вышли из шатра, как герцог и фон Даркмур заспорили с учителем.

– Мы, конечно, осознаём Ваш талант, если именно Вы командовали ополчением в той битве. Но там были лишь жалкие варвары, одетые в шкуры и вооружённые копьями с костяными наконечниками, - начал фон Даркмур. - Здесь же совсем иная ситуация!

– Вы глубоко заблуждаетесь, сударь граф. Те племена шли в бой далеко не с копьями из костей: они воевали стальными и железными мечами, ведомые в бой их шаманами, сведущими в природной магии. И сейчас тот же случай: мы или победим в этой битве, или нас сомнут. А потом настанет черёд всего дворянства и всех не алых магов.

– Господа, не ссорьтесь, - вдруг стал нас успокаивать Даркмур. - Всё решит принц. Именно он до сих пор командующий армии, - граф многозначительно посмотрел на герцога.

– А вот и Его Высочество, - еле прошептал я, видя, как принц выходит из шатра. Тенперон быстро повернулся на каблуках.

– Я вынес решение, господа. Сударь Тенперон будет командовать латниками второго отряда, командиром конницы я назначаю графа Даркмура. Основной частью войска будет руководить герцог Артуа. Всем понятно?

– Да, Ваше Высочество, - Артуа кивнул.

Выражение (скорее, даже каменная маска) его лица не изменилось, но я был почти уверен, что герцог необычайно рад. Ещё бы: командовать целой армией!

– Вот и отлично, теперь поедемте в то поле, где завтра будет битва.

– Как завтра, Ваше Высочества? - разом спросили Даркмур, Тенперон и герцог.

– Утром мне сообщили, что войска Реджинальда в одном дневном переходе от нас.

Неужели принц играл, когда изобразил удивление при словах Тенперона? Но зачем? Зачем ему это? Даркхам, я был уверен, тоже думал над причинами поведения Фердинанда. Что ж, настанет время, и я это узнаю…

– Сударь Тенперон, что Вы делаете? - только тут я заметил, что учитель что-то шепчет и делает пассы руками, явно творя заклинание.

Внезапно перед шатром появился грифон. О, любой бы ученик Магической академии узнал бы его: огромная орлиная голова с мощным клювом, который пробивал одним ударом доспехи, широкая, в перьях, шея. Всё туловище тоже было покрыто перьями, за исключением задних ног, очень похожих на ноги льва, от него же грифону достался и хвост. Грифон склонился перед Тенпероном. Дворяне и принц так и ахнули.

– Вы можете воспользоваться конями, а я с Николасом полечу на вот этом красавце, - Тенперон погладил грифона. - Как я понял, это поле в пяти лигах отсюда, там ещё лесок к востоку от него?

– Да, сударь маг, - только Артуа пришёл в себя от вида грифона. Нашлась хотя бы одна вещь, поколебавшая спокойствие Владетеля.

– Хорошо. Николас, запрыгивай. Тут места как раз для тебя хватит! - и я проворно вскочил на спину к грифону, уже в предвкушении от полёта.

– Встретимся на поле, судари! - и Тенперон чуть коснулся ушей грифона, подавая ему знак взлетать.

– Да, на поле, сударь маг! - слышалось издалека.

Вид, открывшийся мне с грифона, был потрясающим…

Реджинальд облегчённо вздохнул. Но этого собравшиеся в Тронном зале совершенно не замечали, всё своё внимание обратив на Эдмона Рошфора. Он сообщал последние новости. Алые маги взяли на себя обмен посланиями между Второй Северной армией Блад Торна и столицей. Сейчас она уже должна была найти жалкие силы мятежников. По заверениям всё того же Рошфора, их должно было быть не более пяти тысяч воинов. Больше ни Артуа, ни фон Даркмур, открыто поддержавшие Фердинанда, просто не успели бы собрать.

"Интересно, а как они вообще могли собрать столько воинов менее чем за неделю? Или всё-таки более, чем за неделю?" - Реджинальда терзали сомнения. Вообще-то, насколько знал Людольфинг, Артуа и фон Даркмур должны были разослать гонцов по замкам своих вассалов. "Кликнуть клич", как говорили огнары в старину. Те вассалы должны были собрать воинов и разослать гонцов к своим вассалам. И так далее. Уйти на это должна была уйма времени. Второй Северной армии, верной престолу понадобилось две с половиной недели, чтобы просто добраться до Фердинанда.

"Они готовили мятеж заранее, эти Артуа и Даркмур" - внезапно осенило Реджинальда, который теперь не обращал внимания на слова Рошфора. И эта мысль поразила Людольфинга, чья вера в преданность королю дворянства пошатнулась.

Первый удар этой вере был нанесён известием Рошфора о том, что Архимаг Асфар отказался выполнять приказ короля и приехать в столицу. Более того: он атаковал приехавших сопроводить его в столицу алых магов и воинов. И это был один из вернейших помощников Альфонсо V! Что случилось с огнарами? Куда делась их знаменитая верность своим правителям?

"Неужели я настолько плохой король, что от меня уже начали отворачиваться подданные? Нет, не может быть! Или всё-таки может?". Реджинальд не знал ответа на этот вопрос. И потому мучился…

Вид, открывшийся мне с грифона, был потрясающим: на мили вокруг лагеря тянулись поля, кое-где перемежавшиеся небольшими лесками. Далеко позади сверкали снежные пики Саратских гор. Моя мантия развевалась от порывов ветра, и я еле мог сохранять равновесие при полёте, чего нельзя было сказать об учителе: Тенперон уверенно держался на грифоне, ещё в самом начале полёта ухватившись за гриву существа. Он лишь изредка давал команды грифону об изменении направления полёта.

– Мастер, а когда я смогу призывать грифона? - старался я перекричать свист ветра.

– Я не призывал грифона, я его позвал, - Тенперон всегда любил играть словами. - Только владея специальным амулетом с сетью заклинаний призыва, ты сможешь сделать подобное.

– А как я получу такой амулет?

– При сдаче экзамена тебе придётся сделать свой собственный амулет, с выбранными тобою свойствами. Надеюсь, у тебя получится его сделать.

Я подумал, что Тенперон сомневается в моих способностях. Но во мне-то он как раз был полностью уверен - в отличие от судьбы Королевства. Даркхама терзали сомнения в победе Фердинанда.

– Я буду стараться, учитель!

Грифон стал резко снижаться, отчего у меня захватило дух. Зверь приземлился на каком-то холме, поросшем густой травой доходившей мне до самых колен.

– Так-с, - задумчиво прошептал Тенперон, когда грифон уже растворился в воздухе.

– Учитель, я подумал, что можно закрепиться на этом холме.

– Ты прав, - Даркхам огляделся, - только нужно вкопать колья вот здесь, - Тенперон махнул вперёд, на подножие холма. - Они смогут задержать конницу. Но вот только все здесь не уместятся, придётся закруглить ряды, чтобы не обошли с фланга.

Я мог только молча поражаться, как уже после одного взгляда Тенперон уже успел решить, как расставить войска.

– Вот и судари командиры пожаловали, - сказал минут через десять Тенперон, быстро поворачиваясь к лесу.

И правда, между деревьев показалось с десятка два всадников, в центре которых ехали Артуа, Даркмур и Фердинанд. Приблизившись к холму, эскорт остановился, позвякивая доспехами, а принц и генералы спешились.

– Как я могу судить, дать бой Вы предлагаете здесь, - оживлённо спрашивал принц.

– Да, у подножия холма необходимо вкопать колья.

– Но как мы… - начал было Артуа, но принц его перебил.

– Герцог, немедленно вызывайте пехоту. Вашу пехоту, - Фердинанд, похоже, уже видел во всех подробностях завтрашнюю битву, так у него загорелись глаза.

– Это будет честью для меня, - сухо ответил герцог и быстро вскочил на коня, бросив коня в галоп. Пятеро рыцарей последовало за ним.

– Так, а теперь, - начал Тенперон рассказывать свой план будущей битвы…

Кольчуги и шлемы весело поблёскивали на солнце. Ровные ряды копий были украшены разноцветными флажками - знаками феодалов, чьи воины теперь стояли на этом холме и ещё на четверть лиги в стороны. Целых двадцать тысяч воинов, столько я ещё ни разу не видел на такой узкой полосе земли. Хотя, конечно, я и пяти сотен в одном месте не видел. Меня больше всего поражало то, что ни один из этих воинов совершенно не понимал, с кем он будет биться в этот день:

– Так это, я скумекал: собрался бандыт королём стать, а мы его и скрутим туточки".

Или:

– Так то, хлопчики, колдун тёмный околдовал наших-то и погнал их честных людей резать, и токма мы его остановить-то сдюжим".

Вооружение воинов мне не внушало доверия: кирасы были хорошо если у сотников, у воинов победнее и пониже званием не то что кольчуги, но и стёганые кафтаны встречались редко, одеты они были в рубахи, подпоясанные верёвками, и в штаны. У большинства были лапти или рваные сапоги, некоторые были босыми. У первых рядов пехоты на вооружении были короткие копья и щиты, у кого каплевидные, у кого круглые, у кого их просто не было. Остальные три ряда воинов бряцали топорами, вилами, дубинами, иногда можно было увидеть мечи, явно доставшиеся от дедов и прадедов. У кольев и на вершине холма расположились лучники. Здесь же, на холме, был и принц со знатью: он был облачён в полный доспех: серебряный единорог и золотой лев были отчеканены и на шлеме, и на кирасе, и даже на наплечниках. Фердинанд выглядел необыкновенно счастливым. Он смотрел на своё войско, часто заливался радостным смехом. Видеть это для меня было неприятно: сотни и тысячи его подданных вот-вот погибнут, а он лишь смеётся. Словно это какая-то игра. Игра…

Так он играл! Вот к чему этот смех, нежелание выдавать всех сведений своим помощникам. Он играл в большую игру, и желал преумножить удовольствие от своей игры. Меня словно окатили холодной водой: и за этим человеком я пошёл против короля? Но уже было поздно: скоро начнётся битва. И я должен буду сражаться. Хотя бы ради того, чтобы сохранить жизни людей, что окружали меня. А отнять - у алых магов. Они-то точно должны были участвовать в бою. Жаль только, что я не понимал, что лишь при огромной удаче смогу выстоять против алых.

Казалось, что только я понимаю всю сложность предстоявшего сражения: так я волновался.

"Помни, Николас, ты будешь единственным магом на целых двадцать тысяч человек. Ни я, ни принц, ни сам Всезнающий Тарик не знают, сколько алых магов выведет против нас Реджинальд. Может, одного, а может, и с полсотни. Только ты будешь стоять между ними и гибелью войска. Мужайся и помни, что я буду молиться за тебя и за всех нас. Помни!" - говорил Тенперон, перед тем как присоединиться ко второму отряду.

Ещё Даркхам дал мне амулет: шарик из красного металла на цепочке. На его поверхности были отчеканены изображения мечей. Как объяснил мне Тенперон, этот амулет должен был охранять меня от боевой магии. А когда я произнесу особые слова, "пирос дафанд мир", то появится защита и от стрел.

– Не волнуйся, сынок, - похлопал меня по плечу уже седой сотник с голубыми глазами, чьи длинные седые усы свисали до самого герба принца на кирасе. - Хоть их там и больше супротив нашего, зато с нами правда.

– Я знаю, сударь, я знаю, - я до сих пор не мог понять, как все эти люди могли вести себя так спокойно, словно через минуты они не погибнут под градом стрел. Или не будут растоптаны рыцарской конницей. Или не будут пронзены копьями. Или… Словом, много что могло с ними случиться. - Но я боюсь, что Немайди будет занята более важными делами сегодня.

– А на что мы тут, сынок, а? - я не нашёлся, что ответить на этот вопрос. - Принц собрал нас здесь, чтоб, значит, работёнку её выполнить. Ты на наших богов-то надейся, а сам не плошай!

Оставалось надеяться на колья. Невысокие, доходившие мне до пояса, воткнутые в землю на расстоянии двадцати сантиметров друг от друга, они должные были не пустить вражескую конницу, а по возможности и вражескую пехоту.

Но вот Фердинанд взмахнул своим мечом, и заиграли горны. Только тут я разглядел на другом конце поля медленно приближавшуюся чёрную полосу - ряды противника. Незаметно для себя я стал молиться Тарику, богу магии и покровителя любого существа, творящего волшбу и читающего заклинания: "Я знаю, что ещё не совсем волшебник, и, возможно, никогда им и не стану, но я прошу тебя: дай мне сил выстоять в этой битве и пережить этот день. Именем четырёх стихий".

По спине покатилась капля пота. Только тут я узнал, что хронисты не врут: даже в холод человек может вспотеть. От страха. Я боялся сознаться самому себя, что боюсь, но…

Вдруг горны замолкли - и первая шеренга выставила вперёд копья, а лучники натянули луки. Мгновение - и туча стрел взметнулась в воздух.

Первый залп оказался неудачным: было слишком далеко до врага. Ждать, надо бы ждать!

Вдруг показалась вражеская конница: нестройные ряды закованных в броню рыцарей, чьи кони были словно сделаны из железа - столько доспехов было навешано и на них.

Враг. Они враг. Впервые в жизни я видел настоящих врагов, которых должен был убить. Немайди решила посмеяться надо мной: убивать приходилось своих соплеменников.

Рыцари неслись вперёд. Все вокруг меня замерли. Тишина давила на меня. Было слышно, как копыта рыцарских коней взрывают землю. Седой сотник громко сглотнул.

– Лучники, залп! - наконец-то один из сотников нарушил тишину.

Снова натянулись тетивы. Мгновение между тем, как лучники отпустили тетиву, а стрелы полетели во врагов, показалось мне вечностью. Но вот в небо взлетела небольшая чёрная тучка - и начала опадать градом стрел на рыцарей.

Стрелы падали среди рыцарей, отскакивали от шлемов, кирас, щитов - но лишь двое или трое закованных в броню всадников упали наземь. Но остальные лишь ускоряли бег своих коней.

Когда рыцари приблизились на расстояние полусотни шагов, наши лучники дали ещё залп - и лишь десятка два рыцарей упали на землю, истекая кровью. У многих ранило коней. Бедные животные, падая, ржали от боли. Мне было жаль их намного больше, чем седоков…

Но вот раздалась команда: "Копья вперёд!". Рыцари обрушились на ряды нашей пехоты…

Тенперон с лошадиной спины смотрел на начинавшуюся битву. К счастью, конный отряд Фердинанда находился глубоко в лесу в стороне от сражения, и враг вряд ли бы нашёл его. Те несколько разъездов разведки, что выслал вражеский генерал, перехватили до начала сражения. Враг не ожидал удара. Так что можно было спокойной наблюдать за битвой и выжидать, когда один удар в спину переломит ход всего сражения.

Рыцари Реджинальда решили начать сражение. Глупцы! Это была не та битва, где бой рыцарей, быстро распадавшийся на множество поединков, решал исход дела. Нет! Артуа закрепился на холме, и конная атака не смогла бы его оттуда выбить. Да ещё и не самая мощная: так, две-три сотни рыцарей, не больше. Всё-таки вражеский командир поступил очень глупо.

Вот рыцари были же ровно посередине между двумя армиями. Лучники дали залп, который, как показалось Тенперону, не нанёс врагу совершенно никакого урона.

Ага, хорошо: Артуа решил подпустить врага поближе. Что ж, он знает, что делает: на сотне шагов стрелы намного опаснее, чем на тысяче.

Снова залп. Вот, рыцари начали валиться наземь. Но потери не остановили их собратьев по мечу и те наскочили прямо на копья первой линии Артуа.

Где-то там стоял Николас. Тенперон надеялся, что его ученик сможет постоять за себя и помочь другим. Датору необходимо отвлечь на себя алых магов. Даркхам чувствовал присутствие нескольких членов Ордена. К сожалению, из-за них Тенперон не хотел применять магию: слишком рано. Враг не должен знать, что в лесу к северо-западу от его рядов засада.

Рыцари продолжали бой. Издалека разобрать деталей было нельзя, но…Похоже… Похоже, вражеская конница отступала! Да, они бежали, повернув коней! Маленький кирпичик во дворец большой победы уже заложен. Главное, чтобы раствору хватило…

Я сам видел, как пехотинца в первом ряду подмял под себя рыцарский конь. Он топтал своими копытами, ломая кости. Хозяин коня лихо орудовал копьём, сразив уже двух наших.

– Ну сейчас ты у меня получишь! - и я прошептал заклинание "огненного шара".

Сгусток огня, принявший форму шара, полетел во врага поверх голов пехоты. Он опалил жаром многих из них, кое у кого даже начала тлеть одежда. Но шар всё же нашёл свою цель.

От ужасного крика жарившегося заживо в доспехах человеках практически все воины, стоявшие рядом, вздрогнули. Это было моё первое боевое заклинание. Странно, но я не испытывал сожаления или угрызений совести от того, что убил человека. И даже не понял, что именно я первым в этом бою нарушил "Договор братской крови".

Видно, такова судьба боевого мага: убивать не задумываясь, не колеблясь, иначе через секунду убьют и тебя. Но прочь мысли - бой продолжается!

Рыцарская конница подалась назад. Всадники разворачивали своих коней, надеясь убежать из-под ударов копий. Мы выиграли короткую передышку…

Тенперон удовлетворённо хмыкнул, глядя на то, как сотники возвращают утраченный после рыцарской атаки порядок. Прогнувшаяся линия выпрямилась, вновь ощетинившись копьями. Многие из этих людей к вечеру научатся воевать. Ну, или умрут - выбор у них невелик.

Прошло немало времени, наверное, около часа. Тенперон ждал, когда вражеский командир предпримет новую атаку. После неудачи с конницей он, похоже, довольно долго думал, что же делать. Похвально: поспешность нередко приводила к поражению. Жаль только, что командир вражеского войска ждал так долго. Тенперон покачал головой, начал разминать плечи. Кольчуга, которую он надел перед боем, уже начинала на них давить: Даркхам не привык носить её.

Но вот во вражеских рядах появилось какое-то движение. Наконец-то! Что же будет на этот раз?

Они пошли в новую атаку! Мне уже надоело стоять без дела, глядя на трупы рыцарей. Несколько из них остались возле наших рядов благодаря мне. Это было заметно по оплавившимся кое-где доспехам и обуглившейся под трупами земле.

Сплошная чёрная линия врагов постепенно превратилась во множество далёких силуэтов. Враг всё приближался. Воины вокруг меня начали волноваться. Даже на глаз можно было определить, что почти всё вражеское войско двинулось на нас. Вражеский командир, похоже, решил покончить с нами одним ударом.

– Лучники, приготовиться! - разнеслась команда герцога Артуа, подхваченная десяткам голосов сотников и тысячников.

– Скоро, сынок, скоро вдарят! - говорил седой сотник, наблюдая за движением вражеских рядов.

Внезапно враг остановился где-то в тысяче шагов от нас. Даже с такого расстояния было видно, что противник вооружён лучше нас. Кольчуги, каплевидные щиты, лес копий. Скорее всего, у каждого на поясе висел меч. Королевская армия - что ещё можно сказать?

Во вражеских рядах я заметил какое-то движение. Вперёд выходили лучники. Они начали быстро приближаться к нам. Шагах в десяти от них шла вражеская пехота. Вот теперь и начинается настоящая битва! Наконец-то!

Всё было очень плохо. Тенперон серьёзно разволновался. Их командир двинул почти всё войско на ряды воинов Фердинанда. А вот оставшиеся рыцари пока что, похоже, ждали новых приказов позади. Весь план катился к Даркосу! Рыцарей у врага осталось не так уж и много, но они могут испортить всё дело. Стоит им только держаться позади основной линии, и удар в тыл уже не получится неожиданным. Скорее, Тенперон положит несколько десятков всадников, а потом несколько рядов королевской пехоты развернётся, и…

Вражеские лучники были уже в трёх сотнях шагов. Похоже, хотели бить наверняка. Наши же пока только приготовились стрелять: стоило подпустить противника поближе. К счастью, с холма было намного удобней пускать стрелы, чем на холм. Хотя в те минуты я думал со всем не о том. Мне лишь бы побольше воинов Реджинальда достать "огненным шаром".

Вот они были уже в двух сотнях шагов.

– Залп! - Артуа решил начать обстрел.

Засвистели тетивы. В небо снова взвилась чёрная туча. Но через мгновение ей навстречу полетела другая, побольше: вражеские лучники тоже остановились за какое-то мгновение до команды Артуа.

"Пирос дафанд мир!" - успел прошептать я, прежде чем на нас посыпались стрелы.

Двух воинов, стоявших позади меня, убило сразу же. Тот самый сотник, говоривший со мной перед боем, упал, хрипя: стрела ударила ему прямо в горло. Меня не задело лишь по случайности: я заслонил лицо рукавом мантии, и через секунду там уже торчало две стрелы. Но вот сработал амулет - и вот уже шесть пламенных лезвий окружало меня, сжигая все приближавшиеся стрелы. В этом заклинании, как я убедился в те минуты, был один изъян: каждая сожжённая стрела отзывалась страшной головной болью.

Стрелы прекратили сыпаться на мгновение, а потом их стало ещё больше: враг подтянул ещё лучников. Похоже, они хотели пробить брешь в наших рядах. Я же был почти что в самом центре. Рядом были Фердинанд, Артуа и их охрана. Совсем неподалёку. Один сильный удар, прорыв к принцу - и битва закончится.

А в наших рядах продолжали падать воины. Щиты были в основном только у бойцов в первых рядах. А здесь людям защищаться было нечем, и они падали, падали, падали…

Вернее, мне только тогда казалось, что наши воины гибнут сотнями - в лучшем случае десятками. Чаще стрелы просто падали между рядами или просто ранили людей. Но у страха, как говорится…

Артуа, как и командир королевской армии, совершили большую ошибку: надо было отдать приказ лучникам стрелять ещё раньше. Враг мог постепенно выдвигать вперёд ряды лучников, пока задние стреляют с дальних позиций. А тут! Жалких две сотни шагов! Артуа ничего не понимает в бою! Можно было начать ещё на трёх сотнях! Ну и что с того, что потерь среди врагов почти не было бы? Хоть десяток, хоть два, но зацепило бы! Сейчас был на счету каждый воин.

Даркос, ну почему вражеская конница бездействует?

Стрелы всё сыпались и сыпались, воины всё падали, а враг всё приближался. Вот была уже сотня шагов. Полсотни шагов. Можно было даже разглядеть их лица. Там были такие же огнары. Что и вокруг меня. Но они сами пошли против нас, они потрясали мечами в академии, они помогали в убийстве Асфара, теперь они хотят убить и меня… Смерть им!

Я и не заметил, что стрелы прекратили сыпаться…

– Фламо! - выкрикнул я во всю мощь своего горла заклинание "огненного шара".

Я вытянул руки ладонями вперёд, и с них снова слетел сгусток пламени. Только теперь он был намного больше: моя ярость прибавила сил заклинанию. Я влил в "огненный шар" столько мощи, что пошатнулся от слабости. Кровь закапала у меня из носа. Но огромный шар огня несётся во врага, и уже всё равно.

В этот раз шар пролетел намного выше наших воинов, иначе точно бы сжёг своим жаром нескольких.

Он ворвался в ряды врагов. Менее чем через мгновенье впереди запылало несколько живых факелов. Из рядов врагов раздавались истошные вопли: те факелы поджигали соседей по рядам, шеренгам…

Вражеский строй сломался. Пехота прекратила наступление. Сейчас бы ещё один "огненный шар", ещё чуть-чуть, ещё немного отдохну, вот сейчас…

Тенперон почувствовал, что кто-то применил огненную магию. Николас! Как увидел Даркхам, наступление в центре остановилось. Он в одиночку смог это сделать! Молодец! Тенперон верил в него! Только бы алые маги не смогли добраться до ученика и пробить защиту амулета…

Я чувствовал, будто холодная рука тянется к моему горлу: алые пытались пробить защиту амулета. Но она пока держалась, чего нельзя было сказать о нашей пехоте. Ещё бы найти тех, кто пытается меня достать…

Вражеская пехота внезапно расступилась. Вперёд высыпали лучники. И они дали залп…

О, я никогда не забуду той минуты: почти весь наш первый ряд наших войск словно выкосило. В образовавшиеся прорехи полетели "огненные шары" и "малые молнии". Алые маги смогли задеть многих наших воинов. Но этим они подписали себе смертный приговор.

Я заметил промелькнувшую среди вражеских пехотинцев алую мантию. Я совершенно не обращал внимания на то, что королевские воины побежали в бой, желая сломить нашу защиту. Вот остатки наших первых рядов приблизились к кольям. Вот-вот они должны сойтись в смертельном поединке с вражеской лавиной…

Ярость клокотала внутри меня. Алый маг. Наш самый опасный враг. Мой враг. Он должен умереть. Хотя бы за то, что убил огнаров своею магией. Но и в мыслях моих не было, что какие-то минуты назад я делал то же самое…

– Фламо! - ещё один шар огня устремился вперёд.

Он спалил заживо двух королевских пехотинцев. Потом ещё одного. Казалось, что сгусток яростного пламени ничем не остановить. Но вот он наконец-то нашёл свою цель - алый балахон загорелся. Умирающему магу не повезло: он не успел поставить защиту против огненной магии. Опоздал на какую-то долю мгновения… И этого оказалось достаточно, чтобы отправить его к Даркосу…

Снова Тенперон почувствовал, что применяют огненную магию. Но теперь не обратил на это внимания: вражеская конница всё-таки двинулась. Королевские рыцари, похоже, решили обойти войско Фердинанда с флангов. Безотказный во многих случаях манёвр. Не будь у принца засадного отряда конницы - и фланговая атака похоронила бы все надежды Фердинанда Огнарида на престол. Но этот отряд был. И шёл в атаку по приказу Тенперона…

Голова жутко гудела: слишком много сил потратил на магию. Я даже не думал, что несколько "огненных шаров" так измотают меня. Было трудно сосредоточиться, но я всё равно искал глазами алых магов. Теперь я словно чувствовал, что только один мой настоящий враг остался поблизости. И он был слаб. Ведь будь он силён - и именно мне пасть в битве, а не ему. А мне хотелось ещё пожить. И увидеть победу Фердинанда.

Между тем королевская пехота пробилась через ряды кольев. Она теснила наших воинов, и те всё отступали и отступали. Потеряно подножие холма. Многие сражались обломками копий или кинжалами. Другие без устали размахивали топорами, не желая отходить под напором врага. Но храбрость и гнев теперь были не самым лучшим оружием: нас теснили.

Теперь между мной и первым рядом вражеских копейщиков было не больше пяти наших бойцов. Какой-то воин в кольчуге встал впереди меня, выставив вперёд меч. Где-то на краю сознания мелькнула мысль о том, что он хочет защищать меня до конца. Надо было отходить, но…Алый маг! Вон он!

Я готов был поклясться, что на моём усталом лице появилась хищная ухмылка. Враг, похоже, пытался нащупать слабое место в моей защите: амулет сильно нагрелся. Он не выдерживал. Холод вот-вот должен был завладеть мною, убить, но…

– Фламо! - воин, стоявший перед мной, успел упасть на землю.

А через мгновение один большой костёр полыхал впереди. Алый маг был в самом его центре. Он просто не мог отвлечься от пробивания моей защиты. И не поставил свою. Глупец…

В том бою мне просто повезло: Орден выдвинул не самых опытных магов. И их было всего трое. Иначе я бы точно не дожил до вечера.

Странно, но во мне как будто прибавилось сил Наверное. От вида отступающих с холма королевских копьеносцев. Жаль, что через несколько минут сотники уже остановили отступление. Враг вновь начал со всей силой давить на наш центр.

Все вокруг меня стали понемногу подаваться назад. Теперь отступали уже мы. Всё ближе и ближе ко мне были вражеские воины, а у меня не было даже кинжала для своей защиты. Я слишком сильно понадеялся на свои "великие" способности. Похоже, скоро мне предстояло поплатиться за это жизнью.

Конная лавина неслась в спину королевской пехоте. Она в мгновение ока смяла ряды лучников. Многие из них нашли свою смерть под копытами коней.

Задние ряды копьеносцев еле успели понять, что произошло, когда смерть пришли и к ним. Свежие, только сейчас обагрившие кровью оружие, рыцари принца несли гибель врагам истинного наследника.

Враги пришли в замешательство. Их не только ударили в спину рыцари. Само небо, похоже, решило покарать реджинальдистов: молнии убивали не хуже, чем копья и мечи.

Принц радостно пришпорил коня, ринувшись вперёд. За ним устремилась и его личная охрана вместе с герцогом Артуа. Некоторые из воинов не успевали уйти с дороги и были затоптаны. Наши воины.

Я не мог узнать ряды врага: реджинальдисты, до того храбро двигавшиеся на наши ряды, теперь бежали. Началась простая резня: вражеские ряды сдавили с двух сторон, и реджинальдисты гибли, гибли, гибли…

Оставшиеся воины противника бросали оружие и сдавались на милость победителю. Разгром врага был полный: через полчаса мы уже были во вражеском лагере. Сотни и сотни палаток оказались опрокинуты, многие наши воины уже сновали по всему лагерю, держа в руках оружие, броню и всё, что только могли найти в лагере. Я сам видел, как один из молодых воинов, скорее всего виллан, скинул с себя лапти и уже примеривал сапоги, которые до этого забрал у мёртвого рыцаря.

Если сейчас кто-нибудь догадался бы атаковать лагерь, ни один из воинов Фердинанда не унёс бы отсюда ноги. Хвала Вартару, что в радиусе десяти лиг не было никого, кроме обнаглевших мародёров. Я смог найти Тенперона только ближе к вечеру, в главной палатке лагеря. Охрана, десять воинов разных баронов, пропустила меня: видимо, по войску уже разошёлся слух о маге-ученике, отражавшем атаку алых.

– Николас, рад видеть тебя здоровым и невредимым. Я с ног сбился, пытаясь тебя найти! - радостно говорил Тенперон, подскочив ко входу в палатку. Сзади него о чём-то говорили Фердинанд и Даркмур.

Похоже, он действительно сильно за меня волновался, раз проявлял чувство радости. С ним это случалось очень редко…

– Поздравляю Вас с победой, Ваше Высочество, - я поклонился принцу.

– Это была всего лишь стычка по сравнению с тем, что нам предстоит, - принц чуть склонил в голову в ответ на моё приветствие.

Игрок. Всего лишь игрок в такой чудесной для него игре!

– Но первый шаг к полной победе уже сделан! - вступился Тенперон.

– Возможно, - вторил принцу Артуа, сверкая чёрными глазами. - Но мы победили не Реджинальда, а всего лишь его генерала, Блад Торна… Всего час назад он лично вручил Его Высочеству знамя Второй Северной армии, которая сейчас почти вся лежит на поле.

– Не забудьте, что Первая и Третья армии уже идут к нам, - Тенперон картинно отвесил поклон Даркмуру и принц, намекая, кто именно виноват в том, что творится сейчас в Королевстве.

– И поэтому я решил, что в силу Ваших заслуг, мэтр Тенперон, я поручаю Вашему командованию три тысячи пехоты, - это был удар ниже пояса - сам принц уже, видимо, решил отойти на запад, к границе с Аркадской империей.

– Служу Королевству! - обычный ответ всех воинов, от солдата и до Первого маршала. Вообще-то, если уж на то пошло, то его "позаимствовали" у аркадцев, слегка изменив "Служу Ксару!".

– А мы тем временем, - Артуа стал излагать свой план, который он считал верхом тактической мысли. - Отойдём к западной границе, попутно собирая вокруг нас преданные войска и, даст Онтар, к будущей весне вернёмся сюда. Я посчитал, что к тому времени у нас будет сорокатысячная армия и четверть огнарского дворянства.

Интересно, как же он считал. Где найти тысяч тридцать войска в полностью подвластной врагу стране?

– А что Вы мне прикажете делать? - Тенперон с некоторой безнадёжностью в голосе спрашивал Артуа, словно предугадав всё, что скажет Владетель.

– Уповая на Вашу храбрость, принц оставляет Вас здесь, дабы защищать верноподданных, - сказано всё без тени сомнений. Артуа верил в свои собственные слова! Глупец!

И я тоже глупец. Все мы глупцы. Только Фердинанд - актёр…

– Боюсь, что через день после вашего отъезда эти, - учитель добавил с некоторым пренебрежением, - верноподданные уже будут поджигать наши склады и ночами резать своих же "защитников"!

Тенперон был вне себя. Его обрекли на верную смерть. Похоже, Артуа и фон Даркмур испугались Тенперона намного больше, чем всех армий Реджинальда вместе взятых…

– Предвидев это, мы и оставляем Вас здесь. Вы завоевали авторитет среди огнаров в сегодняшней битве. Только Вам под силу исполнить этот приказ.

– Подчинение, - эту фразу огнары тоже только считали придуманной ими, - Королевству! - отсалютовал Тенперон и шёпотом добавил. - Идём, Николас, нас здесь больше делать нечего.

– Желаю вам доброй ночи, Ваше Высочество.

– Вам того же, сударь.

В комнате, освещённой лишь парой факелов и горящим камином, в креслах сидели двое. Одним из них был герцог Рабар.

Скоро ему должно было исполниться сорок, но выглядел он на тридцать пять, не больше. Статью он пошёл в отца: высок, но узок в плечах, очень худ. Лицо кажется измождённым от длительной голодовки. Его бледность компенсировалась горящими глазами: словно два чёрных алмаза смотрели на тебя, решая, жить тебе или умереть. Брови был короткими и не очень густыми: Фридрих Рабар каждое утро специально выщипывал волоски из них.

Герцог всегда тщательно следил за собой, и даже после бессонной ночи и утомительного дня его коротко стриженые каштановые волосы были аккуратно зачёсаны на правый бок. Некоторые за это называли его старомодным: такие причёски были популярны лет пятьдесят назад, при деде короля АльфонсоV. Но Рабар лишь ухмылялся, если кто-то намекал о "старомодности", отвечая: "При Альфонсо III всё было лучше". Отец герцога, которого тоже нарекли Фридрихом, очень любил рассказывать сыну о былых временах. К счастью, он отправился к воротам Даркоса ещё семь лет назад, и не видел, во что превращается его любимое Королевство.

Вторым был барон Сан-Зар. Стефан, Владетель баронства Сан-Зар, являлся почти что полной противоположностью своему другу. Сорок восемь долгих лет жизни оставили на нём свой отпечаток, и не совсем приятный. Некогда прекрасные рыжие волосы, из-за которых по нему сходили с ума многие придворные дамы, поседели, хотя рыжие седеют медленнее остальных. Густые и длинные усы и бородка клинышком делали своего владельца в чужих глазах лет на пять или шесть старше. Ещё два года прибавлял совсем не красивший его, хотя Стефана уверяли в обратном, живот. Из-за вместительности этого живота враги Сан-Зара за глаза называли его "Усатым бочонком". Когда Стефан узнал об этом, он вызвал добрый десяток насмешников на Поединок Чести, отправив к Тайтосу всех десятерых. Насмешки стихли. Подшучивать над Сан-Заром смели теперь только в кругу очень близких людей.

Сан-Зар почти всю свою жизнь, не считая конфликтами с воинственными соседями огнаров, провёл в своём замке, редко выбираясь даже к соседям. И лишь одно заставило покинуть барона так любимый им замок Сан-Зар: Реджинальд назначил его главой Особой охраны.

Указ об её учреждении был зачитан на Коронной площади лишь неделю назад, но вести об этом успели разлететься по всем Владениям. Не совсем добрые для дворян и, наоборот, прекрасные для простого народа.

Во-первых потому, что в Особую охрану Реджинальд повелел принимать всех желающих, лишь бы они умели держать меч в руках. Во-вторых, именно Особой охране теперь полагалось охранять королевскую особу, а гвардии отводилась лишь оборона дворца и патрулирование Белого города вместе с городской стражей. Дворяне боялись, что из королевской гвардии сделают обычное подразделение гарнизона, и поэтому подняли ропот. К счастью, Людольфинг оказался не глуп, и капитаном Особой охраны сделал Владетеля. Это слегка успокоило дворян.

– Компромисс, не более, - вздохнул Сан-Зар, любуясь на новую форму.

Белый плащ, накинутый поверх белых же доспехов, должен был намекать людям, что Особая охрана борется только за правое дело. Во всяком случае, на это надеялся Людольфинг. На белой ткани была вышита золотыми нитками молния, герб Королевства. А над ней - корона с двумя зубцами, новый герб Людольфингов.

– Меня терзают смутные сомнения, сударь Сан-Зар, - наконец-то прервал своё задумчивое молчание герцог Рабар. - А что, если Реджинальд пойдёт дальше?

Когда Фридрих начинал говорить, многие вздрагивали и глазели по сторонам, потому что у такого щуплого на вид человека не могло быть такого низкого и мощного голоса. А вот народ Рабара помнил, как их герцог, словно сошедший на землю Вартар, одним голосом останавливал бегущие рати и приводил в смятение аркадские и партафские орды. Просто голос обычного человека не должен был перекрывать шум битвы и гром. Получалось, что Рабар был не совсем и человеком…Или хотя бы далеко не "обычным"…

– Он, как мне кажется, несколько лет побесится, а потом возьмётся за ум, выкинет алых магов из столицы и… - баронов Сан-Зар всегда отличала полная наивность в делах политических.

– Если Фердинанд проиграет битву Блад Торну, Реджинальд подомнёт под себя всё северное Королевство. И, как мне кажется, отдаст в руки своих братьев. А потом примется и за остальные части. Боюсь, что за Артуа и Беневалем последуют мой Рабар и Ваш Сан-Зар. Уже сейчас Реджинальд может собрать до шестидесяти тысяч пеших и тысяч десять конных, и это не считая армий Королевства. Против такой силы вышел только Фердинанд. А если принц погибнет или проиграет, у Реджинальда больше не будет стоящих врагов внутри Королевства…

– Ну это Вы, герцог, загнули… - барон лихорадочно соображал. - Это что же получается? - лицо его сразу из красного стало снежно-белым.

– Вот, поняли? Ещё год, да что уж там, этот день и надвигающаяся ночь, и больше нет свободы, всё будет как в проклятой Унгуртской Теократии. А я хочу, чтобы мои внуки владели моим герцогством, а не ползали на брюхе перед потомками Реджинальда.

– И что Вы предлагаете? Мы давали присягу на верность Реджинальду, и, скажем, убить его или предать - значит лишиться титулов и обречь на нищету наших детей и внуков. Лично у меня есть дочь, и я хочу, чтобы она вышла замуж за дворянина, а не за какого-нибудь столяра или каменщика. А ещё мне бы хотелось передать титул одному из моих сыновей.

– Не бойтесь, я даже и не думал о таких вариантах. Сейчас нас слишком мало, чтобы сделать что-нибудь серьёзное. Нам надо натолкнуть на те же мысли дворян в моём герцогстве и в Вашем баронстве и герцога Аскера. Он же сейчас командует Пятой армией? На границе с Аркадией?

– Да.

– Это хорошо. Иоанн Дука Ватац может нам помочь в этом деле.

– Герцог, Вы хотите воспользоваться помощью нашего извечного врага? Великолепно, сам Рошфор бы не додумался! - рассмеялся барон.

– Нет, я бы сказал, что Ватац воспользуется нашей.

– В смысле?

– Мне тут недавно ветер нашептал, - герцог не любил раскрывать свои источники информации, - что император идёт на Партафу, а Королевство не должно мешать.

– И что предлагает этот ветер?

– Мы даём спокойствие на нашей западной границе, они - деньги и наёмников.

– Сколько? - бароны Сан-Зар всегда любили считать деньги. К чести их рода, только свои. Или те, которые в скором времени они смогут назвать своими.

– Сорок тысяч сестерциев и четыре-пять тысяч айсаров.

– Великолепно!

– Тогда можно считать, что партия в "смерть короля" началась… - прошептал Рабар.

Едва мы вышли из палатки, как я неуверенно спросил у Тенперона:

– Учитель, что же мы будем делать?

– В данный момент я собираюсь отвести тебя в твою палатку, а потом заснуть.

– Нет, сударь, я имею в виду, что Вы будете делать после отъезда принца?

– Взять столько еды и снаряжения, сколько можно, и отступать в предгорья.

– А разве это не будет нарушением приказа?

– Запомни: маги имеют право не выполнять приказ представителей королевской фамилии, если считают, что это противоречит интересам Гильдии и Королевства. А если по-огнарски, то нас тут просто перебьют.

– Ясно, учитель.

– Вот твоя палатка, - учитель указал мне на довольно широкую палатку, у входа в которую дежурило пятеро воинов.

– Доброй ночи, учитель!

– Доброй, доброй, - пробурчал себе под нос Тенперон и быстрым шагом отправился вглубь лагеря.

Только я захотел зайти в палатку, как один из охранников, лет девятнадцати, в простой кожанке и лаптях, спросил меня:

– Милорд, а правда, что Вы один убили сорок воинов в этой битве? - он прямо-таки сиял от одной мысли о том, что стоит рядом с таким героем.

– Я не считал, но мне кажется, что намного меньше, - и правда, сколько же я тогда убил?

– А алых магов вы же тогда чёрным пламенем спалили и одним взглядом сожгли того, в начале боя, чёрного рыцаря.

– Алых я достал "огненным шаром", как и рыцаря, - по лицу воина казалось, что "ледяная стрела" будет почище, чем чёрное пламя.

– Ух ты! Но я всё равно горжусь тем, что буду охранять такого великого мага! - он мне поклонился. Через секунду уже все пять воинов кланялись мне до земли. В такие моменты кажется, что сможешь зажечь и погасить звезду одним движением брови.

– Я рад не меньше вашего, что меня охраняют такие бравые воины! - я зашёл в палатку.

Слышались возгласы: "Ура лорду магу!" или "Наш господин завсегда сильнее других будет!". Я немедленно развернулся.

– Какой такой "господин"? - недоумевал я.

– Так как же, сударь? Лорд Тенперон, да живёт он тысячу лет, сказал, что теперь мы будем служить Вам!

– К сожалению, он мне ничего не говорил, - я старался держаться увереннее - хозяин всегда должен быть примером для подражания.

– На то и мы у Вас, чтобы вы знали, что здесь творится, милорд.

– Хорошо. Всем доброй ночи.

– Доброй ночи, милорд.

Наконец-то я смог осмотреть палатку: на земле стояла низкая походная кровать, возле неё поставили два маленьких складных стула, чтобы легче было переносить их с места на место. Сняв с себя мантию, я плюхнулся на кровать, не погасив даже свечи, горевшие на одном из стульев. Через мгновение я заснул.

Проснулся я, когда солнце только стало подниматься из-за Мёрзлого моря. От свечек остались только куски оплавленного воска. Накинув мантию, я вышел из палатки. Рядом дежурил всё тот же человек, с которым я вчера говорил.

– Как почивали, милорд?

– Хорошо, только не называй меня милордом - зови просто Николасом. К тому же я даже не знаю, как тебя зовут.

– Слушаюсь, милорд Николас… то есть господин Николас. Сташеком кличут меня, господин.

– А ты тут всю ночь стоял?

– Да не, господин! Владек с Лкашеком стояли, пока Вы почивать изволили. Потом старик Жихарь и Владарь стояли. Теперь вот я тут стою снова.

– Это хорошо. Мы должны всё время быть готовы к опасности, - зевнул я. - И встречать врагов во всеоружии.

– Пока Вы тут, господин, они и на версту не подойдут, это нам Жихарь сказывал.

– Надеюсь, что Жихарь окажется прав. Кстати, а где остальные войска?

– Его Величество ещё до восхода поднялись, собрали своих и пошли куда-то на закат.

– Значит, у нас осталось не больше трёх тысяч, - чуть слышно прошептал я.

– Зато скоро о нас будут слагать песни!

– Чего?

– Так то я говорю, господин, что Владарь слышал, что сюда топают сильно могучие ватаги предателя. А о погибших всегда слагают песни, - Сташек продолжал ухмыляться, словно не понимая, что он только что брякнул.

Храбрые воины, ничего не скажешь. А может, просто глупые? Как любит говорить Тенперон, храбрость и глупость отличаются на самую малость. Только вот я забыл, что это за малость…

– А ну да, ну да. Слушай, Сташек, если тебе будет нетрудно, буди остальных, пусть идут сюда, а Владаря попроси, чтобы узнал, что сейчас делает… - я не знал, как проще назвать теперешний чин Тенперона… - лорд Тенперон и что сейчас говорят оставшиеся воины.

– Будет исполнено, господин Николас!

"Так-с, от не в меру ретивого Сташека отдохну хоть на пару минут. Надо решать, что делать. И поесть было бы неплохо".

Время близилось к завтраку, когда пятеро моих, гм, подчинённых собрались у палатки. В свете дня я их смог рассмотреть получше. Все, кроме старика Жихаря, были похожи один на другого: тёмно-русые волосы, светлые глаза, всем лет по восемнадцать-двадцать, все четверо готовы выполнить любой приказ "лорда Николаса". Жихарь был самым старым среди них: лет сорока пяти, тёмные короткие волосы, серые умные глаза, довольно длинная бородка, доходившая до груди. И топор, который он держал за поясом - привычка, оставшаяся скорее всего со времён или участия в бандитской шайке, или работы лесоруба. Жихарь догадался взять немного хлеба, крынку молока и прожаренную куриную ножку.

– Спасибо, Жихарь, за завтрак, - сказал я, поев немного хлеба и запив молоком.

– Завсегда рады, господин Николас, - Сташек уже, видимо, предупредил своих об утреннем разговоре.

– Ещё чего-нибудь желаете, господин? - спросил самый высокий среди них. Владарь, как мне почему-то взбрело в голову.

– Нет, Владарь, ничего, спасибо, - Владарь поклонился. Вышло у него это, правда, не очень хорошо, но и так сойдёт.

– Что слышно в лагере, Лкашек? - вперёд выступил парень лет двадцати, с бесшабашным видом.

– Осталось наших тыщи три, господин. Говорят, что в горы отходить будем.

– Хорошо. А что лорд Тенперон?

– Лорд устроил совет, собрав всех сотников и тысячников. Такого даже Его Величество перед битвой не делал, - видя мой любопытный взгляд, он добавил: - Так Жихарь сказывал. Про Его Величество.

– Естественно, учитель господина побольше принца сделал во время битвы!

Мне оставалось только удивляться, как быстро по лагерю разносятся слухи и новости. Правда, приобретая совершенно невероятные подробности…

– Ладно. Через десять минут всем быть готовыми - идём на этот совет.

– Есть! - все пятерых словно и след простыл.

Наверное, со стороны мы выглядели очень смешно: юноша, выслушивающий "донесения" четырёх уже взрослых парней. Да и ещё одного взрослого человека, казавшегося мне стариком.

Мои худшие опасения подтверждались: Фердинанд просто бросил нас на произвол судьбы, а сам уходил к западной границе. Мучиться нам, конечно, оставалось недолго: по самым скромным подсчётам, в неделе пути от нас стоит тысяч тридцать-сорок пехоты и с тысячу рыцарей, и им ничего не стоит нас просто задавить числом. Раздавить. Безо всяких изысков. Мои размышления прервал Владек, тихо сказавший:

– Господин, мы готовы, - все пятеро стояли в нескольких шагах от меня, боясь нарушить мои размышления.

Видимо, я говорил вслух, а у здешних крестьян не было привычки даже показываться на глаза о чём-то думавшему господину. Просто потому что он обычно раздумывал, как же наказать нерадивых холопов. Привалило мне счастье. Ох, привалило…

– А, да, я готов. - Я поднялся, поправил мантию, пригладил волосы. Сташек вручил мне короткий меч, неизвестно откуда у него взявшийся.

– Меч их, - он сделал короткую паузу, - тысячника. Наша сотня где-то нашла и просила передать тому магу, что их спас.

– Передай им мою благодарность!

В меч было вделано несколько дешёвых лунных камней, а клинок был довольно неплохо сбалансирован. Наконец-то хоть какое-то оружие…

– За мной! - гордо приказа я и пошёл вперёд, минуя ряды палаток, к шатру Тенперона.

Все, кто встречался нам на пути, невольно снимали шапки и шлемы. Еще бы! Маг (мантия академии была хорошо известна местным) с мечом на поясе. За ним - пятеро облачённых в кольчуги и глубокие шлемы с личинами с каплевидными щитами и длинными копьями, был воистину впечатляющим. Правда, оружие-то было трофейное: Сташек нашёл его среди трупов личной охраны генерала Блад Торна. Хотя это не имело большого значения…

За минут десять мы смогли найти шатёр учителя: там уже дежурило десятка два воинов, все в трофейных кирасах и с длинными копьями. Сначала десятник не хотел меня пускать. Но когда Жихарь напомнил (говорил он так, словно стоял в битве рядом со мной), как погибли рыцари и алые, все расступились, а самые молодые даже поклонились мне.

Внутри шатра собралось человек тридцать-сорок. Хоть шатёр и был огромен по сравнению с моей палаткой, он еле вмещал всех собравшихся. В центре, у стола с какой-то картой, стоял Тенперон и незнакомый мне дворянин, в позолоченной кирасе, низком шлеме и в кольчужных штанах. Правда, он был без оружия. Тенперон, увидев меня, слегка кивнул головой, указывая на место рядом с ним.

Вид того дворянина был достаточно странным. Хотя бы потому, что все остальные были в простых камзолах или даже рубахах. Старый армейский офицер, не иначе.

– Вот и все в сборе. Думаю, можно начать совет командиров.

– Пора! Пора! - слышалось со всех сторон.

– Рад вам представить, гм, - Тенперон на секунду поколебался, - генерала Блад Торна, который так великолепно вёл битву против нас. Прежде чем кидаться на него или на меня с кинжалами, выслушайте, что он скажет!

Даркхам в очередной раз шутил с совершенно серьёзным лицом. Как у него это только получалось?

Слепому стало бы ясно, что после вчерашней битвы учитель стал непререкаемым лидером среди солдат. И всё же продолжал делать вид, что всего лишь гость на этом собрании. Хотя бы этой шуткой.

Генерал наконец-то снял совершенно ненужный сейчас шлем. Похоже, он на самом деле боялся, что собравшиеся в шатре могут на него накинуться.

Внимание сразу останавливалось на орлином носе генерала. Тонкие усики, торчавшие под почти что прямым углом, подчёркивали его форму. Затем взгляд переходил на голубые глаза невероятной глубины. В них читалась готовность умереть за рыцарские идеалы. Жаль, что в этом они врали: их хозяин изменил сюзерену. Пусть и занявшему престол в обход "Кодекса Огнара".

Блад Торн был очень худым, с узкими плечами. Руки его казались совершенно миниатюрными: было непонятно, как ими можно держать тяжёлый меч или широкий щит.

Всё это, а особенно прямая гордая осанка, выделяло Блад Торна среди сотников и тысячников "войска" Тенперона. Он был настоящей белой вороной. Дворянин почти в полном окружении вчерашних пахарей и охотников

– Благодарю Вас, сударь Тенперон. Итак, - Блад Торн подбирал слова, - сейчас сюда движутся три армии Реджинальда. Насколько мне известно, в общей сложности ко… узурпатор кинул против нас шестьдесят тысяч пехоты и пять сотен конных рыцарей, не считая вспомогательных войск. По моему скромному мнению, нам тут не продержаться и часа. Если м хотим дать бой, разумеется. Своими мыслями я уже поделился с генералом Тенпероном.

Тишина была просто убийственной, только кто-то из сотников шептал молитвы богам.

– Я и генерал Блад Торн, трезво расценив обстановку, составили следующий план. Завтра же утром, если ещё не сегодня вечером, следует бросать лагерь и отходить в горы. За четыре дня форсированного марша мы сможем добраться до, - Тенперон, склонившись над картой, указал на какой-то замысловатый значок. - Замка Беневаль.

Любой житель Беневаля и Артуа слышал об этом замке. И сейчас было не то время, чтобы вспомнить про легенды о нём.

– Он уже лет сорок как покинут, но его стены должны были сохраниться. Мы сможем легко их привести в порядок. Там, даст Онтар, - два этих слова повторили все собравшиеся, - сможем дождаться подхода подкреплений. К тому же я не представляю себе, как вся та армада, брошенная против нас, сможет туда добраться без потерь, - Тенперон заговорщицки улыбнулся. - Если вообще Реджинальд и его генералы решат нас догонять. Они ещё не знают, как мы потрепали Вторую армию.

– Всё благодаря Вашей атаке, сударь Тенперон, иначе бы я уже стал маршалом! - позволил себе лёгкую улыбку Блад Торн.

– Чего нет, того нет, генерал. Так вот, мы просчитали: Реджинальд кинет в погоню за принцем минимум три четверти всего войска. Против двадцати тысяч мы ещё сможем повоевать. Теперь слушаю ваше мнение по этому поводу, милостивые государи.

– Я тут скумекал, - вперёд вышел старый сотник, совершенно лысый, с длинной бородой.

– Останься мы тут - и через две недели все будем болтаться на виселицах, если и не того хуже! Так вот, Ваша светлость Тенперон, - сотник применял старое обращение, которое отменил ещё дед Фердинанда, - куда Вы - туда и мы. Мои ребятки Вас поддержат.

– Сотня Кинбурна, - послышался выкрик из дальнего конца шатра, - с Его светлостью.

– Как и сотня Патрика! - средних лет воин, явно из горожан, с гладко выбритым лицом, не хотел отставать от остальных.

– Сотня де Заурье, - сотник, похоже, был младшим сыном рыцаря, в наследство от которого ему достался только титул, - поддерживает истинного короля.

Вскоре уже все собравшиеся выкрикивали "За Тенперона!", совершенно забыв о принце, который, вроде, оставался командующим армией. А значит, и этим отрядом - тоже. -

– Прекрасно, мои воины, - при первых же словах учителя все замолчали. - Совет окончен, собирайте воинов. Выступаем через час, - знаком Тенперон попросил меня остаться.

Когда все разошлись, Тенперон подошёл ко мне.

– Как тебе твои воины, твоё "копьё"? Исполнительные?

– Не могу пожаловаться, учитель, но как Вы смогли их уговорить?

– Просто намекнул паре тех вилланов, что слонялись по лагерю без дела, что один маг ищет, гм, охрану. Через полчаса моей охране пришлось отгонять желавших записаться к тому магу, который, "яко Тарик", поразил алых.

– Спасибо, учитель. Но чем мне им платить? У мня же даже дома собственного нет, не то что поместья.

– Поверь моим словам: через три месяца у тебя будет свой феод. И даже лучше, чем у фон Даркмура.

– Надеюсь, учитель. Но что вы собираетесь делать в самом замке? Зиму мы там без припасов не протянем.

– Думаешь, я за несколько месяцев не успею выбить отсюда войска Реджинальда?

– Но как?

– Это уже моё дело. Помни: через три месяца мы будем пировать в Тронгарде, выгнав реджинальдистов.

– Я запомню, учитель. А теперь должен откланяться: меня уже ждут мои воины, - это звучало так чарующе…Словно баллада о подвигах рыцарей древности.

– Через час вы уже должны будете собраться на северной стороне лагеря.

– Конечно, учитель, - я поклонился и вышел из шатра.

Мои воины уже стояли по краям от палатки, сгрудившись вокруг меня, словно вообразив, что на их господина будут покушаться все шпионы Реджинальда.

– Ну что, господин? - разом спросили у меня Сташек и Владек, звеня кирасами.

Похоже, они не знали, то через пару часиков эти кирасы начнут натирать им плечи и спину…

– Через час мы должны собраться у северной стороны лагеря. Отступаем в горы, к замку Беневаль. Там и будем ждать подкрепления, - я был поглощён мыслями о походе, и подробно рассказывать о военном совете не хотелось.

– Идея эта, конечно, хорошая, - важно посмотрел в сторону шатра Жихарь, когда мы шли к моей палатке. - Но место то гиблое.

– Почему?

Я решил узнать, что говорили дома у Жихаря про замок Беневаль. Это могло быть довольно интересно.

– Люди там пропадали, господин, один из моей деревни пропал, на праздник Онтара, так до сих пор и не вернулся. Обвалы нередко случаются да лавины. И ещё, старики говорят, - Жихарь огляделся по сторонам, переходя на шёпот. - Замок чего забросили? Хозяин там молодой погиб, лет сорок назад, разбился о скалы, его туда предатели какие-то скинули. Так до сих пор и ходит он по горам да комнатам замка, убивая всех, кто покой его потревожит. Такие вот дела.

– Может, это и правда, может, и ни, - Лкашек явно занервничал, переходя на северо-восточный говор, - но с нашим господином и сама Хозяйка Зимы не страшна: так он уделал того рыцаря и алых колдунов.

– Точно, Лкашек, - подхватил Владарь, - нам теперь и на Хозяйку Зимы можно, и на дракона, и на стаю голодных вампиров. Всех перережжём-пережгём!

– Так! Отставить разговоры, - я решил, что пора привыкать к военному говору. Раз уж теперь участвую в войне. - Лкашек и Владарь, вы помогаете мне забрать всё из палатки. Жихарь, сбегай на поле, может, там ещё доспехи остались: нужны кирасы и кинжалы. Это нам точно пригодится. Владек и Сташек, вы собираете вещи всех пятерых.

– Вот такой господин мне по нраву, - подмигнул остальным Жихарь и быстро пошёл в южный конец лагеря, что был ближе всего к полю боя.

– Великолепно! - я зашёл в палатку.

В глаза сразу бросилось то, что вещей внутри прибавилось: на полу валялись сапоги, кирасы, кольчуги, несколько мечей и кинжал. На кровати лежали рубахи, явно снятые с мёртвых рыцарей, несколько свёртков и десяток плащей с разными гербами.

– Что это? - недоумевал я.

– Так это, господин, у наших обычай такой: кто спас жизнь твою в битве да помог добычу добыть, тому что-то из неё перепадает. Это, видать, из той сотни, с которой Вы рыцаря да колдунов прищучили, - ничуть не удивился Владарь. Лкашек лишь тихо присвистнул, глядя на собранные здесь вещи.

– Знатно они Вашу помощь оценили! Сразу видать, вся сотня лучшие вещи выбирала.

– Кирасы, мечи, рубахи и сапоги берите себе. Я возьму себе кинжал и вон тот плащ, - я указал на висевший на стульчике чёрный плащ, - и… красную кирасу, - она как раз была вся то ли покрашена в красный, то ли сделана из красного металла, и была мне почти в пору.

– Завсегда рады служить Вам, господин! - хором гаркнули Владарь и Лкашек и быстро начали собирать вещи.

– Господин, негоже Вам участвовать в работе. Вы лучше воздухом подышите, вот как раз вам Ваша кираса и плащ! - глаза Лкашека сияли от радости.

– Спасибо.

Стянув мантию через голову, я надел кирасу поверх рубахи, кое-как застегнув лямки, державшие эту железку на мне. Она оказалась великовата. А потом снова надел мантию, и накинул плащ.

На улице все проходившие мимо воины невольно кланялись мне: вид у меня был словно у какого-то владетельного князя, не меньше. Скоро, минут через пять, из палатки вышли Владарь и Лкашек, нёсшие на спинах туго набитые мешки.

– Вы выглядите как герцог, собравшийся на войну, господин, - оба уже, видимо, мечтали о герцогском достоинстве для меня и рыцарских шпорах - для себя. - Ещё год или два и Вы будете править каким-нибудь герцогством, не меньше.

– Тогда ждите посвящения в дворяне! - сказал я шутя, но Владарь и Лкашек поклонились мне. Значит, я правильно угадал их мысли.

– Рады служит господину Николасу! - гаркнули оба.

– Ура великому магу Николасу, шевалье д'Атору! - вдруг послышалось за моей спиной.

Обернувшись, я увидел, как Владек и Сташек, свалив пять или шесть мешков на землю, придумывали мне титулы всё длиннее и почтительнее.

– Ага, вот и наши шевалье прибыли! - я не мог не рассмеяться.

– Мы… шевалье? - Владек и Сташек на секунду замолкли, а потом заголосили ещё громче. - Ура герцогу Николасу Датору, владетельному князю Саратскому, правой руке маршала Тенперона! - на последний титул словно откликнулся весь лагерь - все кричали: "Слава! Ура маршалу Тенперону!".

– Так, быстро замолчите, а то скоро меня в принцы, а учителя в императоры запишите!

– Было бы недурственно, господин! - отозвался Жихарь, тянувший за собой мешок.

Следующие двадцать минут ушли на перетаскивание мешков к северной стороне лагеря.

– Господине, а Вы не можете попросить у лорда Тенперона повозку? А то мы восемь мешков сами не дотащим. И это не считая еды да воды.

– Для моего герцога всё что угодно, - рассмеялся за моей спиной Тенперон, сопровождаемый Блад Торном и двумя десятками стражи.

