"Третий Рим" - читать интересную книгу автора (Ходаковский Николай)

ВЫДУМАННЫЙ ЕГИПЕТ

Мы увидели с вами, дорогой читатель, что история античности – миф, созданный в Средневековье. А что представляет собой Древний Египет?

До вторжения Наполеона в Египет в 1798 г. эта страна была в значительной мере закрыта для посещения европейцев.

О Древнем Египте IX-XIV вв. н. э. имеется несколько фантастических сообщений арабов и средневековых паломников.

Недостоверность хронологии Египта хорошо показали Морозов, Фоменко, Постников. На ранних этапах развития египтологии бытовали совершенно фантастические представления о длительности египетской истории. Чего стоит Геродотова оценка древности Египта в 15 тыс. лет! С течением времени эта цифра постепенно сокращается. Вот, например, годы, приводимые разными исследователями, о восшествии на престол первого фараона Мена:

Шампольон – 5867 г. до н. э.; Лесюер – 5770 г. до н. э.;

Боек – 5702 г. до н. э.;

Унгер – 5613 г. до н. э.;

Маризтт – 5004 г. до н. э.;

Бругш – 5455 г. до н. э.;

Лаут – 4157 г. до н. э.;

Шаба – 4000 г. до н.э.;

Лепсиус – 3892 г. до н. э.;

Бунзен – 3623 г. до н. э.;

Мейер – 3180 г. до н. э.;

Анджеевский – 2850 г. до н. э.;

Вилькинсон – 2320 г. до н. э.;

Пальмер – 2224 г. до н. э.

За столетие египетская история "сократилась" на 3643 года!

Три тысячи шестьсот лет! Несмотря на все открытия в области египтологии, числовые данные находятся до сих пор в неудовлетворительном состоянии.

Откуда же брали египтологи эти фантастические числа? Как это делалось, хорошо показал Морозов. Они применяли "метод счета поколений". Из трудов Манефова или из иероглифических таблиц было известно, сколько фараонов сменилось на престоле Египта со времен Менеса. Поэтому, чтобы получить искомую дату, достаточно сложить число лет царствований каждого фараона. Но тут-то и начинаются затруднения, поскольку о длительности царствований большинства фараонов можно было только гадать, что открывало необозримый простор субъективным толкованиям.

Проще всего поступали те, кто, следуя примеру Геродота, отвел каждому фараону ровно по 33 с третью года. Следовательно, каждым трем фараонам – по 100 лет.

Такова, например, вся шестая династия, по Бругшу. Вот его "датировки" шестой династии:

Усакара правит от 3300 г. до н. э.;

Тета – от 3266 г. до н. э.;

Мерира Пепи – от 3233 г. до н. э.;

Меренра – от 3200 г. до н. э.;

Ноферкара – от 3166 г. до н. э.;

Меренра Цафемсаф – от 3133 г. до н. э.

По такому же принципу "датированы" Бругшем все династии.

Этот "метод датировки" настолько нелеп, что, естественно, не заслуживает серьезного обсуждения. Но ведь он, лишь с небольшими позднейшими модификациями, лежит в фундаменте принятой сегодня версии египетской хронологии!

Но, правда, подчеркивает Постников, и другие хронологи недалеко ушли от Бругша, что и понятно, поскольку никакой новой, внятной информации они на самом деле не имели. Даже к настоящему времени египетские даты крайне приближенны и те или иные индивидуальные хронологические оценки практически несовместимы. Сейчас имеются две хронологические школы. Сторонники "длинной" хронологии располагают всех фараонов в ряд, последовательно друг за другом, и спорят только о том, сколько лет царствовал тот или иной фараон. Сторонники "короткой" хронологии полагают, что некоторые из фараонов правили одновременно и лишь впоследствии, по ошибке, были расположены друг за другом. Разнобой в оценках доказывает, что нет никаких надежных данных о длительности египетской хронологии. Сейчас мы имеем "условную" хронологию истории Египта.

Вместе с тем все египтологи уверены в глубокой древности истории Египта, продолжавшейся, по их мнению, несомненно, несколько тысяч лет. Но на чем, собственно, покоится эта уверенность?

Когда средневековый писатель хотел произвести впечатление, он непринужденно бросался тысячами. Так, например, и надо воспринимать "информацию" Геродота о том, что до него в Египте в течение 11 340 лет царствовали "смертные люди". Таким образом, первоначально тысячи лет египетской истории были чисто словесным оборотом, указывающим всего лишь на глубокую древность.

Но какие же "документальные" источники питают представление о тысячелетней истории Египта? Оказывается, что египетская хронология основывается на списке фараонов, составленном жрецом Манефоном. Этот список был якобы составлен Манефоном на греческом языке в III в. до н. э., но вскоре был утерян. До нас дошли только изложения этого списка в трудах христианских писателей Евсевия, Африкана, Зонараса, а также Эратосфена. Хотя эти авторы единодушно утверждают, что все они заимствовали свою информацию у Манефона, их данные поразительно расходятся не только в определении времени царствований и именах царей, но даже в числе членов одной и той же династии.

Особо полным и авторитетным считается список Африкана, автора якобы III в. н. э., который рассматривается как основатель христианской хронографии. Список был составлен через шестьсот лет после Манефона! Морозов считал этого автора апокрифом. Его труды дошли до нас только в изложении греческого средневекового писателя Георгия Синкеллоса. Таким образом, древняя хронология Египта основана на книге, написанной не ранее VIII в. н. э., когда, по преданию, жил Синкеллос. Но даты жизни Синкеллоса также неизвестны. По преданию, он жил в VIII в., но после рассмотрения античной древности мы теперь понимаем, что и он был средневековым автором.

Реальность Древнего Египта якобы подтверждается необозримым множеством археологических памятников, к числу которых принадлежат и столь "весомые" памятники, как пирамиды.

Около Каира на равнине в Гизе высятся три величайших монументальных памятника, когда-либо созданных человеком, – великие египетские пирамиды.

Все путешественники единодушно отмечают, что пирамиды представляют собой "одно из самых прекрасных, самых впечатляющих зрелищ". Назначение пирамид, время их постройки и технические средства, с помощью которых были построены эти гиганты, до настоящего времени были неизвестны.

Начало археологического изучения пирамид в XIX в. ознаменовалось серией разных теорий об их происхождении и назначении.

