"Соблазни меня" - читать интересную книгу автора (Уоррен Нэнси)

Глава 28

Проходя вслед за клерком в помещение, сплошь металлическое от передних стенок депозитных ящиков, Алекс поддерживала Дункана за талию. Особой нужды в ее помощи не было (рана заживала быстро, и он вполне мог передвигаться сам), но ей нравилось к нему прикасаться. Стоило вспомнить о том, что она чуть не потеряла его навсегда, как возникала настойчивая потребность дотронуться и убедиться, что он все еще здесь, все еще с ней.

Прошло десять дней со дня выписки Дункана из больницы, и все труднее стало убеждать его носить руку на перевязи. А между тем такой вид придавал Дункану романтичность! Благодаря ране он пробыл в Свифт-каренте достаточно долго, чтобы принять участие в подготовке обманного маневра, призванного подставить Гектора Мендеса. В результате подпольного дельца арестовали, и Алекс не могла нарадоваться, что обошлось без дальнейших жертв.

Из-за продолжавшейся операции пришлось держать местонахождение Ван Гога в строгом секрете. Только после ареста Мендеса они, наконец ступили в депозитное отделение банка «Эвергрин, сбережения и ссуды».

Клерк достал ящик, водрузил на металлический стол в центре помещения и удалился.

— Ну вот, — заметила Алекс, стараясь сохранить будничный тон, — час настал.

— На счастье! — произнес Дункан и поцеловал ее.

Не в силах удержаться, она обвила его шею руками и поцеловала в ответ куда более пылким и продолжительным поцелуем, от которого у обоих закружилась голова.

Рука слегка дрожала, когда она вставляла ключик в замочную скважину.

— Хочешь заглянуть туда первым? — спросила она Дункана, видя нетерпеливый блеск его глаз.

— Мне будет затруднительно, — с нажимом ответил он.

Рука у него держалась на перевязи — Алекс добилась своего только угрозой, что в противном случае не возьмет его с собой в депозитное отделение. Упрямец, ворча, согласился.

— Ладно, я сама.

В депозитном ящике находился только один предмет — картина. Оба были уверены, что найдут ее скатанной в рулон, но холст был натянут на планки. Без рамы он в точности соответствовал размерами депозитному ящику. Прислонив к нему картину, Алекс и Дункан долго смотрели на пейзаж, восхищаясь буйными красками, столь типичными для последних работ Ван Гога: яростным оранжевым солнцем южной Франции, густой зеленью оливковых крон, каменной кладкой домика, словно мерцающей в мареве полуденного жара.

В углу стояла простая подпись «Винсент».

Минуты шли, а они все не могли оторваться от созерцания, разрушить чары гения, вложенные в холст и краски.

— Когда подумаешь, что из-за нее убит человек, а мы с тобой чуть… — Алекс не договорила, она не любила вспоминать. — Мне в голову не приходило, что Эрик на такое способен. Во всем виноваты наркотики!

— Ничего, за решеткой он быстро избавится от своей привычки.

— Не знаю, не знаю. Он получит маленький срок, потому что согласился подставить Мендеса.

— Мой псевдо-Ван Гог не так уж плох, если такой матерый делец на него клюнул, — усмехнулся Дункан. — Между прочим, если бы не мой «шедевр», ни Эрику, ни ребятам из ФБР не подобраться бы к Мендесу. Зато теперь его как следует потрясли.

— До чего же ты все-таки самодоволен!

— Ну и что?

В самом деле, отчего не пыжиться? Картина его кисти, по крайней мере, на первый взгляд, сошла за подлинного Ван Гога, а в процессе обыска у Мендеса обнаружилось несколько ценностей, которые Дункан без малейшего смущения экспроприировал, объяснив, что на их возврат у него уже составлены контракты. И наверняка на солидную сумму.

Алекс только покачала головой.

— Насчет пейзажа Ван Гога… знаешь, мы с Джиллиан решили, что обойдемся без вознаграждения. Довольно и того, что дедушкино доброе имя восстановлено.

— Тогда и я, пожалуй, откажусь.

— Зачем? Ты живешь со своих находок!

— Правильно, но обычно владелец оставляет картину себе, а эти люди решили передать Ван Гога в музей, в память о Луи Вендоме.

— Ах вот как. Это меняет дело. Может, когда-нибудь заглянем туда и полюбуемся снова.

Алекс прикусила язык. «Заглянем», «полюбуемся»! Чего ради она употребляет множественное число? Ей пока никто ничего не предлагал.

— В смысле… я загляну и…

— Алекс!

— …и полюбуюсь.

— Алекс! Мы и заглянем, и полюбуемся, только для начала надо кое-что обсудить. Ты выйдешь за меня?

— Как?! Предложение над депозитным ящиком, в подвалах банка? Как-то… меркантильно!

Она принялась смеяться, чтобы не зарыдать от счастья.

— Ничего меркантильного, — невозмутимо возразил Дункан. — Предложение под оливами, у фермерского домика. Можно сказать, в присутствии самого Винсента Ван Гога. Куда уж романтичнее!

— Я, конечно, люблю тебя… но не знаю, что получится из такого брака.