– Я буду очень признателен, учитель! - я слегка склонил голову, приветствуя собравшихся.

– А вот как раз и эта повозка, - Тенперон указал вправо, где стояли пустые повозки, во многие из которых даже ещё не были запряжены лошади.

У каких-то двадцати повозок суетилось не меньше сотни человек, старавшихся как можно скорее свалить на них своё добро.

– Только вам придётся самим её взять у моих сотников и десятников: там битва ожесточённей вчерашней!

– Нам не привыкать, сударь, - Жихарь, засучив рукава, быстро направился отбивать повозки.

– Жихарь, стой, я сам! - я обогнал старика и уже стоял у одной из повозок, чудом ещё остававшейся пустой.

Несколько человек захотели было поспорить со мной, но многие узнали меня.

– Эй, хлопцы, отойдите - это ж тот маг, что пожёг лыцаря. Из сотни Седого он! - спорившие сразу отошли в сторону, кланяясь на каждом шагу, а остальные просили Онтара дать мне сто лет жизни.

– Спасибо, огнары, спасибо, не забуду вашей доброты! - я подозвал Жихаря и Лкашека с Владеком, чтобы они перенесли все мешки и корзины с едой в повозку, а сам вернулся к Тенперону. Возле него уже стал собираться народ.

– Учитель, когда мы выступаем?

– Как только все три тысячи соберутся вот на том поле, - Даркхам указал на поле сразу за выходом из лагеря.

– Сколько дней нам понадобится на переход, сир? - это уже Блад Торн, поглаживая усы и звеня доспехами, спрашивал у генерала. Интересно, и Блад Торн уже "был уверен", что Тенперон не задержится на звании генерала?

– Неделя, если нам ничто не помешает. Там, я надеюсь, мы сможем продержаться два или три месяца.

– Кстати, я всё время забываю Вас спросить, что будет через два месяца?

– У нас будет армия! - и снова Тенперон поставил всех в тупик своим ответом.

– Вы имеете в виду эти три тысячи голодранцев? - генерал с горечью смотрел на собиравшихся воинов.

– К тому времени у нас будет в десять раз больше воинов, которым не сможет противостоять и столичная гвардия!

– Вы, естественно, не скажете, где мы возьмём в горах столько, гм, воинов?

– Естественно, я ведь ещё сам до конца не всё продумал! - Тенперон рассмеялся.

Что-то очень странное творилось с этим миром. Тенперон был весел как никогда, никто не задумывался о вражеских армиях, что идут за нами по пятам… И даже я уверен в нашей победе. Нет, здесь явно что-то не то!

– Будем надеяться, сир, что Реджинальд не погонит на нас к тому времени все тринадцать армий Королевства.

– Он будет занят Фердинандом. - Именно после этих слов у меня появились сомнения насчёт дальнейших планов учителя.

– Дайте боги, чтобы Вы оказались правы, сир! - Торн вскочил на подведённого к нему коня. Позвольте откланяться, я должен проследить за погрузкой моих вещей, - я раскланялся.

– Конечно, Николас, конечно! - Тенперон чуть наклонил голову в знак согласия.

Сташек и Владек быстро загрузили телегу, а Жихарь уже сидел на козлах, вспоминая молодость: он рассказывал, что часто возил всякие товары на ярмарки.

– Господине, можете занять своё место! - Владек помог мне забраться в телегу, где между мешков мне постелили несколько трофейных плащей и положили кирасу вместо подушки, на которую также были накинуты плащи.

– Спасибо. Как я устал! - мне приятно было после всего произошедшего сегодня хоть ненадолго прилечь.

– Рады стараться, сир! - Жихарь решил поторопиться и уже с этого дня называть меня, как придворного дворянина.

– Вот и славно, потом разбудите меня, когда будем выходить из лагеря, - зевая, говорил я. Мои глаза закрылись и…

Проснулся я, когда было светло (я не знал, уже или ещё), чуть приподнялся с телеги и осмотрелся по сторонам: вокруг были сплошные поля, но горы были уже очень близко. И справа, и слева от телеги шли воины, накинув себе на плечи и спины мешки, сзади шли люди в простых кожанках, тоже груженые по "самое не могу". "Эх, - подумал я, - если мы будем так плестись, то не дойдём до Беневаля и за месяц".

– Сколько я спал? - спросил я у Владаря, сидевшего рядом с Жихарем.

– Доброго утречка, то есть уже доброго денька, господине, - парень расплылся в улыбке. - Вы спали весь остаток дня, всю ночь и всё это утро. Остальные идут сзади повозки.

– Да уж, никогда столько не спал. Видимо, ещё не отошёл от той битвы.

– Видать да, господине, - отозвался Жихарь. - Вы так славно там повоевали, что и в гвардию не стыдно было бы пойти

– Хорошо бы, да некогда, - подхватил Владарь: - господину надо будет баронский титул добывать, а для этого нужно о-го-го как потрудиться. Мы ж ему для этого и дадены - чтобы господин бароном становился, а мы ему в этом и помогали. Готовить там, кого не надо не пускать. Убивать там, кого надо, нечего господину о холопов руки марать. Верно я говорю, сотопорники? - громко спросил Владарь.

– Правильно! - отозвались Сташек, Владек и Лкашек.

– Вот и я говорю.

– Верно говоришь, - почти серьёзно отвечал я. - Что-нибудь интересное было, пока я спал?

– Всё тихо было, разве только лорд Тенперон объявлял, что за нами гонится теперь только две, каких их там, - Владарь сделал паузу, вспоминая слишком мудрёные для него слова. - Две дивизии и сотня лыцарей.

– Знаешь, - я не мог сдержать радости, - сколько воинов в дивизии?

– Куда там нам, господине.

– В королевской дивизии две тысячи воинов, запомни это на будущее, когда станешь дворянином, - я не мог не использовать такого удачного момента, чтобы не подначить "будущих лыцарей".

– Это ж… это ж четыре тысячи воинов? - Владарь чуть не пустился в пляс, вовремя вспомнив, что сидит в телеге. - Этот Реджинальд оскорбил нашего господина, - Владарь говорил как можно громче, чтобы слышали все, кто шёл рядом с телегой.

– Наш господин сожжёт всю их конницу, а лорд Тенперон перебьёт остальных так же, как и два дня назад.

– Я хочу посмотреть, как они будут плясать, когда мы разожжём костёр пол их доспехами! - послышался возглас откуда-то сзади.

Скоро воины запели походную песнь. Я не понял из неё практически ничего: пели на местном наречии, всё время окая и заглатывая звуки.

– О чём эта песня, Жихарь? - спросил я, вслушиваясь.

– Так о Хозяйке Зимы, господине! О том, как наши предки ушли с Севера, спасаясь от гнева Хозяйки и орд снежных монстров. Эта песня о храбрости огнаров, покоривших все земли, что Онтар за раз оком не окинет, - Жихарь махнул в неопределённом направлении.

Вдруг песня стала печальной. Головы всех поникли. Кое-кто даже заплакал.

– Что это с ними?

– Так это, господин, о Великом Огнаре поётся, который пожертвовал собой, чтобы Хозяйка Зимы не пришла в эти земли.

– Ясно, - зевнул я, кутаясь в плащ.

Интересно, а они задумывались, что Огнар ещё много лет после основания Королевства правил своим народом? Нет, я бы охотно поверил в слова песни, если бы не одно "но": а когда он успел пожертвовать-то собою? Умирал он недолго, молитвы Тайтосу, "плач на смертном одре", прощание с родственниками, туда, сюда… Тут не просто на жертву, тут на чих не хватит времени…

Два дня наше войско двигалось по лесам и холмам. На пятый день пути мы наконец-то поднялись в горы. В Саратских горах было очень холодно: Жихарь говорил, что это слишком даже для начала зимы, хотя была только середина осени. Продвижение каравана замедлилось: дорога к Беневалю была слишком узкой, и по ней в ширину могла проехать только одна телега. Обитай в этих горах орки или тролли, при первом же налёте мы потеряли бы не меньше двух десятков телег. Слава Онтару, что в Саратских горах никто не обитал. Едва узнав это, я отправился к Тенперону, ехавшему впереди войска, с вопросом. Спрыгнув с телеги, я быстро пошёл к учителю. Наш, гм, караван двигался почти что прогулочным шагом, так что мне, пешему, не составило догнать Даркхама.

– Учитель, - обратился я к Тенперону, который ехал рядом с Блад Торном.

– Да, Николас? - Тенперон обернулся в седле.

– Я хочу узнать, правда ли то, что в этих горах никто не живёт?

– Во всяком случае, никто не доказал обратного, - Тенперон улыбнулся уголками губ, приглаживая растрепавшиеся чёрные волосы.

– А почему?

– Ты, вероятно, слышал, как воины пели песню о Хозяйке Зимы?

– Да, учитель.

– Так вот, это происходило на самом деле. Четыре века назад наш народ, огнары, покинул Северную пустошь, и никто точно не может сказать, почему. Путь похода, более похожего на бегство, проходил через эти горы. Насколько мне известно, здесь полегла десятая часть нашего народа. Как гласят легенды, огнары приняли здесь бой то ли с аркадцами, то ли с мидратами, то ли с монстрами Хозяйки Зимы. После той битвы здесь никто и не живёт, разве только призраки бродят по этим тропам. Раньше кое-кто обитал в замке Беневаль и окрестностях, но…

Вдруг над горами раздался вой - даже Блад Торн невольно поёжился и нащупал рукоятку меча. Так, на всякий случай.

– Гм, похоже, что легенда оказалась не совсем верной, - Тенперон говорил как ни в чём не бывало.

– Милорд, - Блад Торн обратился к Тенперону. - Как Вы думаете, это был волк?

– Это мог быть кто угодно, от собаки до оборотня.

– Оборотня, милорд?

– Да, Вы не ослышались, генерал. Я сам однажды видел одного, когда ещё был подмастерьем. Но сейчас они превращаются в легенду. Как и Хозяйка Зимы…

– Надеюсь, что это был обычный волк, милорд! - Блад Торн наконец-то успокоился.

– Даст Онтар, Вы будете правы, генерал.

– Молю Палатора, чтобы это и была правда! - Блад Торн посмотрел на небо, безмолвно молясь.

– Спасибо за ответ, учитель, - я поклонился. - Позвольте откланяться - время сейчас позднее, - на небе уже появлялись первые звёзды. - А нам предстоит трудный путь.

– Конечно, Николас, конечно. - Тенперон чуть склонил голову и завёл беседу с Блад Торном.

Вернувшись в свою повозку, я укутался плащом и заснул. Снился мне волк, за которым бегали воины, а Блад Торн смотрел на звёзды и спрашивал какого-то закутанного в чёрный плащ человека, не есть ли эти звёзды - демоны Тайтоса…

Я проснулся внезапно, от радостных криков Жихаря и Сташека с Владарем.

– Что случилось, вы мне можете сказать? - я моргал глазами, привыкая к яркому свету.

– Господин, мы прибыли! - Жихарь, привстав на козлах, попытался плясать, чуть не упав с телеги после особо замысловатого коленца.

– Добро пожаловать в замок Беневаль, милорд! - Лкашек показал куда-то вперёд.

Я привстал, желая что-то сказать, открыл рот, но так и не смог его закрыть: настолько я был поражён открывшимся мне видом. Войско вошло в широкую долину (или плато, никогда не видел особой разницы), а невдалеке, в каких-то двух сотнях шагов, высился Беневаль.

Годы и погода не пощадили творение человеческих рук: две башенки из восьми, что высились над донжоном, обвалились, в низкой внешней стене было видно не меньше десятка дыр. Дело с самим донжоном обстояло не лучше: известняк, которым он был отделан, обвалился, некоторые окна, из-за отвалившихся кирпичей, были намного больше, чем другие. Но Беневаль оставался Беневалем: стена опоясывала великолепный шестигранный донжон, некогда служивший символом величия рода графов Беневаль и тех немногих людей, что решились поселиться в этих землях.

– Теперь мы победим! - заворожено прошептал я, тогда ещё не понимая, что лучшие стены - это люди. А их-то у нас и не хватало.

– Да, теперь мы победим! - подхватили мои "подданные! (я так решил в шутку называть Лкашека, Сташека, Владека, Владаря и Жихаря).

Через минуту эти четыре простых слова скандировало всё войско.

Войско заняло Беневаль. Первым делом разгрузили телеги с запасами продовольствия и воды. Потом со всем тем, что унесли с поля битвы. В это время Тенперон и Блад Торн с десятком охраны осматривали замок. Если в нём кто и жил, то они сбежали задолго до нашего прибытия: воины рассказывали, что стены и пол были покрыты таким слоем пыли, что иногда Тенперон проваливался в пыль по щиколотку. Самое странным было, что не было не только крыс или других грызунов - паутины ни разу не заметили. Так же как и тараканов или мух. Не было вообще ничего живого.

Блад Торн и воины, обойдя замок, стали молиться. Даже Тенперон, и тот невольно вспоминал легенду о призраке последнего хозяина замка. Покончив к вечеру с разгрузкой телег, люди стали разбредаться по замку. Только две сотни человек были назначены переносить запасы в подземелья замка. Места в замке, как ни странно, хватило всем - большинство людей Тенперон поселил в пиршественных залах и в комнатах на первом и втором этажах. Третий и четвёртый этажи оказались почти незанятыми - почему-то никто не хотел там ночевать. Таких набралось человек семьсот - эти поселились в палатках и шалашах на дворе. Коней на время решили оставить на свежем воздухе, ведь от конюшен остались одни руины.

Я слонялся по замку, по-моему, до полуночи. Никак не мог найти подходящей для меня комнаты: все были или заняты, или в них отсутствовала половина внешней стены, и получалось что-то вроде окна на всю стену. Я хоть и любил большие окна, но не настолько же! Скоро меня нашли запыхавшиеся Владарь и Сташек.

– Вот Вы где, господин! Мы как раз нашли Вам комнату! Ага, ага! - лицо Владаря озарила улыбка.

– Спасибо, - я облегчённо вздохнул.

Хоть о чём-то можно не беспокоиться. Всё-таки очень даже неплохо, когда у тебя есть подчинённые.

– Где она?

– Почему-то на третьем этаже никто не занял ни одной комнаты, представляете? Весь этаж наш, а любая комната - Ваша.

– Великолепно, - я попытался улыбнуться. - Мне ужасно хочется спать.

Поднимаясь на третий этаж, я молил Тарика, чтобы все страхи Тенперона были ложным: ведь что может быть плохого в простом замке, хоть и брошенном ещё сорок лет назад? К сожалению, прав оказался именно учитель.

Едва я прилёг на кровать, которая чудом осталась целой после почти полувека запустения, как раздался чей-то истошный вопль. Я, накинув мантию, выбежал в коридор и спустился на второй этаж по каменной лестнице.

Только ступив на последнюю ступень, я невольно прошептал заклинание, включавшее амулет. На полу валялся человек из сотни Седого. Ему как раз подходило это "звание": он валялся совершенно поседевший, руки были раскинуты в стороны, глаза расширены, а кожа стала мёртвенно-белой. Труп. Значит, умер. Ну да, живых трупов не бывает. Хотя, конечно, всё возможно…

На крик сюда сбежалось не меньше сотни человек, кое-кто захватил с собой оружие. Едва увидев труп, столпившиеся воины стали читать молитвы "о защите от сил нечистых". Через несколько секунд показался Тенперон, растолкавший всех, кто мешал ему пройти. Он медленно переводил взгляд с трупа на меня и обратно.

– Это не я, милорд: когда я прибежал на крик, он уже лежал так! Поверьте мне! - я боялся, что в убийстве (а я был полностью уверен, что его убили) могут обвинить меня.

– Я тебе верю, не волнуйся, - Тенперон пытался меня успокоить. - Такое могла сделать только магия, а будь тобою здесь произнесено хоть одно заклинание подобной силы, я бы почувствовал. Даже я не могу сделать подобного с такой скоростью. - Люди, окружившие труп, закивали - после битвы с реджинальдистами я был чем-то вроде героя у воинов, некоторые меня называли в шутку "маленький десятник". - Надо унести отсюда тело и поставить охрану в коридорах и на лестницах. То, что сделало это, не могло так быстро скрыться из замка.

Внезапно послышались возгласы, что это призрак последнего лорда замка наказал побеспокоившего его покой.

– Никакой обычный призрак сделать этого не может! - вот уже и возгласы одобрения раздались. - А охрана всё равно не помешает, а то нас тут и так как котят могут перерезать. Блад Торн!

– Да, сир! - Торн уже стоял в своём привычном наряде из кольчуги и шлема.

И как ему только не надоедало столько времени носить на себе столько тяжести?

– Выставить охрану в коридорах, на лестницах и во дворе. Выдать каждому желающему, гм, любые средства защиты от нечистых сил, если они этого захотят.

Гул одобрения заполнил все этажи. Даже ночью огнары готовы были догнать и "побрить" убийцу их товарища. Естественно, половина этих "мстителей" уже через двадцать минут была обвешана чесноком, деревянными колами и символами всех богов, каких только они знали.

– Слава Онтару, что с Вами ничего не случилось! - разом воскликнули Владарь и Лкашек. Они, оказывается, искали меня по всему замку.

– Похоже, тут сработал хороший колдун или… лучше не знать кто! - подытожил Жихарь, когда все пятеро довели меня до моей комнаты, выхватывая мечи при каждом шорохе.

– Хозяин замка сердится! - таинственно произнёс Владек.

– Ладно, кто бы тут не орудовал, мне надо выспаться - и так не могу припомнить ни одного заклинания! - зевая и ложась в постель, говорил я.

– Конечно, господин. Вы, если что, крикните - мы тут у двери будем стоять.

– Вы что, не устали?

– Мы-то устали, да Вы важнее сна. К тому же, мы будем дежурить по одному, сменяясь, как…это… - Жихарь совсем не разбирался со временем.

– Каждый час! - радостно выпалил Лкашек, напуская на себя побольше важности.

– Ладно, спокойной ночи вам, и да хранит вас Тарик и Онтар!

– Да хранят Вас Боги, господине! - и Жихарь закрыл дверь. Та жутко заскрипела, и я побоялся, что она прямо сейчас развалится.

"Надо будет потом починить дверь" - пронеслось в моей голове. Через секунду я уже спал.

Утром, проснувшись, я накинул мантию и плащ и вышел из комнаты. Справа от двери храпел Жихарь, шепча что-то во сне. "Хорошая охрана" - я не мог не сдержать смеха.

В ту же секунду Жихарь вскочил на ноги и, звеня кольчугой, выхватил из простых ножен меч. Осмотревшись осоловелыми глазами и увидев, что я в полном порядке, он с чувством выполненного долга опять заснул, не выпуская меча из рук. Солнце ещё только начало подниматься из-за горизонта. Я решил пройтись по замку и осмотреться. Донжон был не столько старым (хотя, говорят, он был построен два или три века назад), сколько обветшалым. На стенах качались остатки истлевших от сырости и времени гобеленов. Кое-где под ногами шатался пол, готовый в любую секунду провалиться под моей тяжестью. Однажды я облокотился на казавшуюся прочной стену, и она тотчас обрушилась в одну из пустовавших комнат. Коридоры были довольно узкие: метра полтора-два в ширину, что помогало во время осады и мешало во всё остальное время. Зато лестницы были вершиной мысли архитектора, строившего этот замок. Гранитные и мраморные ступени вряд ли бы обрушились, пройди по ним горный тролль. Они были широкими, и по ним могло пройти пять-шесть человек в ряд. Кое-где даже остались дубовые поручни, покрытые, правда, толстым сулоем пыли.

Я поднялся на четвёртый этаж. Ни один из воинов не занял его: они говорили, что здесь чувствуется что-то плохое. По-моему, они все ошибались. На четвёртом этаже почти полностью сохранились гобелены, изображавшие сцены из множества битв. В противниках можно было угадать северных варваров или самих огнаров. На некоторых, самых старых на вид, огнары в слабеньких кольчугах или в кожаных доспехах сражались с аркадцами.

Мастера, выткавшие эти гобелены, были просто великолепны: от изображений воинов веяло гордостью и надменностью. Казалось, ещё секунда, и их пластинчатые доспехи засверкают на солнце, а полностью закованная в броню конница выскочит из гобелена и снова пойдёт в бой. Я не верил, что такие войска могли существовать два-три века назад. Слишком гордые, красивые, смертоносные. И слишком честные, что ли - я просто не мог точно описать то, что видел на гобеленах. О таких теперь только песни слагают.

Коридоры здесь были намного шире, да и стены прочнее. Гуляя по коридорам минут десять, я наткнулся на одну дубовую дверь. Из чистого любопытства я потянул на себя медную ручку в форме грифона. К моему величайшему удивлению, она поддалась. Едва дверь открылась, повеяло пронизывающим до костей холодом. "Видимо, где-то упала часть внешней стены" - подумалось мне. Внутри комнаты царил полумрак. Её края терялись в темноте. По моим прикидкам, это был зал длиной шагов в двадцать. Кое-где стояли диваны и кресла, обивка которых уже почти истлела. На стенах висели остатки картин: от некоторых из них остались только рамы с обрывками холста. Странно: по-моему, холстины и доски должны были продержаться дольше.

Но вот посередине противоположной стены висела картина, задёрнутая куском посеревшей от пыли ткани.

Я сбросил этот кусок ткани на пол. Краем глаза я увидел какое-то движение сзади меня. Резко обернулся, не успев даже посмотреть на картину, - комната и весь коридор, который можно было увидеть с того места, где я стоял, были чисты. "Странно" - пронеслась мысль в голове. Я обернулся и так и застыл в изумлении.

С портрета на меня смотрел рыцарь: карие глаза словно сверлили взглядом, иссиня-чёрные волосы были ровно уложены, на гладко выбритом лице торчали только коротенькие усики. На голове у него был шлем, забрало которого было откинуто. Одет он был (во всяком случае, до уровня груди) в стальной панцирь, на котором был выгравирован чёрный грифон.

Слава Тарику, что это был всего лишь портрет: художник уловил все детали лица, и казалось, что тот рыцарь мог в любую секунду сойти с картины, чтобы выгнать непрошеных гостей из замка. Было ясно, что это последний хозяин Беневаля - портрет был не старше пятидесяти-шестидесяти лет, потому что масляные краски ещё не успели полностью засохнуть, да и трещин и неровностей почти не было. Я поклонился последнему хозяину Беневаля: он заслуживал уважения, хотя бы из-за того, что нашёл такого хорошего художника в этом захолустье.

Налюбовавшись на портрет, я вышел из комнаты: не следовало тревожить покой старых хозяев Беневаля. У меня не было никаких сомнений в том, что все эти истлевшие картины - портреты хозяев и хозяек замка.

Я спустился на третий этаж. Солнце уже стояло в зените. Возле двери в мою комнату Владек, Сташек и Владарь отчитывая Жихаря, понурившего голову. Довольно странное зрелище, знаете ли: чаще бывало совсем наоборот…

Увидев меня, Жихарь гордо поклонился и растолкал всех, кто стоял между ним и его господином.

– Что здесь творится? - я переводил взгляд с Владека и Владаря на Жихаря, потом на Сташека и обратно.

– Тут эти, - Жихарь небрежно махнул в сторону двери, - распекают меня за то, что я, представляете, господине! За то, что я заснул на своём посту и пустил Вас одного гулять по замку. И Вы могли нарваться на бродящего колдуна!

– На бродящего призрака, Жихарь! - Владек готов был до пены у рта утверждать, что это призрак последнего графа Беневаля.

– Ну, призрака колдуна, не перебивай. Так вот, отпустил Вас одного, а они не смогли найти…

– Я лично разрешил, - подпольным девизом магов академии был "своих не выдаём". - Жихарю отдохнуть, пока прогуливаюсь по замку. Он и так рискует жизнью, охраняя меня от… не важно. А гулял я на четвёртом этаже. Там всё равно нет никаких опасностей.

– А Вы что, не знаете? - все четверо удивлённо воззрились на меня. - Тот, умерший, Стефан, кажись, дежурил как раз на четвёртом этаже. Охрана милорда генерала, - Жихарь поднял указательный палец вверх, пытаясь показать важность всего того, что он говорит. - Говорит, будто Ваш учитель думает, что Стефан как раз бежал к нему. Чтобы, значит, доложить о чём-то очень важном. Похоже, на лестнице это важное его и того.

Тут все замолкли. В воздухе повисла удушливая атмосфера страха и волнения.

– С вами я, а ученик Магической академии чего-то всё-таки стоит в битве!

– Ура господину Николасу! - взревело пять глоток. Они просто хотели прогнать свои страхи подальше…

Лкашек как раз подошёл, неся что-то на деревянном подносе.

– А вот и Ваш завтрак, господине!

Лкашек раздобыл где-то несколько кусков хлеба, лук и кусок солонины. Я был голоден как волк: через несколько минут поднос уже оказался пустым.

– Вы там, надеюсь, ничего не встретили? - спросил Жихарь, поглаживая уже седеющую бородку.

– Нет, ничего особого. Похоже, четвёртый этаж последний хозяин отвёл под свои комнаты. Они хорошо сохранились: на одном портрете легко виден облик одного из графов.

– Это, конечно, хорошо, но… - Жихарь не успел договорить, как по коридору разнеслось: "Тревога! К оружию!".

– Опять что-то стряслось, - Лкашек быстро накинул плащ, выхватил меч из ножен и побежал к лестнице. За ним последовали и все остальные. Я бежал позади всех, готовясь произнести атакующие заклинания. Жаль, что известен мне был только "огненный шар"…

К сожалению или к счастью, он не понадобился: в боковом коридоре второго этажа нашли ещё один труп, точь-в-точь похожий на первый. Те же совершенно седые волосы, побелевшая кожа, покрасневшие глаза и раскинутые в стороны руки.

– А он не особо изобретателен! - кто-то из воинов пытался пошутить.

– Ему это и не надо - от этого вида и так волосы дыбом встают.

Все оглянулись: позади стоял Тенперон, придерживая меч на поясе (я впервые видел его в таком виде), кираса с выгравированными тремя молниями, скрещенными посередине, сверкала в полутьме коридора, точно факел, пурпурный плащ развевался словно на ветру (хотя в коридоре не было даже малейшего сквозняка). А может, простая магическая иллюзия? Слишком уж непохоже на мага III ступени…

– Ваше превосходительство, что прикажете делать? - Блад Торн не отставал от Тенперона. Естественно, уже облачившийся в свою кольчугу…

– Усилить охрану. Николас, я попрошу тебя дежурить вместе со своими, гм, воинами у лестницы на четвёртый этаж.

– Почту за честь, учитель! - я наклонил голову в знак согласи.

– А его, - Тенперон махнул головой в сторону трупа, - похоронить за замковыми стенами со всеми почестями.

– Повиновение и исполнение! - Рявкнули семь воинов, быстро вынесшие труп из коридора.

– Остальные - марш к стенам - там вам объяснят, что делать! - Блад Торн слегка улыбнулся. В миг коридор опустел - остался только мой отрядик и Тенперон с Блад Торном.

– С этого дня мы идём к победе! - Тенперон говорил совершенно серьёзно.

– Учитель?

– Мы с капитаном обсудили кое-что, - Блад Торн поклонился, - и пришли к решению. Такого Королевство ещё не видело.

– Я Вас поправлю, сир - огнары видели подобное на войне с Аркадией.

– Это не в счёт, ведь у их василевсов не было Вас, генерал.

– И Вас, генерал. - Оба, почему-то, называли друг друга генералами, но Блад Торн охотно подчинялся приказам Тенперона. Да ещё, по распоряжению Фердинанда, теперь являлся капитаном. Но это с радостью "забыли".

– Как я вижу, ты ничего не понял, Николас?

– Вы как всегда правы, учитель, - я чуть не покраснел.

– Скоро сам всё увидишь. А теперь отдыхай - сегодня тебе стоять в карауле. И не ходи на четвёртый этаж в одиночку, хорошо?

– Конечно, учитель.

– Удачи. Нам с капитаном надо вести армию к победе.

– Удачи Вам, учитель…

Ночью в коридорах замка было холодно. Не спасал даже плащ и мантия, чего уж говорить о простых воинах, кутавшихся в хлипкие плащи. Кирасы из железа, которые их заставили надеть, заставляли воинов дрожать и клацать зубами. Но я не думал, что броня способна защитить от неизвестного убийцы…

У лестницы со мной дежурил Владек. Он поминутно оглядывался, читая при этом молитву Онтару. Где-то поблизости ходили Владарь, Лкашек и ещё трое воинов из сотни Седого. Так что бояться было нечего. Кроме, естественно, самого призрака, или колдуна. Или вампира. Или Даркос знает кого ещё.

Время приближалось к полуночи. Владек полчаса уже как клевал носом, да и я был не лучше, не засыпая лишь благодаря, как говорил Жихарь, одному честному слову. Скоро сон сморил Владека. Через минуту я сам закрыл глаза - и тотчас открыл, почувствовав что-то странное. Оглядевшись по сторонам, я понял, что меня разбудило - сюда подошёл один из воинов. "Странно, что я его никогда здесь не видел, хоть лицо и знакомое" - как раз подумал я.

– Не страшно здесь? - спросил он меня грустным голосом, глядя прямо в глаза. У него был такой странный взгляд. Быть может, из-за неимоверно глубоких карих глаз, из которых на тебя словно смотрела вечность…

– Да нет, рядом же полно наших.

– Да, одного я уже вижу, - он слегка улыбнулся, поправляя плащ, отороченный мехом.

– А Вам самим как? Не боязно, что где-то бродит призрак, убивший уже двух человек?

– Ну, как тебе сказать, не особо, - он снова улыбнулся.

– К тому же магу не особо страшны всякие там призраки, в Магической академии были хорошие учителя.

– Магу, говоришь? - он внимательно посмотрел на меня.

– Да, я, если Вы не знаете, маг. То есть, конечно, не совсем маг, а просто ученик.

– Зато у тебя сердце истинного мага, - и опять он печально улыбнулся.

Интересно, кто же он всё-таки? Крестьяне и ремесленники, из которых и состояло в основном наше войско, так не говорили. Может, третий сын рыцаря?

– Мне раньше никто об этом не говорил.

– Я всегда любил быть первым, - печально улыбнулся мой собеседник.

– Вы говорите как настоящий дворянин. Как Вас угораздило попасть в наш отряд?

Внезапно послышался звон вынимаемого из ножен меча, и я резко обернулся. Владарь прижался к стене, бормоча молитвы.

Я вновь посмотрел вперёд - и…

Передо мной никого не было. Владарь, дрожа всем телом, шептал: "При…при…ак", так сильно сжимая рукоятку меча, что костяшки его пальцев побелели.

– Что при…ак? - я замер.

– Милорд, сударь, господин, сир, бан, - Владек со страху начал называть меня всеми известными ему титулами, - как Вы это сделали?

– Что сделал? - я стоял в недоумении.

– Как Вы выжили, господин?

– Как я что? - внезапно я всё понял: я точно видел лицо этого человека. На портрете. В зале на четвёртом этаже.

Так вот ты какой, последний граф Беневаль…

Через двадцать минут здесь собралось уже не меньше сотни человек. Владек пытался что-то растолковать Жихарю и Владарю, когда ко мне пробрался Тенперон, растолкав не меньше десятка огнаров.

– Что тут произошло, Николас? - он смотрел мне прямо в глаза.

– Полчаса назад я разговаривал с каким-то человеком, скорее всего дворянином. Когда Владек, - я показал на понурившего голову Владека, - проснулся, он схватил меч, шепча "Призрак!". Тот человек, с которым я разговаривал, исчез.

– Это правда, Владек?

– Так точно, милорд генерал. Я уверен, что это был призрак. Первая примета: тихо и холодно было очень. Вторая: плащ на нём был, меховой, а я что-то не видел их у наших. А вот и третья примета, самая важная: его кирасе был выбит грифон. Это ж герб последнего Беневаля!

– Только то, что на его кирасе был выбит обычный геральдический знак, встречающийся в доброй сотне дворянских фамилий этих провинций, ни о чём не говорят. А холодно тут везде и всегда, особенно в полночь! - я никогда не видел учителя таким взволнованным. Он чуть ли не кричал на Владека.

Тенперон сильно испугался за Николаса. Когда по замку ходит призрак, способный убить человека. И Даркхам не может его почувствовать! Если через несколько дней он не найдёт и не вынудит призрака прекратить убийства, придётся покинуть замок. Каждый человек был на счету, и терять воинов Даркхам не собирался. А вдруг призрак достанет и Николаса? Тогда надежды на победу рухнут: у Датора очень редкий дар, и он нужен в этой войне. Не меньше, чем армия…

– Была и четвёртая примета, учитель, - я тихо прошептал. Все внезапно замолкли.

– Какая, Николас?

– Он был копией человека на портрете, что сейчас висит на четвёртом этаже.

Я боялся бури. И, конечно, она произошла.

Все, кто находился в той комнате, разом стали шептать молитвы. Блад Торн поцеловал знак Онтара, висевший у него на шее.

– Николас, я просил тебя не ходить наверх. Так или не так? - Тенперон уже не сдерживал себя.

– Так, учитель. Но я был там раньше, чем Вы мне сказали об этом.

– Это снимает с тебя ответственность за нарушение приказа. - Тенперон понемногу успокаивался. - Где ты видел этот портрет, Николас?

– Я могу показать.

– Так, хорошо, - Тенперон замолчал, о чём-то думая, - генерал, и ты, Николас. Мы сейчас пойдём наверх, в ту комнату. Остальным оставаться здесь. Вооружиться и принести обереги от призраков.

Тенперон молчал мгновение, погрузившись в свои мысли.

– Всем ясно? - эти два слова, как мне потом рассказывали, слышали даже у ворот замка. - Хорошо. Николас, генерал Торн, поднимаемся.

Почему Тенперон тогда на меня так накричал? Я долгие годы искал ответ, оказавшийся таким простым. Всё дело было во мне и в призраке. Или даже в призраке и во мне. Именно в такую словесную игру облёк свой ответ Тенперон…

Я был последней надеждой Тенперона, если кто-нибудь из алых убьёт Даркхама. Погиб бы я - погибло бы и дело войны Фердинанда. И войны Тенперона. И ещё тысяч и тысяч огнаров, спавших в замке или отступавших к Аркадии. Именно призрак мог всему помешать. Духи неупокоенных могли убить - убить одним взмахом брови, или чего там у призраков было. Одной мыслью - мыслью о мести, конечно. Во время разговора Беневаль мог меня убить - но этого не случилось. Почему? Ответ нас ждал на четвёртом этаже. Но он был не совсем тем ответом, что мне был нужен. Зато именно тем, что нам всем пригодился… Маги любят пафосные речи, Вы не находите?

– Где та комната? - Тенперон поднял правую руку, готовясь в любой момент сотворить заклинание.

– Вон там, учитель, - я указал на коридор.

– Генерал, бегите, если я прикажу.

– Но, сир… - для дворянина самой бесчестной вещью было именно бегство.

– Это приказ, сударь Блад Торн. Вам всё ясно?

– Да, сир.

– Тебя это тоже касается, Николас.

– Да, учитель.

– Хорошо, входим! - Тенперон открыл дверь.

Внутри ничего не изменилось - разве что с портрета Беневаля слетело покрывало. Граф внимательно смотрел на пришедших, словно готовясь выхватить невидимый клинок.

– Великолепное исполнение, - только и смог прошептать Блад Торн.

– Я с Вами полностью согласен, сударь! - сзади раздался знакомый голос.

День императора Иоанна Дуки Ватаца начинался ещё до рассвета. Молодой правитель хотел поспеть повсюду: налоги, передвижения армии, состояние столичных зданий, дороги…

Примерно через час или два после рассвета в его апартаменты подавался лёгкий завтрак. Обычно это была жареная птица, чаще всего курица или гусь, сильно разбавленное водой вино и хлебцы. У многих дуксов в это время трапеза была намного изысканней. Но Ватац и не хотел походить на своих подданных, в отличие от своего отца, любившего роскошь.

На одну охоту в год Дука Ватац тратил больше, чем на содержание тагм. Теперь будет иначе. Империя должна вернуть былое величие, померкнувшую за годы прозябания императоров на окраине прежних владений Ксара. И первым делом сами граждане Империи должны измениться. А начать изменение своих подданных Иоанн Дука решил с самого себя.

В кабинете появилась огромная карта континента. Она занимала несколько стен. Ватац подолгу стоял перед ней, размышляя. Проблему пустой казны император уже решил, оставалось ещё две. Иоанн Дука хохотнул. В его глазах блеснул злобный огонёк.

На самом деле, именно он устранил двух своих братьев, Андрея и Василия. Это было довольно легко: ему помогли те глупцы, что называют себя Советом дуксов. Всего лишь игрушка в руках умелого кукловода. Естественно, эти дуксы считают иначе: они думают, будто бы дёргают за верёвочки, а марионетка на троне исполняет их волю. Довольно глупо.

Но вот кто убил остальных его братьев и дядьёв? А ещё - кто устранил отравил отца? Придворные, конечно, распустили слухи о слабом сердце, которое подвело Великого. Но Иоанн Дука прекрасно знал, что "эльфийское вино" было причиной смерти отца. Новый император не спорил, что давно пора было устранить слабого правителя. Дука как-то узнал о планах сына пробить себе дорогу к трону и отослал на северную границу, к Андронику Ласкарию.

"Отец всегда был сторонником полумер, - подумал Иоанн. - Это его и сгубило".

Однако безнаказанными отравители не должны остаться: они посягнули на священную персону одного императора, могут повторить это с другим.

"Это будет моей местью" - Иоанн всё же решил отомстить за отца и других родственников. Никто из простых смертных не смел трогать порфирородных!

Но с местью нужно было подождать. Из-за третьей проблемы. Иоанн Дука уже стягивал силы на юг, готовясь к войне с Блистательной Партафой. Императору было неприятно осознавать, что он действует по указке патриарха, но… Но иного пути возродить империю просто не было!

У Ватаца и Ласкария была одна общая мечта: увидеть марширующих по давно утерянным провинциям легионеров. Марширующих с триумфом победителей. Часто во сне Иоанну являлись картины пожаров и сражений, в которых ковалась возрождённая империя.

Но сил у Ватаца пока что было слишком мало. Армия была маленькой, многим легионам задержали выплату жалованья, офицеры не доверяли новому владыке… Начни он сейчас первым войну с Партафой - и его ждёт полный разгром. Надо было как-то вынудить врагов выступить. И был только способ: собрать в одном месте на южной границе как можно больше войск. Партафский султан, далеко не глупец, должен будет нанести упреждающий удар. Надо просто сделать так, чтобы этот удар оказался смертельным для самой Партафы.

Ватац посмотрел на карту снова, будто видя её в первый раз. Вот оно! Именно в этом месте должна начаться битва, что станет рассветом империи!

Иоанн в который раз почувствовал себя гениальнейшим полководцем. Всё так просто! Победа не может миновать его!

Граф Беневаль стоял на пороге с грустным лицом.

– Как я понимаю, граф Беневаль? - Тенперону нельзя было отказать в учтивости.

– Вы необычайно проницательны, сударь маг.

– Тенперон Даркхам, - учитель необычайно вежливо говорил с призраком.

Может быть, это была дань его дворянскому происхождению? Ещё бы! Говорить с самим Владетелем! Хотя я уже успел повидать двоих из них: обычные люди. А Даркмур мне вообще напомнил лавочника, а не дворянина.

– Рад познакомиться, генерал Даркхам. Надеюсь, не надо объяснять, откуда я знаю ваше звание.

– Можете себя не утруждать.

– Благодарю Вас. Чем обязан вашему прибытию, господа?

– Двумя трупами, сударь, - на лице Тенперона не дрогнул ни один мускул. Он сам казался призраком.

– Они осквернили Зал Мадлен, этот зал.

– И Вы их убили за это? - я не мог поверить, что двух человек можно убить за такую мелочь.

– Да. А что ещё мне оставалось? Я не хочу видеть здесь ни одного грязного крестьянина или зажравшегося пекаря. Вам ясно? - дворяне его времён явно не отличались терпимостью к низшим сословиям. Как, собственно, и сегодняшние.

– Но я заходил сюда, и со мной ничего случилось. Как это понимать?

– Вам не откажешь в манерах, юный маг. Это первая причина. Вторая причина - Вы мне напомнил одного человека.

– Спасибо, что Вы так хорошо оценили качества моего ученика. Надеюсь, Вы понимаете, что мне придётся Вас изгнать отсюда?

– Ни Вы, ни даже сам Архимаг не сможете этого сделать.

– Изволите сказать, почему?

– Всё просто: мой долг не исполнен.

– Многие, гм, духи так отвечали, сударь граф.

– Но немногие владели силой такого замка! - внезапно комната погрузилась во тьму. Я оглянулся - и почувствовал, как волосы на моей голове встают дыбом. Вокруг летали призраки, обычные прозрачные тени, с искажёнными от ярости и гнева лицами. Каждый дух был облачён в одежду какого-то времени: тут были и кольчуги, и простые кожанки, я даже заметил у одного из духов аркадскую лорику.

– Вы ревенант, сударь? - Тенперон был необычайно догадлив.

– Вы угадали, генерал.

Я очень редко встречал даже упоминания о подобных графу Беневалю. Ревенантом становился человек, чаще всего подло убитый, у которого была цель в жизни. Такая цель, что заставляла тело жить, придавала ему нечеловеческие силы, А ещё бессмертие, пока цель не будет исполнена. Ревенанты владели очень сильной магией, но она действовала только на небольшой территории вокруг места смерти.

– Чем Вы, граф, убили моих людей? - это были первые слова Блад Торна с того момента, как мы зашли в зал.

– Тем же, чем я показал вам, судари, свою силу. Излишняя вера в призраков иногда убийственна, - Беневаль слегка улыбнулся.

– Мы можем узнать причину, по которой Вы ещё остаётесь в этом мире, сударь граф? - многие в академии говорили, что я слишком тороплив.

– Любознательность - великолепное качество для мага, Вам это кто-нибудь говорил, Николас?

– Нет, милорд.

– Ладно. Если вы, судари так желаете это знать, то смотрите.

Мы стояли в том же зале. Он почти не изменился - только нигде не было пыли, а картины даже не тронула плесень. Граф позировал художнику, рисовавшему портрет. Он был несколько моложе, чем ревенант, но узнать его можно было легко.

– Ваше прошлое, граф?

– Да, генерал. А вот и мой долг - он указал вперёд…

"Поле" - промелькнуло в моей голове. Зал словно растворился. Теперь вокруг расстилались поля. Саратские горы были невдалеке - можно увидеть леса, покрывавшие их склоны. Было раннее лето - поля только недавно заколосились. Ярко светило солнце. Граф Беневаль в сопровождении двух конных воинов ехал по дороге. Внезапно он остановился, спешиваясь - на кочке у дороги сидела крестьянка. Золотистые волосы ниспадали до пояса, голубые глаза смотрели на горы. Услышав конский топот, он повернулась, через секунду кланяясь подъехавшему графу.

– Господин граф!

– Как твоё имя, красавица? - Беневаль как-то странно смотрел на девушку.

– Мадлен, господин.

– Мадлен… - тихо прошептал ревенант. Казалось, на его щеках появились слёзы.

Ещё через секунду мы оказались на террасе замка, откуда открывался потрясающий вид на окружающие Беневаль горы. Рядом с графом стоял мальчик. Его светло-русые волосы были коротко подстрижены, кожаный камзол выглядел совсем новым. Он повернулся - и я опешил. Он был очень похож на меня, только глаза были не карими, а голубыми.

– Папа, а мама вернётся?

– Да, сынок, конечно, Мадлен вернётся к нам. Но нескоро. Ты должен заслужить это, сын.

– Да, отец, конечно, я буду стараться, - он опустил голову.

– Как я полагаю, милорд, Вашу жену убили?

– Да, Вы догадались.

– И это был кто-нибудь из родственничков?

– Да. Откуда Вы знаете? - в первый раз ревенант был в недоумении.

– Эту историю уже сорок лет рассказывают во всех окрестных деревнях.

– Хм, ничего другого я ожидать и не мог. А вот…

Снова Зал Мадлен. Вот чьё изображение висело возле портрета Беневаля, только оно совсем истлело за пятьдесят лет.

– Твоё здоровье, Людвиг! - Беневаль отхлебнул из бокала, сидя в кресле.

– Твоё здоровье, Эдвин! - какой-то человек, лет сорока, стоявший у кресла Беневаля, осушил свой бокал.

– Я слышал, что ты хочешь оставить графство сыну?

– Было бы странно, оставь я всё кому-нибудь другому.

– Но он же сын простолюдинки, Эдвин!

– Он в первую очередь мой сын, а Мадлен была получше этих вечно кудахтавших столичных герцогинь и маркиз.

– А что же останется мне, дорогой кузен?

– Тебе достанется только то, что мой сын, возможно, после моей смерти подарит тебе.

– Прости, Эдвин, но я не могу допустить этого.

– И что же ты сделаешь, Людвиг? Убьёшь меня? Храбрости не хватит, кузен! - Эдвин рассмеялся.

– Хватит, Эдвин, хватит! - Людвиг откуда-то из складок плаща выхватил меч.

– Не ожидал от тебя, - Эдвин выпрыгнул из кресла и попытался схватить висевшее у камина оружие.

– Ты сам меня вынудил! - Людвиг преградил путь Эдвину и вонзил меч ему в грудь почти по самую рукоятку.

– Вот и окончен бал, дорогой кузен, - двоюродный брат Беневаля захлёбывался от радости.

– Не уверен, Людвиг, - граф сплюнул кровью, оседая на пол, - мой сын отомстит тебе, а если и не он, так его сын, или его внук. А этот замок не достанется тебе никогда, фон Дарк!

Через секунду мы вновь оказались в Зале Мадлен, где почти все картины истлели, а замок превращался в развалины.

– Это и есть мой долг, сударь маг.

– Это был Людвиг маркиз фон Дарк?

– Да, генерал. Он самый. А у него не было сына с таким же именем?

– Вы совершенно правы, у него был сын, тоже Людвиг, - вдруг Беневаль осёкся. - Вы знаете его, сударь?

– Его знает вся столица и вся наша армия, милорд. - Блад Торн готов был броситься в атаку при звуке этого имени.

– Разве, учитель? - я явно чего-то не знал.

– Граф Эрик фон Даркмур, генерал принца Фердинанда, сын Людвига - видя выражение лица графа, Тенперон поспешил добавить. - К сожалению, он наш союзник.

– Это поправимо, генерал, - Блад Торн позволил себе улыбку.

– Я думаю, у Вас есть к нам предложение, граф?

– Я предлагаю сделку, судари, - я не слышал ни об одном ревенанте, который пошёл бы на сделку. Граф Беневаль был приятным исключением. - Вы помогаете мне исполнить мой долг, я помогаю вам в войне. Хоть ни Фердинанд, ни Реджинальд не сражаются в ней за правое дело. Вы согласны?

– И ещё: Вы не трогаете наших воинов.

– Как Вам будет угодно, - ревенант склонил голову в знак согласия.

– Великолепно. А теперь насчёт советов и, гм, средств… - Тенперон надеялся увидеть, что может предложить ревенант.

– Взгляните на камин, судари, - Беневаль, как я уже понял, любил говорить загадками. Этим он был похож на Тенперона. Они вообще было очень похожи. Наверное, потому так быстро и нашли общий язык.

– Камин как камин, только, - внезапно Тенперона осенило.

Он медленно подошёл к кладке, от которой отвалилась большая часть изразцов. Учитель несколько секунд смотрел на камин, а потом ударил магией…

Лёгкое ударное заклинание воздуха разбило стену около камина, и за этой стенкой оказался ещё один зал, по размерам не уступавший Залу Мадлен.

– Исполнение не на уровне мага третьей ступени, - ревенант говорил с некоторой укоризной. - Но решение правильное. Заходите, судари. - Беневаль скользнул по воздуху в потайной зал. - Перед вами казна Беневалей, милостивые господа! - граф отвесил поклон.

Внутри было на что посмотреть: на стенах висели полки для оружия. Многое было завёрнуто в холстины, пропитанные мехом мешки…Некоторые экземпляры были в ножнах или в специальных футлярах. Красота мечей, баланс рапир, ровность копий, качество луков поражали.

– Вот "Разящий сердца", - Беневаль подошёл к одному из мечей с рукояткой и эфесом в виде стилизованного грифона, - он подойдёт Вам, сударь Тенперон.

– Вот "Коготь грифона", - граф вынул из ножен лёгкую рапиру, взмахнул ею пару раз, а потом передал мне, - ничего лучше вы не найдёте и в палатах Вартара Кузнеца.

– А вот подходящий клинок для Вас, генерал, - в руках Блад Торна появился длинный и очень тонкий меч с эфесом в виде пасти льва, - "Гордость льва", подарок аркадского василевса.

– Клянусь, что один из этих клинков достанет сердце предателя, - Тенперон опустился на одно колено. За ним последовал Блад Торн, а через секунду и я.

– А вот теперь мой совет. Сейчас вы его увидите, судари…

С первой секунды я возненавидел Снежную Пустошь. И было за что: поминутно мои ноги проваливались в сугробы, ледяной ветер пронизывал до самых костей, а за снежными дюнами ничего не было видно. Начни мы путешествие хотя бы двумя месяцами ранее, ничего такого тут не было и в помине: стада оленей кочевали по усыпанным цветами и клевером бескрайним полям, лёгкий ветерок приятно освежал. Повсюду были ручьи и речушки.

К сожалению, сейчас тут летом и не пахло: сказывалась середина Месяца урожая. Именно поэтому - только снег, снег, снег… Ну, я немного поспешил - ещё немного льда под этим снегом, если вы случайно найдёте посреди этой пустыни замёрзший ручей. Но я бы вам не советовал находить его - нам ещё повезло, что лёд оказался прочным, и Владек со Сташеком не провалились.

Весь наш отряд из четырёх человек (я, Тенперон, и всё те же Владек и Сташек) уже неделю шёл по Снежной Пустоши. И за всё это время я не видел ни местных жителей, ни животных. Никого, ни единого живого существа за десять лиг пути. Мёртвых существ не было тоже. Внезапно Тенперон, шедший впереди, поднял руку вверх, подавая знак к остановке. Владек и Сташек быстро заняли свои места справа и слева от меня, вынув мечи. Через секунду в нас полетели стрелы. Я таких ни разу в жизни не видел: их наконечники были из кости, зазубренные, а держались на древках благодаря высушенным жилам каких-то животных.

Я прошептал заклинание защиты - и вокруг меня заплясали огненные клинки. Эти же клинки защитили Владека от двух стрел, а через мгновение сожгли ещё одну, летевшую прямо в Сташека. Тенперон на выстрелы ответил "огненными шарами". Он метнул сгусток пламени в одну из снежных дюн, от чего весь снег на ней растаял. На почерневшей земле остались два обугленных трупа. Выстрелы прекратились так же внезапно, как и начались.

Из-за сугробов показалось пятеро человек, одетых в шубы из кое-как скроенных меховых шкурок. В руках они держали костяные луки (я удивлялся всё больше и больше).

– Чужеземцы, вы нарушили границу наших владений, - практически без акцента говорил самый высокий из варваров.

– У нас есть дело к Высоко сидящему, вождю Снежного холма.

– Какое у вас дело к Великому? - спросил уже другой варвар, у которого акцент в речи был более заметен.

– Предложение похода за зипунами, - я терялся в догадках, что это за зипуны.

– За зипунами, говоришь? И далеко? - высокий варвар оживился.

– До Каменного града и дальше, как захочет вождь.

– Каменного града? Кто ты, чужестранец?

– Битву у Большого камня помните? - и у Тенперона на руке появился сгусток пламени, потухнув через секунду.

– Для нас будет честью проводить Огненного вождя к Высоко Сидящему, мы хорошо помним свои обещания, - поклонился варвар.

– Вот и хорошо, - Тенперон обернулся. - Нам теперь вряд ли грозит опасность. Но на всякий случай вы, Сташек и Владек, должны охранять Николаса. Ясно?

– Так а мы что делаем? - Владек обиделся, что учитель не особо доверял им.

– Ведите нас к Высоко Сидящему.

– Следуй за нами, Огненный вождь.

Высокий варвар махнул рукой, и возле нас оказалось не меньше пятнадцати его соплеменников. Тенперон что-то проворчал насчёт "ненужного эскорта" и двинулся вперёд.

Примерно через час, когда уже начало смеркаться, мы добрались до селения варваров. Хотя это слишком гордое название для пяти десятков чумов и пары домиков, сложенных из кусков льда. Тенперон сказал, что они называются на местном языке "иглу". Мне было всё равно: иглу ли, ледяной дом ли, всё равно в нём было холодно. Скорее всего…

Наш "эскорт" провёл нас до самого большого чума, со шкурами белых волков и песцов над входом, а внутрь мы зашли только вместе с командиром варваров. Внутри было довольно-таки просторно: посередине жилища горел огонь в специально вырытой для этого яме, на полу валялись шкуры разных животных, среди которых можно было встретить и неизвестных в Королевстве. На жалком подобии трона сидел седовласый варвар в серебряной диадеме, кутавшийся в белые меха. По краям трона стояло двое воинов в кольчугах и с деревянными щитами. Лицо старика оживилось, когда он увидел Тенперона.

– Для меня большая честь принимать у себя Огненного вождя. Но я теряюсь в догадках, что привело тебя сюда. Духи шепчут мне, что не просто так ты явился на Сверкающую равнину. Садись и говори. Абра, принеси мясо оленя, не видишь, что гости голодны? - командир варваров быстро вышел из чума.

– Ты прав, о мудрейший. Не с пустыми руками я пришёл сюда, а чтобы кликнуть клич, - Тенперон сделал на эти словах ударение, - на поход за зипунами.

– Кликнуть клич? Не ждал я от Огненного вождя этого. Не ты ли, много лун назад, остановил прошлый поход? - вождь говорил совершенно без акцента. У меня уже появилось много вопросов к Тенперону. Почему они все так хорошо говорят на нашем языке?

– Король умер, а место его занял не сын его, как должно, а племянник. Это одно нарушение закона.

– Да, закон нарушен. У нас за такое отпускают на равнину.

Судя по всему, такое путешествие длилось очень недолго…

– Второе нарушение - племянник короля пытался убить истинного наследника. Но, кроме нарушений, что сделал преступник, я принёс тебе предложение от истинного короля, - я чуть было не сказал, что Тенперон явно ошибся - Фердинанд, похоже, даже не знал об этом племени, не то что просил что-нибудь сообщить вождю.

– Внемлю тебе, Огненный, - вождь чуть подался с трона вперёд, желая уловить каждое слово Тенперона.

– За этот поход он заплатит вам, - Тенперон сделал небольшую паузу, - десять пудов серебром и железом. Затем, отдаст вам кое-какие земли за Большим камнем. И третье, самое важное, - он будет содержать дружину ваших воинов, из, скажем, тысячи копий. Высокий вождь знает щедрость королей огнарских. Я жду ответа, великий.

– Я прямо сейчас готов пойти за тобой, - вождь, похоже, догадывался, чья это была идея на самом деле, - но после битвы у Большого камня в моём племени вряд ли наберётся даже пять десятков копий. Нужен Большой сход вождей.

– Так за чем же дело стало? - Тенперон, судя по его словам, разбирался в местной политике.

– Ни за чем, Огненный, но тебе придётся подождать неделю в моём племени, пока вожди не соберутся. А оленей сейчас не достать, охотников мало, а голодных ртов слишком много…

– Я всё понял, вождь. Вот тебе мой подарок! - Тенперон кинул в руки вождю туго набитый мешочек, в котором позвякивали монеты.

– О, духи только что сказали мне, что вожди соберутся даже через пять дней, учитывая всю важность вопроса.

– Я в этом и не сомневался, великий. А теперь мы бы хотели отдохнуть, ведь дорога к вам была трудна.

– Конечно, конечно. - В чум как раз зашёл высокий варвар, неся на деревянном подносе куски оленины. - Абра, проводи наших гостей в пустые жилища! - вид у высокого варвара был такой, словно он хотел удушить вождя.

Я бы точно сделал это на его месте: заставить воина таскать подносы, а потом, даже не съев ни куска, отправить его возиться с гостями. А ещё отметил про себя, что такие натянутые отношения можно будет когда-нибудь использовать.

– Конечно, великий. Следуйте за мной, - Сташек и Владек всё-таки успели положить в сумки пару кусков оленины. "Бережёного и Альма бережёт".

Когда мы вышли из чума вождя, снаружи уже собралось немало народу - человек пятьдесят, не меньше. Большинство из собравшихся были женщины. Они были одеты в точно такие же шубы, что и у воинов, некоторые из них держали за руки детей. Всматриваясь в их лица, я находил всё больше схожести с нами, огнарами: те же русые или светлые волосы, те же белые лица, те же цвета глаз.

Абра, расталкивая собравшихся, провёл нас к нашему чуму. Тот был более-менее просторный и широкий, все в нём легко поместились, даже с нашей поклажей: с десяток небольших свёртков и шесть больших мешков. Сташек и Владек тащили их на санях.

– Благодарю тебя, Абра, - Тенперон вручил варвару серебряный сестерций, - это тебе за труды.

– Благодарю Огненного вождя, - Абра кивнул головой, принимая монету. - Еду вам будут приносить утром. Но…

– Я буду платить серебром, я знаю обычаи айсов, - так себя называли варвары. - Удачи тебе.

– И тебе удачи, Огненный вождь, - Абра ещё раз кивнул и вышел.

– Учитель, мы будем все пять дней жить здесь?

– Да, Николас. А может, и больше - смотря что решит Большой сход вождей. Иногда собрание длится много недель, а решение так и не находят.

– А почему Вы сказали, что Фердинанд обещал земли этим… айсам? - Сташек спросил Тенперона, складывая вещи в край чума и разжигая огонь - благо в чуме уже был небольшой запас дров и веток.

– Ты думаешь, что мы можем продержаться против армий Реджинальда с нашими тремя тысячами не самых лучших воинов?

– Нет, милорд.

– Так вот, если хотя бы половина вождей примут решение идти на Реджинальда, у нас будет ещё тысяч десять воинов.

– Десять тысяч??? - Сташек не мог поверить. - Откуда столько воинов наберётся в этих снегах?

– Не бойся, это же не единственное племя, кочующее в этих заснеженных степях.

– Кстати, учитель, а почему айсары, или айсы, так хорошо говорят на нашем языке?

– Как тебе сказать, это не они хорошо говорят на нашем языке, а мы на их. - Тенперон рассмеялся.

– Как это? - разом спросили со мной Владек и Сташек.

– А ну да, куда вам знать. Николас, вы изучали историю по "Тронгардским хроникам"?

– Да, учитель.

– Хорошо, я расскажу, историю нашего появления на землях, которые сейчас называются Королевством. Четыре века назад, как говорят "Хроники", Великий Огнар правда привёл на юг свой народ. Только вот это не было похоже на легенду старой хроники…

Из Снежной пустоши вышли племена айсов, ведомые вперёд одним вождём. Угадай, что за имя дали ему родители? В том войске, как пишут мидратские и аркадские летописи, было между ста и ста пятьюдесятью тысячами воинов, не считая женщин, детей и стариков. До сих пор не ясно, почему почти весь народ айсов взял и двинулся на юг. - Владек присвистнул. - Но вот, в первый год нашего летоисчисления, на аркадские заставы ринулись воины Огнара. Меньше чем за месяц великий вождь провёл своих воинов по нынешнему герцогству Артуа, внезапно свернув на юг - аркадские полководцы этого не ожидали. В битве под городом Феликс аркадская армия была разгромлена, а последний император из династии Исавров - убит. После битвы на месте разрушенного Феликса начали строить Тронгард. Но всему народу айсов было мало захваченных земель. Вождь Тайсар, да-да, Тайсар, повёл часть айсов на восток. Королевство мидратов, оказавшееся на пути его дружин, было разрушено и разграблено. С тех пор мидраты на Огнароне так и не смогли объединиться. Но я отвлёкся.

Тайсар провёл свой народ по восточному берегу континента, часть айсов так и осела там. Малая часть - сорокатысячная армия айсов разгромила объединённые дружины тарнов, мидратов и аркадцев и осела в южных степях, между Тарнскими горами и землями Огнара, основав Тайсарский каганат. Такова история народа айсарского, - Тенперон явно процитировал одного из аркадских историков. Владек и Сташек захлопали в ладоши - так им понравился рассказ.

– Теперь мне ясно, почему мы говорим на одном языке с айсарами.

– Милорд, а что, если появится ещё один вождь, который вот так двинется уже на наши земли?

