"Звезды любви" - читать интересную книгу автора (Райан Нэн)

Глава 4

Полковник Бакхэннан и репортер «Роки-Маунтин ньюс» Роберт Митчелл стояли, опершись на не слишком высокую изгородь денверской ярмарочной площади, арендованной полковником для своего шоу.

И старый полковник, и молодой репортер не отрывали глаз от одинокой всадницы в центре пыльной арены. Они всматривались в силуэт, вырисовывающийся на фоне лазурного неба; конь и человек двигались так, словно были единым существом. Вороной жеребец с белым чулком на передней ноге сверкал холеной шерстью. Всадница, высокая и гибкая, с угольно-черными волосами, была одета в обтягивающие замшевые брюки, белую блузку и мягкие мокасины, расшитые бусами.

Роберт Митчелл, репортер, замер от восторга, когда отчаянная всадница, пустив коня бешеным галопом, вдруг встала на седле вороного во весь рост. Ее спина была выпрямлена, колени чуть согнуты, ступни расставлены под углом, чтобы обеспечить надежное равновесие… Бесстрашная наездница перебросила поводья в одну руку и, быстро вскинув другую, выдернула из пышных волос сдерживающую их заколку.

Блестящие длинные локоны на мгновение закрыли лицо и обтянутые белой блузкой плечи, но тут же ветер подхватил их, и они, словно черное шелковое знамя, взвились в воздух, как и вздымающиеся волнами грива и хвост вороного жеребца.

Репортер надолго лишился дара речи. Когда же он наконец вновь обрел голос, то, запинаясь, произнес:

— Полковник, каково это — быть дедом живой легенды?

— Диана, — бросил в ответ полковник, кладя руку на плечо молодого человека, — звезда нашего представления, отличная актриса и мастер вольтижировки и работы с лассо. А легенда — это я\ — Он мягко поаплодировал — то ли Диане, то ли самому себе — и продолжал хвастать: — Сынок, я научил эту девочку всему, что знал и умел сам. Это мое умение. — Потом, сложив ладони рупором, он окликнул девушку: — Диана! На сегодня довольно! Пора отдохнуть! Я не хочу, чтобы ты слишком устала и не смогла участвовать в завтрашнем параде!

Была среда, поддень.

Труппа пробыла в Денвере неполных двадцать восемь часов, но Диана не желала тратить время понапрасну. Уже в первый вечер, через несколько часов после прибытия поезда, она тщательно выбрала лошадь для своего выступления. Впрочем, ей стоило лишь бросить взгляд на этого великолепного вороного, как она поняла — это именно то, что нужно. А получасом позже Диана вывела его на арену и подвергла тщательным испытаниям. Он выдержал их с честью. Диана была более чем довольна.

И с того момента Диана каждую свободную минуту проводила на арене, отрабатывая свой номер. Но она никогда не оставалась одна. Площадка, наполненная людьми с восхода до заката, гудела как улей.

Маленькие афишки, рекламирующие предстоящий спектакль, распространялись по городу местными школьниками. А на телеграфных столбах уже были наклеены огромные яркие плакаты, и такие же листы красовались в витринах магазинов по всему городу. В воздухе витало возбуждение, и мужское население Денвера нетерпеливо околачивалось на территории ярмарки, где шла подготовка к выступлениям.

Горожане наблюдали за тем, как крепкие рабочие труппы перетаскивают бревна, стучат молотками и работают пилами под жаркими лучами августовского солнца, поспешно устанавливая временные трибуны.

Помощники Коротышки хлопотали вокруг многочисленных животных, занятых в представлении. С северной стороны, на краю площади, устраивались загоны и устанавливались клетки. Животных переводили туда из вагонов, кормили и поили, купали и расчесывали, их осматривал ветеринар.

Большинство актеров тоже были здесь. Многие репетировали свои номера; другие же просто глазели по сторонам, или играли в покер, или сплетничали, или просто отдыхали, набираясь сил перед представлением. Длинный ряд вагонов специального поезда располагался не более чем в сотне ярдов, на запасном пути, подходящем к площади городской ярмарки. Участники шоу жили в своих вагонах.

