"Аквамариновая мэм" - читать интересную книгу автора (Патрацкая Наталья Владимировна)

Глава 10

Весна влетала в окна, а на мой кульман кто-то положил ветку Сирени. Я увидела уходящий в конце зала силуэт Глеба. Он приходил в КБ, вставал рядом с кульманом и смотрел на меня. Он был для меня веткой сирени на асфальте. Он всегда появлялся бесшумно, и еще он умел ждать. Если Глеб работал в другом подразделении, то Осип был свой, с того же отделения фирмы, где работала я. Да, Глеба можно было сравнить с веткой сирени, он слегка сгибался при общении со мной.

У Глеба произошел несчастный случай, скорее не в его доме, а на даче. Сильнейшая гроза бушевала над его дачным домиком. Маленький брат Глеба оказался рядом с розеткой. Его убило молнией, которая ударила в дом и прошла сквозь розетки.

Дачники, когда строят свои дома, не думают о громоотводах, а молнии не дремлют.

Молнии не дремлют и над зонтиками. Девушка Осипа шла мимо фирмы под зонтом.

Молния ударила в зонт. Она погибла. Глеб и Осип разговаривали о своих трагедиях, когда мимо проходила я. Глеб, как всегда пришел в командировку, но на этот раз к Осипу, у них была общая работа, но пропустить меня мимо себя они не могли. На Глебе была очередная черная рубашка, на Осипе рубашка была ярких осенних цветов в полоску. Я удивленно посмотрела на рубашки, и услышала их тему разговора, но прошла мимо них. Одно к одному.

Ко мне подошла Надежда и стала рассказывать, что ее сестру убило молнией через розетку, и что это произошло в Восточной стране. Я удивленно посмотрела на нее.

Что это все сегодня о молниях говорят? А что могла добавить в эту тему я? Что один мой родственник, был убит шаровой молнией, которая влетела в открытое окно.

Глеб все же подошел ко мне, его интересовали каталоги свинчиваемых каркасов.

Каталог был уже почти готов. Техника по изготовлению каталогов была на таком уровне: пишущая машинка, клей, калька и тушь, рейсфедер. Я писала текст, делала чертежи, копировщицы копировали чертежи, машинистки набирали текст, корректор – руководила работами. Каталог был выпущен в количестве 500 штук, и разошелся по фирмам. Через некоторое время выпустили еще столько же каталогов. Черная рубашка Глеба иногда маячила перед моими глазами, но говорили мы только о работе.

Удивительное было время: постоянно менялось руководство страны или города, каждому руководителю страны от фирмы полагался подарок в виде очередной технической новинки. Несущую конструкцию любого подарка выполняло наше КБ.

Работа считалась почетной, за нее немного доплачивали. Может, поэтому так быстро менялось в те годы руководство страны, чтобы мне перепадал лишний червонец?

Самым большим развлечением для сотрудников фирмы был сбор картофеля или сахарной свеклы. Все отделение выезжало на поле. Погода бывала доброй, а бывало, и нет.

Если работать в фирме, то дождь работе не мешает, если собирать картофель под проливным дождем, с мешками на голове для сбора картофеля, то это уже развлечение не для слабых здоровьем людей. Мешки намокали быстро, куртки от дождя длительное время не спасали, зонт в такой ситуации не раскроешь.

Но осень на осень не приходиться, и бывает осень ослепительно хорошей, золотой и теплой. В такую осень, Осип после того, как собрали картофель со своих рядов, подошел ко мне, и мы ушли с поля через зелено-золотой лес. Листва слабо шуршала под ногами, трава еще зеленела.

Мы шли по проселочной дороге и разговаривали. Осип говорил и говорил. Я слушала его необыкновенно красивый тембр голоса. До чего он был красив! Огромные, просто огромные карие глаза! Тонкий нос. Крупные губы. Чистый лоб. Форма лица такая, что нет такого актера, который бы мог его сыграть, ну разве что, один американский актер, он еще играл с Мадонной, они по фильму воспитывали ребенка Мадонны.