"Единодушное мнение египтологов" состоит в том, что пирамиды были построены как усыпальницы фараонов IV династии Хеопса (Хуфу), Хефрена (Хафра) и Микерина (Менкаура). Считается, что пирамиды построили рабы, но, как справедливо отметил Морозов, мыслящие историки понимают всю невозможность строительства пирамиды без широкой социальной основы. Стоимость пирамид и колоссальность необходимых трудовых затрат должны были вконец обескровить страну. Это понимал еще Геродот, рассказывая предание о том, что Хеопс отдал свою дочь в публичный дом, чтобы заработать деньги для строительства пирамиды.

Сомнения вызывают и сроки строительства пирамид, указанные Геродотом: 20-30 лет на каждую. В указанные Геродотом сроки невозможно, трудно даже при современной технике перевезти и аккуратно уложить те миллионы тонн камня, из которых состоят пирамиды. Следовательно, пирамиды сооружались при жизни не одного поколения, а потому никак не могли строиться в качестве усыпальниц здравствующих царей.

Морозов предполагает, что пирамиды строились как храмы и как лестницы на небо. Постников подчеркивает, что представление о пирамидах как лестницах на небо, настолько естественно, что оно не осталось чуждым и традиционным историкам. Некоторые египтологи полагают, что в первой пирамиде – ступенчатой – фараона Джосера в Саккаре воплощена идея гигантской лестницы, долженствующей облегчить умершему царю восхождение на небо – к его отцу Ра.

О назначении пирамид, методах и времени их строительства я рассказывал в своей книге "Спираль времени". Здесь я хотел бы только подчеркнуть, что Египет был удобным местом захоронения. Дело в том, что в силу климатических условий трупы в Египте не гниют, а сохраняются, высыхая в раскаленном от солнца песке.

Египет становится огромным имперским кладбищем. Вот почему здесь огромное количество захоронений, гробниц и пирамид. Вот почему здесь процветал культ мертвых. Интересно отметить, что захоронения и пирамиды свидетельствуют о том, что в Египте формировалась христианская религия. Это отмечают многие ученые.

По мнению сторонников новой хронологии, Египет был имперским кладбищем. Ранневизантийские императоры не только находили в Египте место вечного успокоения, но и короновались в его храмах, и приезжали в Египет на богомолье. Они, по-видимому, считали себя египтянами (хотя бы "духовно") и полагали своим долгом развивать в Египте строительство храмов и других сакральных строений. Этим и объясняется невероятная концентрация в Египте культовых сооружений во всех их видах.

Психологически совершенно не исключено, что египтяне считали не себя присоединенными к Риму-Византии, а, наоборот, Рим и Византию присоединенными к себе. Тот факт, что их правители не жили на своей "древней родине" и даже, по-видимому, не владели местным, коптским языком, население долины Нила объясняло и оправдывало стратегической необходимостью, тем более что на вечный покой императоры всегда приезжали в свою страну и в ней же воздвигали себе гробницы.

Факт наличия в Египте пирамид и захоронений не опровергает выдвинутого Морозовым положения о мифичности и средневековом происхождении "древней истории" Египта, а, как считает Постников, даже его поддерживает.

Согласно новой хронологии Фоменко, грандиозные пирамиды Египта были воздвигнуты не в глубочайшей древности, как это считается в традиционной истории, а сравнительно недавно, в эпоху XIV-XVII вв. н. э.

Оказывается, что по отношению к египетским пирамидам не только в корне неверна их хронология, но скорее всего глубоко ошибочны и принятые сегодня представления о том, каким образом и из чего они были построены.

Считается, что египетские пирамиды были сложены из монолитных каменных блоков, вырубленных в каменоломнях, перевезенных на значительные расстояния и не очень понятно, каким образом поднятых вверх и уложенных друг на друга. Причем получились каменные сооружения, некоторые из которых поднимаются более чем на сотню метров. Например, высота пирамиды Хеопса – около 140 метров. Однако размеры и высота многих таких мегалитических сооружений "античности" вступают в противоречие с возможностями древних строителей. Именно поэтому до сих пор придумываются различные теории, чтобы объяснить, каким образом огромные блоки транспортировались и затем якобы поднимались на такую высоту. Предполагают, будто тысячи и тысячи рабов трудились в каменоломнях, вырубая монолиты весом от 2, 5 до 15 тонн, а затем на "санях" тянули их к месту строительства. А затем якобы при помощи хитроумных подъемных машин (их рисунки, приводимые в современных книгах, – чистые фантазии художников) или при помощи каких-то гигантских наклонных насыпей из песка пятнадцатитонные блоки втаскивали на высоту многих десятков метров. Однако подобные "теории" остаются чистыми фантазиями.

Тем более что некоторые блоки пирамид весят даже не пятнадцать, а около пятисот тонн. Известный египтолог Ж.-Ф. Лауэр полагает, что древние египтяне "успешно перемещали монолитные блоки еще большего веса. Предел в этом отношении был, по-видимому, достигнут в правление Хефрена. Хелыпер обнаружил в толще стен нижнего храма его пирамиды блоки объемом от 50 до 60 куб. метров весом около 150 тонн, а в стенах верхнего храма один блок длиной 13, 4 метра весом, около 180 тонн, другой – объемом 170 куб. метров, весом около 500 тонн! Совершенно очевидно, справедливо говорит Ж.-Ф. Лауэр, что не могло быть и речи о погрузке таких блоков на волокуши. Лауэр высказывает предположение, что, "вероятно", такие чудовищные блоки передвигали на катках. Но такое предположение остается чистой гипотезой, ничем пока не подкрепленной, и представляется крайне сомнительным. Даже в наше время транспортировка 500-тонного каменного блока была бы крайне сложной технической задачей. В конце концов, отчего "древние" египтяне не распиливали такие гигантские блоки на несколько частей? Все это остается загадкой. Недаром до сих пор пишут книги о загадках египетских пирамид. Например, книга самого Ж.-Ф. Лауэра так и называется "Загадки египетских пирамид".

Оказывается, однако, что никаких загадок здесь нет. Загадка состоит лишь в том, как египтологи смогли "не увидеть", что подавляющее большинство блоков больших египетских пирамид, за исключением облицовки и некоторых внутренних конструкций, выполнены из бетона.

Поясним, что имеется в виду. Проблема дробления пород и руды в древности решалась по образу и подобию дробления зерна – ступки, зернотерки, жернова. В районе месторождения Ге-бейт в Красноморских горах доктор А.В. Разваляев наблюдал десятки жерновов для дробления золотой руды диаметром до 50– 60 сантиметров. Порода растиралась жерновами и переносилась на берег ныне безводной долины реки. Там шла промывка. Известны также более мелкие дробильные устройства подобного рода – терки. Эта несложная технология дробления породы могла довольно быстро привести к изобретению бетона.

