"Последняя ночь" - читать интересную книгу автора (Воронов Никита)

Глава вторая

Тут главное было — не зевать…

И не расслабляться.

Нечаев понял это еще в прошлый раз, и теперь его вряд ли застали бы врасплох.

— Осторожно!

Но Денис уже и сам заметил тень, метнувшуюся из-за угла кирпичной кладки.

Он выстрелил вовремя, в ту самую секунду, когда неестественно перекосившаяся рожа здоровенного автоматчика показалась в перекрестье прицела.

Звук упавшего на камни тела утонул в раскатистом грохоте очереди.

— Теперь иди вперед…

Нечаеву очень не нравился чахлый кустарник справа: говорят, в таких местах тропа часто усыпана минами. Заденешь «растяжку» — и все!

Но другой возможности выбраться к лагерю пока не наблюдалось. Пришлось рисковать.

— Ну-ка, на всякий случай! — Он пару раз, скорее для очистки совести, чем по необходимости, выстрелил в темноту.

Притаился. Подождал… Никакой реакции.

— Давай вперед — быстро!

Действительно, следовало поторопиться.

— Эх, мамочка родная!

Бросок к стене, потом так же стремительно — через залитую лунным светом поляну, в сторону обгоревших останков бронетранспортера. Кажется, пронесло…

Но в тот момент, когда до укрытия оставалось каких-то несколько шагов, откуда-то со стороны поваленных берез матово блеснуло стекло старомодного оптического прицела.

— Слева! — Ствол Дениса начал описывать короткую дугу в направлении снайпера, но в лицо уже полыхнуло пронзительным белым пламенем, грохот выстрела прокатился по барабанным перепонкам… И помещение наполнилось торжествующими аккордами похоронного марта.

— Все, готов, — констатировали над ухом. — Следующий!

— Дай-ка я теперь!

— Ты? Ни фига… А я когда?

— По очереди, мужики!

Выбираясь из-за компьютера, оперуполномоченный уголовного розыска Нечаев встретился взглядом с экспертом-криминалистом из РУВД, которого все, несмотря на его относительную молодость, называли по имени-отчеству — Александр Иванович.

— Что же ты, Денис? Даже хуже, чем в прошлый раз.

— А, плевать! Рука… — Он аккуратным, коротким и уже почти вошедшим в привычку жестом обозначил то место, куда совсем недавно попал осколок.

— Болит?

— Немного! — Дело было, конечно, не в ранении, точнее, не только в нем. — Советчики…

Просто Нечаева до невозможности раздражали толпящиеся за спиной претенденты «на вылет», радостными воплями встречающие каждую вольную или невольную ошибку игрока.

Впрочем осуждать их язык не поворачивался: народу в отделе много, а шикарный «пентиум»-сотка один, да и тот из ворованного конфиската.

— Такой бы дома заиметь, а? — мечтательно подал голос кто-то из обступивших столик.

— Ну, ты скажешь! Дома…

Штука, конечно, увлекательная — но не по милицейской зарплате.

— Я слышал, ваше начальство с этими коммерсантами договаривается, которых обнесли, — понизил голос Александр Иванович. Он давно уже пользовался среди коллег репутацией самого фанатичного поклонника разнообразных «стрелялок» и электронного преферанса. — Говорят, они пообещали за то, что кражу из офиса раскроют, один из компьютеров в отдел подарить. Вроде как в виде премии сыщикам!

— Ага! Дождешься…

Этот слух бродил по коридорам доблестного уголовного розыска уже не первый день, и основная масса оперативников относилась к нему без энтузиазма.

— Нет, почему же? Бывает, — поддержал эксперта пропитанный с вечера алкоголем Бубен. Сам он компьютерными играми не увлекался, но поданная реплика лишний раз подтверждала, что неисправимые оптимисты встречаются даже среди представителей самых что ни на есть циничных профессий.

В этот момент мощные динамики «пентиума» выдали в окружающее пространство раскатистый грохот взрыва. И сразу же, перекрывая его предельные децибелы, зашелся в отчаянном стоне неудачливый игрок, только что сменивший перед монитором Дениса…

— О-о! У-а-а, с-сука!

Это прозвучало так искренне, так натурально… Столько неподдельной боли было в этих звуках — можно было подумать, что бедолаге по-настоящему оторвало напрочь и ноги, и то, что между ними.

— Теперь я!

— Слушайте, имейте совесть…

— Ладно, погоди, сейчас он, а потом…

— Ты чего толкаешься? Оборзел, молодой?

Не достигнув привычной критической отметки суета вокруг компьютера неожиданно стала стремительно затихать. Удивленный Нечаев перевел взгляд с отчего-то притихших коллег на дверь кабинета — и сразу понял, в чем дело.

— Здрас-сте…

В проеме грузно маячила фигура начальника отдела — в форме, при всех регалиях.

— Детский сад, — констатировал он сквозь зубы. — Вам что, больше делать нечего?

Сотрудники поспешно рассредоточились по помещению, в руках зашелестели казенные бумаги, лица приняли выражение глубокомысленной готовности к трудовым свершениям.

Кое-кто из особо нервных непостижимым образом начал просачиваться мимо грозного шефа в коридор.

— Убрать сейчас же эту гадость в камеру вещественных доказательств! И опечатать. Ясно? — Шеф перевел так и не оттаявший взгляд на Дениса и Александра Ивановича: — Готовы?

— Так точно! — отрапортовал за обоих эксперт.

— Поехали.

Он развернулся на месте — строго по уставу, через левое плечо — и растаял в холодном сумраке коридора прежде, чем оскорбленный человеческим невниманием «пентиум» выпустил ему в спину короткую злую очередь…

Через несколько минут они уже сидели в чисто вымытых по поводу предстоящего визита «жигулях» на заднем сиденье, радом с заместителем шефа по оперработе. Сам начальник, естественно, расположился впереди.

— В Прокуратуру!

За время пути никто не проронил ни слова, только один раз водитель что-то уточнил у соседа, но что именно — Денис не расслышал. Очевидно, речь шла о выборе маршрута.

Ну и ладно! Собственно, все положенные наставления он уже получил сполна — неоднократно и заблаговременно.

Наконец машина припарковалась в. раду «волг» с престижными милицейскими номерами и еще более начальственных иномарок.

— Вроде успели?

Первым ступил на заплеванный тротуар у дороги эксперт-криминалист, демонстрируя свою относительную независимость от спутников.

— Без нас не начнут…

И действительно, без них не начинали.

— Ну, пронеси Господи!

Для любого сотрудника милиции любить прокуратуру по меньшей мере противоестественно. Оперативники поопытнее считают коллег из высокой надзорной инстанции тупыми бездельниками и продажными канцелярскими крысами, те в свою очередь относятся к подопечным с неистребимым подозрением и значительной долей брезгливости.

Однако изредка, какая-нибудь из ряда вон выходящая акция криминального мира вдруг будоражит общественное мнение, и тогда руководителям правоохранительных органов ненавязчиво напоминают, что деньги им платят вовсе не за внутриведомственные дрязги, а за то, что принято называть «беспощадной борьбой с преступностью». Немедленно создается совместный штаб, на телеэкранах сурово хмурятся и надувают щеки руководители оперативно-следственных групп, кого-то не того хватают, а потом выпускают без лишнего шума…

При этом прокуратура старается по возможности равномерно распределить груз ответственности и всю черновую работу на плечах безответных «смежников», оставляя себе лишь тяжелое бремя славы в случае оперативно-следственного успеха.

Так вышло и на этот раз.

Вслед за коллегами Денис поднялся по широкой, кроваво-красной ковровой дорожке, распластанной снизу вверх но мраморной лестнице времен расцвета империи.

— Проходите! — Молодая, но уже не прилично раздавшаяся секретарша даже не сочла необходимым поздороваться. Она высокомерно тряхнула задницей и развела в стороны массивные резные створки высокой двери.

— Спасибо.

В такой кабинет Нечаев входил впервые. Это помещение было даже как-то неудобно называть кабинетом — скорее, парадный зал, более подходящий для подписания мирных межправительственных соглашений или чьей-то безоговорочной капитуляции.

