"Крик мамонта" - читать интересную книгу автора (Непомнящий Николай)

ЖИЗНЬ В ЛЕСУ, ИЛИ УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАБРИЭЛА ЦИКЛАУРИ

Мы расскажем историю, которая произошла более 70 лет назад. Главный герой ее берег записи о случившемся более тридцати лет. Бумаги пожелтели от времени. Но это подлинные записи человека, действительно испытавшего в юности удивительные приключения. Никто не верил скромному и набожному человеку. Жаль, что в наше время становится все меньше исследователей, которые бы рискнули проникнуть в недоступные дебри и добыть оригинальные сведения, например о превобытных племенах или наблюдении за экзотическими животными и растения– ми. Поэтому все больше романтические истории к нам приходят из-за рубежа. Публиковать такие материалы проще? главное – ответственности меньше.

В сентябре 1986 года я приехал в отпуск вродные места? где еще сохранился родительский дом – в бывшие благословенные Царские Колодцы, название которых теперь перекрасили в яркий цвет – Красные Колодцы, будто родники действительно бывают красными. Поскольку это романтичное поселение, выросшее из могучего русского военного укрепления, расположилось на востоке древней грузинской земли – в Кахетии, то искаженное название перевели еще и на грузинский язык и сделали географическим – Цители-Цкаро… Как в таком месте не могло родиться нечто невероятное?

Итак, я в родительском доме, дышу воздухом предков? Через несколько дней нас навестил мой старый и добрый приятель и наставник, местный историк и краевед И.М. Ментешашвили, да еще с незнакомым человеком весьма преклонного возраста. Мы поприветствовали друг друга после долгой разлуки, историк представил мне незнакомца – Габриэла Тандиловича Циклаури и сказал:

– Как вовремя приехал ты, вот этот человек со старой папкой в руках поведал мне недавно удивительную историю о лесных людях, она не может заинтересовать тебя как биолога?

Меня взволновало такое сообщение: – Когда же произошла эта история? – Очень давно, – продолжал историк, – кому не рассказывал Габриэл об этом, все воспринимали ее с улыбкой или с каким-то смятением…

Я прекрасно знал характер своего друга Ментеша– швили, поэтому сразу же приступил к делу. Старики пришли ко мне с надеждой, что я смогу стронуть с места этот воз? поэтому я не мог медлить и прибегать к уловке, коща ссылаются на отсутствие времени. Я моментально вынес в сад стол, мы расположились под виноградными лозами и приступили к беседе.

Я не стал перечитывать пожелтевшие записи Циклаури – оди никуда не денутся, тем более, что Ментешашвили грозился поместить х$х в свой домашний краеведческий музей среди мечей римских полководцев и бивней мамонта. Я видел глубокие морщины на лице старика? к которому уже подбирались девяностые годы. Пока не поздно, нужно было записать историю из уст самого очевидца.

Циклаури оказался превосходным рассказчиком, но речь его сильно была оснащена архаизмами, поэтому мои познания грузинского языка оказались слабыми. Мы пригласили милую соседку Риту, которая безукоризненно владела и русским и грузинским языками. Так мы вчетвером провели не одни вечер. Габризл Циклаури поведал нам этнографическую повесть. Я записал ее от первого лица ^– рассказчика, хотелось бы передать ее в оригинальном виде, нб кто даст столько места? Поэтому я попытался все же изложить историю кратко.

В 1914 году безграмотный четырнадцатилетний подросток Габризл Циклаури был изгнан князем из родного села Натбеури Мцхетского уезда Тифлисской губернии. Не найдя приюта в родных местах, мальчик пристроилса к закупщикам скота для армии. Эти люди вместе с мальчиком пешком от села к селу добрались до Азербайджана. Там они определили подростка к беку пастушком. Новый хозяин оказался весьма благородным человеком – одел и обул мальчика.

Однажды весной пастушок пригнал стадо к берегу Каспийского моря. Погода стояла теплая, солнце светило ярко? мальчик отвлекся и загляделся в даль синего моря. Вдруг он увидел неподалеку от берега двух человек что-то делавших возле лодки. Через несколько дней мальчик снова пригнал сюда стадо. Теперь дул сильный ветер, волны катились к берегу со страшным шумом, и качали одинокую лодку. А вокруг ни единой души. Из любопытства Габриэл вскочил в лодку и, желая покачаться на волнах, выдернул лом, к которому она была привязана. Суденышко тут же понесло от берега. Мальчик спохватился поздно – весел в лодке не оказалось. Что делать, вокруг уже глубокое море, а плавать он не мог. Лодку понесло в открытое море…

Можно представить себе, с каким ужасом глядел мальчик на бурлящие волны, испытывая свое полное бессилие. Но неудачника все-таки успокоило то обстоятельство, что у него с собой была пастушья сумка с припасами, кресало? кинжал, иголка и еще кое-какие мелочи.

Лодка оказалась в полном смысле слова в открытом море, ибо очертания берега скрылись за горизонтом. Взвол-

нованный потерей земли, уменьшением запасов продовольствия в сумке, мальчик впал в прострацию и потерял счет дням. Сколько носило лодку по морю, в какую сторону она дрейфовала – ничего он этого не знал. И вдруг волны погнали дряхлое суденышко к берегу. Пригнали, да так швырнули его, что оно надежно застряло среди огромных валунов. Обессиленный от голода Габриад с трудом выполз из лодки и пополз по крутому берегу. Вскоре он увидел большой лес, зеленеющую под деревьями траву. Добравшись к ней, приник он к траве и начал жадно ее жевать? чтобы хотя бы утолить жажду. Это придало ему силы. Теперь он был уже в лесу, нашел на стволе дерева грибы? поел их, все обошлось благополучно. Потом нашел воду. Но что делать и куда идти? Прежде всего он спустился к лодке, срезал кинжалом кусок жести, смастерил из нее примитивный котелок. Этот сосуд оказался для него главным спасением. Есть кресало? можно высечь огонь. Так мальчик начал варить в котелке траву, кору деревьев и вскоре совсем окреп. Однако мысль? куда идти не покидала его. И он решил податься в глубь леса в надежде именно там наткнуться хотя бы на следы людей.