Уже много лет назад американский химик, профессор Бернского университета Джозеф Давидович выдвинул эту любопытную гипотезу. Анализируя химический состав "монолитов", из которых сложены пирамиды, он высказал предположение, что они изготовлены из бетона. Д. Давидович определил 13 компонентов, из которых он мог приготовляться. Таким образом, всего несколько бригад "древнеегипетских" бетонщиков вполне могли бы справиться с возведением пирамиды 100-150-метровой высоты. Причем за довольно короткое время, во всяком случае не десятки лет.

Проблема приготовления порошка также могла решаться не очень сложно. Какое-то, вероятно, не очень большое число рабочих могли растирать при помощи примитивных жерновов или терок мягкую породу. Затем ее просушивали, ссыпали в корзины и обычным образом перевозили (например, на ослах или лошадях) к месту стройки. Несколько носильщиков поднимали наверх корзины с порошком. Наверху готовили деревянную опалубку, заполняли ее порошком-смесью. Заливали воду, перемешивали раствор. После застывания блока опалубку снимали. Переходили к следующему. Так росла пирамида.

По словам профессора Д. Давидовича, ему удалось обнаружить в иероглифической надписи на одной из стел эпохи фараона Джосера рецепт приготовления древнего бетона. Информация о гипотезе Д. Давидовича попала даже на страницы популярной прессы. Эта идея позволяет существенно по-другому взглянуть на процесс возведения некоторых особо крупных сооружений "античности". Как доказали Фоменко и Носовский, они возводились в XIV-XVII вв. н. э., а потому использование бетона представляется вполне естественным и своевременным, отвечающим уровню средневековой строительной технологии.

Исчезает и ореол таинственности вокруг процесса якобы "очень древнего" мегалитического строительства. Оно превращается хотя и в сложную, но в общем-то вполне рутинную процедуру.

К идее бетонных египетских пирамид можно было бы относиться по-разному. Например, считать это еще одной "теорией" в ряду других, столь же необоснованных. И мы бы не стали так подробно писать об этом, если бы не поразительное обстоятельство. Дело в том, что существует неоспоримое доказательство того, что, например, пирамида Хеопса действительно изготовлена из бетона.

Это доказательство – обломок каменного блока пирамиды Хеопса, взятый с высоты 50 метров, с наружной кладки пирамиды. Этот обломок является сколом верхнего угла блока. Максимальный размер обломка около 6, 5 сантиметра. Поверхность блока покрыта мелкой сеткой. Внимательное рассмотрение показывает, что это след циновки, которая была наложена на внутреннюю поверхность ящика-опалубки.

Верхняя поверхность блока неровная, бугристая. Часть верхней поверхности обломка была спилена для химического анализа. Остальная часть имеет первозданный, явно бугристый вид. Так и должно быть, если это бетон, поскольку бетон при застывании образует бугристую поверхность. Чтобы избежать этого, в наше время применяют специальные вибраторы, выравнивающие застывающую поверхность бетона. У египтян XIV-XVII вв. вибраторов, ясное дело, не было. Поэтому и поверхность блоков получалась неровной. Причем именно верхняя, не касающаяся опалубки. Боковая же поверхность ровная, но сетчатая от следов циновки. Если бы это был выпиленный камень-блок, то верхняя поверхность ничем не отличалась бы от боковой.

Такие следы опалубки видны на всех блоках в этом месте пирамиды. Напомним, что это место находится на высоте 50 метров, на стороне пирамиды, противоположной входу в нее. Экскурсии туда не водят. Обычный турист может увидеть лишь нижние ряды кладки, обойдя пирамиду вокруг ее основания. А внизу таких следов опалубки нет. Может быть, они стесаны нарочно, а может быть, и нет. Дело в том, что частые песчаные бури в этих местах несут мелкий песок на пирамиды и, конечно, обтачивают, сглаживают поверхность нижних блоков. Ведь блоки пирамид довольно мягкие. Их твердость соответствует твердости гипса или человеческого ногтя. Поэтому песчаные бури могли полностью "обтесать" поверхность нижних блоков и уничтожить следы циновок на опалубке. А вот на высоту 50 метров песок ветром уже не поднимается. И там такие следы, как мы видим, прекрасно сохранились.

Трудно допустить, что современные специалисты, занимающиеся пирамидами, "не заметили" этого поразительного факта. По мнению Фоменко и Носовского, объяснение тут может быть только одно. Конечно, заметили. Но пытаются сохранить прекрасную сказку, нарисованную историками-египтологами об огромной древности пирамид. Ведь все мы прекрасно понимаем, что если пирамиды бетонные, то им никак не может быть много тысяч лет.

Теперь, как считают Фоменко и Носовский, исчезают и другие "загадки пирамид". Например, почему блоки пирамид не покрыты трещинами. Ведь геологам хорошо известно, что любой естественный известняк, будучи осадочной породой, имеет слоистую структуру. Поэтому со временем в нем неизбежно появляются естественные трещины, идущие вдоль слоев. А вот бетон, будучи однородным, аморфным материалом (поскольку был размолот и перемешан), трещин не образует. Также становится понятным отсутствие так называемого "загара" на поверхности блоков пирамид. Такой "загар" образуется со временем на открытой поверхности любого естественного камня. Она темнеет в связи с тем, что на нее выходят изнутри различные химические элементы. Это связано с кристаллической структурой естественного камня. А на бетоне "загар" почти не образуется, поскольку кристаллическая структура в нем разрушена при измельчении породы в порошок.

Пропадает и еще одна "поразительная загадка" пирамиды Хеопса. Уже давно замечено, что в пирамиде Хеопса толщина швов, которые на первый взгляд кажутся простыми царапинами, сделанными на поверхности камня, а иной раз даже почти незаметны, равна… примерно 0, 5 мм. "Представляете ли вы себе, – патетически восклицает Ж.-Ф. Лауэр, – сколько усилий потребовалось для такой подгонки блоков, зачастую весивших много тонн?" Действительно, представить себе это вряд ли возможно. Тем более что, как мы видим, верхняя поверхность блоков бугристая, не выровненная. И на такую бугристую поверхность идеально наложили следующий, верхний блок так, что зазор между ними оказался ничтожно мал! Причем верхний блок весом тонн в пятнадцать! Никаких вразумительных объяснений по этому поводу историки не дают.

