"Золотые нити" - читать интересную книгу автора (Солнцева Наталья)

ГЛАВА 15

Женщина забралась на башню и долго стояла, глядя на тусклый красный диск солнца в фиолетовом тумане, опускающийся за линию раздела водной равнины и равнины небесной, – холодный ночной ветер рвал платье, наматывал на изгибы тела тяжелые складки плаща.

Мысли ее текли неспокойно, тревожно и хаотично сталкиваясь, не находя выхода, наполняя тело и душу дрожью нетерпения, досады. Вместо того, чтобы течь ясным потоком, они напоминали поле боя.

Она знала, что это не очень хорошо. Но знала и другое – ум, как океан, на поверхности которого может быть даже буря, но в глубинах – всегда покой. Ей никак не удавалось сегодня достигнуть этого уровня покоя.

Загадочный гость почти поправился. Она знала, что теперь сила вернется к нему очень быстро. Утром он поднимался на башню, дышал полной грудью, – высокое стройное тело источало мощь, невидимую взгляду, но угадываемую в каждом движении, в том, как держал себя, бесстрашно, уверенно.

Уже несколько дней он упражнялся с мечом. Видимо, давняя привычка, к которой вернулся, как только смог контролировать свои мышцы – оружие было огромным, длинным и очень тяжелым. Обоюдоострый клинок испещрен непонятными знаками и символами.

Она с трудом смогла снять меч в ножнах, когда нашла этого мужчину у дверей дома и вынуждена была стягивать с него мокрую одежду, тяжелые доспехи – искусно сделанные, незаметные с первого взгляда, но очень прочные. Такие мог носить закаленный в боях, непростой воин, привычный к схваткам, которого не застанешь врасплох ни при каких обстоятельствах, но который не выставляет свое умение напоказ, скорее скрывая его, чем заявляя о нем.

Она тогда с усилием подтащила оружие к стене, повесила, обратив внимание на невиданную ковку ножен, витую рукоятку со странно ограненным круглым камнем, ярко-синим, темно светящимся изнутри. Это тогда особенно поразило: темное густое мерцание в синеющем ореоле.

Никакого намека на геральдику[21] – ни на оружии, ни на доспехах – нигде, ничего… Рыцарь Никто – Ниоткуда, защищающий Неизвестное, или Неизвестных. Чьи Цвета он носил? Кому служил? Непонятно.

На щите такие же непостижимые знаки, среди которых ей показалось – стилизованное изображение Розы – символа молчания.

Роза – Символ Тайны, единственный узнанный ею символ неизвестного рыцаря, заблудившегося в бурю… Заблудившегося ли? Она тщательно осмотрела мокрую одежду незнакомца, перед тем, как велела ее выстирать и высушить. Но и это ничего нового не добавило к тому, что она уже знала.

Больной в бреду говорил что-то, звал кого-то, какую-то женщину… словно просил ее о чем-то… Мольбы то затихали, то вновь слетали с его воспаленных губ… Ничего толком понять было невозможно.

Наклоняясь к его красиво очерченным губам и прислушиваясь, ловя обрывки фраз и пытаясь выстроить из них логические заключения, она вдруг ловила себя на острой зависти к той далекой женщине, которую звали с такой тоской, таким отчаянным желанием, с такой безнадежной страстью…

Она чувствовала, что с каждой обращенной к незнакомке мольбой, что-то в ней самой словно рождалось, прорывалась некая плотно сотканная завеса, что-то неведомое, но как будто уже когда-то испытанное, поднималось, проникало в каждую клеточку ее тела, распространяясь на все ее внутреннее пространство, претворялось в жаркие, охватывающие ее волны, растворяясь внутри нее непостижимым образом… Словно невидимые нити протягивались из прошлого, соединяя ее с людьми, местами и событиями, где – она?! – … и была той женщиной?.. Неужели это была она? Это ее звал незнакомый рыцарь?..

Что-то внутри нее освободилось, затем растворилось и исчезло…Она никогда не видела этого мужчину, случайно попавшего в ее дом. Но… Нет. Она снова запиралась в своей комнате и искала, искала ответа. Старинные манускрипты, заклинания, привычные ритуалы… она словно блуждала в потемках, но слабый свет уже начинал брезжить в загадочной дали…

У рыцаря на груди был странный талисман – золотой многоугольник на очень прочном кожаном шнурке, покрытый непонятными знаками, окружавшими примитивное изображение чаши. На самой чаше выбито подобие квадрата, внутри которого круг заключал в себя треугольник.

Она подносила свечу, рассматривая, – Святой Грааль? Рыцари Святого Грааля были его предками?

Посвящение себя поискам Грааля было очень древней и почти забытой традицией нескольких канувших в неизвестность рыцарских родов, история которых покрыта мрачной тайной, которую они унесли с собой. Неужели?.. Не может быть. Все это было слишком давно. Давно исчезло. Забыто. Затеряно на поворотах времен.