Потолок со старинной позолоченной лепкой, музейные кресла с высокими спинками вокруг обтянутого сукном стола, опадающие на окна тяжелые шторы…

Когда-то, еще при царе, здесь сидел товарищ, то есть заместитель, министра юстиции. Потом его сменили другие «товарищи» — они быстро вошли во вкус имперской роскоши, благодаря чему интерьеры помещений почти не пострадали в ходе национализации, коллективизации, электрификации и контрибуций.

Много чего видели и слышали эти стены. Наивных революционеров-максималистов сменили по-новому вышколенные аппаратчики, сизоватый дымок трубочного английского табака постепенно вытеснил запах пайковой махры…

А в тридцать седьмом далекий предшественник нынешнего хозяина кабинета, шумно прихлебывая крепкозаваренный чай, подписывал бесконечные расстрельные списки «врагов народа». Впрочем, через некоторое время и его самого навсегда увели отсюда молчаливые ребята в штатском.

И хотя было это не так давно, последующие поколения прокуроров сменяли друг друга уже почти без кровопролития.

— Присаживайтесь.

Нельзя сказать, чтобы нынешний обитатель этих хором совсем уж не соответствовал окружающей его обстановке — холеный, прилично одетый, с проплешиной на макушке и даже в очках. Отсутствие породы сказывалось, пожалуй, только в непомерно массивной шее и характерной для большинства тайных бытовых алкоголиков нездоровой припухлости век.

— Здравствуйте! — ни к кому персонально не обращаясь, ответил начальник территориального отдела милиции. Одернув китель, медленно опустился в одно из ближайших кресел.

Спутники майора молча последовали его примеру — Нечаеву досталось свободное место между экспертом и незнакомым широкоплечим парнем лет тридцати.

— Добрый день! Итак, можем начинать? — сидящий по правую руку от хозяина помощник прокурора постарался натужной улыбкой сгладить допущенную шефом бестактность.

— Начинайте!

Пока представитель «принимающей стороны» откашливался и шелестел бумагами, Денис ощутил легкое прикосновение незнакомца.

— Ты Нечаев? Из уголовного розыска?

— Да. — Раньше они, вроде, не встречались.

— Как рука? Нормально?

— Нормально, — удивился оперативник. Приятно, конечно, когда состояние твоего здоровья кого-то интересует, но…

— Итак, добрый день! — У помощника прокурора было умное, но несколько слащавое личико кабинетного карьериста. В отличие от своего шефа, он облачился в форменный синий мундир с серебристыми погонами и университетским «ромбом».

По левую руку от хозяев вокруг стола разместились скучающий здоровяк по фамилии Рябов — из Следственного управления ГУВД, прибывший вместе с ним на совещание оперативник в клетчатом пиджаке и женщина раннего предпенсионного возраста.

Далее — упакованный в тесный и мятый майорский мундир начальник отдела, его заместитель по оперработе, районный эксперт-криминалист и сам Нечаев.

Место за незнакомым Денису широкоплечим соседом занял ввалившийся в кабинет почти одновременно с милиционерами бородач с портфелем:

— Простите! Можно?

Вид у него был настолько штатский, что прокурор раздраженно мотнул головой:

— Садитесь.

Несколько стульев еще оставалось свободными.

— Из РУОПа никого не будет?

— Нет, — отозвался «клетчатый» оперативник. — Они просили передать, что заняты.

— Лад-дно… — прокурор прошипел себе под нос что-то неразборчивое, но многообещающее.

— Итак! — в очередной раз глубоко мысленно повторил помощник. Очевидно, это было его любимое слово. — Итак… Кому предоставим слово?

Претендентов не находилось. Молодой человек кашлянул и покосился на шефа:

— Может быть, начнем с «науки»? Вы как считаете, товарищи?

Участники совещания одобрительно зашевелились.

— Вот и прекрасно. Прошу!

— Гхм! Да? — Бородач снял очки, привстал, потом снова сел, вытянул из-под стола портфель и не без труда взгромоздил его на скатерть. Щелкнув замками, извлек несколько пластиковых папок с бумагами, какой-то рулон и сложенный в несколько раз лист ватмана.

— Следствием по факту взрыва на улице Павловича перед нами поставлены следующие вопросы…

Большинству из присутствующих все, о чем говорил представитель научно-технического управления Главка, было уже знакомо: результаты трассологических, баллистических, судебно-медицинских и прочих мыслимых и немыслимых экспертиз вкупе с заключениями специалистов на сегодняшний день составляли уже отдельный том уголовного дела.

Номинально оперативно-следственная группа имела в своем составе собственного, прикомандированного из РУВД, эксперта — Александра Ивановича. Но, по большому счету, роль его сводилась всего-навсего к популярному и доходчивому разъяснению коллегам-сыщикам и начальству полученных с помощью последних достижений криминалистики результатов.

Вот и сейчас сосед Нечаева с глубокомысленным видом кивал в такт словам бородача:

— Конечно… а как же… термическая деформация…

В сущности, объективные данные лишь подтверждали первоначальную версию.

Взрывное устройство кустарного производства находилось под плащом у некоего гражданина Лукашенко. И сработало в тот момент, когда он почти поравнялся с трамвайной остановкой на пересечении улиц Павловича и Малочеркасской. Силы взрыва оказалось вполне достаточно, чтобы превратить всю нижнюю часть тела Лукашенко в кровавую кашу.

Кроме того, в результате воспламенения и взрыва припаркованного рядом автомобиля убито семь и ранено одиннадцать человек, из которых трое позже скончались в больнице. Окружающим зданиям причинен значительный материальный ущерб.

— Предлагаю вашему вниманию окончательную схему… — Бородач уже освоился и вел себя, как на теоретическом семинаре. — Разумеется, это упрощенный вариант!

На развернутом листе ватмана уместилось трехцветное изображение места трагедии: тротуар, остановка, магазин на противоположной стороне улицы, парадный вход в офис, прижавшаяся к поребрику машина. Отдельно, кровавой многолучевой звездочкой, авторы обозначили центр взрыва и цифрами — расположение убитых и раненых прохожих.

Нечаев без труда отыскал на схеме себя — достаточно далеко, под соответствующим порядковым номером. Поморщился, потрогал уже почти заживший шрам…

— Позволю себе заметить, коллеги, что жертв могло быть значительно больше! Слава Богу, что благодаря недостаткам конструкции сработавшего самодельного устройства и его предполагаемому расположению на теле Лукашенко, основная энергия взрыва оказалась направленной почти вертикально, вниз. Кроме того, часть осколков на излете принял на себя сворачивавший в этот момент со стороны Малочеркасской улицы трамвай. — Представитель криминалистической науки показал на то место, где между параллельно изгибающихся ниточек рельсов темнел продолговатый прямоугольник. — У меня, в общем, все!

— Какова все же, хотя бы теоретически, мощность этого самодельного взрывного устройства? — поинтересовался следователь из Главка.

Бородач назвал цифру в тротиловом эквиваленте, но Денису она ничего не сказала — как и большинству из присутствующих. Впрочем, переспрашивать и уточнять они постеснялись.

Зато решил подать голос сидящий неподалеку от Дениса начальник его отдела:

— Значит, можно считать взрыв самопроизвольным?

— Ну, в общем, уже сейчас с определенной степенью вероятности…

— Не понял! — требовательно сдвинул брови майор.

— Задача достаточно сложная, — вздохнул бородач, по-интеллигентски устыдившись за недостаточное совершенство современных научных методов. — Когда мы абсолютно точно восстановим устройство и принцип действия, проведем экспериментальные проверки… Пока, к сожалению, полностью не закончен даже физико-химический анализ комплектующих.

— Но на уровне гипотезы? — ободряюще улыбнулся помощник прокурора. — Вы же мне сказали по телефону…

— Мое мнение? Скорее всего, отчего-то самопроизвольно сработал примитивный электродетонатор. Его конструкция…

— Значит, разные версии насчет террористического акта против «Первопечатника» и целенаправленного покушения на кого-то из прохожих отпадают? — спросил незнакомый Нечаеву сосед. — Я правильно понял?