Огромные мрачные деревья, опутанные лианами вызывали одновременно и страх, и успокоение. С одной стороны, охватывал ужас от возможности погибнуть из-за встречи с каким-нибудь диким зверем, а с другой – на деревьях он находил много птичьих гнезд с яйцами, которые охотно выпивал. Главное же – на мохучих деревьях? среди разветвления можно было устроить удобное и безопасное ложе для ночлега.

Так мальчик постепенно свыкался с необычной обстановкой. Он приспособился плести веревки из дикой конопли, которые служили ему надежными снастями для ловли зверей на тропе. Он встречал в лезу зайцев, диких коз? птиц. Однажды на него напал даже огромный бык, от которого пришлось стойко обороняться. Это был не олень и не буйвол, а горбатый бык. Огромное свирепое животное было серой масти, походило на обыкновенного домашнего быка, только на холке виднелся очень уж большой и жирный горб. "Я заметил, как животное намеревалось атаковать меня, прижать к дереву своими рогами. И не успел опомниться, как бык погнался за мной с тяжелым стоном; уже не помню, как успел спрятаться от него за дерево. Собравшись с духом, я стал размышлять о том, как сразить этого быка. И вот, как только бык совершал на меня очередную атаку, я быстро прятался за дерево еще и еще раз. Один раз зверь остановился как бы в раздумье: В это мгно-

венье я вонзил ему кинжал в заднюю ногу. Взревев от боли, он с еще большей яростью начал атаковать меня. После этого изловчившись поразил кинжалом ему другую ногу. После этого воинственный пыл разъяренного животного угас. Бык застонал, замедлил движение и примерно через полчаса слбг. Коща он опустил голову, я ушел с этого места, но возвратился сюда на следующий день – бык был уже мертв".

Вот так нарисовал живую сцену боя с быком сам Циклаури. Это был для него особенно яркий момент, ибо мальчик не только испытал себя на смелость, но и впервые за все свое странствие наелся досыта мяса.

Однажды он набрел на обширдую поляну, на которой заметил ископанную землю. Кто-то здесь явно собирал земляную грушу. «Прекрасная пища, стоит здесь построить хижину, обосноваться и ждать появления людей», – подумал Габриэл. Прошло несколько дней, но люди не появлялись, хотя возле взрыхленной земли вырисовывались следы босой ноги человека.

Как-то раз наш герой вышел на поляну собрать земляной груши. В это мгновенье на него стала пикировать огромная хищная птица. Рассказчик назвал ее орлом, которые вообще на людей не пикируют. Тогда я прервал Габризла 1: принес ему кишу, в которой собраны рисунки хящннж птиц Кавказа – покажи, мол, уважаемый, на какого «орла» была похожа та птица. Габриэл не задумываясь показал на бородача-ягнятника. В это мгновенье я испытал радость, я полностью расположился к рассказчику, ибо только бородач мог пикировать на человека, но не орел…

Итак, птица не давала мальчику покоя. Габриэл был в овчинной безрукавке, барашковой папахе и весь обросший. Может в этом была причина такого нападения? Мальчик решил избавиться от нее: поставил на. поляне рогатину, а возле пристроил чучело из шкуры козла, привязал к нему веревочку, спрятался и стал шевелить чучело? Грозная птица спикировала на приманку и смертельно поранилась о рогатину.

Спустя некоторое время мальчик пришел к своей жер" тве, чтобы отрезать кусок мяса. Тут какая-то неведома^ сила заставила его оглянуться. Он увидел бегущих к нему людей с палками в руках. Габриэл остолбенел от ужаса: приближавшиеся люди были нагими, с пышными бородами. Среди них не было женщин. Вот незнакомцы остановились возле мальчика, выставили против него заостренные палки. Убедившись, что он не собирается нападать, они опустили их, и начали что-то бормотать б6

непонятном языке , потом обступили останки убитой птицы и стали жадно на нее смотреть. Вот один из них поднял с земли острый камень и принялся отрезать от тущи кусочки мяса. Запасшись пищей, незнакомцы предприняли попытки увести мальчика с собой, робко хватали его за руки. Оробевший от неожиданности, Габриэл не согласился идти за ними. Так они удалились, не причинив ему никакого зла.

На следующее утро лесные обитатели пожаловали целым племенем. Там были теперь и женщины с маленькими детьми и подростками. Только Габриэл не заметил среди них стариков. На сей раз лесные люди увлекли с соlt;бой Габриэла, привели его в свой стан, который состоял из нескольких камышовых хижин. Отнеслись охи: к нему весьма доброжелательно.

В первый же вечер определили Габриэл^ на ночлег в хижину к незамужней женщине, у которой были сын af взрослая дочь. Расположились все без одеял и матрацев прямо на сухой траве, заменявшей постель. Мать уловила всех сама: с одной стороны пристроила Габриэла, рядом с ним своего сына, а с другой стороны свою дочь. Наутро состоялась неожиданная для нашего героя женитьба. К нему подвели двоих девушек – дочь той вдовы, которая его приютила, и еще одну. Девушки расположились сбоку. Наш паренек совершенно не представлял, как себя вести? поэтому стоял как истукан. Потом вдова подошла к ним? взяла руку своей дочери и обвила ею плечи жениха, затем положила его руку на плечи… как оказалось невесты. Только теперь Габриэл понял, что его женили .

Вот проблема свалилась на голову нашему герою! Но ему не пришлось испытать никаких затруднений: он тут же ощутил заботу, ему помогли построить хижину.