Между тем незнакомый рыцарь выздоравливал. Он мог уже вставать и расхаживал по всему дому, наслаждаясь возвращающейся способностью владеть своим телом, всюду заглядывал, обследуя самые укромные уголки дома, изучая окружающее его пространство с тщательностью, выдающей его воинское искусство.

С любопытством и знанием дела, молодой человек рассматривал развешанное повсюду оружие. Слабость мешала ему потешить себя возможностью примерить понравившееся оружие к себе, к своей сильной, тренированной руке, послушному гибкому телу…

Вскоре он смог преодолеть подъем на самую высокую башню, подолгу оставался там, смотрел на море, на бледное северное небо, наслаждался соленым ветром, криками чаек. В доме ему не хватало простора, свежести, необъятности открывающейся с высоты дали…

В один из дней он столкнулся с хозяйкой в одном из сумрачных извилистых каменных коридоров. Плотно прилегающая темная одежда из дорогой ткани повторяла крупные формы стройного тела; грациозная манера держаться, проницательный и умный взгляд, говорили о многих поколениях благородных предков. Что-то еще было в этом взгляде – снисходительность сильного, мягкая ирония, обезоруживающее восхищение ею…

Она не считала себя привлекательной, но вот же смотрел на нее с затаенной страстью в потемневших глазах, со сдерживаемой нежностью, этот красивый рыцарь. Он на секунду замешкался, улыбка чуть тронула его губы, с изысканной учтивостью посторонился, уступая даме дорогу. Ей показалось, стук сердца, отражаясь от каменных стен, взорвал гулкую тишину коридоров. Узкое пространство еле позволило им разминуться. Проходя, она почувствовала тяжелое железо – он разгуливал по дому с мечом!

С тех пор не раз, пользуясь многочисленными, известными только ей одной приспособлениями для наблюдения, она отслеживала передвижения незваного гостя по дому.

Рыцарь часто упражнялся со своим оружием, безошибочно определив, какое помещение предназначено хозяевами для этой цели – он поразительно легко и изящно управлялся со своим огромным и неподъемным мечом, поражая мощью и быстротой ударов, выказывая себя страшным и безжалостным противником. Глядя на то упоение, с которым предавался гость играм с оружием, ей казалось, что она слышит тихий свист смерти, слетающий с молниеносного, рассекающего воздух клинка.

Необходимые ей обряды она совершала в специальной потайной комнате, скрытой со всеми возможными предосторожностями. Как бы то ни было, она могла спокойно заниматься своими делами только ночью, когда все обитатели дома засыпали…

Наступил Час Силы. Она с трудом остановила сегодня разрывающее ее напряжение. Успокоила ум. И это далось нелегко. Где-то в глубинных и потайных уголках ее сознания таились непонятные побуждения. Она чувствовала, что настала необходимость осознать, познать их. Время пришло? Она не могла ответить на этот вопрос.

Иногда отец и другие мужчины ее рода брали ее с собой на охоту, и тогда, сидя на лошади, она любила остановиться и замереть, – всадница, окутанная утренней мглистой дымкой средневекового леса.

В предрассветном неподвижном воздухе раздавался тревожно-пронзительный, тягучий звук рыцарского рога, от которого неожиданно всплывали вдруг на поверхность до этих пор дремавшие воспоминания: она видела себя маленькой девочкой, рядом с дедушкой. Дедушка седой, и по возрасту как будто очень старый, но глаза у него были пронзительные и юные, полные жизни. Этими своими глазами он как будто проникал в нее насквозь.

Что они делали в лесу? Как будто играли в прятки. Но необычным способом. Дедушка вдруг исчезал с того места, на котором только что стоял, и когда она оторопело оглядывалась, смеялся и звал ее, оказываясь в совершенно другом месте, выглядывая из-за деревьев. Она со всех ног бросалась к нему, и он вдруг снова исчезал, окликая ее с другой стороны.

Страх, по началу охвативший ее, пропал, девочка развеселилась – это стало по-настоящему развлекать ее. Дедушка то появлялся, то мгновенно исчезал и появлялся в самых неожиданных местах, пока она не устала бегать по лесу и искать неуловимое.

– Дедушка! Научи и меня. Я тоже так хочу. – Она раскраснелась, блестя глазами, недовольно надула губки.

– Но мне не нужно тебя учить! Ты тоже так умеешь. – Дедушки присел на корточки и ласково взял девочку за плечики. – Все люди это умеют.

– Но почему же никто так не делает? Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так делал.