Но теперь все становится на свои места. Если верхний блок делался из бетона прямо на месте, то, естественно, зазор между ним и нижним блоком образоваться сам по себе не мог. Жидкий цемент, наливавшийся в деревянную форму (опалубку) сверху, полностью повторял бугристую форму нижнего блока. Но тогда откуда же взялись "тонкие швы" между блоками? Оказывается, что эти швы образует тончайший слой известкового раствора, по сей день сохранившийся в виде тончайшей ниточки, не шире листочка кованого серебра. Следовательно, строители пирамид специально разделяли соседние блоки, чтобы они не прилипали друг к другу. Это было сделано грамотно, поскольку иначе пирамида превратилась бы в единый огромный бетонный монолит без швов. Такое колоссальное сооружение неизбежно вскоре лопнуло бы под воздействием как внутренних напряжений, так и под влиянием постоянных сильных перепадов температур в этом районе Египта. Избежать этого можно, лишь сложив пирамиду из отдельных бетонных блоков так, чтобы она могла "дышать", снимать возникающие напряжения.

Что касается сохранившихся на другом берегу Нила каменоломен и описаний перевозки камня к пирамидам, то это относится лишь к изготовлению каменной облицовки, которой когда-то была полностью покрыта пирамида Хеопса. Остатки гранитной и известняковой облицовки до сих пор сохранились у вершины пирамиды.

И наконец обратимся к "отцу истории" Геродоту. Ведь именно Геродот оставил подробное описание строительства пирамид, на которое ссылаются все современные египтологи. Поразительно, что Геродот фактически почти прямым текстом описывает строительство пирамиды с помощью передвижной деревянной опалубки, т. е. строительство из бетона. Чтобы увидеть это, достаточно лишь вдуматься в его текст. Вот он. "Построена же эта пирамида вот как. Сначала она идет в виде лестницы уступами, которые иные называют площадками, или ступенями. После того как заложили первые камни, остальные поднимали при помощи помостов, сколоченных из коротких балок. Так поднимали с земли камни на первую ступень лестницы. Там клали камень на другой помост; с первой ступени втаскивали на второй помост, при помощи которого поднимали на вторую ступень. Сколько было рядов ступеней, столько было и подъемных приспособлений. Быть может, однако, было только одно подъемное приспособление, которое после подъема камня без труда переносилось на следующую ступень".

Сегодня египтологи предлагают понимать текст Геродота как описание каких-то деревянных машин для подъема многотонных каменных блоков по 15 и даже по 500 тонн. Понятно, что никакие деревянные подъемные машины для этого непригодны. Поэтому историки вынуждены считать сообщение Геродота о "деревянных машинах" недостоверными. Историки предлагают взамен теорию земляных насыпей. Правда, немецкий инженер Л. Кроон путем длинных расчетов доказывает невозможность использования земляных насыпей, так как сооружение их, по его мнению, потребовало бы почти столько же труда, как и строительство самой пирамиды, и все равно они не дали бы возможности достроить последние метры вершины пирамиды.

Если вчитаться в текст Геродота, то трудно не увидеть в нем описание переносной деревянной опалубки, с помощью которой "поднимались", т. е. шаг за шагом отливались, ставились друг на друга все новые и новые бетонные блоки.

Таким образом, мы снова столкнулись с ярким примером нежелания современных историков отказаться даже от абсурдных теорий, раз уж они вошли в учебники по истории. При этом, по нашему мнению, главным движущим мотивом является страх затронуть скалигеровскую хронологию. Ведь если начать в ней сомневаться, то все здание "древней" и средневековой скалигеровской истории, как мы видим, разваливается, как карточный домик.

По сообщениям греческих авторов, Египет состоял из 42 автономных царств, или номов, правители которых после объединения Египта под властью фараонов сохранили определенную самостоятельность и позднее образовали верхний правящий слой при дворе фараона. И мы должны верить, что эта типично феодально-средневековая структура существовала пять тысяч лет тому назад!.

Морозов замечает, что разместить 42 нома на крохотной территории Нильской долины столь же трудно, как многочисленные библейские государства на территории Палестины. По его мнению, "то, что нам сообщают средневековые греческие авторы о географическом положении 42 номов, до того микроскопично и неправдоподобно с географической точки зрения, что не заслуживает даже серьезной критики". Он считает, что 42 нома – это 42 области Византийской империи.

Аналогично известное деление Египта на Верхний и Нижний также является плодом недоразумения. На самом деле здесь первоначально имелись в виду две части Империи – Восточная и Западная, и даже после отпадения Запада восточные императоры по-прежнему короновались в Египте двойной короной, подчеркивая свои притязания на главенство в обеих частях империи.

Морозов находит подтверждение своей теории в географии. В египтологии считается, что династии отличались друг от друга, помимо всего прочего, еще и резиденциями их царей. Например, столицей VI династии был город Мемфис (отчего и династия называется Мемфисской), а столицей IX династии – город Гераклеополь (отчего и династия называется Гераклео-политанской). При этом храмы и надписи, скажем, VI династии концентрируются около Мемфиса (или, точнее, около места, куда современные египтологи относят Мемфис; обнаружено же это место было как раз по храмам Мемфисских династий). Таким образом, география доказывает, казалось бы, реальность династий и, следовательно, ложность отождествлений Морозова.

Однако именно в географии Морозов находит дальнейшие подтверждения своей теории. В первую очередь он обращает внимание на большие несообразности в наших сведениях о столицах наиболее известных династий – Мемфисе и Фивах. Знаменитейшие "стовратные" Фивы помещаются египтологами в такой пустынный и удаленный от всех географически, стратегически и экономически важных пунктов уголок Верхнего Египта, около городка Коптоса, что даже при беглом взгляде на карту делается ясной полная невозможность существования здесь столицы мало-мальски обширного и богатого государства. В этом отношении Фивы вполне аналогичны Риму – на редкость неудачное географическое расположение. Однако в отличие от Рима от Фив не осталось ничего, даже развалин.