Эти мирные лесные люди жили в полном смысле слова в каменном веке. Кроме обожженных на костре палок и камней они не использовали никаких орудий труда. Питались дарами леса, зверей загоняли в тупики и забивали палками. Мясо подвяливали возле костра, раскладывая его кусочками на козью шкуру… Описания охоты на диких зверей, похорон малолетних детей – все это заняло бы много места.

Габриэл заметил, что среди лесных обитателей не было пожилых людей. Они, несомненно, не выживали в таких условиях, хотя зимы в этой зоне фактически не было, круглый год хорошая погода без морозов.

Спустя год у Габриэла родился сын, которого назвали Гелой. Супруги хорошо понимали друг друга, хотя языки освоить 063 посредника оказалось невозможным. Так жил он два года в лесных дебрях. И тут случилось несчастье.

Однажды Габриэл отправился на звериную тропу, чтобы расставить там петли. Возвратившись, он увидел страшную картину: стан был полностью разгромлен и сожжен? возле потухшего костра виднелось несколько трупов забитых камнями мужчин. Ни одной живой души вокруг не осталось. Куда девались его сын и супруга, Габриэл представить не мог. Он долго кричал, но ответа из глубины леса не последовало.

Окончательно потеряв надежду на встречу с семьей? наш герой снова направился к морю. Спустя несколько дней он достиг берега. Там нашест огромное дерево с дуплом и поселился в нем. Но дупло оказалось тесноватым, пришлось набросать туда сучьев, поджечь, чтобы немного расширить. Вот из дупла повалили черные клубы дыма. Они-то и послужили спасеньем нашего скитальца: их заметили с проплывавшего неподалеку русского военного корабля. К берегу причалила шлюпка и забрала «дикаря» с собой. Судя по одежде и непонятной речи, моряки действительно приняли Габриэла за дикаря, но обошлись с ним ласково, накормили, приодели и поместили в трюм.

Причалив к берегу возле какого-то небольшого городка? моряки передали Габриэла местным жителям, которые оказались дельцами: посадили его в клетку и стали возить по аулам, собирая с ротозеев подачки.

Только благодаря одному русскому купцу по имени Петр Габриэл был окончательно спасен. К счастью, этот купец знал по-грузински и сразу же понял, что дельцы вместо дикаря показывают просто обросшего и оборванного юношу. Он забрал Габриэла и отвез на родину. Так наш рассказчик начал новую жизнь, даже научился грамоте, снова обзавелся семьей и наконец-то поведал миру свою историю…

Поразмыслив над записями, я пришел к убеждению? что в рассказе Габриэла так много неясностей, что сама история кое-кому может показаться мистификацией. Но я, который видел искренние глаза набожного и честного рассказчика, просто не имел права отдавать этот материал на растерзание малодушным людям.

Я сразу же стал строить предположения на тему: как попали люди, обладающие членораздельной речью, в глухой лес и почему уедим илжь, оторвались от цивилизации?

Ведь здесь идет речь о настоящих людях, относящихся к гомо сапиенсу. Судя по описанию, наш герой попал в субтропики, а они начинаются на границе Азербайджана с Ираном. Так где же обитало племя – в Иране или Азербайджане? Это совершенно не ясно.

Поначалу у меня возникла мысль, что этих людей некоща какие-то обстоятельства загнали в леса. Например? в XIV веке, во время нашествия Тамерлана пришельцы жестоко обращались с местным населением Закавказья. За что в свою очередь местные ополченцы загоняли целые группы завоевателей в лесные дебри. По этому поводу есть исторические сведения. За полчищами Тамерлана следовали богатые гаремы, так что могли попадать в такие обстоятельства и женщины.

С этими сведениями я вернулся в Москву. Посетил редакцию журнала «Вокруг света», а ей нетрудно было уже привлечь специалистов. И естественно, что между учеными возникли разногласия – одни придали серьезное значение моим записям, а другие расценили их как сказку. Ну что же, мне было весьма приятно, когда моими сторонниками оказались специалисты, то есть ученый из сектора Кавказа Института этнография АН СССР, доктор исторических наук В. Кобычев, а также довольно известный специалист по реликтовым гоминоидам М. Быкова? которую все хорошо знают по многочисленным публикациям. В полемической форме и опубликовал в 1988 году журнал «Вокруг света» очерк о приключениях Габриэла Циклаури. И тем самым сделал большо дело – вовлек в полемику читателя. Пошли письма и настолько содержательные, что позволили наметить пути ответов на загадки? связанные со скитанием Циклаури по лесным дебрям.

Короче говоря, читатели, главным образом из Азербайджана, определили все – и место, худа попал наш странник, и назвали этих лесных людей, сообщили, на каком языке они говорили, как складывались их отношения в старые времена с местным населением Азербайджана? что слышно о лесных людях теперь, и многое другое… Когда я ознакомился с этими письмами, то у меня появилось желание проехать по Азербайджану, посмотреть те места? ще происходили события, поговорить с живыми людьми…

И вот в 1988 году моя мечта свершилась. Как и прежде? в сентябре я приехал в родные места. На следующий день сам отправился к Иосифу Ментешашвили. Мы заговорили о Циклаури и тут же решили навестить старика в Земо Кеди. Путь не долгий, всего 2^ верст.Так, под сиянием яркого полуденного солнца, перед нами распахнулась калитка скромной усадьбы с тенистым садом и роскошным виноградником. Подошли к крыльцу дома и увидели спускающегося с лестницы нашего Габриэла с палкой в руках. Заметив нас, oil швырнул палку в сторону и бросился к нам в объятия. Поздоровавшись с Ментешашвили, он стиснул своими слабеющими руками мои плечи и сквозь слезы пробормотал:

–Боже, Боже, как больно мне встречать таких гостей с палкой в руках, зачем так жестока судьба человеческая…

–Зачем печалиться, – успокаивал я его, – стоит ли стыдитьсяд таком возрасте палки, главное, что ум и мысли у вас светлы, как в молодости…

Я спросил Габриэла: « Что же нового произошло за прошедший год?»