Однако в этот полдень и актеры, и рабочие, и праздные зеваки, явившиеся из города, собрались у арены, чтобы насладиться удивительным зрелищем. Стройная черноволосая всадница на огромном вороном коне привлекала их внимание, и это не прошло мимо глаз искушенного полковника.

В ответ на оклик деда Диана помахала рукой, подогнула колени и легко опустилась в седло; в толпе мужчин, собравшихся у ограждения арены, раздались одобрительные возгласы. Диана, конечно, давно заметила присутствие зрителей. И их искренний интерес. Но она ничего не имела против наблюдателей во время репетиции.

Наоборот, она надеялась, что произвела на них достаточно сильное впечатление, чтобы они вернулись позже, но уже заплатив за билеты.

Уперев одну руку в бок, Диана развернула коня и пустила его легким галопом вдоль ограды, а потом, наклонившись к лошадиному уху, проговорила:

— Ну-ка, малыш, давай! Поклонись им! — Она крепко прижала пальцы к шее коня, слева за челюстью, и скомандовала: — Ну, давай, Чэмп!

Вороной откликнулся на ее слова именно так, как того ожидала девушка. Отлично тренированный, жеребец, весивший едва ли не тысячу фунтов, опустился на правое переднее колено, выбросил вперед левую ногу с белым чулком и эффектно склонил огромную голову.

Благодарные зрители громко засвистели и зааплодировали.

— Браво, браво! — воскликнул довольный полковник.

— Изумительно! — восхищенно закричал молодой репортер.

— Хороший мальчик, — негромко сказала Диана, похлопывая вороного по холке. Она приказала ему оставаться в том же положении и, ловко соскользнув вниз, вдоль грациозно изогнутой конской шеи, уверенно встала на землю.

Она торжествующе вскинула руки, сделала пируэт, вытянув носки обутых в мягкие мокасины ног, и, сверкнув улыбкой на миллион долларов, тут же повернулась к вороному и щелкнула пальцами. Конь в то же мгновение поднялся на ноги, величественно выпрямился и встряхнул головой, так что его пышная грива волной взлетела в воздух. Диана рассмеялась и выудила из кармана узких замшевых брюк кусок сахара.

Чэмп жадно схватил его и сразу же мягко ткнул Диану носом в плечо. Тихонько заржав, он попросил еще.

Но Диана отрицательно покачала головой. Захватив пальцами пучок густой, жесткой гривы, она легонько дернула его и сказала:

— Запомни, мальчик, я не люблю попрошаек. И чем скорее ты усвоишь этот урок, тем легче нам с тобой будет работать.

Но при этом она ласково обняла вороного за шею, прижала голову коня к груди и коснулась щекой шелковистой морды. Потом быстро оттолкнула жеребца, потому что он начал энергично втягивать воздух, обнюхивая блузку Дианы в поисках спрятанного сахара.

Один из конюхов уже спешил к девушке. Диана бросила ему поводья, поблагодарила за заботу и, шлепнув лошадь по крупу, пошла прочь. Солнце светило ей в спину, а пышные черные волосы образовали светящийся ореол вокруг головы.

Полковник представил молодых людей друг другу. Роберт Митчелл энергично перегнулся через изгородь, чтобы пожать руку Дианы.

— Мисс Бакхэннан, — восторженно воскликнул он, — вы были великолепны!

— Это не так, — скромно откликнулась она. — Великолепной была лошадь.

С некоторым трудом освободив руку, она повернулась к деду:

— Полковник, если Коротышка не слишком занят, мне бы хотелось, чтобы он лично присматривал за Чэмпом.

— Я попрошу его, — заверил ее полковник. Репортер намекающе откашлялся. Полковник бросил взгляд на юношу. Роберт Митчелл странно гримасничал. — В чем дело, сынок?.. Ох… да, да. — Полковник снова повернулся к Диане. — Этот молодой человек пригласил меня на ленч в «Метрополитен», и он надеется, что ты тоже присоединишься к нам.

— О, мне очень жаль, но я уже обещала Кэт Техаске, что пойду на ленч с ней. — Диана одарила репортера улыбкой. — Возможно, в другой раз?..