Чтобы объяснить чудесное исчезновение города (с крепостными стенами и многочисленными каменными дворцами!), историки ссылаются па IIшлемся IX, который будто бы приказал этот город полностью уничтожить (задача, которая в отношении, скажем, нашего Смоленска оказалась не по плечу даже гитлеровской армии, вооруженной современной военной техникой). Истории известны полностью разрушенные города, от которых не осталось даже развалин, но и они обнаруживаются, например, аэрофотосъемкой по остаткам фундаментов, улиц и т. п. К тому же для того, чтобы от города не осталось развалин или хотя бы камней, необходимы совершенно особые условия. Понимая это, известный египтолог Мариетт предположил, что камни фивских руин (все без остатка!) унесены ежегодными наводнениями. Но ведь Нил не горная река, а камни в воде не плавают. Да и кто же будет строить столицу на месте, заливаемом ежегодно Нилом?

Почти такое же недоумение возникает и относительно Мемфиса, который египтологами помещается недалеко от Каира у разветвления Нила при входе в дельту. В отличие от местоположения Фив это место почти идеально и стратегически, и экономически. Недаром здесь находится Каир, столица Египта в продолжении всей достоверной его истории. Однако египтологи помещают Мемфис не в Каире (тогда трудно было бы что-нибудь возразить), а километров на 50 южнее, где ныне ничего нет, кроме пустого поля и пальмового леса. Археологи прямо пишут о "разочаровывающей бедности" находок в районе Мемфиса, где были найдены только остатки фундамента храма и несколько других мелких развалин, никак не соответствующих пышным описаниям первоисточников (к которым принадлежат даже арабские писатели XIII в. н. э). Морозов пишет:

"Несомненно, – говорит Бругш, стараясь словом "несомненно" успокоить пораженного читателя (только что перед этим Бругш писал об отсутствии каких-либо достойных упоминания археологических находок в районе Мемфиса), – что громадные камни, употребленные здесь на кладку храмов и зданий, в течение продолжительного времени вывозились постепенно в Каир и пошли на постройку мечетей, дворцов и домов города калифов".

Но почему же калифам нельзя было обосноваться прямо в том же месте, какое годилось для столицы столько тысяч лет? Да и не легче ли было накопать камней поближе?

И здесь выходит несоответствие: систематическая перевозка камней с одного берега на другой за полсотни верст едва ли могла окупать расходы, да и щебня при ломке осталось бы достаточно на месте. А его нет!

И вот, для двух самых пышных столиц, так часто упоминаемых в египетских памятниках, одна (близ Коптоса) оказывается пропавшей без вести и стратегически неприемлемой, да и от другой (близ Каира) не осталось даже и щебня. Обе провалились сквозь землю…"

Аналогично дело обстоит и со столицами менее заметных династий. Например, столицей "Тинисской" династии считается город Тинис, от которого, как говорят нам, осталась лишь кучка развалин около Абидосского храма в Гарабит-эль-Модер-цкэ, вдали от культурных низовьев Нила, где так же, как и в Фивах, никогда не могла организоваться столица Египта. Столицу "Элефантинской" династии египтологи помещают на остров Джезирет Ассуан совсем уже далеко от Каира. Допустить, что тут скрывалась в пустыне целая династия его властелинов, отмечает Морозов, даже смешно. Кто в людных центрах жизни стал бы признавать такую беглую пустынножительствующую династию? Разве не нашлось бы в "Мемфисе" тысяч людей, поспешивших заменить ее собою?

О некоторых фараонах нам сообщают, что они строили свои столицы на новом месте. И тут удивление вызывает невероятно неудачный выбор ими места для новых столиц. Так, например, новая столица Эхнатона Ахтатон (Горизонт Атона) расположена, по уверению историков, в замкнутой долине, из которой имеются лишь два узких горных прохода. В таком месте может быть все, что угодно, но только не столица обширного государства. Построивший новый столичный город Рамзес II этой ошибки не сделал. "Он сооружает себе столицу на границе Азии и Египта, которая была воздвигнута им столь же быстро, как Горизонт Атона Эхнатоном… Город, воздвигнутый на границе Египта, сделался крупным центром и вызывал восторг тех, кто его видел". Кстати, не удивительна ли поразительная скорость, с которой египтяне возводили новые города? Ведь даже Петербург, заложенный Петром, потребовал для своего строительства несколько десятков лет, пока сложился его ансамбль, а строила его вся Российская империя.

Иероглифические памятники подробно описывают город Рамзеса, его храмы и дворцы, многочисленное, разноязычное население, каналы и озера около него. Этот громадный город (описание которого так напоминает Константинополь, который, заметим, находится на границе Азии и Европы) полностью исчез, и местоположение его неизвестно. Некоторые египтологи помещают его вблизи нынешнего поселка Сан, но там раскопки обнаружили лишь обломки нескольких статуй (относимых к VI и VII династиям) и никаких остатков крупных зданий. Если город Рамзеса действительно был там, то он так же исчез бесследно, как Мемфис и Фивы. Но спросим себя еще раз, можно ли допустить полные исчезновения крупных городов в такой стране, как Египет, в почве которой сохранились многочисленные сооружения существенно меньшего масштаба? На этот вопрос мы от историков ответа не имеем.

С точки зрения Морозова, в отношении города Рамзеса вопросов нет – это явно Константинополь, город Константина. То обстоятельство, что в некоторых папирусах его местоположение якобы указано "между Египтом и Финикией", означает лишь шуточки переводческой фантазии.

Но, например, с Фивами или Элефантиной дело обстоит совсем иначе. Египтологи не случайно помешают Фивы в столь неудобном месте около Коптоса. Там, на восточном берегу Нила, до сих пор стоят величественные и хорошо сохранившиеся остатки Карнакского и Луксорского храмов, а на другом берегу – также хорошо сохранившиеся остатки храма Рамзеса и нескольких других храмов. Ясно, рассуждают египтологи, что и столица, которую, судя по надписям, обслуживали эти храмы, должна быть неподалеку. Но если сохранились храмы, то полное уничтожение всех остальных зданий делается уж совсем необъяснимым. Поэтому не остается ничего другого, как предположить, что на этом месте никогда не было никаких капитальных строений, кроме храмов, т. е. что здесь был крупный религиозный центр, но никак не светский. Заметим, что по-египетски Фивы назывались "Городом Амона", что греки переводили как "Дио-полис" – город Зевса.

Если мы предположим, что названия династий произошли не от светских столиц, а от религиозных центров, то все отмеченные выше трудности исчезнут и, более того, станет прозрачно ясным, почему эти "столицы" располагались в столь удаленных местах, подальше от мирской суеты.

Морозов полагает, что в Египте IV-VI вв. н. э. существовало много религиозных центров, связанных единством почитания Бога Отца, но отличающихся конкретными формами культа. Сейчас мы эти расхождения воспринимаем как поклонение различным богам, но, по-видимому, эти расхождения были ближе к тому, как в России в одном монастыре поклонялись Смоленской Божьей Матери, а в другом – Владимирской.

