"Варлетка Спироза" - читать интересную книгу автора (Патрацкая Наталья Владимировна)

Глава 7

Все нормально. Спасибо актеру, благодаря его выступлению с миниатюрой о греческом зале, и у нас есть Греческий зал в столовой. Чем он примечателен?

Любая очередь быстро и незаметно рассасывается – это как чудо. Здесь не надо думать, что съесть, деньги в кассу, все обдумал местный шеф-повар. Остается взять обед и сесть за прекрасные столы, достойные украсить любое кафе. А стулья так тяжелы и добротны, что их не стыдно иметь у себя дома. А публика? О, что здесь за публика! Это варлеты с наших предприятий. Это варлеты нетерпеливые. Это те, которым все надо быстро и сейчас. Какие здесь красивые варлеты и независимые варлетки! Сколько здесь знакомых и совсем незнакомых людей! А глаза? Они так и светятся, они так и ищут объект для внимания! Ба! А, вот и тот, из-за которого этот греческий зал кажется лучшим рестораном в мире! Свет очей, в нем все преломляется. Я не вижу окружающих людей, они мне совсем не мешают. У меня обед!

И не беда, что на подносе щи, а тефтели под интересным соусом! Все мелочи!

Сияющие глаза окупят все. А если нет глаз, которые сияют? Ищите. Вон их, сколько ждущих и вопрошающих! Ищите! И обед для вас станет чудом!

Именно в этих залах общепита происходили свиданья в обед. Я ушла уже из двух фирм, варлеты из которых обедали в этом огромном помещении, в котором было много раздач, и несколько электрических печей варили разную пищу для разных столовых.

Варлеты остались в прежних фирмах, но здесь их можно было увидеть при необходимости. Великий певец выступал пару лет назад в двух километрах от этой столовой. Он приезжал выступать со своим концертом, и был рядом с длинным, длинным зданием. Кто не поленился – его слышали живого. На фирме дисциплина железная, работы много, дорога от КБ на шестом этаже до цехов на заводе была не близкой. Я некоторое время сидела во втором ряду кульманов, потом пересела в первый ряд у окна. Но и здесь не обошлось без общественных работ. Летом часть конструкторского отделения отправили с места работы на колхозные грядки, для прополки свеклы. В добрые, старые времена, на колхозные грядки вывозили проветриться и поработать, людей любых организаций и рангов.

Яркое, июльское солнце пригревало спины людей, шедших с тяпками по грядкам с маленькими всходами свеклы. Рядом со мной шла Анра, экономист КБ. Она была лет на 20 старше меня. С другой стороны по своей грядке шел Мартин, высокий варлета, с черной пышной шевелюрой волос, с большими карими глазами. Эти карие глаза, то обращались к своему соседу по грядке с другой стороны от себя, то постоянно смотрели в мою сторону. Мы были знакомы. Судьба нас постоянно сводила. Вероятно, начинало вновь действовать проклятье Анры: 'Чтоб ты Спироза влюбилась!' Желтый купальник с кантиком, одетый на мне, очень привлекал внимание Мартина, или тело в этом купальнике, не давало ему покоя. Анра, половшая свеклу рядом со мной, немного стала вводить меня в курс женских дел конструкторского отделения, она была не из разговорчивых особ, и просто решила предостеречь меня от соседа с другой стороны грядки. Июль грел своим теплом, варлета своим взглядом, варлетка – охлаждала.

Анра сама свела меня и Мартина в первой туристической поездке, но теперь она меня пыталась остановить от продолжения любовной истории. Грядки закончились.

Толпа со всех сторон ринулась одеваться и отправляться по домам. Мартин предложил подвести меня на маршине до моего дома. В его маршину со всех сторон сели варлеты, которых он знал. Анра с тревогой смотрела на молодую женщину, которая села в маршину красивого варлеты.

Маршина проехала по проселочной дороге, потом выехали на знаменитое шоссе, по городу бежевая пятерка развезла всех сотрудников – пассажиров. Хозяин маршины даже и не думал меня из маршины выпускать. За варлетом закрылась дверь, и маршина проехала мимо моего дома на приличной скорости в сторону Речки.

Мартин был в своей стихии: скорость, еще раз скорость. Проехали пост достаточно медленно. Свернули с одной дороги на другую дорогу и оказались на берегу Речки.

Сейчас Речка так обмелела, что трудно представить, где это было. Жизнь к тому времени меня научила выживать, и с варлетами в борьбу не вступать, а Мартин был высокий. Вылезли мы из одежды до купальников, и пошли в воду.

Охлаждение не было длительным. Мартин сидел на берегу, и, отдыхая, говорил про свою дом – дачу и вишню в саду. Вскоре мы сели в маршину, и вновь скорость, но по другой дороге, и проехали еще раз пост наблюдения. Маршина резко свернула в лес. Будучи, относительно верной варлеткой, я не ожидала такой внезапной любовной атаки со стороны варлета, с высоким ростом и красивым лицом, с которым уже ездила на экскурсию, и никакой любви между нами тогда и не было. Это был каскад любовных действий разгоряченных тел и рук, и губ… Натиск был стремительным, желание возникло мгновенно, любовь была выше всех похвал, чувства неожиданно сладкие, расслабление абсолютное.

Повторить это было невозможно даже с ним. Видимо, здорово Мартин на меня на грядке насмотрелся, он был готов к любви, к любовной игре. И все. Описывать подробно действия каждого смысла не имеет, этого будет мало для воспроизведения событий. Чувство было огромным и быстро прошло. Все, осталось ехать домой, куда меня довольно быстро Мартин отвез… Так у меня появился любовник. Что дальше?

