"Остров Пасхи" - читать интересную книгу автора (Непомнящий Николай Николаевич)

Искусство и артефакты

Что же может сама археология рассказать нам о происхождении жителей острова Пасхи? Научные работы и раскопки, сделанные в XX веке, и особенно в последние десятилетия, привели почти всех специалистов по археологии Южной части Тихого океана к следующему убеждению: артефакты с Рапа Нуи имеют явно полинезийское происхождение, близки материальной культуре восточных полинезийцев и не вступают с ней в противоречие.

Например, многие ранние европейские путешественники, побывавшие на острове, включая испанцев в 1770 году, Форстера в 1774 году (который даже сделал рисунок) и Лаперуза в 1786 году, отмечали, что к каноэ островитян были прикреплены аутригеры (балансиры). А так как аутригер является изобретением народов, относящихся к Австронезии (родом из Юго-Восточной Азии), то это служит еще одним указанием на то, откуда приплыли островитяне.

Несмотря на утверждения Хейердала, рыболовные крючки на Рапа Нуи типично и определенно полинезийские, они показывают неразрывную связь с группой людей, жившей в Аху Винапу в 1220 году. Это доказывает отсутствие важных элементов неполинезийского происхождения в культуре острова Пасхи; например, использование острых загнутых концов также является характерной особенностью рыболовства на Маркизских островах в отличие от крючков с зазубринами, распространенных на Гавайях и в Новой Зеландии. С другой стороны, крючок, состоящий из двух частей, был местным изобретением, его можно сравнить с новшествами, появившимися на Гавайях и в Новой Зеландии. Особенно важно то, что во время раскопок, проведенных в 1980-х годах в Анакене музеем «Кон-Тики» (в месте первого поселения на острове Пасхи, где Хейердал ожидал обнаружить какую-то связь с Южной Америкой), натолкнулись на костяной гарпун, равный 6 см, идентичный образцам, найденным на Маркизских островах, относящийся по времени примерно к 1200 году, а также нашли полинезийские напильники для кораллов, кости полинезийской крысы и красной азиатской кустарниковой курицы. Если даже Хейердал и признал, что остров был полон полинезийцев, когда приехали европейцы, и если полинезийцы с самого начала были на нем, то где же южноамериканцы? Он никогда не брался за разрешение этой дилеммы.

Инструменты для обтесывания камня на острове соответствуют простым формам очень ранней стадии (1100 годы до н.э.) развития подобных инструментов в Восточной Полинезии. Хотя из-за изолированности Рапа Нуи многие усовершенствованные формы инструментов, развившиеся в остальной части Восточной Полинезии, и не дошли до него, позднее на острове появились собственные разработки, такие как четырехугольный струг с выдолбленной ручкой. Большая часть материальной культуры острова также отражает сходство с культурой Восточной Полинезии (в особенности Маркизских островов), а также новшества, связанные с длительной изоляцией и приспособление к местным условиям (таким как сравнительная редкость использования больших черепаховых панцирей для изготовления инструментов и избыток обсидиана). Отсутствие на острове Пасхи характерных для Полинезии ступок для приготовления еды определенного обструганного типа, которые появились в Центральной Полинезии к 1000 году, указывает на колонизацию острова в первые века нашей эры. Хейердал нашел доказательства регулярных приездов южноамериканцев на более близкие Галапагосские острова – примерно 2000 фрагментов 131 горшочка, 44 из них точно изготовлены до инков в Южной Америке. Но на острове Пасхи нет никаких следов текстиля, так же как не найдено доисторических глиняных черепков, а ведь это два наиболее характерных и распространенных изделия перуанской культуры! Даже если южноамериканцы не привезли с собой керамические изделия, они могли выработать некоторые на острове: Карлайл Смит, один из археологов, взятых Хейердалом на Рапа Нуи в 1955 году, нашел источник прекрасной гончарной глины на острове, во влажном месте западного склона Рано Рараки. Он сделал из нее небольшой глиняный сосуд и успешно обжег его. Конечно же то же самое мог сделать любой гончар из американских индейцев…

Однако те же доводы не применимы к полинезийцам; хотя ранний доисторический период западной Полинезии характеризуется декоративной керамикой Lapita, на смену которой к первому тысячелетию до н.э. пришли простые гончарные изделия, к 200 году она полностью исчезла на островах Самоа и Тонга, а к 300 году и во всех других местах. Возможно, что после этого времени нигде в Полинезии не изготавливали гончарные изделия, может быть, из-за скудности запасов глины на этих базальтовых и коралловых островах. Другими словами, полинезийские колонисты острова Пасхи могли быть и незнакомы с гончарным делом, в отличие от американских индейцев.