– Такого вождя я убил на поле под Кирсекри. Теперь этого можно не бояться ещё лет двести-триста. Ну что ж, а теперь пора всем спать - завтра трудный день.

И правда: снаружи уже давно потемнело, а ветер приносил приглушённый вой волков и кое-кого похуже, о ком Тенперон просил не думать. Все улеглись на тёмные шкуры каких-то зверей, Владек хотел погасить костёр, но учитель вовремя остановил его: ночью можно было легко замёрзнуть. Я закрыл глаза, стараясь заснуть. Мне ни разу в жизни не удалось быстро заснуть. Я обдумывал прошедший день, а может, и день до того, или всю мою жизнь. В этот раз - вспоминал рассказ учителя о походе Огнара. Много лет спустя, после путешествия по библиотекам Аркадии и становищам айсаров на восточном побережье, я знал об этой битве лишь немногим хуже, чем воины, участвовавшие в ней.

После утренней молитвы Иоанн Ватац направился в Порфировый зал. В нём было выставлено тело императора, чтобы вельможи и простой народ могли попрощаться с почившим владыкой. Зал был просто великолепен. Двадцать шагов в длину и десять в ширину. Стены были отделаны красным партафским гранитом с золотистыми прожилками, на потолке древние мастера выложили мозаику: Аркар в белых одеждах, с солнцем в левой и с луной в правой руке взирал вниз, на творение рук своих. В центре зала в открытом дубовом саркофаге, обитом чёрным шёлком, лежал Дука Ватац. В коротких седых волосах можно было увидеть золотую диадему, усыпанную сапфирами. Почивший император был облачён в позолоченную кольчугу с выгравированным волком - гербом Ватацев.

– Андроник, как тебе идея прогуляться по дворцу? - после десяти минут молчания спросил Иоанн, окружённый пятью айсарами в кольчугах и синих плащах.

– Как Вам будет угодно, повелитель! - Андроник кивнул головой. Он уже поменял свой плащ с гербом Ласкариев (своего рода) на синий плащ дрункария и обычный камзол на пластинчатый доспех.

– Ну что ж, пойдём.

Шесть дворцов Императорского дворца были соединены каменными галереями и подземными ходами (вторых было намного больше, чем первых). Большой императорский дворец, первое здание, что начал строить император Аркадий, возводя этот город, был самым грандиозным. Чуть меньше был Дворец Императрицы и Арсенальный дворец, едва уступали им Северный дворец и Трофейный, самым маленьким был Дворец приёмов - в нём селились иностранные послы или особо важные вельможи империи.

Коридоры Императорского дворца, по которым шли Иоанн Ватац с Андроником, были плохо освещены, потому что часть факелов и ламп потушили в знак траура. Андроник находил этот обычай довольно неудобным и даже опасным: пару раз он чуть не споткнулся о пороги и ступени.

Через каждые два шага были ниши - в них эти факелы и горели. Эти же ниши и были самым большим источником опасности. Однажды император Фотий Исавр, правивший за пять веков до этого, был убит спрятавшимися там заговорщиками.

– Андроник, ты что-нибудь разузнал о том деле, что я тебе поручил? - Иоанн не любил доверять секреты страже.

– К сожалению, нет, император. Но я попытаюсь сделать это в ближайшие дни.

– Ничего, ничего, ведь прошло так мало времени. Я даже не успел просмотреть бумаги из отцовского кабинета. Никак не могу смириться с тем, что его больше нет…

– В смирении - сила его! - Андроник процитировал "Книгу Аркара".

– Ладно, ладно. - Они свернули в одну из боковых галерей. - Ты помнишь историю Фотия Исавра?

– Которого убили где-то в этих коридора? Подробности самого убийства мало кто помнит, зато вот историю казни убийц знают, мне кажется, даже дикие тайсары.

– Да, их тогда жарили на медленном огне, а потом жрецы лечили их раны, и так повторялось несколько дней. Как думаешь, кто-нибудь из организаторов убийства моего отца и братьев может нанять ещё убийц? Дабы они окончательно покончили с Ватацами?

– Это маловероятно, Великий, - император, похоже, пропустил обращение мимо ушей. Похоже, понемногу привыкал. Власть меняла и его…

– Ну почему же? - Иоанн подавил улыбку. - Вот, скажем, мы сейчас завернём вот в этот коридор, а охранники сзади нас упадут, проткнутые стрелами?

Вдруг Андроник услышал глухой удар. Он обернулся. На полу лежали все охранники, убитые стрелами. Секунду он стоял на месте, как громом поражённый - а потом выхватил верную спату из ножен. Этот клинок верно служил семье Ласкариев вот уже пятьдесят лет, и ни разу не подвёл хозяев в схватках, не зависимо от того, убивали они партафцев и айсаров или орудовали в пьяных драках.

Из ниш, которые они прошли несколько мгновений назад, вышло трое человек. Одеты они были в серое и чёрное - чтобы легче было слиться с полумраком коридоров. В руках у двоих были мечи-айски, клинки которых были похожи на клювы цапель. Их обычно использовали, чтобы пробить кольчугу. У третьего был обычный гладиус. Луки валялись на полу. Узкие полосы чёрной материи скрывали их лица.

– Именем императора, приказываю вам сдать оружие! - Андроник пытался говорить как можно громче и уверенней, надеясь, что это заставит нападавших хоть на секунду остановиться.

Ласкарий услышал, как император тоже выхватил свой меч, который аркадские правители в силу древних традиций носили во время прогулок по дворцу. К сожалению, Андронику не удалось ошеломить убийц своим глупым выкриком - через мгновение они напали. Причём все трое именно на дрункария. Андроник не мог понять, почему. Иоанн не появлялся, но дрункарий не мог обернуться - это было бы смертельной ошибкой. И вот начался танец смерти.

Средний попытался сразу убить Аркадия - прямой колющий удар мечом. Нанеся его с должной силой и скоростью, можно было одним выпадом покончить даже с сильным противником. Глупым, но сильным. К счастью для Андроника, он был умным. Дрункарий отклонился вправо, нанося рубящий удар по противнику.

Убийца был неплохо подготовлен - быстрый блок и скользящий удар мог вышибить из Андроника дух.

Ещё блок и отход назад. В этот момент послышался громкий вздох. Андроник готов был отдать половину своего состояния, лишь бы узнать, кто был источником этого звука - Иоанн Ватац или убийцы. Жаль, что сам дрункарий не мог делать лишних движений - в бой вступил до того спокойно стоявший левый убийца. Удар сверху - просто, но со вкусом. Блок, и Андроник ушёл в глухую оборону. Он отбил два удара и смог нанести скользящий по центральному убийце, поранив правую руку, в которой тот держал меч. Противник лишился одного из пальцев. На время о нём можно было забыть, ведь он вряд ли владел так же хорошо и левой рукой. Андроник поморщился - убийца перехватил меч левой рукой, занося его для удара.

Удар справа - и дрункарий отступил на два шага назад, едва не упёршись в стену коридора. Если бы он этого не сделал, левый уже вертел бы его головой. Удары Ласкарий наносил всё так же быстро, но чувствовал - пару минут, и его родственникам придётся выбирать место для могилы Андроника.

Блок, удар и ещё два блока. Снова та же комбинация. Андроник стал выдыхаться, а со стороны императора не раздавалось ни звука. Хотя в спину дрункарию ещё не ударили. Может быть, Ватацу приходилось не лучше, чем Андронику.

Вот ещё один удар нанёс правый. Слава Аркару, что меч лишь скользнул по кольчуге, пробив блок.

"Пора заканчивать" - пронеслось в голове у Андроника, и он занёс меч. Центральный повёлся на удар и упал, хватаясь за рану в животе. "Минус один". Андроник не успел перевести дух: пришлось парировать удар правого, отпрыгнув вправо, уходя от удара левого. А потом ещё пришлось ещё и увернуться от череды вражеских выпадов.

Дрункарий почувствовал липкую лапу страха, коснувшуюся его сердца - он упёрся в одну из ниш. Дальше отступать было некуда. А он, как назло, уже стал выдыхаться.

Блок. Удар. Блок. Удар. Парирование. И ёщё раз. И ещё. Но вот улыбка промелькнула на лице Андроника - он понял, как выбраться. Ну, или хотя бы умереть с честью.

Он снова занёс меч для ложного удара. Убийцы не купились - но этого и не надо было. Хватило лишь того, что они оба чуть отошли назад, вытянув мечи вперёд, готовясь к блоку. Андроник только этого и ждал. Он быстро присел, рубя правого по ногам. Конечно, это было опасно, но когда в жизни бывает наоборот?

Удар был нанесён против всех правил "Кодекса Поединков", и убийцы не думали, что дукс может сделать такое. Андронику в тот момент было наплевать на "Кодекс", "Книгу Аркара" и что там ещё разные "мастера пера" создали на протяжении многих веков.

Правый упал - ему как минимум раздробило кости. Андроник перекатился. Левый этим воспользовался и нанёс рубящий удар - дрункарий еле успел поставить блок, чуть не распрощавшись с головой. Удар ногой - оставшийся убийца упал на пол. Андроник вскочил, едва не упав снова - кольчуга стесняла движения и тянула вниз, да и поединок отнял почти все силы. Удар - и убийца оказался пригвождённым к полу. Андроник облегчённо выдохнул, присев на пол. Дрункарий резко обернулся, вспомнив о раненом убийце. К счастью для Андроника и к несчастью для дрункария императорской охраны, тот уже умер, истекая кровью - под ним была широкая лужа крови. Подошёл Иоанн. Меч был в крови, но его самого даже не задело - два трупа валялось дальше, шагах в пятнадцати.

– Тебя не задело, Андроник? - Иоанн подал руку дрункарию, помогая ему встать.

– Со мной всё в порядке. Вы не пострадали, Великий? - в обязанности дрункария входила прежде всего именно забота о персоне порфироносца, вплоть до сдувания пылинок с пурпурного плаща.

– Я повторяю: никаких "Вы", или мне придётся поставить на эту должность другого. Того, кто хоть будет помнить мои приказы!

Иоанн совершенно серьёзно смотрел в глаза Андронику, а потом засмеялся. Через мгновение коридор заполнился хохотом императора и его дрункария, до того чуть не заглянувших в глаза смерти.

– Кто-то ответит за смерть пятерых воинов, - первым прекратил смеяться Ватац.

– Мне унести отсюда трупы? - Андроник уже отряхивал пыль с сапог.

– Нет, пришлём слуг. Мне только интересно, как они сюда попали?

– Великий, для этого есть много способов.

– И среди них предательство… - Иоанн опять внимательно смотрел в глаза своему дрункарию. И снова не обратил внимание на "Великий".

– И среди них предательство, - Андроник повторил слова императора и тоже стал внимательно смотреть прямо ему в глаза. Так продолжалось не больше секунды. И снова оба расхохотались.

"Определённо, это надо было ввести в обычай, - подумал император. - Всего одна схватка, а сколько положительных эмоций!"

– Ну прости, прости, после такого начинаешь подозревать всех и каждого. К тому же, они меня оскорбили - против тебя вышло трое, а против меня - всего два новичка.

– В следующий раз поменяемся местами, а, Иоанн?

– Ну ладно, пора идти, - Император и дрункарий, как ни в чём не бывало, пошли дальше по коридору.

Естественно, никто не подумал, что может быть ещё пару таки ниш с убийцами. Но больше в коридоре покушений не было. То ли не смогли нанять ещё пару-тройку душегубов, то ли не присмотрели ниши поудобней.

Охрана у выхода из галереи безмолвно взирала на следующую картину. Император и дрункарий выходят из-за поворота, посмеиваясь. Их одежды измяты, все в пыли, на клинках - кровь. Тут же подбежал десятник охраны, выяснить, что случилось.

– Почему Великий без охраны? - лицо низенького аркадца покраснело от волнения.

– Ну, как тебе сказать… - Иоанн остановился. - В этой галере лежит десять человек. Пятеро моих стражей и пятеро убийц.

– Что?! - десятник чуть не упал - его успели подхватить стоявшие рядом воины. - Я прикажу немедленно…

– Все нападавшие убиты, десятник. Вам лишь надо убрать трупы. И причём немедленно.

– Будет исполнено, Великий! - десятник юркнул в галерею. За ним последовало семеро стражей.

– Андроник.

– Да, Великий? - дрункарий переводил дух.

Он мечтал, что когда отойдёт подальше от галереи, проверит, не случилось ли чего после удара. Бок нещадно болел. Лучше, если он сможет спокойно заняться собой лигах в ста от Аркадии. На безлюдном острове. В неприступном замке Там уж точно спокойней! И никто не норовит проткнуть тебя мечом.

– Прикажи Фоке Сеяну, Маврикию и комиту экскувитов Константу явиться в Малый зал…

– Будет исполнено, Великий. - Андроник развернулся и направился вглубь дворца.

Стоять спинной считалось глубочайшим неуважением к царственной персоне и к этикету. Дрункарий мог позволить себе нарушение этикета. Император - нет, и Ватац очень жалел об этом…

Иоанн собрал Малый совет в тронном зале. Зал этот был жемчужиной Большого Императорского дворца. Узкие высокие окна поднимались на всю высоты стены, давая достаточно света для церемоний или совещаний. Стены были отделаны белым мрамором, каждая плита которого была отделена от других узкой золотой проволокой. На полу древние мастера, жившие так давно, что их имён не сохранили даже предания, выложили на полу мозаику-карту Ксариатской империи в эпоху расцвета. Самой Аркадской империи здесь не было - Аркадий возвёл столицу за семьдесят лет до распада империи. Не было теперь и десятков городов, выложенных кусочками чёрного гранита. Они либо лежали в руинах, либо находились на дне морском.

У стен стояли охранники-айсары в церемониальных белых доспехах, в руках у каждого были длинные копья и широкие щиты с гербом рода Ватацев. Две сотни воинов, стоявшие ровно на шаг друг от друга, высились по обе стороны от трона до самого Золотого порога, дверей в Тронный зал.

Трон императора ничуть не уступал карте-мозаике. Из кеметского кедра были сделаны его ручки, инкрустированные опалами и бирюзой. Высокая спинка была сделана из илатского дерева, получившего после обработки цвет крови.

На этом троне восседал император, достойный сего великолепия - Иоанн Дука Ватац держал в правой руке скипетр, с золотым орлом на нём. Левую руку он положил на ручку трона, где сверкал золотой шар-держава. Платиновая диадема с изумрудами и рубинами лишь подчёркивала красоту пурпурной тоги и пурпурных же сапожек с вышитыми на них золотыми орлами. Едва войдя в зал, Фока Сеян. Маврикий, Констант и Андроник, все в позолоченных кольчугах, упали на колени перед императором аркадским. Именно так этикет предписывал им представать перед императором во время совета…

– Встаньте, - сухо проговорил Иоанн, в точности следуя этикету, - вам дозволено подняться.

– Дозволено ли нам говорить? - лицо Фоки было ещё краснее, чем в первый день правления Иоанна Ватаца. Император даже не думал, что такое возможно.

– Дозволено. Известно ли вам, что несколько часов назад на меня было совершено покушение? - Иоанн окинул пришедших испепеляющим взглядом.

– Нам только что сказал об этом дрункарий Андроник Ласкарий, Великий! - комит Констант, высокий, не ниже Маврикия, аркадец с пепельно-серыми волосами решил отдуваться за всех. Потому что был самым храбрым среди собравшихся, не считая Андроника. Или самым глупым. - Убийц опознали: трое из отряда Маврикия, двое из пятой тагмы, Великий.

– Тебе, Маврикий, и тебе, Констант, известно, что может последовать за этим?

В прежние времена был целый томик с видами казней для подобных случаев. К счастью, при Ватацах к нему прибегали всё реже и реже…

– Дозволено ли мне говорить? - даже после такого удара Маврикий не терял присутствия духа и ничем не выдал свои волнения.

Просто после этого император мог приказать обезглавить всех командиров тех отделений, где служили убийцы. Императоры аркадские могли себе это позволить. Если, конечно, не боялись мятежа в дворцовой страже.

– Дозволено, Маврикий.

– Эти воины уже давно служили в дворцовой страже, и прекрасно показали себя в Партафской войне. Мне нет прощения, ибо я не сумел разгадать заговора.

– Воины дворцовой стражи - всего лишь исполнители, Маврикий, а организатором заговора мог быть любой: и ты, и Констант, и Фока Сеян, и любой из тысячи ста семидесяти дуксов Империи. С дрункария Андроника могут быть сняты обвинения, потому что он защищал своего императора этим утром.

– Я готов понести наказание, Великий, - Констант опустил голову.

– Дозволено ли мне говорить, Великий? - Фока надеялся выкрутиться.

– Дозволено, Сеян.

– Великий, неизвестно, как они смогли проникнуть в тот коридор, и прежде чем казнить виновных, а может, и невинных, должно провести расследование.

– Да, ты озвучил мои собственные мысли, - нельзя было даже подумать, что Иоанну всего двадцать лет - так он уверенно держался на троне. - Пока что вас не затронет топор палача, - Фока поморщился. - Но тебе, Маврикий, должно провести расследование и выяснить, кто устроил покушение.

– Воля императора - закон. Я сегодня же начну, Великий, - айсар поклонился.

– Ну что ж, вы можете идти, кроме. Андроник, останься.

– Тысячу лет императору! - Маврикий и Констант отсалютовали Иоанну, а Фока поклонился. Андроник подошёл поближе к трону.

– Как ты думаешь, кто это может быть? - спросил Ватац, когда вельможи ушли.

– Вряд ли они, Великий. Скорее всего, это сделали убийцы Вашего отца и Ваших братьев, Великий.

– Дуксы? - еле слышно спросил Иоанн, следя за реакцией Андроника.

– Возможно, Великий, - дрункарий похолодел от взгляда императора, что не случалось с ним за всю его не такую уж и короткую жизнь, - а может, и король варваров-огнаров.

– Не думаю, Ласкарий, не думаю. Там только недавно сменился правитель, которому и так хватает проблем со своим двоюродным братом. Тем, что там творится, вполне можно воспользоваться…

– Значит ли это, Иоанн, что у тебя созрел первый большой план? - Андроник слегка улыбнулся.

– Всё возможно в этом мире Аркара, - таинственно прошептал Иоанн.

– Могу я идти?

– Конечно. Я пришлю кого-нибудь, если ты мне понадобишься.

– Служу Империи! - Андроник отсалютовал Иоанну и удалился из зала, перед самой дверью остановившись и дав кому-то пройти. Дрункарий поклонился входящему.

В зал, в сопровождении трёх айсаров и пяти придворных дам вошла София Ватац, сестра Иоанна Дуки. Она была так же красива, как и брат. Длинные тёмно-русые волосы доходили до пояса, искрясь в дневном свете. На голове сверкала тонкая серебряная диадема, с изумрудом в центре. Пурпурное платье подчёркивало тонкую талию принцессы, а голубые глаза оценивали окружавших Софию людей. Истинная императрица, как её уже стали называть. Достойная дочь Дуки Ватаца.

– Ио, - так принцесса называла своего брата, - что случилось с тобой утром? На тебя напали?

– Нет, всё хорошо, дрункарий Андроник, перебил всех врагов. Опасности больше нет.

– Пока не погибнет Аркадская империя, её императорам не сидеть спокойно на своём троне. Так говорил в прошлом веке стратиг Иовиан.

– Стратиг прав Тебе надо уехать из столицы. Порфирородной не место в городе, когда почти все Ватацы перебиты. Прости, что тебе приходится уезжать.

– Не надо извиняться, - София улыбнулась, - мне никогда не нравилось здесь. А куда я поеду?

– В Андрию, сестричка. Там, конечно, не так тепло как здесь, зато сможешь каждый день кататься на санях, тебе ведь это так нравится.

– Здорово, - София захлопала в ладоши, - сани, снежки, снежные городки. А кто поедет вместе со мной?

– Так, совсем немного людей: пятьдесят человек стражи, дуксии Анна, Зоя, Вероника, Юлиана и Александра…

Иоанн назвал ещё несколько имён придворных дам. Внезапно София, рассмеявшись, взбежала на возвышение с троном и прыгнула на колени к Иоанну.

– Ио, они мне так надоели, - шепнула принцесса Ватацу. - Они точно не дадут мне покататься на санях, а в снежки им помешают сыграть эти их платья!

– Ну что ж тут поделать? Разве принцесса София Ватац ничего не сможет с этим поделать? - он заговорщицки подмигнул сестре. София ответила брату тем же.

– Ладно. Когда я поеду?

– Через час, сестрёнка.

– А там будет Михаил? - дукс Михаил, четырнадцатилетний сын одного из придворных дуксов, с детства воспитывался вместе с Софией, и они были очень дружны.

Жаль, что кроме дружбы их ничего не должно было связывать: порфирородная из рода Ватацев заслуживала только принца или даже короля…

– Будет, будет. - Иоанн улыбнулся. - Ну что ж… Ты же знаешь, что я не люблю долгих прощаний.

– Как и я, Ио. Пока, смотри, не переедай тут, - София спрыгнула с колен Иоанна и, помахав ему рукой, побежала к Золотому порогу. Придворные дамы еле успели догнать её.

– Удачи тебе, сестрёнка, и да хранит тебя Аркар! - задумчиво прошептал Иоанн, погружаясь в свои мысли.

К тому моменту Андроник вышел из дворца, отказавшись от охраны, и поскакал через Среднюю улицу, где селились зажиточные купцы, в квартал Карпиан - здесь располагались резиденции дуксов. В большинстве из них жили слуги: осень давно вступила в свои права, и вельможи разъехались.

По улице прохаживалось стражники в кольчугах и синих плащах, с копьями и небольшими щитами - городская стража. Андроник поприветствовал их и, подождав, когда они свернут в один из переулков, постучал в дверь одного из домов. Трёхэтажный особнячок из кирпича, облицованный гранитом, с крытой черепицей крышей, особо не выделялся из десятка других домов. Кроме одной вещи - именно в этом доме жил дукс Каргос Старатос.

Открывший дверь подслеповатый старик-слуга сразу узнал Ласкария и пропустил в дом, сказав лишь: "Хозяин давно Вас ждёт, господин Ласкарий".

Андроник, бывавший здесь только раз в этом доме, решил осмотреться. После утреннего покушения на Иоанна дрункарий не доверял даже самым надёжным местам. Но опасности здесь вроде не грозили. Пока что…

Слуга проводил Андроника наверх, на третий этаж.

Весь этаж занимал зал для приёмов, похожий на сотни таких же: несколько картин и портретов на стенах. Скорее всего, это почившие родственников и императоры прошлого. Кое-где охотничьи трофеи, здесь - рога убитых оленей и кабанья голова. Горящий камин - и уже далеко не молодой дукс, греющийся рядом.

– Фабрио, ты свободен, - слуга поклонился и ушёл.

– Андроник, я уже давно жду, когда ты явишься. Думаю - придёт, поделится радостью со старым другом, расскажет, отметим твоё назначение дрункарием. Вот, наконец, явился, - Старатос просто обожал показать себя этаким провинциальным дуксом, в голове у которого одна охота да пиры. А лучше обе вещи сразу.

Лишь изредка он являл свою настоящую личину: тонкий и расчётливый политик, манипулирующий множеством людей как пешками в игре "Смерть короля".

– Почему ты мне не сообщил? - Андроник не присел на предложенный хозяином стул и даже не взглянул на стол, где стояло несколько бутылок вина и ещё дымилась оленина.

– Чего не сообщил? - вот теперь Старатос даже не стоило играть, дабы изобразить изумление. Он и вправду не понимал, о чём говорит Андроник.

– Что сегодня утром вы подошлёте пятерых убийц для Ватаца. Это не входило в наш уговор. К тому же они попытались убрать и меня. Знаешь ли, хотя бы за это мне следует метать молнии от ярости, - Андроник усмехнулся. - Всего пятеро убийц! Вы хотели меня оскорбить этой жалкой горстью?

– Каких убийц? - Каргос вскочил со стула, вытаращив на Андроника глаза. - Я уверяю, я об этом узнал от тебя. У Совета и в мыслях не было убирать Иоанна, да к тому же не предупредив тебя. Я ничего не понимаю. Может, это кто-то из ближнего окружения?

Старатос сел, играя желваками. Он был в смятении.

– Исключается. Ватац очень молод, но он даже Сеяна в бараний рог скрутил. А после покушения, когда Иоанн собрал меня, Маврикия, Константа и Фоку, комит по-настоящему испугался императорского взгляда.

– Тогда кто? - Стартос присел на стул. Его правая щека нервно дёргалась.

– Не знаю. Кроме вас, некому. Огнары заняты борьбой за престол, стиль не партафский - те бы травили ядом, причём наверняка. Теократам это невыгодно.

– Это очень странно. Странно и опасно. Если Иоанна убьют, останется только София. Всё, что мы задумали, рухнет. Сколько их было? - Старатос, когда волновался, часто забывал какие-нибудь мелочи. Даже если ему о них только что говорили.

– Пять. Трое на меня, два - на императора. Из людей Константа и Маврикия, как удалось выяснить.

– Только одно это делает честь организаторам. Человек с улицы не мог их просто так купить. Ты же не хуже меня знаешь, что туда берут только преданных престолу людей?

– Это знает весь треклятый континент. Я теряюсь в догадках, кто бы это мог быть. Может быть, кто-то из вашего Совета ведёт двойную игру? - Андроник тоже был в смятении. Только сейчас до него дошла вся опасность и неясность случившегося.

– Не исключено. Только с кем он начал партию? Не с Хозяйкой же Зимы или южанами, - так аркадцы называли всех, кто жил за Южным морем, отделявшим Огнарон от Таира.

– Если бы я это знал, его голова уже болталась на стенах дворца. Тебе предстоит выяснить имя убийцы.

– Хорошо. А теперь о главном. Как тебе Иоанн в роли императора? - Старатос наконец-то взял себя в руки и заговорил своим глубоким спокойным голосом.

– Сильный правитель, уже сейчас он намного решительнее своего отца. Во дворце шепчутся, что Иоанн собирается начать войну с Партафой.

– Это смешно - казна почти пуста, - засмеялся было Старатос, но замолчал, едва Андроник на него взглянул.

– Глядя на императора, можно поверить, что он найдёт деньги для войны со всем Нордом.

До самого вечера Андроник и Старатос говорили о мелочах. Об охоте на оленей в диоцезе Айса. Лучше ли ставить силки или использовать охотничьих собак? А может, пустить загонщиков и самим подстрелить зверя из луков или пронзить копьём?

Дуксы обсуждали преимущества теократских вин перед тарнскими, а аркадских перед всеми остальными. Разгорелся жаркий спор. Старатос чуть ли не с пеной у рта доказывал, что лучше всего к императорскому столу подойдёт красное аркадское, а не молодое тарнское. Андроник, наоборот, не признавал аркадское красное за стоящее внимания дукса, не то что Великого. Через час дебатов Старатос позвал слугу и что-то ему шёпотом приказал. Андроник смолк.

Через минуту Фабрио принёс поднос с винами, фруктами и ещё дымящимся мясом. Дукс предложил дрункарию самому попробовать красное аркадское, собранное на виноградниках семьи Старатос, когда он ещё ногами под стол ходил.

Прошёл ещё час. Спор сам собой утих, победила "дружба". Оба согласились с прекрасным качеством вин, потом выпили за здоровье императора, вельмож, за победу на партафцами, потом за победу над эльфами. Ещё через двадцать минут пили за объединение Аркадской и Ксариатской империй (второй уже лет сто как не существовало, но это никого не смущало).

Когда солнце уже почти опустилось за горизонт, Андроник откланялся и, слегка пошатываясь, покинул гостеприимный дом Стартоса. Хозяин, к сожалению, не смог проводить гостя - едва Андроник поднялся, дукс захрапел.

Зато вот дрункарий даже помнил, как вышел из дома и сел на лошадь - сказывалась боевая закалка. Ведь что это за командир, который не может перепить своих солдат? Наёмники-айсары, которыми руководил до назначения дрункарием Андроник, придерживались именно этого правила. И мало кто из них мог перепить Ласкария.

Дрункарий встретил по дороге нищего, глаза которого были закрыты чёрной повязкой - атрибут "настоящего слепого", которые в огромном числе побирались на улицах столицы. Едва заслышав стук копыт, нищий отскочил поближе к домам, давая дорогу Ласкарию. Андроник не обратил на него никакого внимания. И не увидел, что нищий провожает удаляющегося Андроника взглядом. Или что там у "настоящих слепых" вместо него? Одна из многих странностей, которые можно было встретить на улицах Аркадии. Которые уже были почти пусты, кстати. Довольно странное явление для Столицы…

Небольшие двухэтажные домики были повсюду, куда ни кинь взгляд. Побеленные, с черепичной крышей, такие здания стояли по всему городу. Над ними высились только силуэты Императорского дворца, Акрополя и Ипподрома.

Но Андроник точно знал, что в гавани жизнь била ключом. Аркадия была, по сути, огромнейшим портовым городом империи. Сюда, в этот город, съезжались купцы со всего континента. Тарны везли сюда вино, рыбу, жемчуг и рабов. Народ этот был родственен айсарам, и военный задор они не утратили. Тарны воевали и грабили по всему южному и восточному побережью, в своих походах доходя до осколков южной Ксариатской империи. Унгурты, народ из Унгуртской Теократии, обменивали красные аркадские вина на свой мёд, воск и пурпурные ткани, секретом изготовления которого лишь они и владели. Светло-русые купцы из Королевства, желая повсюду успеть и всем поторговать, скупали по дешёвке все товары, продавая полотно, шерсть, зерно и железную руду. Низкие вороватые тайсары приводили на продажу коней из своих степей, иногда приторговывая и рабами. Мидраты в Аркадии не появлялись, ещё династия Филиппиков ввела огромные пошлины на их железо, доспехи и речной жемчуг, так что ловить им здесь было нечего.

Но вот Андроник подъехал к воротам. Охрана снова безмолвно пропустила его. Ласкарий только что-то пробурчал в ответ и, отдав свою лошадь на конюшни, поплёлся к Арсенальному дворцу, в свои апартаменты. Путь его лежал через небольшой сад, в котором прежний император любил отдохнуть от забот и праведных трудов.

Света было мало, и Андроник напрягал зрение, чтобы не удариться о дерево или колонну, поддерживавшую один из пяти портиков, окружавших сад. Вода в центральном фонтане тихо журчала. Внезапно, когда Андроник зашёл за колонну портика, он услышал звуки голосов. Дрункарий остановился, прислушиваясь. Говорили двое. Один был явно айсаром: он окал при разговоре. Другой голос принадлежал аркадцу. Вот его произношению мог бы позавидовать учитель риторики.

– Мы сделали, как господин и приказывал.

– Он очень доволен, вот твои деньги. - Послышался звон монет. - Пока что других приказаний нет.

– Нам сильно помешал новый дрункарий, Ласкарий. Он чуть не спутал наши планы. Пришлось потерять трёх человек.

"Почему трёх? Убил-то я пятерых!" - злость вскипала в сердце Ласкария, но он не мог ничего поделать. Надо было оставаться на месте и ждать…

– Наоборот, он исполнил свою собственную роль. Господин оказался очень доволен.

Андроник подошёл чуть ближе к краю портика, надеясь рассмотреть лица говоривших. Как назло, он наступил на сухую ветку, валявшуюся на мраморном полу портика. Ласкарий поклялся устроить нагоняй прислуге, следившей за чистотой сада. Раздался хруст.

– Что это? - спросил айсар.

– Быстро, расходимся. - Аркадец еле слышно прошептал

Андроник выхватил меч из ножен, готовясь к обороне, и выпрыгнул из-за колонны. Но сад уже был пуст. Ласкарий помянул всех демонов и языческих богов, припомнив для веса ещё и их родню. Себя самого Андроник тоже не забыл: мысленно он обругал себя за невнимательность, стоившую бегства посредников в покушении.

Не было слышно звуков ни отдаляющихся шагов, ни голосов, ни даже шелеста одежды. Лишь сверчок начал свою извечную песнь…

Столица бурлила. По узким улочкам сновали воины, стражники, мелкие торговцы и нищие. Лучше всего было нищим: такого наплыва народа не могли вспомнить даже исторические хроники, не то что старожилы.

И многим из этих людей подавали милостыню. Ведь считалось, что чем больше ты отдашь бедным и нищим, тем больше шансов выжить в следующей битве. А жить хотели все солдаты. Потому и сыпали медью, а подчас и серебром. И всё это столпотворение было вызвано лишь желанием Реджинальда любой ценой остановить Фердинанда и доставить его в столицу.

Через несколько часов армии герцога Эр-При должны были покинуть город и отправиться в Беневаль. Двум армиям, тридцати тысячам воинов, предстояло ловить менее чем шестнадцатитысячное войско Фердинанда. Скоро ещё семь армий, сто тысяч кое-как вооружённых и обученных новобранцев и уставших от службы ветеранов, последуют за герцогом.

Предводителю армии, которая поймает Фердинанда, король обещал звание Первого маршала. А человеку, который лично схватит мятежного принца - наследственное дворянство. Вряд ли таких людей нашлось бы мало, но их было и не особо много: Реджинальд уже за несколько недель успел настроить против себя почти всё крупное дворянство.

Хотя бы созданием Особой охраны, уверенностью в праве короля делать что угодно в своих владениях и изданием бесчисленного количества указов. Реджинальд успел привыкнуть к власти. И распоряжался ею так, как хотел. Происходило это со всеми только что занявшими престол правителями. Но сейчас был случай особый: нарушен "Кодекс Огнара", идёт междоусобная война, растут налоги…

Семнадцать дворян подвергли гражданской казни, демонстративно уничтожив гербы и мечи на глазах у толпы горожан. Всего лишь из-за подозрения в сочувствии Фердинанду. Реджинальд читал в старинной книге, что подобным путём первый император Аркадии из династии Исавров подавил восстание… Не помогло: народ стал лишь сильнее волноваться, а дворяне всё меньше доверять королю.

За подозрение в помощи принцу просто отрубали голову или вешали. Реджинальд понимал, что это слишком жестоко, но просто не знал иного пути подавить "разгорающийся мятеж".Король не был слишком молод для трона, нет: он слишком часто применял меры, почёрпнутые им из старинных книг и легенд. А это было хуже всего: на дворе был не период расцвета Ксариатской империи или создания Королевства. Нет, ситуация более походила на развал стареющего государства.

Поздним вечером в тавернах завсегдатаи говорили о "старых добрых деньках", когда на троне сидел отец Фердинанда, король Альфонсо. От таких разговоров до бунта было не особо близко. Но и не особо далеко, это уж как посмотреть. Месяц, максимум два - и мятеж захлестнёт столицу…

Простой народ уже стал обходить за несколько кварталов резиденцию Ордена алых магов. Высокое, пятиэтажное здание, с длинными узкими окнами и миниатюрными башенками на крыше, построенное из кирпича и чёрного гранита, вызывало озноб даже у городской стражи. Говорили, что по ночам в здании проводятся опыты над людьми. Несколько человек утверждали, что слышали полные ужаса и страдания человеческие крики, доносившиеся из здания глубокой ночью.

Народ не появлялся бы в юго-западной части Белого города, не будь здесь четырёх храмов: Альты, богини искусств, Онтара, верховного бога и повелителя неба и грома, Палатора, бога правосудия и покровителя городской стражи, и Дайаны, богини охоты и луны.

Белый город был древнейшей частью и самой спокойной частью столицы. Но и тут нет-нет, да убивали. Люди тоже пропадали. Причём как раз возле дворца алых. Это наводило некоторых на определённые мысли. И служило ещё одной причиной, почему в тех местах лучше не появляться.

Ещё одной причудой Реджинальда стала Особая охрана, напрямую подчинявшаяся королю. Поиск и поимка подозреваемых в симпатиях к Фердинанду - вот её главная цель. Официальная. А неофициальная - создание противовеса дворянству. В Особую шли только нищие и голытьба, за выслугу Реджинальд обещал дворянство или земли.

Даже жителей Белого города там почти не было. Не хотели попасться под горячую руку дворянам, с которыми у Особой охраны часто происходили стычки. Да и служить у Реджинальда у столичных жителей становилось всё менее престижно. Нет, конечно, в Особой охране были дворяне: несколько сотен. В основном - младшие дети. Или ярые сторонники политики Людольфинга.

Пока что особисты, как их прозвал народ, работали только в столице. Скоро Реджинальд намеревался ввести особистов и в других городах, особенно в северных и западных, практически открыто поддерживавших принца. Жители южных и восточных уже подумывали над ценой верности королю. Зрела буря. Но Реджинальд не хотел или не мог заметить этого. Он был целиком и полностью занят Особой охраной и поимкой Фердинанда.

Среди придворных уже зрел заговор. Его ядром были барон Сан-Зар и герцог Рабар. Герцога утром назначили лейтенантом "Золотых щитов" - одного из отрядов гвардии. Они были, как выразился Сан-Зар, "ударным кулаком заговора". Оставалось лишь ждать, когда аркадцы предоставят деньги и наёмников. Сам герцог не знал, кто именно им помогает. Сообщения доставлялись и принимались одним из аркадских купцов, владельцем постоялого двора для гостей столицы. Можно было лишь гадать, кто их новый союзник.

Граф Карломан Сегюр, близкий друг Рабара и Владетель, предположил, что это может быть одна из аркадских гильдий купцов. Им была выгодна слабость Королевства. А ещё это было выгодно самому Королевству - избавиться от диктатора и самодура на троне. Такими "лестными словами" многие придворные уже наградили Реджинальда. Просто за то, что он не хотел участвовать в интригах, слушать их "дурацкие советы" и многое, многое другое…

Но пока что было ещё слишком рано…

Зал Ордена алых магов ярко освещали факелы и светильники. Потолок был очень высоко. В трёх метрах от пола высилась деревянная открытая галерея, где во время собраний гильдии сидели маги низших ступеней. Стены были покрыты фресками, на полу аркадские мастера выложили мозаику со сценами из огнарской истории. Алые ещё не полностью успели обжить здание, где раньше жили кронпринцы, только две недели назад Реджинальд предоставил Малый коронный дворец гильдии. Однако над дворцом возникла угроза поджога: столичные жители были уверен, что все беды на них свалились из-за магов.

Но алым магам было мало дела до уже озлобленных горожан, их, как ни странно, волновала политика. Большая, по их понятиям, - скоро должны были состояться выборы Архимага. Прошлого сами алые маги и убрали. Под видом "неподчинения приказу короля".

Архимаг являлся высшим чином в иерархии магов Королевства, и его пожизненно избирали голосованием всех способных колдовать жителей страны, начиная с магов I ступени. Выборы проходили в Гильдии магов.

Эдмон Рошфор, глава алых, желал стать настоящим Архимагом. Это, по его мнению, был единственный способ разрушить цепи правил и законов Гильдии, дать волшебникам глоток свежего воздуха. Освободить саму магию. Увидеть её во всём многообразии "граней" и заклинания. К сожалению, Рошфор не думал о том, что сама Гильдия вряд ли долго будет мириться с алым маго во главе. Просто по странному стечению обстоятельств, в пору основания Гильдии, в её правилах пропустили несколько коротких. Но от того не менее важных, прошу заметить. После избрания Архимаг становился руководителем Гильдии. И не важно, принадлежал ли он к ней до своего избрания или нет…

Для обсуждения предстоящих выборов Эдмон собрал Алый совет. На нём присутствовали все алые маги столицы и королевского феода, всего около сотни человек. Большая политика, как выражались алые, делалась именно здесь и сейчас.

Зал был полупустым. Скамьи, протянувшиеся от стены до стены, с вырезанными на них растительными рисунками и мифическими (по мнению огнаров) существами уже были заняты. Но - только первые ряды.

У западной стены стояла кафедра Рошфора из чёрного гранита и красного дерева. Он смотрел на противоположную стену, где висело знамя Ордена: пламя свечи, разгоняющей тьму. И всё это - внутри восьмиконечной звезды.

Собственно, именно из-за этой звезды они носили алые мантии и красные плащи. Этим они убивали двух зайцев: и выделялись среди других магов, носивших или холодные цвета, или оранжевый, и в толпе их можно было легко заметить.

Но надо сказать, что после убийства Архимага Асфара толпы около них не собиралось: простой люд обходил их за квартал. Жители Королевства хоть и не доверяли и даже побаивались обычных магов, но убийство Асфара стало для них шоком. Столь сильного мага и уважаемого человека даже крестьяне считали за своего защитника, и его гибель повлекла за собой опасные последствия. Без защиты Реджинальда, с чьего согласия был устранён Асфар, Малый коронный дворец могли взять штурмом. Несмотря на два десятка магов, стороживших подходы и кое-какие магические ловушки. Защиту, полагавшуюся Ордену, ещё не успели создать, и это было очень опасно. Это был ещё один повод для сбора алых. Но вот взошла луна, и Рошфор, прочистив горло, начал свою речь.

В зале воцарилась неестественная тишина. Казалось, что можно услышать, как мыши скребутся в подполе. Если бы алые не избавились от грызунов и даже пауков, едва вселившись в здание: Рошфор ужасно боялся мышей. Чтобы это не стало широкой публике и чтобы лишний раз не нервировать своего архимага, алые создали "заклинание очистки".

– Мы собрались в этом зале, чтобы наметить наши будущие действия. После казни, - Рошфор требовал, что все называли подлое убийство именно так. - Асфара, престол Архимага огнарского пустует. Его Величество, Король огнарский Реджинальд I, оказывает нам свою полную поддержку и одобрение. Это сыграет нам на руку при выборах Архимага. Я решил, что выставлю на них свою кандидатуру. Выборы пройдут в день зимнего солнцестояния, то есть ровно через два месяца. Естественно, с вашего одобрения, дорогие коллеги.

Послышался гул одобрения. Лишь немногие молодые маги I ступени, слишком амбициозные или недостаточно умные, молчали. Все молодые мечтают вознестись на недосягаемую для них высоту.

– Благодарю вас. Но для этого нам необходимо многое сделать. Гильдия магов пока что имеет слишком большое влияние в государстве, к тому же большинство голосов принадлежит именно им. Да и совершенно смешные слухи о якобы ежедневных пропажах людей возле здания нашей гильдии, - некоторые собравшиеся нахмурились, некоторые подавили улыбку, - не создают нам веса среди низших магов. Как вы все знаете, в наших рядах всего лишь три сотни человек, и ни одного магистра. По моим подсчётам, на избрание Архимага соберётся, кроме нас, ещё семьсот человек. Четыре магистра, у которых по десять голосов. Если мы ничего не предпримем, то…

– Так что же Вы, Рошфор, - встал пятидесятилетний маг с пятого ряда, - предлагаете сделать? - он сидел особняком остальных.

– Об этом я и хотел сказать, почтенный Иеремия Джерем. Мы должны переманить в наш Орден как можно больше магов. Ещё надо создать школы в южных провинциях и на востоке - там влияние наших конкурентов слабее. Но для всего этого нам нужны деньги. И ещё влияние на короля Реджинальда, ведь если Фердинанд придёт к власти, Ордену не сдобровать. Это самые действенные меры, которые я могу предложить. У кого-нибудь есть другие предложения?

– Возможно, - взял слово тридцатилетний маг со второго ряда, - стоит переманить магов из сопредельных стран? Волшебники мидратов весьма искусны в своём деле, а тайсарские могут поголовно уйти к нам, если мы предложим большие, чем у каганов, доход и почёт.

– Великолепная мысль, мэтр Арам. Но для этого нам нужны указанные мной условия. Больше нет идей? - молчание в зале. - Тогда я считаю Малый совет оконченным. Удачи вам, господа.

Алые стали расходиться. У дверей в зал мелькали мантии толкавшихся магов. Через полчаса в зале остались только Рошфор и ещё один человек.

Три чёрных восьмиконечных звезды, вышитые на его мантии груди, означали третью ступень мастерства. Дальше были только четвёртая ступень и магистерское звание. Ну а дальше архимаг. Естественно, если использовать классификацию Ордена… Маги третьей ступени были наиболее ценны, сам Рошфор был всего лишь волшебником четвёртой ступени. И он мог сосчитать магов третьей ступени в Ордене по пальцам. Причём одной руки. В алые огнары пошли незадолго до смерти короля Альфонсо. Отправившийся в царство Тайтоса, как и его племянник, доверял только Ордену…

– Джереми, как тебе сегодняшний совет? - спросил Рошфор, сходя с кафедры и направляясь к боковой двери, которая вела в личный кабинет архимага Ордена.

– Относительно плодотворно, - ответил маг, последовав за Эдмоном. Они покинули зал и зашли в личный кабинет Рошфора.

Довольно-таки просторная комната утопала в роскоши. Шторы из безумно дорогого нанкинского шёлка, который могли позволить себе на Огнароне разве что аркадские императоры, висели над дверью. Стол из кеметского чёрного дерева был обит красным сукном, с вышитыми на нём илатскими рунами. У стен стояло семь стульев из кедра. Справа от стола высился до самого потолка старинный секретер, сделанный как пара к столу. То же чёрное дерево и те же узоры.

Ходили слухи, что именно там Рошфор хранил большую часть казны Ордена. Не в золотых монетах, нет - они бы там просто не поместились. В драгоценных камнях из Тарнских гор, разумеется. В общем, "скромное жилище исполняющего волю Ордена человека", как выражался Рошфор. Эдмон сел за стол. Джереми присел на один из стульев, пододвинув его поближе к столу.

Тягу к роскоши архимага алых можно было легко сказать: в молодости, после окончания Магической академии, жизнь у Эдмона была далеко не сахар. Он еле сводил концы с концами, берясь за любую работу, где требовалось мастерство мага. В тридцать лет от тайсарской лихорадки умерла вся его семья. У Рошфора не хватило денег даже на их похороны. Родовой замок (хотя это гордое имя вряд ли шло тем развалинам) пришлось продать. Гильдия ничем не помогла Эдмону. И он вышел из неё, примкнув к алым магам. Рошфор навсегда запомнил надменность своих коллег по Гильдии. Все они погрязли в мелочных дрязгах, рутине и спорах по поводу многочисленных правил и законов. Гильдия должна была быть очищена или уничтожена. Рошфор склонялся ко второму.

– Как среди горожан стали ходить слухи о наших опытах? - Рошфор смотрел прямо в глаза собеседнику.

– Они просто сложили два и два. Чем можно объяснить пропажу людей, да ещё и рядом с гильдией? Только страшными, - Джереми засмеялся, - опытами над эти пропавшими. Это не более чем домыслы толпы.

– Я надеюсь, Джереми. Мы стоим на пороге великого открытия - использования самой человеческой силы в магии. Понимаешь, какое это может дать нам преимущество? Если мы полностью овладеем новым искусством, нам больше не понадобятся Людольфинги. Реджинальд уже сейчас желает править самостоятельно, видя нас в роли помощников. Орден заслуживает большего!

– Я Вас прекрасно понимаю, архимаг, но больших успехов за последние дни мы не добились. Только временное управление, да ещё чуть быстрее смогли преобразовывать энергию. Ничего больше.

– Это уже много, Джереми, очень много. Ещё два месяца, и мы сможем подавить бунт Фердинанда.

– А Вы, архимаг, не думаете, что мятежный принц может нам быть очень полезен?

– На что ты намекаешь, Джереми?

– Пока Реджинальд занят им, он будет просить нас, не пытаясь начать управлять Гильдией, о помощи в подавлении мятежа. Говорят, что Фердинанду помогают наши конкуренты из закрытой Магической академии. Надо просто настроить Реджинальда против определённых членов Гильдии. Это поможет нам избавиться от лишних голосов во время избрания Архимага. Как Вам идея?

– Просто замечательно, Джереми, просто замечательно. А теперь тебе пора вернуться к исследованиям. Нам нужна эта сила.

– Как Вы пожелаете, мессир Рошфор…

Наконец-то настал день совета айсских вождей. Вокруг стойбища племени поставили свои чумы десятки вождей и сотни их воинов. Большое снежное поле возле временного посёлка расчистили. Камлаки племени, служившие одновременно шаманами и жрецами, молились своим богам, дабы они дали благословение предстоящему совету.

Учитель все эти пять дней проводил всё время в разговорах с камлаками. Как Тенперон говорил мне по вечерам, они обладали природной магией и тем, что называли "общением с духами". Камлаки могли, с помощью обрядов и жертвоприношений конечно, видеть далёкие земли и события, которые уже случились, случаются или которым только суждено случиться. Такое было не под силу нашим магам.

Тенперон хотел понять, как это у них получается. Камлаки лишь отвечали про "мир духов", куда они путешествуют с помощью своей волшбы. Учитель как раз готовился к такому путешествию, пытаясь побольше об этом разузнать. Но камлаки не спешили выдавать своих тайн, и приходилось изворачиваться, чтобы узнать хоть что-то.

День для совета был выбран удачно: ярко светило солнце, не было ни метели, ни даже лёгкого снегопада. Вожди были в хорошем расположении духа, и случилось всего две драки. Абра объяснил, что чаще всего случается не меньше десятка потасовок с участием вождей и их воинов. Чаще всего - со смертельным исходом.

Но вот вожди собрались в круг. На снегу лежали шкуры песцов, по одной на вождя. Не верилось, что по этим заснеженным степям кочует столько племён - я насчитал сто сорок человек. Как сказал Абра, это лишь десятая часть всех вождей - все, кто захотел принять участи в совете.

Владек и Сташек, стоявшие возле меня, раскрыли рты от удивления. Я спросил у Абры, насколько долго затянется собрание. Он лишь сказал, что "белого песца уже поймали", даже не потрудившись объяснить, что это значит. Вообще, он разговаривал короткими фразами, не желая вдаваться в детали.

Но вот айсарские вожди вышли на поле. Люди из их племён затянули песню о подвигах своих предков, о Хозяйке Зимы и великих битвах. Унылый мотив айсары пели не менее получаса, практически не двигаясь с места. Тенперон, как ни странно, прекрасно знал слова песни, и пел наравне с остальными, стоя рядом с вождём племени, к которому мы пришли пять дней назад. Но вот песня закончилась так же внезапно, как и началась, оборвавшись на словах

… И грянул у Большого камня бой,

Великий бой, и пали многие из нас.

В тот день стрела сошлась с водой,

И меч наш острый - тот с огнём

Сошёлся, не щадя вокруг

Людей и слуг, не зная,

Кто здесь друг, а кто здесь враг.

И пал наш вождь, огнём небесным

Опалён. И шёпот ветра стих,

И зарыдал, кто нам всем друг,

И зарычал, кто нам всем враг.

И рухнул тот, кто стяг держал

И дальше ворон полетел,

Смотря на юг, где раньше пировал…

Как я понял, это была строчка о битве при Кирсекри. Все вожди сели на разложенные на земле шкуры. Совет начался. Первым вышел Высоко Сидящий. Он долго говорил о старых добрых временах, когда у каждого айсара в чуме вместо жены работала рабыня, а то и две. Когда южане, лишь прослышав о приближении непобедимых дружин айсов, приносили храбрым детям Равнины золото и железо, меха и пряности, вино и рабов. Но вот Высоко Сидящий, не хуже аркадского актёра, со скорбью сказал, что всё изменилось пять лет назад.

Огненный вождь встретил их дружины у Большого камня, и мало кто вернулся домой, принеся жёнам украшения, а родителям золото и пряности.

Сейчас настало время новых изменений: Огненный вождь сам пришёл в их земли, прося наказать огнарского великого вождя, отнявшего престол у истинного его владельца. Высоко Сидящий долго говорил, как там рушатся законы предков, как там убивают и грабят. Айсы лишь молча сидели. Но вот Высоко Сидящий, заметив скучавших вождей, рассказал о награде, которую обещал Фердинанд.

Вожди заметно оживились: они заспорили между собой, некоторые думали, поместится ли у них в жилищах столько золота. Естественно, каждый вождь мечтал о том, чтобы эта добыча досталась именно ему. Ну, почти каждый - один айсар, лет сорока, такой же седой, как и Высоко Сидящий, взял слово.

– Опомнитесь, сородичи. Разве вы не помните, что у многих из вас не хватает воинов, чтобы прокормить свои семьи или защитить земли от соседей. Разве это случилось не после Большого камня? А теперь нам предлагают туда вернуться. Кто скажет, что у Великого вождя меньше прав на своё положение, чем у сына прошлого? Он занял это место по праву сильного и…

– Ты не знаешь всего, Седовласый! - победа, которая была так близко, уплывала из рук Тенперона. Учитель не хотел допустить этого.

– Реджинальд, едва умер король, послал убийц к Фердинанду. Лучших убийц. Целых два десятка. Ибо все они были магами. Все здесь знают, из-за кого была проиграна битва у Большого Камня? Правильно, из-за магов. Фердинанд просто не мог один с ними справиться. Он не мог сделать того, чего не сделали ваши багатуры и нойоны. Чтобы каждый из вас сделал на его месте? А, вожди айсов? Подумайте. Я не хочу видеть великий народ айсов, предводители которого боятся битвы.

Тенперон говорил с таким жаром, что многие вожди затаили дыхание. Но если бы всё, о чём говорил учитель, было правдой!

– Следи за своими словами, Огненный вождь! - встрял какой-то молодой айс. Тенперон сделал правильный ход, задев гордость этих варваров. То, чего так не хватало сейчас моим соотечественникам. И ещё весьма своеобразную честь.

– Я говорю лишь о том, что вижу, молодой вождь. Если Реджинальд победит Фердинанда, он обратит свой взор на Снежную Пустошь, чей народ может помешать его воинам. Решайте, вожди. Решайте, народ айсарский. Решайте, пока гибнут огнары, в чьих жилах течёт кровь вашего народа!

Собственно, последнее айсарам никогда не мешало убивать моих соотечественников…

– Мы сами решим, что для нас опасно, а что нет, - с высоко поднятой головой говорил Седовласый.

– Нам нужны доказательства твоей силы и силы твоего вождя. По-моему, это справедливо. - Взял слово старик-айсар, сидевший напротив Тенперона.

– Это справедливо. Я готов принести доказательства.

– Нет, маг, я требую доказательств иного, гм, рода.

– Мы согласны! - соглашались вожди.

– Как насчёт Кубка Хладной Крови? - старик прищурил глаза. Воцарилась гробовая тишина. Я никогда не слышал об этом кубке.

– Я согласен, Мирнир из рода Потерявшего! - похоже, Тенперон слышал об этом вожде.

– Да будет так! - подтвердил Седовласый.

– Да будет так! - подтвердили вожди.

– Да будет так! - шептал ветер.

– Да будет так! - шептал я, ловя взгляды Владека и Сташека.

Я даже и не думал, что скоро пойму смысл названия этого Кубка. Знание приходит с возрастом, говорят мудрецы.

И вот в центр пустыря несколько айсаров внесли блюдо с чем-то дымящимся, отдалённо напоминающим кусок мяса. От него шёл пар. Тенперон принял блюдо и откусил кусок, даже не изменившись в лице. То же самое сделали Седовласый, Мирнир и ещё несколько шаманов. Шаманы были свидетелями сделки.

Кусок мяса оказался зажаренным сердцем белого песца, вырванным у ещё живого зверя и зажаренным на углях. Таков был обычай айсаров: вожди, заключившие сделку, съедали вместе сердце песца. Я пытался расспросить Тенперона о вкусе этого, гм, залога, но учитель молчал. В Магической академии говорили, что в дальних странах он однажды отведал акульих плавников, а ещё где-то - печень медведя. Об это Даркхам тоже не любил рассказывать. Наверное, вкус ему далеко не понравился…

Тенперон подошёл к нам. Вожди уже почти разошлись по своим стойбищам. Он хмурился, шепча что-то себе под нос. Молился или проклинал - одно из двух. Учитель остановился перед нами, подбирая слова, и начал ещё одну свою речь.

– Вы шли за мной со дня нашей битвы с Реджинальдом, ни разу не споря с моими приказами. Ты, Николас, последовал за мной даже сюда. Мой лучший ученик. А сейчас - единственный. А вы, Владек и Сташек, следовали за своим господином. Но в эту минуту я спрашиваю вас: хотите ли вы последовать за мной и за Кубком Хладной Крови. Без вас я не смогу выполнить сделку, а без помощи айсаров три тысячи наших воинов не смогут продержаться, когда армии Реджинальда придут в Беневаль. Решайте. Я пойму, если вы не захотите идти за мной. В общем-то, никто не должен…

– Хватит слов, учитель, - я улыбнулся. - Какая учёба без практики? Какая магическая практика без применения магии? Какой боевой маг, ни разу не побывавший в настоящем магическом поединке? Словом, я иду за вами.

– Как же господин Николас пойдёт без нас? Кто ему будет костёр разводить в этой снежной пустыне. - Сташек и Владек переглянулись. - И к тому же, как мы без сударя Тенперона получим дворянство и риттерство? Не говоря уж и о простом пажестве. Мы пойдём за вами хоть к Хозяйке Зимы. - И они преклонили колено перед Тенпероном.

Абра, взиравший на это с каким-то отрешённым лицом, внезапно тоже преклонил колено перед Тенпероном.

– Я служу истинному вождю айсарскому. И он сейчас стоит передо мной. Клянусь вечно стеречь огонь жилища его и нести оружие его. - Такова клятва верности айсаров.

Наверное, именно так выглядели первые Владетели Королевства: с суровым лицом, готовые пойти хоть на край света за своим вождём, готовые сдержать слово ценою жизни…

– Клянусь отдавать айсару сему добычу его, именем Онтара! - И Тенперон поднял Абру с колен. Господин и слуга его. Пока Тенперону будет сопутствовать удача в войнах, разумеется. Это тоже была присказка к клятве айсаров.

– А куда мы собираемся? - спросил Владек.

– К Хозяйке Зимы, разумеется. А вы что, не знаете, что именно у неё этот Кубок?

Сташек аж присел на снег после этих слов. Владек так и остался стоять с открытым ртом. Я переводил взгляд с Тенперона на Абру и Сташека с Владеком, а потом обратно. Минуты три. Пока Сташек наконец-то не сказал: "Всегда мечтал увидеть сказку, сударь Тенперон".

Мысленно он добавил, что самое хорошее - это чтобы сама сказка не пришла к нему. Хотя к чему эти мысли? Перед походом к своей смерти о таких мелочах мало кто задумывается.

Спрашиваете, кто такая Хозяйка Зимы? О, это очень частый персонаж легенд северных народов. О ней рассказывают и в Аркадской империи, и в Королевстве, и в Тайсарском каганате. Говорят, что даже в тавернах аланских городов ходят о ней легенды.

Самое странное, что эта Хозяйка существует на самом деле. Во всяком случае, так утверждали айсары. Нам предстояло доказать её существование. Возможно, это была лишь красивая сказка. О великой и прекрасной колдунье, повелевающей зимней стужей и морозами. А ещё сотнями и тысячами тварей, живущих в Снежной пустоши.

Говорили, что её замок находился где-то в центральных землях Снежной Пустоши. Те места называли Горой Урагана. Величественный ледяной замок с десятками ажурных башен и позолоченными воротами. С забитыми под самый потолок сокровищницами и арсеналами, где хранились богатства Хозяйки. И казармами верных её слуг.

Неприступная крепость, которую было практически невозможно взять штурмом. А магией никто бы и не попытался - именно из-за колдовского мастерства о Хозяйке ходили легенды. Например, о том, как целое племя айсаров, поселившееся возле её замка, превратилось в груду ледяных глыб. В отместку за то, что портили вид на озеро. Или о шамане, которого утыкали короткими острыми сосульками и приковали к ледяной стене. Он прожил две недели. Хозяйка каждое утро излечивало часть ран, продлевая его жизнь. А потом ей просто это надоело, и шаман умер от обморожения и потери крови.

О Кубке Хладной Крови говорил только в Снежной Пустоши и в Королевстве. И то в последнем - единственно благодаря самым старым хроникам. В записанных там легендах говорилось о существе, в открытую напавшем на замок Хозяйки.

Судя по огнарским источникам, это был титан. Последний из представителей древней расы, некогда правившей восточным полушарием Таира. Этот титан был последним в своём роду. Эльфы гнали его с сородичами до Северного края, то есть до северной границы Снежной пустоши. Там Познавшего скорбь, как назвали эльфы титана, оставили в покое. Он, по мнению Перворождённых, уже не представлял никакой опасности. Но только не для Хозяйки Зимы. Легенды гласили о том, что после сотни лет скитаний он собрал достаточно сил и воинов, чтобы отомстить.

Правда, эти же легенды умалчивали, почему объектом своей мести он выбрал именно Хозяйку. Но вот разыгралась снежная буря, скрывшая орды монстров титана от глаз дозорных Хозяйки. И Познавший скорбь пошёл на штурм замка. Его слуги взяли стены. Резня шла в казармах замка.