– Ничего особенно нового не было, вот только с месяц назад приезжали ко мне три научных сотрудника из Азербайджана. Они не назвали себя, но очень интересовались точным местом, куда забросила меня лодка в те далекие времена на береху Каспия, умоляли назвать тот лес, куда я попал… Но разве я не сказал бы вам об этом раньше, если бы точно знал, где находился тот дремучий лес? Как я мог неграмотным подростком, напуганным и не знающим азербайджанского языка, не зная ни слова по-русски, разобраться в географических тонкостях? А гости все твердили – может быть я попал в Иран? Может быть, и попал, но не ведаю об лом…

Мы побеседовали с хозяевами около часа, супруга суетилась с угощениями. Габриэл сложил экспромтом стихи о нашей встрече. Смысл их был ярок и прекрасен: «Под покровом голубого неба Грузии, под ласковыми лучами заходящего солнца поэт приветствует в своем доме Иосифа Ментешашвили из Цители-Цкаро и Петра Леонова из Москвы, сулит им мир и удачу, благословляет теплые человеческие отношения, которые они питают друг к другу так много лет, несмотря на различное национальное происхождение и разницу в возрасте…»

Потом мы простились с нашим добрым Габриэлом, пообещав еще навестить его. А между тем в Цители– Цкаро председатель райисполкома М.Г^нченко и первый секретарь райкома комсомола Д.Гудушаури хлопотали о нашей поездке в Азербайджан, ибо по приезде из Москит я просил их помочь мне. Итак, 14 сентября в 9 часов уцй возле райкома меня ждал УАЗ. Тут я встретился и поэнакомился с водителем Да+уни Кокиашвили, любознательным и любящим природу. А когда мне представили еще попутчика – заведующего орготделом райкома комсомола.

Темура Тавадзе, я сразу же убедился, что мне повезло. Темур оказался на редкость эрудированным молодым человеком.

И вот наша машина покатила на юго-восток, по широкой дороге. Вскоре кончился асфальт, ибо мы свернули к Мирзаанскому ущелью.

Несколько километров пути, и мы оказались как бы на дне земли. Синие горы расступились, и между ними зачернела глубокая, узкая трещина, спускавшаяся извиваясь змеей к открытой Тарибанской степи. Здесь уж не приходилось помышлять о дорожном комфорте, наш автомобиль скакал с камня на камень по изрытому бороздами высохшему руслу коща-то быстрого потока, спускавшегося по ущелью во времена ливневых дождей. Выбраться к голубому небу по берегам этой бездны местами немыслимо даже самому отважному скалолазу. Берега или слишком круты^ или опутаны олючим кустарником – держидеревом, перемежающимся с зарослями алгунника, или гранатового кустарника. Местами привлекали внимание закорючистые, свисавшие с уступов можжевельники, полыхавшие опьяняющим эфирным ароматом. Вот впереди показалась вереница оголенных песчанниковых глыб с узенькими трещинами, из них выглядывали причудливые ящерицы – кавказские агамы Эйхвальда.

Мы ехали почти молча, любовались окружающей дикой природой. Но вот ущелье начало расступаться, как бы легче стало дышать при ощущении простора.

– Мы подъезжаем к Волчьим воротам, – объявил неожиданно Темо, – знаете ли это место?

– Как же не знать, – ответил я ему, – еще подростком сколько раз на заходе солнца мы приближались к нему с отцом на фургоне в добрые старые времена. Копыта коней начинали стучать по камням резче и отчетливей, лошади дергались, фыркали, временами прижимали уши? кибитку сильно трясло. Вот фургон втягивался в узкую прогалину между огромными глиняными сопками и в одно мгновение выходил на простор. Здесь всегда останавливались на ночлег после утомительного пути, следуя из Царских Колодцев в Гянджу, а волки тут как тут. Ночью? потихоньку, крадучись, пытались отбить от группы слабенькую лошаденку или жеребеночка. Прошло так много лет, а облик Волчьих ворот нисколько не изменился, только тех волчьих стай уже не стало…

От Волчьих ворот, по пыльной, слегка каменистой дороге, мы направились к бррегам Иоры. Наверное полчаса тряслись, огибая сыпучие сопки и невысокие зеленеющие холмы. Вот впереди показался скрытый густым тростником берег реки, бехущей по тихой равнине. Нашли с трудом узкий железный мостик и вкоре очутились б первом азербайджанском селении Кьясанам, утопавшем в гранатовых садах. Гранатам как раз был сезон, и сады стояли облепленные привлекательными краснобокими плодами. Мы остановились возле чайханы, разговорились с азербайджанцами, может быть кто-то из них слышал о лесных людях. Но увы, никто о них не имел и понятия.

Направились дальше, к трассе Тбилиси – Баку. Только по ней можно было проникнуть в глубь Азербайджана? несясь с ветерком. Тут наш водитель Датуни взбодрил нас:

т-Я повезу вас к трассе самой короткой дорогой, я был здесь однажды, хорошо помню эту дорогу.

Да, дорога действительно оказалась самой короткой. Вот и долгожданная трасса, которая и привела нас в первый крупный населенный пункт– город Гянджу.

Здесь решили отдохнуть, поговорить с населением. Все небольшие ларьки вдоль улиц были забиты арбузами и манатами, поэтому много людей, много собеседников. Однако в разговоре с гянджинцами ни слова не узнали о лесных людях.

Миновав Гянджу, мы свернули с дороги, чтобы перекусить и обсудить программу дальнейшего путешествия. Что мы смогли уточнить во время своего первого вояжа по той земле, где странствовал некоща Габриэл? Главное нам необходимо было найти то место, ще закупщики скота определили мальчика пастушком, где находились те горы с дремучим лесом, куда его занесла лодка. Только потом можно было добывать сведения, подтверждающие реальность рассказа старика.