По иронии судьбы оказалось, что в одном месте все же нашли керамику: Хейердал показал островитянам несколько глиняных черепков из Перу в надежде на то, что подобный материал может отыскаться на Рапа Нуи. Вскоре один человек принес отполированные красные осколки сосуда и объявил, что они из разграбленной могилы в Аху Тепеу. Археологи не нашли там изделий из глины, конечно же вся история оказалась обманом, а осколки были от старинной чилийской вазы. Островитяне стремились найти то, что нужно «сеньору Кон-Тики», а воодушевившийся Хейердал не мог поверить своим ушам, когда узнал правду, настолько сильно он хотел, чтобы гончарные изделия были обнаружены.

Не стоит придавать большого значения тому, что некоторая доисторическая керамика была найдена на Маркизских островах, которые были колонизированы к I веку до н.э., ведь вся она была привезена с Запада. Некоторые каменные чаши на острове Пасхи идентичны по форме с ободком глиняным чашам из Самоа; было сделано предположение, что подобные каменные чаши, которые оказались копиями поздних полинезийских простых керамических изделий, могут быть доказательством ранней колонизации Рапа Нуи.

Следующим доводом против сильного южноамериканского влияния является полное отсутствие метода выдавливания с помощью каменных инструментов во всей Полинезии. Этот метод был широко распространен в Новом Свете, он включал выдавливание осколков камня из породы, в противоположность их отбиванию; он рано появился и использовался долгое время, так что американские индейцы, добравшиеся до острова Пасхи, обязательно использовали бы его, тем более что островной обсидиан очень подходит для работы этим методом. Уильям Мюллой, ранее известный своей работой о культуре американских индейцев, написал, основываясь на этих фактах, что он «не уверен, ступала ли когда-нибудь нога американского индейца на остров». И конечно же Хейердал ничего не говорит о полном отсутствии южноамериканской металлообработки на острове Пасхи!

На этом мы закончим обсуждать артефакты. А что же можно сказать о монументальных площадках, или платформах, и резьбе? Безусловно, можно найти сходные черты в формах, сделанных на острове Пасхи и в Южной Америке, – в конце концов, существует множество форм, в которых могут быть выполнены простые монолитные статуи людей, но в утверждениях Хейердала здесь также много противоречий, когда желаемое принималось за действительное. Даже те немногие американские антропологи, которые верят в контакты между Новым Светом и другими частями Тихого океана, находят очень странным то, что Хейердал чаще указывал на сходство между культурами Рапа Нуи и Тиауанако с центром на озере Титикака, чем на сходство с прибрежной частью материка. Более того, «имперская» фаза в Тиауанако началась в VIII веке, а ее влияние на береговую часть началось несколько позже, так что если первые колонисты добрались до острова до 400 года, как считал Хейердал, то как же они могли принести с собой культуру Тиауанако? В то время на Перуанском побережье был период культуры мочика. Для того чтобы преодолеть противоречия, Хейердалу нужно было отбросить две сомнительные датировки по радиоуглероду на Рапа Нуи (318 год, определенный по тростнику из могилы Аху Тепеу I, и 386 год, вычисленный по древесному углю в котловане Пойка) как несостоятельные (например, уголь мог быть природным) и считать, что первые колонисты появились в 690 году (следующая ранняя датировка) – но все равно это слишком рано для влияния классического Тиауанако!