Каждый центр в идеологических условиях того времени собирал вокруг себя художников, поэтов и ученых, т. е. был не только религиозным центром, но и сосредоточием культуры и учености. Поэтому Морозов предпочитает называть эти центры "схоластическими школами". Каждая из этих школ имела свой "научный" жаргон и развивала свой собственный ритуальный стиль в художестве.

Морозов подчеркивает, что школы древней науки были замкнутыми организациями, ревниво относящимися к успехам других. "Каждая древняя школа, находясь в связи с культом того или иного местного бога, старалась держать свои открытия только для себя, оберегая от других… Почитатели бога Хема в Коптосе скрывали свои знания от почитателей Бога Отца (Латы) в Мемфисе, а эти от них и т. д. и т. д.".

Каждое "августейшее посещение" такой школы императором или его сановником выливалось в панегирическое торжество. Чтобы снискать благосклонность императора (и получить кредиты и людскую силу для украшения существующих храмов и строительства новых), жрецы храма всячески изощрялись. Они присваивали императору новое имя, долженствующее своей магической силой привлечь на него благословение Божие, высекали на каменных панелях надписи и изображения, прославляющие императора и его предков, устраивали народные гуляния и т. д.

Таким образом, в каждой школе император получал имя (или имена), специфичное для этой школы, которое только и использовалось в высекаемых надписях. Результат понятен: в каждом религиозном центре создался свой собственный список имен императоров и свой собственный набор прославляющих надписей, связанных друг с другом общими именами. Эти списки в руках апокрифистов и дали начало династиям, а стелы с надписями послужили современным археологам для "доказательства" реального существования династий.

Религиозные центры, естественно, различались по степени своей авторитетности. Наиболее авторитетные включали в орбиту своего влияния меньшие храмы, разбросанные по всему Египту. Эти меньшие храмы были вынуждены в прославлении императоров копировать своих старших собратьев, что и объясняет, почему стелы с именами, выдуманными, скажем, в Карнакс-ком храме, обнаруживаются теперь археологами и в других частях Египта.

Наиболее влиятельные школы дали начало наиболее знаменитым династиям, а школы маловлиятельные породили династии незаметные и, быть может, даже не попавшие в список Манефона. (До сих пор археологи находят обломки надписей с ранее неизвестными именами царей, которые они могут часто только гадательно сопоставить с известными фараонами.)

Эта теория Морозова снимает все вопросы, возникающие в связи с династиями. В частности, она объясняет, почему династии не "перемешиваются". Ведь если один и тот же император имел, скажем, имена Усеркафу (V династия) и Яхмес (XVIII династия), а его сын – имена Сахура и Аменхотеп, то, казалось бы, в надписях, упоминающих этого императора и его сына, все четыре пары имен Усеркафу-Сахура, Усеркафу-Аменхотеп, Яхмес-Сахура и Яхмес-Аменхотеп должны встречаться одинаково часто. На деле этого не происходит, и пары Усеркафу-Сахура и Яхмес-Аменхотеп существенно превалируют. В теории Морозова это объясняется соперничеством школ и их враждебностью, вызванной борьбой за благоволение императоров. Имена одной школы были запретны для другой (употребление их могло считаться даже богохульством), и потому перемешивания имен различных школ не происходило.

К слову сказать, употребление имен царей в иероглифических надписях совсем не так закономерно и однозначно, как это может показаться из переводов и кратких обзоров. Имена плывут и видоизменяются от надписи к надписи, и египтологам понадобилось много остроумия и догадливости, чтобы привести их хотя бы в какое-то подобие системы. С точки зрения Морозова, весь этот труд на девять десятых излишен.

Мы не будем анализировать с точки зрения теории Морозова все особенности употребления имен в иероглифических надписях (их слишком много, и они слишком специальны), а ограничимся только одной чертой, наиболее резко бросающейся в глаза.

Как только были прочтены иероглифические памятники, сразу было замечено, что во многих из них первоначальные собственные имена царей – фараонов или их предков тщательно выскоблены и заменены другими.

"Доверчивые и простодушные египтологи XIX в. вроде Бруг-ша пытались объяснить это завистью преемников к своим предшественникам и желанием приписать себе их дела".

Морозов издевается над этим объяснением. Он пишет: "Ведь надписи на общественных зданиях читали все грамотные люди в продолжение более или менее значительного времени, и могли даже жить и участники и очевидцы этих событий. Все стали бы только смеяться над таким откровенным фатовством своего властелина. Как бы ни были бесстыдны нравы того времени – чего мы, впрочем, не замечаем, – но это была бы уже такая степень бесстыдства перед своими собственными сотрудниками и придворными, которую психологически нельзя допустить ни для какого времени.

Такие подделки могли делаться только тайно, а не на глазах у всех…"

С этим рассуждением Морозова, говорит Постников, можно спорить, поскольку извороты человеческой психики неисповедимы, а степень возможного бесстыдства неизмерима. Но продолжение его рассуждений уже неоспоримо: "…да и зачем были бы они? Кто мешал могучему султану приказать вырезать о себе какую угодно полную надпись, не стирая имен предшествовавших? Или недоставало места на плитах? Но в таком случае всегда он мог приказать вытереть любую надпись целиком и вместо нее поместить… рассказ из своей собственной жизни…

Нет! Это объяснение египтологов XIX в. совершенно не годится для реальной жизни".

Объяснение Морозова заключается в том, что рассказ был написан молодым ученым о жизни давно умершей знаменитости. Автор получил разрешение смотрителя здания выцарапать свое произведение на стене, но, когда оно стало общедоступным, появились из среды старых ученых критики, которые начали опровергать сказанное и утверждать, что оно относится к жизни совсем другого лица. Тогда было решено, хотя, может быть, и неосновательно, выскоблить неправильно поставленное имя и заменить его другим, "правильным".

Это объяснение, по мнению Постникова, страдает тем недостатком, что оно имплицирует нужные только для него подробности внутренней жизни схоластической школы. Кроме того, оно не объясняет массового распространения подчищенных имен.

