"Московский лабиринт Минотавра" - читать интересную книгу автора (Солнцева Наталья)

Москва. Десять месяцев тому назад

На церемонии бракосочетания Владимира и Феодоры присутствовали только самые близкие. Супруги Рябовы, родители невесты, чувствовали себя не в своей тарелке. Они боязливо уселись в черный «Мерседес» и за всю дорогу не проронили ни слова. От венчания молодые отказались, что существенно упростило процедуру обретения статуса мужа и жены.

Александра Гавриловна Корнеева старалась не смотреть на невестку. Петру Даниловичу, как ни странно, пришелся по душе выбор, сделанный сыном. Он даже не ожидал такого. Феодора Евграфовна, в строгом кремовом платье классического покроя, с изысканным колье на точеной шее, с забранными вверх волосами, была очаровательна. Она ничем не напоминала беспутных смазливых девиц, которыми раньше окружал себя Владимир. Длинные ноги и юная гладкость кожи еще не гарантируют счастливой семейной жизни. А сыну Корнеева как раз не хватало рассудительной, спокойной мудрости, зрелой снисходительности и терпения, выработанного опытом.

Господин Корнеев-старший преподнес невестке в подарок ожерелье с опалом удивительной красоты: камень таил в глубине мерцающий красноватый свет, а по краям отливал розовым и голубым.

- Супруге Наполеона Жозефине принадлежал изумительный опал «Пожар Трои», - сказал Петр Данилович. - А этот будет вашим! Я купил его на аукционе в Сиднее и назвал «Жар любви». Может быть, мое название не столь изысканно, но оно больше отвечает ситуации.

Свекор произвел на Феодору двоякое впечатление: он оказался вовсе не таким старым и дряхлым, как она надеялась; его подарок, галантность и нескрываемая симпатия понравились ей. Новоиспеченная госпожа Корнеева увидела, что вместо богатого самодура перед ней - умный, благородный и сильный человек, которого будет не просто спровадить в мир иной, дабы завладеть его миллионами.

Отметить знаменательное событие, женитьбу сына, Корнеевы решили в элегантном, небольшом, очень дорогом ресторане. Супруги Рябовы извинились и, сославшись на нездоровье, уехали домой, как строго-настрого приказала им дочь. Не хватало им опозориться перед новой родней, демонстрируя полное отсутствие светского воспитания и элементарное неумение пользоваться ножом и вилкой! Да и неуемная страсть Евграфа Рябова к спиртным напиткам могла испортить весь изысканный праздник.

Владимир заказал зал ресторана целиком, чтобы посторонние не мешали семейному времяпрепровождению. На крошечной сцене расположились музыканты, инструментальное трио: скрипка, виолончель и рояль. Сервировка стола поразила Феодору: цветы, скатерть, посуда были выше всяких похвал. Закуски и горячие блюда, вина, фрукты и сласти не уступали роскоши интерьера и звукам классической музыки.

- Это папа? постарался, - с ударением на французский манер шепнул Феодоре супруг. - У него старомодный вкус. Я не стал возражать, чтобы не расстраивать старика.

«Не такой уж он и старик, - подумала она. - А вкус у него превосходный».

Романтичная музыка Вивальди и Моцарта пробуждала неясные, томительные чувства, Феодора и не подозревала, что они таятся в ее душе. Подчиняясь внутреннему импульсу, она достала из футляра ожерелье с опалом и надела его поверх золотого колье. Камень приятно лег на грудь. В глазах свекра мелькнули удовольствие и признательность.

Новобрачная потеряла ощущение реальности: неужели это ей экстравагантный красавец Владимир надел на палец обручальное кольцо? Она теперь законная жена наследника миллионов! Уж не снится ли ей сладкий, но неправдоподобный сон? Вдруг она проснется, и все исчезнет - и невиданные кушанья, и баснословной цены ожерелье с опалом, и ее кремовое платье из атласа «от Шанель», и сидящий рядом молодой мужчина с горящими глазами? Неужели это ее муж? Ей удалось?!

От переживаний, от выпитого вина, от нежных, страстных звуков виолончели, от запаха и близости богатства кружилась голова, в груди разливалась жгучая истома. На какое-то мгновение Феодоре показалось, что она умирает. Или уже умерла?