Я прекрасно знал, что испокон веков из Тбилиси к берегам Каспийского моря ьела дорога через Гянджу (Елизаветполь), Евлах, Кюрдамир, Кази-Магомед. Когда мы прибыли в последний населенный пункт, то перед нами стала дилемма: куда ехать. Здесь трасса разветвлялась: одна ветвь уходила на север, в Баку, а другая поворачивала на юг, к пограничному городу Ленкорани.

У нас троих сложилось такое убеждение, что именно в этом месте, где-то ту1 проходил некогда и наш герой Габриэл. При последней встрече с ним я еще разуточшит? как именно выглядело то место на берегу Каспийского моря, куда его определили на работу к беку. Габриэл еще раз повторил, что там было хорошее пастбище для скота? но возле самого моря древесной растительности не было? только поодаль начиналось редколесье, где росли большие деревья вперемежку с кустарниками и зарослями камыша. Мы не стали куда-то сворачивать, а внимательно ос-

мотрели здешний прибрежный ландшафт. И эти скромные наблюдения подсказали нам, что нужно свернуть на север и посмотреть – далеко ли вдоль берега простирается такой JKM^^na^n?

Мы вышли на побережье Каспийского моря и направились в Баку. Как ни странно, но то прибрежное редколесье быстро исчезло, как бы превратилось в голую пустыню, точнее полупустыню. Местами на выжженной солнцем почве не втречалось и былинки, а скудная ксерофитная растительность на других участках красноречиво свидетельствовала о том, что леса здесь не было ни 100, ни ^00 лет назад. Так что от Баку мы снова свернули на юг и через несколько часов прибыли в городок Сальяны, который тут же, у развилки. Именно здесь пере? нами открылся в полном смысле слова зеленый оазис. И вся хитрость в том, что именно в этом месте в Каспийское море впадает река Кура, питающая обширную пойму. Здесь начинаются аридные прибрежные леса и простираются вдоль берега к югу. Здесь лес и выходящая к нему главная дорога из Грузии, значит где-то здесь и находилось имение того благодетельного бека.

А теперь вспомним подлинные слова Циклаури: «Коекак я вылез из лодки и, огибая огромные валуны, пополз по крутому берегу. С трудом выбравшись наверх, увидел лес с огромными редеющими деревьями. Я был готов бежать туда, чтобы найти родник и напиться… Долго бродил я по лесу, ночь сменяла день, солнце всходило и заходило? но дней я не считал».

Так что одна загадка вроде раскрыта, мы стоим у ворот той прибрежной лесной зоны, откуда начались приключения Циклаури. Но тут же возникает другая загадка – куда погнало его лодку? Если на север, то там? ближе к границе с Дагестаном, тоже есть прибрежные леса. Но этого быть не могло. Этому есть серьезные основания. У меня в руках письмо уроженца этой зоны, где мы сейчас стоим – Салмана Новруза оглы Нейматова, который легко и просто раскрыл эту загадку. Я не знаю, кто он по профессии, но в глубоком знании этнографии и географии родного края ему не откажешь. Он считает, что лодку могло отнести только на юг, к Ленкорани, к Талышским горам. Вот строки из его письма: «Люоая лодка, оставленная на море без укрытия на берегах Апшерона, из-за постоянно меняющихся ветров „хазри“ и „гилявар“ (северо-западный и юго-восточный), которые заставляют лодку скользить вдоль берега, через несколько дней может оказаться далеко…» Мы не знаем сколько дней носило суденышко по морю, однако Нейматов подсказывает нам, что азербайджанские чабаны испокон веку, уходя с отарой? брали с собой запас еды на 8-10 дней. За это время лодка могла пройти дрейфом более 200 километров и причалить к берегу в районе пограничного азербайджанского города Астары или вообще у побережья Ирана. Появилась еще одна надежиад примета – валуны, о которых говорит и Габриэл. Именно они есть в районе между Ленкоранью и Астарой. Значит, путь нам надо держать на юг, к Талышским горам. Вторая ночь застала нас возле населенного пункта Шорсалу. Подкатили к одной автозаправке, где собралось много машин, а вокруг суетился народ? разговорились с местными людьми:

– О, я прекрасно знаю лесных людей, – оживился один молодой человек, – этих людей мы называем «iy– лябаны». Это совсем голые люди…

Главное, – обрадовался я, – мы теперь оказались вооружены надежным термином, понятным местному населению*. Если жители знают его – значит это уже реальность. Еще раз вспомнили письмо Нейматова, а также другого азероайджанца, уроженца этих мест Энвера Салахатдина Фейзулаева. В письме последнего говорилось именно о «гулябаны», на что мы сначала не обратили внимания. Фейзулаев много рассказал нам подробностей о лесных обитателях. Именно его сведения заставили нас обратить особое внимание на местный ландшафт.

Что же представляют собой окрестности Ленкорани и Астары? Это самая настоящая субтропическая зона с богатейшей растительностью, с уникальными трехъярусными лесами. Я очень давно знаком с трудами велико– лепного русского исследователя природы Закавказья К.Сатунина, который в начале века описал Талышские леса, опутанные колючей лианой сассапорилью, которую русское население Закавказья называет ланцет– ником. Эта лиана, дикий виноград и многие другие лианообразные растения делают субтропические леса непроходимыми. В них действительно может спрятаться не только лесной человек, но и черт с рогами. Эти леса – гордость и богатство прекрасного уголка Азербайджана.