Мы предлагаем читателю вообразить картину неожиданного известия, что в ближайшем будущем в школу прибудет фараон со свитой. Лихорадочные приготовления выявляют отсутствие приветственных надписей, которые не успели приготовить заранее, а теперь уже нет времени их высекать. В отчаянии руководство школы решает использовать старые панегирики, относящиеся к предыдущим фараонам, заменив в них только имена. В суматохе торжественной встречи обман благополучно сходит с рук. Воодушевленные успехом, жрецы превращают подчистку имен в постоянную практику, чтобы заново не повторять для каждого следующего царя изнурительный труд высекания всей надписи.

Это объяснение – целиком в русле идей Морозова, во всяком случае, полностью согласуется с тем, что известно (на примере более поздних монастырей) о формах взаимоотношений светской и церковной власти.

Наряду с надписями, в которых имена заменены другими, есть много надписей, в которых имена стерты, но вместо них ничего не написано. Более того, во многих надписях стерты не только имена царей, но и другие несущие информацию собственные имена (названия месяцев, городов, племен и т. п.). Морозов объясняет это деятельностью позднейших христианских фанатиков, уничтожавших информацию, которая могла бы "ввести верующих в соблазн". Но почему же эти фанатики не уничтожали всей надписи? Не имея ответа на этот вопрос, Морозов обсуждает также и другие варианты объяснений.

Второе же объяснение, пишет он, я высказываю лишь с большой неохотой, но во всестороннем исследовании надо показать все возможности. В надписи могло оказаться хорошо знакомое имя слишком поздней эпохи для сторонника глубокой египетской древности и… оно могло быть вытерто каким-нибудь слишком правоверным путешественником… когда чтение иероглифов… было только что восстановлено Шампольоном…

Я никогда не позволил бы себе высказать последней мысли, если бы… не воспоминания о рассказе одного русского путешественника по Египту в первой половине XIX в. Автор рассказывает там, что когда он посетил… гробницы и постройки, описанные Шампольоном, но не нашел и следа от многих приводимых им рисунков, и на его вопрос: кто их стер? – сопровождавший ею араб ответил, будто сам Шампольон. На новый изумленный вопрос моряка: зачем же? – он получил от араба, еще помнившею Шампольона, лаконический ответ: "Для того чтобы его книги оставались единственным документом для позднейших исследователей и люди не могли бы без них обойтись".

Конечно, араб мог и соврать, но зачем? И точно ли значительное число рисунков Шампольона оказалось стертым при приезде в Египет следующих египтологов? Если да, то его рисунки не могут считаться безусловно достоверными документами, как бы огромны ни были его заслуги в деле основания современной египтологии.

Исследование стертых в египетских надписях собственных имен и замена их на вытертом кем-то месте новыми именами неизбежно наводит на предположение, что тут была сделана умышленная мистификация, и, может быть, сделана именно тем, кто первый опубликовал эти надписи, особенно если опубликовано было в первой половине XIX в. Хотя ложное честолюбие и желание прославиться во что бы то ни стало и бывает чуждо по самой своей природе истинно гениальным мыслителям, однако, к сожалению, нельзя этого сказать о кропотливых компиляторах исторических фактов. Поразительным доказательством этого служит вся древняя история христианства, да и современный нам скандал с "нетленными мощами" в православных монастырях служит не меньшим образчиком недобросовестности тех, кому следовало бы быть особенно добросовестными. Вот почему при каждом отдельном случае серьезному исследователю приходится рассматривать, какое из двух данных Морозовым объяснений наиболее вероятно.

По мнению Постникова, объяснять какие-либо несоответствия в источниках фальсификацией со стороны современных исследователей, особенно когда на это нет прямых улик, – означает идти по линии наименьшего сопротивления и немногим лучше, чем просто отказываться от объяснения. Вопрос, почему и кем в иероглифических текстах стиралась информация, – это, таким образом, один из немногих вопросов, который у Морозова не имеет удовлетворительного ответа. Заметим, что у египтологов на этот вопрос вообще нет никакого ответа.

Хорошо, письменные источники, надписи можно подделать, скажет любознательный читатель, но ведь от Древнего мира до нас дошли памятники архитектуры, произведения изобразительного искусства. Как быть с ними? Ответ на этот вопрос читатель может найти в недавно вышедшей книге А. Жабинского "Другая история искусства". Автор на основе сопоставления произведений искусства Древнего мира и средних веков убедительно доказывает, что они созданы не в разное время, не отделены друг от друга тысячами столетий, а создавались начиная с XI в. н. э. В Египте, Индии, Сирии, Южной Италии искусство возникло вследствие политики, проводившейся византийцами. До и после падения Константинополя бегство художников в разные страны инициировало там всплеск художественного творчества.

Немыслимую неподвижность египетского художества историки "объясняют" общей косностью египетской культуры, что, конечно, совершенно неудовлетворительно. С точки же зрения Морозова, никакой неподвижности не было. Все развитие египетского искусства укладывается в несколько сотен лет, а "разница, которую мы замечаем в искусстве различных местностей Египта, не есть разница культур, разделенных друг от друга тысячелетиями, а разница различных культов в различных местностях, разница культуры столиц и провинций, приморских и внутренних городов; в крайнем случае, это – разница культуры "отцов и детей" быстро и разнообразно прогрессировавшей страны".

Эта схема Морозова, прекрасно объясняя искусство отдельно взятого Египта, немедленно наталкивается на возражения, когда мы переходим ко всей Византийской империи.

Действительно, в самой Византии также строились здания, высекались статуи, писались иконы и работали златокузнецы. Однако оставшиеся от того времени здания, статуи, иконы и ювелирные изделия по своему стилю резко отличны от египетских. Почему же стиль византийского искусства не испытал египетского влияния, если египетские художники творили в то же время, как и византийские, и если Египет был одним из важнейших религиозных центров империи?

Ответ очень прост. Замкнутость художественно-религиозных школ и ритуальность их искусства делали для них невозможным свободное заимствование друг у друга не только внутри Египта, но и за его пределами. Поэтому художественные находки Египта не оказали никакою влияния на одновременное искусство Византии, и наоборот.

Можно, правда, возразить, что, поскольку искусство Египта и Византии развивалось в одно и то же время, в рамках одного и того же государства и под влиянием одной и той же в целом религии, в них должно быть достаточно много общих элементов. Действительно, даже беглый взгляд обнаруживает в средневековом византийском искусстве "следы" египетского влияния. Например, известны изображения евангелиста Матфея, как будто сошедшие со стелы египетского храма.

Одновременность развития "древнего" Египта и Европы, протекавшая в средние века, подтверждается и сопоставительным анализом религий. Морозов и Фоменко убедительно показали, что египетская религия представляет собой одну из локальных форм раннего послеапокалиптического христианства.