- Вам нехорошо? - спросил голос свекра у самого ее уха. - Вы побледнели.

Владимир пил рюмку за рюмкой, плотоядно поглядывая на жену. Свекровь боролась с нахлынувшим отчаянием. Ее мальчик попался на крючок опытной, перезрелой львицы, которая проглотит его и косточек не оставит. Сын погубил себя, испортил свою жизнь. Боже, какой наивный, восторженный дурачок! Похоже, он страшно доволен тем, что натворил. Ловко этой Феодоре удалось его одурачить!

Сквозь туман опьянения и странного возбуждения молодая госпожа Корнеева умудрилась заметить некоторую натянутость в отношениях отца и сына. Когда они обращались друг к другу, лицо Владимира принимало недовольно-брезгливое выражение, а глаза Петра Даниловича темнели от подавляемого гнева.

Что ж, ей это только на руку. Значит, Владимир будет ее единомышленником, а не врагом. Вместе они легче осуществят план вступления в права наследования. Долго ждать - не в характере Феодоры. Она поймала на себе взгляд свекра и опустила ресницы. Блеск зрачков может выдать ее мысли, а господину Корнееву-старшему проницательности не занимать.

После ресторана Владимир решил увезти Феодору в свой загородный дом. Свекровь сухо попрощалась с сыном и невесткой, ее муж сделал это с заметным радушием и теплотой.

- Мы проведем пару дней в городе, - сказал Петр Данилович. - Звоните, если что.

Когда «Мерседес» молодоженов свернул с Кольцевой на дорогу, ведущую к деревне Рябинки, на окраине которой Корнеев построил дом для Владимира, стало совсем темно. Лихорадочное нетерпение охватило Феодору: наконец-то она увидит свое новое жилище!

Ее тактика до свадьбы заключалась в недопущении Владимира, что называется, ни к телу, ни к личной жизни невесты. Она пресекала любую его попытку перейти грань от платонического воздыхания к интимности, отвергала предложения уединиться или провести время в доме жениха, чем подстегивала интерес молодого человека, привыкшего к прямо противоположному поведению женщин. Феодора поставила на эту лошадку все и не могла позволить себе дрогнуть, допустить хотя бы малейшую оплошность. Она так молниеносно пришла к финишу, так мастерски провела этот блицкриг, что Владимир и опомниться не успел.

Упоение триумфом нет-нет да и омрачала непрошеная мыслишка: как-то уж слишком легко молодой Корнеев попал в расставленные сети. Феодора не давала сомнениям укорениться в уме, прорасти и дать всходы, гнала их прочь.

Фары автомобиля освещали изрытую колдобинами грунтовку; госпожа Корнеева все глаза проглядела, стараясь рассмотреть в густом мраке очертания вожделенного дома, куда ей предстояло войти хозяйкой. Как и мечтала Феодора, в окружение Владимира она войдет только его супругой, а в жилище - только хозяйкой.

Поместье, как Корнеев называл свой загородный коттедж с прилегающей к нему территорией, обнесенной каменным забором, неожиданно показалось из-за деревьев. Водитель «мерса» обернулся к пассажирам с улыбкой:

- Приехали.

Он нажал на кнопку пульта, и ворота гостеприимно раскрылись. Подошел сонный охранник, наблюдал, как въезжают во двор хозяева.

Владимир подал жене руку, помог выйти из машины. Одинокий фонарь соперничал с луной, заливая дом с остроконечной крышей, башенками и балконами голубоватым светом. На первом этаже горели два полукруглых окна.

Феодора, как во сне, шагала рядом с мужем по вымощенной плитками дорожке. Тяжелая дверь раскрылась, и на порог вышла пожилая женщина в белом фартуке с оборкой по краю. Она молчала.

- Знакомься, дорогая! - с интонацией деревенского барина произнес Владимир. - Это Матильда, наша домработница. Чистюля, обожает возиться с цветами, а готовит, как шеф-повар парижского ресторана.

- Здравствуйте, - сказала Феодора, выдавливая улыбку.

Строгий, чопорный вид Матильды, ее худощавое лицо, поджатые губы произвели на новую хозяйку гнетущее впечатление.

Матильда только кивнула аккуратной, волосок к волоску причесанной головой.

- Она глухонемая, - пояснил Владимир. - Не волнуйся, ты привыкнешь.