На физиономии репортера отразилось глубокое разочарование, но он кивнул:

— Да, конечно… может быть, завтра?.. Но Диана уже отвернулась и пошла прочь.

Кэт Техаска раскладывала пасьянс «Клондайк». Пасьянс раскладывался из колоды в пятьдесят одну карту. Это было любимым времяпрепровождением Кэт. Она хвастала, что пасьянс сходился у нее не меньше чем через раз. И с тех пор как она присоединилась к «Шоу „Дикий Запад“ полковника Бакхэннана», Кэт истрепала не меньше сотни колод карт.

Кэт Техаска была крупной, худощавой, с теплыми карими глазами, удивительно изящным носиком и ртом, полным крупных зубов. Лицо Кэт было простым, широким и загорелым, как лицо мужчины. Она никогда не носила шляпы. Ее коротко подстриженные каштановые волосы тронула седина, а возле глаз от постоянного смеха образовались разбегающиеся веером морщинки.

Кэт Техаска была громогласной, любила хорошую шутку, даже если подшучивали над ней самой. Она никогда не сплетничала, не совалась ни к кому с непрошеными советами, не хныкала и не жаловалась, когда дела шли не слишком хорошо. Она была надежным товарищем, обладала добрым сердцем и ровным характером.

Кэт выступала в шоу как женщина-снайпер с 1878 года, с того лета, как ей исполнилось тридцать три года, и ее очень любила публика. В тот год она приехала навестить дальних родственников в Чикаго. В городе шли представления «Шоу „Дикий Запад“ полковника Бакхэннана», и родные Кэт пригласили ее на спектакль.

Катерина Луиза Уортингтон, уроженка штата Техас, была очарована блеском представления, яркими костюмами и искусной верховой ездой. Но когда на арену вышел меткий стрелок, чтобы продемонстрировать свое искусство, Кэт не выразила восторга.

— Да я бы победила этого парня, даже если бы стреляла левой рукой! — сказала она своим родственникам.

И очень скоро ей представилась возможность доказать справедливость своих слов.

Самоуверенный стрелок предложил «любому мужчине из публики», думающему, что он может проделать то же самое, выйти на арену.

— Идите сюда и попробуйте сразиться со мной!

С полдюжины не менее самоуверенных горожан тут же поднялись со своих мест и отправились на арену. Катерина Луиза Уортингтон терпеливо ждала. Когда все шестеро потерпели поражение и вернулись на свои места, она встала.

Улыбающийся непобедимый стрелок, стоящий в центре арены, поднял пару револьверов с украшенными перламутром рукоятками, приветствуя одобрительно аплодирующую толпу, и в это мгновение раздался громкий голос Катерины Луизы Уортингтон, в котором звучал явный техасский выговор:

— А как насчет того, чтобы дать шанс леди, а, мистер?

Зрители грубо захохотали. И стрелок тоже. Но их смех очень быстро замер.

Катерина Луиза Уортингтон не стала дожидаться ответа. Она спустилась к высокой ограде арены и с легкостью акробата перепрыгнула через нее. Пышные нижние юбки мелькнули перед глазами изумленной публики. Стрелок смотрел на женщину, и снисходительная улыбка не сходила с его полноватого интересного лица. Катерина Луиза Уортингтон не обратила внимания на его высокомерие. Она уверенным шагом направилась прямо к нему.

И уже через пять минут арена была во власти этой женщины. И зрители — тоже.

Полковник Бак Бакхэннан в тот вечер следил за представлением из-за кулис. За сорок восемь лет своей жизни ему ни разу не приходилось видеть столь поразительно меткой стрельбы. Когда удивительная женщина легко и убедительно победила в соревновании его высокооплачиваемого снайпера, полковник поспешил перехватить ее, прежде чем она вернулась на место.

Он предложил Катерине Луизе Уортингтон жалованье даже более высокое, чем то, какое он платил побежденному стрелку. Катерина Луиза Уортингтон отказалась. Она сказала, что, конечно, все это звучит очень соблазнительно, однако она должна вернуться на ранчо в Южном Техасе, принадлежащее ее мужу. В Чикаго она приехала лишь ненадолго, в гости.