А Познавший и Хозяйка устроили магический поединок в главном зале Замка Вьюги. Стены цитадели раскачивались, а жители южного побережья Огнарона гибли под обрушенными землетрясением домов. Штормовые валы падали на восточное побережье Огнарона, в те дни несколько королевств оказались уничтожены. На западном побережье ураганы сносили крепостные стены.

Победив титана, Хозяйка Зимы даже мёртвым обрекла его на вечные мучения. Она сделала из его черепа Кубок, наполнив его кровью Познавшего. Кубок этот был одним из сильнейших источников магии Таира, на равных соперничая с силой стихий. Во всяком случае, так гласила легенда. И часть этой легенды нам предстояло найти. А потом как-то унести из Замка Вьюги. Тоже легендарного места.

Слишком много легенд и мифов для одного путешествия, вы не находите? И всего пятеро человек, чтобы сделать это. Не то чтобы я не верил в наши силы, нет: во мне было больше уверенности в силах Хозяйки Зимы.

Всего через час после совета мы отправились в путь. Высоко Сидящий, с чьей стороны было очень мило предоставить нам пять собачьих упряжек (ещё бы, за столько золота, которое Тенперон ему заплатил) со всем необходимым: еда, вода, тёплая одежда, шкуры для сборки чума, чтобы не замёрзнуть ночью. Дрова для разведения костра. И десяток бесплатных советов и пожеланий удачи. Судя по выражению его глаз, он нас уже похоронил. Я тогда мечтал вернуться с Кубком - чтобы увидеть, как его лицо изменится при виде нас. Высоко Сидящий отпустил с нами Абру без споров, мечтая избавиться от неугодного воина.

И вот мы отправились в путь на собачьих упряжках. Я ни разу не ездил на подобном транспорте, и поэтому через минуту поездки выпал из них. Тенперону пришлось на ходу объяснять мне азы управления собаками. Владеку и Сташеку приходилось не лучше: их собаки никак не хотели сходить с места. Абра что-то крикнул животным, и они бросились вперёд. Сташек и Владек еле удержались.

Тенперон ехал впереди. Справа и слева от меня были Сташек и Владек. Замыкал "процессию" Абра. Получилось очень интересно: мы ехали ромбом, словно аркадские всадники в бою. Зато я был со всех сторон защищён от опасностей. Кроме как с воздуха. Хорошо, что в Снежной Пустоши вроде не водились достаточно крупные птицы или другие летающие существа.

Конечно, не вспоминая про легендах айсаров, которых мы во множестве наслушались в племени. Здесь разве что кракенов не водилось и единорогов, если верить им. Кракенов - потому что не было настолько глубоких озёр. Единорогам тут бы не понравилось. Тенперон однажды рассказывал, что айсары выследили и убили дракона, и доспехи из его шкуры можно до сих пор встретить у одного из западных племён. Оставалось лишь надеяться, что это был последний дракон в Пустоши.

Мы ехали весь день, останавливаясь только чтобы поесть или дать ногам отдохнуть, ведь в упряжках приходилось всё время стоять, иначе вывалишься. Да и сидений в упряжках не было предусмотрено. Когда стало смеркаться, Тенперон подал знак к остановке. Мы слезли на землю. Я так устал, что не мог пошевелить ногами.

Едва упряжка остановилась, я вывалился на земле и не трогался с места, наслаждаясь мягкой землёй. Вернее, снегом. Но не всё ли равно, когда семь часов ехал в упряжке? Тенперон и Абра о чём-то спорили минут пять, а затем вытащили из своих упряжек шесты и шкуры для чума.

Владек и Сташек принялись его собирать, во всём следуя указаниям айса. Расчистили вершину ближайшего холма от лишнего снега, воткнули шесты, связав их верхушки ремнями, а потом натянули шкуры. Вот и получился чум. Было, правда, тесновато, зато внутри не гулял ветер.

Абра принёс несколько дровишек, сложив их в подобие пирамиды. Тенперон щёлкнул пальцами, и дрова загорелись. Абра с уважением посмотрел на учителя, спрашивая, сколько он учился этому. Тенперон ответил, пришлось постигать это мастерство целых три года. Зато теперь мог свободно применять низшие заклинания огня без затрат силы и времени.

Стемнело. Вся наша команда уже дружно спала, видя седьмой сон. Мне снилась лесная поляна летом. Солнце грело, и я почти чувствовал тепло. Внезапно меня что-то разбудило. Я огляделся, пытаясь узнать, что именно. Ничего не заметил. Хотел было уже заснуть, но что-то подсказывало мне выйти из чума. Если магу подсказывает именно "что-то" - надо быть готовым ко всему. И в очень большом количестве.

Снаружи было очень холодно. На мне из тёплых вещей были только мантия и плащ. Я огляделся и… застыл на месте, боясь пошевелиться.

К нашей стоянке тихо двигался какой-то зверь. Короткие изогнутые рога венчали покрытую густым белым мехом огромную голову, с синей мордой и чёрными глазами. Зверь фыркал, принюхиваясь. На секунду остановился. Шёл он двух ногах, тоже густо покрытых мехом. Две длинные мощные руки, толщиной со ствол молодого тополя, свободно качались. Чёрные лапы были напряжены, словно готовясь схватить добычу за горло. И тут он посмотрел в мою сторону, встав во весь свой рост.

Я выкрикнул на "атанде", что значило "готовься!", и прочёл заклинание огненной защиты. Пламенные клинки осветили весь холм, заставив монстра закрыть глаза. В эту же секунду из чума выбежал Тенперон, на ходу творя заклинание "огненного шара". Абра схватил свой топор, на его голове болтался шлем. И когда он успел его надеть? Сташек и Владек, с осоловевшими глазами, держались за мечи, спеша на помощь своему господину.

"Огненный ша" ударил монстра прямо по морде. Зверюга успела закрыться лапой, и ей лишь опалило мех. Абра, воспользовавшись моментом, рубанул топором по незащищённому боку монстра. Сташек и Владек встали между мной и зверем, закрывая меня своими телами. Тенперон ещё раз ударил по монстру "огненным шаром", послав вдогонку ещё и "ледяной шип". Маг третьей ступени мог сотворить и не такое: Тенперон готовил уже третье заклинание, когда "шип" ещё не долетел до монстра.

"Шар" попал чуть выше морды, и шерсть на голове монстра вспыхнула. Он рванулся вперёд, но "ледяной шип" вошёл ему прямо в правый глаз. Сташек и Владек оттолкнули меня спинами, в то время как их мечи разом ударили по рукам зверя. Абра топором снёс монстру правую лапу, и снег под ним стал красным от хлынувшей крови. Монстр взревел, здоровой рукой сбросив Владека вниз с холма. Когти лишь скользнули по кольчуге, которую огнар никогда не снимал с тех пор, как мы отправились в Снежную Пустошь, следуя совету ревенанта. Зато повредить рёбра или сделать большой синяк этот удар смог бы.

Сташек, которому показалось, что его друг умер, рубанул своим мечом по лапе монстра, разрезая мех и отрубая левую лапу. Монстр был обезоружен, и Тенперон ударил "молотом земли". Зверюгу в буквальном смысле разорвало на две части, настолько сильным был удар. Части мёртвой туши упали, превращая снег на холме в кровавую кашу. Минуту царило полное молчание. Владек как раз поднялся к нам и, увидев останки монстра, сел.

– Как ты его заметил? - только и смог выдавить из себя Абра, обращаясь ко мне.

– Я проснулся ночью, словно почувствовав, что надо выйти из чума.

– Знаешь, кто это был? - Тенперон осматривал остатки туши.

– Нет, учитель.

– Айсары называют его духом пустоши, а огнары - снежным зверем.

– Снежным… - я заикался… - зверем?

Снежный зверь был притчей во языцах всех, кто хоть раз бывал в Снежной Пустоши. За всю историю Королевства после встречи с ним выжило не больше сотни человек. Лежать среди равнин осталось не меньше десяти тысяч. Или двадцати, если вверить всем легендам и рассказам, на которые были щедры люди после третьей кружки эля. А сумело вразумительно рассказать о виде этого монстра от силы человек пять или шесть. Просто выжившие обычно не добирались до посёлков или постов огнаров. Айсары никогда не были мирным народом. И гостей они незваных привечали не то чтобы часто…

А варвары считали, что охотник, выследивший и убивший снежного зверя, достоин звания героя. И всё из-за ценности меха и рогов монстра. Мех охотно покупали аркадцы и тарны, а рога использовались камлаками в своих обрядах.

– Хорошо, что успел крикнуть нам.

– Да. И хорошо, что Огненный вождь повелевает не только огнём! - Абра поклонился Тенперону.

– Милорд, люди говорят, что больно дорого рога зверюги покупают? - что вы хотите от совсем недавно назад бросившего соху человека? Сташек уже подумывал, как извлечь выгоду из трупа зверя…

– Да, но меньше, чем мех. Поэтому его надо освежевать, а тушу спалить. Иначе сюда сбежится вся окрестная живность.

– Будет сделано, милорд. Владек, тащи ножик. Будем зарабатывать на замок. - Определённо, оба уже мечтали как минимум о баронском звании, а не о простом дворянстве.

– Чтобы купить замок, вам придётся дважды вырезать всю Северную Пустошь. Так что поторапливайтесь, снежные звери вас ждать не будут.

– Милорд, это же я так, шучу

– Знаю. Зато я шутить не собираюсь!

Пока Сташек и Владек возились с тушей, я зашёл в чум. Абра остался снаружи. Он боялся, что на запах крови сюда могут сбежаться другие обитатели Пустоши. Тенперон зашёл в палатку.

– Учитель, Вы не почувствовали ничего странного?

– В смысле?

– Мне кажется, мне не интуиция подсказывала выйти наружу. Скорее, я почувствовал применение магии.

– Ты уверен? - Тенперон внимательно посмотрел на меня. Внутри хоть и царил полумрак, но я увидел странное выражение его глаз.

– Да. Я боюсь, что это Хозяйка Зимы могла наслать на нас этого духа пустоши.

– Возможно, я ведь спал, поэтому и не почувствовал ничего такого. Всё равно, надо защитить нашу стоянку.

– Защитить? - я не слышал, чтобы Тенперон владел мощной магией щитов. Только мастер этого искусства мог накрыть шатёр и весь холм необходимой защитой…

Хотя, что может знать несведущий в магии о таких различиях? Магия щитов черпает силу и из воздуха, и из земли. С помощью неё можно прикрыть определённый участок земли от, скажем, нежелательного внимания или атакующих заклинаний. В битве с реджинальдистами Тенперон наложил подобное заклинание и на меня, но оно требовало намного меньше сил, чем защита нашей стоянки.

Обычно для таких заклинаний нужно было рисовать специальные знаки вокруг места, которое требовалось защитить. Или черпать огромную силу из стихий. Скажем, из шторма или из вулкана, ведь они являются одними из сильнейших источников силы для подобных заклинаний. К сожалению, ничего такого рядом не было.

– Где Вы хотите зачерпнуть столько силы?

– Она валяется у нас под ногами, - Тенперон улыбнулся и, увидев моё замешательство, пояснил. - Снежная пустошь сама является накопителем магической энергии. Возможно, потому что здесь был убит последний титан, а может, из-за присутствия Кубка. Хотя это может быть просто свойством местных земель.

Я решил промолчать. Ни один известный мне маг не утверждал подобного или даже не задумывался над этим. Я решил просто посмотреть, что выйдет из этой затеи.

Тенперон вышел из чума. Я последовал за ним. Несколько минут он словно прислушивался к чему-то, а потом стал творить заклинание. Пару секунд учитель шептал что-то, а потом по его рукам заструились еле заметные синие линии. Через мгновение они превратились в сверкающие молнии, свободно скользящие по ладоням Тенперона. Учитель продолжал шептать заклинание, и молнии внезапно остановились. А через секунду заструились по вершине холма, сбегая с рук Даркхама. Молнии постепенно превратились в почти ощутимые маленькие источники силы, окружив наш чум. Из носа Тенперона закапала кровь, так сильно повлияло на него произнесение заклинания. Равновесие…

Спустя минуту над нашей стоянкой возник синий полупрозрачный купол, из которого иногда били слабые искры. Тенперон упал на снег от слабости. Абра, подскочивший к своему вождю, помог Даркхаму встать. Сташек и Владек стояли на месте, завороженные видом щита.

– Это было великолепно, учитель. А щит не привлечёт внимания более опасных монстров? Вдруг кто-нибудь из них будет чувствовать силу Вашего заклинания?

– Не бойся, - из носа Тенперона снова пошла кровь. - Вся сила щита уходит вовнутрь, наружу не выйдет ни малейшего ручейка. Лишь маги не ниже четвёртой ступени смогут выследить нас. Хозяйка Зимы вряд ли найдёт наш лагерь раньше утра. Так мы можем отдохнуть…

С восходом солнца вся наша команда была на ногах. Абра проверил собак, покормив их припасённым мясом. Сташек и Владек разбирали чум, складывая шкуры на упряжки. Тенперон же делал самую ответственную работу - снимал щит. Он прошептал какое-то заклинание и выставил руки вперёд. Тут же из щита в его ладони потекли молнии, и защита стала истончаться. Щит начал мигать и гаснуть, и скоро от него не осталось и следа. Тенперон выглядел весёлым и бодрым, как будто и не применял такое сильное заклинание. Потом он сказал, что сила щита перешла к нему, так что в ближайшее время энергию из Пустоши можно не брать. Так было больше уверенности в том, что Хозяйка Зимы не почувствует наше присутствие.

Через двадцать минут мы уже были в пути. Вокруг тянулись бесконечные снежные поля и заснеженные холмы. Через несколько часов езды мы остановились у замёрзшей реки.

Абра посоветовал сойти с упряжек, чтобы не пробить ледяной панцирь реки, ведь никто не знал, выдержит ли нас лёд или нет. Едва мы сошли с упряжек, справа от нас показалось стадо оленей. Гордые животные, махая рогами из стороны в сторону, остановились невдалеке от нас, словно ожидая нападения. Скоро они поняли, что нам до них нет дела, и отправились дальше.

– А чем они питаются тут, Абра? - окликнул я айсара. - Здесь же сплошной снег.

– Он-то как раз им и помогает. Они находят под снегом мох или траву. Точно так же, как и наши олени. Здесь больше нечего найти, до самого лета, когда снег растает.

Мы перешли реку. Только под Сташеком, который последним вёл свою упряжку, лёд покрылся небольшими трещинами, что не помешало нам продолжить путь. Было бы очень плохо проехать по речке всем вместе и на упряжках. Только к лету бы нас выловили айсары, похоронив где-нибудь на востоке Снежной Пустоши, если нас раньше бы нашли не местные звери.

Мне очень не хотелось оказаться в животе у демона пустоши или стаи голодных песцов. Хотя в этом и был свой плюс: на таком морозе не больше чем за полчаса можно было превратиться ледышку, и ты уже давно начал обивать пороги Даркоса, прежде чем попадёшь к кому-нибудь на ужин. Во всём надо искать положительные стороны - так учили нас в Академии. Хотя, что сейчас осталось от неё? Десяток учеников с учителями где-то бродят, и ещё я да Тенперон.

Скоро появились первые признаки вьюги: ветер всё крепчал, и уже нёс крохотные снежинки. Но для Абры и этого было достаточно. Он остановил нас, сказав, что надо искать убежище. Вьюга в Снежной Пустоши была подобна урагану. Я хоть его ни разу и не видел, но в книгах о нём писали ужасные вещи. Я надеялся, что нам такое не предстоит. Я почти угадал: нам пришлось намного хуже.

Тенперон, воспользовавшись воздушной магией, сумел найти в двадцати минутах езды небольшую гору с сетью пещер. Я не мог понять, почему никто из нас не обратил на неё внимания, ведь она была быть хорошо видна на фоне заснеженных холмов.

Хотя горой это можно было назвать с большой натяжкой: в высоту не больше ста метров, испещрённая трещинами, с бесчисленными углублениями и пещерами. Мы приблизились к ней и поняли, что оказались там далеко не первыми. В одной из пещер горел костёр, а у подножия горы расположился небольшой отряд снежных орков.

Все орки различались по цветам кожи: племя Серого болота имело сероватый, иногда даже чёрный цвет кожи, племя Зелёного луга выделялось насыщенно-зелёным, а вот у снежных была светло-синяя. Считалось, что это всё из-за холода и снега. Некоторые историки и маги утверждали, что это сказывалась печать титанов, которым они служили в незапамятные времена. Но все сходились в одном мнении: даже небольшому отряду лучше не попадаться на глаза этим созданиям. Или существам, по этому поводу тоже шли споры. Орки не производили впечатления трезво мыслящего народа. Ни один человек не смог до конца понять, что ими движет. Жаль: мне бы пригодился подобный опыт сейчас…

Орки нас заметили. Большинство из них было даже ниже меня, то есть примерно метр и шестьдесят сантиметров в высоту. Их тупые морды, не мигая, примерно с минуту смотрели на нас. С коротких клыков, сильно выпиравших изо рта, капала слюна. Внезапно самый высокий из орков, выделявшийся на фоне других своей ржавой кольчугой (на других была меховая или кожаная одежда), рявкнул что-то, и десять из двадцати орков бросились на нас.

Слава Онтару, что мы остановились на приличном от их стоянки расстоянии. Абра успел выхватить топор, а Сташек и Владек - мечи. Тенперон сам достал свой "Разящий сердца", а я в последние секунды перед боем достал из мешков со своей упряжки "Коготь грифона". Ручка, поблёскивавшая мелкими опалами, удобно легла мне в руку.

Мы вышли перед орками в трёх шагах от упряжек, чтобы они не смогли прорваться к нашим вещам. И вот завязался бой. Его нельзя было сравнить с битвой при Креси, разве только яростью сражавшихся. Но это всё равно был бой, и через несколько минут кто-нибудь должен был умереть. Лучше, чтобы это были орки…

Топор Абры легко разрубал оркские копья с костяными наконечниками. Вот упал первый из нападавших: могучий айсар срубил ему голову. Ещё двое попытались достать своими копьями Сташека, но он с помощью Владека смог отбить их атаку. Правый из них упал, хватая воздух, но исполосованное горло не давало дышать.

Нам пришлось построиться в линию, иначе нападавшие попросту окружили бы нас и перебили. Даже я наконец-то использовал свою рапиру: особо наглый орк потерял сначала правую, а затем и левую руку. Уже четыре трупа валялось на снегу. Но в бой вступил резерв орков, и нам пришлось биться уже с шестнадцатью противниками. Перевес сил был явно не в нашу пользу.

Ветер крепчал, завывая на понятном одному ему языке. Снег вокруг подтаял от оркской крови. Такой же красной, как и у нас. И к чему был этот бой? Мы могли просто спокойно договориться, места хватило бы всем…

Тучи затягивали небо.

Тенперон обезглавил трёх орков, ловко рубясь своим мечом. Абра отбивался сразу от пяти противников, отступая к упряжкам. Сташек и Владек прорывались к нему, по пути убив трёх орков. Осталось одиннадцать противников. Намного меньше, чем до атаки. Вполне достаточно, чтобы Даркос увидел нас у ворот в палаты Тайтоса.

Учитель наконец-то применил магию: "ледяные иглы" пронзили двух орков, тяжело ранив третьего. Но вот один из орков достал Владека своим копьём: наконечник лишь распорол меховую накидку, скользнув по кольчуге.

Ошарашенного монстра добил Сташек. Орки, воспользовавшись своим скудным разумом, направили всю мощь своей атаки на меня. Четверо из них явно намеревались пронзить меня копьями.

Я не даже не понял, когда успел произнести заклинание, включавшее амулет. Мгновение - и шесть клинков летало вокруг меня, убив двух нападавших. Ещё один погиб буквально мгновение.

Капля крови из моего носа упала на снег: слишком много силы я потратил на такое простенькое заклинание.

Четверых орков просто-напросто разрезал на куски Абра.

Порывы ветра становились ураганными. Началась метель.

Вождь орков выхватил ятаган, решив биться с нами в одиночку. Неслыханная смелость и храбрость для орка. Пусть даже и снежного. Ему даже хватило наглости заговорить с нами.

– Да будет проклят этот день и вы, шакалы снегов. - Орк прекрасно говорил на огнарском. Меня начали посещать мысли, что даже последняя тварь в Снежной Пустоши разговаривает на моём родном языке лучше учителя словесности.

– Да будет проклят тот день, когда ты решил убить нас, - любезностью на любезность ответил ему Абра.

– Я готов умереть, и Великий Отец примет меня вместе с моими воинам. Почему именно сегодня он наслал шакалов на меня?

– Ты слишком глуп, орк. Мы явились по собственной воле, в поисках Кубка Хладной крови. И именно вы нам помешали в пути.

– За, - он говорил с благоговением, - Кровью Познавшего?

– Да, так он зовётся, и ещё десятком других имён. Ну, мы говорили слишком долго. Прощай, орк! - и Тенперон приготовился атаковать.

Довольно-таки банальный разговор. Казалось, что это какая-то очень старая и не самая поэтичная легенда об очередном рыцаре без страха и упрёка…

– Постой, человече! - орк бросил свой ятаган на землю. - Дозволь мне сказать слово последнее, - чем-то слова походили на стихи…

– Побыстрей, орк. - Абре это стало надоедать, и он в любой момент готов был броситься на орка.

– Вы идёте за Кубком, чтобы забрать его?

– Слишком ты догадлив для орка. Зачем тебе это?

– Клятвой нашего народа Великому Отцу был возврат этого Кубка, чтобы он мог вернуться из вечного путешествия.

Наше же путешествие становилось интересней с каждым днём. Я надеялся, что оно не сильно затянется по сравнению с путём титана.

– И что?

– Любой, кто заберёт Кубок из Замка, станет великим героем моего народа…

– И Великим вождём, как я понял? - Тенперон всегда улавливал суть.

– Ты знаешь наши обычаи, человече. Прошу сохранить мне жизнь, чтобы я смог отправиться вместе с вами. Я буду вам полезен! - орк готов был заплакать, если это слово вообще применимо к его народу.

И этот ищет выгоду для себя! Похоже, Снежная Пустошь воспитывала не только гордых и бесстрашных воинов, но и готовых на всё ради барышей торговцев. Хотя…лишний воин нам не помешает! И почему мы решили взять только Сташека и Владека?

– Так-с, друзья, это немного странно. - Тенперон перешёл на шёпот, и все сгрудились вокруг него. - Что будем делать? Оставим его, или сделаем, что должно с орком?

– Снежные орки чтут свои клятвы, насколько я знаю, - сказал Абра.

– А откуда ты знаешь? - Сташек вообще любил задавать вопросы, и почему-то чаще всего глупые.

– Западные племена поддерживают с ними хорошие отношения, часто вместе воюя.

– Тогда заставим его поклясться, что он… - Тенперон задумался.

– Не должен нас предавать, должен делить с нами все тяготы похода и сражаться наравне со всеми. Думаю, это подходящая клятва? - хорошо, когда в голове гуляют хорошие и правильные мысли. Ещё лучше, если это твоя голова, а не соседа.

– Великолепно, Николас. - Поддержал меня Тенперон.

– Орк, клянись Великим Отцом, что ты ни разу не предашь нас, будешь делить с нами все тяготы похода и сражаться вместе со всеми. Что ты не оставишь нас в беде, не ударишь в спину, не выдашь своим соплеменникам. Клянись, орк!

– Клянусь Великим Отцом.

– Вот и славно. А теперь все в пещеру, иначе замёрзнем тут. Собак и мешки ближе к огню.

– Да, вождь! - орк, похоже, решился исполнять клятву с первых же секунд пребывания в нашем довольно пёстром отряде.

Мы успели как раз вовремя: словно настоящая лавина снега посыпалась с неба на Снежную Пустошь, но в пещере было тепло и сухо. На полу даже валялся хворост.

Абра быстро развёл костёр. Орк помогал ему в этом. Выяснилось, что зовут его Уургом. Он со своими воинами охотился на оленей, но пока что они ничего не поймали. Уург был младшим вождём, то есть кем-то вроде огнарского сотника. Племенем он не управлял, только двадцать воинов служили под его началом. Он рассказывал, что многие младшие вожди орков мечтают добыть Кубок. Он ещё в раннем детстве увидел владения хозяйки Зимы, а несколько лет назад и сам Замок Вьюги, правда, издали. Теперь Уург и Абра могли легко его найти, дополняя известную друг другу информацию.

Ночью, когда вьюга стала ослабевать, мы поели жареного оленьего мяса и легли спать. Абра остался караулить Уурга. Нельзя же доверять первому встречному орку, даже поклявшемуся Великим Отцом? Хотя и первому встречному человеку тоже верить не стоит. Как и представителям десятков других рас. Всё-таки все разумные существа чем-то похожи друг на друга…

Утром, проснувшись, я с облегчением заметил, что все живы. Абра о чём-то спорил с Уургом, до меня доносились лишь слова: "огонь… только тростником… лучше зазубренное". Видимо, речь шла о способах охоты на животных Снежной Пустоши. Хотя, конечно, айс и орк могли говорить и о лучшем метод убийства людей…

Позавтракав остатками вчерашнего ужина, мы снова отправились в путь на упряжках. Уурга пришлось посадить на упряжку Абры, ведь лишних упряжек у нас не было и не новых предвиделось. Мы резко свернули на северо-восток или на восток, точнее я не мог сказать. Можно было только удивляться тому, как айсары и орки ориентируются в этом царстве снега и льда.

Я заметил, что небо стало синеть. Это могло быть вызвано многими факторами, но я словно чувствовал истинную причину: мы приближались к Замку. Небо становится синим только в месте наибольшей силы магии воздуха. Или магии воды, но это было мало вероятно. Источники магии переделывают и искажают местность вокруг них. Например, где был особенно силён воздух, небо становится синим или абсолютно голубым, как краска на палитре художника. Элементали воздуха могут внезапно появиться возле тебя, и только Тарик знает, нападут они или исчезнут в мгновение ока. Или, например, возникают завихрения воздуха, появляются смерчи и торнадо. Но они стоят на месте, опровергая законы природы. К счастью, возле Замка таких торнадо не было. Но всё равно, жилище Хозяйки Зимы было прекрасно.

На горе возвышался замок, прозрачный, словно сделанный из горного хрусталя. При ближайшем рассмотрении так оно и оказалось. Двенадцать великолепных башен венчали стены Замка, на каждой из них были выбиты эльфийские руны. Но до этого прекраснейшего сооружения нельзя было бы добраться, не построй мост Хозяйка Зимы. У земли гора была отвесной, к югу возвышался холм, с отвесным северным склоном, и через образовывавшуюся пропасть был перекинут хрустальный мост.

Над замком висело двенадцать туч, все точно над башнями. Скорее всего, это была часть защитного заклинания. Магия здесь была невероятной мощи: Уург почувствовал магию, хотя орки и были лишены даже её зачатков. Я слышал, что эти тучи могли образовать подобие защитного купола, через который не проникали ни стрелы, ни камни, ни даже магия. Оставалось надеяться, что люди уж точно смогут пробраться…

Но самой странной вещью было то, что никто нас не остановил. Просто некому было: на мост было пусто. Как и во внутреннем дворике. Как и в великолепном зале для приёмов, украшенном старинными гобеленами, доспехами, видевшими рождение Ксариатской империи и даже падение эльфийской.

Любой историк готов был пожертвовать своей жизнью, лишь бы просто взглянуть на них. В зал вели небольшие ворота из лиственницы, каждый сантиметр которых был украшен рунами эльфов. Это были заклинания: вот я разобрал магию щитов, вот здесь был кусок огненной, а на самом верху - друидической. До этого даже я мог посмеяться над тем волшебником, наложившим эти руны на ворота, ведь эти заклинания должны были нейтрализовать друг друга в обычных условиях. Вернее, в обычном месте, но не в центре силы.

Мы прошли ещё множество залов, причём все жались поближе к Тенперону, веря, что Даркхам может защитить даже от Хозяйки Зимы. Вскоре я всё же решился спросить у учителя, где же стража.

– А ты до сих пор не понял, Николас?

– Чего, учитель? - тут он засмеялся.

– Обернись, ученик! - я посмотрел назад, и остановился на месте, не в силах сделать и шага.

Там где мы шли, на самом деле была охрана. Но не простые орки или, скажем, големы. У некоторых стражей куски доспехов отсутствовали, и я мог увидеть, к какой расе они принадлежат. Но это была не раса, во всяком случае, ни одна из известных мне: энергетические линии, похожие на молнии, скрепляли доспехи, и из глазниц шло голубое сияние. Сам вид стражи мог отпугнуть даже тупого горного тролля, не то что людей или орков. Руки-молнии держали призрачные молоты.

– Кто это, учитель?

– Я бы спросил, не "кто", а "что". Это порождения эльфийской магии, кенари.

– Вы это о ком? - спросил Сташек, словно не замечая кенари.

– Ни о ком, Сташек, иди дальше. Мы обсуждаем один научный вопрос.

– А, хорошо! - и Сташек продолжил идти.

– Они их…

– Нет, не могут, - Тенперон понял, что я хотел спросить, видят остальные этих кенари. - Они пока что в пассивной форме. Хозяйка Зимы, видно, давно ожидает нас.

– Клянусь Великим Отцом, она запомнит этот день навсегда. - Медленно произнёс Уург.

– Не сомневайся, что и мы тоже. Мы тоже! - Тенперон вздохнул.

Мы прошли ещё пять или шесть залов. И вот перед нами словно из ниоткуда выросла прозрачная хрустальная дверь. Правда, что было за ней, всё равно было достаточно трудно: контуры зала были довольно-таки размытыми. На дверь была наложена магия. Магия, руны и заклинания которой я ни разу не видел. Грубые письмена складывались в очень длинные слова и фразы, если это было применимо к тому языку.

Уург поёжился. Вся наша команда почувствовала силу, исходившую от этой двери. Стена здесь была облицована чёрным камнем, напоминавшим мрамор. Только намного прочнее, как мне показалось. Едва Тенперон подошёл к двери - та распахнулась. Зал был пуст, не считая того, что здесь стоял трон. Хрустальный. А на нём сидела Хозяйка Зимы. Теперь я понял, почему Познавший начал свою войну именно с повелительницы этого замка, ведь она была…

День распускал свои крылья над столицей. Ночью в реке Тронии, что протекала совсем недалеко от города, нашли ещё один труп. Очевидцы говорили, что на нём не было даже синяков. Эти же очевидцы вполголоса говорили, что труп забрала Гильдия магов. Это само по себе говорило о магических причинах смерти того человека.

Горожане уже не появлялись возле Малого коронного дворца. Теперь стали ходить в храмы через более длинные, но зато более безопасные улицы. Народ в Чёрном городе стал потихоньку скупать оружие. Это мало о чём говорило, но зато слишком многое означало, как сказал бы Тенперон. Зрел мятеж - или резня. Первое говорило о ненависти народа к Реджинальду, второе - ненависти к алым магам.

Людольфинг уже давно перестал теряться в догадках, за что его так не любит народ. Среди придворных тихо-тихо шептались, что ночью из покоев Реджинальда раздавался плач. Молодой король не понимал, за что на него свалилось столько несчастий. Он ведь только хотел счастья народу. Пусть и за счёт многих вольностей. В том числе и дворянских. Потому и плакал, не в силах себя сдержать. А ещё на него разом навалились воспоминания об Эжени. О конных и пеших прогулках, разговорах, улыбках, взглядах… От этого ненависть к Фердинанду у короля только усиливалась: за смерть любимой Огнарид должен ответить. Как можно скорее! Но принц, похоже, избегал наказания раз за разом.

– Немайди, почему ты повернулась ко мне спиной? - восклицал Реджинальд, не в силах унять свои чувства…

В Чёрном городе располагалась одна алхимическая лавка, официально торговавшая лечебными микстурами, зельями против облысения и бородавок. Так было для большинства горожан, но не для избранных.

В подвале старик Елий Флам выложил именно те предметы, что давали девять десятых дохода. Ну, не считая торговли "левым" вином: Фламы всегда славились многоплановостью…

Так вот, именно в подвале алхимик выложил настоящие магические предметы, напичканные боевой магией. Скажем, ничем не примечательное зеркальце, покрытое оловом, могло выплюнуть в нападавшего "огненный шар". Или "ледяную иглу". А вот набор перстней, если их собрать пять штук на одной руке, обеспечивал вполне неплохой магический щит и огневую мощь мага II ступени.

Но своей гордостью Елий считал кинжалы эльфов. Один такой клинок разрезал магический щит, ударяя небольшой молнией одновременно. С этим оружием эльфийские армии громили ксариатские легионы много веков назад. А на обратном пути заглядывали к мидратам. На этих кинжалах, можно сказать, держалась независимость держав Колотрасса.

Помещение подвала было и отделано соответствующе: стены обиты панелями из красного дерева, на полу лежат кеметские ковры, товары хранятся в специальных шкафах из эльфийского кедра. С защитой от воров, разумеется. Магической защитой. Не чета каким-то там иглам в замках! Хотя и они тоже присутствовали, как же без этого…

И именно в эту лавку заглянул барон Сан-Зар. Флам за полчаса до его прихода закрыл заведение, отпустив подмастерьев по домам. Лавка работала и ночью - сказывалась неизменная "многоплановость" Елия. Помощники не стали задавать лишних вопросов, и меньше чем за минуту лавка опустела.

Елий, хотя ему ещё не стукнуло и пятидесяти, шёпотом вспомнил былые годы и присел на кресло, обитое красным бархатом. Флам почесал свою лысину, словно проверяя, не лишился он за ночь остатка своих седых волос. Но как и каждое утро до того, он ничуть не менялся. Флам откашлялся и потянулся к бутылке вина, припрятанной в конторке. Стакан он нашёл там же. Только Елий приготовился пропустить немного белого тарнского, как в дверь тихо постучали. Флам снова помянул свою молодость и, кряхтя, подошёл к двери.

– Кого нелёгкая принесла? Мы закрыты! - Громко сказал Елий таким тоном, который ясно давал понять, что денег Фламу хоть и надо, но не в такую рань. Таким же голосом он встречал всех бедных клиентов.

– Я за микстурой, - послышался бас, который мог принадлежать только одному человеку в столице - барону Сан-Зару.

Без лишних слов Елий открыл дверь. Флам, впервые увидев барона вблизи, был поражён его богатырским телосложением. Торговец считал, что подобные люди перевелись ещё в " старые, добрые времена".

Говорили, что Сан-Зар сбил с коня одного особо наглого виконта, решившего поохотиться во владениях барона. Лишь через месяц этот виконт смог встать, а сесть на лошадь он не сумел до сих пор.

Барона охраняло двое воинов в жёлто-красных плащах с гербом Сан-Зара: золотая башня на чёрном фоне, и две красные полосы сверху и снизу. Стефан Сан-Зар зашёл в лавку, а его стражи остались снаружи. "Делам барона никто не смеет мешать" - так говорили в его владениях.

– Это огромная честь для меня, милорд. Мало кто из простых дворян заходит сюда, а уж людей Вашего ранга и отродясь не было. - Елий кусал губы от волнения и предвкушения доходов.

– Я бы хотел переговорить о важных делах. Лучше пройдём в более подходящее место, - на лице Стефана угадывалось лёгкое волнение.

Барон раньше никогда не участвовал в подобных делах. Вот до чего дошёл Владетель…

– Конечно, милорд, конечно. Прошу за мной, - и Елий показал на дверь в подвал.

– После Вас, Флам, - Стефан привык не доверять никому, кроме самых близких друзей. Хотя и им он не особо доверял. Исключения хотя и бывали, но очень редко.

– Как пожелаете, милорд, - Флам прекрасно понимал барона.

Оба вошли в подвал. Флам загодя зажёг лампы и свечи, чтобы барон смог во всей красе осмотреть бесценный товар. Стефан сел в одно из кресел, что было поближе к шкафу с эльфийскими кинжалами.

– Мне так неожиданно объявили о желании купить некий товар, что я…

– Я представляю некоторых людей, которые хотят приобрести кое-какой товар в этом магазине, почтенный Елий, - Стефан ненавидел длинные разговоры, что приятно выделяло его среди большинства столичной знати. - Для охоты на злых и диких волков.

Флам пропустил последние мимо ушей. На волков с его товаром пойти вряд ли можно. А вот на людей…

– Я весь внимание, милорд.

– Мы хотим купить достаточно крупную партию каких-либо товаров, способных создать мощный взрыв, почтенный.

– Насколько крупную? - Елий никогда не спрашивал "какие", всегда - только "сколько".

– Это будет зависеть от товара.

– Тогда я прямо сейчас могу показать товары, которые, по моему мнению, вашим друзьям подойдут, - Флам открыл одну из боковых дверей подвала, скрытую за шёлковой шторой.

– Надеюсь, почтенный, надеюсь, - Стефан последовал за торговцем.

Комната, в которую они вошли, разительно отличалась от той, в которой они только что сидели: серые стены, видавшая виды штукатурка и ещё несколько дверей. Всего пять ламп, дававших не так уж много света. Но зато всё здесь намного ценнее того, что было в остальном доме. Это был в своём роде испытательный полигон, где покупателям демонстрировали действие товара. Сюда заходили лишь считанные единицы из покупателей, но зато самые богатые.

– Вы позволите? - Флам открыл одну из дверей, дубовую, покрашенную в красный цвет.

– Конечно, - Стефан готов был ждать сколько угодно, лишь бы товар был ценным.

Рабар опросил его найти лучшее и подешевле. Девиз Рабаров, между прочим. Не тот девиз, что был выбит на их фамильном гербе и на воротах родового замка. Нет, тот, которому на самом деле следовали герцоги. Только в этом магазине Стефан мог последовать ему. В остальных местах было или слишком дорого, или нужного товара не было…

Меньше чем через минуту Флам вышел, держа в руках какой-то стеклянный шар, сделанный из полупрозрачного стекла. Размером он был немногим меньше кулака взрослого человека. Внутри него что-то сверкало красным цветом. Слишком слабо, чтобы его заметили постовые или стража.

– Милорд, отойдите подальше к двери.

– Конечно, - Стефан почти прижался к стене.

– Тогда соблаговолите лицезреть огнепых, милорд, - Флам бросил шар в стену напротив. - Я называю эти штуки огнепыхами.

Едва огнепых достиг кирпичей, стекло лопнуло, вспыхнуло яркое пламя, сопровождавшееся тихим хлопком. Стефан даже почувствовал слабую ударную волну.

– Впечатляет, почтенный. А какова вероятность того, что этот огнепых взорвётся в руках? - Рабар попросил учесть все недостатки.

– Самая маленькая. Он может разбиться только от удара об очень твёрдую поверхность, скажем, о камень. Или об железо, милорд.

– Великолепно, - Стефан увидел, что вся стена покрылась сажей от взрыва. - Вы можете предоставить нам этих огнепыхов ну, скажем, двенадцать тысяч штук.

– Двенадцать тысяч? - глаза Флама полезли на лоб.

Одновременно в его голове уже вовсю шёл подсчёт прибыли. Она была просто гигантской.

– Для начал, почтенный, для начала.

– Вы, естественно, не скажете, зачем Вашим друзьям столько? - из-за волнения Флам нарушил второе правило своей семьи: "Не спрашивай, зачем, если клиент требует".

Вдруг барон решит поднять на воздух Чёрный город? С владетелей станется…

– Естественно, нет. Сколько это будет стоить?

– Дайте секунду, чтобы подумать, - лицо Флама стало непроницаемо серьёзным. - Две тысячи сестерциев.

Огромная сумма. Елий просто был не до конца уверен, стоит ли продавать огнепыхи в таком количестве именно Владетелям. Особенно сейчас, когда по столице ходили слухи о заговоре дворян против короля. И чего им в своих замках спокойно не сидится? Да и король не так уж плох. Молод - да, но скоро опыту поднаберётся…

– А почему именно сестерциев?

– Огнарская валюта, к сожалению, недавно стала падать в цене. Но если милорд желает заплатить в какой-нибудь другой валюте, то…

– Нет, всё нормально. Когда будет готова вся партия товара?

– Мне потребуется не меньше двух недель, чтобы собрать требуемое милордом количество. Где Вы сможете принять партию? В город её будет очень проблематично доставить.

Ещё бы! Несколько десятков телег, груженных стеклянными шариками. Даже если их спрятать, то нет гарантии, что один из них не взорвётся при перевозке. Елий Флам слегка покривил душой, говоря о надёжности своего товара.

– Вы знаете, где находится Старнур, небольшой городок к западу отсюда?

– Я часто бывал там в молодости, милорд.

– Вот и отлично. Это задаток, - Стефан достал из-за пояса позвякивавший серебром аркадцев мешочек и протянул его Фламу.

– Это более чем достаточно на первое время, милорд, - сказал Елий, лишь развязав шнурок мешочка.

– Вот и славно, почтенный. Надеюсь, Вам не надо говорить, что меня здесь не было и никто не заказывал в этом магазине крупную партию товара?

– За кого милорд меня принимает? Всё будет в лучшем виде, даже не сомневайтесь. Ровно через две недели в условленное место прибудет заказанный товар, слово Фламов! - вряд ли хоть один из Фламов нарушал своё слово. Если это, конечно, не касалось долгов. И налогов.

– До свидания, почтенный Флам.

– До свидания, милорд, - Сан-Зар и Елий как раз подошли к выходу из магазина. На улице до сих пор дежурили воины барона.

Елий, едва закрылась дверь, кинулся к письменному столу и начал составлять послания. Одно предназначалось давнему поставщику семьи Фламов из герцогства Жаке, два других он потом отослал своим кузенам в Сагирине и Эр-При. В них он просил немедленно перевести деньги из мидратских и огнарских предприятий в тарнские. Он указывал, что в Королевстве уже давно не так выгодно держать денежные средства, а вот вывести золото их мидратских банков ему подсказала интуиция. Она редко отказывала семейству Фламов, и именно благодаря ей они уже три века занимали одно из ведущих положений в купеческой среде Королевства.

Елий молился Тайдеру, богу-покровителю торговли, чтобы так оно и продолжалось ещё многие поколения. Одни говорили, что именно в тот день Удачливый Торговец в облике смертного проходил рядом с алхимической лавкой Елия и услышал его молитву. Другие утверждали, что Фламу просто в очередной раз повезло, и он смог нажить себе к старости прекрасное состояние. Но разве могут какие-то мелочи помешать верить в богов? Так было и в этот раз…

Реджинальд снова сидел в библиотеке. На этот раз король всё же решил посвятить пару часов своего времени спокойному чтению.

– Надо будет запомнить, - иногда повторял Реджинальд, листая страницы "Тактики и стратегии" Маврикия.

"Начальствующих лиц надо ставить в строю в более безопасных местах" - Реджинальду запомнилось это больше всего. Слишком часто многие огнарские полководцы и командиры погибали во время битвы. Многие из них сражались в первых рядах. Часто - вообще вели конницу в начале битвы. И гибли, гибли…

Людольфинг решил учесть аркадский опыт. Жаль только, что Реджинальд снова видел и верил лишь своим мечтам: многие огнарские командиры давно прекратили биться в первых рядах. Они предпочитали прятаться позади войска, наблюдая за гибелью своих воинов с безопасного расстояния.

Но вот король оторвался от чтения. Он снова вспомнил о недавних событиях. Чернь обвиняла алых магов в пропаже людей. Всё бы ничего, только выловленный недавно труп на самом деле был убит магией. Так ему сообщили в Гильдии. Причём волшебство, которое прервало жизнь бедняги, было неизвестно.

"Надо будет поговорить с Эдмоном!" - решил для себя Реджинальд.

Надежды, возложенные на Особую охрану, не оправдались. Постоянные ссоры особистов и гвардейцев скоро могли вылиться в кровопролитие. Стефан Сан-Зар каждый день являлся на доклад к Реджинальду. И постоянно просил Людольфинга увести Особую охрану из столицы.

Но Тронгарду как никогда требовалась защита. Почти все армии король двинул вслед Фердинанду, оголив границы. Во всех книгах по военному искусству, что прочёл Реджинальд, категорически запрещалось делать подобное. Но надо было наконец-то поймать принца. Он разгромил все те слабые заслоны, что против него поставили на подходах к Сан-Зару. А потом словно пропал: армии, спешно вошедшие во Владение, не встретили ни одного мятежника.

Фердинанд просто резко свернул во Владение Рабар. От принца ждали, что он закрепится в северных землях. Но похоже было, что Фердинанд решил отойти к Аркадской империи. Зачем? Ватацы всегда были на ножах с Огнаридами. Войны между аркадцами и огнарами вспыхивали каждые десять-пятнадцать лет. Принц просто не мог предать память своих предков. Во всяком случае, сам Реджинальд такого бы не сделал. А он всех старался мерить по себе. И не ожидал, что Владетели, цвет дворянства, уже организовали заговор…

У дворца Фридрих Рабар встретился с графом Лотарем Аскером. Лотарь был одним из Владетелей Королевства, и его земли граничили с Владением Рабара на востоке. А на западе была Аркадская империя.

Лотарь Аскер был уже немолод: ему скоро должен был пойти сорок седьмой год. В молодости он был прекрасен: чёрные как смоль волосы, статный, голубоглазый, уверенный в себе. Он знал, чего хочет, и добивался этого всеми силами.

Но всё резко изменилось после очередной битвы с аркадцами. Попав в окружение, он еле прорвался с двумя рыцарями к основным силам. Без кисти левой руки. Началось заражение. Лекари и жрецы еле-еле удержали его на этом свете.

С тех пор он осунулся, поседел. Исчез блеск в глазах. Как и интерес к жизни. Теперь Лотарь старался проводить большую часть времени в своём замке Аскер. Только сейчас, спустя целых семь лет, он вернулся в столицу.

Рабар надеялся, что к графу наконец-то вернулась былая любовь к жизни. Но он жестоко ошибся: Лотарь приехал умирать. Он так и сказал несколько дней назад своему другу. Но для Владетеля обычная смерть не подходила. Аскер выбрал смерть, которая должна была принести ему великую славу и память в веках. Владетель почему-то решил, что всё это подарит ему низложение Людольфингов. Во снах он часто видел себя с мечом в руках, стоящим посреди поля битвы над трупом Реджинальда. Правда, лицо у короля было другое: сон придавал молодому Людольфингу черты того аркадца, что сделал Владетеля инвалидом…

– Знал бы хоть кто-нибудь, каких усилий мне стоило навеять Владетелю такие сны! - рассмеялся Флавиан.

Он наблюдал за разворачивавшимся действием, пока что не проявляя напрямую свои силы: было ещё слишком рано. Только сны, мечты, желания, "голоса святых".

– Даже с патриархом Аркадии было проще! Несколько видений - и он уже готов на всё! - Флавиан вздохнул.

Этот скульптор судеб людских и не ожидал иного. Он прекрасно знал, какими силами обладают все огнары, от простого пахаря до короля. Знал это не понаслышке…

Встретились они случайно.

– Фридрих, постой! - они всегда обращались друг к другу по именам, без всяких титулов.

Герцог резко развернул коня. На котором уже хотел ускакать прочь с площади. Он надеялся, что до боли знакомый голос ему не почудился…

– Лотарь? - робко спросил Рабар.

Он не верил в такое счастье: его друг наконец-то выбрался из замка! Граф тоже был на коне. На нём был дорожный камзол, сшитый из прочной серой ткани без всяких излишеств и украшений. После битвы, в которой Лотарь потерял кисть, он прослыл аскетом…

– Мне надо с тобой поговорить, сосед, - он перешёл на тихий голос, почти что на шёпот, хоть для этого и не было нужды: вокруг дворца народа почти что и не было. Со дня воцарения Реджинальда на престоле.

– Подожди, дай мне на тебя насмотреться! Целых четыре месяца мы не виделись! Скажи, ты наконец-то решил забросить свою старую, скучную жизнь! Ну же, признайся!

– Немайди избрала для меня иной путь, друг, - Аскер говорил без тени насмешки в голосе. Что ж, Рабар ошибся: Владетель и не думал становиться прежним весельчаком. - Именно поэтому нам следует поговорить.

– Я весь внимание, Лотарь, - вздохнул Рабар.

– Тогда давай проедемся ко мне, если ты никуда не спешишь…

Дорога к особняку Аскеров заняла не более пятнадцати минут. Фридрих и Лотарь остановились у приземистого двухэтажного дома, отделанного простым серым камнем, который добывали в недалёких Гардских горах. В этих же горах добывали и всё олово Королевства, что давало огнарским королям огромный доход.

Дверь была сделана из мидратского дуба и украшено фамильным гербом. Здесь дежурила стража: пятеро воинов в цветах Аскеров радостными возгласами приветствовали своего сюзерена. Народ любил графов, и они отвечали им тем же. Не менее они любили и Рабаров - они были природными союзниками жителей графства в борьбе с Аркадией.

Герцог и граф зашли в особняк, где их встретили лакеи, которые помогли снять плащи. На полу, что шло вразрез с модой, ковров не было: коричневый паркет был гордостью графов, ещё дед Лотаря, Сигизмунд Аскер, купил дерево для него у эльфов. По сути, это был самый дорогой паркет на всём Огнароне, не считая, конечно же, эльфийских. Друзья прошли на второй этаж, где у Лотаря был небольшой кабинет.

Широкое окно, почти во всю стену, давало достаточно света, а вечером слуги зажигали лампы. Дубовый стол стоял ровно по середине комнаты, дубовый же шкаф (вы уже отметили любовь Аскеров к дубу?) стоял в углу. Два широких кресла дополняли картину.

На полу лежал приятный глазу красно-чёрный коврик, не пропускавший холод с нижних этажей зимой. Лотарь сел подле своего гостя в кресло, позвонив в колокольчик. Граф попросил прибежавшего лакея принести графин воды и два стакана. Через минуту Лотарь уже наливал в хрустальный стакан холодную воду. Спиртное он не переносил на дух. Как и герцог Рабар, между прочим.

– Что же это за неотложное дело, из-за которого ты пригласил меня сюда?

– Нет, дело даже не неотложное, оно слишком важное. Я знаю тебя с детства, мы оба были пажами у отца Сан-Зара.

– Да, я прекрасно помню нашу молодость. Не забывай, что ты ещё и женат на моей кузине. И дня не хватит, чтобы перечислить, кто из наших предков не был бы связан родственными узами. Лучше перейдём к делу. Если ты не предлагаешь мне перейти в аркадскую веру, я готов тебя выслушать, - это было их общей шуткой, понятной только им двоим. Злой шуткой…

– Конечно же, нет, - Лотарь оставался серьёзен. - Но дело вправду важное. Обещай, что никто не узнает о нашем разговоре, даже если ты не согласишься с моим предложением.

– Обещаю, Лотарь.

– Так вот… - Лотарь замялся. Он никогда не любил говорить важные вещи, не подумав. Размышление могли затянуться на многие часы. - Мне нужна твоя помощь в низложении Людольфингов. Я должен найти способ…

– Попросту говоря, заговор? - Фридрих рассмеялся.

– Да, если тебе так будет проще. Только не спрашивай зачем это мне.

Лотарь ожидал, что Фридрих вздохнёт и покинет его дом. Рабары, по мнению Аскеров, были не самыми активными интриганами и заговорщиками. За что и нравились. Но граф всё же надеялся, что друг поддержит его. И не будет задавать лишних вопросов. Просто Аскер не нашёл бы на них вразумительных ответов.

– Ох, тогда не только ты один затеял заговор, - Фридрих снова засмеялся.

– В смысле?

– Я и Стефан Сан-Зар уже подготовили его. И начал претворять в жизнь. А заодно я приказал не мешать Фердинанду пройти к Аркадии. Конечно, это подадут как страх перед превосходящими силами мятежников и желание заманить их в ловушку. Из которой те успешно выберутся.

– То есть как? Он прошёл и по моим владениям тоже.

– Великолепно.

– Это совершенно меняет дело. Получается, мы оба начали заговор, в тайне друг от друга.

– Разве не смешно, а?

– Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Так говаривал мой покойный батюшка, - ну как можно не улыбнуться при этих словах? Фридрих не понимал этого…

– Мой говаривал так же. Что ты просишь сделать меня для исполнения твоих планов?

– Я всего лишь прошу собрать тебя своих вилланов и быть готовым выступить маршем к столице по моему сигналу.

– Это не так уж и легко будет сделать: Реджинальд собрал кого только мог в свои войска. Они просто задавят нас числом. И ещё: вдруг он заподозрит что-то раньше того, как мы соберём вилланов?

– Просто скажи, что собираешь воинов для защиты от войск Фердинанда, ведь тот недавно совсем безнаказанно прошёлся по твоим землям. Реджинальд слишком доверчив. Он верит в сказки о благородстве, храбрости и отваге, а ещё…

– А разве мы были другими в молодости? - внезапно прервал Фридриха Лотарь. Он просто сверлили взглядом собеседника…

Рабар замолчал на мгновение. Отвечать было нельзя, невозможно… Но ответ так и просился на язык…

– Нет. Мы были такими же…

Рошфор был вне себя от ярости. Он не мог понять, как тот человек сбежал из подземелий Малого коронного дворца! Там же было двенадцать слоёв магических щитов! Нон не только сбежал - труп его в прямом смысле всплыл когда не надо. Гильдия магов уже начала расследование. Ещё немного, и они могут что-то заподозрить. Как всё некстати! Ведь только появились настоящие результаты: потоки приручен, новое волшебство уже можно применять. Надо только найти несколько алых магов, которым можно полностью доверять. Таким, кто абсолютно разделяет взгляды Эдмона.

Триумф уже близко. Но чем ближе победа, тем больше сомнений. Рошфор иногда, в самые тяжёлые моменты, порывался было всё остановить, прекратить. Он подумывал просто выйти на честный бой с Гильдией. Как красиво это выглядело бы!

Ночью, при свете звёзд, Орден в едином порыве идёт на штурм штаб-квартиры Гильдии. Раскаты грома, воздух трещит от магии, что скопилась здесь за четыре века заточения и рвётся на свободу. Удар - и ворота здания рушатся. Конечно, многие алые маги гибнут в бою. Но победа всё ближе. Первый этаж захвачен. Несколько штурмовых отрядов прорываются в подвалы. Остальные - наверх. Один за другим залы и комнаты очищаются от скверны Гильдии. Эти напыщенные тюремщики волшебства просто не смогут противостоять Ордену!

Но такие мысли уходили так же быстро, как и приходили. Рошфор осознавал, что просто так в здание Гильдии не прорваться. Даже используя все силы Ордена. Да и не все маги, что не присоединились к Рофшору, заслуживают смерти: они просто пленники своих иллюзий. Их надо от них просто избавить. Если у Эдмона открылись глаза на истинное положение дел, то и других тоже должны!

Надо было просто ждать и готовиться. Гильдии магов не устоять. Зло не может выиграть, не должно! А Эдмон Рошфор считал Гильдию худшим злом, что только существует на свете…

– Ваше Величество, позволите огласить утренний доклад? - отдых Реджинальда снова прервали. И опять - в библиотеке.

Барон возник перед креслом словно из ниоткуда… Король даже стал понемногу привыкать к этому…

– Барон, ну почему я не могу просто посидеть спокойно в этом кресле, чтобы меня не трогали хоть пару часиков? - Реджинальд смотрел на Сан-Зара полными надежды глазами.

– Вы - король, Ваше Величество, - Сан-Зару стало жаль Людольфинга. А может, просто попросить его покинуть престол?

Реджинальду, похоже, больше нравились книги. А здесь, во дворце, давно не хватало дельного библиотекаря…

– Утром в Тронии снова был найден труп, безо всяких следов борьбы. На его теле не найдено ни одного синяка. Труп осматривали маги из Гильдии и сообщили, что…

– Не надо об этих проклятых трупах, - крикнул в сердцах Реджинальд.

Книга выпала у него из рук. Король хотел было схватиться за сердце. Но вовремя одёрнул руку: "Владыка должен быть сильным. Или хотя б казаться таким". Так писал ещё Флавий Кантор…

Сердце болело оттого, что Реджинальду снова вспомнилось лицо Эжени де Локруа. Ну почему умерла именно она? За что Фердинанд её отравил? Кому она мешала?

– Ненавижу, - тихо, одними губами, прошептал Реджинальд.

– Как прикажете, Ваше Величество. Потом, в Чёрном городе разгромили две лавки мясников и ювелирный магазин в Белом городе. Ещё…

– Барон, прошу Вас, не надо сегодня говорить о погромах, убийствах и прочем, - Реджинальд вздохнул. - Я слишком устал от этого всего.

– Сир, боюсь, худшее я оставил на конец доклада. И это далеко не развороченные лавки…

– Добивайте, барон, - Реджинальд готовился к худшему. Но чтобы было так плохо…

– Два дня назад при… мятежник Фердинанд перешёл границу Аркадской империи, нагло пройдя через незащищённые северные владения Аскеров и Рабаров. Маршал Эр-При сейчас стоит на границе, не зная, что делать дальше.

– Как… перешёл?

Сердце нещадно заболело. Отец Реджинальда умер после подобного приступа…

– Форсированным маршем, сир, - барон Сан-Зар. Иного ответа Стефан не мог подобрать.

– За что, боги, за что? - возвёл очи горе Реджинальд. Сердце болело ещё сильнее.

– Ваше Величество, с Вами в сё в порядке? - Стефан серьёзно разволновался.

Но как можно было волноваться за жизнь человека, против которого плетёшь заговор? "Немыслимо!" - кричал разум Сан-Зара. Но душа говорила совершенно иное. Он должен был это сказать. Сейчас или никогда

– Ваше Величество, к чему всё это?

– О чём Вы, барон? - боль в сердце терзала Реджинальда, дыхание сдавило…

– Я не так хорошо в политике, как многие придворные, - Стефан начал издалека. - Но не лучше ли миром всё решить с Фердинандом? Народ уже волнуется, дворянство более не уверено в своей верности короне, огнары убивают огнаров…

Вот он, момент истины! Стефан уже не мог остановиться. Или казнь - или победа и мир в стране. Третьего не дано! Но Сан-Зар ошибся…

– Барон, он убил её, - только и смог прошептать Реджинальд.

– Кого, Ваше Величество?! - Сан-Зар был ошарашен.

Неужели здесь замешано что-то очень личное? Тогда дороги назад нет - только война. Война до смерти Фердинанда или Реджинальда. А свою гибель Сан-Зар уже только что нашёл…

– Её, барон, - Реджинальд был не в силах сказать дорогого имени.

Слеза покатилась по его щеке. От боли физической или душевной - какая разница?

– Простите, Ваше Величество, - барон покинул. - Может быть, лекаря?

– Ступайте, Сан-Зар. Надеюсь, Вам не суждено испытать страданий, подобных моим…

Барон вышел в коридор. Особисты подтянулись, увидев своего командира. Стефан сомневался, ту ли сторону выбрал в этой войне. Он должен как можно скорее найти Рабара. Он больше не хочет участвовать в заговоре. Не должен!

Однако злодейка судьба распорядилась иначе…

Андроник Ласкарий сидел в казарме стражи. Сидел и думал. Он пытался понять события последних дней. Прошлым утром было совершено покушение на императора. И это в самом дворце, в подземной галерее - неслыханная дерзость!

Дукс Старатос заявил о непричастности Совета к этому убийству. Говорил он достаточно правдоподобно, к тому же убийство вряд ли было ему на руку. Но полностью отметать эту версию дрункарий не решился. Она была не менее правдоподобна, чем слова Старатоса.

Так, идём дальше. Вечером, возвратившись во дворец, он слышал, как два человека переговаривались в саду. Андроник чувствовал, что ещё несколько минут, и кто-нибудь из них назвал бы имя нанимателя. Но проклятая ветка помешала всему. Ласкарий пока не решился докладывать об этом императору, и тому было несколько причин. Во-первых, это могло быть просто пьяным бредом. Во-вторых, слишком ненадёжны были сведения, которые Андроник мог получить от этого события: не названы ни имена, ни причины, те двое могли вообще говорить о ком-нибудь другом. И в-третьих, рассказав об этом событии, Андроник подставлял себя.

Император далеко не дурак: почему Андроник был пьян, почему он вернулся о дворец так поздно, почему не задержал говоривших? Ну, о том, что он был пьян, можно было промолчать. Но остаётся ещё два фактора. Если соврать, что дрункарий просто прогуливался, Иоанн выяснит, покидал ли Ласкарий дворец. А уж за то, что он не схватил возможных заговорщиков, можно головы лишиться. Всё было против Андроника, и именно поэтому он и сидел в казарме. И думал. И не мог ничего понять.

Ласкарий глубоко в душе надеялся, что будет ещё одно покушение. Это, конечно, опасно, но как иначе выявить организаторов? Или всё-таки он был один? Тогда кто? Кто-нибудь из огнаров? Сам их теперешний король Реджинальд?