У них один раз любовь была у перевернутого дивана. У Осипа и меня не было совместного дивана, даже перевернутого. Был лес в первой стадии осени. Волшебный лес. Мы вышли на маленькую поляну. Он сбросил с себя плащ палатку, которую брал на случай дождя, но день был безоблачный, теплый. И почему Осип любил меня? Но он меня любил, в каком-то порыве наслаждения. Казалось бы, мы устали от сбора картофеля, но усталости не было! Была радость обладания друг другом среди первозданного леса. Синее небо просвечивало сквозь еще почти не упавшую листву.

Глаза Осипа иногда смотрели в мои глаза. Мы целовались!

О, как он мог целовать! Казалось, весь рот до последней клеточки участвует в этом великом наслаждении! Язык, да его язык совершал чудеса в моем рту. Господи!

Так никто не мог целовать! Два рта объединялись в сексуальном танце щек, губ, языков. Проникновение друг в друга с помощью эротического поцелуя, сильнейшее чувство! Под прикрытием поцелуя, руки совершили обряд обнажения. Еще не холодно, еще бабье лето!

Мне нравилось его тело! Его приятно было коснуться, в него хотелось вцепиться, впиться, всеми своими частями тела. И я извивалась в танце лежа. Мы лежали на плащ палатке среди золотых листьев и зеленой травы. Осип умел любить, и он мог любить! С ним блаженство я испытала в полной мере, все мои внутренности стремились ему навстречу. Мы любили друг друга, каждой клеточкой своего организма…

Осип за выполнение одной работы получил денег столько, что ему хватило на новую отечественную машину. Редкость такой удачи по тем временам не комментируется.

Надежда и Осип жили в одной кирпичной башне, но на разных этажах. У них были крошечные однокомнатные квартиры. Надежда в своей квартире смотрелась естественно, она была худощавой женщиной. Я ни один раз была в квартире Надежды, но к Осипу я никогда не заходила, меня только волновал вопрос: как он спит в такой комнате, если его человеческая высота почти ровна длине комнаты? Осип стал подвозить Надежду до работы на своей машине. Отношения между нами несколько натянулись. Надежда привыкла к машине Осипа, и утром специально ждала, когда он выйдет из дома, чтобы с ним поехать. Любви обильный Осип не мог пропустить Надежду мимо себя, если она постоянно у него под боком: или живет, или сидит в его машине.

Несколько разработок моих разработок попали на выставку облакайдеров. На выставку я поехала с Глебом, который с некоторых пор работал вместе со мной.

Посмотрели мы на свои изделия и пошли смотреть, а что интересного есть в других павильонах.

Приятно с приятным человеком ходить по выставке: тут посмотришь, там поешь, здесь погуляешь, а то и проедешь на местном транспорте. Выставка такое место: гуляй, с кем хочешь, все равно знакомые растворятся в общей толпе и ты тут никому не нужен. Но мир тесен. На обратной дороге проходили мы мимо павильона со своими изделиями и столкнулись с Осипом и Надеждой! Перестрелка четырех глаз закончилась тем, что все сели в машину Осипа и поехали домой.

Фирма, в которой я работала, в период своего расцвета была огромной. Чтобы управлять большим числом очень умных людей, работающих на вершине науки и техники, была введена суровая дисциплина. Рабочий день на всех этажах начинался одновременно в восемь часов утра.

Звенел звонок и, те, кто опаздывал, порой впадали в состояние инфаркта. Инфаркт у проходной был нормой, а не исключением из правил. Напряженная работа, связанная с разработкой контрольной измерительной аппаратуры, необходимой для контроля изделий, разработанных для космических станций, даром не прошла.

Однажды я на рабочем месте скорчилась от сильной боли. С каждой минутой мне становилось все хуже. Всегда сложно уйти с работы во время рабочего дня, надо было подписать бумажку на разных этажах огромного здания фирмы. Надежда на работе как-то попала в сложную ситуацию, так женщины сняли с себя белые халаты и закрыли ее плотным кольцом от мужчин. Дело в том, что конструктора работали в белых халатах, их выдавали, как униформу, дабы все сексуальное на человеке было прикрыто. Так произошел производственный выкидыш у Надежды, она не набралась смелости уйти во время с работы. Все каралось.