Более того, точная сборка больших многоугольных блоков началась в Перу после 1440 года, но на острове Пасхи еще до 1200 года были подобные обработанные каменные статуи (в Тахаи). Хейердал относил Винапу I (с подогнанными блоками) к раннему периоду, но было доказано, что скорее всего статуя датируется 1516 годом, тогда как Винапу II действительно был сделан ранее (857 год) и представляет собой неровную, типично восточнополинезийскую облицовку вертикальных плит. В действительности один блок, взятый из Винапу II, встроен в основание Винапу I! Так что если более поздняя дата постройки Винапу I соотносится со временем использования подогнанных блоков в Андах, то явная полинезийская структура относится к более позднему периоду в том же месте.

В любом случае платформы острова Пасхи соответствуют традиции и плану марае (местам поклонения богам предков и социально-религиозным центрам) в Восточной Полинезии, а не храмам в Андах: по сути Аху Тепеу I (сделанный в IV веке) имеет очень большое сходство с марае на острове Тимое, недалеко от Мангаревы. Что касается каменных стен, то специалисты из Анд отметили, что их тип не соответствует классической кладке, принятой у инков. Более того, в отличие от сплошных блоков, используемых в Перу, «стены» острова Пасхи в действительности представляют собой обточенные плиты, маскирующие булыжники, так что сходство с гигантскими блоками может быть лишь кажущимся. Метро подчеркивал ошибочность такой аналогии.

Предполагалось, что умение островитян работать с камнем развилось из их знаний плотницкого дела и деревообработки, такого как изготовление досок, нужных для каноэ. Но это не было уникальным явлением на Рапа Нуи: платформы для домов на Маркизских островах, считающиеся самыми красивыми в Полинезии, были построены из прекрасно подогнанных, но неотесанных гигантских базальтовых глыб: платформа для танцев Юаха-ке-куа построена из камней весом от 3 до 5 тонн каждая. Можно также отметить чрезвычайно высокий – 5 метров – каменный дольмен «Хаамонга а Мауи», относящийся примерно к 1200 году, на острове Тонга, напоминающий дольмены Стоунхенджа и сделанный из коралловых глыб весом от 30 до 40 тонн. Полинезийцы были хорошо знакомы с обработкой камня и работой с массивными блоками. Что бы ни говорил Хейердал, они также умели возводить сложные сооружения с выступами; нет убедительных доказательств того, что они были построены раньше, чем дома в форме лодки (несомненно, что каменотесы Оронго использовали бордюрные камни из таких домов для своей работы!), и больше похоже на то, что каменные дома со ступенчатой крышей являлись местным изобретением, которое было связано с наличием ровных и тонких базальтовых пластин и, возможно, со скудостью материалов, из которых строили жилища из столбов с тростниковой крышей. А возможно, жители просто хотели строить более прочные здания. В любом случае дома с выступами также существуют на Гавайях и ассоциируются с мастерством «полинезийских рыбаков». Дома в форме лодки явно напоминают эллиптические сооружения на Мангареве, Рапа и Туамоту; бордюрные камни же, которые используются для украшения жилищ на острове Пасхи, также встречаются на Мангареве и на островах Общества.

Более того, «головы-валуны» Хейердала – это вновь вырезанные фрагменты туфа с Рано Рараку, которые были целыми статуями классического типа. Прямоугольные человекоподобные колонны стали использоваться в XIX веке в Винапу и, вероятно, являются более поздними, а не более ранними формами.

Теперь о том, что касается коленопреклоненной статуи «Тукутури» и ее мнимого сходства с тиуанакским аналогом (Хейердал приводил их как один из важных аргументов культурных контактов). Часто ученые отмечали, что не существует доказательств, подтверждающих ее раннее происхождение, и несколько ученых, включая Себастьяна Энглерта, воспринимали ее как стилистически очень позднюю скульптуру, напоминающую полинезийских «тики» (их поза хорошо известна на острове Пасхи и используется певцами на фестивалях). Замечено, что коленопреклоненная статуя на Тиауанако не имеет какого-то сходства с экземпляром на острове Пасхи кроме самой позы, в любом случае лицо последней из двух статуй слишком сильно пострадало от атмосферных воздействий, чтобы можно было проводить какие-то глубокие сравнения. Фигура «Тукутури» сделана менее угловатой и более натуралистичной, а лицо вырезано под другим углом: чем больше смотришь на эти две статуи, тем меньше сходства находишь в них.

