"Обжигающая любовь" - читать интересную книгу автора (Райан Нэн)

Глава 9

Тэмпл несколько раз глубоко вздохнула. Ей нужно прийти в себя. Ей надо подумать. Надо найти возможность бежать из плена.

Она огляделась. Просторная комната. Длинный шест в центре комнаты поддерживал высоко натянутую плотную белую материю, заменявшую потолок. То, что в Европе принято называть полом, было покрыто мягким персидским ковром. Вокруг низкого столика, покрытого лаком, стояли длинные диваны с многочисленными живописными подушками и подушечками. На столике гордо покоилась шахматная доска, выполненная из эбенового дерева и отделанная серебром, на которой были расставлены фигурки из слоновой кости. Высокий книжный шкаф ломился от книг в кожаных переплетах.

Словом, комната обставлена изысканно. Но вовсе не убранство помещения привлекло внимание Тэмпл. Она направилась вдоль стены, надеясь найти другой выход. Руки ее скользили по кремово-белой плотной материи, но везде ее встречала сплошная поверхность. Тэмпл недовольно поджала губы.

Потом Тэмпл исследовала занавеси, за которыми исчез шейх, когда направился за свежей сорочкой. Американка обнаружила два расходящихся полотнища, юркнула внутрь и… остановилась как вкопанная.

Она попала в спальню шейха, которая оказалась похожей на своего хозяина, — такая же темная, экстравагантная и пугающая. В этом угрожающем, агрессивном логове мужчины царила кровать, накрытая покрывалом цвета ночи. В высоком изголовье кровати, выточенном, как и все в шатре, из эбенового дерева, грудились подушки — половина белые, половина черные. Слева от кровати возвышался массивный шкаф, рядом с ним стояло бюро со множеством выдвижных ящичков. Справа от кровати, не далее чем в трех футах, стоял удобный диван с высокой спинкой и множеством подушек. Весь свет в спальне исходил от ночника в виде глобуса, стоявшего на столе.

Через спальню из шатра выйти было нельзя. Путь к спасению пролегал через большую комнату. Тэмпл торопливо направилась обратно. Может, ее властелин уехал куда-нибудь и оставил ее одну? Возможно, у него есть дела где-нибудь очень далеко, и он вернется не скоро. Если это так, то она еще успеет улизнуть из его лап.

Проблеск надежды заставил ее ускорить шаги. Тэмпл подбежала к выходу, отдернула закрывающую вход занавесь и выглянула наружу. И… сердце ее заныло.

— Черт возьми! — выругалась про себя предприимчивая американка, и лицо ее сморщилось, как у обиженного ребенка.

Не далее чем в двадцати шагах от нее стоял шейх и давал какие-то указания своим подчиненным.

Одного взгляда на бедуинов оказалось достаточно, чтобы понять, что шейх был признанным командиром этого сброда, вожаком, которого все уважали, господином, которому все считали за честь прислуживать. Тэмпл стиснула зубы и отпустила занавесь.

Ну что ж… их дело. Если хотят, пусть молятся на него, но она не собирается ему подчиняться.

Расхаживая по комнате, размахивая руками, Тэмпл довольно быстро перешла от гнева к растерянности: что же ее ждет? Она не имела представления о традициях и обычаях бедуинов, но слышала, что, если арабскому шейху нравится женщина, он ее покупает или крадет и присоединяет к своему гарему.

Боже милостивый, неужели ей уготована такая скорбная участь?! Зачем еще красть белую женщину и привозить ее в отдаленный, скрытый от посторонних глаз оазис? Какую пользу от ее пребывания здесь может извлечь шейх, кроме…

Тэмпл обуял страх, когда она осознала весь ужас положения рабыни этого темноволосого принца пустынь.

Солнце уже садилось, когда матерчатый полог, закрывающий вход в шатер, откинулся и в комнату вошел шейх. Тэмпл тотчас соскочила с длинного дивана. За шейхом следовали невысокий жилистый араб с морщинистым Подвижным лицом и коренастая женщина, которая явно испытывала неловкость. Мягко взяв женщину под руку, шейх сказал:

— Тэмпл, это Рикия. Она будет заботиться о вас, пока вы находитесь внутри шатра. — Женщина кивнула и смущенно опустила глаза. — Рикия не говорит по-английски, — добавил шейх, — но она обучена прислуживать женщинам и исполнять их прихоти.

Араб сделал паузу, ожидая, что Тэмпл вымолвит хоть слово. Поняв, что ответа не последует, он продолжил:

— А это, — он подтолкнул вперед морщинистого коротышку, — мой самый дорогой и давний друг Тариз.