Сообразительный полковник тут же сказал Кэт, что ее муж вполне мог бы выступать в группе «Отчаянных наездников». Но Катерина Луиза Уортингтон сообщила полковнику, что именно сейчас ее муж никак не может присоединиться к шоу.

— Видите ли, полковник Бакхэннан, — объяснила улыбающаяся женщина, запустив пальцы в светлые каштановые кудряшки, — Тедди Рэй… так зовут моего милого мужа… Тедди Рэй еще не вернулся с войны.

— С войны? Какой войны? Я что-то не слышал…

— Да ну вас, я говорю о войне между Севером и Югом, само собой! — Кэт посмотрела на полковника так, словно тот был полным идиотом. — Тедди Рэй оставил меня в Техасе, а сам ушел с армией южан, когда мы только лишь поженились, мне тогда было шестнадцать лет.

Ему и самому-то было всего девятнадцать, но у нас уже были небольшой клочок земли и несколько коров. Я так и работаю на ферме. Полагаю, Тедди Рэй вернется домой со дня на день. — Она улыбнулась, подумав о своем любимом муже. — Я даже чувствую себя виноватой из-за того, что так задержалась в Чикаго.

Полковник мягко произнес:

— Но, дорогая моя, война кончилась уже тринадцать лет назад…

— Бог мой, да знаю я это! Вы что, думаете, я свихнулась? — Катерина Луиза Уортинггон гордо подбоченилась. — Я сказала Тедди Рэю, что буду его ждать, и я его жду! Мне не сообщали о том, что он умер. Мне сказали, что он просто пропал без вести после большой битвы у Роузи-Риджа. А пропасть без вести не значит умереть, полковник! Нет, сэр! Мой милый Тедди Рэй может вернуться в любой день, а когда он приедет…

— Вот что я вам скажу, миссис Уортингтон, — перебил ее полковник. — Оставьте дома сообщение о том, где вы находитесь и чем занимаетесь. И поехали с нами! А когда Тедди Рэй вернется, вы сразу бросите работу и поедете домой, на ранчо. Как, подходит вам это?

Катерина Луиза Уортингтон прищурила карие глаза и задумчиво взглянула на полковника.

— Вы хотите сказать, я могу поработать у вас временно, — медленно произнесла она, явно заинтересованная предложением. — А как только Тедди Рэй…

— Ну разумеется! Вы будете выступать только до возвращения Тедди Рэя.

Этот разговор произошел семнадцать лет назад, и Кэт Техаска по сей день гастролировала с шоу, изумляя публику своим невероятным талантом стрелка; вся труппа полюбила ее. И до сих пор она не уставала напоминать полковнику и всем прочим, что она лишь временно выступает в шоу «Дикий Запад». А как только вернется ее Тедди Рэй, она тут же отправится на свое ранчо.

Кэт Техаска положила трефового короля — последнюю из тех карт, что держала в руке, — на стопку из четырех других карт и громко, весело рассмеялась. Диана, услышав этот смех, поняла, что пасьянс снова сошелся… Она постучала в полуоткрытую дверь. Кэт махнула ей рукой, приглашая войти.

Диана уже шагнула внутрь комнаты, когда с арены внезапно донесся шум, заставивший ее обернуться. Кэт тоже услышала громкие голоса, отодвинула стул, поднялась и торопливо подошла к двери.

Обе женщины уставились на нескольких мужчин, скачущих с запада. Первым мчался мускулистый темно-русый парень, который возбужденно кричал что-то полковнику.

— Кто это? — спросила Диана, подняв руку, чтобы защитить глаза от ярких солнечных лучей.

— Это Малыш Чероки, — ответила Кэт Техаска, всматриваясь в приближающихся всадников. — Ладно, пошли. Не на что тут смотреть. Просто парни вернулись с гор. Ха, могу спорить, им так и не удалось поймать большую кошку. — Кэт засмеялась и ушла.