Аналогии, проведенные Хейердалом, не нашли поддержки у специалистов по полинезийской или южноамериканской скульптуре. Хейердал также сравнивал другие образцы искусства острова Пасхи и Южной Америки, и некоторые примеры были более правдоподобны, чем другие. К сожалению, некоторые черты, такие как предполагаемые «кошачьи» или «индюшачьи», кажутся игрой воображения: Уильям Томсон обнаружил, что единственное наскальное изображение человека-птицы в Оронго с лицом Маке-маке, основного божества, напоминало декоративный камень, который он видел в Перу (хотя он и подчеркивал, что не знает других примеров сходства между реликтами, найденными на острове и в Перу). Однако в его описании этой фигуры отсутствует птичий клюв; Хейердал ухватился за его неудачное и неточное описание рук и ног, похожих на лапы с когтями, посчитав их «кошачьими» чертами, и, следовательно, связью с Новым Светом.

Еще одной ошибкой этого типа была иллюстрация А. Лавашери – нарисованное лицо в пещере на Моту Нуи со «следами слез» – по мнению Хейердала, это явная южноамериканская особенность, хотя линии на лице просто очерчивали форму носа.

Что касается попытки Хейердала связать известный на острове Пасхи мотив человека-птицы с Новым Светом, то подобные аналогии можно провести и в других направлениях, например, есть сильное сходство между изделиями острова Пасхи и Соломоновых островов, где сидящие фигуры людей с головами птицы фрегата были вырезаны для украшения носа каноэ и служили буйками. Более того, мотив человека-птицы распространен и свойственен искусству островной Полинезии (то есть охватывает остров Пасхи, Гавайи и Новую Зеландию). Американский специалист по наскальной живописи Джорджия Ли изучала петроглифы на Гавайях и описала человеческие фигуры, сидящие на корточках, которые «имели поразительное сходство» с человеком-птицей с острова Пасхи. Однако, вместо того чтобы делать упрощенные выводы о прямом контакте жителей этих двух мест, она предпочитает видеть сходство, отражающее общую полинезийскую традицию.

Нельзя не исключать также другой фактор: в гавайском искусстве наскальной живописи был мотив «полумаски», который имеет огромное сходство с подобными изображениями на острове Пасхи, равно как и с бесчисленными лицами с большими глазами в искусстве Маркизских островов.

Деревянные статуэтки, изображающие мужские фигуры на Рапа Нуи, напоминают определенные деревянные образцы на Гавайях, в них похоже выделены ребра и позвоночник, тогда как удлиненные мочки ушей с затычками можно найти на Маркизских островах и Мангареве – эти два фактора в числе прочих ставят под сомнение идею Хейердала об американском происхождении культуры пасханцев. К тому же более пристальное изучение астрономической разметки на Рано Кау, которую Эдвин Фердон принял за доказательство солнцепоклонничества на острове, что было подхвачено Хейердалом, показало, что такая солнечная обсерватория была бы безнадежно неточной, особенно потому, что линия горизонта лишь смутно видна в этом направлении. Таким образом, еще одна характерная особенность Нового Света оказалась миражом.

Х. Рамирес недавно наглядно показал в своей книге об острове Пасхи, как Хейердал смешивал примеры из отдаленных мест и разных времен и племен – Тиауанако, моче, инков – для построения своей теории, а также опускал ту информацию, которая не ложилась под его теорию, например, о глиняном фризе в Тукуме («его не нужно учитывать, этот человек-птица, держащий яйцо, является птицей из культуры моче, держащей что-то напоминающее яйцо») и описание весла с двумя лопастями, которое «всего лишь весло моче».

Доступные археологические данные демонстрируют преемственность материалов несомненно полинезийского происхождения: эта преемственность нашла отражение в артефактах, в местоположении, планировании, строительстве и в использовании типично полинезийских ритуальных платформ, и она находится в явном противоречии с «прорывом», необходимым для теории Хейердала о приходе двух совершенно различных народов. Даже если признать правомерными некоторые сравнения Хейердала с образцами южноамериканской культуры, очевидно, что абсолютное большинство материальной культуры острова Пасхи явно указывает на западное происхождение. Могут ли язык и физическая антропология пролить свет на этот вопрос?