— Простите, но насчет версий — это не ко мне! — сложил схему первый из выступавших.

Его младший районный коллега, Александр Иванович, продемонстрировал корпоративную солидарность: сочувственно кивнул и через спину Дениса покосился на того, кто задал вопрос:

— Наше дело — факты!

— Извините, — пожал могучими плечами парень.

— Спасибо, присаживайтесь! — пророкотал над столом прокуренный бас прокурора. — Кто теперь?

— Может быть, предоставим слово даме? — спохватился его серебристопогонный помощник. — Не возражаете, Лариса Ивановна?

Единственная на совещании женщина спокойно и с достоинством покачала головой:

— Да, конечно. Собственно, у меня не так уж много…

Из очень толкового и не перегруженного профессиональной терминологией сообщения участники совещания узнали о том, что личности практически всех погибших установлены.

Причина смерти также сомнений не вызывает.

— Не опознан только труп мужчины, находившегося в салоне автомашины «опель». Имеющиеся фотографии…

— Не надо! Мы видели.

Это был первый момент, когда не только Денис, но и все остальные присутствующие искренне и единодушно поддержали прокурора. Снимки, сделанные в тот день на месте взрыва, сразу же поступили в распоряжение членов оперативно-следственной группы, второй раз любоваться на скрюченную в классической позе зародыша человекоподобную головешку ни у кого не было ни малейшего желания.

— Хорошо, — женщина положила на стол взятый было в руки конверт:

— То, что осталось от папиллярных рисунков, сами понимаете, мало подходит для идентификации. Если же говорить об особых приметах, то зубы… — Она опять потянулась за фотографиями, но передумала.

— У вас все?

— В принципе, да. Видимо, придется реконструировать внешний вид погибшего по костям черепа и остаткам мышечной ткани.

— Спасибо, садитесь!

— А через машину что — так и не получилось? — поинтересовался со своего места представитель Следственного управления. — Кто у нас этим занимается?

— Территориалы, — подсказал помощник прокурора.

— В соответствии с планом, — нехотя выдавил из себя начальник отдела милиции. — Если конкретно, то…

— Мы! — приподнялся его заместитель по оперработе.

— Ну? И что?

— Я же докладывал! Государственные номерные знаки у «опеля» — поддельные, но выполнены вполне профессионально. По учетам ГАИ такие номера вообще не выдавались еще, даже заказ на их изготовление в нашу спецмастерскую не направлялся.

— А эти, как их… агрегаты?

— Ни кузов, ни двигатель в розыске не числятся.

— Может быть, цифры какие-нибудь перебиты? — Не то, чтобы «клетчатый» оперативник из Главка считал коллег полными идиотами, просто требовалось обозначить и свое участие в работе, вот он и подал голос. — Знаете, иногда бывает — на вид ни за что не определишь, особенно у иномарок. Экспертизу не назначали?

Заместитель по розыску переглянулся со своим начальником: тот пожал плечами, потом все же кивнул.

— Так что с экспертизой?

— Планировали! Сразу же отвезли то, что осталось от машины, на ближайшую платную стоянку. Сдали по акту на ответственное хранение…

Возникла пауза, прерванная почуявшим кровь хозяином кабинета.

— Ну? И что?

— Когда пришли забирать, — вздохнул старый сыщик, — ее на месте не оказалась.

Реплика вызвала в народе определенное оживление.

— Как это — не оказалось?

— Вот так… Кто-то за день до нас подъехал на автопогрузчике, предъявил какую-то красную «ксиву», черканул охраннику закорючку на копии акта — и привет!

— Что, данных-то никаких не осталось? Фамилия, должность, номер удостоверения?

— Ничего.

— Как же вообще выдали-то? — скорее недоуменно, чем с возмущением поднял брови следователь из ГУВД.

— А! — махнул рукой бывалый сыщик. — Сторожам что? Баба с возу — кобыле легче. Стоянка платная, место денег стоит — им и в голову не пришло, что с таким хламом кто-то, кроме нас, возиться будет.

— Значит, с концами? — сокрушенно покачал головой серебристопогонный молодой человек.

— Ищем…

— Р-разгильдяйство какое! — побагровел прокурор.

— Виноват.

— Почему сразу специалистов не пригласили?

Привыкший за долгие годы работы в уголовном розыске к выволочкам и «вливаниям», офицер только пожал плечами:

— Кто же мог подумать? Полагали, что при работе «по горячим следам» есть задачи и поважнее.

— Плохо, очень плохо… Отвр-рати-тельно! — отчеканил прокурор. Но честно говоря, он был даже рад — наконец-то нашелся конкретный объект для недовольства.

— Мы уже наметили целый комплекс активных оперативно-поисковых мероприятий! — пришел на выручку подчиненному начальник отдела. — Прикажете приобщить материалы к уголовному делу?

— Вы разберитесь сначала, а «приобщить» мы всегда успеем!

— Есть. Будет исполнено…

Собственно, другого ответа от прокурора никто и не ожидал: «заявы» о краже нет, а просто так раздувать историю никому не выгодно.

— Интересно, на кой ляд и кому вообще понадобилась эта куча обгорелого железа? — Пока шла дискуссия, оперативник из Управления уголовного розыска взял у сидящей рядом женщины конверт со снимками. Перебрал их, с видимым трудом одолевая брезгливость.

— Да, судя по фотографиям… — поддержал его следователь из Главка. — То, что осталось от машины после пожара, стоит намного дешевле, чем затраты на перевозку.

— Даже не разберешь, что где! Провода оплавленные, приборы… Это вот — кондиционер был?

— Не похоже, — глянул через плечо следователь. — Скорее, какая-то акустическая система.

— Извините, — шепнул Нечаев, не ловко повернувшись. Локтем он задел расположившегося рядом соседа и очень удивился, увидев, с каким пристальным и несколько даже нервным интересом тот следит за диалогом профессионалов.

— Еще при осмотре места происшествия мы обратили внимание на то, что труп находится на переднем пассажирском сиденьи, — подал голос начальник отдела милиции: следовало реабилитироваться, пусть все видят, что и «на земле» не лаптем щи хлебают.

— Значит, был еще и водитель! Согласитесь?

— Да, пожалуй! Логично.

— Ведь редко кто из-за руля своей машины, пусть даже припаркованной, пересаживается на соседнее место? Но ни среди убитых и раненых, ни среди свидетелей никого более менее подходящего обнаружить не удалось. С заявлениями этот неустановленный пока господин тоже в милицию не обратился — или не смог, или не захотел…

— Может, это он свою «тачку» и увез? — осенило помощника прокурора.

— Очень может быть!

— Это мы забрали машину.

Сосед Нечаева произнес свою реплику негромко, но так, что его услышали не только те, кто сидел поблизости.

Стало тихо. Заинтересованные взгляды присутствующих сразу же сосредоточились на симпатичном, но в высшей степени неприметном лице молодого человека.

Самому Денису вертеть головой было как-то не очень удобно, поэтому он получил возможность понаблюдать за расположившимися напротив участниками совещания. Впрочем, реакция их не отличалась разнообразием — даже для самого прокурора, как понял Нечаев, новость оказалась абсолютно неожиданной.

— Кто это — «вы»? — вежливо поинтересовался «клетчатый» оперативник.

— Да, действительно…

— Простите, я не представил! — засуетился помощник хозяина кабинета. — Михаил Михайлович Пономаренко, из Управления Федеральной службы безопасности. Также включен в состав нашей оперативно-следственной группы. Прошу, так сказать, любить и жаловать!

— Посмотрим, — вполне серьезно отреагировал на просьбу начальник милицейского отдела. — Так что вы там насчет машины? Я не расслышал.

— Остатки автомобиля «опель — вектра», о котором идет речь, вывезены оперативно-технической группой ФСБ.

— Зачем?

— Для обеспечения сохранности. И по ряду других причин! — Глаза у представителя органов безопасности были невозмутимо-голубоватые, почти до прозрачности — впрочем, некоторая неловкость за произошедшее в них все-таки угадывалась.