— М-м-м… — промычала Диана, все еще глядя на верховых. Она видела, что и ее прихрамывающий дед, и молодой репортер торопливо направились навстречу вновь прибывшим, и ей тоже захотелось побежать туда и выяснить, из-за чего поднялся такой шум.

Но, вздохнув, она отвела взгляд и вошла в уютное вагонное купе, которое она делила с Кэт Техаской.

Полковник едва дышал, когда добежал наконец до западной границы ярмарочной площади. Малыш Чероки лихо соскочил на землю и шагнул ему навстречу, улыбаясь во всю свою небритую физиономию.

— Ну, сынок, раздобыли вы большую кошку? — спросил полковник.

— Конечно! — ответил Малыш Чероки, стягивая лайковые перчатки и засовывая их в карман. — Но забудьте на минутку о кугуаре. Я привез вам настоящий сюрприз, полковник! — Оглянувшись, он крикнул через плечо: — Дэви, давай его сюда!

Освещенные ярким солнцем, братья Лезервуд с трудом тащили свою упирающуюся добычу.

Скованный по рукам и ногам, с железной цепью на шее, высокий, дикого вида индеец упорно пытался вырваться из плена; его глаза пылали ненавистью, обнаженное тело покрывали свежие синяки. Жертву гордо представили перед изумленным полковником.

— Вы можете в такое поверить? — воскликнул сияющий Малыш Чероки. — Самый что ни на есть дикий индеец!

Темное лицо индейца пылало, сверкающие зубы обнажились в зверином оскале, глаза горели.

Когда его бешеный взгляд встретился со взглядом полковника, краснокожий шевельнул губами, словно пытаясь что-то сказать. Но не мог вымолвить ни слова. Лишь тихое звериное ворчание вырывалось из его горла и шумное, тяжелое дыхание.

— Я уже видел как-то раз подобную тварь, — похвастался Малыш Чероки. — Ну и страшный он был! Глаза кровавые, у рта пена!

Полковник промолчал. Он продолжал рассматривать злобного, дикого язычника, тщетно пытавшегося освободиться от цепей. Под горячими лучами солнца его грязная кожа повлажнела, каждый мускул вздувался от напряжения. Это огромное полуобнаженное существо походило на попавшего в западню зверя. Индеец источал угрозу. От него пахло опасностью. И опасность светилась в его злых черных глазах.

Малыш Чероки снова заговорил с надеждой в голосе:

— Ну конечно, у нас в труппе есть индейцы, и много, но, черт побери, они же все немолоды, а то и вовсе старики, и они ручные и жирные, как дряхлые леди! Они и ребенка не напугают! А этот язычник такой же неукрощенный, как его предки-убийцы, снимавшие скальпы с белых людей! — Малыш посмотрел на краснокожего и рассмеялся. — Кто знает? Может быть, именно этот иеху из каменного века заставит журналистов взвыть от восторга и сделать нам рекламу! Уж он-то всем даст жару!

Полковник Бакхэннан все так же внимательно изучал связанного индейца. Он подошел к дикарю поближе, подо смотрел ему прямо в глаза и спросил:

— Ты понимаешь по-английски?

Индеец фыркнул, губы снова сложились так, будто он хотел что-то сказать, но не произнес ни слова. Глаза сверкнули, в очередной раз он отчаянно напрягся, пытаясь разорвать цепи, но лишь крепче натянул железную петлю на шее, снова фыркнул и тихо зарычал.

— Эта тварь не понимает английского, — сказал Малыш Чероки. — Можете мне поверить, полковник! Это совершеннейший дикарь, он и не нюхал цивилизации, и это как раз то, что нужно для нашего шоу!

Полковник нахмурился, покачал седой головой и задумчиво потер подбородок. Актер до мозга костей, он уже видел перед глазами огромные толпы изумленных зрителей, собравшихся, чтобы взглянуть на хрупкую, стройную Диану Бакхэннан и дикого, пугающего, неукрощенного краснокожего.

Красавица и Чудовище!

Тут не о чем было размышлять; дикарь представлял собой козырную карту. Полковник словно наяву узрел новые афиши…

Они назовут его КРАСНОКОЖИЙ СО СКАЛИСТЫХ ГОР!..