— Добро пожаловать, — тепло обратился к Тэмпл Тариз. — Мы с Рикией сделаем все, чтобы скрасить ваше пребывание здесь. — С этими словами коротышка поклонился, прикоснувшись обеими руками сначала к подбородку, а потом к груди.

Он был столь любезен, что Тэмпл с трудом удержалась от ответной улыбки.

— Тариз к вашим услугам, если вам захочется покинуть шатер, а меня поблизости не окажется, — сказал шейх. Затем, взглянув на Рикию, он отдал ей какое-то приказание по-арабски. Женщина кивнула и удалилась вместе с Таризом. Оставшись наедине с шейхом, Тэмпл спросила:

— Итак, я вынуждена оставаться здесь, в вашем шатре?

— Да.

— Интересно. А где собираетесь жить вы?

— Здесь же, конечно, — безжалостно улыбнулся шейх, повернулся и вышел.

Закат в Аравийской пустыне. Шейх Шариф Азиз Хамид стоял на вершине зыбучей дюны, осматривая свой лагерь, раскинувшийся внизу. Рядом с ним нетерпеливо перебирал ногами его жеребец, дитя пустыни по кличке Бандит, то и дело тыкаясь бархатным носом в плечо своего хозяина.

Заходящее солнце окрасило пески в различные оттенки малинового и багряного. Лагерь освещался чадящими факелами. Прохладный ветерок играл темными кудрями шейха, вздувал его рубашку пузырем на спине и отбрасывал от сигареты, которую задумчиво курил молодой араб, оранжевые искры на песок.

Шейх любил пустыню, но еще сильнее любил закат в пустыне.

Молодой человек не преклонял колени и не молился, глядя в сторону Мекки, как делали последователи Мухаммеда. Но когда ему доводилось бывать в пустыне во время заката, он испытывал необыкновенное внутреннее спокойствие. Ни в какое другое время, ни в каком другом месте умиротворение не посещало его. Теперь все было иначе. Покой покинул его сердце.

Шейх опустил голову и взглянул на свой шатер. Он представил себе прекрасную американку, которая металась по его жилищу, как тигрица в клетке. Молодой человек щелчком отбросил недокуренную сигарету в сторону и потянулся к карману, чтобы достать блестящую латунную гильзу, которую всегда носил с собой. Он скользнул по ней кончиками пальцев, поглаживая стершуюся поверхность. Там уже с трудом просматривалось заводское клеймо. Но руки молодого араба помнили каждый штрих на гильзе, которую некогда передал ему старый мудрый шейх, называвший Шарифа сыном.

«Дю-Пи».

Молодой шейх стиснул зубы, прищуренные глаза сверкали ненавистью, которая его никогда не оставляла. Он так сильно сжал в руках заветную гильзу, что ее острые края врезались ему в ладонь.

День плавно переходил в ночь, а мятущаяся, встревоженная Тэмпл никак не могла успокоиться, меряя шагами шатер шейха. Еда, приготовленная Рикией, так и осталась нетронутой. Теплая вода в ванне, налитая улыбающимся Таризом и его безымянным помощником, успела остыть.

Тэмпл яростно отказалась раздеваться и садиться в серебряную ванну. Тариз и Рикия оставили ее в покое.

Она проголодалась, хотела помыться и чувствовала себя скверно. Она не могла свыкнуться с мыслью, что шейх останется с ней на ночь в одном шатре. Путешественница очень устала, но, опасаясь, что он сдержит слово, не ложилась спать. Он мог войти в любую минуту, и она не решилась раздеться, лечь и уснуть.

Она была готова встретиться с опасностью, то есть с молодым арабом, лицом к лицу. Впрочем, возможно, ей так казалось.

Через несколько минут после полуночи она услышала его голос недалеко от шатра. Тэмпл подбежала к выходу и выглянула из-за занавеси. Шейх стоял возле шеста, который поддерживал полотнище, отбрасывающее в дневное время тень на шатер, и разговаривал с часовым. Вокруг молодого шейха каким-то непостижимым образом создавалась атмосфера силы и власти, он производил впечатление человека циничного и очень опасного.

Шариф повернулся, и Тэмпл с быстротой кошки отпрянула от символической двери.

Едва он вошел в шатер, решимость покинула ее. Теперь он производил на девушку впечатление еще более неприятное, чем раньше. Казалось, что один вид ее вызывает в нем нечто вроде ненависти или сильной страсти. Приблизившись к девушке, араб спросил:

— Почему вы не спите?

— У меня есть вопрос поинтереснее, — повела плечами Тэмпл. — Почему меня держат здесь? Ответьте мне!