— А почему никого не поставили в известность? Хотя бы сотрудников милиции?

— Тогда это было нецелесообразно.

Кто-то — то ли следователь, то ли оперуполномоченный уголовного розыска из ГУВД — достаточно громко и отчетливо выматерился.

— Машина, между прочим, — вещественное доказательство по уголовному делу! — позволил себе немного возвысить голос прокурор. — Вы хоть понимаете, что существуют процессуальные нормы? И вообще…

Сосед Нечаева пожат плечами:

— Я не видел постановления кого-либо из следователей о признании остатков именно этого автомобиля вещественным доказательством. Так?

— Да, но…

— Просто не успели! — вскочил с места заместитель по оперработе. Мужик он был крепкий, и в рукопашной контрразведчику бы явно не поздоровилось.

— Ну, мы же успели, верно? — Чувствовалось, что относительное спокойствие дается парню с большим трудом. — А могли вместо нас и другие подъехать. Сами же только что говорили — где-то поблизости водитель бродит, да может и не один.

— Ну, блин! Мы, как савраски, жопа в мыле…

До драки все же не дошло — теперь уже посчитал необходимым вмешаться задетый за живое прокурор.

— Спокойно, товарищи! Или «господа»? Тем более… Где сейчас то, что осталось от автомобиля?

— Вам лично я доложу после совещания.

Надо отдать должное парню из госбезопасности — ход был сделан очень удачно. Хозяин кабинета потер подбородок, просчитывая возможные последствия дальнейшего выяснения отношений.

Остальные тоже молчали. Вязкая тишина медленно и неотвратимо рассеивалась над столом.

— Гхм… — откашлялся прокурор.

Теперь инициатива перешла к Пономаренко, чем он и не преминул воспользоваться:

— Вы напрасно беспокоитесь! У нас отличные, грамотные эксперты… Надеюсь, в ближайшее время следствию будут переданы первые результаты.

— Что вы имеете в виду?

— Происхождение «опеля» и данные о личности погибшего пассажира.

— С паршивой овцы…

— Что? — сделал вид, что не расслышал, помощник прокурора. Все, однако, молчали, и он решил несколько разрядить обстановку: — Кофе никто не хочет? Чай?

— А мы что здесь — надолго? — встрепенулся районный эксперт и задрал манжету, оголив циферблат «командирских» часов. — Между прочим, половина четвертого!

Все зашевелились разом, задвигали по столу бумагами и блокнотами, демонстрируя полную решимость покончить с томительным ритуалом совещания как можно быстрее. Особого толку от подобных планово-отчетных мероприятий никто из присутствующих не ждал, все равно все вопросы решались по ходу расследования, в рабочем порядке — но раз положено, значит, никуда не денешься.

— Собственно, остается только заслушать товарищей из территориального отделения милиции! — сверился с повесткой дня помощник прокурора.

— Из отдела милиции, — поправил его педантичный сосед Дениса.

— Извините… Итак?

Как и было намечено, встал заместитель начальника по оперработе:

— Значит, так…

Он уже пришел в себя и окончательно восстановил утраченное после стычки с бесцеремонным сопляком из ФСБ душевное равновесие.

Одернул пиджак, поправил галстук и монотонным голосом человека, обреченного тратить время на выполнение никому не нужных формальностей, принялся зачитывать выдержки из подготовленного заранее отчета:

— В результате осуществления комплекса оперативно-розыскных мероприятий, предусмотренных планом…

Очевидно, старший коллега Дениса обладал каким-то таинственным магнетизмом — доклад его был рассчитан минут на двадцать, но уже к концу первого раздела собравшиеся обмякли и заметно осоловели.

Вскоре даже дисциплинированный от природы Нечаев почувствовал неодолимую тягу ко сну: веки налились приятно-томительной тяжестью, да и шея принципиально отказывалась сохранять вертикальное положение.

— …на основании чего был ориентирован спецаппарат по линии уголовного розыска, а также направлены соответствующие запросы в Оперативно-справочный отдел Информационного центра ГУВД.

Решив не стесняться соседей, Денис как бы ненароком поставил локоть на стол и лбом уткнулся в подставленную для упора руку — получилось, что ладонь теперь прикрывала глаза. Со стороны это должно было выглядеть так, будто он сосредоточенно сверяет слова докладчика с пометками в своем блокноте.

— …что позволило уделить внимание более полной и всесторонней отработке определенных на первом совещании оперативно-следственной бригады версий.

Парень слева от Нечаева изо всех сил уперся стриженым затылком в резную спинку стула и почти не мигал — очевидно, в учебных заведениях ФСБ курсантам прививают специальные навыки выживания на подобных мероприятиях.

Справа тихо посапывал Александр Иванович…

— У меня, в общем, все! — несколько возвысил голос докладчик.

Как по команде, присутствующие встрепенулись и в меру индивидуальных актерских способностей изобразили искреннюю заинтересованность. По кабинету пронесся шумок облегчения: кто-то скрипнул сиденьем, кто-то зевнул, кто-то громко и радостно откашлялся…

— Вопросы? — ощупал глазами участников совещания помощник прокурора.

— Никаких!

— Нормально…

— Остальное решим в рабочем порядке.

Даже Нечаев, повинуясь общему порыву, пробормотал себе под нос что-то в этом роде.

— Тогда — подводим итоги. Не возражаете? — Что-то в тоне и выражении лица хозяина кабинета заставило присутствующих притихнуть. — Давай! Коротко.

Помощник с лету подхватил переброшенную шефом через плечо команду — чувствовалась школа. Поднимаясь с насиженного места, он эффектно сверкнул сначала контактными линзами, потом серебряным шитьем погон. Выдержал паузу, дожидаясь, пока все проникнутся важностью момента.

И такая уверенность в собственном праве требовать и руководить читалась на его холеной физиономии, что даже неискушенный Денис почувствовал: из этого сопляка со временем вырастет бо-о-оль-шая кабинетная сволочь.

Все необходимые задатки имелись…

Год, минувший с той осенней ночи, когда начинающий опер розыска Нечаев впервые переступил порог гостиницы «Рубеж», оказался для нее в финансовом отношении явно не слишком удачным. До того, что литераторы в старину называли «мерзостью запустения», было еще, разумеется, достаточно далеко, но…

Теперь и самый поверхностный взгляд отмечал повсюду признаки коммерческого упадка: какой-то мелкий мусор на чисто выметенных некогда ступенях крыльца, отклеившийся и безвольно провисший краешек рекламного плаката, покрытые матовой пылью стекла…

Денис мельком глянул на потускневший металл «корабельной» таблички и с усилием потянул на себя ручку двери:

— Здравствуйте! Начальство на месте?

Вахтер, конечно же, был не тот, что в прошлый раз, но казался почти полной копией прошлогоднего Михалыча: пиджак с потертыми колодками юбилейных медалей, густые брови и нездоровая ранняя полнота пенсионера органов внутренних дел.

— На месте.

Денис приготовился было с горделивой небрежностью продемонстрировать недавно полученное в кадрах офицерское удостоверение.

— Мне нужно…

Но дядечка уже мотнул намечающейся лысиной:

— Проходите.

И сразу же утратил интерес к посетителю.

Нечаев пожал плечами и пересек холл.

За стойкой дежурного администратора не было никого — и, судя по всему, уже достаточно продолжительное время. Вообще же пустынное, гулкое пространство между входом в гостиницу и служебными помещениями поразительно напоминало декорации к плохому черно-белому фильму про шпионов.

— Разрешите?

— Здравствуйте, Денис Валерьевич!

— Здравствуйте.

За неполный год оперативной работы и дознания по многочисленным материалам Нечаев уже привык к тому, что даже малознакомые собеседники называют его по имени и отчеству.

Ничего удивительного в подобном обращении женщины, поднявшейся навстречу посетителю, не было. Во-первых, договариваясь с Тамарой Степановной по телефону о визите, Денис напомнил обстоятельства их не столь уж давнего знакомства и представился, что называется, по всей форме. А во-вторых, подобное обращение со стороны заместителя директора гостиницы отражало скорее уважение не к нему лично, а к той системе, которую в данный момент представлял годившийся ей в сыновья сотрудник уголовного розыска.