– Они просто не знают, что они умеют это делать. Они очень-очень давно уже так не делали, и забыли, что у них есть такая способность. Помнишь, как ты долго-долго не вышивала узоры бисером, и потом не могла вспомнить, как это нужно делать? И как ни старалась, ничего у тебя не вышло? Ты даже расплакалась тогда. И нам пришлось ждать, пока приедет твоя старая тетка, чтобы показать тебе снова эти узоры.

– Да, в самом деле. Я потом вышила тебе перчатки. А почему ты их не носишь? – девочка капризно скривилась.

– Потому что я их берегу. Это очень дорогая для меня вещь. – Старик серьезно посмотрел на внучку. – А прятаться так же, как я, ты умеешь. Попробуй, и убедишься в этом.

Девочка вдруг почувствовала, как в голове у нее стало горячо, все странно закружилось; ярко-красные, прозрачные, как ей показалось, волны охватили ее, то ли голову, то ли все тело – соединились в мерцающий шар…

Снова раздался звук рога. Ни с чем не сравнимый тембр вывел молодую женщину из задумчивости. Нельзя было не устремиться на этот звук.

В ее роду из уст в уста передавалась легенда, что они владеют рогом Роланда.[22] Правда ли, нет ли, – но при этом сзывающем звуке ничто и никто не мог заступить дорогу – в бою ли, на охоте или в странствии, – все туманы рассеивались, и ни один ветер не бил в лицо. Появлялось дикое, какое-то беспощадное и неодолимое стремление, коему нет преград, – опьяняющее чувство Пути – неотвратимое, как Высший Закон.

Она остановила воспоминания. Все уснули. Тишина окутала дом – оплывшая свеча напомнила, сколько прошло времени.

– Наша Сила не дает нам права вторгаться в те ситуации, в которые нет необходимости вмешиваться, – частенько повторяла ей та самая старая тетка, обучая ее не только вышивать бисером, но и многому другому.

Какова же теперешняя ситуация? Спрашивать, похоже, придется саму себя. И отвечать придется тоже самой. Она очень долго трудилась над пониманием, что существует не единственная система отсчета…Физический план реальности – вот из чего традиционно исходят люди, но только не она. Сейчас физическая реальность не могла дать ей ответа на ее вопросы. Поэтому придется поискать его иным путем.

Она достала алебастровые курильницы, зажгла специальные ароматические вещества… Сняла тонкие покровы с изображения Богини… Все движения заучены до автоматизма, привычны, как будто она всегда знала, как и что нужно делать.

Тысячелетия прошли сквозь время, концентрическими кругами сошлись в единой точке – Глаз Дракона (древние тексты на шелковых свитках объясняли, что на Востоке это называли именно так) – воплотились в Настоящем Моменте. Задрожали, вибрируя, неслышимые, только ощущаемые, сходящиеся и расходящиеся спирали энергий…Вечные и Непрерывные…

Словно из ниоткуда возник шум ветра, шорох песка – жаркое дыхание пустыни, четкие тени, огромные колонны храма, жуткие и величественные, испещренные письменами, прохлада под тяжелыми сводами, тайна, таящаяся там, в глубине…

Длинная прямая дорога ведет к храму с востока, от плодородных долин, орошаемых Нилом. Вверху – прозрачная лазурь, полная света. Все наполнилось движением, мимолетно-прекрасным дыханием жизни, запахами, звуками, игрой красок…Знакомая гулкая пустота святилища, фигуры жрецов в белых одеждах, золото, отражающее ритуальный огонь…

«О, владыка вечности! Слушай меня! Я владычица слов власти, я творец слов власти, и я знаю, как произносить слова, творящие магические действа. Я произношу заклинания словами, которые сотворило твое собственное сердце, о, владыка! Я говорю твоей магической речью…

Пусть удвоится сила твоей оберегающей магической формулы, дабы читать в жизни мужчин и женщин, и дабы магические заклинания Ра подействовали! Приди ко мне сегодня не мешкая, так скоро, как ты работаешь веслом в Ладье Бога. Отгони от меня все и всех, кто желает мне зла. Сделай их предо мною, как разбитый горшок, брошенный на обочине…

Поистине пусть имя твое будет призвано сегодня. Пусть сила твоя поднимется во мне. Пробуди свои магические силы!.. О ты, что на пути, о, ты, что на пути. О, ты, что в начале пути…» – Она так увлеклась, переживая произносимое ею, что не сразу почувствовала беспокойство…Тревога нарастала стремительной лавиной, – взгляд, брошенный назад, уловил чье-то присутствие… Дверь, открытая дверь?.. О, нет!

Отражающая Сила прошла назад, к человеку, который наблюдал за ней, раньше, чем она успела подумать об этом… Приняв все необходимые меры, как во сне, женщина обошла распростертое у невидимой более двери тело, и, не тронув его, выскользнула из коридора.