В начале нашего века, когда произошла история с Циклаури, субтропические леса района Ленкорани и Астары спускались прямо к морю и были действительно непроходимыми. Об этом помнят старожилы, об этом пишет Сатунин. Местное население в старину называло эти леса «дзыра виша», что на талышском значит вор-лес. Обратите внимание еще на одну деталь – население этой зоны говорит вовсе не на азербайджанском языке, а на талышском, мало похожем на азербайджанский. Такое название леса частично связано с ланцетником, колючки которого настолько впиваются в одежду человека или в тело животного, что освободиться из плена не так легко. Смельчаки продвигались раньше по таким лесам с кинжалом в руках, порой стоя на коленях и прорезая себе прогалину. Местное население помнит предание об этом лесе? рассказывают легенды о шайтанах, но о гулябаны повествуют как о реальном явлении. Среди стариков есть еще очевидцы, описывающие лесных людей близко к описанию Циклаури. Гулябаны спасались от окружавшего их цивилизованного населения под покровом этого непроходимого леса. Сейчас даже трудно представить, что 70 – 80 лет назад в районе Астары дремучий лес украшали гигантские дубы, тополя и многие великаны, которые не пропускали солнечного света в глубь леса. Там было сыро и мрачно. В Талышских горах и сейчас сохранились подобиые леса? которые называются реликтовыми.

Пока мы стоим без движения и размышляем, я приведу еще одно убедительйое доказательство, что Циклаури попал именно в зону Талышских гор, которые уходят и на иранскую территорию. Давайте вспомним эпизод сражения Габриэла с диким быком в лесу. Так вот, по описанию рассказчика, это было животное серой масти с горбинкой в холке. Это было вовсе не дикое животное, а полудикое, значит Габриэл находился близко от селения? но не мог его найти.

Я детально изучал работу известного русского военного историка В.А. Потто «История Нижегородского драгунского полка», поскольку этот полк простоял 45 летна моей родине – в Царских Колодцах. Среди прочих сообщений историк пишет, что нижегородские драгуны разводили именно талышский скот серой масти с горбами в области холки и с рогами полумесяцем, привозимый из соседнего Талышского ханства. Описание животных совпадает и у Циклаури, и у Потто. Случайность здесь исключена.

Тот лес раньше простирался примерно на 35-40 верст вдоль берега Каспийского моря, а в Талышские горы углублялся верст на двадцать, до самых крутых уступов, которые и по сей день лесисты. Теперь величественный лес вблизи морского берега полностью извели, о чем горестно пишет уже знакомый нам Нейматов: «Кто может поверить? что от того непроходимою леса, ще яе было даже тропинок от повозок, где поблизости не было никаких поселений и не могло быть из-за нашествия диких зверей, ныне останутся только узкие полоски, протянувшиеся между красивыми чайными плантациями, которые выглядят с вершин гор как зеленые ковры…»

Да, теперь центральная усадьба совхоза «Аврора» привлекает внимание богатейшими особняками. Известный совхоз гордится лимонными садами, мандариновыми рощами, чайными плантациями. И все это в том месте? ще некогда вой волков и шакалов наводил страх на людей. И тоща же жили в глухом лесу гулябаны. Бродили совершенно голыми, как в каменном веке. Замерзнуть они не могли в теплом климате; когда уже в марте зацветает знаменитая ленкоранская акация, которую к Международному Дню солидарности женщин привозят в Москву и продают под названием мимозы. Было время, коща в чайханах, на базарах только и вели разговоры о случайных встречах с гулябаны. А сейчас трудно встретить очевидцев? но они есть, однако в беседе с незнакомыми людьми не называ^бт свои имена. Веди начинаешь настаивать, то поворачиваются и уходят прочь. По словам рассказчиков? лесные люди были исключительно мирными, никогда не позволяли себе нападать на местное население. Старики всеща внушали молодым людям, что и самих гулябаны обижать тоже нельзя. Хотя находились дельцы, которые ловили таких существ, сажали в клетку и возили по аулам для развлечения ротозеев за подачку.

Коща мы остановились у пограничного поста возле Шорсалу, мои попутчики отвлеклись, ибо встретили своего земляка грузина и разговорились. Я же облокотился о перила помоста в раздумьях. Тут подкатили «Жигули»? остановились возле. Из них вышел азербайджанец средних лет. Подошел ко мне и спросил —^ кто я и откуда. Я ответил, что из Москвы и что интересуюсь гулябаны.

Незнакомец проявил ко мне еще большее любо-пытство и рассказал:

– Мой дедушка рассказывал подросткам, как в юности со своими товарищами с кинжалом в руках тайком уходил в лес, чтобы поймать там отбившуюся от племени лесную красавицу.

– Ну и удавалось когда-нибудь поймать? – полю– бопытствовал я.

– Очень, очень редко. Лесные красавицы были чересчур чутки и осторожны, быстро бегали.

Взволнованный неожиданным сообщением, я со всем усердием просил незнакомца назвать себя. Но увы,он отказался, только сообщил, что из Астары, и ушел к своей машине.

До сих пор мы говорили о прошлой истории лесных людей, но некоторые обстоятельства вынуждают нас поговорить и о теперешних сс^ьккях. Очень многие рассказчики убеждали, что гулябашА встречаются в Талышских горах и сейчас, подтзердяли сведения из письма уже знакомого дам Фейзулаееа, который заявляет: «У моих (ленкоранских) знакомых и друзей, а есть среди них и очевидцы, нет и тенн сомнения в существовании в горах человекоподобных существ мужского и женского пола, а также детенышей. Повторяю, что некоторые встречались с ними. Описывают их примерно так: ростом с человека? выше или ниже, гусю обросплие волосами» от темно-серого до черного цвета. Лицо скорее человеческое, чем обезьянье. При случайной встрече с человеком убегают на двух ногах. Чрезвычайно осторожны, встречаются чаще в сумерках, ночью", реже днем, в далеких горных селах иногда воруют ночью мелкий домашний скот, птицу, овощи и фрукты".

Фейзулаев – ассистент кафедры психологии Азербайджанского медицинского института. Его сведения совпадают с рассказами жителей Талыша. Печально, что эти жители себя не называют. Назвал только один Надыр Мусаев, которою мы встретили возле автозаправочной станции, но откуда он сам родом – этоп) опять-таки не сообщил.