— А почему нет? Я тоже тебя люблю. Разве взаимная любовь — не основа семейного счастья?

— Без сходства интересов любовь обречена. — Алекс грустно погладила Дункана по щеке. — Да и вообще, я не хочу больше скитаться. Достаточно наездилась по миру еще в детстве. До случившегося я хотела перебраться в большой город, а теперь…

— Поняла, что по натуре провинциалка? — Дункан привлек ее к себе, и в его синих глазах запрыгали веселые бесенята. — По-моему, только ты одна никак не могла в этом разобраться. Для всех остальных это очевидно, для меня в том числе.

— Ну и?..

— Ну и хорошо. — Он прислонился к сплошному металлу стены, и взгляд его стал отрешенным, как у человека, который старается заглянуть в будущее. — Не скрою, на мой взгляд, ты здесь смотришься так же инородно, как девочка по вызову в монастырской келье… — Он увернулся от тычка. — И все равно здесь твоя стихия. В больнице у меня была уйма времени на размышления. В конце концов, я преподаватель, а школы есть везде. Найду работу в Свифткаренте.

— А как же приключения, погони, риск? Какжетвой авантюризм?

— Нельзя всю жизнь гоняться за чужими сокровищами, когда-то нужно заиметь свое и оберегать его от посягательств. — Дункан подмигнул. — Одно я уже нашел, остается добавить пару сокровищ поменьше.

— Ты хочешь сказать, что сделал выбор? Что больше не станешь бродяжничать? — Алекс все еще не могла поверить. — Но что, если тебя снова потянет?

— А что, если потянет тебя? Они засмеялись.

— Никто не обязывает нас всю жизнь просидеть дома, но пока… пока я только об этом и мечтаю.

— И тебе не будет скучно?

— Если заскучаю, возьмусь подделывать великих мастеров. — Он снова подмигнул. — Но до скуки еще далеко. У нас невпроворот дел. Для начала придется подыскать жилье. Твоя квартира маловата для настоящей семьи.

— Знаешь, я как раз собиралась кое-что тебе сказать… Мы с Джиллиан сейчас много времени проводим вместе. — Алекс вытерла повлажневшие глаза, с удовольствием вспоминая о долгих часах за разговорами и воспоминаниями. Как ей их недоставало! — Так вот, после свадьбы она переберется к Тому, а значит, дедушкин дом снова будет пустовать. Я подумала…

Она смутилась. Когда будущее оставалось еще неясным, она уже так и эдак поворачивала в голове идею совместной жизни с Дунканом.

— Подумала о чем?

— Как насчет того, чтобы выкупить у Джиллиан ее долю наследства и разместиться в дедушкином доме?

— Ничего нельзя придумать лучше! — воскликнул Дункан с таким воодушевлением, словно и вправду находил заманчивой перспективу полного обновления старого викторианского особняка.

Мужчина, который рвется перекрывать крышу, менять обои и стелить полы, заслуживает награды.

— Вот что, «Индиана Джонс от живописи»! Пожалуй, не стоит отказываться от столь почетного титула.

— Но я уже решил.

— А я еще нет. Если превратишься в домоседа, я буду делать прически у Кейт.

— Термитники? — ужаснулся Дункан. — Только не их! Провинциалка не обязательно должна так выглядеть. Лично я предпочитаю девочку по вызову.

— А я предпочитаю «Индиану Джонса». Ты прав, нам совсем не обязательно всю жизнь просидеть дома. Что-нибудь придумаем. Из нас может выйти отличная команда, тем более что мы уже показали себя в деле. Так оно даже лучше: ты умеришь свой бродяжнический пыл, а я умерю свою тягу к аккуратности.

Они обнялись, и Алекс подумала, что у них будет брак не из тех, что гладко катятся по одним и тем же рельсам. Ну и что! Зато он будет пылким и захватывающим.

— Я уже рассказывала, что мне приснилось?

— Да, но я охотно послушаю снова.

Она приблизила губы к самому уху Дункана.

— Шел обычный рабочий день. Я пошла вернуть книгу на полку и вдруг заметила мужчину, который заглядывал мне под юбку.

— Свинья эдакая! И ты вышибла ему зубы каблуком?

— Нет, вовсе нет. — Алекс мечтательно улыбнулась и слегка прикусила зубами мочку его уха. — Я расставила ноги пошире, чтобы ему все стало лучше видно. Трусики я в тот день надела совсем прозрачные…

— Знаю такие…

— Ну, да, те, что сзади ремешком.

— А что произошло потом?

— Я проснулась. Но мы можем разыграть мой сон наяву. Вот выздоровеешь, приходи в библиотеку.

— Кстати, я так и не трахнул библиотекаршу за стеллажами. Просто стыдно перед тем подростком!

Алекс опустила взгляд на пейзаж. От него пахло пылью и самую малость — красками, но она вдруг ощутила аромат бугенвиллеи и лаванды из цветника под окном, густой запах зреющего на лозах винограда и подумала: в один прекрасный день они совершат паломничество на юг Франции и испытают все, что подвигло Ван Гога к творчеству.

— Алекс!

— Что?

— Давай сделаем вид, что я уже выздоровел.