ПРИВЕТ ПОЛУБОТИНКАМ

Группа шла цепочкой.

Поначалу ребята переговаривались, слышался смех. Но постепенно, как это всегда бывает в первый день, рюкзаки становились все тяжелее. Разговоры сбивали дыхание, и скоро они прекратились сами собой. Ребята шли молча и сосредоточенно — работали.

Погода в июне этого года, кажется, решила в очередной раз пошутить с метеорологами.

Чего-то они там не учли — то ли лунного притяжения, то ли солнечного затмения, но обещанной прохлады не было, а стояла незапланированная жара. Потом, конечно, напишут — «впервые с 1882 года», но сейчас от этого не легче.

Первые комары, веселые и настырные, спешили выполнить свой долг перед природой и своим племенем. Больше всего им полюбился Борис, одетый в легкую рубашку-полурукавку. Алексей Палыч шел позади него и видел, как он выворачивает руки за спину, пытаясь достать зудящие места под лопатками.

Теперь уже не просто неприязнь, а прямо-таки злость поднималась в нем. Лжедмитриевна прекрасно видела, что они не подготовлены к такому походу. Могла бы предупредить. Ведь знала, наверное, заранее, проклятая!

Да и сам Алексей Палыч теперь, когда шли уже не по тропе, а напролом, чувствовал свою неуместность в лесу. Пиджак, галстук, обычные брюки, полуботинки — были здесь столь же не к месту, сколь не к месту туристские одежды в театре. Галстук вскоре был сдернут и засунут в карман. Но полуботинки, которые дома вели себя вполне прилично, здесь вдруг начали натирать ноги; штанины норовили зацепиться за каждый гнилой сучок; ворот пиджака охотно оттопыривался, чтобы принять порцию хвои или другой мусор.

Во всем этом несоответствии было что-то вынужденное, нелепое, унизительное.

Постепенно Алексей Палыч втянулся и шел вперед монотонно и упрямо, как лошадь. Но в отличие от лошади, он мог на ходу думать. Если раньше его занимало только одно — прекратить нелепый эксперимент, то теперь у него было время подумать: зачем? Для чего все это делается, понять он не мог и решил прижать Лжедмитриевну при первой возможности.

А Лжедмитриевна и ребята о них, казалось, вовсе не думали. Во всяком случае, никто не оборачивался.

— Алексей Палыч, — сказал Борис через плечо, — почешите мне, пожалуйста, спину.

Алексей Палыч догнал Бориса и на ходу почесал. Останавливаться было опасно: группа не сбавляла темпа.

— Быстро они идут, — заметил Алексей Палыч. — Просто как заведенные.

— Думаете, тоже роботы? — спросил Борис. — Да нет. Обыкновенные. Я таких видел. Компас — в зубы, и шлепают, пока не свалятся.

— Надеюсь, что ждать недолго, — сказал Алексей Палыч. — У меня такое ощущение, что если мы свалимся, то они даже не остановятся.

— Остановятся, — уверенно сказал Борис. — Это у них закон. Они просто мечтают кого-нибудь спасти.

— Откуда ты-то знаешь?

— У нас, что ли, нет таких придурков, — небрежно заметил Борис, который ко всем сверстникам, увлекавшимся не радиотехникой, а чем-либо другим, относился без уважения.

Впереди посветлело. Густой ельник сменился редким мелким сосняком. Под ногами захлюпало: сосняк рос на подболоченной поляне. Полуботинки Алексея Палыча приняли в себя положенную меру коричневой жижи. Кеды Бориса промокли. Но группа, теперь видная вся целиком, по-прежнему перла прямиком, словно посуху.

«Неужели нельзя обойти?» — подумал Алексей Палыч. Специалистом по туризму он не был, хотя в лесу бывал не так уж редко: в Кулеминске только безногие по грибы не ходили. Но и неспециалист может понять, что только очень неумный инструктор позволит группе промочить ноги без крайней нужды.

«Или неопытный… — подумал Алексей Палыч. — Но почему никто не возразил? Может быть, они под гипнозом?»

Все на свете кончается, кончилось и болото. Идти стало полегче в том смысле, что земля уже не стремилась засосать и стянуть туфли с Алексея Палыча. Но в туфлях хлюпало, ноги в них скользили, подвертывались, и вообще все было противно и мерзко.

Борису было полегче, не говоря уже о том, что он просто-напросто моложе.

А группа все шла и шла… Хоть бы кто-нибудь обернулся… Отсюда, снизу, даже ребячьих голов не было видно, а так — рюкзаки с ногами.