Многие собеседники утеряли, что в Талышских горах можно и сейчас найти места ночлега гулябаны, то есть вытоптанные участки диаметром 3 – ^ метров округлой формы, устланные сухой травой и клочками шерсти. Лесные обитатели не расстаются с палками – своим главным оружием. Но, к сожалению, задень или неделю, блуждая в лесу, едва ли встретишь такое место, для этого нужна серьезная экспедиция с непре– менным привлечением местного населения.

Собранные скудные сведения навели меня на мысль. Никто теперь не говорит, что гулябаны живут в камышовых хижинах. Значит для них настало другое время, они перешли на типично кочевой образ жизни.

Пока мы стрДСкствовалй по Азербайджану, наш не– утомимый историк Ментешашвили упорно разыскивал в се-

лении Архио Георщя Арсенидзе. Оказывается, еще до того? как мы узнали о записях Циклаури, Георгий встречал лесных людей в непролазных дебрях, на восточных окраинах Кахетии, у самой границы с Азербайджаном. Он много лет проработал в Вашловаиском заповеднике, поражающем любого своей дикой красотой. Арсенидзе возил на водовозке воду и заливал ею специальные ямы, ибо в засушливый летний сезон мно– гие естественные источники в Вашловани пересыхают и крупным животным негде напиться воды. Однажды в сумерках, это было 7 – 8 лет назад, Георгий поднимался на своей водовозке от реки Иоры к Пантишарскому ущелью и вдруг увидел впереди одинокого обнаженного человека небольшого роста, который шарахнулся в сторону и скрылся в зарослях. Это ущелье входит в зону Вашлованского заповедника, его прорыли среди огромных сыпучих сопок половодья. Места там почти сплошь труднодоступные или вообще недоступные человеку. Сопки чрезвычайно круты да еще поросли густым кустарником – алгунником, можжевельником и фисташкой Мейера. Оставаться на ночлег в этом ущелье почему-то очень страшно, что-то давит на подсознание? человек становится робким.

Георгий Арсенидзе – не единственный очевидец. Ранее у меня были записаны еще два эпизода. Также несколько лет назад к бывшему председателю колхоза имени Ленина Ш.Н. Каралашвили, что в селе Цители-Цкаро, зашел встревоженный пастух и заявил, что боится пасти скот в зоне Вашловани, ибо там в сумерках появляются лесные люди, а потом исчезают, вроде, не воруют скот, но не понятно, чего хотят. О случайной встрече с лесными людьми лет пять назад мне рассказывал мой сосед, житель Цители-Цкаро Димитрий Гирихиди. Он вез на мотоцикле рыбу с реки Иоры. В сумерках втянулся в Пантишарское ущелье. Коща мотоцикл пошел на крутой подъем и сбавил ход, Димитрий заметил двух человек, совершенно голых? которые выскочив на дорогу, ринулись за мотоциклом, видимо в надежде, что из люльки выпадет несколько рыбешек. Гирихиди настолько оробел, что даже не помнит? как выбрался из ущелья на простор. Но факт остается фактом —г– лесные люди на негоне пытались напасть. И ни один рассказчик никоща не говорил об их агрессивности. Это внушает доверие к публикациям.

Три очевидца указывают на район Вашлованского заповедника. Возникает будто некоторое сомнение, ибо Вашлованский заповедник расположен на территории Грузии на расстоянии не менее ^00 верст от Талышских гор. Как все это объяснить, если в глубине Азербайджана, в 100-

200 верстах от Талыша, о лесных людях местное население ничего не рассказывает? Однако удивляться здесь нечему? просто нужно повниматсльней взглянуть на карту всей этой обширной зоны.

Азербайджан расположен как бы в чреве Кавказских гор, но эта страна преимущественно равнинная. Коща мы возвращались из Талыша я следил за изменением ландшафта. Всюду по дороге – в районе Кюрдамира, Евлаха? Гянджи услаждает взор равнина, зеленеют сады,виноградники, чайные плантации, реже хлебные поля. Но с юга, начиная от Талышских гор, тянется на северо-запад вереница небольших лесистых хребтов, которая в районе Гянджи перерастает в довольно мощный хребет Боз-Даг. Здесь он поворачивает прямо на север, снижается и примыкает к Вашлованскому заповеднику, уже разрисованному причудливыми осыпями. Значит, лесные люди в теплое время года совершают миграции именно по этим хребтам, а в долины, тем более безлесные, не спускаются. Поэтому их на равнинах никто никогда не видел? никто ничего о них не рассказывает.

Но к юго-востоку от Вашлованских осыпей тянутся лесистые горы, заканчивающиеся ущельем Леки-Цкали, ko– торое уже с другой стороны примыкает к границе Азербайджана. Далее начинается глухой лес, который? перемежаясь полями, тянется до самого подножья Главного Кавказского хребта. Разве плохое место для обитания лесных людей? Поэтому у меня возникло желание побывать в северо-западном Азербайджане и разузнать у местных жителей, нс встречал ли :кто-ниоудь чего-нибудь подобного в предгорьях Большого Кавказа. В это время из Харькова в родные Лагодехи прибыл на отдых мой добрый приятель, кандидат медицинских наук и журналист Петр Згонников. Он знал о моей поездке в Азероайджан с комсомольцами, поэтому по возвращении домой я нашел в почтовом ящике письмо, в котором он срочно приглашал меня приехать в Лагодехи. На следующий же день я сел в автобус и через полтора часа был уже у Петра.

Петр, взволнованный встречей со мной, сразу же начал строить планы путешествия со мной в горы, в самую бездну Главного Кавказского хребта, к альпийским лугам, к водоразделу. Но сначала я попросил его организовать поездку в северо-западную часть Азербайджана по поводу гулябаны. На второй же день все было готово, к дому подкатил «Москвич», мы поехали по трассе вдоль Большого Кавказа в глубь Азербайджана. Прошли Белоканы, Зака^алы, доехали почти до Кахи, то есть до окончания глухих лесов. Беседовали со стариками, с молодыми людьми, но никто о гулябаны, вообще о каких-то лесных людях нам ничего не сообщил.