Нет, не может быть: просто нет причин, да и головной боли с подавлением мятежа ему хватает. Султан партафский? Этот обленившийся пьяница организует с такой лёгкостью разве что попойку, и то от силы на пятьдесят человек.

Тогда кто-то из более отдалённых? Эльфов отметаем сразу - это не их стиль. Лесные жители будут работать ядами или магией. Тарнам выгодна сильная Аркадия, потому что только с ней считается Королевство. Не будет Аркадской империи - не будет и Тарнланда. Мидраты? Ни один из двух сотен более или менее влиятельных мидратских владетелей не сможет подкупить айсара и аркадца разом. Денег просто не хватит. А у кого хватит? У Великого Герцога Рокбергсокого. Мотивы? Мотивов, как любят говорить старые дуксы, не предвидится.

Так-с, пойдём дальше. Остались, из ближних и дальних соседей Унгуртская Теократия, Тайсарский каганат, Тан, Юталанд, Единое княжество, Республика двух берегов и ещё три Орды: Малая, Синяя и Пегая.

Это не почерк кагана, к тому же он сейчас воюет с тарнами. Ещё Дука Ватац предупреждал его, что из этой затеи с войной ничего не выйдет.

Юталанд. Что у Великого герцога Фотия Исавра есть против нас? Разве только повышение торговых пошлин, но их ввёл ещё прошлый император. Фотий не настолько мстителен, чтобы убивать его сына. Или всё же настолько? Исавр тёмная лошадка, его предки происходят из древнего аркадского рода, хоть он и правит сейчас мидратами. Правда, южными. Юталанд слишком мал, к тому же с трёх сторон окружён тарнами.

Тогда Единое княжество? А что, у тёзки, Андроника Комнина, хватит причин. Во-первых, вассал аркадских императоров. Но это только на бумаге, последний раз дань он платил лет пятьдесят назад, не меньше.

Тогда его соседка, Республика двух берегов? У двух тамошних соправителей, Телесана и Кратасана нет времени на что-либо другое, кроме усмирения своих вассалов. Каждый месяц приходят новости, что очередной мелкий князёк… Как их там называют? Ах да, даймё! Так вот, даймё поднимает своих мидратов на войну с правителями. Недели этак на две, пока республиканские войска не подойдут к его замку.

Значит, остаются Орды? Нет, совсем не похоже на них. Эти, как и эльфы, используют яд. Или отравленную стрелу. Но никак не смелое нападение в самом дворце. Они уже четыре века грызутся друг с другом, эти родственнички огнаров и айсаров, а ещё с мидратами, каганатом и Республикой, ведь её северная часть, лежащая к востоку от каганата, граничит с кочевниками. Их нойоны давно просят помощи у империи, а Иоанн Дука вполне может её предоставить. Так что для них убирать его - себе дороже.

Поучается, остались только внутренние противники? Если не считать Комнина, можно отметать всех внешних недоброжелателей. И короля огнарского, вдруг он любит одними ударом делать много дел? Скажем, усмирить междоусобицу у себя дома и расколоть империю на части.

Внутренних врагов наберётся достаточно. Потенциальные - это Совет, потом вся столичная знать, все стратиги, высшее командование флота, комиты, северные и восточные дуксы. Ну, насчёт всех дуксов загнул, но вот викариев диоцезов надо взять в расчёт.

Вся Аркадия поделена на шесть диоцезов - провинций. Сам город Аркадия, к примеру, находится в диоцезе Веста. Каждым диоцезом правит викарий. Выше них по полномочиям только префект и император. Префект - это, по сути, кронгерцог, который ответственен за нормальную работу доместиков. Сейчас префект ещё не избран - прошлый, Феодосий Ватац, умер при невыясненных обстоятельствах на следующий день после смерти Дуки Ватаца. Он был дядей Иоанна, и мог претендовать на императорский престол.

Викарии Спафарий, Никита, Иероним и Несторий пока что поддерживают Ватаца. Анастасий и Андроник до сих пор не сделали никаких шагов, которые могли определить их лояльность или враждебность. Значит, и их диоцезы Айса и Ориэнте могут не поддержать в войне. Только пока неясно, с кем именно - с огнарами или партафцами. Андроник на всякий случай запомнил, что надо обзавестись собственной сетью шпионов. Помимо "государственных". Дрункарий Виглы руководил в том числе шпионами, доносчиками и провокаторами столицы.

Так-с, это учли.

Андроник взглянул в окно - на улице уже было очень светло. Деревья почти лишились листвы. Травы почти что не осталось. Значит, через месяц придёт зима.

Зима. Пора тишины. Время после увядания…

А что, если кто-то из родственников прошлой династии или ещё более ранней, Ринотметов или Погонатов? Так, в этом что-то есть. Кто их могущественные потомки? Опять Исавры, Комнины и… Ласкарии. Но у Андроника не было взрослых родственников, только малолетние кузены, кузины или совсем уж маленькие племянники. Исавры могут претендовать на престол. Но только после смерти всех Комнинов. А если Фотий захотел прискакать в столицу раньше аркадцев из Единого княжества? Тогда главная цель - именно Фотий. У него больше всего причин для убийства, ну ещё и у Комнина.

Андроник улыбнулся: круг потенциальных организаторов покушения значительно сузился. У Ласкария промелькнула мысль о причине всех этих его умозаключений. Зачем, если собирались убить не дрункария, а императора? "А что входит в обязанности дрункария?" - сам у себя спрашивал Ласкарий. И себе же отвечал: "Дрункарий ответственен за безопасность города". Андроник всегда старался выполнять свои обязанности…

Ласкарий снова взглянул на улицу, набросил себе на плечи плащ и отправился вглубь дворца. "Пора обзаводиться информаторами" - шепнул дрункарий и завернул в один из плохо освещённых коридоров. "Пора начинать свою собственную партию в "смерть короля", пора"…

Всего за одно мгновение я понял тысячу вещей. Всего лишь взглянув на Хозяйку Зимы. Я понял, почему Познавший скорбь начал свою месть именно с неё. Почему в коридорах стояли толпы невидимых обычному глазу кенари. Почему почти во всех заклинаниях присутствовала эльфийская и друидическая магия. В конце концов, я понял, почему Замок был возведён из хрусталя.

Просто Хозяйка Зимы была эльфийкой. Хотя почему "просто"? Магесса Киренд, полуэльфийка, учительница в академии не годилась ей даже в подмётки. Как по красоте, так и по количеству познанных тайн.

Почти что осязаемо тёплые зелёные глаза весело смотрели на вошедших, одновременно лучась мудростью. И скорбью. Потому что Хозяйка Зимы жила тысячи и тысячи лет, видела войны, в которых пали все её родственники. И их мировая империя к тому же.

Она видела битвы титанов и драконов, эльфов и орков, кентавров и перианов, гоблинов и гномов, лизардеров и кэтаров, людей и… людей. И их войны со всеми другими расами Таира. Интересно, она запомнила лишь первые миллионы смертей и перестала считать убитых уже через сто лет? Или через тысячу? Или через двадцать тысяч? Вы спросите, почему так много? Потому то Хозяйка Зимы была Древней. Эльдар, как их называют другие эльфы. Её золотистые волосы свободно ниспадали до пояса. Только у самого лба их стягивала диадема из белого золота с рубинами и топазами. На узкой талии был пояс из серебряных нитей, переплетённых золотой проволокой. На бледном лице не было ни одной морщинки. Лишь заострённые уши могли напомнить, что перед нами не богиня, а простая эльфийка. Но простая ли?

Нет, она была Эльдаром. Со времён рождения Сверкающей империи она совсем не изменилась - таков уж был их удел. Взирать на изменения окружающего мира, совершенно не меняясь внешне. Их благословение. И проклятие, как считали многие из Перворождённых. Это было ещё одной причиной скорби в её взгляде.

Зелёное платье, украшенное опалами и карбункулами, почти сливалось с изумрудным троном. Я раскрыл рот от удивления: трон был из цельного драгоценного камня. Или изменён магией, чтобы казаться таковым. Два кенари, сотканные из золотистых молний, охраняли свою владычицу, не скрывая своего присутствия.

Едва заметив нас, они вскинули призрачные молоты, чтобы предостеречь от нападения на Хозяйку Зимы. Уург так бы и сделал, лишь Тенперон остановил его, держа рукой за плечо. Абра припал на одно колено, низко опустив голову в знак почтения. За ним последовали Сташек и Владек. Тенперон опустился на одно колено, но продолжал смотреть на Хозяйку Зимы. Прямо ей в глаза. Последним опустился я, а Уург продолжал стоять с высоко поднятой головой. Теперь мы с ним сравнялись по высоте. Он удовлетворённо хмыкнул, подметив это.

– Приветствую тебя, Хозяйка Зимы, великая Тинеэдель Сверкающая искрами, Первая принцесса народа эльфов, королева клана Коронованного дуба, - Тенперон говорил эти титулы совершенно без запинки, как будто знал их с самого рождения.

Странно, конечно. Но вдруг это было правдой? Иногда я начинал в это верить. Правда, лишь иногда. Даркхам обращался к принцессе с глубоким почтением, которого я раньше за ним не замечал.

– И тебе привет, Магистр Тенперон Даркхам Огнароктон, Говоривший с Ним. - Я слышал, что эльфы любят говорить загадками, но чтобы настолько…

– К сожалению, Сверкающая ошиблась: я всего лишь маг третьей ступени, и далеко не "огнаробойца", как изволила выразиться Великая.

– Я гляжу в душу, а не слушаю глас твой, Огнароктон. Ты будешь им, Творец позволил мне увидеть это в твоём сердце.

– Прошу прощения, Сверкающая, но мне вряд ли стать магистром. Но я с радостью подумаю и помечтаю об этом, но пока у меня к тебе есть дело.

– Ты желаешь Кубок, человече? - ну вот почему эльфы, как и маги, любят пафосные речи?

– Да, великая.

– А тебе известен Закон Равновесия, как вы его называете, закон Творца?

– Да. Нельзя, чтобы где-нибудь не убыло, если в другом месте не прибудет столько же. Мне это хорошо известно. Но что ты хочешь сказать этим, великая? Мне не совсем понятен твой вопрос.

– Он слишком понятен тебе, Огнароктон. Кто-то должен остаться здесь, если вы хотите забрать Кубок. Кто-то, чьё сердце достойно занять место духа Познавшего Скорбь.

– И ты просто так отдашь нам этот Кубок, Сверкающая?

– Отдам, чего не сделала бы несколько дней назад, - это вполне могло означать "лет" или "веков". Чувство времени у Эльдаров мало похоже на наше. - За тебя просили. И вряд ли я смогла бы отказать просителю. Ты ведь знаешь, кто это был, - Тинеэдель совершенно утвердительно сказала это, даже без тени сомнения.

– Скажем так, догадываюсь, - Тенперону нельзя было отказать в увёртливости в отношении неприятных для него ответов. - И от этого я удивлён не меньше, а даже больше. Чего же ты хочешь?

– Не я хочу, - Закон требует, чтобы кто-то из вас остался здесь, став моим слугой. Иначе нельзя, Огнароктон, - эльфийка говорила по всем правилам ксариатского этикета: с незнакомым, но важным гостем надо говорить без упоминания имени.

Хозяин должен был обращаться к пришедшему только по титулу.

– Могу ли я остаться здесь? - совершенно спокойно спросил Тенперон.

– Нет, на этом настаивал просивший за тебя.

– Тогда дай мне несколько минут, я должен поговорить со своими, - он сделал небольшую паузу, - друзьями.

– Не дольше года ты должен говорить, Огнароктон, - улыбнулась Тинеэдель.

Я не мог понять, как в её глазах угадывались одновременно веселье и скорбь. Было жаль, что подобное присуще только эльдарам. Или, если верить легендам, ещё титанам и богам. Как был бы красив и загадочен мир, будь у всех существ подобный взгляд.

– Мне поистине жаль, но кто-то должен будет здесь остаться.

– Я… - слова застряли в моём горле, я не мог даже прошептать "боюсь здесь остаться". Где-то в глубине души мне стало страшно, что я никогда не выберусь отсюда. К счастью, Владек успел раньше меня.

– Я готов остаться здесь. Этого требует мой долг перед моим господином, - и Владек поклонился мне.

Я почувствовал, что слёзы наворачиваются мне на глаза: настолько был верен мне Владек. Хотя почему именно мне? Ведь не я должен же был остаться здесь. Были и другие. Они вполне могли вызваться! Но этот простой довод не действовал на меня.

– Ты уверен, Владек? - Тенперон внимательно смотрел на ещё молодого огнара, в глубине души завидуя его смелости. Многие маги были на подобное чувство не способны. Как и большая часть дворян. И почти все таирские правители.

– Поступок, достойный потомка айсов, - еле прошептал Абра.

– Поступок, достойный воина, - почти одновременно с Аброй сказал Уург.

Орки особенно почитали всех воинов, будь то представители их народа или даже эльфы. Очень жаль, что их племена, кроме Снежных, понемногу забывали старые привычки

– Хозяйка Зимы, я готов выполнить нашу часть договора, - почти что выкрикнул Владек. - Готова ли ты выполнить свою?

И когда он только научился говорить красиво? Без всяких "простецких" словечек, которыми иногда сыпал в разговорах с нами.

– Ты зря не доверяешь мне, Владек Ришарьер. Вот Кубок! - она даже знала его фамилию. Кажется, у меня покраснели уши: к стыду своему, я так и не спросил Владека его полное имя…

У правой руки эльфийки появился треножник со стоявшим на нём Кубком. Тот был сделан из какого-то чёрного камня, причём материал светился изнутри. Или это тоже было творением магии? В нём плескалась синяя жидкость, даже отдалённо не напоминавшая кровь. Хотя кто знает, как выглядела кровь титанов?

– Ты готов к ритуалу обмена?

– Да, Хозяйка Зимы. Я готов на это во имя победы моего господина и рыцарского звания моих друзей!

Даже перед своей смертью (а что это было, как не она?) он не забывал о своём величайшем желании. Или именно о своих мечтах люди думают перед самой смертью, когда свет в их глазах уже меркнет и Даркос зовёт их к своим воротам? Вряд ли я когда-нибудь узнаю об этом. Разве только перед собственной смертью.

– Ну что ж, тогда да свершится волшебство! - и губы Тинеэдель начали нашёптывать какое-то заклинание.

Несколько секунд вокруг Хозяйки Зимы собирались молнии. Золотисто-синеватые всполохи кружились вокруг неё, давая эльфийке сил. Потом Хозяйка запела заклинание на родном языке. Хотя скорее не заклинание, а песню - так прекрасно она звучала. Мелодичные эльфийские напевы смешались с магией, и Владека постепенно стал окружать столб синеватого огня. Да, именно синеватого, иначе нельзя было сказать: языки пламени цвета неба в тихий летний вечер окружили огнара, не причиняя тому вреда. Я заметил, что Тенперон внимательно смотрит на Тинеэдель и Владека. Лицо его было суровым, казалось, что он готов броситься на Хозяйку. Или к Кубку - точней нельзя было сказать.

Очертания Владека начали тускнеть - магический огонь почти закрыл его от наших глаз. Внезапно лицо Хозяйки исказилось гримасой ужаса. Или непонимания. Что-то пошло не так. В тот момент я боялся, что эльфийка прекратит читать заклинание, и его сила сможет ударить по нам, испепеляя нас. Но Хозяйка Зимы продолжала творить заклинание, настолько хорошо было её самообладание. И через секунду магический огонь исчез.

– Врёшь, Сверкающая, не возьмёшь! - Флавиан напряг все свои силы в борьбе с древней эльфийской магией. И кажется, побеждал…Побеждал!

И перед нами появился новый Владек, чей облик был навсегда искажён магией Эльдаров. Он стал похож на кенари - но лишь новым состоянием. Вместо синеватых молний его руки состояли из красновато-серой дымки. Чёрный шлем закрывал его лицо. Лишь два синих глаза смотрели через прорези. На нагрудной кирасе была выгравирована молния, расколовшая надвое кедр. Вместо ног - черноватая дымка.

– Поклянись в верности своей королеве, кенари! - видимо, это было продолжение ритуала, потому что Хозяйка Зимы пыталась произнести эти слова как можно увереннее и чётче.

– Клянусь вечно служить, - свет, шедший из глаз Владека, дрогнул. - Моему господину, магу Николасу Датору до самой своей смерти и после неё. Даже чертогах Тайтоса.

– Что? - Тинеэдель теперь была просто ошеломлена. Её магия явно сработала не так, как надо.

– Я - раб моего господина, мага Николаса Датора. Что тут может быть неясно? - сверкнули глаза Владека.

– Как ты смеешь… - было странно видеть, как эльфийка переходит на почти человеческий визг. Даже Эльдары не были лишены эмоций.

– Ты обещала отдать нам Кубок, Сверкающая, - напомнил Тенперон.

– Моё слово - закон. Возьмите этот проклятый богами кубок с кровью последнего стоящего врага. И заберите этого недокенари, мне не нужен чужой слуга, - эльфы, кроме всего прочего, умели держать слово.

– Благодарю тебя, Сверкающая! - все поклонились вслед за Тенпероном, даже Уург. Все, кроме Владека: он продолжал спокойно стоять, а его глаза продолжали светиться. Вернее, они сами стали живым светом, иначе нельзя было сказать о том, что сотворила магия с огнаром.

– А на прощание мой последний подарок! - и Хозяйка Зимы взмахнула своей рукой, призывая магию порталов.

Нас выкинуло недалеко от племени Высоко Сидящего. Совет вождей заседал: обсуждали как поступить, если наша команда не вернётся из путешествия.

Почти все варвары разом поднялись со своих мест, выхватив мечи и топоры - просто заметили Владека, первым материализовавшегося прямо посередине круга вождей.

Затем Высоко Сидящий резко присел на шкуры, когда за Владеком появился Тенперон, державший в руках Кубок. Творение эльфов весело переливалось на зимнем солнце, а синяя кровь в ней ещё и стала сиять.

– Вот обещанный Кубок Хладной крови, Мирнир из рода Потерявшего! Мы выполнили своё обещание! - Тенперон высоко над собой поднял Кубок, давая всем собравшимся возможность получше его рассмотреть.

– Чем ты докажешь, что это именно Кубок Хладной крови, а не подделка? - Мирнир не мог поверить, что мы добрались аж до Хозяйки Зимы, а потом забрали её бесценное сокровище. И причём так быстро.

– Смотри Мирнир! Смотрите вы все! - И Тенперон перевернул Кубок дном вверх. Ничего не произошло. Ни через секунду. Ни через полторы минуты. Кровь титана просто не выливалась из Кубка.

И всё? Все доказательства? Да мы могли бы подделать эту штуку! Это не так уж сложно: несколько слоёв магии воздуха, чуть-чуть магии воды, слабая иллюзия - и будет Кубок. Даже лучше настоящего…

– Да, это Кубок Хладной крови! - и огнары взревели в знак согласия, бряцая оружием и деревянными щитами.

Я одёрнул себя: как щитами? Вроде их я у варваров раньше и не было? А может, подошли настоящие воины севера? Скоро я всё узнаю. А ещё я удивился глупости айсов: эффект Кубка можно было повторить комбинацией нескольких простых заклинаний.

– Позволь же мне забрать этот Кубок в знак…

– Нет, мы должны были только принести этот кубок сюда, и только. Владек, один из моих друзей, покалечен магией Хозяйки Зимы, которая требовала его верность и сущность в обмен на Кубок. В походе к нам присоединился один из снежных орков, мечтающий побывать в своём племени, неся Кубок в своих руках. На нас напал снежный зверь, мы сражались с орками, побывали во владениях Хозяйки, и после всего этого я должен отдать тебе Кубок, Мирнир? Не бывать этому, даю слово мага.

Тенперон просто издевался над айсом. Он бы мог облечь издёвку в более простые слова - но варвары любит пафосные речи. Так почему бы и не произнести одну?

– Тогда мы не сможем предоставить тебе воинов для похода, Огненный вождь, - уверенно сказал Мирнир.

– Говори за себя, старик! - со своего места поднялся один из молодых вождей, айсар не старше тридцати лет. - Огненный достоин нашей помощи, и вся моя дружина с честью пойдёт за ним. Таково слово племени Восточного оленя.

– И Клыкастого вепря, - поднялся айсар рядом с ним.

– И Племени Чешуйки дракона.

– И Племени Стойкого камня.

Все остальные вожди прокричали, что их дружины пойдут за Огненным вождём. Кроме племени Мирнира - тот так и остался сидеть на шкуре. Он был единственным, кто не согласился выступить рядом с Тенпероном.

Это было очень опасно: кто-нибудь из молодых воинов мог убить старика и пойти за Тенпероном, ведь учитель доказал свою силу. И силу своего короля, кстати. Но старый айсар всё равно не соглашался. Упрямство огнаров из северных провинций перешло явно от предков из этого племени.

– И именем этого Кубка я прошу, чтобы через три недели у Большого Камня собрались все ваши дружины. Я встречу их там. И мы пойдём до самого Тронгарда и дальше, сыны Севера! - Тенперон любил процитировать древних, на этот раз это была слегка переделанная фраза Огнара.

– Мы пойдём за тобой до последнего моря! - это был традиционный ответ айсаров перед походом.

На небе взошла молодая луна. Лишь она да звёзды освещали улицы аркадской столицы, на которых в этот поздний час никого не было. Никого, кроме Андроника Ласкария, завернувшегося в тёплый шерстяной армейский плащ, и десяти воинов. На каждом из них сверкала в лунном свете кольчуга, поверх которой была накинута узкая полоска ткани с аркадским гербом: пурпурный крест с двумя дополнительными перекладинами, одна из которых была наклонена.

Широкие шлемы с приделанными наушниками надёжно защищали голову, а на ногах были толстые армейские сапоги. У всех были такие же плащи, как и Андроника. И все они были императорскими гвардейцами. Правда, действовали они без ведома Иоанна Ватаца. Всего за три часа до того запыхавшийся Андроник вбежал в казарму и взял с собой всех сидевших там воинов. Гвардейцы не выразили ни малейшего: они как раз для таких вот операций и нужны был. Едва в столице появится человек, явно угрожающий императорской власти, за ним приходят гвардейцы. И почему-то это чаще всего случалось ночью.

Андроник спешил как только мог. Послу полудня он получил весточку от своего нового информатора (он же пока был и единственным), что предполагаемый организатор покушения найден.

Им оказался Епифаний Имерий, представитель Шёлковой гильдии. Эта гильдия в основном занималась торговлей шёлком с Кеметом и Таммазаром, в обмен на бесценную ткань поставляя южанам рабов и вино. Ватацы желали избавиться от рабства в империи, что могло нанести удар по торговле шёлком. Это было мотивом, а вот средств у Епифания было предостаточно: достаточно сказать, что гильдия владела флотом в пятьсот кораблей, две трети из которых были дромонами, боевыми аркадскими кораблями. С такими силами гильдия давно могла попробовать взять власть в какой-нибудь отдалённой провинции. Или в самой столице, если бы началась война. В том числе и из-за этого Ласкарий хотел устранить Имерия перед большой войной с Партафой. Что воевать император будет с Партафой, никто уже не сомневался: семнадцать тысяч пехоты и пять тысяч конницы собрались у южной границы. И всё новые и новые легионы и турмы были на пути туда.

– Всем приготовиться! - Громко прошептал Андроник, когда воины подошли к каменному двухэтажному дому, богато украшенному статуями древних богов.

Это хоть и не было официально запрещено, но местные власти такие дома не жаловали. Во время какого-нибудь религиозного празднества в честь Аркара здание могло "случайно" начать гореть, а пожарные не прибыли бы вовремя. Божественное наказание., словом…

Дом был огорожен невысокой кованой решёткой. Нигде, кроме крайнего из окон второго этажа, не горел свет. Ласкарий постучал в ворота. Ждать пришлось недолго: из дверей дома вышел заспанный слуга и спросил, кого там ещё Аркар принёс.

Андроник мысленно возблагодарил бога, что гвардейцы спрятались за оградой.

– К господину Епифанию Имерию со срочной вестью из гильдии, - отвечал Андроник.

– Говори сейчас, хозяина нельзя будить по всяким пустякам.

– Господин Лициний, - Лициний Красс был главой аркадского отдела гильдии, - просил передать лично господину Имерию. В Кемете мятеж.

– Почему ты, идиот, сразу не сказал? - рявкнул слуга и быстро открыл калитку.

Через секунду он уже лежал на земле, захлёбываясь собственной кровью и не в силах вымолвить ни слова: Андроник ловким ударом кинжала, который дрункарий прятал в рукаве, перерезал сонную артерию и, попутно, всё горло от уха и до уха. Воины забегали в открытую дверь дома. Ещё через мгновение послышался звук падающих на пол тел и едва слышный звон оружия.

Андроник зашёл внутрь. На полу валялось три трупа, все в ночных рубашках. Все трое были слугами. И у всех перерезано горло. На полу растекалась приличная лужа крови.

Стены были обиты деревянными панелями из кедра, а на полу лежали таммазарские ковры. Такие могли позволить себе только богатейшие дуксы, правители диоцезов, придворные и сам император. Это была ещё одна причина, по которой с Епифанием надо было разобраться. Слишком много влиятельных и богатых людей в маленькой Аркадии - разве так годится? Андроник при таких мыслях хмыкнул. Ласкарий хоть и не любил резни по ночам и убийство сонных людей, но разве был готов Ватац к нападению наёмных убийц? Так что дрункарий и Епифаний квиты.

Внезапно раздались сдавленные крики на втором этаже - гвардейцы не успели достать одного из слуг. Или хозяина, но это было бы намного лучше. Это значило бы, что Имерий сейчас точно дома и не успел сбежать.

Уже через минуту послышался топот двенадцати пар ног - это охрана Епифания сбегалась на защиту своего господина. Хотя охрана - это было громко сказано. Чуть больше десятка сонных рабов, все с кинжалами или короткими мечами. И совершенно без кольчуг или даже кожаных доспехов. К лестнице на второй этаж прибежало трое рабов - на одного Андроника. "Так не честно - давайте больше!"- было мыслью Ласкария, когда он проткнул первого раба мечом, кидая кинжал в другого. Не успел второй раб осесть на пол с кинжалом в груди, как у третьего Андроник выбил короткий меч и полоснул по животу.

Кровь хлынула на пол, испачкав плащ дрункария и его сапоги. Ковёр же был окончательно испорчен…

Через минуту Андроник уже был на втором этаже. В широком коридоре валялось полтора десятка трупов, и ни один из них не был гвардейцем. Хорошо, когда внезапность работает на вас. И ещё лучше, когда внезапность подкреплена отличной выучкой и прекрасным вооружением. Надо было обязательно озвучить эту идею. Может, стоит написать книгу по военному мастерству? Нет, лучше после войны с Партафой. Слишком долго самодовольные султаны владели южными землями, пора бы напомнить им дни Ксариатской империи. До её разделения, разумеется. Пока Андроник раздумывал над этим, гвардейцы ломились в широкую дубовую дверь, обитую толстыми листами железа.

– Прочь из моего дома, глупцы! Скоро сюда прибудет моя стража.

– Хватит ломать комедию, Епифаний! Стража Аркара уже здесь.

– Андроник Ласкарий? - голос за дверью был явно озадаченным, к тому же хозяин дома сказал это менее нагло и дерзко.

Интересно, где хозяин дома слышал голос Ласкария? Но есть много более важных вещей…

– Дрункарий Ласкарий, - Андроник не любил фамильярностей, - Епифаний Имерий, открой двери во имя Аркара и императора! - Дрункарий хотел взять Епифания, как говорится, "на дурняка". Если купец откроет дверь, его сразу же скрутят.

– Как хорошо, что вы сюда пришли! - едва успел сказать Епифаний, как его скрутили гвардейцы. - Как это понимать? И где нападавшие? - глаза купца округлились от страха.

– Именем Аркара, ты объявляешься виновным в измене империи и покушении на Великого и Единственного Императора нашего, - и кто же составлял речи для таких случаев? Без не самых лучших поэтов точно не обошлось.

– Как… я же… и кто? - Епифаний глотал ртом воздух, пока его вели вниз.

– Есть доказательства твоего участия в заговоре против императора. Но ты можешь частично искупить вину, если покаешься во всём и назовёшь своих соучастников и организатора. Ты понял меня, Епифаний?

– Это всё ложь, ложь, и ещё раз ложь! - Епифаний ойкнул и чуть не задохнулся, когда один из гвардейцев ударил его по рёбрам.

Они спустились на первый этаж.

Уже немолодая жена Епифания безмолвно взирала, на своего мужа. Рядом с ней дрожали от страха слуги. Детей или родственников у Имериев не было, и все богатства должны были после их смерти перейти к гильдии. Или к государству, если в завещания у Епифания не будет, или в нём не укажут такой мелочи. Теперь же все средства точно перейдут казне, строго по законам империи.

– Смотри, Епифаний, смотри и жалей, ибо ты оставляешь свою семью без средств к существованию. Ты же не хочешь, чтобы твоя жена просила милостыню на паперти? - Андроник поёжился от этих слов. Не завидовал он Епифанию, если тот не признается. Смерть в застенках вряд ли покажется ему такой уж страшной

– Я всё скажу! - зарыдал Епифаний, поймав слегка укоризненный взгляд супруги.

Укоризненный не из-за того, что Империй обвинялся в измене. Просто он держался совсем не как подобает настоящему сильному и гордому человеку. Скорее, как мелкий лавочник, пойманный на жульничестве.

– Я всё расскажу императору, всё, до последней мелочи. Только прикажите своим воинам ослабить свою хватку, - Андроник кивнул, и гвардейцы, не медля ни секунды, отпустили купца.

– Тогда пройдём во дворец, где тебя допросит прокуратор Юстин, а может, и сам император.

– Я готов, дрункарий.

– Тогда пошли.

– Не бойся, Феодора, я скоро вернусь.

– Ну куда же ты денешься, дурачок, - жена купца натянуто улыбнулась. Она любила его, это было сразу видно…

Рядом стояло трое рабов. Будь их чуть побольше, а гвардии чуть поменьше, они вполне могли попытаться отбить Епифания. Но сейчас лишь сжимали от ярости кулаки и посылали тихие проклятья в адрес Андроника.

На улице стало намного теплее, чем до их маленького штурма. Во всяком случае, так показалось дрункарию. Может быть, он согрелся во время боя с рабами Епифания? Ну что ж, скорее всего.

А вот самому купцу было очень холодно. Ещё бы, ведь его вывели только в тунике и сандалиях. Хоть в городе было обычно и тепло, но в середине осени, как раз сейчас, из Снежной пустоши ветры приносили холод, а ровно через месяц они принесут и снег.

Со снегом прибудет и зима с десятками замёрзших насмерть бездомных и набегами айсаров. Эти набеги будут отражены другими айсарами, которых ещё со времён распада Ксариатской империи нанимались императорами. Все воины, набранные из самих аркадцев, располагались на южных и восточных рубежах. Это было ещё одним из многих из противоречий Аркадии. И ещё не самым опасным, кстати.

– Дрункарий, как император узнал о заговоре? Ведь мы ещё ничего не сделали?

– Если ты считаешь, что покушение на жизнь императора - это "ничего", то мне хотелось бы узнать, что для тебя твоих помощников "что-то".

– Какое ещё покушение? Что, на императора снова напали?

– А что, вы задумывали ещё одно?

– В смысле? Как это ещё одно.

– Уж не хочешь ли ты, Епифаний Имерий, сказать, что вы непричастны к покушению на Иоанна Ватаца?

– Клянусь Аркаром, что нет.

– Ни один человек не смеет смеяться над семьёй Ласкариев!

– Аркар упаси, у меня этого и в мыслях не было! - но тут же один из гвардейцев в очередной раз ударил купца по рёбрам.

– Видишь ли, тебе не удастся одурачить ни меня, ни тем более прокуратора или императора. Мало кто смог устоять после их допросов! - Тут Андроник немного соврал: Иоанн Дука пока что не участвовал ни в одном допросе, и вряд ли имел такое желание. Но разве где-то сказано, что нельзя преувеличивать славу своего повелителя? Уж точно не в аркадских книгах.

– Это чистейшая правда, клянусь кровью Аркара! - эта клятва у многих вызывала сомнения.

Теологи до сих пор спорили, является ли Аркар по облику человеком, или его надо рассматривать как бесплотную сущность. Из-за этих споров при ранних аркадских императорах часто жгли иконы и уничтожали мозаики с обликами бога. А потом жгли тех, кто уничтожал иконы. А потом история повторялась ещё пару раз. Потом, наверное, людям просто надоело…

– Знаешь, сколько айсаров клялось мне в верной службе? Ты можешь легко высчитать, разделив число убитых за последние десять лет варваров надвое.

– Может быть, может быть, - Епифаний постепенно оправлялся от шока и принимал свой обычный надменно-гордый образ.

– Посмотрим, как ты запоёшь при императоре! - не выдержал один из гвардейцев.

– Осталось недолго ждать! - Андроник помахал стражам дворцовых ворот, и открылась небольшая калитка, прямо у самой стены.

– А Вы с уловом, иллюстрий Андроник!

– Не зря же было поднимать посередине ночи десяток гвардии! - улыбнулся Андроник и толкнул Епифания вперёд.

Дворцовая охрана ещё со времён Дуки Ватаца привыкла к ночным визитам государственных преступников. Обычно их вели сразу в дворцовый застенок, располагавшийся глубоко под северной стеной Большого Императорского Дворца.

На этот раз всё было несколько иначе: Андроник, не отпуская гвардейцев, повёл Иверия прямо к императору.

В маленькой щели между дверью и полом был виден свет, Иоанн Ватац любил подолгу посидеть за документами и делами. Этим он положительно отличался от своего отца - тот не любил ничего делать уже после захода солнца. За это он получил прозвище "дневной император". Адроник готов был поспорить на всё своё состояние, что Иоанна назовут, скажем, "вечерним" или "ночным императором". Жаль, что никто не был готов поспорить с дрункарием.

Вдруг Андроник проиграет, а ночью придёт с гвардейцами и заберёт счастливчика куда надо? Такое случалось и при предшественниках Андроника. Были, всё-таки, многие положительные стороны в работе дрункария…

– Великий, мною доставлен человек, участвовавший в заговоре против Вас! - Андроник тихо открыл дверь и поклонился.

– Заговорщик? Так ты уже напал на след организаторов? - Иоанн, в своей обычной пурпурной хламиде, уверенно встал со стула и смотрел прямо в глаза Епифанию, которого воины втолкали в кабинет. Имерий, едва завидев императора, упал на. Дука мог за наглость и головы лишить. Или глаз. Смотря по настроению. Сын вполне мог удаться в отца. - Так-с, это, похоже, купец?

– Вы необычайно проницательно, Великий! - не двигаясь, говорил Епифаний.

– И ты признаёшь свою вину, купец? В заговоре?

– Да, признаю и осознаю, и готов указать на помощников и организаторов. Но в покушении на Вашу персону мы не замешаны.

– Значит ли это, что ты просишь сохранить себе жизнь в обмен на то, что выдашь сообщников?

– Да, владыка.

– Я подумаю. Кто организовал заговор? - хмуро спросил Иоанн, повысив голос.

– Викарий Анастасий, мой император.

– Анастасий?

– Да, владыка.

– Кто ещё?

– Всё руководство Шёлковой гильдии, Григорий Несторий из Гильдии ткачей, Харитон Евгениот, дрункарий флота, и Лука Хрисоверг, владыка! - Последний, Лука, был и самым опасным: он являлся одним из богатейших дуксов диоцеза Аркадия, и у него было собственное маленькое наёмное войско.

– Это все, или ты знаешь ещё кого-нибудь?

– Ещё, мой владыка… ещё Поливкет Ворадиот, стратиг Северной армии.

– Ворадиот, - Иоанн задумался, - и какова же была ваша цель?

– Я боюсь, владыка, сказать Вам об этом.

– Не бойся, я за слова пока что не рубил головы! - Ватац рассмеялся.

– Добиться независимости диоцеза Айса. С наёмным войском мы могли бы завоевать её.

– И зачем же вам независимость диоцеза? Вы бы смогли продержаться без аркадского хлеба, без аркадского дерева, без аркадских легионеров? У вас бы не хватило золота на всё это. Да вы не продержались бы и года!

– Владыка, мы… - только теперь Епифаний понял всю глупость заговора. - Я не знаю, что было бы дальше.

– Вот то-то же! Воины, уведите его к прокуратору, пусть он разберётся с ним.

– Да, владыка!

– А ты останься, Андроник.

– Ваша воля - закон, император.

– Ты слышал последние новости? - Спросил Ватац, едва шаги охраны перестали слышаться в коридоре.

– Только об очередном штурме тайсарами тарнской крепости. Как её там, - Ласкарий пытался вспомнить труднопроизносимое тарнское название, - Коронгардия?

– Да, именно так её называют. Только не об этом ты должен был слышать, - глаза императора как-то недобро заблестели.

– Не понимаю, Иоанн.

– Сегодня утром армия огнарских мятежников перешла нашу восточную границу, - хорошо хоть не западную, про себя пошутил Андроник. Просто на западе был океан. И западная граница у Аркадии фактически отсутствовала. Просто это больше походило на шутку…

– И наши войска не смогли их остановить? - кулаки у Андроника сжались. Когда это огнары смели безнаказанно ходить по аркадской земле?

– И всегда-то до тебя медленно доходило, Андроник! - Иоанн, конечно, преуменьшил мыслительные способности своего дрункария. - Принц Фердинанд принял моё "приглашение", и теперь вся их армия находится под нашей защитой.

– Гениально! - Андроник был в восхищении. Вот каким должен быть истинный аркадский владыка! "Разделяй и властвуй" - вот на чём строились империи.

– Не особо гениально, ксариатские императоры могли и получше.

– Ты преуменьшаешь свои заслуги, Иоанн Дука.

– Не это главное. Ты должен теперь отправиться на встречу Фердинанду и проводить до столицы. Викарий как раз думает о содержании их войска.

– И что я должен буду делать помимо их встречи? - аркадские императоры издавна славились своей двуличностью.

– Ты должен провести огнаров мимо лагерей Восточной и Центральной армий, показав нашу мощь во всей красе. Ещё хорошо бы склонить их к союзу с нами. Скажем, мы им воинов и деньги, они нам - кое-какие уступки.

– Территориальные, император?

– Да, и лучше всего на нашей восточной границе. Где-нибудь возле Партафы.

– А если их восстание захлебнётся?

– Не бойся, я слышал, что скоро все их северные провинции поднимутся против короля.

– Великолепно, император.

– Теперь иди. Мне надо подумать о нашей Южной армии, - Иоанн давал понять, что скоро война с Партафой.

– Спокойной ночи, Ватац.

– Поспишь тут - ещё охрана ножом пырнёт! - он улыбнулся и снова засел за бумаги.

Андроник вернулся в свою комнату. Едва он открыл дверь, на него пахнуло холодом. Дрункарий вынул меч из ножен - так, на всякий случай. Просто он точно помнил, что закрыл окно перед уходом, но сквозняк говорил об обратном. Он зашёл в комнату и огляделся. Никого не заметив, решил зажечь лампу. Едва огонь осветил комнату, Ласкарий судорожно сглотнул. За столом, стоявшим прямо возле его кровати, кто-то сидел. О принадлежности к какому-то народу или расе нельзя было говорить - свет словно падал только на каря его одежды, а лицо оставалось в тени.

– Не пугайтесь, Андроник Ласкарий, я не намерен причинить сегодня вред аркадцу.

– А вот я намерен кого-то сегодня проткнуть, и это точно не аркадец.

– Вы так думаете? Эх, скучные Вы, - из рукава чёрной мантии ("Мантии? Вроде на нём была туника?") по мечу ударила чёрная волна. Однако Андроник смог удержать оружие в руках. Он не раз встречался с подобными фокусами у айсарских камлаков.

– Вижу, Вы совершенно не удивлены. Значит, я не ошибся.

– Ошибся в чём? - с врагами Андроник разговаривал только на языке силы, да ещё старался держаться как можно наглее и увереннее. А незнакомца он считал врагом.

– Во-первых, в том, что солдаты не привыкли говорить без панибратства и фамильярности. Ну а во-вторых, что я пришёл именно к нужному человеку. И опустите же, в конце концов, меч, - Андроник как раз хотел его кинуть в сидевшего за столом человека. Ну, или не человека.

– Не надейся. Я сейчас позову побольше воинов, и мы с тобой разберёмся, чароплёт.

– А Вас никто и не услышит, Андроник Ласкарий. Может, имя Старатоса образумит императорского дрункария?

– Значит, тебя подослал Старатос?

– Вы не совсем вникли в суть вопроса, дрункарий. Лучше сядьте, может, станете быстрее соображать.

– Чтобы я пользовался чьим-нибудь разрешением сесть на собственный стул?

– Ну что ж, как хотите, - и незнакомец взмахнул рукой. Стул взмыл в воздух, подтолкнув Андроника, и снова опустился на пол.

– Жалкие фокусы.

– Зато почти не требуют траты магической энергии. Вы ещё не хотите узнать, что меня к Вам привело?

– Старатос подослал убийц, и выбрал тебя как вызывающего большее доверие?

– Ну что Вы, дрункарий, - Андроник готов был поклясться, что незнакомец улыбнулся. Хотя и не мог видеть его лица. - Меня привело к Вам сугубо личное дело.

– Какое же? - Андроник передразнил голос незнакомца.

– У меня к Вам деловое предложение, дрункарий.

– Какое может быть у мага деловое предложение? И причём к дрункарию? За покушение на персону императора - смертная казнь. Учти на будущее.

– Вы снова меня неправильно поняли. Я всего лишь хочу, чтобы принц Фердинанд приехал в столицу на день раньше запланированного срока.

– И что?

– И ничего. Просто так будет намного безопаснее для Вас и всей империи.

– Ну, допустим. А тебе что будет с этого?

– Равновесие, молодой человек, - по голосу незнакомец явно не был намного старше Андроника. - Равновесие. Вы когда-нибудь слышали о таком?

– Маги только о нём и думают.

Вообще-то, всякая волшба в Аркадской империи была запрещена церковью. Большинство волшебников сожгли на кострах. Немногие выжившие затаились или перебрались в другие страны. Только Аркар имел право творить чудеса - через своих слуг, конечно. Несогласных с данным тезисом жестоко наказывали гностики и Длань веры.

– Не все, и именно поэтому я здесь. Скажем так, мне выгодна скорейшая победа Фердинанда и… ещё одного огнара. И чем скорее, тем лучше. Так будет лучше.

– Только тебе с этого какой толк?

– Вы, Андроник, вряд ли поймёте мою выгоду в этом вопросе.

– А что будет, если я это устрою?

– Могу обещать, что Вы намного дольше проживёте, чем Вам отмерено Творцом.

– Аркаром? Вы всё-таки верите в Аркара?

Андроник усмехнулся: маги считали эту веру глупостью. Ну, а все аркарские священники считали магов еретиками.

– Что мне этот мелкий божок? Я верю в истинного Творца, - всё ясно, значит, поклоняется Тарику или Онтару.

– Как я понял, я буду жить лет сто? - Андроник усмехнулся.

– Сто - это вряд ли. Вы меня принимаете за кого-то другого. Зато вот в одной щекотливой ситуации я смогу Вам помочь. Насколько я понял, это будет кинжал под рёбра.

– Да ты ещё и провидец! - теперь ничто не могло сдержать смеха дрункария.

– Можно и так сказать. Так что, Вы согласны?

– Предположим. Но мне интересно имя того, кто смог пробраться во дворец и обмануть стражу, - полушутя ответил Андроник.

– Можете называть меня, гм, Флавиан. Надеюсь, мой визит останется в тайне?

– Предположим.

Андроник кивнул головой - и открыл глаза. Он спал на своей кровати, даже не сняв сапог, не говоря уже о камзоле и брюках. На небе только что взошло солнце. Дрункарий рывком встал с кровати, проверяя, всё ли с ним в порядке. А то ещё тот маг нашлёт краснуху, чуму или у него вырастет хвост. Ну, или рога. "А может всё это - сон?".

Андроник сел на кровать. Как ни странно, голова не болела, да и вообще он чувствовал себя бодро, словно спал не парочку часов, а несколько суток. Сны иногда бывают странными, не правда ли? И только тут Андроник заметил листок пергамента, а на нём красное кольцо. Нет, камень-то в нём был белым. Просто металл, или из чего это украшение было сделано, был красным. Или выглядел таким.

Дрункарий опасливо отодвинул кольцо, а потом поднял кусок пергамента. Там была записка: "Это кольцо - доказательство реальности нашей встречи. Я настоятельно советую Вам надеть его. Не бойтесь, у Вас не вырастут рога и не появятся даймосовы пятна. Я на Вас надеюсь. Удачи. Флавиан" - и через мгновение пергамент превратился в пыль.

Андроник очень долго смотрел на кольцо. С одной стороны, причин не доверять Флавиану не было. Наоборот, Андроник даже зауважал этого, без сомнения, искусного мага. Чего стоило только пробраться во дворец, когда ворот охраняло семеро жрецов Аркара.

Ещё при династии Филиппиков заговорщики решили использовать для покушения на жизнь императора Варды Филиппика два десятка магов. Не выше I ступени Гильдии, иначе бы плакала династия Филиппиков. Семеро жрецов почувствовали приближавшихся магов и ударили из своего укрытия, когда заговорщики устроили потасовку со стражей. Два залпа "Светом Аркара" (это заклинание выглядело как прямой луч света, только очень плотный и яркий - он прожигал людей насквозь), и никаких мятежников.

После этого перевороты старались проводить более изощрёнными методами. Дрункарий мог поклясться, что смотрит на кольцо целую вечность. Казалось, что внутри металла видно движение, очень похожее на движение морских волн. Слава Аркару, что это не могло быть правдой - ни гномы, ни эльфы этого пока делать не умели. И вряд ли бы когда смогли.

Хотя, в принципе, драконы могли владеть подобной магией - но когда в Аркадской империи слышали о драконах? Не о тех летающих ящерицах, что иногда появляются в Снежной пустоши, а о настоящих повелителях Таира. Мощных, величественных драконах, метров тридцать-сорок от кончика хвоста до последнего из небольших рожек на голове.

Андроник надел кольцо на безымянный палец левой руки. Сначала ничего не произошло. Но вдруг, когда дрункарий словно по наитию произнёс слово "волшебство", мир вокруг изменился. Стена дворца стала полупрозрачной, а вдалеке, где-то у главных ворот, Андроник увидел сияние. Слабое, белёсое сияние, исходившее от семи жрецов Аркара, два из которых тихо дремали в своих креслах, а остальные играли в "смерть короля" - древнюю южную игру, главной целью в которой было устранение деревянной лакированной фигуры вражеского короля.

"Хватит!" - в сердцах воскликнул Андроник и мир вокруг снова стал прежним. Дрункарий уставился на подарок Флавиана. Скорее всего, это было ненастоящее имя, но Ласкарию выдуманное даже больше понравилось. Так почти никого среди аркадцев уже и не называли. Это было очень древнее ксариатское имя, начавшее выходить из употребления незадолго до распада Ксариатской империи.

Андроник осознал всё то могущество, которое давало ему кольцо - могущество знания. Немало королей или султанов отдало бы несколько городов с крупной крепостью в придачу, лишь бы владеть этим кусочком металла. Ведь с помощью кольца можно было распознать магию и её носителей. И при этом не владея даже зачатками волшебных способностей…

Но к чему такой дорогой подарок, если надо всего лишь днём раньше привезти огнарского принца? Гм, непорядок - несостыковочка получается.

Что будет, если этот Фердинанд приедет на день раньше? Так-с, это будет тринадцатый день месяца константин. Что у нас в этот день? Большой императорский совет. А что у нас на совете будет? А будет у нас поднят вопрос о войне с Партафой. То есть уже не о войне, а о плане будущих боевых действий.

Странно, зачем Флавиану понадобился огнар на совете? Непонятно. А что, если Фердинанд сможет изменить ход войны? Но как? Ах да, у него же есть тысяч двадцать воинов. Получается, при определённом везении империя выставит до сорока тысяч воинов против Партафы. И расклад сил на границе поменяется не один к одному, а три к одному. Победа гарантирована. Причём быстрая победа. А что у нас будет после победы над Партафой? А у нас будет возможная война с Королевством.

Вот, теперь намного ближе. Война с Королевством оправдана, потому что мы поможем Фердинанду вернуть королевский престол. И отхватить далеко не скромный кусок их западных провинций.

Вот это Флавиан, как прекрасно задумано! Ксариатам до него далеко по части хитрости. Но какая выгода будет Флавиану? Андроник нахмурился. А выгода будет в том, что ослабнет Королевство. И что с того? За этим, скорее всего, последует война огнаров против мидратов и тайсаров. Если ещё не подключатся и тарны. Ну а айсары точно воспользуются моментом и набросятся на их северные границы. Фердинанду не выдержать, если всё именно так и пойдёт. Или он просто разгромит всех своих врагов поодиночке, и Королевство станет сильным как никогда. А это уже угроза Аркадской империи.

Это что же получается, Флавиан просто может погрузить весь континент в пучину войн? Даже эльфы не устоят в такое время и попытаются отхватить кусок чьей-нибудь земли. И побольше. Так, но это слишком надуманно. К тому же есть шанс, что война затянется на очень долгое время, и аркадцы просто разобьют ослабших противников.

А это - возвращение исконных земель. Вот это да! У просьбы Флавиана два возможных последствия. Если не больше. И всё это из-за какого-то приезда Фердинанда? Неподражаемо! Так, надо быстро бежать к Ватацу, просить снарядить эскорт в ближайшие часы. Фердинанд просто должен оказаться на совете. Или Андроник не потомок древних императоров!

Андроник быстро схватил ножны, в которых ещё с вечера лежал меч, и со всех ног бросился в кабинет к императору. Охрана, глядя вслед бегущему Андронику, только удивлённо хмыкала. Ещё бы, ведь уже лет сто никто так быстро не передвигался по дворцу. Из придворных, конечно.

Ласкарий бежал через довольно широкие северные коридоры, где все стены были покрыты старинными фресками. На ходу дрункарий заметил на одной из них знакомое лицо, но не придал этому особого значения. Коридоры были освещены хоть и не плохо, но и недостаточно хорошо: один раз Андроник чуть не налетел на угол стены, это было как раз недалеко от императорского кабинета. Дрункарий благословил Аркара за то, что Ватац ещё завтракал в своём кабинете. Пятеро стражников, облачённых в латы, на которых был выгравирован крест-герб Аркадии, безо всяких вопросов впустили дрункария в кабинет.

Иоанн Дука сидел на своём стуле из кедра, завтракая хлебом, сыром, жареным цыплёнком и запивал всё водой. Справа от него стоял Маврикий, после назначения Андроника дрункарием ставший руководителем Центральной армии. Слева - заметно похудевший Фока Сеян, у которого всё время дёргались кончики ушей.

– А, Андроник, что тебя привело в такой ранний час в мой кабинет?

Иоанн был весел: за минуту до того Сеян сообщил, что в казне появились требуемые средства. На два дня раньше установленного Ватацем срока. Для этого Сеяну пришлось продать пять своих вилл в приморском городе Верите, да ещё и попрощаться с коллекцией старинных мозаичных портретов. Ну, а уж о том, что казначей значительно урезал свой рацион, и говорить не приходилось. И всё это - без малейшего повышения налогов. Так, как и хотел Ватац.

– Великий, я пришёл к тебе с просьбой. Она может помочь империи увидеть свой рассвет намного раньше.

– Гм, никогда не слышал, чтобы ты учился риторике! - Иоанн продолжал завтракать. Однако, похоже, заинтересовался словами Андроника.

– Ночью я понял, что принц огнаров должен прибыть в Аркадию на несколько дней раньше.

– Вот как? И почему же? - Фока Сеян всегда славился своим умением перебивать собеседников. Даже чужих…

– Будет очень полезно, если Фердинанд прибудет на совет.

– И чем же это полезно?

– Если Великий намерен помочь принцу взойти на престол, - Иоанн оторвался от еды и теперь внимательно слушал дрункария. -То можно будет требовать от огнаров ответной любезности.

– Какой? - Иоанн только начал улавливать ход мыслей дрункария. И он ему начал нравиться.

– Великий может потребовать участия отрядов принца в войне с Партафой. С его помощью мы сможем выставить где-то…

– Пятьдесят семь тысяч воинов, если наши сведения об огнарских войсках точны! - Ватац от волнения встал со стула.

– Великий прекрасно информирован. Я пришёл к такому же выводу. Южная армия просто сметёт партафские отряды.

– Это просто замечательная идея! - Андроник заулыбался. - Маврикий, немедленно снаряжай эскорт. Пусть там будет двести, нет - триста воинов. И чтобы все были аркадцами, ни одного наёмника-айсара. В парадной одежде!

– С радостью, Великий! - страстью Маврикия было снаряжение эскортов, и чем меньше давали времени, тем лучше. Немолодому айсару доставляло удовольствие смотреть на мечущихся аркадцев.

– А ты, Андроник, слушай. Запомни: принц не должен брать с собой больше двадцати воинов. Пусть лучше это будут его придворные и командиры. Если огнарское войско решит пошалить, у него не должно остаться ни одного предводителя. Ещё ты должен скакать целыми днями, с такой оравой вы доберётесь до принца не меньше чем за неделю беспрерывной скачки. Всё-таки сорок лиг, - в одной лиге примерно две тысячи шагов, - это не шутки. И ты бы скакал в два раза больше, не прикажи я сопроводить их отряды до диоцеза Аркадия. Ты должен найти принца в Амиде, ты знаешь этот город на границе диоцеза Аркадия и диоцеза Веста?

– Да, Великий, - Андроник кивнул.

– Великолепно. А теперь иди, и да хранит тебя Аркар! - Иоанн махнул рукой на прощание.

– Император, Вы действительно думаете, что Фердинанд поможет нам в войне с Партафой? - нерешительно спросил Сеян.

– У него просто не будет выбора! - Ватац рассмеялся. Фока лишь побледнел…

Центральный пиршественный зал был оформлен в серо-чёрных тонах - это были цвета родового герба графов Мишель. На самом гербе была собака - чёрный пёс, породу которого нельзя было определить: таких просто не было. Длинная густая чёрная шерсть, серые миндалевидные глаза и вытянутый нос с небольшой чёрной точкой на кончике. Хоть герб и был незатейлив, но поспорить по древности он мог со многими королевскими символами.

Три века назад король Альфонсо II даровал Энрике Мишелю графский титул после крупной победы над последней объединённой армией ксариатов. Считалось, что в той битве под Аркарополем погибли последние настоящие ксариатские легионы. Именно тогда род Мишель стал владеть лесистыми местностями на правом берегу Тронии. В то время река была южной границей ещё молодого Королевства, и графы Мишель почти постоянно воевали сначала с ксариатами и мидратами, а потом с тарнами и тайсарами.

Филипп Мишель был не очень красив. Скорее, мил. Мягкие каштановые волосы, правильные черты лица, на котором вечно сияла улыбка. Правда, серые глаза начинали бегать, когда граф волновался. Чаще всего - при разговоре. Для собеседника это было не очень приятно. Но жене, Марии Сагиринской, это даже нравилось. Она любила говорить, что эти глаза навсегда похитили её сердце. А заодно подарили графству множество верных союзников в лице семьи Марии.

Теперь, правда, это было не так важно. В отличие от предков, Филипп не часто участвовал в военных походах. Всё дело было в смерти отца…

В очередной раз обуреваемый не самыми приятными мыслями, граф Мишель решил развеяться. Он вспоминал историю своего рода, глядя на фамильные портреты. Самым первым был Энрике Мишель, высокий светловолосый огнар, державший в правой руке пернач - это был ещё сохранивший свои боевые качества маршальский жезл. После Энрике маршальский жезл стал символом звания. До этого он был оружием.

Далее - его внук Хайме, унаследовавший густые длинные усы своего отца. Бедный Энрике пережил своего сына, названного в честь отца, и только его внук унаследовал титул. Хайме уже был темноволосым, но ещё с голубыми глазами, на заднем фоне художник мастерски изобразил пылавший мост: молодой граф, руководя всего лишь семью тысячами воинов, полностью перебил сорокатысячную орду тайсаров, пытавшихся переправиться через Тронию. Потомки потом назовут этот брод Кровавым. За год до того король Альфонсо III разругался с тайсарским царём…

Да-да, царём. После уничтожения войска у Кровавого брода у тайсаров вспыхнул мятеж, и каган Нойо, командир дворцовой стражи, сверг последнего настоящего тайсарского царя. Но по закону тайсарами должен был править именно царь. Хитрый Нойо смог найти выход из сложившейся ситуации: царя при каганах начали избирать. Но это ещё ничего: каган "создал" ещё одну очень "интересную" и кровавую традицию.

Избранника выводили на площадь перед дворцом и, накинув ему шёлковый шнурок на шею, спрашивали, сколько он желает править. Если цифра кагану не нравилась, царя начинали душить, пока он не скажет более приемлемый срок своего правления. И когда все дни, отмеренные под царствие этого человека, заканчивались, его убивали - душили этим же шнурком, если правление было более или менее хорошим (для кагана, естественно). Если же нет - четвертовали. Его привязывали к двум деревцам, верхушки их связывали, чтобы они немного согнулись, а потом перерубали верёвки. Единственным недостатком этого вида казни было чрезмерное обилие крови, но тайсарам так даже нравилось…

Граф Мишель при этих мыслях нахмурился. Он как раз глазами нашёл последний, шестнадцатый портрет. Филипп глубоко вздохнул. Людовик Мишель, его отец.

Гладкие густые волосы так же черны, как и у сына. Ровные тоненькие усики украшают всегда гладковыбритое лицо, волевой подбородок лишь придаёт некий шарм, а причёска с пробором просто превращает в красавца…

Здесь Людовик был молодым, хотя никто и не запомнил его старым: он отправился к воротам Даркоса в тридцать семь лет. Погиб во время битвы на Кровавом броде, когда аркадские войска прорвались через герцогство Жаке, во время Войны Рек. Её назвали так потому, что абсолютно все важные битвы проходили у рек или на переправах.

Очевидцы говорили, что он сражался в полном окружении, рубя направо и налево мечом вражеских наёмников-айсаров. Людовик был признанным мастером такого боя. Говорят, что последние двенадцать минут он держался только благодаря чувству дворянской гордости. Позже у его тела насчитали восемнадцать вражеских трупов.

Он смог бы убить и больше, не пусти на него вражеский командир аркадскую панцирную пехоту. Одного латника он пронзил мечом через забрало шлема. Второму в щель между кирасой и наплечниками кинул обломок своего меча. Третьего подмял умирающий баронский конь.

Ну а четвёртый…Четвёртый добил самого барона. Теперь тело Людовика покоилось в фамильном склепе. Труп еле отбили у врагов. Аркадцы не ожидали, что бежавшие огнары вдруг развернутся и с яростью кинутся выручать Мишеля. Каких-то жалких десять минут, и Людовик мог остаться в живых…

Всё это было пятнадцать лет назад. Война Рек закончилась ничем для Королевства - лишь её временный союзник, каган, потерял несколько лиг лесистой местности. Аркадцы потеряли сорок восемь тысяч воинов. Королевство в два раза меньше. Очередная никому не нужная война…

Пятнадцать лет назад Филипп стал графом, и это налагало некоторые обязанности. Например, ему приходилось ездить на званые обеды в столицу. Пятьдесят лиг в месяц туда и столько же обратно - для графа это было слишком много.

В столице его окружали лишь интриги, сплетни и придворные льстецы. Здесь, в замке Мишель, всё было по-другому. Как можно сравнить тяжбы между фермерами и покушение на убийство? Они просто несравнимы. Граф вообще любил сравнивать многие вещи.

Замок был в полной власти Филиппа - жена, Мария, уехала к своему отцу в Сагирину, взяв с собой их десятилетнего сына Хайме.

Граф некоторое время смотрел на пылавший в камине огонь, который теперь не затухал в замке ни на минуту. Была середина Месяца листопада, здесь, на юге Королевства, ещё через целых четыре недели уже должен выпасть первый снег. но уже было очень холодно.

Филипп никогда не любил холод. Он с детства был склонен к простуде и насморку. И тогда же стал ненавидеть состояние, когда голова и горло болят, да ещё и дышать невозможно - нос забит. Филипп поёжился от этих мыслей. А ещё и оттого, что он увидел в столице. Новый король, Реджинальд, начинал слишком смелые государству преобразования. Зачем было вводить Особую охрану, если уже есть гвардия? Или зачем поддерживать алых магов, ослабляя тем самым Гильдию? В прежние времена только Гильдия спасала огнаров от поражений и даже гибели, и что всех ожидало после уничтожения всех не алых магов?