Алексей Палыч начинал уже сердиться всерьез. То, что ими не интересовались ребята, вполне можно понять: плетутся сзади два чудака и пускай себе плетутся, пока им не надоест. Но ведь подлая Лжедмитриевна знала всё. И то, что они раздеты, и то, что разуты, и то, что у них не было ни крошки еды.

Перевалив через вершину гряды, группа стала спускаться по противоположному склону. Не доходя опушки леса, ребята остановились и сбросили на землю рюкзаки. Лжедмитриевна сказала им что-то, указывая рукой, и еще двое мальчиков побежали к лесу.

«Они еще могут бегать», — подумал Алексей Палыч. Он присел не обомшелый камень. Борис плюхнулся рядом на землю. Обоим почему-то хотелось оттянуть момент встречи. Но чем больше затягивалось ожидание, тем глупее все выглядело. Ни та, ни другая сторона уже не могли делать вид, что существуют сами по себе.

От группы отделилась девочка и подошла к преследователям.

Алексей Палыч внимательно смотрел на нее, отыскивая признаки гипноза. Борис сделал вид, будто ничто окружающее его не интересует, и демонстративно принялся чесать накусанную спину.

Девочка была как девочка: раскрасневшаяся, с капельками пота у висков, со свежими расчесами на лбу, длинноногая и легкая в движениях. Она сразу почувствовала молчаливое сопротивление Бориса. Почувствовала, но никак этого не проявила. Точнее, проявила, но небрежно и элегантно, как это умеют делать девочки. Просто она не заметила Бориса и обратилась к Алексею Палычу:

— Вас зовут.

Девочка побежала вниз вприпрыжку, словно танцуя. Это был боевой танец, предназначенный для Бориса.

Алексей Палыч и Борис нехотя побрели вниз. Оба понимали, что в своих одеждах выглядят в этой обстановке нелепо, как будто они, а не Лжедмитриевна, свалились с другой планеты. Но только она и могла им помочь, если, конечно, захочет.

Ребята сидели разутые. Кеды и шерстяные носки, разложенные на камнях, дымились под жарким солнцем.

— Познакомьтесь — сказала Лжедмитриевна, — это Алексей Палыч и Боря.

Ребячьи ступни от хождения в сырой обуви слегка посинели, кожа на них сморщилась. Алексей Палыч искоса глянул на ступни Лжедмитриевны. Они были точно такими же. И комары Лжедмитриевну тоже кусали: на ее шее и на кистях рук виднелись свежие волдыри. Впрочем, это еще ничего не значило: робота можно сделать и не такого.

— Они пойдут с нами, — сказала Лжедмитриевна.

Никто не возразил. Никто не обрадовался. Ребята молча разглядывали жалкую парочку. Пускай даже похищение рюкзаков было проверкой. Проверяющие тоже обычно симпатий не вызывают.

— А в чем они пойдут? — спросил паренек с косынкой.

— Не знаю, — сказала Лжедмитриевна с видом если не равнодушным, то вполне безмятежным.

— Так и пойдем, — мрачно сказал Борис.

Ребята дружно засмеялись. Борис насупился. Ему-то было не до смеха. Алексей Палыч, помня о своем учительском положении, потихоньку ежился от неловкости, мучительно подыскивая какие-то нужные слова, и не мог их найти.

Но смех немного разогнал облака неприязни. Ребята почувствовали свое превосходство и от этого стали добрее.

— У меня есть запасной свитер. Только он «хебе». — Девочка, которая приходила за ними, покопалась в своем рюкзаке и перебросила свитер Борису.

Борис ловить не стал. Свитер мягко ударился о его грудь и упал на землю.

— А у меня кеды, — сказал паренек в темных очках.

Связанные шнурками кеды мелькнули в воздухе и опустились возле ног Алексея Палыча. Он нагнулся, взял кеды и посмотрел на подошву, где был оттиснут размер.

— Подойдет?

— Спасибо, — сказал Алексей Палыч, и все почему-то опять засмеялись.

Лжедмитриевна внимательно и серьезно за всем наблюдала. Чувств на ее лице было не больше, чем на лунном диске.

Подбежали двое посланных к лесу. Они принесли фляги с водой.

— Нашли родник! Вкусная! — выпалил один, и оба уставились на чужаков.

— Гы-гы. — Что это выражало, было неясно, и выяснить не удалось, потому что они тут же плюхнулись на землю. — Есть хочется — жуть!

Остальным больше хотелось пить. Обливаясь и вкусно чмокая, ребята пили. Дошла очередь и до Алексея Палыча. Он послушно засунул горлышко в рот.

Впервые в жизни он понял, что ничего не бывает вкусней прохладной, чистой воды.

«Теперь буду пить только такую, без варенья, без сахара…» — подумал Алексей Палыч и тут же поперхнулся. Но не от воды, а от шепота.