Значительно большая часть сохранившихся памятников с находящимися на них подписями – храмы, пирамиды, гробницы, обелиски были посвящены религиозным целям. Из дошедших до нас папирусов девять десятых религиозного содержания. Тем не менее весь этот материал довольно односторонний: происхождением своим он почти всецело обязан существовавшим похоронным обрядам, и содержание его имеет ближайшее отношение к погребению и загробной жизни.

Односторонность имеющегося материала, несмотря на его количественное богатство, позволяет создать целостное представление о египетской религии только в рамках определенной его интерпретации с большим числом домысливаний. Неудивительно поэтому, что различных мнений о характере египетской религии практически столько же, сколько специалистов, ее изучавших.

На самом же деле имеющийся материал сам по себе не позволяет определить тип египетской религии. Выбор той или иной схемы определяется исключительно исходной установкой исследователя. И все же факты говорят о христианском характере религии Египта.

Историки религии вскрыли многочисленнейшие параллели между христианским и египетским культами. Подытоживая эти исследования, профессор Мейэффи пишет: "Едва ли есть в иудаизме и в христианской религии хоть одна великая и плодотворная идея, нечто аналогичное которой нельзя было найти в вере египтян. Проявление единого бога в троице; воплощение божества, являющегося посредником, от девы без участия отца; его борьба с темными силами и его временное поражение; его частичная победа (так как враг не уничтожен); его воскресение и основание им вечного царства, которым он правит вместе с праведниками, достигшими святости; его отличие и вместе с тем тождество с несотворенным, непостижимым отцом, форма которого неизвестна и который живет в храмах нерукотворен-ных, – всеми этими богословскими понятиями проникнута древнейшая религия Египта. Точно так же и контраст и даже явное противоречие между нашими нравственными и богословскими взглядами – объяснение греха и виновности то нравственной слабостью, то вмешательством злых духов и подобным же образом объяснения праведности то нравственными заслугами, то помощью добрых гениев и ангелов; бессмертие души и страшный суд; чистилище, муки осужденных – со всем этим мы встречаемся в текстах, описывающих египетские обряды, и в египетских нравственных трактатах".

Мы не будем здесь излагать всех черт сходства между христианством и египетской религией, поскольку большинство из них общеизвестны, как, например, параллель Христос и Озирис, а также параллель Изида и дева Мария. Впрочем, по поводу последней параллели стоит указать, что в иероглифических текстах имя Изиды сопровождается теми же эпитетами (царица небесная, дева непорочная, матерь божия, мать пренепорочная, утешительница скорбящих), что и дева Мария у христиан. Очень интересно, что в изобразительном искусстве египтян широко распространено изображение христианского креста.

Посетитель Эрмитажа может видеть этот крест в левой руке статуи "египетской богини", на надгробной плите и в других местах. Известна фреска, изображающая фараона Аменхотепа III. На этой фреске фараон держит в левой руке державу и крест. Египтологам эти кресты давно известны. Они даже различают два их типа: собственно "египетский крест" и так называемый "крест тау". Существует много остроумных теорий, объясняющих появление символа креста "за три тысячи лет до Христа", но само их обилие показывает, что убедительных среди них нет.

Кроме креста в иероглифических надписях и сопровождающих их картинках можно найти и все другие христианские символы и обряды например, крещение.

Общеизвестно широкое распространение в Египте культа животных (кошек, быков, крокодилов и т. п.) и богов с собачьими, птичьими и т. п. головами, но менее известно, что остатки аналогичного культа имеются и в христианстве. Не говоря уже о "раннехристианских" культах Рыбы и Овна (Агнца),

в полной параллели с собакоголовыми египетскими "богами" можно указать на православного святого мученика Христофора, также имевшего на плечах песью голову ("чудотворную" икону этого мученика с собачьей головой можно видеть в Костромском краеведческом музее), и на католического святого Гинефора, при жизни бывшего гончим псом. Известны христианские памятники, в которых Иисус изображен в виде сфинкса с туловищем барана. Не является ли, кстати, египетский сфинкс с туловищем льва изображением Иакова, который в Библии сравнивается со "львом молодым"? Только в VIII в. Папа Адриан формально запретил изображать Христа бараном и повелел рисовать и вырезать его исключительно в человеческом облике.

До XIX в. сообщения греческих авторов были, по существу, единственным источником, откуда можно было черпать информацию о религиозной жизни Древнего Египта. Когда же были прочтены иероглифы, стало ясно, что вся эта информация в высокой степени фантастична и находится в одном ряду с географическими описаниями стран песьеголовцев и лотофагов. Поэтому современные ученые пишут, что пользование данными Геродота о религии Египта требует большой осторожности.

Обобщая идеи Морозова, Постников делает следующее заключение.

1. В IV– VII вв. н. э. Египет был "Святой землей" Византийской империи, куда свозили для захоронения набальзамированные трупы и ездили на богомолье.

2. Пирамиды являются усыпальницами трех великих религиозных деятелей IV в. Они строились несколько тысячелетий не только в память этих святых, но и в тщетной надежде достичь неба.

3. Иероглифические панегирики высекались на скалах для снискания благосклонности византийских теократических властителей. В их же честь строились храмы и создавались монументы.

Очень похоже, например, что три из четырех знаменитых статуй в Абу-Симбеле изображают Диоклетиана, Константина и Юлиана или, в другой системе отнесения, Моисея, Арона и Христа. Четвертая статуя, быть может, изображает Иоанна.

4. Разнообразие имен объясняется конкуренцией различных религиозных центров, каждый из которых давал императору свое собственное, магически наиболее благоприятствующее имя.

5. Средневековые книжники по собственному, произвольному разумению расположили позже эти имена в последовательный ряд, создав тем самым представление о бесконечно долгой истории Египта. Но всюду из-под овечьей шкуры торчат волчьи уши.

6. Эта схема не находит прямых опровержений ни в археологических, ни в письменных памятниках, ни в том, что мы знаем о культуре и религии египтян.

С выводами Морозова и Постникова можно согласиться, если при этом учесть выявленные А.Т. Фоменко и Г.В. Носовским хронологические сдвиги. Если Морозов и Постников относят историю "Древнего Египта" к IV-VII вв. н. э., то Носовский и Фоменко – к XII-XVII вв. н. э. С учетом этого хронологического уточнения и следует реконструировать историю Египта.

Таким образом, на примере "древнего" Египта рассыпается еще одно звено вымышленной истории Древнего мира.