Мартин и я вошли в зацепление чувствами. Варлетки на работе изо всех сил говорили об опасности, что я у Мартина из третьего десятка, что я могу видеть его первую жену на фирме, на этом же этаже, а сейчас у него уже вторая жена.

Одна Надрежда – она его последняя любовь, чего, правда, никто не знает.

Я в период любви к высокому Мартину, ходила в босоножках и сапожках, на высоких и тонких каблуках, а он ходил в вишневом кожаном пиджаке. Если я шла в столовую, принадлежащую трем фирмам, где у меня было много знакомых, то он от меня всех отбивал, и садился рядом со мной. Варлетки, во главе с Анрой Александровной в этот период жизни вели со мной незримую борьбу. Если был праздник на дому, и если там был Мартин, меня просто не приглашали. После одного такого праздника меня отравили на рабочем месте. Положили мне сладости, мол, после праздника остались, я тронула языком печенье и потеряла сознание. Другие варлеты вызвали скорую помощь, и врач с медсестрой приводили меня в чувство прямо на работе.

Деревянный, старый стол был покрыт зеленым сукном, за столом сидел варлета средних лет, в темно – синем костюме, и иногда смотрел на конструкторов, сидящих перед ним. Это был начальник КБ Пларо. Его сила управления основывалась на двадцати рублях в квартал, которые на общем собрании торжественно отдавали лучшему ударнику коммунистического труда. Были еще способы оплаты, но они исходили от главного инженера фирмы, и заключались в создании бригад для особо важных работ с оплатой в два оклада. Но такие бригады создавались по особо важным заданиям, например при создании утонувшего корабля внеземной цивилизации.

Варлеты работали по шесть дней в неделю. Работа была напряженная и ответственная.

Те, кто были в бригаде, придумали развлечение: собирали больше денег на дни рождения и дарили друг другу хрусталь.

Осенью все выходили на картошку, на колхозное поле. И политика Пларона а, члена партии 'Единство семейных пар' резко изменилась, он забывал про работу, в голове у него вертелась одна мысль, которая в разных вариантах, выражала один смысл:

Спироза, измени Осиру. Разговоры были все настойчивее, его опека окружала меня со всех сторон. Вода камень точит. У меня появилось желание отмстить Осиру.

Однажды летом, когда у Пларона не было дома домашних, а Анра была в отпуске, в моей квартире раздался звонок:

– Спироза, приезжай, пожалуйста, быстрей! – и сообщил свой адрес.

Домашние дела отошли в сторону. При входе в квартиру Пларона меня поразило антикварное зеркало, все остальное в квартире было просто, чисто и без излишеств.

Ах, ах, ах… Варлеты оказывается не только роботы – конструктора, иногда человеческие чувства появляются и в них. О чем думала я, когда сюда ехала?

Неизвестно. Работая вместе с Плароном, я и мыслей в голове ни о чем постороннем не держала.

А тут он, как-то быстро превратился в варлета. Плохо менять партнеров, и я уже обжигалась на этом, но как бабочка прилетела в новую историю. Одним словом, все произошло быстро, здорово, необыкновенно. В жизни сексуальной всегда есть место подвигу и удивлению. От скоротечности неожиданной любви, я опустилась в кресло ракушку и не могла двинуться минут десять.

Расплата была самой дорогой: я по полной программе с первого захода вошла в варлеткино состояние, с Осиром у меня были свои средства защиты, а здесь я о любви не думала. Нервное состояние в таких случаях самое ужасное. Надо было избавиться от этого. Организм молодой и крепкий ничего не хотел отдавать, идти к врачам смысла не имело. Все было понятно, я молчала и никому ничего не говорила.

Пила траву, за травой, таблетки за таблетками и сорвала беременность, состояние было ужасное, температура высокая. Вызвали мне домашние врача. Врач, молодой варлета осмотрел меня и сказал – ангина. Несколько дней отлеживалась дома. Вышла на работу и опять молчу.

Прошло больше года, и КБ опять послали собирать картошку. Пларон собирал картофель рядом со мной. Слово за слово и я рассказала ему окончание истории.

Пларон притих, стал болеть, ходить в рабочее время по врачам, деревянный стол с зеленым сукном, стал пустовать. Однажды, от напряжения внутреннего и большого объема работы у меня свело левую часть тела прямо за кульманом.

Я сидела и оттирала правой рукой левую часть тела. Выпила лекарство, немного пришла в себя. Глерб непонятно почему, но явно показывал свое враждебное отношение к Пларону. Ножку он ему подставил что ли, но начальник КБ долго хромал по этой земле. Несколько раз я случайно встречала Пларону, об этой истории мы молчали. Он перешел на работу в свою партию 'Единство семейных пар', но в моем организме что-то сорвалось, и в дальнейшие десятилетия мне измена аукалась по полной программе. Интересно, что в душе у меня не было ни любви, ни ненависти.

Так, краеугольный камень судьбы.

Я в партии 'Единство семейных пар' не состояла и мои измены вольные или невольные – продолжались. По двери кто-то бил кулаком и ногами, шум стоял отчаянный. Двое: я и Мартин лежали в уютной постели, и выходить на стук в дверь нам явно не хотелось. Били в дверь минут десять и ушли. Окна в квартире так расположены, что в окно не видно, кто вышел из подъезда. Я встала, и пошла на кухню. На глаза попался складной нож приличных размеров на маршине – автомате.