— Зачем этого старика взяли? — спрашивал один из водоносов. — Рассыплется ведь по дороге.

В свои сорок пять Алексей Палыч стариком себя не считал, даже не задумывался над этим. Но сейчас пришлось смириться. Это был тот случай, когда утопающий вцепляется в горло своему спасителю. Не виноват был мальчишка, не знал он, что стоит на краю гибели.

Борис пить не стал, но остаток воды вылил себе на макушку.

— В следующий раз сам за водой пойдешь, — сухо заметил паренек с косынкой.

— Собака охлаждается через язык, а я через голову, — дерзко отозвался Борис. На самом деле ему вовсе не хотелось ссориться. Ребята ни в чем перед ним не провинились. Но и Борис был не виноват в том, что напрашивался в компанию, ему бросали свитера, словно нищему. Просто грубость помогала крепче стоять на ногах.

— А он умный… — сказал паренек с косынкой. — Да, Елена Дмитриевна? Нам бы таких умных побольше.

Лжедмитриевна юмора не оценила.

— Да, — сказала она, — он умный. Ты, Стасик, можешь не сомневаться.

Тем временем из рюкзаков достали три пачки печенья и плитку шоколада. Каждому досталось по три штуки и по одной дольке.

Алексей Палыч попытался проявить благородство.

— Не нужно. Мы ведь ничем не можем с вами поделиться. Мы не взяли продуктов. Забыли… я хочу сказать — потеряли… Когда мы купим…

— Вы ничего по пути не купите, — сказала Лжедмитриевна.

Алексей Палыч, хоть и сидел, мысленно подпрыгнул на месте. Что же, они всю дорогу так и будут объедать ребят? Нет, он этого не допустит, он будет экономить предельно. А несколько дней можно вообще ничего не есть. Вот только Борис…

Алексей Палыч незаметно опустил печенье в карман.

Борис не стал есть печенье по другой причине. Он был человеком самолюбивым и не хотел так быстро сдаваться. Долька шоколада почти растаяла в его ладони. Это не осталось незамеченным.

— Ешь, — сказал Стасик, — ты не у папы с мамой. У нас никого не уговаривают.

Борис неопределенно мотнул головой.

— Ешь, — повторили ему. — У нас выделяться не положено. Дисциплина существует для всех.

Но Борис еще пробовал сопротивляться.

— Ты что, командир?

— Он заместитель руководителя группы, — сказала хозяйка свитера.

— А тебя, Мартышка, пока не спрашивают, — отозвался Стасик.

— А ты руководи поменьше.

В эту перебранку, которая, впрочем, была беззлобной и как будто привычной, Лжедмитриевна не вмешивалась. Она молча переводила взгляд с одного говорившего на другого.

— Боря, нужно съесть, — это уже Алексей Палыч, перешедший в ряды противника, начал понемногу предавать своего верного друга.

— Ешь, Боря, — почти ласково сказала Мартышка.

Выслушивать дальше уговоры было уже просто глупо. Борис сунул одну печенину в рот и раскусил ее с такой силой, словно на зубах у него была эта самая Мартышка.

После еды все принялись обуваться. Носки и кеды на камнях просохли, а у водоносов они почти высохли на ногах.

Алексей Палыч натягивал кеды, которые были на размер меньше, чем нужно. Стасик заметил и это.

— Выкиньте стельки, — посоветовал он.

— Спасибо, — послушно отозвался Алексей Палыч.

Стасик усмехнулся. Алексей Палыч понял, что начинает попадать в зависимое и подчиненное положение. Этого допускать было нельзя. Только он да Борис знали об опасности, и только они могли ее предотвратить. Если, конечно, могли…

«Нужно держаться увереннее, — подумал Алексей Палыч. — Ведь управляюсь я с такими же в школе.»

Между тем группа уже навьючилась рюкзаками и зашагала к лесу.

Алексей Палыч с сожалением взглянул на полуботинки, нежившиеся под солнцем на макушке камня. Почти новенькие, натуральной кожи, не купленные, а «достанные» его женой путем мелких унижений и крупных знакомств. Теперь эти полуботинки с молчаливым упреком смотрели на своего хозяина, словно понимали, что расстаются с ним навсегда.

Алексей Палыч махнул рукой и направился вслед за группой.

Борис шел за ним, волоча по земле свитер, — это была последняя попытка сопротивления, увы, никем не замеченная. Свитер цеплялся за сухие веточки вереска, и спустя минуту Борис перекинул его через плечо. А когда комары, радостно завывая, бросились в очередную атаку, он окончательно смирился и натянул свитер поверх рубашки.