На следующий день она вела себя так, словно ничего не произошло. Это был тот самый случай, когда неизвестный рыцарь, страдая бессонницей, отправился на поиски приключений.

Тогда она приняла решение, что ему пора покинуть дом, который волею случая – случая ли? (она снова сомневалась – ее так учили: Сомневайся! Думай! Ищи ответы! Не всегда очевидное есть истина. Скорее наоборот. И она усвоила эти уроки.) – приютил попавшего в бурю странника.

Скоро он покинет этот дом. Так говорило ей чувство необходимой безопасности. Но другое, интуитивное чувство, говорило ей совсем иное: какие-то события в самом скором времени внесут свои коррективы и в его, и в ее планы.

Тина проснулась и резко села. Незнакомый диван, не ее плед. Голова кружилась от смолистого запаха горящих дров. Или это запахи из ее сна? Какой нелепый сон!

Она потянула носом – да нет, на самом деле пахло дровами, свежей древесиной, дымом, еще каким-то чужим запахом. Где это она? Из-за соседней двери пробивался свет. Волоча за собою плед, она приоткрыла дверь, и… сразу все вспомнила.

Боже, какая она паникерша! Облегчение пришло сразу, как только она увидела спящего Сиура.

Пара светильников так и горели, вероятно, он забыл их выключить. Дрова в камине почти потухли. Он слишком устал, прилег на диване, не раздеваясь, и вот… Да еще они выпили на голодный желудок. К тому же здесь нет окон. Ну приснится же такое!

Тина прошла на кухню, если так можно было это назвать, и умылась. Стало легче, но выйти полностью из тяжелой реальности сна все же не удавалось. Сон волновал ее, как будто бы от того, как там будут развиваться события, зависела ее судьба.

Впрочем, сон ли это? Она села и тяжело задумалась. Пытаясь отвлечься, начала перебирать обстоятельства сегодняшней поездки. Они не стали возвращаться в Москву, ни в ее квартиру, ни в его. Интересно, как он живет? Мысль эта, не задерживаясь, ушла. Какая разница? Главное, он решил приехать сюда. Значит, не считает, что они в безопасности. Но они же не могут жить здесь! Как же быть? Ведь ему надо завтра, или уже сегодня, на работу. Она поискала взглядом часы: так и есть, уже первый час ночи.

Москва, работа, ее квартира, Людмилочка, – все это снова показалось ей таким далеким… Она подошла к столу, налила себе в высокий стакан минеральной воды и долго рассматривала пузырьки на его стенках.

Сиур пошевелился, приоткрыл глаза. Удивительная женщина сидела на краешке дивана, который послужил ему постелью, – яркий румянец от сна на щеках, плед на коленях, в руках стакан с водой. Что она там так внимательно разглядывает?

Что ее разбудило? Непривычная обстановка? Или тревога? Или то и другое? Он давно приобрел способность мгновенно просыпаться, если кто-то на него смотрел, или хотя бы появлялся рядом. Женщина же не замечала его, погруженная в свои думы. Интересно, о чем?

Он наблюдал за ней из-под опущенных ресниц. Ну совершенно не в его вкусе: просто даже невзрачная, никакой прически, одета как попало… Почему же он так волнуется, когда видит ее высокие скулы, шею, плечи, розовые, как у ребенка, губы? Почему сладко замирает сердце, когда она говорит или улыбается? Почему он с трудом сдерживается, чтобы не сорваться на стремление угождать каждому ее желанию, даже откровенно нелепому?

Вот она сидит, держит стакан с водой – ничего особенного, – почему он счастлив, как последний дурак? Чуть не плачет от радости? Так люди с ума и сходят. С какой стати ему кажется, что он искал ее целую вечность, а ее все не было и не было? И что он как будто перед ней в чем-то виноват, и теперь пришло время искупления? Что за идиотские мысли?

Единственное, что он очень хорошо прочувствовал и понял, так это то, что он действительно по-дурацки, необъяснимо счастлив, что может видеть и ощущать рядом с собой ее присутствие, и что ни за какие блага в мире, ни за что не согласился бы отказаться от этого. Просто не смог бы.

Когда ее не было рядом, он немножко умирал. Объяснить это невозможно, но немножко умирал и весь окружающий мир, который наполнялся ее присутствием, когда она была с ним, и так же непостижимо наполнялся ее отсутствием, когда ее не было. Просто наваждение! – он закрыл глаза. Снова открыл – она никуда не делась, не исчезла, – все так же сидела, чуть-чуть отпила из стакана.

Вдруг он снова с беспощадной ясностью понял, что никогда не смотрел ни на одну женщину глазами любви, что он вообще не имел ни малейшего понятия, что же это на самом деле такое. Что тогда было у него с другими женщинами? Он задал себе этот вопрос, и не смог на него ответить…