Через несколько дней мы направились в горы, к водоразделу, сначала на трехосном грузовике, а затем на лошадях. Мы даже достигли высокогорных селений Салда и Чарода, уже расположенных в Дагестане на высоте чуть ли не 2 тысячи метров над уровнем моря. И здесь никто о каких-то лесных людях ничего не слышал.

Потом я еще проехал по северо-западному Азербайджану более 200 километров, до Варташена, беседовал также с людьми о гулябаны. Но ничего нового не узнал. Стало быть, в моем предположении о миграции гулябаны есть рациональное зерно. И вот почему. Лесные люди доходят до Вашлованских осыпей и не идут дальше? ибо путь их преграждает бурная и быстрая река Алазань? через которую в этих местах нет никаких мостов. Вряд ли гулябаны могут плавать*, судя по их замкнутой жизни в глухих чащобах. Поэтому так странно получается, что на одном берегу, реки о лесных людях знают, а на другом – нет. Но тут возникает вопрос: а что цивилизованный людне передвигается? Да, это так, но мы в своих беседах всегда ставили конкретный вопрос – что здесь? именно у васРКстати сказать, в Белоканах я познакомился с Шорабуддином Хочберовым, который вез нас на грузовике к водоразделу. Коща я спросил его о гулябаны? он сказал – это, мол, не у нас, это в Талыше…

Однако, двигаясь от хребта Боз-Даг к Вашлованским осыпям, тоже приходится пересекать реку Иору. Но эта река настолько мельчает в летнее время, что во многих местах ее перейдет пешком курица. И к тому же в тех местах через нее переброшено несколько мостов, по одному из которых мы проехали.

Как мы видим, кое-что прояснилось относительно лесных людей, поэтому нам снова нужно возвратиться к вопросу о их происхождении, обратиться, может быть, к глубокому прошлому. Вспомним, что на страницах журнала «Вокруг света» я выразил свои догадки, что эти люди – из пришельцев, которых некогда загнали в леса. Этнограф, же В.Кобычев, хотя и разделил мою точку зрения, но усомнился в том, что это были именно пришельцы. Он высказал мнение, что пришельцы скорее загнали в леса местных жителей. Казалось бы, на этом можно было бы поставить точку. Но о лесных людях на Кавказе писали еще древние ученые. В трудах историка и географа Геродота говорится, что на Кавказе обитало тогда множество лесных людей, которые питались дикими плодами деревьев и кустарников, а совокупление у мужчлен II женщин было свооодное, как у скота, без всякой застенчивости. По свидетельству же Циклаури, лесные люди жили супружескими парами, у них уже сформировалась семья. А может быть это вовсе разные существа – лесные люди и гулябаны?

Я не знаю ничего конкретного об обволошенности лесных людей. У Циклаури есть сведения только о бороде? в то же время о гулябаны говорят, как о покрытых полностью волосами. У Геродота мы находим, что лесные люди престарелых особей убивали. У Циклаури – констатация факта, что он не видел стариков. По Геродоту, брачные союзы лесных людей были крепкие, мужчина брал себе в жены одну женщину и жил с ней до смерти, то есть браки были моногамные. Это совпадает со сведениями Циклаури.

Но почему лесные люди сохранились только в районе Талышских гор? Тут, по-моему ясно: дикое безлюдное место, обширные глухие леса, мягкий климат, изобилие даров леса. Скорее всего, локализация лесных людей вовсе не связана с азербайджанским или грузинским этносом. Они могли приходить из Ирана, ще еще теплее? организовывать стоянки до поры до времени, как? например, случилось с племенем, в которое попал Циклаури. Они могли переходить из Ирана в Азербайджан, а потом и в Грузию. Видимо, в свое время вышедшего к морю Габриэла заметил пограничный сторожевой корабль, поскольку где-то там проходила Иранская граница. Возможно и жил Габриэл среди племени на иранской территории? а потом вышел в пограничную зону.

Почему Габриэл не мог распознать язык, на котором говорили лесные люди? Такие упреки раздавались со стороны оппонентов, поскольку в Грузии в те времена, да и теперь азербайджанская речь хорошо знакома, не редкость. Скорее всего лесные люди говорили на какомнибудь диалекте сложнейшего талышского языка, который больше похож на фарси, чем на азербайджанский. И;вообще, население в Талыше говорит не на чистом талышском языке, а на смешанном с арабским, персидским и турецким. Наконец, можно высказать предположение о том, откуда взялся в тех краях русский купец по имени Петр, который вызволил Габриэла из клетки и возвратил на родину. В то время, то есть в начале нашего века, в районе Ленкорани и Астары проходила грунтовая дорога над самым берегом моря и вела в Иран. По ней следовали русские купцы с товарами. Сведения эти вполне достоверны, ибо они подтверждаются рассказами местного насе-

ления и историческими документами. В заключение я хочу выразить недоумение, почему некоторые современные люди стесняются того, что на их земле обитают гулябаны из каменного века. Разве это оскорбительно для нашей цивилизации? Напротив, каждый мыслящий гражданин должен гордиться богатством и разнообразием своей природы. Я испытал гордость, когда узнал, что рядом с моей родиной, в Вашлованских осыпях, которые поражают взор человека еще появляются лесные люди, не принося нам никакого вреда. А некоторые ученые, когда речь заходит о подобном чего-то боятся. Если факт существования лесных людей действительно подтвердится*, то необходимо заранее оговорить меры их защиты. Ведь если кошке приятно, коща ее гладят на теплой подстилке, то это неприятно дикому кролику, любимое жидище которого – прохладная темная нора.