Примерно через два месяца выберут Архимага. Лишь один волшебник претендовал на этот пост - Рошфор, архимаг алых. Говорят, что был ещё один возможный кандидат - Тенперон Даркхам, вроде бы участвовавший в битве при Креси. И ещё, вроде, - при Кирсекри. Но он поддержал Фердинанда, и его вряд ли допустят к выборам. А если и допустят, то убьют сразу при въезде в столицу.

Филипп полностью понимал Тенперона. Если бы не присяга королю, он уже шёл бы к столице с верными войсками. Почему? Да потому что Реджинальд уже успел понаделать такого, что и за десять лет не разгребёшь!

Кстати, а как можно обойти присягу? Ведь Рабар и Аскер пропустили Фердинанда через свои владения, и им ничего после этого не было. Конечно, они же "не могли сдержать орду мятежников".

Из уст в уста передавали описание лица маршала Эр-При, когда ему преградили путь аркадские пограничники. Если бы Яков продолжал идти по Аркадии, он уничтожил бы мятежников. И сам бы погиб - аркадцы не прощают таких оскорблений.

Филипп даже начал уважать жителей империи, смакуя проделанную ими комбинацию. Теперь они могли обрушиться на Королевство, а огнары севера и запада откроют ворота их армиям. Во имя возвращения старой династии, разумеется.

Аркар побери, Филипп бы сам с радостью это сделал. Мешали только южные армии короля. Вся загвоздка была в том, что воины там были из южных провинций, до смерти преданных престолу. Именно престолу, а не королю. Присяга принесена, и теперь другого пути для них нет. Хотя постойте-ка! Сегюр! Сосед Мишеля, Карломан довольно дружен с Филиппом, и явно скорее поддержит его, чем Реджинальда.

Так вот о чём ты думаешь, Филипп. Присяга на независимого правителя не действует. Прекрасно! Хочешь предать престол, которому были верны все твои предки? И почти все за него и погибли. Хотя как можно быть верным такому королю, как Реджинальд? Он нарушил закон Огнара - лишил фон Даркмура и Артуа их титулов, не созывая Совет Владетелей. Десять дворян и король, вместе владевших почти всеми землями Королевства, должны были лишить их титулов. Без этого Жерар и фон Даркмур до сих пор правят Артуа и Беневалем соответственно. Филипп, ты гений! Король нарушил закон Огнара, и поэтому он должен быть осуждён! Великолепно. Надо поговорить об этом с Карломаном.

Филипп хмыкнул. Что он сможет противопоставить Южной армии? Да ничего, совсем ничего. Хотя постойте-ка, всё-таки козырь у него есть - пшеница. В баронстве Мишель выращивают пятую часть всего зерна Королевства, и если у огнаров случится голод, только у Филиппа есть достаточные запасы. Так, а ещё что? Правильно, древесина. Хотя с одним зерном и деревом не повоюешь. Если Карломан поддержит бунт, Королевство лишится трёх пятых запасов зерна. Рожь останется, только вот вся пшеница выращивается именно во владениях двух друзей.

Граф вполне может позвать на помощь мидратов и тайсаров, а это уже что-то! Мишель вскочил с кресла и быстро добрался до первого этажа, меньше чем за десять минут пробежав целых три лестничных пролёта.

Охрана, едва завидев своего сеньора, вытянулась и гаркнула что-то о верности и долге. Граф даже не остановился перед своими воинами, продолжая спешить к приёмному залу.

– Альберт, мне нужно с тобой поговорить! - Филипп наконец-то нашёл своего секретаря, низенького седого мидрата, который ещё мог похвастаться пышной бородой.

Альберт, едва завидев своего сеньора, поклонился и прекратил отдавать распоряжения слугам. Коричневый кожаный камзол и кожаные же штаны содержали множество карманов. Секретарь вынул перо и кусок пергамента, готовясь записать указания господина. Чернила он носил в специальном отделении на поясе, и каждый день подливал туда свежие.

– Слушаю, сеньор.

– Насколько я помню, урожай в этом году был отличный?

– Совершенно верно, граф.

– Ты уже распорядился отправить его на столичные рынки? - Филипп страшно нервничал, это выдавала его трясущаяся левая рука.

– Нет, сеньор, а что, отдать такие распоряжения немедленно? - Альберт приготовился записать указания на пергаменте, уже обмакнув перо в чернила.

– Нет, этого вообще нельзя делать - надо оставить весь урожай в амбарах, торговать можно только с Сегюром, Рабаром и Аскером.

– Что-то произошло, господин?

– Да, и уже давно.

– Это связано, - глаза секретаря расширились от удивления, - с королём Реджинальдом?

– Боюсь, что он уже не король. Ты же знаешь, что он не созывал совет для лишения Даркмура и Артуа и титулов?

– Отдать распоряжения для сбора вилланов? - Альберт ухмыльнулся: он никогда не любил семью Реджинальда, считая тех недостойными свалившихся на них почестей.

– Да, и вели выдать им оружие и обмундирование.

– С кем сеньор хочет воевать? Уместно ли будет оставить западных и восточных вилланов у себя и послать им оружие?

– Нет, пусть останутся только южные и северные. Думаю, Карломан и Аскеры нас поддержат. Рабар, надеюсь, останется в стороне.

– Сеньор, Вы подумали о Южной армии?

– Да, Альберт. Двадцать тысяч воинов нам не помеха.

– Приказать укреплять Кровавый брод?

– Нет, прикажи привести в порядок доспехи, оружие и знамя. Отцовское.

– Великолепно, сеньор! - Альберт начинал понимать задумку барона.

– Ещё, отдай распоряжения по укреплению Дорожного замка.

– Слушаюсь, сеньор.

Замок, построенный при прадеде Филиппа, графе Стефане, получил своё название от Коронной дороги. Она начиналась на севере, у замка Артуа, проходила через Тронгард и упиралась в Сагиринские холмы на юге, соединяя северные и южные провинции Королевства. Стефан, словно предвидев теперешнюю ситуацию, повелел возвести на Горе Ключника укрепление, которое могло контролировать тракт.

На самом деле, Гора Ключника была просто высоким отвесным холмом. Поэтому никто не мог понять, а с чего, собственно, её горой назвали…

Позднее дед Филиппа, тоже Филипп, расширил построенные при предшественнике укрепления и превратил их в сегодняшний Дорожный замок.

Дополнительная стена, на которую ушёл годовой доход от продажи пшеницы, теперь запирала дорогу. Построена она была на совесть: три метра в толщину и семь метров в высоту, могла сдерживать натиск противника достаточно долгое время, а обойти её было нельзя - с другой стороны кладка упиралась ещё в один холм, на котором был построен небольшой каменный форт.

Но неприступным этот участок делала именно противоположная стена, которая огораживала довольно обширный участок земли. Восемь тысяч тайсаров, прорвавшихся при Людовике Мишеле через Жаке и Сагирину, не смогли взять стену. Гарнизон замка, не больше пяти сотен лучников и двух сотен мечников, сдерживал противника десять дней. Ровно столько, сколько потребовалось ополчению во главе с графом придти на помощь.

Теперь замку предстояло выдержать, как минимум, войну с королевским доменом. Как максимум - с королём и всеми южными Владениями. Сам Мишель мог выставить тысяч десять воинов - если напрячь все силы. У Карломана Сегюра было двое больше воинов, но плохое снаряжение. Итого тридцать тысяч. Против вдвое больших по численности королевских армий.

Можно, конечно, устроить ещё одну Битву у Кровавого брода и даже две у Дорожного замка, а дальше? Кровавый брод - это далеко не всё графство. На что ты надеешься, Филипп? Да уж, два одинаковых вопроса меньше чем за час. Так, а где у нас почти все южные армии? Правильно, гоняются за Фердинандом. Некоторые утверждают, что ещё Тенперон засел где-то на севере, в графстве Беневаль.

Итого остаётся только Первая Южная, она же какая-то там по счёту Полевая. Прекрасно! Нужно будет только запереть южные границы - и сразу объявлять о неподчинении Реджинальду. То есть нет, конечно о "предательстве королём собственного народа". И ещё о незаконности дальнейшего присутствия кузена Фердинанда на троне. А что будет дальше? А дальше посмотрим!

Филипп снова поспешил в тот зал, где он придумал всё это. Альберт как раз зашёл туда, чтобы принести пергамент и чернила. Он всегда угадывал все действия своего господина. И сейчас Альберт понял, что Филипп обязательно засядет за письма, предупредив всех своих друзей. Старый верный Альберт…

Мишель первым делом написал письма жене и герцогу Энрике Сагирине, прося совета. Он писал именно тем своим мало понятным стилем, используя военные термины, словно прося совета, как лучше укрепить Кровавый брод и Дорожный замок. Такое письмо не должно было вызвать подозрений, попади оно не в те руки: Филипп давно собирался заняться ремонтом и дальнейшим укреплением самых уязвимых мест графства. Лишь Энрике Сагирина поймёт, что на самом деле решил зятёк. Поймёт и, как надеялся барон, поддержит.

Дальше - письмо Карломану, выдержанное в том же стиле. Только теперь там приписка о "свободном урожае". Это означало, что надо задержать поставки зерна в столицу. Так, с этим покончено.

Вот, понял! Надо послать письма Аскеру и Рабару, прося их "начать охоту на гуся". Они сейчас в столице. Граф Аскер объяснит герцог, что может означает. Крестьяне, когда хотят поймать гуся, тихо сидят и смотрят, чтобы птица привыкла к ним. Надеюсь, северным соседям хватит ума не вмешиваться.

Всего полчаса - и готово. Теперь-то уж Реджинальд вспомнит, кто охранял южные границы поместий его семьи, вспомнит. Но будет уже поздно. У молодого короля него недостаточно сил, чтобы одновременно гоняться за Фердинандом и воевать против южных провинций. Его дед по материнской линии ещё бы смог это сделать, но вот внучек подкачал! И никакая Особая охрана его уже не спасёт. Но остаются ещё и алые маги - вот это очень плохо.

Филипп нахмурился и вышел из зала через боковую дверь, попав в плохо освещенный коридор. На стенах висели старинные гобелены, многие из них были сотканы два века назад. Пол был облицован тонкой гранитной плиткой - на толстую у Филиппа просто не хватило денег, когда он затеял ремонт. Но сейчас они у него были - достаточно, чтобы продержать небольшое наёмное войско до следующего урожая. И его Мишель пошлёт не в столицу, нет! Он продаст урожай в каганате и империи. Они платят дороже и без задержек. Реджинальд, едва начал править, ввёл запрет на продажу зерна другим государствам.

Только король теперь имел право продавать пшеницу и рожь соседям. Получалось, что обогащался только он - закупку король вёл по заниженным ценам, продавая потом зерно втридорога. Ну что ж, это был ещё один повод для войны с королём.

Филипп толкнул дубовую дверь, и на него пахнуло ароматом полевых трав. Здесь, в северной башне, жил замковый маг - Франц. В боевой магии он был не силён, зато легко мог вызывать дождь или, наоборот, ясную погоду. Именно благодаря этому он жил в этом замке и получал плату от графов уже тридцать лет. За это время он не сильно изменился: всё тот же короткий нос, ямочка на подбородке, задумчивые серые глаза и тёмные с лёгкой проседью на висках. На службе у Филиппа Франц заметно пополнел, но всё ещё выглядел в своей мантии стройным.

– Давненько Вы сюда не заглядывали, граф! - Франц улыбнулся, оторвавшись от разглядывания сушёной мяты и зверобоя.

– К сожалению, я к тебе зашёл по делу, - Филипп вздохнул. Граф очень любил сыграть с магом в кости, правда, на интерес.

– Нужен дождь или ясная погода? В любом случае, в ближайшие дни я вряд ли смогу вызвать тепло, - Франц знал склонность графа к простуде, из-за которой Мишель часто просил мага "призвать" тёплую погоду.

– К сожалению, нет. Мне нужно, чтобы ты прямо сейчас отправил несколько сообщений магам, которым можно доверять. Желательно, чтобы они были боевыми.

– Боевыми? Неужели тайсары снова решили заглянуть в наши земли?

– Нет. Только обещай, что не уйдёшь отсюда, если тебе не понравится моё решение, - Филипп с юности привык к магу, и не мог представить себе хотя бы недели без визита в его башню.

– Ну, если только Вы не решили попросить Орден алых магов разрушить этот замок, я остаюсь! - теперь даже шутки у членов Гильдии были связаны с алыми магами.

– Как раз наоборот, я… - Филипп не мог подобрать подходящие слова. - Я решил объявить о независимости от Королевства, пока на его троне сидит Реджинальд…

– Ну что ж, - Франц поднялся со своего кресла, отряхивая мантию. Хотя пыли или грязи на ней видно не было, вроде. - К какому сроку должны прибыть боевые маги Гильдии, чтобы не опоздать на войну?

– Спасибо, Франц, спасибо, - Филипп обнял мага, одобрившего решение. Именно этого граф и ждал от своего мага, но всё равно боялся отказа. - Хорошо было бы их увидеть дней через семь-восемь.

– Они будут здесь через пять, - Франц прочистил горло, - сир.

– Я пока что не король, Франц.

– Но Вы более чем достойны этого звания, повелитель.

– Ладно, ладно, попроси своих друзей о помощи - против алых ты вряд ли выдержишь в одиночку, одной лестью нам не победить.

– Да знаю я, - Франц разжёг восемь свечей и поставил их в два квадрата.

Один был ориентирован строго по оси север-юг, другой, чуть поменьше, соответствовал промежуточным сторонам света. Старый маг кинул на эти свечи серый порошок, прошептав что-то, когда он вспыхнул. Дым, который пошёл от этих свечей, сгустился, и там начали появляться очертания нескольких комнат.

– Эй, на вахте! - Франц любил подшутить над коллегами, часто выражаясь словечками, почерпнутыми у наёмников.

– Да слышим мы тебя, Франц, слышим, - хором ответили трое магов, таких же старых, как и Франц. - По какому поводу устроил переговорное колдовство?

– Гиз, Конрад, Генрих, вы одни?

– Думаешь, боевых магов часто посещают в центральных замках? - засмеялся маг с эспаньолкой, в серой мантии.

– Я как раз по этому поводу и вызвал вас. Всем вам "нравятся" алые маги?

– А ты сам как думаешь? - отозвался маг в коричневой мантии, с густой седой бородой.

– Как и мне. Предложил мне тут граф Мишель, - Франц махнул в сторону Филиппа. - Кое-что устроить по этому поводу.

– Тысячу лет потомку маршала Энрике! - воскликнул третий, похоже, самый нетерпеливый маг в чёрной мантии и с заросшим лицом. Он явно не брился уже неделю.

– Поддерживаю. Так вот, в течение пяти дней нам понадобятся боевые маги.

– Малый коронный дворец штурмовать вы там собрались, что ли?

– Нет, намного лучше: барон решил поднять знамя потомков Энрике над Дорожным замком. И… спустить лишнее, реджинальдистское.

– Это что, мятеж? - опять подал голос самый нетерпеливый.

– Нет, это возрождение Королевства, Генрих, - мечтательно произнёс маг с эспаньолкой.

– Да, ты угадал. Так что, вы с нами или против нас? Помните, что здесь не будет третьей стороны, и отсидеться по замковым башням вы не сможете. Помните, как поступили с Архимагом?

– Помним, помним. Дай секунду подумать. Твой граф, он как, решил самостоятельно нос утереть Реджинальду, или на примете у него кто есть? - спросил Конрад, нахмурив лицо.

– О Сегюрах и герцоге Сагирина ты, надеюсь, слышал?

– Получается, сеньор моего рыцаря тоже по вашу сторону Кровавого брода? - Генрих решил выяснить все подробности.

– Да, может, не только он.

– Так что, вы согласны?

– Друзья, как вам перспективка? - Гиз посмотрел куда-то в сторону.

– Чую, быть второму Кровавому броду, - улыбнулся Конрад.

– Кровавый брод - и без нас? Непорядок! - поддержал шутку Конрад.

– Тогда мы вас тут ждём. Надеюсь, не надо просить связаться с соседями вашими?

– Обижаешь, Франц. Удачи вам, и да поднимется стяг Энрике! - обычное среди огнаров пожелание удачи, появившееся после побед маршала Энрике Мишеля.

– Удачи, и да не опустится меч Сагирин!

– Удачи! Главное, чтобы соседние рыцари поддержали вашу идею. - Франц задул одну из свечей. Облачко дыма рассеялось - контакт прервался.

– На них можно положиться? - Филипп не доверял магам. Ну, кроме Франца.

– Пока мы сражаемся против Реджинальда, алых магов, а за нами идут Сегюр и Сагирина - то да.

– Кстати, а почему ты не можешь сообщить другим магам об этом?

– Видишь ли, Филипп, - Франц убирал свечи в небольшую коробку, обитую чёрной тканью. - М можем общаться только на определённом расстоянии. Маги, с которыми я только что разговаривал, сообщат следующим, те - ещё кому-то, и так далее. Я не думаю, что кто-нибудь из них нас выдаст, а если такое и произойдёт, то будет слишком поздно: над Дорожным замком будут развеваться только флаги графов Мишель. Или не графов, а королей? - Франц смотрел прямо в глаза Филиппа.

– Я, честно говоря, пока это не решил, хотел спросить твоего совета, - замялся барон.

– А что, неплохо звучит, Великий герцог Филипп Мишель, а? Ещё можно будет стать кронгерцогом или кронпринцем.

– Всё-таки Великий герцог как-то получше звучит.

– Вот и славно! Надо будет в ближайшие дни подготовить послания народу, что-нибудь вроде королевских манифестов. Там должно быть указано, что ты отделился не от Королевства или престола, а от Реджинальда. Большинство поймут и оценят. Надеюсь, что герцог Жаке пока не будет начинать войну.

– Это вряд ли, Франц, они же всегда были верны присяге Огнарам.

– Да, Огнарам, но не Реджинальду. Ты что, зря учил родословные огнарских владык, сразу забыв о родстве Жаке и королевской фамилии?

– Точно! Думаешь, они могут предъявить свои претензии на трон? При живом Фердинанде?

– Да, а ещё Сегюр, Эр-При и Сагирина, не зря же на и гербах сверкают короны и молнии? - элементом гербов Сегюров и Эр-При были короны, означавшие их родство со старшей ветвью Огнаридов.

Род Сагирина был в родстве с младшей ветвью, и именно поэтому на его гербе была молния. Теперь, по сути, за королевский престол могли схлестнуться целых пять родов, если считать Фердинанда и Реджинальда. Филипп уже предчувствовал грандиозную войну. Жаль, что не только он один мог придти к таким же выводам.

– Ну что ж, сыграем в "смерть короля"? - заговорщицки спросил Франц.

– Сыграем. Только, боюсь, придётся достать ещё несколько досок для игры…

Южная армия встала лагерем у деревни Симмада, что на самой границе с Блистательной Партафой. Сюда же прибыла и армия Фердинанда, официально ставшая Первым огнарским добровольческим корпусом или, как шутили аркадцы, "поди-ка". Из-за этой клички уже случилось несколько больших драк и одна поножовщина. К счастью, ни один аркадец не погиб. Ну не считаться же аркадцами восьмерых айсаров, просто исполосованных огнарами?

После этого случая Андронику и Фердинанду пришлось повесить самых буйных. Спросите, почему именно Андронику? Ответ очень прост - Иоанн Дука назначил его стратигом Южной армии, после невероятно быстрого прибытия в столицу принца огнаров. Всего за неделю.

Тридцать восемь тысяч пехоты, двенадцать тысяч лучников и семь тысяч конницы теперь были в полном подчинении Ласкария. Это обрадовало бы любого, но не дрункария. Ещё бы, ведь он ждал подхода партафской армии: ста двадцати тысяч воинов, не считая конницы и лёгкой пехоты. К султану Аббасу подошли наёмные отряды тарнов, унгуртцев и мидратов.

А ещё он смог заручиться поддержкой Каганата. И получил от него тридцать тысяч конницы. Сам ход войны складывался далеко не так, как хотелось Андронику. Иоанн Дука обещал стянуть к южной границе Северную и Центральную армии, но они подойдут ещё нескоро, через месяц-полтора. Слава Аркару, что хотя бы есть огнары! Их хоть и немногочисленная, но зато храбрая тяжёлая конница решит исход предстоящей битвы в пользу Аркадии.

А то, что битва будет, и притом очень скоро, никто не сомневался. Аббас первым объявил войну Ватацу и двинул все свои орды к северной границе Партафы, намереваясь "под шумок" захватить богатый диоцез Центрия. Это дало возможность Андронику занять оборонительную позицию.

С самого утра весь лагерь был на ногах: готовились к битве. Андроник, переговорив с Фердинандом, решил занять оборону у деревни.

Просто она была построена у сильно изогнутой в этом месте речки Мергары. Именно на этой мелкой речушке Андроник намеревался продержаться. Он надеялся, что Аббас двинет свою армию в этом месте, не оставляя в тылу аркадские войска. Он хоть и партафец, но не идиот, и вряд ли решится подставить под удар линии снабжения.

Андроник просто мечтал, чтобы Аббас и его генералы не оказались профанами в стратегии, иначе половина Аркадской империи окажется в руинах, пока Южная армия будет избегать крупной битвы. Просто на сорок лиг пути не было ни одного подходящего места для сражения. Поэтому аркадцы, айсары и огнары копали и рыли. Рыли и копали. И так восемь дней. Пока разведка не сообщила, что утром партафцы подойдут к реке.

Ещё до рассвета Андроник собрал командиров в самом просторном доме деревни. Туда понабилось человек тридцать, не меньше. Фердинанд стоял возле Андроника на правах командира огнарского корпуса.

На Андронике уже была кольчуга, кольчужные штаны, сапоги и красный плащ с гербом империи. В руках он держал позолоченный шлем с наушниками, на ободе которого были выбиты кресты Аркара. Посередине комнаты стоял стол, на котором лежала карта местности довольно большого масштаба.

– Ираклий, легат третьего легиона, - всего в Южной армии было четыре легиона пехоты по шесть тысяч воинов в каждом. - Ты должен занять местность у восточного изгиба реки. Твои легионеры должны стоять как можно дольше, прикрывая лучников. Но будьте готовы отступить, как только враг переправит крупные отряды конницы. Вам всё ясно?

– Служу империи! - легат ударил себя правой рукой в грудь в знак того, что выполнит команду. Или умрёт.

– Хорошо. Так, Феодор Кантакузин, - это был командир третьей турмы конницы, из местных дуксов. - Твоя турма должна прикрывать воинов Ираклия. Как только враги переправятся через реку - попытайтесь сбросить их обратно. Ясно?

– Да, дрункарий.

– Хорошо, теперь иди к своим воинам, немедленно выступайте на позиции.

– Валент, легат вспомогательных когорт! - все лучники, пращники и метатели дротиков были сведены в один большой отряд, численностью в семь тысяч воинов.

– Да, дрункарий?

– Ты должен поставить своих воинов у самого берега реки, там уже готовы передвижные рогатки, - рогатками аркадцы называли большие деревянные щиты, за которыми укрывались лучники. - Вы должны держать берег как можно дольше. Ясно?

– Ясно!

– Исполняй. Иовиан, - высокий светловолосый айсар командовал федератами. - Своих копейщиков поставь у Гусиного брода, головой отвечаешь за его защиту. Надеюсь, тебе ясна задача?

– Да, вождь, - Иовиан, хотя и жил уже целых двадцать лет в империи, никак не мог отвыкнуть от айсарских обычаев.

– Хорошо. Легаты Констант, Лициний и Константин?

– Да, командир? - это были братья Дикоры, легаты остальных легионов.

– Держите наш правый фланг, у Гусиного брода. Я могу полагаться на ваших воинов?

– Враги ещё попомнят Ксариатскую империю! - хором гаркнули братья.

– Хорошо. Иоанн, Никифор, Михаил? - командиры аркадских турм, все из местных. - Вот вы где. Поставьте своих воинов позади нашего правого фланга. Командуйте по обстановке.

– Да, дрункарий! - за всех ответил высокий хмурый Никифор.

– Великолепно! А теперь Вы, Ваше Высочество, - Андроник повернулся к Фердинанду. - Нам понадобятся Ваши воины на левом фланге. Надеюсь, они будут сражаться хотя бы несколько часов?

– Они будут сражаться, пока ваш Аркар не явится на землю!

– Я ждал такого ответа, - Андроник улыбнулся. - Ваша тяжёлая конница должна стоять здесь у брода, - Андроник опять ткнул пальцем в карту. - Когда айсары расступятся, огнарские рыцари должны ударить прямо по наступающим. Ясно?

– Да.

– Ваши лучники пусть стоят на правом фланге, они там нужнее всего. Теперь я Вас попрошу сообщить о нашем плане огнарским воинам.

– Я знаю, что мне делать! - Фердинанд терпеть не мог указаний аркадского дрункария.

Но это сражение, игра, которая ему предстояла, начинала очень нравиться принцу. Что ж, он сыграет в неё.

– Надеюсь. Теперь я пойду к Гусиному броду, хочу посмотреть на чистую воду в последний раз - сегодня она станет красной от партафской крови!

– Слава аркадскому оружию! - радостно скандировали аркадские командиры.

Андроник решил не брать с собой коня. Во-первых, он мог только помешать во время битвы. Вдруг его убьёт стрелой, и воины ещё подумают, что дрункарий погиб. Во-вторых, Андроник решил не вступать в схватку. Войску понадобится командир, когда партафцы перейдут реку. К счастью, с прошлой недели они могли перейти её только здесь: все мосты на ближайшие двадцать лиг были уничтожены. А Мергару могли перейти вброд только здесь.

Ласкарий посмотрел на левый фланг. Там был достаточно крутой берег, чтобы задержать тайсарскую и партафскую конницу. Но и воинов у аркадцев там будет меньше всего: основные силы сконцентрированы на правом фланге, где Андроник ожидал наиболее мощный удар. Гусиный брод был укреплён здесь лучше всего: пять рядов кольев и волчьи ямы на противоположном берегу могли попортить Аббасу много крови.

Андроник ещё раз похвалил себя за решение установить колья. Как только партафцы смогут переправиться, а они точно смогут, с такой-то армией, Южная армия сможет отойти за них. Уже, кончено, не вся, а в лучшем случае три четверти от теперешней. Итого сорок тысяч воинов. Всё, что будет разделять армии Аббаса и незащищённые диоцезы Центрия и Ориэнте…

Воины заняли свои позиции. Хоругви аркадцев гордо реяли наравне со знамёнами огнаров и боевыми штандартами федератов. Здесь, на этом берегу, собрался весь цвет аркадской армии. Кольчуги с крестами Аркара сверкали на солнце, а глубокие шлемы с наушниками напоминали старинные ксариатские. У каждого воина было по три коротких копья для метания, которыми ещё можно было сражаться в ближнем бою. На поясе у аркадцев висели мечи длиной с руку, у айсаров - мощные двуручники и топоры, а у огнаров - мечи-бастарды.

Для защиты от стрел легионеры носили широкие круглые щиты, которыми можно было закрыть туловище от подбородка до колен. У айсаров на этот случай были маленькие дубовые, а у огнаров - каплевидные.

Но лучше всех выглядели аркадские тяжёлые всадники: железные чешуйчатые доспехи покрывали не только всадника, но и его коня. Их аркадцы называли клибанариями - от слова "печка".

На солнце воины в таких доспехах могли заработать ожоги, и Андроник благодарил Аркара, что погода была пасмурной, и солнце ещё не выглянуло из-за туч. Огнарские рыцари отставали от клибанариев: у многих были простые кольчуги и круглые щиты, лишь некоторые могли похвастаться чешуйчатым или пластинчатым доспехом. Ну а уж о защите лошади никто и не думал.

У клибанариев щитов не было: только пики под три метра длины, которыми можно было пробить тайсаркого всадника насквозь, даже если тот догадался надеть кольчугу.

Айсары служили в лёгкой коннице: на каждом была кольчуга со знаком отряда (часто это было одно племя, поступившее на службу к императору), круглый щит, копьё и длинный меч. Некоторые надевали на бой шлемы с короткими железными крыльями, почитавшимися у огнаров чисто декоративными.

Андроник очень долго старался объяснить Фердинанду, что эти крылья служили прекрасной защитой от удара меча или копья. Клинок, ударявший по такому крылышку, соскальзывал и почти не задевал самого шлема.

Но больше всего Фердинанда поразили аркадские лучники. На каждом была кольчуга двойного плетения и луки на манер тайсарких. Дрункарий, смеясь, объяснил, что они назывались композитными.

Композитный лук, состоявший из множества частей, склеенных специальным раствором, бил намного сильнее и дальше, чем обычный. Андроник пояснил, что такие луки не применялись на огнарской границе по одной простой причине - из-за сырости. Если композитный лук очень долго находился в сыром и мокром месте, он просто рассыпался. Клей, придуманный ксариатами, не мог выдержать северной погоды. А вот Партафа, славившаяся ясной и сухой погодой, часто испытывала на себе атаки композитных луков.

Когда взошло солнце, Южная армия уже заняла свои позиции. Айсарские копейщики выстроились у Гусиного брода, заросшего в этом месте тиной и камышом. Десять рядов пик смотрели в сторону недалёких гор, готовясь остановить конную атаку. Сзади копейщиков гарцевали огнарские рыцари, выкрикивая свои девизы и пожелания успеха соотечественникам. Клибанарии лишь с лёгкой усмешкой смотрели на этих недостойных носить имя тяжёлой конницы, тихо молясь Аркару.

Но самым великолепным зрелищем были ровные ряды легионов. Двенадцать рядов хорошо обученных воинов могли надолго остудить пыл нападавших. Иногда мелькали белые рясы - это священники Аркара готовились к битве. К каждому легиону было приставлено шестеро, в основном для лечения раненых. Но зато в битве они, объединившись в тройки, вовсю били по противнику атакующими заклинаниями - только лучи света и мелькали. Но сейчас они должны были блокировать магию тайсарских шаманов и партафских дервишей.

Мегара медленно несла свою воду через равнины. Наступил кровавый рассвет…

– Они идут! - пронеслось по аркадским рядам.

Вдалеке, на самой линии горизонта, появилась чёрная ниточка, постепенно превращавшаяся в полоску, а потом и в тёмный поток. Это шли партафцы. Вот уже слышны были звуки их барабанов и труб. Через секунду им ответили трубы, литавры и свирели. По рядам войска слышались уже громкие молитвы Аркару, Онтару и Вартару, огнарскому богу войны.

Лучники натянули тетивы своих луков. Легионеры приготовились к броску копий.

Фердинанд был среди своих рыцарей. Враг приближался, а ему даже не позволили начать битву! Глупо, это просто глупо! Ну да ничего, можно и чуть-чуть подождать.

Сидя на коне, принц прекрасно всё видел. К Мегаре подходили конные метатели дротиков, облачённые лишь в лёгкие холщёвые рубахи и прикрывавшиеся плетёными щитами. Кажется, Андроник что-то говорил о них…

Унгуртцы - это смуглый народ, населявший Унгуртскую теократию. У них были чёрные или каштановые волосы и сравнительно низкий рост. Каждый всадник имел при себе семь дротиков, которыми этот народ владел в совершенстве. Но разве может даже самый совершенный дротик бить дальше стрелы? Теократы за такие дротики отвалили бы гору золоту и небольшой южный островок, где-нибудь на полпути к Таиру.

Кричавшие что-то на своём языке унгуртцы приближались…

Аркадцы дали залп - и ровно через двенадцать секунд второй. За минуту лучники сделали пять залпов и успели приготовиться к шестому. Нельзя точно описать, что творилось среди лёгкой конницы противника: унгуртцев косило десятками.

Кони дико ржали, пронзённые стрелами, и валились на землю. Фердинанд видел, как две стрелы пробили насквозь горло одного смуглого бедолаги. Под другим убило коня. Унгуртец упал на землю, хотел было встать, но стрела пробила ему грудь. Он снова оказался на земле, схватившись за древко стрелы…

Но конница всё приближалась к реке. На что они надеялись? Фердинанд не мог понять. Только потом выяснилось, что любого, кто только попробует отступить, султан приказал убивать на месте.

И потому унгуртцы гибли и гибли, не в силах что-либо изменить. Они скакали к реке.

Очередной залп сбил с коней не меньше трёх десятков всадников. Они упали на землю. Под многими убило скакунов. А остальные всё скакали к переправе.

У Фердинанда даже руки задрожали, когда он увидел, сколько унгуртцев смогло приблизиться на достаточное расстояние, чтобы метнуть дротики.

Полтора десятка всадников с гордо поднятыми головами… так и не воспользовались своим оружием! Они просто продолжили свою скачку…

У последнего из выживших унгуртцев пал конь. Но человек, выбравшись из-под несчастного животного, побежал к броду. Стрела настигла его, когда он уже готов был омыть свои стопы в реке…

Фердинанд сглотнул. Не меньше тысячи трупов коней и людей осталось лежалось на вражеском берегу. Стрелы настигли всех. И ни один обречённых на смерть не повернул назад.

– Да что это за люди такие?! - воскликнул в сердцах Фердинанд.

Огнарские рыцари безмолвно взирали на трупы. С такими будет очень трудно воевать…

Но вот во вражеских рядах вновь показалось движение. Похоже, прошлая атака должна была только прощупать линию обороны аркадцев.

Следующий удар окажется посильней.

Солнце уже поднялось из-за горизонта, медленно-медленно двигаясь к горизонту…

Издалека казалось, что враг наступает сплошной линией. Земля дрожала: тысячи копыт били по ней.

Показались катафракты. О, что это были за воины!

И всадники, и их кони были закрыты чешуйчатой бронёй. Они могли бы составить сильную конкуренцию клибанариям, если бы не один маленький недостаток каганата - отсутствие на их землях железа. Огнарский и аркадский металл они покупали за бешеные деньги, а тарны своё железо просто никому не продавали - не хотели отдать извечному противнику оружие.

Эти тоже шли умирать: пики опущены, кони несутся вперёд. Фердинанд готов был поклясться, что сейчас в глазах тайсаров застыла обречённость. Смертники. Своею атакой они должны пробить оборону брода.

Принц уже мысленно поблагодарил Андроника, что не разрешил в первые ряды поставить именно конницу. Огнарские рыцари точно полегли бы здесь.

Катафракты на скаку строились к клин. Его остриё - это один-единственный всадник. Ему суждено умереть первым. И уже за ним последуют другие…

Но что это? Фердинанд увидел, что не только катафрактов Аббас кинул в атаку. Справа и слева от катафрактов скакали конные лучники. Между всадниками было много места для манёвра. Да и от лучников было меньше вреда…

Снова запели тетивы. Однако стрелы отскакивали от доспехов катафрактов - слишком далеко. Но враги всё ближе. И скоро опять начнётся кровавая жатва…

Время замедлило свой бег: вражеские конные лучники начали обстрел защитников брода. Несколько айсаров упало, но их место заняли другие.

К счастью, в рыцарей пока не стреляли…

Кони взрывают землю, клин всё ближе…

Пятьдесят шагов, и враг ударит по айсарам. По рядам пронеслась команда поднять копья и пики.

Вражеские конные лучники гарцевали, издеваясь над аркадцами: стрелы почти не задевали их. Они просто уходили из-под обстрела. А потом возвращались, снова стреляя в ряды защитников брода.

Несколько катафрактов попало в волчьи ямы. Жаль, мало их бы, ничтожно мало!

И вот - удар. Клин ударил. Конское ржание, треск ломающихся пик, человеческие стоны, боевые кличи.

Катафракты пробили два ряда айсаров в центре. Но со всех сторон тайсаров били копьями, мечами, кинжалами. Один из варваров поднырнул под коня катафракта и перерезал ему сухожилия. Животное упало, похоронив под своим весом всадника.

Натиск угас. Началась рубка. Многие айсары, побросав обломки копий, дрались мечами. Другие, у которых пики или копья были в порядке, старались дотягиваться до слабых мест во вражеской броне: до подмышек, шеи, лиц…

Айсары подались назад. Фердинанд ждал, когда враг прорвётся через последний ряд пехоты - и тогда уж огнары вступят в дело!

Стрелы свистели в воздухе. Несколько огнарских рыцарей пали мёртвыми. Фердинанд произнёс про себя тихую молитву Даркосу, дабы тот принял их души…

Айсары постепенно поддавались напору катафрактов. Шаг за шагом они отходили от брода. Под копытами тайсаров хлюпала вода.

Почему-то запахло старой тиной и илом…

Андроник в бессилии сжимал кулаки. Катафракты почти прорвали оборону айсаров на броде. Но подкрепления туда подвести было нельзя: противник Аббас бросил в атаку большую часть свои. И сразу на два фланга. У дрункария не было сильных резервов - воинов не хватало. Теперь Ласкарий пожалел о своей ошибке.

Тёмная масса врагов подступала к реке. Лишь Аркар мог теперь решить, быть победе или поражению.

Солнце приближалось к зениту. Но здесь его свет застилали тучи стрел. Враг хотел форсировать Мергару. Легион Ираклия готовился дать бой.

– Лучники, пли! - командовал легат.

Свист - и несколько десятков трупов падает на том берегу. Ответ тайсарских конных лучников прилетает через мгновение. Два или три легионера убиты. Ещё несколько - ранены.

А позади конных лучников уже идёт пехота. Наёмники. Тяжёлая панцирная пехота тарнов. Скоро они зайдут в воду. А лучники не могут нанести им серьёзный урон. Но стрелы летят одна за другой. С обеих берегов…

Подняв щиты, тарны начали входить в реку.

– Лучники! Отойти за легионеров!

Сейчас начнётся! Ираклий покрепче перехватил спату. Щит он не взял с собою в битву. Пусть враг увидит, что легат Ираклий никого не боится!

Панцирники на середине реки. Конные лучники прекратили обстрел, отходя подальше от берега.

Аркадские стрелки за спинами легионеров.

Панцирники вот-вот выйдут из воды. В их мечах и лезвиях топоров отражается солнце…

– За империю!!! - заорал Ираклий, побежав с высоко поднятой спатой вперёд. На врага. За победой. На верную гибель…

– Аркар!!! - легионеры последовали за своим командиром, метнув дротики во врага.

Они упали среди врагов в то же мгновение, что легионеры ударили. Завязался настоящий бой.

Ираклий обрушил спату со всей на голову панцирнику. Дерево шлема треснуло, и вот на аркадском берегу валялся первый труп врага.

Здесь они должны были победить. Просто не могли иначе. И поэтому Ираклий сражался с врагами как никогда раньше. Потом говорили, что над его головой словно летел ангел, сражая врагов.

– За империю! Получи! За империю! - шептал Ираклий, в очередной раз делая выпад спатой…

На левом фланге враг уже перешёл реку! Но конницей не ударишь - легионеры Ираклия завязали бой. Аркар, пусть они выдержат! Врагов было раза в два больше. Но это наёмники - деньги ведут их в бой. А аркадцев - вера. Пусть и в разные вещи: вера в императора, деньги, Аркара, своего командира… Но только с её помощью они могут победить! Андроник надеялся на это…

На правом фланге братья Дикоры после того, как лучники отошли за ряды легионеров, просто ударили конницей по переходившим реку врагам. Ну почему Мергара была такой мелкой? Ещё совсем немного - и врагу пришлось бы переходить через Гусиный брод! А так…

Клибанарии сбросили врагов в реку. Вода окрасилась кровью. Но противник всё шёл и шёл вперёд. Вот уже показались партафские пехотинцы с плетёными щитами, в кольчугах. С копьями. Ещё немного! Ещё чуть-чуть, и враг выдохнется. Не может же Аббас гнать воинов на убой бесконечно?

И снова атака клибанариев. И снова кровь врага смешалась с речной водой…

Фердинанд в любое мгновение готов был бросить в атаку рыцарей. Айсары всё продолжали отступать. Но именно эти варвары и мешали принцу: не будет же он давить союзников? Принц учёл печальный опыт битвы при Креси…

Огнарид наконец-то решил отвернуться от Гусиного брода. Сердце сжалось: враг наступал повсюду. На левом фланге легионеры давно отступили от берега, взимая плату вражеской кровью за каждую пядь земли.

Справа конница ещё справлялась. Но и она выдохлась: всадники устали не меньше своих коней. Трупы запрудили Мергару, и новые волны атакующих шли по телам своих товарищей…

Неужели это начало конца? Нет, такого не может быть!

Андроник был в отчаянии. Легиона Ираклия просто не хватало для обороны. Турма Кантакузина вступила в дело, но положения исправить не могла. Атака всадников захлебнулась в рядах панцирников.

Ираклий смертельно устал. Он давно не дрался с такой яростью. Но и она уже не могла помочь ему. Легионеры гибли рядом со своим легатом. Трупы аркадцев устилали берег. А между ними валялись тела тарнов…

Неожиданная атака турмы Кантакузина, казалось, переломила ход боя. Клибанарии ударили по тарнам, прорвавшись с фланга между рекой и рядами легионеров. Панцирники дрогнули. Начали отступать к реке. Но внезапно тарнский командир отдал несколько команд, перегруппировал воинов…И турме пришлось отступить. Теперь на берегу валялись уже трупы коней. Многие животные были просто ранены. Ираклию их было жаль намного больше, чем людей.

Легат видел, что легионеров вокруг него становилось всё меньше и меньше, а панцирников - всё больше. Скоро он останется один. А потом и его не станет…

Оставался только один выход.

– За Ксар! - воскликнул Ираклий, бросившись в последнюю в жизни атаку.

Отступавшие до того легионер вдруг остановились. Услышав старинный боевой клич, они менялись на глазах. Казалось, что кровь предков заговорила в них.

– В последний бой!!! - легионер ударили…

Тарны не могли понять, что происходит! Вроде только что враг бежал, но через мгновение уже атакует. И как атакует! Панцирники не смогли сдержать удара. И подались назад. Передние ряды давили на задние…

Что-то произошло - Ираклий это почувствовал. Враг отступал. Легат заплакал от радости: он это смог. Внезапно он почувствовал что-то мокрое. Оно растекалось по его лицу. В глазах потемнело…

На левом фланге Ираклий смог сбросить врага в реку. На правом клибанарии шли в очередную атаку, отбрасывая врага назад.

А вот в центре айсары уже не могли сдерживать вражеский напор. Катафрактов там почти не осталось - Гусиный брод переходила уже пехота.

Может быть, ударить сейчас? Или всё, или ничего - третьего не дано.

– Играйте "В последний бой!"

Эта музыка много сотен лет не раздавалась на полях сражений. Пора было её вернуть…

Фердинанд слышал, как божественно красивая музыка разнеслась над полем сражения. В ней было всё: скорбь, вера в победу, смерть и самопожертвование.

– Это сигнал атаки! - ничем иным он и не мог быть.

Айсары тоже услышали "В последний бой". Наёмников почти не осталось у Гусиного брода. Пять или шесть сотен - не больше. И они легко смогли расступиться, давая дорогу коннице.

Огнарские рыцари устремились на врага. Одним ударом они раскидали остатки катафрактов и опрокинули партафскую пехоту.

За рыцарями последовала и пехота. Она расчистила Гусиный брод и начал заходить в тыл отрядам врага, что пытались форсировать реку на правом и левом фланге.

А Фердинанд скакал вперёд, опустив забрало шлема. Он радовался, видя спины убегавших врагов. Скольких он поразил своим копьём! А скольких затоптал его конь!

Легионеры пошли в наступление. Конные турмы, опережая пехоту, перебрались на вражеский берег и обратили остатки врагов в бегство. Вернулось время Ксариатской империи! Враг бежал без оглядки, а его преследовала императорская армия. Как давно Андроник мечтал увидеть этот день, день рассвета империи.

Легионеров было почти вдвое меньше, чем до начала битвы - но зато они наступали, в отличие от воинов Аббаса. В центре держались только тарны и остатки унгуртцев, а вся партафская пехота и оставшаяся конница бежала. Потом пленные говорили, что аркадцев в те секунды было вдвое больше, чем до начала битвы - ангелы сражались за них.

Священники разводили руками, утверждая, что были заняты султанскими колдунами. Именно после таких моментов воины начинали верить в Аркара - даже некоторые огнары, наслушавшись пленников, начинали уважительно относиться к вере своих западных соседей.

Тарны и партафцы образовали "ёж". Огнарские рыцари, не желая нарваться на копь и пики миновали его стороной, устремившись к вражескому лагерю. Фердинанд не видел, как тарнов и партафцев расстреляли лучники.

Принц приблизился к вражескому лагерю. Рыцари сильно оторвались от основных сил.

Остатки вражеского войска, закрепившиеся в лагере, решили дать бой.

Атака! Огнары ударили по врагу - и отхлынули. Рыцарей было слишком мало.

Фердинанду решил погнаться за убегавшими в горы людьми. Враг не должен был уйти: за гибель своих подданных принц брал двойную цену…

Все четыре легиона, айсары и огнары окружили партафский лагерь. Султан Аббас, начавший пировать при виде прорвавших защиту Гусиного брода, не успел скрыться из лагеря.

Партафская гвардия, "бессмертные" - единственный род войск у султана, носивший кольчуги и широкие обитые железом щиты, готовились умереть за своего господина. Это был крепкий орешек - примерно семь тысяч прекрасно обученных воинов, готовых сражаться до последнего.

Ласкарий решил лично командовать уничтожением остатков вражеского войска.

– Эй, воины, есть среди вас кто-то, понимающий аркадскую речь? - Андроник кричал через пять рядов айсаров, огнаров и аркадских легионеров, не желавших после блистательной победы потерять военачальника.

– Есть, шакал, есть.

– Вот и хорошо. Я от имени великого императора аркадцев, мидратов, огнаров, айсаров, унгуртцев и партафцев, - Андроник разом выдохнул полный титул Императора Северной Ксариатской империи. Возвращались былые дни аркадской славы. - Предлагаю вам сложить оружие. Обещаю, что после этого вас пропустят домой.

– Мы умрём за Единого бога на небе и за единого правителя на земле, шакал! - Андроник наконец-то разглядел говорившего - это был партафский дервиш.

Дервиши всегда носили высокие красные шапки, которые они одевали так, что не было видно волос. Ещё они могли похвастаться белыми шёлковыми кафтанами и длинные юбки. Те были самым главным составляющим их костюма - дервиши, когда колдовали, крутились на одном месте, и юбка символизировала сошедшую на землю луну.

Дервиши были служителями партафской религии и одновременно магами, владевшими в основном защитными заклинаниями. Хотя, к примеру, "огненный шар" они вполне могли запустить.

– А ты подумал, что именно ваш Единый на земле привёл вас к этому поражению? - "бессмертные" гневно зашептали.

– Следи за словами, шакал.

– Хорошо-хорошо. Разве не вы ли совершали набеги на наши земли, отказываясь платить дань и вернуть наши исконные земли?

Блистательная Партафа раньше являлась частью Аркадской империи. Три века назад южные варвары, согнанные со своих земель тайсарами, отхватили у ослабшей Аркадской империи приличный кусок земли вокруг Партафских гор.

Андроник намеренно затягивал разговор, чтобы вокруг лагеря Аббаса успели собраться лучники и священники. Дрункарий хотел взять султана без потерь.

– Шакал! Я никак не пойму, как твои женоподобные воины смогли победить детей гор!

– Потому что за "детей гор", - Андроник не смог удержаться и передразнил дервиша с партафским акцентом. - Воевали "дети степей"!

И спросил шёпотом у собравшихся легатов:

– Где лучники и наши священники?

– Они ждут только Вашей команды, дрункарий, - ответствовал Валент, снявший шлем и смахнувший пот со лба.

– Хорошо. Волшебство, - про себя произнёс Андроник, взывая к силе подаренного кольца.

Мир вокруг резко изменился. Очертания людей и всех предметов поблекли, лишь стоявший невдалеке дервиш выглядел чётко. Даже слишком: можно было разглядеть покрасневшие от усталости и напряжения глаза.

Дервиша окружало красное свечение, из которого исходили тонкие алые линии. Они вели к самому большому шатру с партафским флагом - опущенным вниз полумесяцем, который сверху и снизу окружали звёзды.

В султанском шатре Андроник смог разглядеть ещё двенадцать дервишей, творивших колдовство. Дрункарий лишь через секунду осознал, что смотрит сквозь сотни людей и ткань шатра. А ещё он знал и даже отчасти понимал, какую волшбу творили дервиши.

И, отключив кольцо, вскричал во всё горло: "Именем Аркара, ударьте магией по султанскому шатру! Они уходят!".

Через секунду небо прорезало двадцать лучей света, а солнце закрыли тучи стрел.

Шатёр султана вспыхнул. До Андроника донеслись крики умиравших дервишей и полный отчаяния вопль Аббаса. Султан теперь был в ловушке.

"Бессмертные" кинулись на аркадские ряды, сотнями погибая от стрел. Среагировавшие со скоростью молнии айсары выбежали в первые ряды и выставили вперёд копья, не давая султанской гвардии подойти. Земля между шатрами и айсарами была усеяна трупами. До копий северян добежало едва ли десятая часть от "бессмертных"- вряд ли можно было насчитать семь сотен человек.

Партафцам было всё равно: они шли в атаку с яростью обречённых, погибая на копьях айсаров.

Но северяне не дрогнули. Всего в трёх шагах от Андроника один из партафцев кинулся на копья айсаров, стараясь достать своим мечом противника. Стоявший позади наёмников огнар одним ударом меча покончил с мучениями "сына гор" - руки у партафцев были отнюдь не из камня, и кровь из них хлестала тоже нормальная, человеческая. Хотя дрункарий не удивился бы, потеки из кровоточащих обрубков змеиный яд.

Всё-таки бросаться в настолько безнадёжную атаку не решились бы и эльфы, не то что люди. Андроник решил пообщаться на эту тему со священниками: не относят ли они горцев к одержимым демонами?

Не больше чем через пять минут у шатров стоял лишь дервиш, говоривший с Андроником. Он воздел руки к небу, глядя на восток - и через мгновение умер, убитый стрелой аркадца. С колдунами и чароплётами надо поступать так и только так. Иначе сами распрощаетесь со своею жизнью…

Крики из султанского шатра стихли, и аркадцы стали стягивать кольцо вокруг лагеря, боясь попасть в ловушку. А вдруг лагерь был лишь приманкой, и Аббас сейчас посылает свою пехоту прямо на столпившихся противников? К тому же Фердинанд со своими рыцарями пока не вернулся.

Погибни огнарский принц, в руках у Иоанна оставался лишь один козырь - Артуа и Даркмур, оставшиеся "в гостях" у императора. Они числились в почётных заложниках, и их могли убить в любой момент, выкинь Фердинанд какую-нибудь штуку. К счастью, сами Владетели вряд ли догадывались об этом…

Андроник подошёл к султанскому шатру, который уже окружили кольцом чуть ли не в сто слоёв.

Во многих местах серебристый шёлк (такой делали только на далёком юге, в неизвестных аркадцам землях) был прожжён, а из пятнадцати трёхметровых столбов, подпиравших крышу, осталось только три.

Среди обугленных трупов дервишей стоял невысокий смуглый человек лет сорока. Его ястребиный нос смотрел точно в землю, а маленький подбородок качался в такт то ли смеху, то ли плачу. Белая шёлковая чалма валялась на земле, на лысой голове были видны капельки пота. Едва Андроник вошёл, человек поднял голову. Серые глаза Аббаса спокойно смотрели на дрункария, султан произнёс только одну фразу.

– Дозволено ли мне будет выбрать шёлковый шнурок? - в этих словах не было ни страха, ни отчаяния. Только достойное правителя холодное спокойствие.

– Я не слишком понял Вас, султан-наме, - так в Партафе обращались только к правителям.

– Дозволено ли мне будет выбрать шнурок, которым меня удушат?

– Султан-наме, император не приказывал мне Вас удушить. Наоборот, просил оказывать почести, если правителя Партафы случайно схватят! - Андроник еле сдерживал себя, чтобы не засмеяться.

– О, император Аркадии хитёр! Он хочет поиздеваться надо мной, заставляя меня смотреть на устроенное по его подсказке предательство.

– Султан-наме, я не особо понимаю… - "Он что, свихнулся перед смертью?".

– Всё моё войско бежало с Менгли-Хазреем, бросив меня здесь.

– То есть…

Аббаса, окружённого охраной, доставили в деревню к самому закату. Тогда же вернулся и Фердинанд. Принц был в полном недоумении после всего увиденного и услышанного от пленных.

Оказывается, когда огнары смогли отогнать противника от южного берега Мергары, армия Аббаса побежала отнюдь не из-за страха. Они, конечно, испугались атаки тяжёлой конницы, но главное было не в этом. Командир пехоты Аббаса, Менгли-Хазрей, отдал приказ об отступлении.

Из слов пленников было понятно лишь то, что офицеры кричали всем отрядам, что клибанарии аркадцев зашли в тыл армии, убив самого султана. Андроник аж позавидовал, узнав, что этих клибанариев было то ли двадцать, то ли тридцать тысячам. К сожалению, столько не набралось бы по всей империи.

Похоже, Менгли-Хазрей давно затевал предательство, великолепно использовав войну с Аркадией. Теперь Аббас был низложен, армии у Партафы не было, кроме отрядов Менгли-Хазрея, и новоиспечённый султан мог диктовать любые условия народу.

Естественно, как только заключит перемирие с Иоанном. Император с самого начала не хотел затяжной войны с Партафой: так, несколько битв, возврат давно утерянных равнинных земель, простая демонстрация силы султану. После этого мир и, скажем, территория от Мергары до городка Ефратисия - пятьдесят лиг земли. Да и указания насчёт содержания султана Иоанн дал в шутливой форме. Кто же знал, что султан будет схвачен здесь и сейчас, а не спрячется в горных твердынях?

Аркадская армия просто не могла воевать в горных условиях, в населённых почти одними партафцами землях. Здесь, на равнинах, преобладали аркадцы, давно ждавшие освобождения от гнёта завоевателей. Это могло сильно облегчить возвращение окрестных земель. Местные аркадцы ждали этого целых двести лет…

Теперь же дело принимало совсем другой оборот: в Партафе смута, армии у Менгли-Хазрея почти не осталось, каган и тарны вряд ли поддержат узурпатора. Естественно потому, что у этого узурпатора просто нет шансов выиграть войну. Пару битв - да, но не всю войну.

Послы Великого кагана Сарлека прибудут в Аркадию в ближайшие недели, едва придут вести о разгроме Аббаса. Дрункарий решил сыграть по-крупному: попробовать добиться возврата Аркадии всех или почти всех равнинных земель. Территории, протянувшиеся с севера на юг на сто тридцать лиг, могли стать очень неплохим приобретением для империи. Особенно сейчас, когда Иоанн Дука метал возродить её былое могущество.

Но при этом надо было думать, куда пристроить Аббаса и, возможно, его детей, до которых Менгли-Хазрей не доберётся. На военном совете, устроенном в деревне, Андроник хотел выслушать мнения всего командного состава.

Только к вечеру потери были подсчитаны. Полторы тысячи клибанариев, девять тысяч легионеров, восемь сотен айсаров и пять сотен лучников лежали не погребенными на поле боя. Фердинанд сообщил, что погибло триста огнарских рыцарей и три тысячи ополченцев.

– Благородные огнары, айсары и дважды благословенные аркадцы,- Валент всегда любил придать своей речи налёт торжественности. - А также Андроник Ласкарий, человек, достойный славы древних полководцев! Лично я выражу мнение лучников и браганских пращников, предложив идти дальше.

Успех надо развивать: мы вполне можем одним ударом вернуть треть потерянных до этого земель. Понимаете, одним ударом! Я прекрасно знаю, что у Партафы ещё остались кой-какие войска, но султана у них нет. Вернее есть, но целых два, - легаты и рыцари засмеялись, поняв старинную айсарскую шутку. - Самое время прижать их к горам. Некоторые мои люди считают, что можно сунуться и в горы - туда, где ещё сохранилось аркадское население.

– Хорошо, Валент. Кто думает иначе?

– Дрункарий, - поднялся Кантакузин. - Аркадцы из моей турмы, как и я, надеемся, что мы быстро займём равнинную местность. Но что нам делать в горах? Я, конечно, понимаю надежду наших соотечественников вернуться обратно в империю, но этого нельзя будет сделать без армии.

Говоря "без армии", я имею в вид то, что наши воины не умеют сражаться в горах. Даже огнарские рыцари там не пройдут, не то что наши клибанарии. Горцы хорошо умеют вести войну на истощение, в горах без снабжения с равнины мы перемрём с голоду, когда враг перекроет наше снабжение. А они, поверьте мне, перекроют! У нас просто не будет достаточного количества воинов для охраны обозов. В связи с этим я предлагаю занять лишь равнинную местность, пока этот их Менгли-Хазрей не закрепится на престоле. А вот что делать с Аббасом, решит император, и только он.

– Трезво мыслишь, командир Кантакузин, - Андроник нахмурился. Командир клибанариев выражал сомнения и страхи самого дрункария, и Ласкарий не особо хотел сам их озвучить на этом совете. - Кто-нибудь ещё хочет высказаться?

Зал молчал

– Тогда я даю нашим войскам три дня на отдых, лечение раненых и похороны погибших. После этого мы должны занять Припартафскую равнину, а там подождём указаний императора. Феодор Кантакузин, легат Валент, напишите свои мысли и предложения насчёт дальнейших действий. Я намереваюсь отправить их вместе с отчётом о битве императору.

– Это честь для меня, дрункарий! - разом гаркнули легат и турмарх.

– Прекрасно. А теперь всем отдыхать - мне не нужны заспанные командиры.

Андроник поднялся на второй этаж дома, где для него оборудовали походный кабинет. У дверей уже стояли охранники, радостными возгласами приветствуя своего полководца. Дрункарий, зевнув, лишь улыбнулся и зашёл в комнату.

Этот дом хоть и был покинут его жителями, подобно всему этому посёлку, но оставался ещё опрятен. Пыли почти не было, паутина лишь изредка встречалась где-нибудь в тёмных углах да за печкой, стоявшей на первом этаже.

Ласкарий, скинув с себя шлем и плащ, сразу засел за письмо императору.

"Благословенный Аркаром Император аркадцев, ксариатов, мидратов, огнаров и прочее, прочее, прочее. Битва, прошедшая в день святого Иоанна у Гусиного брода реки Мергары, закончилась победой. После трёх атак партафская армия, подкреплённая тайсарам, тарнами и унгуртцами, бежала с поля боя, не выдержав силы аркадских легионов.

Султан Аббас взят в плен и содержится в отдельном доме, к нему приставлена охрана.

К сожалению, понесены ощутимые потери: пятнадцать тысяч воинов. Раненых вдвое меньше. В распоряжении твоего верного слуги осталось только сорок тысяч воинов. К счастью, Аркар помогает нам: армия Аббаса сбежала из-за предательства стратига его пехоты, Менгли-Хазрея, и Партафа стоит на пороге междоусобной войны.

Через три дня Южная армия выступит к Партафским горам. Надеюсь, удастся до подхода вражеских войск быстро занять Припартафскую равнину. К этому письму я приложил отчёты командира конной турмы Феодора Кантакузина и легата вспомогательных когорт Валента. Надеюсь, что Великий примет их слова к сведению. Прошу также сообщить, что делать с Аббасом. Стратиг Южной армии и дрункарий виглы Андроник Ласкарий с пожеланиями долгой жизни и милостей Аркара".

Андроник положил перо обратно в походную чернильницу, посыпал письмо песком, через несколько секунд сдул его, машинально оценив стоимость пергамента.

Ласкарии всегда делали это незаметно для самих себя: их семья разбогатела и выбилась в дуксы именно благодаря торговле пергаментом. Только это было очень давно: когда Ксариатская империя ещё не успела распасться на две части. Через секунду Андроник уже заснул на кровати, опять забыв скинуть сапоги. Жаль, что нормально поспать ему снова не дали.

– Как поживаете, стратиг Южной армии? - Флавиан снова пробрался через охрану незамеченным.

– Нормально, даже в некоторой степени хорошо. Можно вопрос?

– Валяйте, - Флавиан присел на стул. Странно, но его капюшон даже не покачнулся. Может, это лишь иллюзия?

– Вы приходите по определённым дням или Вас притягивают мои сапоги?

– К сожалению, ни то, ни другое - лишь острая необходимость. Ну, или не менее сильное любопытство.

– Хорошо, я даже кое-что понял в Ваших рассуждениях.