— Присаживайтесь.

— Спасибо!

— Чем могу помочь? — Тамара Степановна опустила свое по-прежнему дородное тело в кресло.

— Я по поводу той истории…

Женщина не удивилась:

— Да уж! Негодяй… Но разве можно было подумать? Такое впечатление на всех произвел.

— Кто? — Брови Дениса от удивления поползли наверх.

— Директор.

Некоторое время оба молча смотрели друг на друга.

— Простите, не понял… Я, вообще-то, насчет Лукашенко.

— Какого Лукашенко? — Тамара Степановна, видимо, не сразу сообразила, о чем и о ком идет речь. Потом что-то припомнила и расплылась в улыбке облегчения: — А-а… Та девочка, которая прошлой осенью умерла у нас в номере?

— Да, Олеся Ивановна Лукашенко.

— Теперь ясно! Извините. А я-то было подумала, что это опять насчет нашего жулика.

— Тамара Степановна, я действительно не в курсе, — развел руками посетитель. — В чем дело?

Какой-никакой, но оперативный опыт у Нечаева имелся — и сейчас он подсказывал, что пока собеседница не поведает о наболевшем, толку от их разговора не будет. Доверительные отношения всегда и непременно строятся на основе взаимного искреннего интереса.

Кроме того, Денису было действительно любопытно, что же произошло в «Рубеже» со дня их последней встречи.

— Расскажу…

Со слов Тамары Степановны события развивались следующим образом.

Перед самым Новым годом владелица представила трудовому коллективу нового генерального директора.

Мужчина оказался видный, в годах — не мальчишка какой-нибудь из «новых русских». Седые виски, модная оправа… Одет с иголочки, но не броско, именно так, как положено человеку, имеющему деньги и знающему, на что их следует потратить. О себе рассказывал довольно скупо: закончил в Москве институт народного хозяйства, долго работал на северных стройках и дальневосточных промышленных предприятиях, потом — за границей, по линии внешнеэкономических связей.

Выступая перед сотрудниками, он сразу же объявил себя принципиальным противником каких бы то ни было дальнейших сокращений персонала и бессмысленных кадровых перестановок — хватит! Коллектив здоровый, профессионально вполне устоявшийся… Главное — люди, а техника, от компьютеров до суперсовременных пылесосов и унитазов, только ускорит процесс выхода гостиницы на качественно новый уровень. Конечно, придется пройти переподготовку у иностранных специалистов, может быть, даже кому-то некоторое время постажироваться за границей — никто не возражает?

Никто, естественно, не возражал.

Новый директор все говорил и говорил, обрисовывая радужные перспективы трудового коллектива, а собравшиеся, от старушки-уборщицы до самой холеной владелицы «Рубежа», медленно и неуклонно погружались в некое подобие гипнотического транса…

И пребывали в этом состоянии более полугода — до той поры, пока энергичный руководитель новой формации не растаял окончательно в сиреневом тумане дальнего зарубежья.

Собственно, он и до этого часто выезжал в командировки. То куда-то в Европу, то в теплые страны… Гостиница и жила своей прежней, размеренной жизнью с постоянным выкраиванием денег на скудную зарплату и тихим ужасом от невозможности своевременно заменить прохудившуюся фановую трубу, но теперь каждый рабочий день персонала был озарен отблеском будущих радужных перспектив.

Сам факт его исчезновения значил не так уж много: Хуже было то, что как-то сразу к Тамаре Степановне зачастили гости с достаточно выразительной внешностью: увешанная радиотелефонами «братва» в золотых цепях и коже, прилизанные типы с удостоверениями охранных контор и дядечки казенного вида из служб безопасности при неких коммерческих структурах.

Все посетители с неизменной настойчивостью задавали несчастной женщине два вопроса: где ее шеф и куда он подевал деньги?

Можно представить, сколько времени и здоровья стоили Тамаре Степановне объяснения с неожиданными гостями. Ведь даже отсылки к хозяйке гостиницы не давали ровным счетом ничего — дочь бывшего директора военно-промышленного гиганта исчезла почти одновременно с виновником суматохи.

— Господи, ну и дела! — покачал головой оперативник. — Я про такое, конечно, слышал, но… Прямо как в детективе.

— Ох, Денис Валерьевич! — собеседница прикрыла глаза пухлой ладошкой. Зябко передернула плечами и ввела Нечаева в курс аферы, закончившейся финансовым крахом гостиницы и жуткими, личными потерями для доверчивого персонала.

Все оказалось просто, как бином Исаака Ньютона или сдача ваучеров в чековый инвестиционный фонд. После короткой технической подготовки и нескольких остроумных операций с бланками и доверенностями, инициативный директор умудрился продать девятиэтажный «Рубеж» практически за бесценок, но — сразу же нескольким покупателям-иностранцам. При этом он по поддельным документам взял одновременно в двух банках не слишком большие по масштабам реконструкционных работ, но вполне достаточные для его личного безбедного существования валютные кредиты — под залог недвижимости. Нетрудно догадаться, что и этой заложенной недвижимостью была многострадальная гостиница.

Более того! Он отпечатал где-то красивые новые акции будущего интеротеля, распространив их среди окончательно одуревшего персонала. Стоили эти красивые именные бумажки по сто долларов за штуку и были расхватаны буквально в считанные дни — еще бы, ведь обещанный ежеквартальный доход по ним должен был в несколько раз превысить номинал.

Работники залезали в долги, охмуряли родных и близких… До продажи квартир не дошло, однако, когда выяснилось, что гарантирующий обеспечение «эмиссии» уставной капитал фирмы состоит из перезаложенного и проданного сразу в несколько рук здания, кое-кого из наиболее активных «акционеров» увезли с сердечным приступом в реанимацию…

Словом, пришлось обращаться в милицию.

Сразу же выяснилось, что «директор» давным-давно находится в общероссийском розыске за контрабандный ввоз изготовленной в Польше поддельной водки, ранее судим по целому букету статей Уголовного кодекса и провел несколько лет в местах с суровым климатом и строгим режимом. Да и Московский институт народного хозяйства на поверку оказался девятью классами средней школы под Симферополем.

А через неделю в лесополосе за железной дорогой южного направления обнаружили обезображенный труп бывшей владелицы «Рубежа»: пулевые отверстия в черепе не оставляли сомнений в умышленном характере убийства. Неясно было только, кто отправил женщину на тот свет — то ли сообщник, то ли не поверившие в ее невиновность кредиторы.

— Как думаете — найдут его? — Тамара Степановна посмотрела на представителя власти с такой надеждой, что Денису стало даже немного стыдно.

— Кто занимается? УБЭП?

— Теперь уж и не знаю. Сначала на Литейный ездили, в Большой Дом, потом оттуда нас на улицу Захарьевскую направили, в это, как его… Минуточку! Вот, уже нашла — в Управление по борьбе с преступлениями в сфере экономики. А недавно пришла новая бумага: какой-то седьмой отдел или подотдел то ли СКМ, то ли МТС ГУВД.

Нечаев и сам еще не лучшим образом ориентировался в новой мудреной структуре милицейского Главка, однако посчитал необходимым кивнуть и изобразить радостное понимание:

— А-а! Это — которые по мошенникам?

— Наверное.

— Тогда нормально! Там ребята очень даже толковые работают, у них опыт имеется.

Женщина грустно вздохнула, потом спохватилась:

— Ох, ну ладно. Что-то я все о своем! Денис Валерьевич, у вас же дело? Слушаю.

— Да собственно… По поводу истории со смертью Лукашенко. Скажите, нельзя ли поднять архивы гостиничной службы размещения за тот период?

— А зачем?

— Ну, возникла определенная необходимость, — Денис приготовился было соврать что-то в соответствии с домашней заготовкой, но обошлось. — Видите ли…

— Да нет, это, конечно, не мое дело! — опередила его собеседница. — Я ведь почему спрашиваю? Тут ведь, когда к очередному ремонту и реконструкции готовились, все по несколько раз с местам на место таскали. Часть бумаг старых выкинули, часть приготовили, чтобы на компьютер перевести, да так и заглохло…

— Но ведь есть же сроки хранения, порядок! — удивился Нечаев. — Как же можно?