Боль у меня становилась острой. Работу покидать нельзя, но если боль за пределами человеческого терпения? Из последних сил я написала заявление, подписала его, и, сгибаясь в три погибели, поехала домой. Дома боль превзошла все ожидания. Я пошла в ванну и вскоре на моей ладони лежал маленький ребенок, сантиметров 15 длиной.

Состояние жуткое: держать в своей ладони создание, которое не выжило в борьбе за производственные успехи. Это состояние позже преследовало годами. Интересно то, что все стареет. Фирмы в последние свои годы стало снижать дисциплину, появилась возможность прийти на работу чуть раньше или позже. Ребенка в 15 сантиметров длинной, можно назвать в честь станции облакайдеров – Синий Мир. Я в то время руководила группой конструкторов, которая создавала прибор для этой космической станции. Позже космическую станцию потопили вместе с прибором. Естественно, Надежда первой узнала, что у меня был выкидыш и довольно поздний по сроку беременности. Надежда посочувствовала в первую минуту, а во вторую спросила, то, что больше всего ее интересовало:

– Спиноза, а чей это был ребенок?

– Чей? Лесного лешего в плащ палатке.

– Но плащ палатка есть только у Осипа, он отец ребенка?

– Да! Надежда, а у тебя тоже был выкидыш, но ты в этом не призналась, сказала, что ничего особенного. Мы сами догадались.

– Раз он отец твоего ребенка, так он отец и моего ребенка, чего тут рассказывать?

– Понятно, обе кровью умылись, а дети не получились. А ты не знаешь, у него вообще есть дети, или у его женщин одни выкидыши?

– Первая жена его от молнии погибла, но детей у них не было.

– Надежда, ты говоришь, первая, а что есть вторая?

– Спиноза, ты точно не вторая его жена, говорят, есть у Осипа вторая жена, но я, ее не знаю.

Мы помолчали и разошлись к своим кульманам. Одинаковые духи разошлись по местам работы. Работа поглотила полностью до следующего перерыва. Надежда жила рядом со своими родителями и домой мужчин не приводила, но возраст у нее был критический, ребенка второго у нее не получалось, но она надеялась на лучшее, на то, что у нее будет еще ребенок. Врачам она ни слова не сказала, да и матери она ничего не сказала. Это только я узнала, а если узнала я, то узнал и Осип. Он страшно расстроился, но, ни из-за Надежды или меня, а из-за себя; оказывается, такое происходит со всеми его женщинами: они его детей не вынашивают. Вот тебе и любовь!

Совершенно случайно я узнала, за что Осип получил большую премию. Его подразделение разработало секретное оружие: магнитный луч попадал в металлическую часть на одежде человека и пронзал его насквозь, человек погибал мгновенно на глазах, стреляющих… Я задумалась, так значит, а то и значит, что свою первую жену Осип сам и убил, из своего секретного оружия, ведь она погибла напротив окон его лаборатории, именно там находится его подразделение! А сделал он это во время грозы.

Так, а не мог ли он быть той самой молнией, которая достала брата Глеба? Нет, здесь все серьезней. И еще Глеб был в черной рубашке, а Осип в цветной. Глеб переживал, а Осип? Мысль оборвалась. Страх пронзил меня насквозь: и я его любила?

Любила.

На следующий день я услышала о смерти Шефа, сказали, что у него произошел инфаркт рядом с проходной. Я поняла сразу: стрелял Осип в длинный зонтик моего начальника. Зонт он всегда носил с собой, даже если не было дождя. Окна Осипа находились рядом с проходной, просто мы на два этажа выше… Я посмотрела на себя в поиске металлических частей, увидела сережки… Но не в сережки ведь он будет стрелять? Сережки не магнитят, а все равно жутко. Просто жутко стала мне!

Я поднесла магнит к сережкам, но они не магнитили, и я тогда успокоилась.

Милиционеры никогда не переходили проходную фирмы, в здании царили свои законы и своя охрана. Смерти у проходной были столь естественны, что родственники уголовных дел не возбуждали, и расследований никто не проводил. Смерть от магнитного луча больше всего напоминала инфаркт.