Нежданов ДмитрийВальс

Дмитрий Нежданов

Вальс

В лесу стояла оглушающая тишина. Сосны и ели были скованы морозом, а снег вокруг них искрился в лунном свете. Безмолвие нарушал лишь скрип лыж лесника, пробиравшегося по полузасыпанной снегом лыжне. Лесник зорко смотрел вокруг, приглядываясь к каждой мелочи, но ничего особенного не замечал. Уголок был глухой, вдали от туристских маршрутов, и длинноволосые парни и девушки, любители костров и орущих магнитофонов, сюда обычно не забирались...

Вдруг лесник насторожился: над замершими елями, нарушив тишину леса, промчался удивительно звонкий и чистый звук. Казалось, сам неподвижный застывший воздух разбился на тысячи хрустальных осколков и посыпался вниз с чудесным звоном. И в то же мгновение над лесом понеслась мощная торжественная музыка, исходившая, казалось, со всех сторон. Лесник, оправившись от неожиданности, оттолкнулся палками и побежал по лыжне в сторону большой поляны, где, по всей вероятности, и находился лагерь туристов. В том, что это туристы, он не сомневался. "И сюда добрались, думал он. - Ну я вам покажу! Ишь, концерт устроили!.." Вдали уже показался просвет, когда музыка неожиданно оборвалась. Лесник вылетел на поляну и в недоумении остановился, сдвинув шапку на затылок, - здесь никого не было, только ворона, копавшаяся в снегу, замахала крыльями и, хрипло каркнув, улетела. Лесник сокрушенно покачал головой и повернул в лес, ворча про себя о том, что слух, видно, начинает сдавать.

Виктор Семенов прогуливался под окнами своей квартиры и наслаждался. Бренчали гитары, раздавались бессвязные выкрики - играл популярный зарубежный ансамбль. Выставленные на балкон "Юпитер-стерео" и две мощные колонки - гордость Виктора - старались вовсю. Стекла дребезжали, а старушки на лавочках то и дело крестились. Наконец Виктору надоело испытывать терпение соседей, он поднялся к себе, выключил магнитофон и унес его в комнату. Двор облегченно вздохнул. Все уже смирились с громкими увлечениями Виктора и даже не пытались протестовать.

Взгромоздив аппаратуру на стол, поклонник современной музыки взял потрепанную гитару и завалился на диван. Гитара издавала звуки, способные даже у самого немузыкального человека вызвать сострадание к несчастному инструменту.

Разведчик, звучание которого очень напоминало вальс и которого мы в дальнейшем для простоты так и будем называть, вылетел из исследовательского корабля. Корабль висел там, где услышал лесник странную музыку. Но лесник ничего не увидел и не смог бы увидеть. Ведь корабль не имел корпуса, как не имели тела и обитатели Поющей планеты, с которой он прилетел. Ее жители были сотканы из сложнейших переплетений звуковых волн; они существовали независимо от источников звука. Вся атмосфера планеты была пронизана музыкой, хотя человеческому глазу она показалась бы совершенно пустынной. Каждое простое колебание воздуха было для жителей планеты тем же, чем для нас являются предметы, любой сложный звук был живым существом, но разумными обитателями Поющей были лишь строго и очень сложно модулированные колебания, напоминавшие земные мелодии. Волновые существа могли жить лишь в атмосфере, и это надолго закрыло для них путь в космос. Но в конце концов они открыли силовое поле, способное удерживать от рассеивания в космосе часть атмосферы, а вместе с ней и ее обитателей. Окруженный полем корабль тоже имел собственное звучание, модулировавшееся совместными усилиями экипажа по управлению звездолетом. Именно эту музыку и слышал лесник.

Итак, Вальс вылетел из звездолета "Симфония" и отправился на разведку. Он несся со скоростью звука и вскоре достиг города. Люди поднимали головы и искали глазами источник красивой, чарующей мелодии. Вальс пролетал над крышами домов, которые казались ему полупрозрачными образованиями, с трудом пропускающими звуки. Город был полон шума - шелестели шины автобусов, стучали тысячи ботинок, сапожек, галош, с ревом проносились грузовики, и Вальсу казалось, что под ним суетятся странные примитивные животные. Они рождались, умирали, возникали снова. Особенно поражало его, что большинство этих существ было как-то связано с разнообразными невоздушными образованиями...