– Ну что ж, кое-что и Вам пошло на пользу: теперь Андроник Ласкарий обращается к старику Флавиану на "Вы". Вижу, моё кольцо кое-чем помогло?

– Да, во многом благодаря нему мы смогли взять Аббаса.

– И попытаться вернуть потерянные земли?

– Вся империя теперь надеется на это. В горах мы сможем держать партафцев куда лучше, чем прежде.

– Не сомневаюсь, что Вы считаете это истинной правдой. В какой-то мере ваши выводы и мысли являются правдивыми.

– Насколько? - Андроник пытался выудить у загадочного собеседника побольше информации

– Решать Вам, дрункарий.

– А все маги говорят загадками?

– Вряд ли. Я являюсь приятным исключением.

– А если я попробую использовать кольцо, чтобы увидеть Ваше лицо?

– Сомневаюсь, что оно сработает, ведь Вы всего лишь видите сон.

– Гм, что-то не слышал о магах, способных читать чужие мысли.

– Боюсь повториться, но Вы много что о нас не слышали.

– Ладно. Зачем Вы сюда явились?

– Из чистого любопытства. Хотел спросить мнение о моём подарке, посмотреть на ликующее войско…

– И только?

– Ну, как Вам сказать…

Андроник хотел приподняться с кровати - и сделал это, как ни странно. Только вот уже никакого Флавиана не было и в помине. Солнце начинало всходить.

На столе уже лежал завтрак: несколько буханок хлеба, ещё тёплое мясо и стакан воды. Андроник никогда не пил вино во время войны. Ласкарий слишком хорошо помнил истории о побоищах, когда пьяное и сонное войско вырезали вылетевшие неизвестно откуда враги. Андроник быстро поел, накинул плащ и вышел из комнаты.

– Ничего не случилось за прошедшую ночь?

– Нет, ничего. Было слишком тихо.

– Хорошо. Не скучайте тут! - и Андроник, нащупав свой отчёт на поясе ("И когда я его успел взять?"), направился к дому с маявшимися там от безделья конными гонцами.

Деревня, ставшая центром лагеря, была полна жизнью и движением: офицеры начинали просыпаться, солдаты уже вовсю бегали с лопатами - копать братские могилы. Андроник осмотрелся.

На том берегу сновали айсары, огнары и некоторые легионеры, искавшие оружие и украшения среди уже остывших трупов. На своих они даже не смотрели: всё вооружение должно было быть отослано семьям погибших. Посмертные почести…

– Смотрите на поле боя, стратиг? - Фердинанд проснулся слишком рано для особы королевского рода - это даже немного подняло его в глазах Андроника.

– И да, и нет, принц. Смотрю на земли империи, давным-давно потерянные и вновь приобретённые, - похоже, Андроник решил кое-чему поучиться у Флавиана.

– Ну что ж, не ожидал встретить здесь не командующего армией, а философа.

– А я не ожидал увидеть здесь огнарского принца, который со своими воинами воюет за империю против Партафы. Она же, вроде, старинная союзница Королевства?

– В данный момент все мы воюем против Менгли-Хазрея. Во всяком случае, с дипломатической точки зрения.

– В данный момент - да, но Вы - то шли против Аббаса? Что изменилось?

– По сути, ничего, лишь законность претензий новоявленного султана. Знаете, насколько сложно бывает вернуть трон?

– К счастью, не имел подобного опыта. А Ваши огнары за что воюют?

– Они воюют за своего короля, конечно же! - Фердинанд говорил это совершенно серьёзно, без тени усмешки.

– За своего короля, - Андроник замолчал. - Только неизвестно, кто может им оказаться. Если император прикажет воевать ещё и в горах, шансы кронпринца Фердинанда вернуть свой трон заметно снизятся…

– И кронпринц это понимает.

– Ладно, ладно. Как Вы думаете, успеем ли мы занять Припартафскую равнину? - теперь в дрункарие говорил командир северных наёмников, а не придворный, назначенный полководцем.

– Насколько я знаю, аркадские армии могут преодолевать до двадцати лиг в день?

– Всё-таки войны хоть чему-то научили огнаров, - улыбнулся Андроник.

– Надеюсь, что захв… возврат этих земель займёт не больше трёх недель. Особенно если взять то поселение, о котором…- Фердинанд наморщил лоб. Ему довольно трудно давались аркадские названия.

– Так Вы всё-таки вспомнили о городке Ефратисий?

– В общем-то, да, стратиг.

Небольшая крепость Ефратисий была единственным укреплённым пунктом, с которым аркадская армия могла долго провозиться. Там должен стоять неплохой гарнизон: тысяч пять партафцев и втрое больше городского ополчения. Оставалось лишь надеяться, что местные жители перейдут на сторону аркадской армии. Один народ, всё же…

– У нас просто нет нормальной осадной техники, только лестницы и тараны.

– А разве этого не хватит? - с недоверием посмотрел на дрункария Фердинанд.

– Огнарской армии хватило бы, но только не аркадской, - улыбнулся Андроник. - С осадными башнями, катапультами и баллистами мы бы могли легко взять эту скорлупу, скрывающую вкусный и ценный орешек.

– Ладно, с вами, аркадцами, не поспоришь. Надеюсь, мы успеем вернуть вашему императору земли, пока мой кузен не развалит Королевство.

К сожалению, Королевство уже начинало трещать по всем швам, ведь уже почти все Владетели начинали отдаляться от Реджинальда. Оставалось всего несколько месяцев до преображения государства огнаров. Такого времени хватило бы Фердинанду, чтобы остановить это - но не Реджинальду. Король огнаров слишком надеялся и доверял Особой охране и алым магам. Слишком, потому что кроме них уже никто не стоял на стороне престола. Королевство менялось слишком быстро…

– Ланс, посмотри, что это там? - уже седой воин спросил у своего напарника.

Эти двое были наблюдателями у Серого брода - единственной переправы, кроме Бархатного моста, через Мглистую реку. Это была естественная граница между огнарами и мидратами, которую охраняли воины герцога Эр-При. Почти сто лет здесь не было даже небольшой стычки, и на это место обычно посылали самых старых, заслуживших почётный отдых ветеранов. Герцоги Эр-При никогда не надеялись на феодальное ополчение, содержа небольшую армию. В неё набирался каждый двенадцатый юноша. Он служил у герцогов тридцать лет. Взамен ветераны получали большой кусок земли где-нибудь на северных или восточных границах Владения. Потом за них служили их дети. Потом - внуки. И так далее, уже три века.

– Никак не разгляжу, Чет. Какие-то чёрные пятна.

– Может, волки пожаловали? Зима на носу всё-таки.

– Какие волки? Здесь их отродясь не бывало!

– Неужели бандюки? - северо-восточное наречие заметно отличалось, скажем, от северного.

– Может, мидраты решили свинью какую подкинуть?

– Мидраты? Так у них же союз с нашим-то, с Яковом! Сто лет жизни ему.

– Надо проверить. Может, что похуже к нам идёт. Но скорей ужи олени на зимовку идут.

– Ну, ты сказанул! Олени! - рассмеялся Ланс.

– Вот ты и пойдёшь проверять, дружок.

– Это за что?

– За слишком громкий смех! - прищурился Чет.

– Ладно-ладно, уже иду!

Высокий лысеющий Ланс слез с вышки и вразвалочку пошёл к ещё одному наблюдательному пункту. Тот был замаскирован под поросший камышом холмик.

Забравшись в это укрытие, Ланс теперь прекрасно видел противоположный берег Мглистой реки и Бархатный мост. Первой странностью, на которую он обратил внимание, было отсутствие пятерых стражников. Они всегда дежурили здесь бессменно вот уже лет пять. Только неделю назад сюда прибыл новичок, лет тридцати, но его имени Чет не мог вспомнить. Кажется, то ли Рупрехт, то ли Фридрих.

Ланс никогда не запоминал имена северных огнаров: слишком уж они были замысловатые и глупые. Не то что Ланс, или Чет, или Враш, или Чик. Просто, понятно, а главное - коротко. Можно легко запомнить и быстро отдать приказ.

К тому же старого вояку начала подводить память: он никак не мог вспомнить имена своих бывших сослуживцев и командиров. Только десятника Растяпу - так его прозвали воины из-за забывчивости. Он мог вполне отдать приказ двигаться в одном направлении. Хотя всего час сам говорил, что там воинам категорически запретили появляться. Ланс всегда боялся стать очередным Растяпой. Но, к сожалению, постепенно его страхи начинали сбываться.

Лишь минуту спустя Ланс осознал, что к мосту идут воины. Много воинов: десятки и сотни. Все они были в остроконечных шлемах, кольчугах, некоторые были в пластинчатых доспехах, с красными каплевидными щитами.

Ланс первым делом вспомнил, что такие шлемы называются шеломами. И уже потом осознал: мидраты идут. У всех на хоругвях был изображён лик их бога - Сварога, с огнеподобными волосами и печальным лицом. Позади пехоты медленно скакала конница, все в кольчугах и шеломах.

Ланс понял, почему на мосту не было охраны: их просто убили разведчики мидратов. Резким рывком он открыл дверь "холма" и побежал к вышке.

– Чет! Чет! - вскричал он, забравшись на вышку, размахивая руками.

– Что случилось? Русалку, что ли, увидел?

– Мидраты… они… мидраты… - Ланс задыхался от волнения.

– Что мидраты?

– Они на мосту… пятерых того…

– Что??? - глаза Чета расширились настолько, что, казалось, ещё секунда - и они выпадут из его глазниц.

– Мидраты идут по мосту. Их много, очень много. Что делать?

– Растяпа проклятый! Поджигай сигнальный костёр!

– Точно! - и Ланс понёсся вниз с вышки, к небольшому холму с кучей хвороста и камыша.

Довольно широкая крыша защищала хворост от дождей, нередких в этих местах, а в одном из столбов была сделана специальная ниша с огнивом - хворост поджигать.

Руки не слушались Ланса, и он только с седьмой попытки смог высечь огонь. Через несколько мгновений куча уже горела, подавая знак таким же вышкам в ближайших деревнях и постоялых дворах. Этот сигнал должны были передать до самого замка Эр-При, столицы герцогства. Сигнал мог спасти тысячи жизней. Но, как ни странно, он погубил Ланса и Чета - мидраты точно заметят и придут потушить уже вовсю полыхавший костёр.

Но Лансу и Чету было не привыкать: они попадали в передряги и похуже. Жаль, что тогда они были среди герцогских дружин, иногда сам Яков, или его умерший отец Дюполд Эр-При, вёл их в бой. Теперь же они были одни против армии мидратского князя. Или армий нескольких князей. Но уж точно не всей Конфедерации - такого просто не могло быть. Случись подобное - и вскоре появится единое государство мидратов. Но с каждым годом в это всё меньше и меньше верилось, особенно после отделения от Конфедерации Рокберга.

Ланс и Чет готовы были умереть, вглядываясь в ровные колонны мидратов. Они гордо вскинули голову, готовясь к последнему бою в своей жизни. Прошло двадцать минут. Тридцать. Сорок. Прошёл час, и только тогда старые воины решили сами выйти к мидратам. Они залезли в схрон и наблюдали за мостом.

Ровные квадраты мидратской конницы, все в кольчугах и шеломах, прикрывали тыл двигавшихся колонн. Через мост продолжали идти и идти воины, словно не замечая столба чёрного дыма, поднявшегося в небо.

Похоже, их командир решил устроить "парад": обычно мидраты всё вооружение везли в телегах. А сейчас многие были облачены в "брони", как восточные соседи называли кольчуги и доспехи. Не берёг командир воинов. Ох, не берёг…

Кое-где среди маршировавших пехотинцев мелькали обозные повозки с провиантом и походными кузницами. Вот наконец-то Ланс заметил мидратских лучников.

Войска мидратов шли по мосту до самого вечера, и когда загорелись первые звёзды, мост перешёл последний воин. Армия шла по дороге на Сегюр, минуя дорогу в центральное Эр-При. Но то были не захватчики - союзники Карломана. Граф, едва получив письмо от Филиппа Мишеля, позвал мидратов на помощь. Не затем, чтобы подавить мятеж. Но затем, чтобы поддержать его.

Вороны летали над крепостью из серого камня, возвышавшейся над Коронной дорогой. Длинные стены, перекрывавшие главную транспортную артерию Королевства, словно сверкали из-за разноцветных флагов рыцарей и городов графства.

За несколько часов до того граф Филипп и несколько рыцарей на виду у всего войска сожгли королевские флаги. Нет, конечно, золотые молнии на чёрном фоне до сих пор напоминали о Королевстве, - но не было личного герба Реджинальда. Филипп долго совещался со своими людьми по поводу того, как поступить со всем этим.

Решили поступить так: вроде воевали не против Королевства, а всего лишь против короля. Об этом за семь дней до того сообщили генералу Южной армии, барону фон Боку, а через два дня Реджинальд уже направил сюда маршала Эр-При. Теперь две армии должны были сойтись у стен Дорожного замка.

Был слышен далёкий шум плескавшейся воды - то была Река Ключника, надёжно защищавшая графство с севера. Пыльная (хотя скоро и должна придти зима) дорога была занята от самого моста через речку и до серых стен воинами Реджинальда. Сам Яков Эр-При гордо сидел на коне, а солнечные лучи играли на его жёлто-зелёной кирасе и плаще, сделанных специально для парадных выходов. Везде: на груди, наплечниках, шлеме был выбит родовой герб Эр-При.

Золотая корона с красным мехом говорила о родственных связях с королевской фамилией, а лавровый венок - о принадлежности к восточным дворянским фамилиям. А ещё о победах предков герцога.

Проницательные чёрные глаза оттеняли струившиеся на ветру жёлтые волосы, а острый подбородок выдавал напряжение своего владельца. Справа от Якова на коне сидел и Реджинальд - его лакированные доспехи были пригодны лишь для светских приёмов, потому что слой позолоты и лака был намного толщё, чем слой железа.

На голове у Реджинальда был специальный шлем с небольшой золотой короной, которая должна была выделять Людольфинга среди рыцарей. Вокруг сновали пажи и молодые рыцари, пятеро особистов в белых латах и плащах находились позади своего властелина. Невдалеке трубач в расшитом золотом камзоле переминался с ноги на ногу, ожидая приказов своего короля. Ну, или командира, сейчас для него было всё равно.

– Почему они так поступили с флагом? - негодовал Реджинальд, подняв забрало шлема. - Я читал, что это может значить…

– Они сожгли всего лишь какую-то тряпку, Ваше Величество, не больше и не меньше! - Яков пытался успокоить короля.

– Они сожгли мой герб! Это же должно что-то значить?! Я просто обязан буду выяснить, что имел в виду Карломан, когда его приведут о мне. Боюсь, потом его придётся повесить. Но иначе нельзя… - Реджинальд вдохнул. Опять слова древних авторов побеждали здравый смысл.

– Я не ослышался, Ваше Величество? - дворян было запрещено вешать. А уж тем более одного из Владетелей.

– Он лишён своих титулов, а его земли присоединены к королевскому домену. Иначе за ним последуют другие. Это всего лишь предупреждение возможным бунтарям: король не тряпка, которую можно сжечь у всех на виду. Это скала, о которую. Разобьются волны мятежа!

– Я не помню, чтобы меня приглашали на Совет дворян Владетелей, - все наиболее важные вопросы. с землями такого размера лишал именно он. Как и лишением титулов.

А слова насчёт "скалы" Эр-При просто пропустил мимо ушей…

– Это моё решение, герцог, и никто его не может изменить! - Реджинальд явно перегнул палку.

– Как пожелаете, Ваше Величество! - герцог кивнул, желая скрыть своё гневное лицо.

– Когда воины пойдут на штурм? - Реджинальд с нетерпением ждал, когда увидит настоящую битву.

Его войска должны показать себя с лучшей стороны. Пусть остальные Владетели подумают, прежде чем выступать против королевской власти!

– В ту же секунду, как парламентёры Филиппа отойдут со стен! - Яков указал на белый флаг с вышитыми на нём молниями. Как раз такой с собой носили парламентёры.

– Вы забываетесь, Яков…

Но Реджинальд внезапно замолчал, завидев на стене самого графа. Король и герцог прекрасно слышали каждое слово Мишеля. В какой-то степени этому способствовала гробовая тишина, воцарившаяся над дорогой и замком.

– Я, граф Филипп, от имени жителей моих земель и всех тех, кто присоединился ко мне в этом праведном деле, призываю Реджинальда Узурпатора, - так уже прозвали владыку Королевства.

Вообще-то, знатоки права могли бы развенчать такой " титул". Но кому это было интересно?

– Отойти от этих стен. Мы не хотим войны с простыми огнарами, которыми правит этот… король. Он нарушил Закон Огнара, лишив Артуа и фон Даркмура их титулов, даже не собрав Совет Владетелей. Это во-первых. Во-вторых, он пытался убить истинного Огнарида, принца Фердинанда, который теперь спасает верных ему людей в Аркадской империи. В-третьих, он прекратил всю нашу торговлю с мидратами, обвинив их в сговоре с так называемыми, - Филипп сделал паузу.

Старинные доспехи маршалов Мишель. Они не могли похвастаться украшениями: даже позолота или орнамент на них отсутствовали. Но доспехи приковывали взгляды всех собравшихся у стен Дорожного замка. Броня Энрике Мишеля не могла служить неправедному делу. Так гласила легенда. Так гласила история Королевства.

– "Мятежниками". Все, кто не хочет воевать против соплеменников и подданных графства Мишель, могут уйти отсюда.

– Это просто наглость. Он считает, что может командовать моим войском? - начал было Реджинальд, но запнулся: Яков Эр-При молча внимал Филиппу.

– Именем Энрике Мишеля, маршала огнаров, именем Стефана Великого, именем Людовика Бесстрашного, моего отца, - Филипп выдержал необходимую паузу, чтобы воины с обеих сторон поняли всю важность клятвы. - Я клянусь воевать за свободу и благополучие моих подданных до самой смерти. Предки взирают на меня с небес Онтара, подтверждая правдивость моей клятвы! С этой минуты я буду воевать за свободу Королевства от Узурпатора. Один, если за графами Мишель никто не пойдёт. До победы или до плахи, если никто больше не вступится за память Огнаридов. Именем Онтара! Именем Энрике!

Филипп поклонился (хотя в старых доспехах это было довольно трудно сделать) собравшимся у стен воинам Реджинальда. Потом надел шлем с вычеканенным Псом Энрике. Именно так называли в простонародье герб Мишелей.

Над полем повисла тяжёлая, гнетущая тишина. Лишь высоко в небе каркали вороны, да журчала речка невдалеке.

– Если мы не уничтожим их всех до единого, весь народ поднимется… Убить их всех! - приказал Реджинальд, подав знак трубачу. Но трубач молчал, а герцог Яков безмолвствовал.

– Трубить атаку! Это приказ! - Реджинальд уже не пытался скрыть своего волнения.

"Король должен быть сильным". Людольфинг так и не понял смысла этих слов…

Взоры всех воинов теперь устремились на молчавшего герцога. Яков всё ещё не оторвал взгляда от доспехов Филиппа Мишеля.

В душе у герцога шёл бой, и при всём его полководческом таланте Эр-При не мог его выиграть. Во всяком случае, не сразу. С одной стороны, сам король приказал трубить атаку. Там, на стенах, готовились к бою мятежники, во всеуслышание объявившее о своей независимости. И они должны были быть наказаны!

Яков вздохнул, нахмурившись. С другой стороны - там был Филипп Мишель. В доспехах Энрике, одного из величайших маршалов Королевства. Вся семья Мишель три века верой и правдой служила престолу, как и предки Якова. Отец Филиппа погиб, сражаясь за короля Альфонсо. И ни одного из Владетелей не было на этом поле, кроме Мишеля, Сегюра и Эр-При: ни один из них не повёл своих рыцарей против "мятежников". Все по разным причинам, но всё-таки…

И поведи сейчас Яков своих воинов на штурм, он предаст саму память Людовика Мишеля. И всех герцогов Эр-При - тоже. В конце концов, он предаст память погибших за Королевство огнаров. Но Яков не мог этого сделать. Он просто не мог воевать против потомка Энрике. И поэтому герцог бросил на землю маршальский жезл, весь украшенный рубинами и аметистами. Это не оружие. Это просто игрушка. Она оскорбляет память великих маршалов, что проливали свою кровь наравне с воинами…

– Как это понимать, герцог? - Реджинальд нервно сглотнул.

Он не мог поверить, что его снова предали. В который раз. Но за что? За что?! Он же просто хочет принести счастье Королевству! Своему народу. Пусть и ценой некоторых жертв. За что?

– Герцоги Эр-При никогда не были предателями… - тихо прошептал герцог.

Но даже Филипп Мишель услышал его слова. Потом это припишут вмешательству богов. А если вернее, бога. Одного из многих сотен, наблюдавших за этим маленьким полем. Даже всемогущие боги не знали, что сделает Яков Эр-При, взиравший на доспехи Энрике Мишеля.

– Что, герцог??? - да, его предали. Его просто предали…

– Род Эр-При никогда не предаст своих подданных, Реджинальд.

– Я твой король, я, а не Филипп Мишель.

– Мой король умер несколько месяцев назад, Реджинальд Людольфинг, нарушивший Законы Огнара!

– а! Стража, схватить его! - Реджинальд дёрнул уздечку коня, который из-за этого встал на дыбы.

Получилось, конечно, не особо красочно - королевского коня доспехи тянули к земле. А вот жеребец герцога остался на месте: он привык оставаться спокойным и в битве.

Особисты подъехали к Якову, вынув мечи, но возле герцога образовался круг из верных воинов. Двадцать против пяти - тот ещё расклад, особенно для готовых умереть за своего маршала. Впервые в истории верных герою было больше, чем прельщённых золотом узурпатора.

– Я не буду сейчас пытаться убить тебя, Людольфинг, нет. Я не хочу кровавой резни на этом поле, просто уведу верных мне воинов. И зачем я только гонялся за Фердинандом? Он сильнее тебя даже без воинов, а уж с двадцатитысячной армией…

– За что? - у Реджинальда хватило сил только на эти два слова…

– Память Энрике Мишеля даёт право сделать это. Воины, кто не хочет умирать по прихоти Людольфингов от меча родственника, идите за мной! Я больше не желаю быть маршалом у такого короля!

И Яков направил коня к мосту. Сначала за ним потянулась его охрана. Затем некоторые пажи и рыцари. Через секунду простые воины, в кольчугах, кафтанах, кожанках, с копьями, топорами, мечами или простыми кинжалами хлынули к мосту. Это были огнары из восточных провинций, чьи предки служили у герцогов Эр-При и графов Сегюр. И они шли за своими владыками, а не далёкими королями…

Ряды армии Реджинальда редели. Через несколько минут у Людольфинга осталось не больше десяти тысяч воинов: едва ли треть от того войска, что стояло у стен Дорожного замка.

Но всё же больше, чем успел собрать Филипп Мишель. Реджинальд долго смотрел вслед Якову Эр-При. Опять закололо сердце. А может, и правда, к Даркосу всё это? Но Людольфинг не мог отступить назад. Хотя бы ради де Локруа…

Многие воины смотрели на него чуть ли не с омерзением, видя всю беспомощность короля перед герцогом.

– Трубач, играй наступление! - Реджинальд пытался вернуть спокойствие, но ему это не удалось: его подбородок начал дрожать.

Раздались какие-то звуки, которые были лишь жалким подобием наступательного марша. Неровные ряды воинов Реджинальда потянулись к стенам Дорожного замка. Воины графа не выпустили ни одной стрелы - этого просто не потребовалось. Остатки Южной армии и северных корпусов побросали на полпути к стенам лестницы и вернулись на позиции, споря друг с другом и посылая немые проклятия в сторону Реджинальда.

Начинавшаяся так блистательно карательная операция закончилась. Теперь Реджинальд мог только отступать, пока оставшиеся воины его не покинули. Окружённый эскадроном особистов, он поехал к мосту, намереваясь побыстрее вернуться в столицу. Предстояло много работы: решить, как удержать Королевство от развала, собрать ещё воинов…

А ещё покарать Якова: он показал всему войску то, что брезгует боем с Людольфингом. Такое нельзя забыть или замять, теперь во всём Королевстве начнутся ненужные сплетни и не менее опасные разговоры.

– За что? - снова и снова повторял Реджинальд…

А вот огнары на стенах ликовали. Рыцари хлопали по спинам простолюдинов, поздравляя с победой. Франц пожимал руки горожанам, а Филипп Мишель никак не мог поверить своим глазам.

– Что делает Эр-При? - граф в оба глаза смотрел на герцога, повернувшегося спиной к Реджинальду.

– Он уходит, милорд, - спокойно отвечал Франц Гиз. - Похоже, он не может пойти против своей совести и… памяти Энрике Мишеля. Маршалы не предают маршалов! - такова была старинная огнарская поговорка.

– Маршалы не предают маршалов, - Филипп заворожено повторил эти слова, словно в первый раз их услышав. Это было правдой. Отчасти. Просто Филипп впервые понял истинный смысл поговорки…

– Реджинальд остался, на мой взгляд, с восемью-девятью тысячами воинов. Видели, как они бежали от наших стен?

– Я до сих пор не могу поверить собственным глазам. Теперь Людольфингу придётся воевать почти со всем восточным Королевством!

– И не только. Смотрите, милорд, смотрите! - маг показал на приближавшееся с востока облако пыли, которое скрывало маршировавших к Дорожному замку воинов. С востока, со стороны Сегюра, река не защищала графство. Оттуда могли идти или друзья, или враги.

– Вот они приблизились, не могу разглядеть их флаги, - начал говорить один из сотников Филиппа, рыжий огнар лет сорока, в старой кирасе и с таким же старым двуручным мечом.

– Онтар, только бы не остальные армии Реджинальда! - Филипп, неожиданно для себя, начал молиться верховному богу огнаров.

– Людольфинг бежит, смотрите, он бежит!

Реджинальд теперь подстегнул лошадь, и особисты еле могли угнаться за ним. Остатки Южной армии не последовали за своим королём, оставшись у стен Дорожного замка. До самого вечера они простояли здесь, пока не подошла неожиданная помощь Филиппу.

– Онтар Всемилостивый, этого не может быть! - Филипп в недоумении смотрел на подходивших к замку воинов.

Хоругви подошедших войск весело развевались на ветру. Хоругви мидратов. Они были по соседству со знамёнами Сегюра: мало кто мог забыть небольшую корону и меч под ней, устремившийся вверх, к небесам. Карломан не подвёл своего друга: он привёл свои сотни на помощь Дорожному замку. Ну, ещё и тысячи мидратов.

Даже со стен замка были заметны усталость и озадаченность - жалкие остатки войска Реджинальда сдались подошедшим воинам Сегюра, только сам Карломан не понимал, где вся остальная Южная армия. Вроде трупов нет - значит, и битвы не было. Или маги уже дошли до заклинания, которое убивает людей без следов? Ведь не могла же Южная армия взять и испариться!

– Карломан, старый пройдоха, где тебя носило всё это время? - крикнул со стены Филипп, едва завидев графа Сегюра.

Казавшийся гигантом рыцарь в жёлто-красно-серых доспехах снял шлем. Говорят, что в них он прибыл домой после неудачи с Фердинандом, в них же прочитал письмо Филиппа и в них же собирал воинов для помощи соседу. Карломан, этот почти двухметровый огнар с чёрными как смоль волосами и густой чёрной бородой, заметно отличался от своих воинов заметной полнотой. И любому, кто напоминал об этом последнем качестве, граф отрубал голову. Или на поединке, или прямо на месте. Карие глаза всё так же, как и в молодости, блестели, хоть графу и стукнуло недавно сорок два года. Лицо Карломана раскраснелось от холодных доспехов и долгой дороги, но он нашёл в себе силы расхохотаться:

– Куда ты дел армию Реджинальда, сосед? Нам же никого не досталось!

– Проезжай, Карломан, потом всё расскажу в подробностях! - крикнул Филипп со стен Дорожного замка и велел открыть ворота.

Ровные ряды мидратов и воинов Сегюра проходили через ворота, постепенно заполнив всё поле между двумя стенами, закрывавшими Коронную дорогу с двух сторон. Некоторым даже пришлось остаться снаружи - Дорожный замок не мог вместить столько воинов.

– Так что случилось с армией выскочки?

– Он наорал на Якова Эр-При, а потом герцог просто ушёл, потянув за собой почти всю армию.

– То есть как: просто взял и ушёл?

– Маршалы не предают маршалов, Карломан, ты это прекрасно знаешь.

– Маршалы не предают маршалов, - заворожено прошептал Карломан, поглаживая бороду. Филипп улыбнулся, увидев такую недавнюю реакцию на старинную поговорку.

– Кстати, когда успели мидраты? - Филипп смотрел со стены на хоругви восточных соседей Королевства.

– Вообще-то они…

– Только не говори, что ты позвал их, едва получив моё письмо - они бы просто не успели за это время протопать от восточной границы до Дорожного замка. Как они здесь оказались? - Филипп внимательно смотрел прямо в глаза Карломану. Граф Сегюр прочистил горло.

– Месяц назад я предложил князю Переславу одно небольшое предприятие: присоединение моих земель к Конфедерации. Не один ты думал об отделении, а мне просто повезло, что князь послал войска две недели назад.

– Да уж, Карломан, ты как всегда оказался смелее. Теперь осталось только пойти на столицу…

– Никакого марша на столицу, Филипп. Наши войска не пойдут в атаку по колено в снегу, а будут греться у домашнего очага. Ты думаешь, что после сегодняшней победы крестьяне и горожане пойдут дальше? Нет, они захотят сохранить независимость, не сражаясь со своими соотечественниками. А только с мидратскими мы много не навоюем: восемь тысяч воинов не смогут воевать даже против одной армии, не то что против двенадцати или пятнадцати.

– Что же тогда будем делать? - Филипп поникнул головой - он прекрасно понимал, что Карломан говорит правду.

– А поступим вот как: заключим договор, который закрепит нашу независимость, а наш урожай послужит залогом этого. Как тебе такой вариант?

– Он подходит. Но как же с узурпатором?

– Надо подождать пару лет, пока из-под власти трона не выйдут остальные Владения или Фердинанд не вернётся с хорошей армией.

– Ладно-ладно. Сегодня же напишем Реджинальду письмо с нашими требованиями.

Ночь царила в столице Королевства. Улицы Белого города были пусты: все ожидали возвращения королевской армии. Известие о бегстве Южной армии и "предательстве" герцога Якова ошеломило горожан. Ошеломило и во многом обрадовало. Теперь Реджинальд отводил все армии к столице, желая взять реванш за поражение у Дорожного замка. У короля осталось всего лишь семьдесят тысяч воинов, и если бы Эр-При и Сегюры с Мишелями начали боевые действия, Людольфинг проиграл.

Король вполне мог пропустить удар с западной границы, к тому же его отношения с Аскером и Рабаром охладели. Реджинальд боялся, что Лотарь и Фридрих тоже объявят о своей независимости, и Королевство лишится поставок леса и меди. Жаке, Сан-Зар и Сагирина ещё вроде хранили верность престолу, но Реджинальд им уже не доверял. И именно в такой опасный момент он отсутствовал в столице.

Возле Малой коронной площади, где стоял одноимённый дворец, начали собираться люди. Вначале небольшими группками, по два - три человека, а затем всё больше и больше. В штаб-квартире Алого ордена оставалось слишком мало магов, чтобы заметить это: все они были в действующих армиях. Именно так повелел Реджинальд, намереваясь добиться преимущества хоть в чём-нибудь. Архимаг Рошфор несколько дней назад отъехал в своё поместье в южном Онтаре: ему пришло письмо от управляющего. Алый маг кинулся в свои земли, подумав, что крестьяне хотят поднять мятеж против своего хозяина. Ну и против короля, разумеется.

Во дворце было двенадцать алых магов и полсотни стражников из Особой охраны. Достаточно, чтобы приглядывать за дворцом - но слишком мало, чтобы предотвратить его штурм.

Двое человек, закутанных в плащи, переговаривались. Интересно, среди заговорщиков и интриганов существовали свои собственные правила? Просто наблюдательный человек мог б подметить, что очень часто подобные люди облачаются в плащи с капюшонами, собираются в самых укромных уголках… Но даже не догадываются о то, что самое безопасное место - это базарная площадь в разгар выходного дня…

– Хогр, все тут собрались? - спрашивал высокий.

– Да, все две сотни наших туточки. Ещё кого ждать будем?

– Хозяин приказал начинать дело только когда груз подъедет.

– А что за груз-то?

– А Даркос его знает! Вроде оружие.

– Ты тут главный? - внезапно к ним подошёл третий человек.

Хоть на улице и было не так уж и темно, но лица его не было видно за плотным капюшоном.

– В зависимости от того, что тебе нужно.

– Я тут груз привёз. От господина. Мне сказали, что надо обратиться к главному.

– Груз? От кого?

– От господина, - он как можно чётче произнёс это слово, выделив каждую букву. - Имени приказано не говорить.

– Славно! Хогр, мы теперь можем начинать. Что нам с этим грузом делать? Там мечи али копья?

– Там именно то, что нужно. Я скажу, когда можно начинать дело.

– Очень хорошо. Тогда действуй.

– Удачи вам! - и Капюшон (как про себя прозвал Хогр этого человека) отошёл к повозкам, только что выехавшим из переулка.

Двенадцать телег, чей груз был накрыт холщёвыми тряпками, выехали на площадь. Они показались именно из того переулка, который был чуть повыше остальной площади. Из Переулка Гробовщиков - он начинался на Улице Гробовщиков, по которой умерших возили к городскому кладбищу.

Капюшон, что-то сказав людям, правившим этими повозками, махнул рукой. Все сошли с телег и подстегнули лошадей, отходя в сторону. Телеги понеслись по спуску прямо к Малому дворцу, а кони, попав на ровный участок, прибавили скорость. К счастью, их глаза были закрыты специальными кожаными повязками - иначе бы они остановились ещё шагах в ста от здания. Все две сотни воинов, собравшиеся здесь, подтягивались к Хогру, бряцая оружием.

Ограды у Малого дворца не было, и между телегами и стенами здания было уже меньше десяти шагов, когда охрана успела среагировать. Несколько особистов в белых плащах кинулись было останавливать лошадей, но остановились в страхе. Даже в ужасе. Перед огненной стихией - через мгновение на их месте уже пылали живые факелы.

А за секунду до этого раздался оглушительный взрыв - взорвалось содержимое повозок. Шум разбудил весь город, а в окнах домов напротив хозяева уже просыпались, кидаясь к окнам и силясь увидеть что-нибудь через густой дым и сумрак ночи.

Хогр и его командир, Зак, среагировали молниеносно: они кинули своих людей в атаку. Люди, скидывая плащи, выхватывали мечи и топоры и кидались на то, что раньше было восточной стеной Малого дворца. Теперь там зияла огромная дыра от взрыва, а у её краев валялись трупы алых магов и особистов.

Не меньше тридцати человек погибло на посту или во сне: в восточном крыле здания были спальни магов. Выжившие не могли оказать сопротивление ворвавшимся людям, настолько они были потрясены взрывом. Сам Зак своим мечом убил двух особистов, схватившихся за головы. Из их ушей капала кровь.

Нападавшие ворвались в дыру в стене и начали крушить всё, что попадалось им под руку.

Вот в одном из коридоров, который был ближе всего к восточной стене, согнулся алый маг. Он кашлял от едкого дыма, заполнившего его лёгкие - взрыв вызвал облако дыма и пыли. Теперь всё распространялось по всему зданию.

Нападавшие убили его одним ударом, отрубив голову. Чуть дальше десяток Зака окружил трёх особистов, охранявших небольшую кладовку с запасами хлеба. Воины держались героями: перекрыв узкий коридор, они сдерживали атаки. К счастью для Зака, не больше пяти минут. До тех пор, пока ещё один десяток не зашёл им в спину.

– Сжечь всё, что может гореть! Перебить их всех! И быстрее, пока сюда не подошли остальные особисты. Если против нас кинут гвардию, убегать, но не оказывать сопротивления. Ясно? - крики одобрения были ему ответом.

Вот десяток Хогра ворвался на второй этаж, сломив сопротивление четырёх особистов. В это время Малый дворец уже наполнился людьми в кольчугах и серых плащах, которые перебили почти всех алых магов и три десятка особистов. Рошфор оставил в столице самых молодых и неопытных, не ожидая нападения. Никто из них не смог оказать сопротивления, застигнутый врасплох взрывом и ночной атакой. Да и кто посмел бы напасть на здание почти в самом центре столицы? Исходя из здравого смысла - никто! Но действовали "ночные гости" вопреки ему. И побеждали…

Вообще не было ясно, кто напал на них. Лишь позже выяснилось, что это был "белый отряд" - вольные наёмники, скопившиеся в городе. Хогр и Зак были его командирами.

За двадцать минут "белый отряд" смог занять Малый дворец и полностью уничтожить всё, что находилось выше второго этажа. Выгорело абсолютно всё: мебель, гобелены, ковры, даже библиотека. "Белый отряд" в точности выполнял поставленную задачу: уничтожить как можно больше вещей.

Скоро подошёл тот человек в капюшоне. Хотя коридоры первого этажа и были освещены факелами, лампами и огнём пожара, лица его нельзя было разглядеть.

– А теперь поставьте вот эти ящики, - он указал на груженую телегу, которая только что подъехала к Малому дворцу. - На первом этаже. После этого вы должны покинуть здание. Всё ясно?

– Да.

– Тогда быстрее! - и он подошёл к телеге.

– Ладно-ладно! - Хогр и Зак начали командовать своими воинами.

Из окон здания валил дым. Вскоре показался и огонь. Крыша уже начала проседать, а перекрытия на четвёртом и третьем этажах должны были последовать за ней. Едва наёмники поставили ящики и вышли из дворца, раздался ещё один взрыв - и перекрытия на всех этажах обвалились, погребая под собой трупы особистов и алых магов.

Среди наёмников погибло всего лишь семеро. Невероятно мало: ни Хогр, ни Зак не могли припомнить, чтобы подобное дело решалось такой малой кровью. Но радоваться им было некогда: к площади уже стали подтягиваться первые особисты и воины гарнизона.

Почти все улицы были перекрыты, кроме Переулка Гробовщиков. О нём словно забыли воины Реджинальда. Но не "белый отряд" - через полчаса после первого взрыва ни одного из наёмников уже не было на площади.

Барон Сан-Зар, разбуженный взрывом, сейчас подвёл три сотни особистов к площади. Едва показались руины Малого дворца, все застыли от удивления и страха. Первым смог пошевелиться сам барон, отдавая приказы с удвоенной скоростью.

– Оружие наизготовку! Все, у кого есть с собой щиты, в первый ряд!

– Оцепить переулок! Кто подойдёт на расстояние броска кинжала - арестовать! - и ещё десятки команд в том же духе.

Барон гарцевал на своём гнедом коне между отрядами особистов и тысячью гарнизонных воинов, недавно подошедших к площади. На лице Стефана читалась тревога: кто мог так быстро спалить Малый коронный дворец, перерезав стражу вместе с магами, а потом скрыться?

Особистов Сан-Зар послал в соседние здания, надеясь разыскать участников нападения или хотя бы свидетелей этого.

Шагах в двухстах от дворца высился храм Онтара, выходя на площадь глухими стенами. По старинному обычаю, все окна смотрели на восток и запад, чтобы можно было наблюдать за рассветом и закатом. Именно в это время в храме начинались молитвы, и именно тогда было больше всего прихожан.

Белый мрамор с синеватыми прожилками служил отделкой для кирпичных стен, самая верхняя плита была в двадцати метрах от земли. Двускатная крыша, выложенная красной черепицей, была украшена статуями огнарских королей в полный рост. Вот сидел Диниш Мудрый, держа в руках лист пергамента и кисть.

Над самой дверью, которая была два метра в ширину и три - в высоту, возвышалась статуя Огнара. Великий вождь народа был облачён в золотую кольчугу, держал в правой руке двуручный меч, а левой прикрывал глаза от солнца. Шлем из чистого золота, украшенный рубинами и аметистами, был скопирован с рисунков из старинных книг.

Статуя Огнара была лучшей из всех королевских, не считая изваяние Онтара. Стефан помнил, что там, за позолоченными дверьми, если миновать коридор, в котором горели курильницы с благовониями, в северной части стены возвышалась пятнадцатиметровая статуя верховного бога огнаров. Выполненная из золота, кости животных и меди, она поражала воображение. Онтар был изображён зрелым мужчиной с густой бородой. Все черты были прекрасно сбалансированы: широкий лоб и гладкий, аристократический подбородок, ниспадавшие на плечи золотые волосы и задумчивый взгляд. Просторная аркадская тога была на нём, на плече сверкала рубиновая гемма, изображая застёжку. На ногах - сандалии.

Стефан машинально стал молиться Онтару. По телу барона расплылось тепло: то ли от молитвы, то ли от пламени пожара. Глубоко в душе Сан-Зар надеялся, что это Онтар услышал просьбу своего подданного. Решив не беспокоить жрецов Онтара, барон отправил особистов дальше, по домам купцов и зданиям ремесленных гильдий. Нечего тревожить спящий храм - это аукнется в их общем деле. Но никто не должен о нём знать, время ещё не пришло. А придёт ли оно когда-нибудь? Дела никак не давали Сан-Зару поговорить с Рабаром и Аскером. Барон должен был объяснить, что на самом деле испытывает сейчас Реджинальд. Если ему удастся - войне конец! Во всяком случае. На это надеялся Стефан…

Обстановка в замке, когда мы туда прибыли с Аброй, Владеком, Тенпероном, Уургом и Сташеком, была удручающей. Продовольствие на исходе, в замке уже становилось очень холодно, выпал первый снег. Хуже всего было то, что уже пятьдесят человек погибло, пытаясь добраться до пригорных деревень и купить хоть какие-то продукты.

Когда мы только подходили к замку, дальний дозор (Блад Торн начал высылать их после того, как не вернулись уходившие за продовольствием) вскинул копья, едва завидев изменившегося Владека и Уурга.

Лишь Тенперон, вставший между кенари, орком и огнарами, предотвратил битву. Вернее, убийство - один Владек мог уничтожить всех семерых дозорных, используя свой призрачный молот.

За несколько дней до того Тенперон понял, что кенари владеют ещё и магией. Владек являлся небольшим источником силы воздуха, и возле него подобная магия действовала намного мощнее. Владек вполне мог запустить в противников слабое торнадо или "колодец ветров" - сплав эльфийской и воздушной магии. "Колодец" сначала ударял в человека, а потом начинал разрывать его изнутри. Владек случайно использовал его на олене…

Можно только завидовать ловкости Уурга: лишь завидев завихрение воздуха, орк прыгнул в сугроб. Он был единственным, кто оказался не заляпанным кровью. Как ни странно, Владек принял своё новое состояние как должное. В первые дни он задумчиво рассматривал своё новое тело (если сотканный из молний доспех можно назвать таковым), а потом ещё и шутил, что он совершенно не хочет есть и спать.

У него была лишь одна тяга - тяга к магии. Раз в каждые три дня ему требовалась подпитка из Кубка. Тенперон говорил, что без этого он не сможет постоянно быть видимым, да и потеряет свою личность. Лишь инстинкт слуги будет владеть им. Оставалось только удивляться, откуда учитель всё это знает.

Теперь Владек постоянно был возле меня, охраняя от возможной опасности. Превращение в кенари усилило его клятву верности, которую он произнёс перед Тинеэдель, что меня одновременно и радовало и пугало. Вдруг он может случайно убить какого-нибудь человека? Если тот который будет достаточно близко ко мне, и Владек подумает, что мне грозит опасность? Пока что этого не произошло, слава Тарику!

Но я отвлёкся. Тенперон, первым делом принявший доклад от Блад Торна о плачевном состоянии замка и нашей "армии", собрал всех у полуразрушенных стен замка.

Тут было почти три тысячи воинов: достаточно, чтобы не бояться карательных отрядов. Слишком мало, чтобы спуститься с гор и тем самым объявить во всеуслышание о своём существовании.

Тенперон, услышав последние слухи, понял, что все считают нас сбежавшими глубоко в Саратские горы. Это было не так уж далеко от истины… Этим можно было воспользоваться.

– Воины, вы уже почти два месяца храбро держитесь в этом замке, невзирая на гнев Реджинальда и силу предавших истинного короля войск. Но скоро мы выйдем отсюда, и знамя Фердинанда будет развеваться над Тронгардом! - настоящий рёв одобрения был знаком веры в своего предводителя.

– Да будет вам известно, что уже сейчас сюда идут союзники. Надо лишь подготовить их приход, и мы отомстим за всё! - смешанные чувства радости и растерянности.

"Откуда здесь, в заснеженных горах, союзники?" - думали многие…

– Я понимаю вашу неуверенность, и скажу, что это айсары идут к нам на помощь! - а вот теперь гробовое молчание - все слишком хорошо помнили битву при Кирсекри.

– Командир, варвары помогут нам? - неуверенно спросил один из молодых воинов в первых рядах.

– Нельзя торговать, не имея разменной монеты, - старая огнарская поговорка. - Так же как нельзя воевать без воинов. Кто, по вашему мнению, будет принимать основной удар армий Реджинальда? Айсары. Кто будет гибнуть под копытами его конницы? Айсары. Кто будет взбираться на стены замков и крепостей, открывая нам ворота? Айсары! - я ужаснулся, только сейчас поняв, зачем Тенперон наобещал айсарам столько всего.

Отдавать им ничего и не придётся: они все погибнут, расчищая нам путь. Слишком похоже на аркадский подход. Но никак не на огнарский

– Ура генералу Тенперону! Ура милорду Тенперону! - я боялся, что Реджинальд в столице услышит радостное "ура!" трёх тысяч наших воинов.

– А теперь идите, отдыхайте, ешьте, нам предстоит завтра поход и слава! - Тенперон сошёл с импровизированного помоста и направился к Блад Торну, зачарованно смотревшему на своего командира.

– Милорд, я преклоняюсь перед Вашей предусмотрительностью и ораторским искусством. Признаюсь, что хотел скинуть лет двадцать и сражаться в первых рядах нашей армии.

– Возможно, Вам так и придётся сделать.

– Возможно, милорд, возможно.

– Кстати, Вы подготовили воинов? Применив новую тактику?

– Да, генерал. Как я понимаю, Вы хотите применить её на практике?

– Нет, слишком рано. Ещё, мне нужна подробная карта этих гор со всеми указанными на них населёнными пунктами. Это возможно?

– Надеюсь: Фердинанд оставил нам кое-какие карты, но не думаю, что они будут настолько подробны.

– Ладно, Блад Торн, попытайтесь достать хоть какие-нибудь. Теперь я должен добраться до своего кабинета и поработать над Кубком Хладной крови, - мимоходом сказал Тенперон.

– Кубком Хладной крови? - хоть старый вояка и отличался прекрасной выдержкой, но и его глаза полезли на лоб при этой новости.

– Да, Вы не ослышались. У него есть ещё несколько названий…

– Милорд, мне кажется, я готов последовать с Вами до самого Кемета.

– Молитесь Онтару, чтобы этого не потребовалось.

– Постараюсь, милорд. Удачи Вам.

– Если я понадоблюсь, ищите меня в кабинете или на этаже ревенанта. Надеюсь, помните, где это?

– Этого нельзя забыть! - Блад Торн кивнул Тенперону.

Учитель уверенной походкой направился к замку…

Замок ничуть не изменился, разве только добавилось. Где вы видели воинов, прибирающихся в собственных казармах? Поднявшись на четвёртый этаж, мы всей компанией ввалились в Зал Мадлен. Уурга, как ни странно, воины встретили более или менее приветливо, как-никак он был с Тенпероном. Владека побаивались, и даже не старались скрыть этого.

Мы прошли к портрету последнего графа, Эдвина Беневаля.

Внезапно, едва взглянув на картину, я почувствовал холод. И резко обернулся - ревенант молча стоял за нашими спинами, сложив руки на груди. Он внимательно разглядывал Владека и Уурга, паря на расстоянии целой ладони от пола.

– Милорд, - я поклонился Эдвину.

– Николас, - он кивнул мне. Все остальные обернулись.

Уург, вскинувший топор, внезапно повалился на землю в поклоне. Владек, хотя и обладал храбростью кенари и мало чем отличался от ревенанта, сделал шаг назад, прикрываясь руками. Абра встал впереди Тенперона, защищая своего вождя. Лишь Тенперон молча стоял. Он был единственным, кроме меня, в этой компании, кто видел ревенанта.

Через мгновение учитель расхохотался… Все, даже ревенант, дружно уставились на Даркхама.

– Учитель, с Вами всё в порядке?

– А ты не понял, Николас?

– Что я должен был понять?

– Сейчас, в этой комнате, собралась почти вся "нечисть" графства Беневаль: призрак, орк, кенари, которого можно посчитать за оборотня, - смех душил Тенперона, - и маги. И все друг друга испугались! Эх, надеюсь, воины Реджинальда просто убегут от нас, едва завидев.

Даже ревенант не смог удержаться от смеха. Владек - и тот издавал подобие смеха, в его новом обличье казавшегося тихим и далёким громом.

– Всё-таки мой совет оказался полезным, Тенперон! - ревенант вновь вернул себе серьёзный вид. Всё-таки привидению, да ещё и графа, не подобает слишком долго смеяться - репутацию потеряет.

– Да, граф, как видите. К сожалению, один из воинов Николаса оказался сильно изменённым эльфийской магией.

– Не только эльфийской, сударь маг, не только. Ну да ладно. Что привело вас, - ревенант снова окинул взглядом всю компанию. - В мою скромную резиденцию?

– Мы лишь хотели засвидетельствовать почтение, граф, - я первым нашёлся что ответить. И правда, что нас привело сюда, в эту комнату?

– Вижу, что у тебя, Николас, до сих пор висит подаренный мною клинок?

– Да, граф.

– Это хорошо: он замечательно тебе послужит. Потом… Надеюсь, наш уговор остаётся в силе?

– Да. При первой возможности мы выполним своё обещание, - ревенант разговаривал только со мной, даже не глядя на Тенперона.

– Выдержка, достойная графа, - странное замечание. К чему оно? - Ты не задумывался над этим, Николас?

– Нет, граф.

– Жаль-жаль. Возможно, нам стоит потом поговорить кое о чём. Кстати, Тенперон, Вы собираетесь учить его настоящей магии?

– Простите? - не понял я.

– Да, граф Беневаль, мы начнём сегодня же.

– Отлично. Тогда удачи Вам в этом деле. И не забудь, Николас, я всегда готов принять тебя здесь.

– Это сложно забыть, милорд.

– Граф, - Тенперон кивнул, прощаясь.

– Маг, Николас, кенари, орк, айсар, - ревенант кивнул в ответ и растворился в воздухе.

– Граф дал нам понять, что лучше здесь не задерживаться, - Тенперон махнул головой в сторону выхода.

– Вождь Тенперон, а кто это был? - Уург, увидев, как легко Даркхам общается с призраком, проникся глубоким уважением к магу.

– Хозяин этого замка, Уург, и лучше его не тревожить: несколько человек уже поплатились за это своими жизнями.

– Вы слышали, чтобы снежный орк нарывался на неприятности, да ещё с мёртвыми?

– Насчёт второго не уверен, а вот насчёт первого - да. Ты же встретил нас? - Тенперон улыбнулся.

– Я уже понемногу начинаю жалеть, что сдался вам в плен, - улыбнулся Уург. Похоже, орк начинал привыкать к огнарскому чувству юмора.

– Ладно, все по комнатам, вам надо отдохнуть после похода в Снежной пустоши. А ты, Николас, должен пойти со мной в кабинет. Пора наконец-то взяться за твоё обучение магии. Настоящей магии, - мечтательно добавил Тенперон.

– Да, учитель, - я терялся в догадках, что же мне предстоит.

– Я пойду с моим господином, - интонации Владека хоть и сохранились в голосе кенари, но говорить он стал намного громче и уверенней.

– Конечно, Владек, конечно.

Мы прошли в кабинет Тенперона. Внутри было полно пыли: сюда боялся заходить даже Блад Торн, если Тенперон не вызывал его сюда.

Хотя чего тут было бояться? Всего лишь старинный стол из морёного дуба. Парочка стульев…

Комната была не очень-то и большой по сравнению с классом Даркхама в Магической академии: пять шагов в длину и семь в ширину, лишь несколько полок с книгами, которые тут лежали ещё со времён Эдвина Беневаля, да окно, выходившее на горы. На столе высился Кубок: его металл всё так же ярко сверкал, а еле заметные даже для меня магические нити опутывали воздух вокруг него.

– Николас, тебе уже рассказывали, зачем магу нужны заклинания? - Тенперон присел на стул.

– Чтобы творить магию, конечно же, - теперь, в этом кабинете, были лишь учитель и его ученик, а война…Она где-то далеко, в другой жизни.

– В корне неверно, ученик. Заклинания нужны, чтобы призывать силу для сотворения волшебства. Ты же заметил, что я нечасто использую свой голос или какие-то слова для волшбы?

– Да, учитель. Но я не понимаю…

– Сейчас ты всё поймешь. Видишь ли, немногие маги обучены черпать силу для исполнения своих замыслов прямо из источника. Я бы сам не мог тебя этому достаточно хорошо обучить, не будь у нас Кубка, - Тенперон кивнул на творение Тинеэдель. - Зато сейчас с полной уверенностью возьмусь за это. Ты готов к уроку, Николас?

– Готов, учитель, - Владек застыл в шаге за моей спиной, стараясь даже не фонить силой своей магии. Стоп, как я понял, что это именно он фонит?

– Это всё сила Кубка, Николас, - Тенперон легко угадал мои мысли по недоумённому выражению лица. - А теперь отбрось все лишние мысли.

– Сделано, учитель, - я сконцентрировался лишь на Кубке.

– Внимательно смотри на Кубок. Так, хорошо. Теперь закрой глаза.

– Да учитель, - я оказался в приятной тьме.

– А теперь открой их, не поднимая век.

– Учитель? - я не понял смысла.

– Попытайся сделать это. Я помогу тебе, - Тенперон, я это мог сказать даже с закрытыми глазами, сейчас смотрит прямо мне в глаза. Вернее, на опущенные веки…

– Да учитель, - и через мгновение мир вокруг меня изменился.

В полумраке, где очертания всех предметов были искажены, сверкали нити. Они были словно сотканы из разных металлов и… драгоценных камней.

Возле меня "плыла" золотая нить, окаймлённая кроваво-красным сиянием. Вот нить цвета лазури потянулась к Кубку. О, как он изменился! Вместо небольшого потира теперь высился сосуд размером с бочку, через ставшие стеклянными стенки сверкала вода. Нет, не вода - то была кровь Познавшего скорбь, и это теперь было прекрасно видно.

Кровь внутри Кубка пульсировала, словно подчиняясь биению сердца. Но сильнее всего изменился сам Тенперон. На месте не очень-то и высокого, это было особенно заметно в айсарском племени, сидел человек… нет, не человек, а полубог. Тысячи золотых, серебряных, чёрных и окрашенных в сотни других цветов шли прямо к нему, а глаза его горели магическим огнём. Вместо камзола была просторная чёрная мантия, на плечах - наплечники из гномьего серебра. Тенперона окружала иссиня-чёрная аура, сплетавшаяся с точно такой же, только белой, и ещё с десятком других. Глубже всего была зелёная, цвета молодой листвы. Я взглянул на свои собственные руки, и почувствовал чувство гордости. На мне было целых четыре ауры: серая, цвета молодого салата, что-то вроде цвета мутной воды и коричневая.

– Что, Николас, теперь понял?

– Это прекрасно, учитель!

– Мало кто так говорил, - Тенперон улыбнулся. - Сейчас ты видишь перед собой мир магии. Именно в нём происходят те изменения, которые мы называем волшебством. Здесь мы видим людей такими, какие они есть или кем они стать в своих самых сокровенных мечтах. Ты готов продолжить урок?

– Конечно, учитель!

– Великолепно. Теперь ты попробуешь зачерпнуть силу прямо отсюда, из Кубка. Мысленно протяни свои руки к нему.

– Да, учитель, - я старался изо всех сил.

Мутноватая волна, издалека напоминавшая две сложенные лодочкой ладони, появилась прямо передо мной и заскользила к Кубку. Едва дотронувшись до его прозрачной поверхности, я почувствовал лёгкое покалывание в своих пальцах, как будто я коснулся ледяных иголок.

– Великолепно! Теперь скользни внутрь.

Призрачные (или, как раз, мои настоящие ладони?) оказались внутри. Теперь казалось, что я опустил руку в бочку с водой, в которой плавали куски льда. И я потянул энергию из Кубка. Покалывание совершенно исчезло.

Я чувствовал, что любое моё заклинание будет в десятки раз сильнее, чем даже у Архимага, и незаметно для себя выпустил в воздух "огненный шар". Здесь, в этом мире магии, я увидел, как возле меня скапливаются золотые линии, превращаясь в непроглядно красное облако. Секунда и… ничего не произошло: из моих рук просто пошёл пар.

– Учитель?

– Всё нормально, Николас! Скажи спасибо, что тебе просто удалось создать пар. Ты хоть подумал, что зачерпнул силу воздуха и ещё нескольких стихий? Огонь здесь просто не может зародиться!

– Нет, учитель, - я опустил голову.

– Тем не менее, это просто великолепно для первого раза! Попробуй создать какое-нибудь заклинание воздуха, скажем, "ветряную подушку". Хоть ты и не расположен к воздушной магии, всё равно попробуем…

Это было одно из самых простых и, одновременно, изящных заклинаний: перед магом появлялось уплотнение воздуха, на котором можно было даже сидеть или летать. Оно было очень похоже на левитацию, кроме одного "но": исчезни "подушка", и маг упадёт на землю.

Я снова зачерпнул силу из Кубка, почувствовав лёгкую морозную свежесть: источник силы привык ко мне. Я представил в небольшое облако, которое должно было появиться чуть повыше стола, и возле моих рук начали скапливаться серебристые нити.

Они собирались в узор: что-то вроде листа на пьедестале, только он был очень неровным и расплывчатым. Как и сам воздух, из которого был соткан. Теперь у меня всё получилось: над самым столом появилось уплотнение воздуха, к которому потянулись серебристые нити из моих рук.

Тенперон захлопал в ладоши.

Владек издал победный рык: он был похож на гром, всё ближе и ближе подбирающийся к тебе.

– Прекрасно, Николас. Я пока что опробую твоё заклинание.

Тенперон магией притянул облако к себе, а потом ступил на него. Едва вторая нога поднялась с пола, как облако испарилось. Даркхам вовремя заметил это и спрыгнул на пол.

– На сегодня, я думаю, хватит. Ты и так устал.

– Нисколько, учитель, - и вдруг у меня подкосились ноги. Владек одним движением подхватил меня под руки и помог удержаться на месте.

– Не бойся, Николас, истинная магия забирает у волшебника слишком много сил. Но и даёт огромное могущество. Только тебе решать, каким способом ты будешь колдовать. А теперь иди к графу, он тебя приглашал сегодня. Ещё не забыл об этом?

– Нет, учитель. Спокойной ночи, учитель! - открыв глаза, я понял, что уже начинает темнеть.

– И тебе, Николас. Удачи.

Я вышел из кабинета Тенперона, всё ещё поддерживаемый Владеком. Подниматься на четвёртый этаж было уже намного легче: силы после применения магии понемногу возвращались ко мне. Я с удовольствием заметил, что на этаже ревенанта уже вполне мог идти сам, без чьей-либо помощи.

Миновав коридор, я пришёл в Зал Мадлен. Тут всё так же было светло. Иногда мен казалось, что и через сотни лет комната не изменится.

– Я ждал тебя, Николас, - Беневаль появился прямо за моей спиной. Похоже, у него это уже входило в привычку.

– Вы приглашали меня придти сюда. И я пришёл, граф.

– Необычайная исполнительность для… кстати, а сколько тебе лет?

– Пятнадцать, граф.

– Пятнадцать… - задумчиво повторил Беневаль. - Знаешь, что в это время уже становятся пажами при рыцарях?

– Только не посвятившие себя магии, граф.

– Хотя ты и так уже паж при Тенпероне, - граф словно не слышал меня. - А что требуется пажам?

– Что, граф?

– А им требуется знать историю Королевства и Владений.

– Но, граф, мы прекрасно изучали историю и в Магической академии, - я совсем уловил логику ревенанта.

– Тогда скажи мне, кто был первым бароном Сан-Заром?

– Это был, - я точно помнил, что это мы проходили, - Антуан?

– Нет, это отец того барона, что сейчас носит этот титул. А кто был вторым герцогом Артуа?

– Не знаю, граф.

– А первым Сегюром?