— Придет время, и вы все узнаете.

— Это не ответ! Откуда вы знаете мое имя? Мы никогда не встречались, и я не называла вам его. Я требую, чтобы вы ответили, почему вы привезли меня сюда и что собираетесь со мной делать. Отвечайте, черт вас подери! — Тэмпл не выдержала, закричала и затопала ногами.

— Успокойтесь, — приказал он.

— Я не успокоюсь и не останусь здесь! — заявила Тэмпл. — Вы не имеете права меня удерживать! Я убегу от вас. Я исчезну. Вот увидите, убегу. Клянусь вам!

Глядя на молодого араба, Тэмпл испытала мимолетное чувство счастья. Она сделала то, что должна была сделать. Она не юлила и не унижалась. Она не опустила глаза, встретив его взгляд.

Но она пожалела о своем поведении, едва шейх раскрыл рот.

— Вы сами вынуждаете меня принять строгие меры.

С этими словами он повернулся и направился к выходу, а Тэмпл жалко забормотала:

— Ка… какие меры?

Шейх не ответил, но через пять минут он вернулся, ведя за собой полусонную Рикию. Тэмпл удивленно посмотрела на женщину.

— Вы отправитесь в спальню с Рикией. Она постелет вам на диване. Пока Рикия будет готовить вам постель, вы разденетесь. Все вещи, включая нижнее белье, вы передадите Рикии. Вы ляжете в постель и уснете. — Он помолчал и добавил: — Обнаженная.

Тэмпл собралась было крикнуть, что не собирается подчиняться его приказаниям, но промолчала. Она чувствовала в нем грубую силу, отрицающую в ней достоинство и само право на жизнь. Он — холодный, красивый, полусумасшедший дикарь, и насилие было частью его самого и его представлений о жизни.

Послушно, как ребенок, Тэмпл последовала за Рикией в спальню. Дрожащими руками она принялась расстегивать пуговки рубашки и движением головы отвергла помощь Рикии, которая принялась застилать диван чистейшими простынями.

Когда Тэмпл разделась, ее постель была уже готова. Зардевшись, она бросилась на диван, натянула на себя простыню и с тоской следила за тем, как служанка уносит ее одежду, нижнее белье и обувь. Оставшись одна, Тэмпл соскочила с дивана и зажгла ночник.

Она слышала, как шейх что-то приказывал Рикии по-арабски. Бросившись снова на диван, Тэмпл натянула простыню до подбородка и принялась ждать. Она дрожала от страха и стыда, Полагая, что в любой момент может появиться араб и заставить ее лечь к нему в постель. Шли долгие минуты.

Тэмпл стиснула зубы так крепко, что у нее заныли челюсти. Глаза ее начали привыкать к темноте. Она заметила, как шелохнулась занавесь, и замерла. В комнату бесшумно вошел шейх. Подавив стон, готовый вот-вот вырваться из груди, Тэмпл следила за тем, как он передвигался по комнате. Сердце ее остановилось, когда он, расстегивая пуговицы рубашки, подошел вплотную к дивану, на котором она лежала, обнаженная и дрожащая. Девушка закрыла глаза, предчувствуя, что через секунду ощутит на себе его жаркое тело и жадный рот примется целовать ее губы. Прошла минута. Послышался шелест одежды. Тэмпл открыла сначала один глаз, потом другой. Шейх стоял как раз между ее диваном и своей кроватью и расстегивал шаровары. Тэмпл с любопытством следила за игрой его мускулов в свете ночника. Шейх зевнул, сбросил шаровары вниз и переступил через них.

Тэмпл быстро закрыла глаза, при этом успев выхватить из темноты его силуэт. Он был худощав, и от него исходило чувство опасности. Тэмпл затаив дыхание ждала, что будет дальше. Услышав, что он лег в свою постель, она с облегчением вздохнула.

Тэмпл следила за своим врагом сквозь опущенные ресницы. Он лежал на спине, накрывшись простыней до пояса. Даже в темноте был различим контраст между белизной простыни и его смуглым телом.

Несколько минут прошло в полной тишине. Тэмпл решила, что ее властелин уснул, и немного расслабилась. Неожиданно из темноты донесся его бархатистый голос:

— Теперь вам не удастся бежать. — Он повернул голову и взглянул прямо ей в глаза. — Даже в Америке леди не смогла бы выйти из дома голой.

— Вы еще за это ответите, варвар, выродок, — шмыгнув носом, пригрозила Тэмпл.

— Доброй ночи, — сказал шейх, нимало не смущенный угрозой. — Желаю вам спокойной ночи, Тэмпл Дюплесси Лонгуорт.