Вдруг Вальс почувствовал присутствие где-то неподалеку умирающего разумного существа. Из глубины одной полупрозрачной громады доносились сигналы агонии. Вальс, не раздумывая, просочился сквозь ее оболочку и устремился на помощь.

Он почти не "ошибся - агонизировавшие звуки издавала гитара Виктора. Вальс ворвался в комнату и заполнил ее собой. Виктор ошарашенно завертел головой и вскочил с дивана. Он давно уже не слышал здесь никакой музыки, кроме грохота собственного магнитофона. "Наверное, сосед", - мелькнула гневная мысль. Заткнув уши, Виктор бросился к столу.

Когда на соседском балконе стих рев "Юпитера", Василий Михайлович вздохнул с облегчением. Надо воспользоваться затишьем, еще раз записать и прослушать завтрашнюю лекцию. Василий Михайлович включил свою старенькую "Яузу" и начал диктовать в микрофон лекцию о спектрах звезд. Увлеченный, он не заметил, как прошло около часа.

Внезапно он удивленно прислушался: за стеной звучал вальс, прекрасный вальс, плавный и чарующий. Услышать подобную мелодию из квартиры Виктора было не менее удивительно, чем ночью увидеть солнце. Музыка была странно прекрасна, она проникала в самую глубину души, и Василию Михайловичу захотелось, чтобы она осталась с ним навсегда. Он поднес микрофон к стене, из-за которой доносилась мелодия. Но через несколько минут из-за стены послышалось знакомое гудение. Оно могло означать лишь одно, и Василий Михайлович стремительно выключил магнитофон. Он не ошибся. За стеной снова взревел "Юпитер".

Агонизировавшее существо внезапно куда-то исчезло, и Вальс не понял куда. Он снова послал призывный сигнал, но вновь не получил никакого ответа. И вдруг рядом с ним появилось исполинское чудовище, отвратительного вида. Оно ринулось на разведчика, пытаясь дисгармонировать его и уничтожить. Но у Вальса было оружие.

Виктор с наслаждением слушал, как затухают звуки ненавистного вальса. И вдруг завывание магнитофона прорвал резкий звенящий свист, болью отдавшийся в голове. Одна из колонок умолкла. "Ничего, - пронеслось в голове у Виктора, - мы еще посмотрим". Он повернул ручку громкости. "Юпитер" взревел, и слабые звуки вальса захлебнулись в реве ансамбля.

Последний сигнал Вальса был принят на "Симфонии", и звездолет устремился на помощь. Он пронесся над городскими кварталами, заглушая все уличные шумы. Магнитофон Виктора все еще неистовствовал, когда комнату затопил вихрь звуков. "Юпитер" немедленно вышел из строя. Странные мелодии переплелись в сверкающем хороводе... Потом все стихло, только остался в воздухе легкий печальный звон, будто оплакивающий кого-то.

Василий Михайлович сидел за столом, уронив голову на руки. Голова болела от рева "Юпитера". Неожиданно вопли за стеной оборвались, промелькнули странные, ни на что не похожие мелодии, и остался лишь прозрачный звенящий звук, словно разлитый в воздухе. Боль медленно отступила, оставив после себя непонятную грусть. Василий Михайлович протянул руку к своей старенькой "Яузе". Ему захотелось еще раз услышать тот странный вальс. Он нажал кнопку и погрузился в мир звуков. Он плыл куда-то, поддерживаемый невесомыми волнами, видел, как вставали перед ним сказочные города, пронизанные светом, чувствовал, как свежий ветер обдувает лицо... Но скоро раздался тихий щелчок - запись кончилась. Василий Михайлович встал и замер от неожиданности. Мелодия не оборвалась, она продолжала звучать в тесной комнате.

Он распахнул окно. Вальс вырвался наружу. Холод вливался в комнату, и Василию Михайловичу показалось, что воздух над заснеженными крышами дрожит, как бывает летом. Он вгляделся туда. Нет, ничего.

Тогда он закрыл окно и вновь занялся завтрашней лекцией.