Тамара Степановна отмахнулась:

— Ох, и не говорите! Хорошо, я хоть основные бухгалтерские документы и бывший сейф инспектора по кадрам у себя храню. А с другой стороны… Давеча налоговая пришла — где то, где это? Раньше мы бы, дураки дисциплинированные, им все, как на блюдечке предъявили, да еще потом штраф получили бы за какую-нибудь ерунду. А теперь? Не знаю, говорю, спросите у директора! Где директор? В бегах! Вот и номер уголовного дела имеется… Потыркались туда-сюда, носами поводили — и уехали восвояси.

Она чуть понизила голос:

— Знаете, я считаю, что этот жулик специально тут все с ног на голову поставил. Чтобы запутать, и чтобы концов не нашли!

— Вероятно, — задумчиво покачал головой оперативник. Он уже убедился, что старинный рецепт «на нет — и суда нет» в большинстве случаев действует безотказно.

Начальник ОБЭП рассказывал как-то молодым сотрудникам о лихой буфетчице времен его «застойной» молодости, О том, как она в момент объявления контрольной закупки с ходу опрокинула на внештатников три подноса с приготовленным на продажу фальсифицированным, разбавленным до неприличия яблочным соком. И что? Ограничились извинениями за «испуг» и «неуклюжесть». Даже за мелкое хулиганство привлечь не удалось, не говоря уже об уголовно наказуемом тогда нарушении правил. торговли.

Да и теперь для коммерческой структуры, попавшей в поле зрения налоговых органов, госбезопасности или милиции, уничтожение текущей финансовой документации или грамотно «обставленная» имитация кражи зачастую является единственным шансом выжить в прямом и переносном смысле.

Существуют, конечно, методики банковского контроля и «встречные» проверки выявленных партнеров «засветившейся» фирмы, — но это уже, как говорится, не смертельно. Во всяком случае, даже возбужденное по таким фактам уголовное дело судебной перспективы не имеет и без труда обрушивается грамотными высокооплачиваемыми адвокатами.

— Так что же — совсем ничего не найти?

Тамара Степановна виновато пожала округлыми плечами:

— Я попробую, конечно. Не так, как раньше: раз-два — и готово, но вдруг повезет? Смотря что вам нужно.

— Видите ли… Не знаю!

— Денис Валерьевич… — покачала головой женщина, глядя на опера уголовного розыска так, как смотрят пожилые няньки на заигравшихся в казаки-разбойники ребятишек.

— Честное слово! — В общем-то, Нечаев сначала не собирался посвящать собеседницу в свои планы, но поскольку планов, как таковых, не имелось, а вместо них в голове теснили друг друга обрывки неоформившихся догадок и воспоминаний, он решил не темнить: — Вы про взрыв на улице Павловича слышали?

— Разумеется! — Учитывая, что место трагедии от гостиницы отделяло всего несколько кварталов, это было вовсе не удивительно.

— Там погиб отец той самой Олеси Лукашенко, которая в прошлом году у вас в номере…

— Господи!

— Более того. До прессы еще не дошло, но все равно они скоро пронюхают… Между нами, ладно?

— Ну конечно, — понимающе сдвинула брови Тамара Степановна.

— Этот Лукашенко… Он и есть виновник взрыва. У него под одеждой висела бомба, самодельная. Что-то сработало — и самого в клочья, и народ вокруг!

Реакция оказалась несколько неожиданной:

— Надо же! Лукашенко? А с виду приличный мужчина…

— Он что — был здесь?

— Да, конечно.

— В тот самый день? Или раньше? — не успев толком оправиться от полученного известия, Нечаев уже сделал охотничью стойку.

— Раньше, — отрицательно покачала головой Тамара Степановна и добавила, окончательно лишив оперативника надежды на сенсацию: — Еще тогда, в прошлом году… Он же за вещами покойной дочери приезжал, которые у нас под сохранной распиской оставались.

— А-а… Верно. — Нечаев припомнил, что сам же и договаривался с администрацией гостиницы о том, чтобы не таскать туда-сюда нехитрый багаж, оставшийся в номере после того, как тело увезли в морг.

— Все было сделано, как полагается. Дело ведь вы тогда закрыли?

Нечаев был уже не настолько пижоном, чтобы цепляться к юридическим формулировкам:

— Да, конечно. Материал прекращен за отсутствием события преступления, в возбуждении уголовного дела отказано.

— Мы так и поняли, — не стала спорить женщина.

— Но это уже было без меня.

И Денис рассказал, как его внезапно откомандировали черт-те куда. Как вернувшись, он узнал, что проверка по факту смерти гражданки Лукашенко Олеси Ивановны закончена в строго определенные законом сроки. Как сразу же навалилась куча неотложных дел, «глухарей» и заявлений от граждан…

— А отчего она все-таки умерла?

Нечаев пожал плечами (следует заметить, что этот жест неуверенности и неопределенности постепенно становится неотъемлемой принадлежностью русского характера и образа жизни):

— Причина смерти вскрытием установлена не была. Я не читал заключения патологоанатома, но со слов того парня, который «списывал» материал, — она случайно передозировала лекарства. Помните — на тумбочке, рядом с кроватью?

— Да, «адельфан»! Верно?

Оставалось только в очередной раз подивиться непостижимой для сильного пола избирательности женской памяти: детали своего и чужого туалета, оплошности конкуренток, рецепты и все, что связано с медициной, она удерживает легко и надолго.

— Абсолютно верно! Так что в тот мо мент мне не до Лукашенко было. А сейчас сунулся в канцелярию — все «отказники», то есть материалы, по которым отказано в возбуждении уголовных дел, переданы на плановую проверку в порядке надзора в прокуратуру.

— Ничего. Вернут же?

— Вернут. — Нечаев задумался: — Да, «адельфан»… Я потом посмотрел — действительно, очень сильный препарат. Понижает давление.

— Господи, что творится! В мое время молодежь о гипертонии даже не слышала… — Тамара Степановна дотянулась до ключика, воткнутого в скважину сейфа, и кабинет огласился пронзительным скрипом давным-давно не смазанного замка,

— О, теперь такая статистика — даже тридцатилетние мрут, как мри. Вот, наши ребята тут недавно выезжали на уличный труп…

Слушая, что говорит собеседник, сидящая напротив женщина перебирала извлеченную из сейфа картонную папку. Денис успел мельком разглядеть в правом верхнем углу начертанные выцветшим от времени фломастером слова: «Камера хранения». Наконец она добралась до нужного документа:

— Ну вот — это наш экземпляр! В полной так сказать, целости и сохранности.

— Просто нет слов… — Оперативник взял из рук Тамары Степановны заполненный аккуратным почерком листок — акт о приеме вещей в камеру хранения гостиницы «Рубеж». На обороте имелась собственноручная расписка Ивана Тарасовича Лукашенко с его полными паспортными данными в получении вышеперечисленного без претензий к администрации.

— Да вы просто чудо!

— О, я никогда и никаких милицейских бумаг не выбрасываю! — расплылось в гордой улыбке лицо хранительницы остатков архива. — Тем более, если речь идет о материальных ценностях.

— Можно это забрать? Разумеется, по всей форме — я составлю протокол выемки.

— Если нужно… Главное, чтобы потом никаких претензий не было.

— Ну о чем вы говорите?

— Кстати! О претензиях, — нравоучительно подняла вверх палец что-то вспомнившая собеседница. — Он все какой-то «организатор» искал!

— Что искал? — не понял Денис.

— Этот Лукашенко, помню, спрашивал насчет «бизнес-организатора» — знаете, такая модная теперь папка кожаная, в которой ежедневник обычно помещается, калькулятор, записная книжка, визитки и прочая мелочь… Дескать, такой у его дочери с собой был.

— В номере не было! — припомнил Нечаев.

— Не было. А папаша говорил, что точно — она с такой штукой из дому уезжала.