– Не знаю, - кончики моих ушей краснели…

– Кто же, в конце концов, был первым Беневалем? - ревенант готов был рассмеяться. Хотя это у призраков не особо и получалось.

– Не помню, милорд.

– Ну и какой из тебя получится приближённый Фердинанда? Что, до сих не понял? Когда принц сядет на трон, Тенперон станет минимум Архимагом. А если Фердинанд помнит своих спасителей - то и маршалом. Ты будешь приближённым маршала и… А вот насчёт "и" я не уверен. Тебя же должен кто-то научить хорошим манерам и истории Владений. Ты понимаешь всю важность этого?

– Да, милорд.

– Хорошо. Молодёжь, молодёжь… Садись, - возле меня появился деревянный стул с высокой спинкой, обитой бархатом.

– Ты готов к первому уроку?

– Да, граф.

– Тогда начнём, пожалуй, - ревенант задумался, становясь ещё более расплывчатым, - с самих дворян.

– Граф?

– Какова главная цель дворян, а особенно Владетелей?

– Служить своему королю?

– В корне неверно, но простительно для ученика мага, - ревенант улыбнулся только уголками губ. - Главная цель дворян - это защита своих подданных, вассалов. Именно об этом клянутся все дворяне, которых посвящают в рыцари. Естественно, ты не учил эти клятвы, ведь у тебя дар к волшебству. Но это совершенно не мешает узнать, кто такие рыцари.

Как ты знаешь, в Королевстве сейчас одиннадцать Владетелей. Но кроме них есть и ещё множество других дворян, у каждого рода своя история, герб, девиз и, собственно, титул. Самым низшим среди дворянских титулов считается титул риттера.

Риттер - это дворянин, уже выросший из звания пажа, но не посвящённый в рыцари. А ещё - простолюдин, произведённый монархом или Владетелем, ведь только они имеют на это право, в дворяне.

После риттера идут рыцари или лыцари, как говорят в восточных землях Королевства. Рыцари - это основная масса дворянства. Рыцарь имеет право владеть лишь одним замком, при этом в случае войны он должен привести с собой десяток пехотинцев и двух пажей, то есть "копьё". Это ясно, Николас?

– Да, граф.

– Хорошо. Потом идут виконты. В нынешние времена это наследники дворян, но раньше всё было несколько иначе. За ними идут бароны, те уже могут владеть двумя замками, при этом обязуясь привести с собой два десятка воинов и четырёх пажей. Чуть выше них маркизы - эти владеют тремя замками и, соответственно, приводят с собой уже три десятка воинов каждый. Ну, за ними идут граф, маркграфы и герцоги. Герцогов всего только пятеро, все они Владетели. Всё понятно?

– Да, граф.

– Хорошо. Кстати, а кто твои родители?

– Я… не знаю моих родителей.

– То есть как? - ревенант просто не мог понять: он широко раскрыл свои глаза, а уголки губ чуть поднялись.

– Это очень длинная история, граф.

– Ничего, закат будет только через пару часов, твои "рыцари" узнают о твоём приезде только к полуночи. Именно тогда они вернутся с разведки.

– Хорошо, - я вздохнул, собираясь с мыслями. И рассказал графу свою историю…

Несколько минут стояла полная тишина.

– Обычная история для северных Владений, - голос ревенанта оставался прежним, только его лицо было несколько задумчиво.

– Да, граф, совершенно обычная…

Южная армия заметно уменьшилась: теперь по полям, на которых уже появился первый снег, шла едва ли треть от прежнего числа.

И если бы из-за поражения! Андронику пришлось разделить армию после того, как пришло письмо от императора. Владыка требовал, чтобы Южная армия как можно скорее захватила Припартафскую равнину. Именно из-за этого и пришлось разделить войско. Два легиона, Левата, которым Андроник заменил погибшего в битве Ираклия, и Константина вместе с турмой Кантакузина уходили на восток, чтобы занять города Ктесифон, Бараянжар и Кмерну.

К сожалению, эти легионы были сокращены в два раза: после огромных потерь в битве у Гусиного брода Андроник не мог отослать от ударного кулака столько сил. Но хуже всего был отделение огнарских отрядов. Иоанн Ватац писал, что в Королевстве поднял мятеж викарий Мишель, и для принца как раз самое лучшее время вернуться. У Ласкария осталось всего двадцать тысяч пехоты, три тысячи клибанариев и пять тысяч лучников и пращников. С этими силами он должен был штурмовать Ефратисий.

Город раскинулся на трёх холмах. Приземистые домики из камня и глины жались друг к другу, словно пытаясь сохранить тепло очагов.

Поздняя осень была необыкновенно холодной, и скоро могли появиться первые больные и обмороженные. Если, конечно, мороз начнёт крепчать. Поэтому армии был жизненно необходим этот городок.

Ефратисий был окружён деревянной стеной и неглубоким рвом, но без осадного оборудования с ним нужно было повозиться. Андроник хотел взять эти "ворота Припартафской равнины" как можно скорее. Император прямо сказал, что чем быстрее Южная армия возьмёт Ефратисий, тем больше земли смогут выторговать дипломаты, и тем меньше денег потребуется на военные расходы. Казна пустела с каждой секундой. Даже Фока Сеян не знал, как достать ещё денег…

Андроник хмыкнул: ведь у них в руках оставался Аббас. Его отправили вместе с Фердинандом, принц должен был доставить его в столицу. А потом уже попытаться вернуться в Королевство. Султан был очень ценным доводом на будущих переговорах. Просто Менгли-Хазрей ещё не успел закрепиться на горном престоле, а сыновья венценосного пленника уже повели с узурпатором войну. Хотя какая, к кеметской пустыне, война? Эта междоусобица не сломает частокол и не заполнит ров Ефратисия. И уж конечно не эта междоусобица будет штурмовать эти стены.

– Иллюстрий, - сзади тихо подошёл Валент, кутаясь в меховой плащ. - У нас, у лучников, созрел хороший план штурма.

– В чём же он состоит? - Андроник подавил лёгкий зевок: за прошедшее утро Валент был уже пятнадцатым послом "от войска", и у каждого был свой собственный план. Естественно, гениальный…

– Суть его будет в ложной атаке. Это, как мы надеемся, подействует.

– Очень интересно, и как же будет выглядеть эта "атака"?

– Необходимо, чтобы священники подожгли участок восточной стены, потом блокировали вражеских колдунов. А мы бы в это время ударили прямо в ворота.

– Чем ударили? Ложками да походными котелками? - Андроник уже почти потерял интерес к предложениям Валента. Общий план был очень неплох, только вот нечем было проламывать ворота. Пока что нечем.

– Видите тот лес, иллюстрий? - Валент указал куда-то в даль, сокрытую утренним туманом.

Вообще, Андроник и Валент стояли на достаточно высоком холме. Он был как бы связующим звеном той линии холмов, на которых стоял Ефратисий, и той возвышенностью, на которой аркадцы разбили лагерь.

Вид военного стана радовал глаз Андроника: частокол в два человеческих роста, что достигалось путём предварительного создания вала. Ровные ряды палаток. Колья для частокола таскали сами легионеры, каждый по одному, и ещё много всякой мелочи и вооружения.

– Что там, Валент? Я ещё не очень хорошо изучил местность.

– Лес, иллюстрий, лес! Прекрасные деревья, каждое из которых достойно зваться корабельной древесиной!

– Валент, я знаю Вашу любовь к мореплаванию и кораблестроению, но не особо соображаю в древесине, - а зачем командиру наёмников-айсаров разбираться в породах дерева?

Лишь чистая случайность превратила Андроника Ласкария в дрункария и стратига Южной армии. Всего лишь то, что Иоанн Ватац когда-то был одним из воинов отряда Адроника.

– Это значит, что мы вполне можем сделать тараны.

– Вот это уже интереснее. Сколько времени потребуется воинам?

– Штурм можно назначить хоть на полдень.

– Хорошо, тогда прикажи воинам готовиться к бою, - Андроник стряхнул снег со своего плаща. - Незачем мёрзнуть под стенами.

– Будет исполнено! - Валент быстрым шагом пошёл к лагерю.

– Артарс! - так звали десятника охраны Андроника, он был айсаром.

– Да, командир?

– Как ты думаешь, смогут ли айсары прорваться вот к той башне, - Андроник указал на возвышавшуюся над всем городом башню. - И продержаться там несколько часов?

– Против бородачей, - так айсары презрительно называли горцев, - мы продержимся и неделю, если таков будет Ваш приказ.

– Хорошо, тогда сообщи остальным айсарам, чтобы готовились к штурму. Они мне будут нужны за час до полудня.

– Будет исполнено, командир, - Артарс последовал за Валентом.

Хоть Ефратисий и стоял на трёх холмах, был ещё и четвёртый, выше городских. С основным городом он был соединён деревянной стеной, а на самом холме стояла башня. Она позволяла горожанам следить за окружающей местностью (особенно это было выгодно во время осады) и хранить часть запасов. Эта башня была самой уязвимой точкой городской обороны. Об этом знал и Андроник, и командир гарнизона: у башни было до трёхсот воинов, готовых в любой момент отразить вражеский удар. Но вот такого штурма, какой уже разыгрывался в голове Ласкария, противник не предусмотрел.

Солнце уже почти было в зените, и в долине стало немного теплее. Солнечные лучи отражались от кольчуг аркадского войска, ветер играл со знамёнами и хоругвями. Всё войско выстроилось в четыре квадрата: три из легионеров, они подошли на выстрел баллисты, и ещё один из айсаров, тот был позади.

На флангах скучали клибанарии: тяжёлая конница вряд ли пригодится во время штурма и боя на узких улочках. Их целью было прикрытие пехоты, если гарнизон попробует сделать вылазку из потайного хода, если такой имеется.

Партафцы тоже выстроились на своих стенах: ровные ряды копий были устремлены вверх, к солнцу, кожаные доспехи были заранее почищены и подновлены, стяги со звёздами и полумесяцом должны были воодушевлять защитников на бой.

Андроник заметил сновавшего среди воинов дервиша. Как утверждали часто воевавшие с партафцами центурионы и декурионы, рядом должен быть и вражеский командир.

Андроник решил проехаться на коне, облачившись в свои доспехи: широкий шлем с личиной (железной полумаской, закрывавшей лицо от верхней губы и до лба), украшенные гравировкой наплечники и чешуйчатый доспех. Аркадские мастера делали их таким образом, что верх каждой чешуйки, начиная со второго ряда снизу, был прикрыт сразу двумя верхними чешуйками, и слабых мест в такой защите не было. Кольчужные штаны и чёрный плащ с пурпурной каймой лишь дополняли картину.

Андроник не меньше, чем на доспехи, полагался на аркарские кресты, украшавшие шлем, наплечники и поножи, зачарованные священниками. Магия Аркара должна была защитить от стрел и мечей.

В бой Андроник взял скутум и щит. Скутум был мечом ксариатских всадников, позднее распространившимся и среди пехоты, длиной в девяносто сантиметров и с коротким эфесом. На нём был изображён орёл - символ Аркадской империи. Щит был круглым, состоявшим из деревянной основы, обитой железом, и железного умбона. Его тоже украшали орлы, только выкрашенные в пурпурный цвет.

– Трубач, играй наступление! - Андроник, насладившись секундами тишины, выкрикнул команду во всю мощь своих лёгких.

Войско двинулось. В проёмах между квадратами легионов шли лучники, готовившиеся дать залп. Легионеры несли тараны, прикрываясь щитами. Лишь айсары не трогались, ожидая удобного момента для атаки.

Но вот легионеры остановились, и вперёд вышли лучники. Они выстроились в линию и воткнули стрелы в землю: это был запас на первые выстрелы. Партафцы молчали: аркадские лучники были вне того расстояния, на котором стрела могла убить или ранить человека.

Несколько воинов понесли зажжённые факелы, от которых лучники поджигали паклю, намотанную на стрелы.

Андроник вскинул руку - и после команды центурионов лучники подняли свои луки, прицелившись. Через мгновение рука дрункария опустилась - и в воздух взметнулись крохотные костры горящих стрел.

Композитные луки поражали мишени и на таком расстоянии. Через несколько мгновений стрелы долетели до деревянных стен, и началась битва.

Пока защитники города пытались затушить загоревшееся в некоторых местах дерево или оравших от боли товарищей, в которых попали горевшие стрелы, легионеры пошли на штурм. Партафцы ответили выстрелами: несколько десятков аркадцев в первых рядах упало, истекая кровью. Из башни, на которую Андроник собирался направить основной удар, тоже сыпались стрелы на головы нападавшим.

Через восемь минут легионеры ударили тараном по воротам. Аркадцы били со всей силой, надеясь как можно скорее проломить ворота. Командир партафцев начал перебрасывать воинов из башни к воротам. И на стене, и перед стеной смерть находила свои жертвы. Старухе с косой было всё равно, верят её жертвы в звёзды или в Аркара, она просто выполняла своё дело.

На головы легионерам полились кипяток и горячее масло, центурионам пришлось целых три раза сменить воинов у тарана, которых заодно и настигали кидаемые защитниками копья.

Андроник бросил айсаров в битву. Две тысячи воинов кинулись к башне, прикрываясь каплевидными щитами.

У командира партафцев не было выбора: или он уводил от ворот воинов, уменьшая шансы на победу, или оставлял их, лишив защитников башни последнего шанса выжить. Воины остались.

Айсары, потеряв чуть больше пяти десятков убитыми и ранеными, подошли к башне. Тут же наверх полетели осадные крючья, цеплявшиеся за крышу и верхушку частокола.

Северные наёмники не зря получали своё жалование: через минуту уже послышался звон мечей. Айсары начали давить на защитников башни, и всё больше воинов стало подниматься вверх по крючьям.

В это же время Андроник кинул на восточный холм легион Константа вместе с тремя таранами. С этой-то минуты и начался настоящий бой.

После оглушительного треска ворота сломались, и легионеры кинулись в бой. Как раз в это время айсары заняли башню и теперь продвигались товарищам навстречу.

Три тарана долбили в деревянную стену. Окрылённые успехом аркадцы и айсары уже почти праздновали победу…

Андроник заметил, как чёрная точка сползает с гор, будто муравей с тёмного дуба. Враг. Партафцы их обходят…

– Конница, развернуться к горам! Быстро!

Конная турма поворачивала коней, гремя железом брони. Всадники оживились - ведь предстояло веселье! Сейчас враг увидит, кто такие аркадцы!

Всадники выстроились на холме вокруг Андроника. Ласкарий на коне занял место в первом ряду. Скутум сверкал в лучах солнца, грозя врагу смертью.

– Подходите, гады, мы вас ждём, - осклабился Андроник. Хладнокровие полководца отступило, уступив место горячности командира наёмников.

Андроник помнил о тех минутах совсем немного. Его внимание было приковано к горам. Лишь иногда он смотрел, что творится в городе…

Вот айсары подожгли несколько зданий. Наверное, казармы… Легионеры бежали от ворот к холму, занимая оборонительные позиции. Невдалеке выстроились лучники, в спешке готовившиеся к стрельбе. А с гор всё спускались полки партафцев.

Вражеское войско уже выстроилось напротив аркадцев. Легионеры как раз выстроились четырьмя квадратами, в промежутках между которыми лучники приготовились к стрельбе.

Самое время ударить.

– За славой!!! - Андроник выкрикнул во всю мощь своих лёгких, пришпорив коня.

Дрункарий понёсся на врага, увлекая за собой всё войско. Тут не было приказов командира или хитрых манёвров - только яростная атака, когда воины следовали за командиром. Партафский командир, совсем не готовый к этому, не успел отдать каких-нибудь приказов: партафцы сами понеслись навстречу аркадцам. Две лавины были в нескольких шагах друг от друга, когда Андроник поднялся в стременах и выкрикнул на староксариатском: "Победа или смерть!".

Через секунду он сбил с ног одного горца, срубив голову со второго. А войско уже подхватило выкрик Андроника, и сам воздух вспомнил ксариатский язык.

Андроник, орудуя мечом, отбивался от партафцев, совершенно не думая о смерти - наоборот, он искал её. Ласкарий ещё в первые минуты смирился с мыслью, что аркадская армия поляжет на этих холмах.

Врагов было слишком много, а в Ефратисии до сих пор сражалась большая часть войска…

Кровавая пелена застила глаза Андронику: он рубил и колол, колол и рубил. Всё было очень просто: враги - впереди. Свои - за спиной. И только ярость битвы да звон железа между ними.

Ласкарий даже немного удивился, увидев, как несколько легионеров прорвалось к нему. Оказывается, дрункарий сражался в окружении. Но почему он этого не заметил?

У Андроника не хватало времени, чтобы посмотреть на землю: у ног его коня валялись трупы партфацев. Много трупов…

И снова: колоть и рубить, рубить и колоть. Воспоминания превращаются в набор миниатюры из книг…

Вот Валент пронзил своим знаменитым коротким копьём вражеского всадника, а секирой, которую он держал в левой руке, отогнал пять или шесть горцев. Все удивлялись, как можно так драться. Валент лишь улыбался и говорил, что надо чаще тренироваться…

Невдалеке был и Констант, вместе с воинами своего легиона прорывавшийся к Андронику. В такой свалке главную роль играла выучка, количество бойцов и доспехи.

Партафцы уступали всего лишь в двух вещах. Андроник заметил, как вражеская конница попыталась отрезать когорту, в которой дрался Валент, от основного войска, но в дело вступили клибанарии: на глазах у дрункария один из аркадских всадников пригвоздил к земле партафского кавалериста вместе с лошадью, но на него тут же накинулось пятеро горцев…

Несколько аркадских когорт прорвались к вражескому центру, захватив знамя со звёздами и полумесяцем. Они были со всех сторон окружены, но держались из последних сил…

Именно туда Андроник и направил коня, по пути избавляясь от не в меру наглых горцев. Несколько мгновений - и Андроник прорывается к своим легионерам…

Когорта Валента и несколько десятков воинов Константа последовали за дрункарием, послужив живым тараном…

Ласкарий уже устал постоянно поднимать и опускать меч, движения стали медленными, а глаза предательски застилал пот…

Андроник еле успел увернуться от удара копьём. Иначе ещё мгновение - и привет, загробный мир…

Но вот он оказался у заветной цели: легионер с захваченным знаменем был в метре от него. Партафцы только этого и ждали: всё вражеское войско стало наседать на когорту. Сотня клибанариев погибла, пытаясь прорваться к Андронику.

"Это конец" - пронеслось в голове у Ласкария, когда конь под ним упал, сражённый партафским копьём. Андроник вовремя успел спрыгнуть с него. И упал прямо на горцев, не глядя рубя мечом. Андроник закрыл глаза: он не хотел увидеть, кто принесёт ему смерть…

Прошло мгновение. Ещё одна. Андроник открыл глаза: вокруг него были лишь трупы. Выжившие держались от него подальше. Им показалось, что демоны вселились в дрункария. И он не хотел их в этом разубеждать.

– Ну же, подходите! - Андроник расхохотался…

Вражеское кольцо сжималось. Вот пал центурион, до последнего вздоха прикрывавший Андроника с правой стороны. Через минуту погиб и державший захваченное знамя легионер, хватаясь за кровоточащее горло…

Становилось всё труднее отбиваться от врагов: на Андроника нападало уже по три-четыре партафца одновременно, а сил хватало только на блокирование их ударов…

От когорты осталось не больше пяти десятков воинов, и каждую секунду слышался предсмертный вздох легионеров, падавших под ударами. Дрункарий сделал ещё несколько шагов назад, внезапно упёршись в чью-то спину. Выжившие легионеры когорты инстинктивно выстроились в круг. Он был так узок…

Андроник никогда не задумывался, как к нему придёт смерть, но почему-то именно сейчас он услышал трубы. Да, именно звук трубы, как утверждали священники, сопровождает человека в последние секунды жизни. К сожалению, как убедился дрункарий, легионера в последние секунды жизни окружают ещё и лица партафцев.

Вот снова раздались звуки труб, но только ближе. Теперь Андроника защищало только двадцать воинов. Дрункарий пропустил один удар, но тот лишь скользнул по доспехам. Через мгновение ещё один удар обрушился на шлем, и половина личины слетела, а с лица закапала кровь.

Андроник не мог видеть, но партафцы на секунду опешили, увидев, что знак Аркара на шлеме дрункария засиял ещё ярче, словно маленькое солнце. Ласкарий воспользовался замешательством врагов, и два трупа повалилось на землю. За спиной у Андроника осталось всего десять воинов, сражавшихся из последних сил.

В глазах потемнело. Андроник видел лишь узкую полоску света.

И вдруг ему показалось, что он видит ангела смерти. Только тот, почему-то, явился в образе Михаила, командира первой турмы…

Он что-то говорил, но голоса его не было слышно - до Андроника доходил лишь звон мечей и стоны умирающих. Лишь когда возле Михаила появился десяток клибанариев, Андроник понял, что жив. И, главное, спасён.

Михаил потом рассказывал, что лицо дрункария впору было перенести на мозаику или старинную икону, настолько оно было похоже на лицо древних полководцев и императоров: застывшая ярость в глазах и полностью спокойное лицо, на котором не дрогнул ни один мускул.

Четыре сотни клибанариев и тысяча легионеров прорвались к Андронику, незаметно для себя вырвав победу у партафцев. Горцы, у которых не получилось в начале боя убить Ласкария, понемногу начали отступать.

Легион Константа и когорты лучников Валента, взявшихся за мечи, погнали вражеский правый фланг, отрезав партафскую конницу от пехоты. Горцы стали сдаваться, в начале в одиночку, а затем десятками и даже сотнями. За правым флангом дрогнул вражеский центр - пехота без поддержки конницы не могла тягаться с аркадскими клибанариями. Потому и гибла, гибла, гибла…

Дольше всего держался вражеский левый фланг, потому что там оставался партафский полководец.

Но и он держался не так уж и долго: единым ударом легионеры и клибанарии просто смяли вражеские полки, обращая горцев в бегство.

Андроник лично сразился с партафским командиром. Им оказался высокий человек, полностью закованный в тяжёлую броню.

Шлем у него был чисто партафский: железный шип с конским хвостом, соединённый железным шаром с широкой и неглубокой основой и небольшая холщёвая повязка поверх, чтобы смягчать удары. К этому шлему крепилась кольчужная маска, закрывавшая всё лицо и шею до плеч, с двумя небольшими прорезями для глаз. Доспех был чешуйчатым, как и у самого Андроника, только сделан из кости.

На спине у партафца был круглый щит, который прикрывал его от стрел. Ноги закрывали лёгкие кольчужные штаны, укреплённые ещё и костяными пластинками. На правом колене покоился колчан, прикреплённый к поясу шнурком. Лошадь партафца вся, от кончика носа и до кончика хвоста, была защищена чешуйчатой бронёй. На голове у неё была маска из железа, ещё и закрывавшая глаза.

Партафец орудовал длинным копьём, немногим длиннее копий клибанариев.

Противник вскинул руку, прося разрешения поговорить перед поединком. К тому времени на поле боя осталось не многим более двух тысяч горцев, продолжавших сражаться.

– Аль-мухадтар, - чин командира тяжёлой конницы у партафцев. - Менгли-Дубрей предлагает поединок аль-мухадтару лорикиев, - "лорикиями" горцы называли аркадцев, это пошло от названия аркадского доспеха-лорики.

– Дрункарий Южной армии согласен на поединок с аль-мухадтаром, - осадил коня Андроник.

– Я предлагаю некоторые условия для поединка, - если бы не партафский акцент, Менгли-Дубреем вполне мог оказаться тарн, настолько уверенно и спокойно говорил вражеский командир. Тот народ отличался просто железной выдержкой.

– Ты не в том положении, чтобы требовать, - Андроник никогда не шёл на сделки с противником. Разве только они были готовы в битве перейти на сторону к Ласкарию. Но потом лучше уж было их убить: "Предавшему раз ничего не стоит предать дважды" - так говорили в Аркадии.

– Сначала выслушай. Мы проиграли из-за проклятья звёзд: сражались за предателя. Аль-ансара, - по-партафски "недостойный скакать на коне", - и я должны искупить эту ошибку, сразившись с лорикием. Я прошу в случае моей победы всех аль-ансаров отпустить домой. Ну а если победишь ты, то что ж, - Менгли-Дубрей вздохнул, - я стану твоим аль-ансаром.

– Слова, достойные воина. Я согласен.

– Тогда к бою, - Менгли-Дубрей отъехал на своём коне на несколько метров назад.

Андроник тоже немного отступил. Воины расступились, давая место для поединка. Тут же показались и священники, готовые спасти жизнь дрункарию. Несколько легионеров предложили своё оружие командиру, но Ласкарий отказался. Он собирался победить партафца только с мечом.

Между противниками было расстояние в десять шагов. Достаточно для поединка. Слишком мало, чтобы конь набрал разгон.

Первым атаковал Менгли-Дубрей. Он, вытянув вперёд копьё, бросился в атаку. Андроник стоял неподвижно несколько мгновений, а потом, когда копьё партафца уже было готово пронзить сердце дрункария, он резко свернул вправо, рубанув мечом по партафскому копью. Менгли-Дубрей опешил, увидев своё разломленное на две части копьё и невредимого противника.

Андроник и не думал останавливаться: он снова рубанул по копью, а потом вышиб его из рук партафца. Менгли-Дубрей схватился было за меч, но дрункарий плашмя ударил по руке аль-мухадтара, и клинок упал на землю. Противник оказался безоружным.

– Это был честный поединок, Менгли-Дубрей.

– Да, Ласкарь-яме, - обращение к начальнику в партафской армии.

– Теперь ты - воин аркадской армии. Не смешно ли, а, Валент? -

– Командир, боюсь, что Вы заплясали бы прямо на коне, - Валент расхохотался. - Не пади он в битве.

– Это ещё почему?

– Айсары только что взяли Ефратисий, городской староста сдал ключи от города. Вместе со всем оружием и провиантом.

– Великолепно, Валент, великолепно! Теперь у нас в руках вся западная Припартафская равнина…

Столица снова бурлила. Или ещё…Нет, скорее, она находилась в состоянии бурления уже несколько недель.

Ночью сожгли Малый дворец, остались только стены первого и второго этажей да подвалы. Самым интересным было то, что нападавших так и не нашли.

Казалось бы: почти центр города, вокруг здания ремесленных гильдий, храм Онтара, дома богатых горожан, но свидетелей не было. Вернее, людей, видевших штурм Ордена алых магов, было полно, но в свидетели они не горели желанием идти.

Вряд ли бы в столице нашёлся человек, который готов был выдать убийц алых магов. Многие горожане у себя дома или в компании друзей, за кружкой эля в надёжной таверне, жалели, что сами не приняли участие в штурме.

К этому ещё прибавилась новость о полном разгроме Южной армии Реджинальда и уходе Эр-При.

Тихим шёпотом рассказывали, как маршал смотрел на Филиппа Мишеля, а потом выкинул жезл. Это был поступок истинного герцога Эр-При, и в столице прекрасно понимали, почему так произошло. В столице, но не в королевском дворце.

– Барон, Вы нашли хоть какие-нибудь следы нападавших? - Фредерик Людольфинг в отсутствии брата управлял столицей. Или хотел управлять. Но у него это плохо получалось…

– К сожалению, нет, милорд, - Сан-Зар пытался сохранять спокойствие.

Интересно, что бы сделал Фредерик, узнав, что именно Стефан купил огнепыхи? А, ну да, ему бы ещё пришлось объяснить, что этими огнепыхами и взорвали Орден алых. Но вряд ли бы Людольфинг это понял.

– Я уже начинаю сомневаться в Ваших способностях, барон. Мне придётся сообщить об этом королю.

– Я всего лишь слуга нашего короля, не больше и не меньше. Я не бог, чтобы узнать, кто именно штурмовал Малый дворец, без свидетелей и информации. Горелые балки и остатки каменной кладки не могут ничего сказать.

– Извините меня, барон, я погорячился, - Фредерик соединил руки на груди и уставился своими карими глазами на какой-то гобелен.

Его короткие волосы были уложены по последней моде, и брат короля гордился этим. Людольфинги старались выглядеть как истинные вельможи, но это у них не особо получалось. Как у белки грызть кору, или у зайца - летать.

– Я Вас прекрасно понимаю, милорд. Но, к сожалению, ваши чувства не помогут в расследовании. Так что позвольте откланяться, мне пора идти.

– Идите, барон, идите. Король будет рад любой информации о нападавших.

Сан-Зар поклонился и вышел из зала. Двое особистов последовало за ним, бряцая своими белыми доспехами. Барон хмыкнул и продолжил идти. В узких коридорах западного крыла замка было темно: слишком мало факелов горело на стенах.

– Браг, есть какие-нибудь новости? - Сан-Зар, не оборачиваясь, спросил у одного из особистов. Брагу заслуживал доверия: он был младшим сыном рыцаря из Сан-Зара.

– Нет, милорд, никаких. Но после этого инцидента брат короля хочет распустить гвардию.

– Распустить гвардию? - Сан-Зар даже остановился от неожиданности.

– Мне самому показалось, что я ослышался. Но другие из Охраны, - Браг перешёл на шепот, - клянутся, что это правда.

– Как ты думаешь, Реджинальд может сделать это?

– Вполне возможно, теперь у него есть предлог для этого: сгорел Малый дворец, и никто не смог помешать штурму.

– Да, незадача. А ты бы сам хотел, чтобы гвардию распустили? - теперь Стефан обернулся и посмотрел прямо в глаза особисту.

– Нет, милорд. Где это видано, чтобы у короля не было гвардии? А наша Особая охрана на эту роль не подойдёт: слишком уж много простолюдинов, у которых есть верность только одному правителю - золоту.

– Правильно, Браг. Надеюсь, то, что я скажу сейчас, останется в тайне?

– Да, милорд, - ответили особисты разом.

– Можно ли верить королю, который так поступает с подданными?

Наступила минута гнетущей тишины.

– Нет, милорд, нельзя, - еле слышно сказал второй особист.

– Вот и я так думаю, что нельзя, Страг. Но только думаю. Реджинальд очень устал. Похоже. Он потерял любимую. Не знаю, почему, но винит король в этом своего кузена. Ему стоило бы стать библиотекарем, писателем, хронистом…Но не королём. Реджинальд может править или железной рукой, или никак не править. Сейчас первое невозможно…

– Мы будем молчать, милорд, - Браг наконец-то вышел из оцепенения.

– Помните о моих словах. Надеюсь, они спасут хоть чьи-то жизни…

- Да, милорд, мы будем помнить.

- Вот и хорошо

Барон и особисты продолжили свой путь. Выйдя из дворца, Стефан сел на лошадь и поехал к особняку Рабаров. Хозяин был дома и давно ждал Сан-Зара. Слуги, едва завидев барона, безмолвно проводили его на второй этаж, где герцог завтракал.

– Ну что, как тебе новый облик Малого дворца?

– Очень жизнерадостный, - Сан-Зар рассмеялся, пожав руку герцога. - Там была вся партия огнепыхов?

– Нет, даже меньше половины. Ты, надеюсь, не упоминал о них?

– Ты меня за дурака держишь? Мне надо с тобой поговорить, Фридрих. Уже давно надо. Мне кажется… - внезапно Стефан замолчал.

– Что это? - на улице был слышен какой-то шум.

Рабар выглянул в окно, секунду сидел в оцепенении, а потом подскочил к камину, над которым висели мечи.

– Что такое? - барон недоумевал.

– Боюсь, нас предали! К этому дому сейчас идёт как минимум сотня особистов. Ты понимаешь, что это значит?

– Время отдавать готовиться к встрече с Даркосом?

– Точно, самое время. У тебя есть меч?

– Он всегда со мной, - Стефан похлопал по ножнам.

– Великолепно, несколько минут продержимся.

– Я продержусь, Фридрих, я.

– Не понял.

– Ты должен уходить из города, умрёшь ты - умрёт и надежда наших людей. Фердинанд ещё нескоро вернётся.

– Рабары не бросают друзей, - ещё один неофициальный девиз рода. Сан-Зар даже почти помнил, откуда он пошёл.

– На этот раз ты их и не бросаешь. Но ты просто предашь их, если останешься здесь. Фридрих, здесь есть потайной ход?

– За этим камином, - Рабар постучал мечом по стенке.

Там явно была пустота.

– Господин, особисты требуют, чтобы Вы вышли, - в комнату влетело трое воинов Рабара, все в кольчугах и с мечами. Фридрих всегда держал в своём доме небольшой гарнизон.

– Сколько наших сейчас в доме?

– Ещё двенадцать воинов и пятеро слуг.

– Значит, здесь ещё два десятка наших.

– Господин, Вам надо бежать, и барону тоже.

– К сожалению, Стефан остаётся здесь. А вы бегите вниз, спросите, кто готов остаться. Мне нужно добраться до "белого отряда".

– Мы все готовы умереть, прикрывая Вас, - трое воинов встали на одно колено.

В это время раздался глухой удар: особисты ломали окованные железом двери. Несколько минут у них в запасе было.

– Тогда двоих, Сарза и Джошуа, сюда, а остальным занять оборону у дверей.

– Есть, милорд! - воины Рабара побежали вниз.

– Ну что ж, Стефан, будем прощаться?

– Никогда не любил долгих прощаний, поэтом скажу только одно: будь здоров. И передай весточку моей семье. Жаль, что я так и не смог тебе ничего рассказать. Прошу тебя: сделай так, чтобы Реджинальда никто не трону в этой войне. Я не смогу объяснить тебе, но… он заслуживает жизни.

– Я… - Фридрих колебался. Зачем Стефан говорит это сейчас? Почему?

– Прощай, сосед Сан-Зар, - Рабар похлопал по спине Стефана и нажал на одну из стенных панелей.

– Ты так и не пообещал…

Край камина чуть отъехал, открывая взору Сан-Зара вид на лестницу. Двое воинов как раз прибежало в комнату. Они последовали за своим господином.

– Ну что ж, время умирать, - сказал в пустоту комнаты барон, выходя на лестницу.

Девять человек в кольчугах и плащах с гербами Рабара и пятеро в простых камзолах, с топорами, готовились к битве.

Дверь начала поддаваться под ударами особистов, несколько досок уже превратились в щепки.

– Воины, огнары, братья, - Сан-Зар всегда обращался к своим людям перед битвой. - Герцог Рабар сейчас уходит из этого дома, чтобы добраться до "белого отряда". Именно они сожгли Малый дворец, и именно по нашей просьбе, - раздался одобрительный гул.

Скрывать этого уже нет смысла. Всё равно они все умрут через несколько минут. И тайну узнает лишь Даркос у ворот в чертоги отца.

– Нам надо только продержаться как можно дольше, чтобы у Фридриха было больше шансов сделать наше общее дел: вернуть трон истинному королю!

– Ура Сан-Зару! Ура Рабару! - Стефан только тут понял, что воины Рабара уверены, что выживут в бою.

Нет, даже в бойне - сто на почти пятнадцать человек, это даже нельзя назвать резнёй. И тут в его голове созрел безумный план.

– Кольчугу мне и кирасу! Мы будем погибать с честью, как воины Людовика Мишеля на Кровавом броде!

– Есть, барон! - один из лакеев побежал куда-то в комнаты, через несколько мгновений вернувшись с кольчугой и кирасой. Пятеро лакеев помогли Сан-Зару облачиться в броню. Ещё несколько щепок полетело из двери.

Барон удивился выбору кирас в доме Рабара: на железе была выгравирована корона и гербы Мишелей, Рабаров, Сан-Заров, Сегюров, Беневалей и Артуа.

– Господин заказал гравировку всего неделю назад, - один из лакеев понял замешательство барона.

– Великолепно! Теперь все поймут, кто сражается за свободу огнаров! Воины, соберитесь за моей спиной. Стройтесь клином! Вот так! А теперь я открою двери, сказав, что мы сдаёмся, и, когда в проёме покажется улица, атакуем.

– За Рабаров и Сан-Зар! - крикнул один из воинов. Клич подхватили и остальные.

– Эй, кто там у вас сотник? Мы сейчас выйдем! - Сан-Зар смог перекричать звук ломаемой двери.

– Матвей, милорд Сан-Зар! - особисты не могли поверить, что их командира объявили предателем. Барон, конечно, не знал этого наверняка. Но догадывался по растерянным голосам своих уже бывших подчинённых.

– Матвей из Сегюра, прикажи своей сотне прекратить ломать дверь. Мы выходим.

– Да… барон. Эй, ребята, командир, то есть барон, выходит! Прекратить штурм! - после этого наступила тишина.

Барон повернул ручку двери. Немного поскрипев, дверь подалась, и через мгновение в узком проёме стали видны особисты в белых латах.

И Сан-Зар решился. Крикнув "Онтар и Королевство!", барон ринулся на особистов, выставив меч вперёд. Его небольшой отряд последовал за ним. Особисты пришли в смятение. Ещё бы! Ведь им приходилось драться с человеком, который всего за полчаса до того был их командиром.

Не меньше десятка воинов подалось назад, все они были младшими детьми рыцарей. Среди них был и Браг, одним лицом говоривший, что это не он сдал своего командира. Но всё равно врагов было слишком много. Сан-Зар хотел прорваться на Улицу Пекарей, которая потом могла вывести к выходу в Чёрный город, а оттуда - совсем недалеко и до спасения. Но почти сотня особистов мешала этому.

Барон нанёс свой первый удар: один из облачённых в белые латы, из горожан, упал на камни, истекая кровью. Его броня не годились для боя, слишком уж мягкая.

Барон не мог обернуться, но слышал, как выбиравшиеся из особняка Рабара уже скрестили мечи с особистами. Внезапно Браг, выкрикнув "Сан-Зар и Королевство", ударил по одному из своих бывших сослуживцев.

Через секунду два десятка особистов уже прорывались к барону. У Стефана появилась надежда на победу. К тому же подкреплений у особистов не могло быть: Фредерик явно не ожидал, что у барона и Рабара будут воины и даже соратники среди особистов. Людольфинги слишком сильно верили в созданные ими самими иллюзии…

– Командир, мы с Вами! - Браг с остальными верными барону особистами прорвался к Стефану.

– И поэтому мы победим! - Сан-Зар срубил голову ещё одному особисту.

Сзади упал один из лакеев. Кровь брызгала из обрубка правой руки. Ещё двое воинов Рабара погибли, пробивая коридор между Улицей Пекарей и бароном.

Особисты наседали. Почти все они скопились у выхода к Улице Пекарей: сотник Матвей разгадал план Сан-Зара. И тут в голове барона созрела ещё одна безумная идея: прорываться к Гильдии магов. Она была всего лишь в десяти минутах ходьбы от особняка Рабаров. Рукой подать. Если бы не особисты…

– Воины, прорываемся к Гильдии магов! - Сан-Зар развернулся, прорываясь через врагов к переулку, который выводил на Улицу Магов.

Несколько особистов, присоединившихся к барону, образовали цепь, прикрывая отходившего барона. Матвей не предусмотрел такого поворота событий, у него почти не было воинов у Переулка Волшебников, и ему оставалось только отыграться на предателях.

Четыре десятка особистов навалилось на воинов барона, которых было всего лишь двадцать, ещё десяток прикрывал Сан-Зара. Они держались словно герои: их белые латы были забрызганы вражеской и своей кровью, отчего те стали алыми.

Их осталось не больше десятка. Но они стояли.

Особисты тоже потеряли много своих, пять десятков трупов были тому подтверждением.

Стефан уже прорвался через Переулок Волшебников на Площадь Магов. Посередине возвышалось здание из кирпича, облицованное известняком и мрамором, четыре башни были на углах, и крыша каждой из них была покрашено в свой цвет: синий, морской волны, красный и коричневый. Можно было легко догадаться, что в каждой из них располагаются маги одной стихии. Дома здесь были побогаче и побольше, особенно возле самой Гильдии…

Но Стефан чуть не взвыл, увидев, что между воротами в здание Гильдии и его отрядом стояли особисты. Не меньше двух десятков: Людольфинг всё-такт послал подкрепление…

Стефан поднял свой меч высоко над собой и ринулся на врагов. Четверо особистов в замешательстве отошли назад, испугавшись ярости их бывшего командира. Остальные просто выставили вперёд мечи. Десять выживших воинов Сан-Зара сгрудились вокруг своего командира, желая лишь подороже продать свою жизнь.

Меч барона описал кривую линию и ударил по шлему одного из особистов. Покорёженный металл отлетел, заливая брусчатку кровью - Сан-Зар одним ударом срезал голову противника. Кажется, как легко! Ещё несколько десятков таких ударов - и победа…

Силы были слишком неравны… Двое воинов барона упали, принимая на себя удары, ещё двое держались только из чистой гордости. Из Переулка Волшебников уже выбегали особисты из сотни Матвея. Сан-Зар оказался в окружении. Вокруг него гибли люди. Настоящие огнары. Они гибли ради него… И только поэтому он остановил бой.

– Есть тут дворянин, который выйдет со мной на поединок? - негромкий вопрос барона слышали все особисты на площади, словно сам ветер решил помочь Стефану.

– Ты думаешь, что предатель может вызывать на поединок? - раздался насмешливый вопрос вышедшего из сотни Матвея рыцаря.

Позолоченная гравировка, шлем с плюмажем и меч с розой на эфесе выдали в нём Фредерика Людольфинга. Похоже, что он решил лично поймать предателей. И поиздеваться над проигравшими.

– "Кодекс Огнара" даёт мне такое право. Или Людольфинги никогда не учили древние законы? - Сан-Зар ухмыльнулся.

"Кодекс Огнара" содержал в себе несколько сотен правил, составленных первым огнарским королём и его потомками. В большинстве своём это были правила дуэлей и поединков, за что дворяне звали его ещё и Дуэльным Кодексом. А ещё Кодекс ясно говорил, за что может быть казнён Владетель. Барон помнил его наизусть: у всех Сан-Заров была прекрасная память, она была даже увековечена в девизе баронов "Никогда не забываем". Стефан же выбрал своим девизом "Память и верность". Жаль, что второе, довольно пресловутое качество, его и подвело…

– Не хуже, чем Владетели. И что же ты, Сан-Зар, предлагаешь?

– Я вызываю тебя на поединок, Фредерик Людольфинг, брат Реджинальда Людольфинга. Я требую, чтобы всех выживших моих сторонников беспрепятственно пропустили в Гильдию магов в случае моей гибели. Они пошли за мной не в силу корысти, а в силу чести и преданности. К сожалению, эти черты неизвестны Людольфингам.

– Да как ты смеешь, смерд! - не было для Владетеля оскорбления хуже. А месть их была самой кровавой…

– Ваше Высочество, он прав, - сотник Матвей подал голос из-за спины брата короля. - Барон он говорит согласно "Дуэльному Кодексу". О Вас и о нашем короле могут подумать, что…

– Любого, кто хоть помыслит о подобном, мы повесим. А сейчас я принимаю вызов. Приготовься умереть, Сан-Зар.

– Готовься выжить после поединка, - коротко ответил Стефан и выставил вперёд свой меч.

Воины Стефана и особисты отошли на двадцать шагов, освобождая место для поединка. Стоявшие возле дверей в здание Гильдии даже не шелохнулись.

Маги даже не открыли двери. Похоже, Гильдия не решилась поддержать противников Реджинальда. Или волшебники слишком испугались последствий такого решения?

Трусы или истинные герои?

– Готов, Людольфинг?

– Не надейся на лёгкую смерть, - похоже, Фредерик ожидал быструю победу.

– Тогда защищайся, Фредерик, - Сан-Зар произнёс положенную фразу и приготовился к защите.

Стефан слишком устал, чтобы атаковать. Да что там, у него еле хватало сил, чтобы просто держать меч. Как ни странно, кираса Рабара почти не давила на плечи, и веса железа не чувствовалось. Да и прочность её была огромной. На ней было всего лишь несколько вмятин от ударов и отсутствовал небольшой кусок на правом плече.

Сан-Зар готовился умереть. Интересно, барон удивился бы, узнав, что в этот самый момент Андроник Ласкарий шёл в казавшуюся безнадёжной атаку на партафцев?

Фредерик ударил сверху, вкладывая в свой удар все свои силы. Он вполне мог окончить дуэль одним этим ударом, но барон лишь перенёс вес своего тела на правую ногу и резко повернулся, парируя удар.

Тяжесть меча и инерция потянули Людольфинга вперёд, и вот уже через секунду на белых латах появилась вмятина. Левый наплечник пробит, и оттуда начала капать кровь.

Это лишь разозлило Фредерика: ещё один мощный выпад он нанёс через несколько мгновений, и Сан-Зар еле смог блокировать этот удар. Барон даже подался назад, не в силах сдержать мощь Людольфинга. Если бы не прорыв из дома Рабара, барон ещё мог выиграть. Но в жизни всегда слишком много "если"…

Столпившиеся воины молчали: все они боялись Людольфинга и слишком уважали барона Сан-Зара, чтобы поддерживать в эти минуты кого-нибудь. Пусть даже криками…

Фредерик снова пошёл в атаку. На этот раз он метил в голову. Фредерик задел воротник кирасы барона, но и сам получил удар по своим латам. В него была вложена такая сила, что у принца сбило дыхание.

– Тебе совсем немного осталось, Сан-Зар! - еле смог выдавить из себя Фредерик.

– А мне больше и не надо, Людольфинг, - и Сан-Зар контратаковал, сумев рассечь налокотник противника. Фредерик дёрнул рукой, испугавшись, что барон повредил кость.

К сожалению, Сан-Зар задел только гордость принца - на руке у Людольфинга остался лишь неглубокий порез.

– Ты мне надоел, Сан-Зар!

– Не бойся, мне ещё недолго мучить тебя своим присутствием, - и барон пошёл в атаку.

Стефан ударил наотмашь, пытаясь добраться до груди или головы Людольфинга, но так казалось только на первый взгляд. На самом деле барон надеялся ударить по кистям Фредерика, что вырвало бы победу из рук выскочки. Брат короля разгадал эту уловку.

И вот Сан-Зар уже прижимает левую руку к кирасе: Фредерик раздробил ему кость. Похоже, что наставала последняя минута Владетеля.

– Ну что ж, прощайся с Онтаром, Сан-Зар! - Фредерик как раз занёс свой меч над подкосившимся бароном.

– Только сначала надо оставить прощальный подарок Королевству!

Фредерик с ухмылкой ударил прямо в грудь Сан-Зару, пробив кирасу и пронзив сердце барона. Стефан, обмякнув, опустился на брусчатку. Людольфинг вынул свой меч из тела барона и попытался вернуть его в ножны.

И только в эту секунду уже умирающий Фредерик наконец-то заметил, что меч Сан-Зара торчит в его груди. Все камни вокруг были обагрены кровью Людольфинга. Он потерял её слишком много, чтобы его успели спасти жрецы или маги. Фредерик упал рядом с Сан-Заром, и, когда холод смерти уже коснулся его, он словно во сне услышал: "Память и верность". Потом воины клялись, что сам барон Сан-Зар прошептал это, когда Людольфинг упал.

Над площадью воцарилось молчание. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Браг, у которого из раны на голове капала кровь, попытался поднять труп барона и взвалить его себе на плечи. К сожалению, сам барон не отличался при жизни худобой, да и тяжесть кирасы делала своё дело.

Но через мгновение к Брагу присоединились остальные выжившие и подняли тело Сан-Зара на плечи. Трое воинов выставили свои мечи вперёд, намереваясь защищать своего командира и после его смерти.

Но особисты не спешили бросаться в атаку: последним желанием барона было, чтобы его воины смогли пройти в Гильдию магов. Не нашлось ни одного огнара, который нарушил бы его. Может быть, из признательности или благодарности. А может быть, просто из страха: считалось, что нарушившего предсмертное желание человека будет посещать призрак умершего, а если он не покается и не исправит содеянное, за ним придёт Даркос.

Особисты, стоявшие у дверей в здание Гильдии, расступились, освобождая дорогу воинам Сан-Зара. Едва Браг вступил на ступеньку, как двери раскрылись, и выбежало несколько человек в белых мантиях. Они помогли внести тело барона в Гильдию. Двери закрылись, давая воинам уверенность в своей безопасности.

Воины оказались в очень просторном холле, из которого можно было попасть в другие части здания через дубовые двери или по одной из четырёх лестниц. Здесь же стояло несколько десятков магов, безмолвно взиравших на труп барона. Все они были в мантиях, чья ткань была окрашена в один из четырёх цветов: синий, голубой, коричневый и красный.

– Мы сожалеем… - начал было один из магов, в коричневой одежде, но его резко одёрнул Браг.

– Вы можете сожалеть сколько угодно, но только что не стало одного из благороднейших дворян Королевства. Помогут ли ему ваши сожаления? - Выжившие воины опустили тело Сан-Зара на каменный пол, окружив его кольцом.

Они готовы были сражаться и с магами, если потребуется.

– А у нас был выбор? Там сейчас стоят точно такие же огнары, как и здесь. Нельзя жертвовать сотнями жизней ради одной, воин.

– А разве можно жертвовать Королевством ради сотни жизней? - Браг намерен был защищать честь своего господина и после его смерти. Любыми способами. Перед кем угодно. За свою ошибку…

– Хватит ненужных препирательств! - один из магов в красной мантии, с серыми глазами, светловолосый, чьё лицо было всё в шрамах, решил вмешаться. - Пустыми разговорами делу не поможешь! Магистр Людовик, Вы понимаете, что Гильдия уже вмешалась в дела Королевства? Реджинальду хватит и этого повода, чтобы начать резню.

– Что же предлагает магистр огня Родриго? - Людовик со сложно скрываемым презрением посмотрел на мага в красной мантии.

– Эта обстановка вряд ли подходит для подобных разговоров…

– Вы что, не видите, что здесь лежит труп барона Стефана Сан-Зара и еле держатся на ногах последние его воины?! - посмотрев в глаза Даркосу, как любили выражаться среди особистов, Браг не боялся быть дерзким с магами.

– Я прекрасно об этом помню, воин, - магистр Людовик сделал знак рукой, и к трупу барона Сан-Зара подбежали лакеи. Державшиеся на чистой гордости воины не пустили их даже близко к телу. - Позвольте слугам оказать должные погибшему почести. Они же проводят вас в комнату для гостей, пока мы будем обсуждать проблему.

– Вряд ли Вы понимаете, что это за "проблема"!

– Хорошо, молодой человек, тогда прошу последовать за нами, послушаем Ваши собственные доводы, - магистр огня Родриго смотрел прямо в глаза Брагу.

– Надеюсь, что с бароном поступят достойно? - Браг боялся, что труп Сан-Зара могут отдать особистам, и лишь Онтар знает, что Реджинальд сделает с ним!

– Гильдия магов чтит память усопших дворян, а в особенности Владетелей. К сожалению, нельзя сказать, что сами дворяне так же чтят магов. А теперь попрошу пройти с нами, воин, - магистр Людовик жестом пригласил Брага пройти в одну из боковых дверей.

– Дворяне всегда оценивают других по их поступкам, магистр, - Браг ответил упрёком на упрёк. Магистр Людовик лишь нахмурился, а вот Родриго улыбнулся…

Время проходило незаметно. По мне - так слишком быстро. Каждое утро я просыпался, окружённый своими, гм, рыцарями и неусыпным Владеком, вечно сторожившим меня. Ему это было совершенно не в тягость: ведь кенари никогда не спали, им не нужно было есть или отдыхать.

Изменение Владека остальные приняли вполне нормально, даже с энтузиазмом: кто же может лучше остальных охранять милорда? Едва Жихарь, Владарь и Лкашек вернулись с патрулирования, они узнали, что я вернулся. А ждали меня на лестнице на четвёртый этаж - дальше они заходить просто боялись. Я невольно улыбнулся, увидев их. Было очень интересно то, что я не мог понять подобной преданности мне.

Это можно было бы объяснить, будь я рыцарем - но я был магом. Даже северные огнары с недоверием относились к волшебникам, не то что южные. Но мои воины…

Мои воины - ведь один из них, по сути, пожертвовал своей сущностью и телом, чтобы я и Тенперон смогли добыть Кубок. Другой вместе с ним терпел все трудности похода по Снежной пустоши. Ну а остальные трое просто служили мне.

Я с умилением наблюдал за этим, и всё больше убеждался, что при первой же возможности попрошу произвести их в риттеры. Они всё-таки достойны дворянского звания намного больше, чем многие из графов или баронов.

Вот наконец-то начался мой второй урок магии. Только недавно солнце пересекло горизонт, собираться скрыться за Саратскими горами.

Я вошёл в кабинет Тенперона - Кубок был всё на том же месте, учитель же стоял возле него, обернувшись на скрип открываемой двери. Владек парил над полом чуть поодаль от меня, стараясь быть незаметным. В этом-то и можно было узнать прежнего огнара. Как может быть незаметным кенари под два метра ростом, с призрачным молотом в руке?

– Я уже давно жду тебя, Николас. Ты готов к уроку?

– Как и всегда, учитель!

– Вот и славно: сегодня тебе надо быть очень внимательным. Ты пытался снова отправиться в эфир?

– Учитель?

– Эфиром называется та реальность, которую ты вчера увидел. Реальность, где безраздельно властвует магия.

– То есть мы можем делать с эфиром всё, что угодно?

– Разве я сказал, что маги властвуют эфиром? Нет, только магия, - Тенперон не мог не играть словами, - и больше ничего.

Все эти заклинания, устные формы, амулеты, пассы руками, танцы шаманов, дервишей и камлаков - это всего лишь способ зачерпнуть силы из эфира, ничего более. Лишь несколько сотен волшебников по всему Таиру могут похвастаться, что видели эфир. Теперь среди них и ты. Гордишься этим?

– Да, учитель.

– А зря! - вздохнул Тенперон. - Ведь ты ничего не сделал, только простенькое заклинание. Просто представил себе его формулу, да ещё зачерпнув силу у Кубка. На этот раз ты должен продвинуться дальше, много дальше! Давай, снова войди в эфир!

Тенперон смотрел на меня немигающим взглядом. Каждый ученик, хоть сдававший ему экзамены, в худших кошмарах видел его…

Я зажмурился, стараясь сосредоточиться на магии. Вот оно! Вчера Тенперон помог мне почувствовать мою магию, помог слиться с ней - и вот через секунду мир вокруг меня снова посерел.

Кубок светился не так ярко, вода снова стала кровью, но вот булькала она в металлических стенках, не в горном хрустале. Видимо, Тенперон не зачерпнул сил из крови титана. Но вот нити магических сил словно стали ещё ярче, цвета ещё насыщеннее. Десятки линий прорезали теперь стены замка, опутывая Кубок.

– Николас, сегодня ты должен попробовать своё собственное заклинание. Постарайся, чтобы это была не банальная "молния" или "огненный шар".

– Учитель, но ведь магия может ударить по замку? - недоумевал я.

– Не бойся, я воспользуюсь силой Кубка. Пару своих идей я уже опробовал. Так что мощь твоего заклинания не покинет эту комнату.

– Тогда я готов, учитель.

Тенперон начал черпать силу из Кубка: в его ладони потянулись алые нити. Кровь титана забурлила, словно просыпаясь от многолетней спячки. Но хватит смотреть на учителя - пора и самому попробовать магию.

Я думал. Вообще-то мне не шло ничего в голову, кроме "огненной защиты" или "молота земли". Но ведь та сфера показала, что у меня будет получаться огненная магия. Может… Нет…Разве только… Да, это может сработать!

Я потянулся к Кубку - и через мгновение красные нити уже плыли по моим ладоням, даря магическую энергию.

Как это было прекрасно! Я чувствовал, что могу своротить горы одним взмахом руки, заставить течь реки вспять - надо только лишь зачерпнуть побольше силы из Кубка. Но пока требовалось только сделать маленькую вещь.

Я создавал свою магию так же, как потерявшийся в лесу пытается вернуться домой - приходилось идти наугад.

Ведь Тенперон-то ни словом не обмолвился, как творить магию в эфире, не прибегая к словам. Но вот я представил себе огненное кольцо, опоясывавшее мою правую руку, которое должно было принять форму змеи.

Образ магической твари уже был готов в моей голове, надо было сделать только решающий шаг. Но какой?

Я сжал кулаки от бессилия: вот она, сила, здесь, в моих руках, надо только дать ей выход. Через мгновение я разжал кулаки, расставив пальцы пошире - и красные нити тотчас оплели мою правую руку, на которой уже плясал иллюзорный огонь.

Я вернулся в нормальный мир, чтобы во всей красе увидеть разыгрывавшееся зрелище. Огненная змея оплела мою руку, подняв голову и раскрыв пасть.

Жара я не чувствовал: огонь был всего лишь иллюзией, на управление настоящей стихией у меня не хватило бы ни навыков, ни физических сил. И так на мои виски словно давил кузнечный молот.

Тенперон лишь безмолвно взирал на мою магию. Я не заметил, чтобы он принял какие-нибудь меры по защите замка. Владек хлопал в ладоши, хоть они и были призрачными, но шум от них был ещё тот!

– Молодец, Николас, ты прекрасно справился с заданием! И откуда у тебя только силы на это берутся… Кстати, каким образом ты вызвал эту змею? - Ещё один приём Тенперона, когда он проверял, не воспользовались ли ученики чужой помощью во время волшебства.

– Я просто представил себе её, - иллюзорный огонь уже почти потух, у змеи остались лишь слабые очертания, затянувшиеся лёгкой дымкой. - А потом зачерпнул силы из Кубка и…

– Да, потом ты разжал пальцы, незаметно для самого себя выпуская силы. Как раз то, что и нужно было делать. Но всё равно, получилось слишком грубо: будь поблизости маг хотя бы первой ступени, он почувствовал бы волшбу. Мне потом придётся научить тебя не тратить лишних сил и получше скрывать свою магию. Ну а теперь попробуй снова вызвать свою змею, только пусть она слетит с твоей руки. Сможешь сделать это сейчас?

– Я постараюсь, учитель, - голова уже почти перестала гудеть.

Снова эфир. Следы от моей змеи и вправду остались: еле заметные для меня нити тянулись от пола, где сохранился силуэт змейки, до моих ладоней. И снова я представил огненную гадюку.

Вот нити из Кубка потянулись к моим ладоням, и иллюзорное пламя снова заплясало на моих руках. Я представил, как гадюка сползает на землю, извиваясь несколько мгновений, а потом сворачиваясь в клубок.

Только вот сама она не спешила этого делать, только шипела. Попытался стряхнуть её с руки - ничего, никакой реакции. Пришлось поломать над этим голову. Я попробовал разжать пальцы, отдавая силу змее - снова ничего.

Задумавшись на несколько мгновений, я решил влить в змею ещё немного магии. Несколько взмахов руками - и вот гадюка свернулась на каменном полу, шипя на Тенперона.

– Великолепно, Николас! Мало кто придумал бы быстрее. Но и такие нашлись бы, именно поэтому я должен за эту зиму научить тебя как можно большему. Ты готов к этому?

– Как всегда, учитель, - я едва нашёл в себе силы улыбнуться: словно невидимые кузнецы со всей силы били меня своими молотами по голове, надеясь пробить череп.

– Ты должен отдохнуть, а потом вечером - к графу Беневалю. Он просил, чтобы ты навестил его сегодня. Думаю, снова будет рассказывать тебе про дворян Королевства.

– Как Вы догадались, учитель?

– А что, он это делал? Хм, значит, я угадал. А вообще, что ещё может делать ревенант графа, все предки которого были помешаны на всём, что связано с дворянством: начиная от семейных преданий и заканчивая элементами гербов. Но именно такой учитель тебе и нужен, Николас. Надеюсь, что ты станешь приближённым короля. Если мы, кончено, сможем возвести на престол Фердинанда.

– Я тоже надеюсь, учитель.

– Тогда иди, отдохни: волшебство отнимает слишком много сил.

– Я так и сделаю, учитель, - голова кружилась, но я старался выйти из кабинета как можно более твёрдой походкой.

Едва дверь за мной закрылась, верный кенари подхватил меня под руки.

– Я ещё могу идти, Владек, это всего лишь головная боль.

– Вот потому что Вы ещё можете идти, Вам и нужна помощь. Как думаете, сколько ступенек и поворотов Вы пройдёте сами? - больше Владек не разговаривал на северном акценте. Неужели магия настолько его изменила?

– Столько, сколько понадобится, Владек, - голова уже почти перестала болеть.

– Вот и славно, - кенари всё равно продолжал меня поддерживать.

Я возблагодарил Тарика, добравшись до своей кровати. Голова уже практически не болела. Просто немного давило на виски. Я закрыл глаза и через несколько минут заснул.

Проснулся я, когда солнце уже почти зашло за Саратские горы. Помню, что мне снился какой-то странный сон, но из него я запомнил лишь фигуру в чёрном балахоне…