— Любопытно! — прищурился оперативник, прикидывая, как бы получше оформить то, что сообщила собеседница. Допросить ее всегда успеется, а вот если представить информацию, как полученную от негласных источников оперативным путем… Некоторая полагающаяся в таком случае сумма с соответствующей секретной сметы никогда не помешает.

— Он очень насчет папки возмущался? Говорил, что в ней было?

— Да нет… Просто — спросил. Ему не до того было.

— Понимаю!

— Конечно, вам бы лучше с Танечкой побеседовать. Помните, у нас дежурным администратором работала?

— Это такая… — Денис хотел сказать «испуганная», но побоялся оказаться не правильно понятым. — Такая молоденькая?

— Да. Фактически она-то с ним и общалась. Я только мельком, здесь, в кабинете, распоряжение дала, чтобы вещи покойной отцу вернули. И отправила его к администратору. — А тогда Танина смена как раз опять выпала, вот она его в камеру хранения и провожала. Брала расписку, успокаивала…

— Ага! А когда ваша Таня работает? — совершенно непроизвольно обернулся Нечаев в ту сторону, где за стенкой должна была находиться стойка портье.

Тамара Степановна отрицательно покачала головой:

— Она теперь не наша… Уволилась!

— Давно?

— Да нет, месяца три-четыре назад. Можно посмотреть точно, если хотите. — Не дожидаясь ответа оперативника, она снова скрипнула металлическими петлями сейфа и не без труда извлекла из его глубин внушительных габаритов коробку из-под женских зимних сапог. — Здесь у меня весь «отдел кадров». Приказы, трудовые книжки, листки по учету…

Наблюдая за ловкими манипуляциями Тамары Степановны, гость не удержался от вопросов:

— А почему она уволилась? Куда? Не говорила?

— Нет. В заявлении об уходе написано — по семейным обстоятельствам.

— Ну, ни за что не поверю, чтобы вы, с вашим опытом, с вашим знанием людей…

Собеседница даже не стала кокетничать:

— Таня вообще была девушка странная. Нет, не плохая! Но… Попала к нам на работу «сверху», по звонку от хозяйки. И встретили ее соответственно — на освободившееся место дежурного администратора многие претендовали. Свои, со стажем… А тут — какая-то хохлушка не известно откуда! Поэтому в коллективе держалась особняком. Не ссорилась, но и не дружила ни с кем.

— А с вами?

— Мне с ней делить было нечего… Вот! Нашла.

На стол перед Нечаевым лег стандартный «Листок по учету кадров».

— Разрешите?

— Конечно! Копию снять, правда, не на чем — «ксерокс» у нас тоже очередные кредиторы забрали. Но можете себе выписать…

Денис уже не слышал, что ему говорит сидящая напротив женщина. Запись в одной из первых же строчек стандартного бланка повергла его в состояние, близкое к прединфарктному. Ноздри наполнились терпким и не сравнимым ни с чем запахом близкой, но очень опасной добычи:

— Ого!

Местом рождения уволившейся из гостиницы девушки значился крохотный и мало кому известный украинский городок. Сам Нечаев до некоторых пор встречал это название только в революционных романах про батьку Махно и комбрига Котовского, зато…

Зато за последний год Денис наталкивался на него по меньшей мере третий раз: в том же городе были прописаны оба Лукашенко — отец и дочь. Олеся, правда, была чуть помладше своей землячки, но ненамного.

Перед глазами оперативника возник телетайп, который он направлял по месту жительства покойной.

— Да, дела-а!

— Простите? — Тамара Степановна смотрела на гостя с удивлением и любопытством.

Нечаев судорожно сглотнул слюну:

— Сейчас, минуточку…

Чтобы выиграть время на размышление, он перевернул лист плотной бумаги и принялся читать то, что написано на обороте.

Судьба, очевидно, решила на сей раз не скупясь высыпать разнообразные неожиданности на голову молодому оперативнику. В качестве предыдущего места работы дежурного администратора гостиницы «Рубеж» значилась… торгово-издательская фирма «Первопечатник».

— Значит, до перехода к вам она трудилась секретарем-референтом?

— Да, вроде — в какой-то книжной конторе.

— Долго?

— Не знаю… Здесь не написано.

Денис кивнул.

— Понятно. — Собственно, понятно ничего пока не было, поэтому он просто попросил собеседницу: — Можно и это забрать?

— Если хотите…

— Очень хочу! — Оперативник положил «Листок по учету кадров» рядом с актом, подписанным некогда Лукашенко-старшим. Теперь Танина черно-белая фотография сосредоточенно смотрела широко раскрытыми глазами в потрескавшийся потолок.

— Тамара Степановна, голубушка! Не обижайтесь, ладно? Я тут разберусь не много, что к чему, — и все вам расскажу. А сейчас — не то, чтобы права не имею, но пока еще сам… того! Боюсь напутать. Хорошо?

— Хорошо, — улыбнулась собеседница.

— Тогда сейчас я протокольчик выемки по-быстрому оформлю, а потом еще отзвонюсь… Бумажечки не найдется? А то я бланки даже как-то не догадался взять. Но ничего, так тоже законом не возбраняется.

Денис говорил и говорил что-то не очень осмысленное и нужное — скорее, для себя, чем обращаясь к собеседнице.

— Ручка есть?

— Имеется!

— Понятых запишем… Пригласите кого-нибудь, ладно? Из своих.

Вскоре он уже, стараясь ненароком не сбить проложенную между экземплярами копирку, заполнял белое пространство бумаги торопливыми казенными оборотами.

Наконец все формальности были выполнены. Нечаев встал и пожал протянутую женщиной на прощание руку:

— До свидания! Спасибо вам, я обязательно перезвоню.

— Всего хорошего, Денис Валерьевич. Если что еще понадобится — обращайтесь!

Дверь за посетителем закрылась…

Тамара Степановна поправила на плечах невесомый и теплый пуховый платок: все-таки не май на дворе, надо бы окна заклеить от сквозняка…

Выдвинув ящик стола, извлекла бархатный продолговатый футляр — она давно уже без очков ни читать, ни писать толком не могла, но по-женски стеснялась носить их при посторонних.

Взяла авторучку, открыла потрепанную папку-скоросшиватель с очередным квартальным балансом…

Ив этот момент зазвонил телефон.

— Алле!

— Здравствуйте! Это гостиница «Рубеж»? — Голос в трубке принадлежал мужчине. Мужчине, уверенному в себе и достаточно молодому.

— Да, слушаю вас.

— Вы директор?

— Нет, я заместитель директора. — Тамара Степановна насторожилась и зачем-то сняла очки.

— Директора вообще, что ли, нет?

— А вы, простите, по какому вопросу?

— По служебному, — человек на другом конце линии представился: должность, звание, фамилия.

— Понятно, — кивнула невидимому собеседнику женщина.

Фамилия была самая обыкновенная и никому ничего не говорила, но… сама по себе могущественная организация и место, которое этот человек в ней занимал, внушали уважение.

— Понятно… Директор гостиницы, к нашему искреннему сожалению, отсутствует. И вряд ли появится в ближайшее время.

— А кто за главного?

— Я, — ответила Тамара Степановна и представилась.

— Ну что же, так даже лучше! — отреагировал голос в трубке. — Видите ли, я занимаюсь проверкой по факту смерти некой гражданки… Лукашенко Олеси Ивановны. Помните? Было прошлой осенью такое печальное событие в вашей гостинице.

— Вы тоже? — удивилась его собеседница.

На том конце телефонной линии возникла вполне естественная пауза:

— Почему — «тоже»?

— Ну, видите ли… — В конце концов, пусть сами между собой разбираются. — Только что от меня ушел один товарищ, он как раз занимается этим делом.

— Кто такой? Откуда?

Собеседник даже не повысил голос, но вопросы были заданы так, что Тамара Степановна предпочла ответить:

— Нечаев Денис Валерьевич, из нашего отделения… У меня есть телефон!

— Не надо. Я его знаю.

Невидимый мужчина чуть-чуть по молчал, потом все-таки принял решение:

— Вы до какого времени на работе?

— До конца дня.

— Хорошо! Никуда не уезжайте, сидите на месте.

— Да, но если…

— Я приеду в течение часа-полутора. Об этом звонке и вообще о содержании нашего с вами разговора — никому ни слова! Ясно?

— Ясно, — покривила душой Тамара Степановна.

— Все! Ждите.

— Хорошо, — кивнула собеседница, хотя согласием ее никто даже не поинтересовался. — Хорошо…

На том конце линии положили трубку, но еще какое-то время немолодая женщина внимательно вслушивалась в пронзительно-громкие короткие гудки.

Владимир Александрович Виноградов сидел в машине и без всякого смысла крутил ручку настройки. Старенькая магнитола нехотя переползала с волны на волну — в сущности, везде было почти одно и то же: реклама, немного финансовых новостей и какие-то сальные шуточки для связки чередующихся хитов сезона.

Надоело… В городе которые уже сутки без перерыва шел мелкий, противный дождь.

Распластанный прямо перед лобовым стеклом неказистый и серенький павильон прибытия международного аэропорта «Пулково-2» медленно таял в нескончаемых водяных потоках. Казалось, он сейчас качнется и отплывет куда-то в сторону обсерватории или бескрайних совхозных полей.

Прибывающие пассажиры, выходя из павильона, либо сразу же пятились и исчезали в темном проеме двери, либо бегом устремлялись к мокнущим на стоянке автомобилям.

Владимиру Александровичу вдруг захотелось прилететь — откуда-нибудь издалека, из теплых, экзотических стран… Да! Не поехать куда-либо, а именно вернуться — но чтобы встречали.

Сесть в машину — и соскучившись по родному городу, вглядываться в его мелькающие за окном по пути из аэропорта новостройки. Выслушивать от человека за рулем последние новости, свежие сплетни и просто какую-нибудь несусветную ерунду… И чтобы по дороге домой невозможно было сдержать улыбки от предвкушения долгой и шумной процедуры раздачи подарков.

А потом будут ванная, праздничный ужин, покрытая инеем бутылочка в морозильнике! И рассказы, рассказы, рассказы о том, как опять удалось обмануть судьбу и вернуться…

Заверещал мобильный телефон.

— Алле! Алле? — Владимир Александрович с некоторым запозданием нашел нужную кнопку и придавил пальцем высветившийся символ: — Слушаю, Виноградов.

С техникой у него всегда были сложные отношения, а эта малютка-«Нокия» появилась совсем недавно, и они еще не совсем привыкли друг к другу.

— Саныч, ты? Это Дементьев.

— Привет.

— Ты где? Разговаривать можешь? Или мне перезвонить, чтобы не на «трубку»?

— Говори. Все равно не я оплачиваю! А клиент от лишнего доллара не обеднеет.

— Ну, ты, командор, забурел!

Виноградов представил себе: залитый электрическим светом кабинет пресс-службы ГУВД, пачки газет на столе, шкафы с видеокассетами, допотопное зарядное устройство… И среди всего этого информационно-технического изобилия — старый приятель Женя Дементьев, недавно еще простой инспектор, а теперь уже четырехзвездный капитан и перспективный заместитель начальника.

— Что стряслось?

— Тут тебя паренек домогается. Некто Нечаев Денис, из уголовного розыска.

— Розыск большой…

Собеседник уточнил, но ни номер отдела милиции, ни фамилия ничего Виноградову не говорили.

— Не знаю такого. Чего хочет?

— Помнишь, мы в гостиницу «Рубеж» на труп выезжали? Около года назад. Такая девица еще…

— А-а! — сразу же сообразил Владимир Александрович. — Мальчишка зеленый, которому я протокол осмотра диктовал?

— Он самый. Так вот, этот Нечаев позвонил в пресс-службу — тебя хотел, лично и персонально. А когда я объяснил, что господин Виноградов теперь вольная птица, частнопрактикующий адвокат, очень расстроился.

— Надо же!

— Ему, оказывается, срочно та пленка нужна, которую мы в номере отсняли.

— Год назад? — удивился Владимир Александрович. — А зачем?

— Не знаю. Говорит, собирается возбуждать дело уголовное, по каким-то вновь вскрывшимся обстоятельствам.

— Ну и флаг ему в руки! — Откровенно говоря, милицейские проблемы Виноградова трогали все меньше и меньше — своих хватало. — А она у нас… то есть — у вас, сохранилась?

— Та съемка? Ну, надо посмотреть.

Когда Владимир Александрович передавал Дементьеву свою должность, они договорились насчет телефонных звонков: те, которые будут касаться личных дел предшественника, Женя будет «фильтровать» и переадресовывать на новые Виноградовские номера. А остальными, служебными, вопросами будет заниматься сам.

Просьбу почти забытого оперативника можно было расценить и так, и этак — поэтому Дементьев решил на всякий случай перестраховаться. Тем более, что за время, прошедшее после увольнения Виноградова из милиции, поток тех, кому в пресс-службе срочно требовался именно Владимир Александрович, изрядно иссяк.

— Женя, тогда смотри сам. Как хочешь!

— А если он телефон твой опять попросит?

— Не знаю… В общем-то, можешь дать «трубку» или в юридической консультации. Только не домашний!

— Естественно. К тому же, я сказал, что ты теперь на «ментовских» делах специализируешься.

— Очередного клиента сватаешь? — хмыкнул Виноградов, и в этот момент на матовом фоне застекленного выхода из аэровокзала возникла мужская фигура с черным зонтиком-тростью. — Извини, Женя! Я перезвоню.

— Пока! До встречи.

Бросив обиженную «Нокию» прямо на сиденье, Владимир Александрович выскользнул из машины и принялся с озабоченным выражением на лице протирать от налипшей грязи резиновые полоски «дворников». Со стороны это выглядело вполне естественно, и в непрекращающейся суете площади ни прибывший пассажир, ни тот, кто к нему подошел, не обратили внимания на бедолагу-шофера.

Встречающий вежливо принял из рук гостя коричневый чемоданчик, а тот, в свою очередь, постарался не только себя, но и его прикрыть зонтом от низвергающейся с неба воды: так они и шли плечом к плечу, переговариваясь.

Это было как нельзя кстати — просто идеальная композиция! Даже не надо просить, чтобы позировали… Пока интересующая Владимира Александровича парочка не уселась в тонированный джип, он при помощи позаимствованной за небольшую сумму в милицейской «наружке» фотокамеры успел сделать несколько снимков.

— Вот и все! — Последний кадр зафиксировал номер отъезжающего в сторону шоссе автомобиля.

Спецаппаратура дождя не боялась, но сам Виноградов вымок до неприличия. Требовалось срочно нырнуть обратно, в относительно теплый и уютный салон — а то, не дай Бог, простуда. Насморк…

Собственно, задача на сегодня выполнена, и нет никакой необходимости делать крюк по пути домой только для того, что лишний раз убедиться — интересующая клиентов Владимира Александровича пара направилась именно туда, где ей следует быть. Или же вовсе не следует….

Это уж как посмотреть!

Виноградов выжал сцепление, повернул ключ. Прибавил газу, привычно ругнув окончательно загубившего карбюратор мастера-ломастера со станции техобслуживания.

Можно, конечно, со спокойной совестью двигаться в сторону дома. Можно… Однако, выкатившись на Московский проспект, Владимир Александрович перестроился в левый ряд и по «зеленой волне» направился к центру города. Благодаря отвратительной погоде, автомобилей на улицах было меньше, чем обычно, и дорога много времени не заняла.

Не торопясь, он вырулил на Малочеркасскую, пропустил трамвай и сбавил скорость до минимума. Включил «поворот» — со стороны это выглядело так, будто очередной зазевавшийся водитель ищет место, чтобы припарковаться поближе к продовольственному магазину.

Что и требовалось доказать… Мордатый, разлапистый джип-«чероки» стоял, по-хозяйски забравшись колесами на противоположный от Виноградова тротуар.

Прямо под знаком, категорически запрещающим остановку на этом месте всем транспортным средствам, кроме автомашин торгово-издательской фирмы «Первопечатник».