"Золотистая энергия" - читать интересную книгу автора (Патрацкая Наталья)

Глава 12

Быть не может!

На следующий день Марго встретила Егор Сергеевич. Они дошли с коляской, по аллеи до местного пляжа. У пруда, в вечерних лучах солнца, лежали несколько человек, две девушки привлекли их внимание, на одной из них были только маленькие трусики, открытые публике груди, свободно волновались от ее дыханья. В трех шагах от них, на скамейке сидел молодой мужчина, тянул пиво из банки, и не отрывал глаз от доступных взгляду грудей. Егор Сергеевич от того зрелища, почувствовал пробуждение своих желаний, он готов был оторваться от Марго и ринуться к доступным грудям.

Марго это почувствовала и просто сказала:

– Егор Сергеевич, идем в твой номер в гостинице, ко мне домой нельзя, Валера может вернуться.

– Марго, а как же малыш, ему надо есть, а в гостинице нет детского питания?

– Да, не волнуйся, ты, у меня вновь появилось молоко.

– Но оно ведь кончилось?

– Не кончилось, а несколько дней его действительно было мало, а сейчас вполне хватит покормить нашего сына, если ты молоко не съешь за него.

– Не съем, оставлю ребенку, жаль, что я потратился на эту дачу, теперь у меня в городе нет квартиры, пойдем в мой номер в гостинице, здесь рядом.

– Я знаю.

Они поцеловались, проезжая мимо пляжа, унося импульсы желаний…

Ребенок спал, его оставили спать в коляске. Егор Сергеевич и Марго, по очереди приняв душ, по накатанным отношениям, вступили в новую фазу своей любви, но без участия грудного молока.

Егор Сергеевич отодвинулся от нее и спросил, глядя в гостиничный потолок:

– Марго, у тебя была однокомнатная квартира, она еще есть? Мне этот номер в гостинице обходится в копеечку.

– Тяжелый случай, после рождения малыша, мы из моей однокомнатной квартиры переехали в трехкомнатную квартиру свекрови, Инессы Евгеньевны, она, скрипя зубами, переехала в нашу квартиру. Дальше – хуже. Мою квартиру она отдала Родьке, его квартиру забрала для реставрационной мастерской, так, как она находиться на первом этаже, а себе купила двух комнатную квартиру в новостройке. Вот как!

– Слушай, а чего я тут с тобой время трачу, если у тебя ничего нет? Шла бы ты к своему Валере, раз у вас на троих теперь трехкомнатная квартира.

– А у нас с тобой сын, ты забыл? И у тебя есть шикарный загородный дом.

– Но у тебя нет ничего, ведь квартира у вас общая!

– У меня есть наш сын.

– Так забирай его и дуй к своему хозяину квартиры!

– Как, знаешь! Валера отец ребенка, а не ты, Егор Сергеевич! Как бы он мог быть твоим ребенком, если мы с тобой познакомились через твой аппетит, к грудному молоку? – сказала она, покормив грудью, проснувшегося в коляске малыша и вышла на улицу.

Темнело, тополиный пух притаился среди травы, Марго с помощью случайного помощника, поставила коляску с малышом в автобус и поехала домой.

Валера с Родькой сидели в креслах, рядом с мраморным столом и пили пиво.

– Валера, вон она, приехала, – вскричал Родька и пошел в соседнюю квартиру.

Валера поцеловал Марго. Жизнь есть жизнь. Невостребованная любовь Валеры требовала выхода. Ребенок спал. Пришлось ей второй раз за вечер выполнить супружеский долг. Долг есть долг.

Егор Сергеевич, послав подальше бедную Марго, помня о том, что богатым он стал из-за одной богатой женщины, решил приумножить свое богатство за счет новой, состоятельной женщины, и прямо скажем еще молодой. В своем районе города он знал всех, благополучных дам, к ним относилась и Анфиса. Он решил взять ее для себя даром. Он привел себя в порядок, посетил все салоны красоты, даже мышцы покачал и явился с букетом в кабинет директора антикварного салона, известного в своем городе, благодаря ее находчивости.

Анфиса сидела в своем кабинете и просматривала наброски Прохора Степановича, мельком посмотрев на Егора Сергеевича, она сказала ему, что есть предположение, что в одном из соседних городов найдена еще одна реликвия прошлого с Янтарем.

Кто бы сомневался, – подумал Егор Сергеевич, а вслух сказал:

– Дорогая Анфиса спасибо вам за участие в создание музея, примите мой скромный букет, – и поднес мне великолепный, многоярусный букет цветов, – у меня есть предложение: посетите мою скромную дачу, посмотрите музей в действие, через неделю.

– Егор Сергеевич, возражений нет, заезжайте через неделю, если не забудете о своих словах.

Лариса за месяц отмыла все помещения дома Егора Сергеевича, последней комнатой был местный музей, ключи от которого она получила в последнюю очередь. В комнате, за вишневыми портьерами ей было немного жутко, казалось, что предметы старины были живыми, они светились, подмигивали Янтарем. Она, дрожа всем телом, протирала загадочную мебель, утыканную темными камешками, и с величайшим наслаждением закрыла дверь этой комнаты; радуясь, что срок ее работы на даче подошел к концу. Она получила расчет.

Кирилл Николаевич, уезжающий одновременно с ней, подвез ее до дома, а сам поехал в гостиницу, не заглянув в свою квартиру.

На следующий день на дачу приехали Егор Сергеевич и Анфиса, кроме них там был повар и охранник. Она отметила чистоту, царившую везде в этом современном доме.

В отличие от Марго, она не была аморфной дамой, и настояла на первоочередном визите в музей. В комнате, с закрытыми ставнями, с плотными, бархатными портьерами вишневого цвета, пришлось включить свет. Мебель была, ей вся знакома, она отметила, что размеры комнаты позволяют добавлять в нее предметы, это ее больше всего интересовало.

– Егор Сергеевич, все хорошо, но стены современные, и портят интерьер и общее впечатление, не лучше ли сделать стены из деревянных панелей, выполненных под старину, и еще, нельзя ли добавить маленькую комнату к музею и собирать две коллекции отдельно: столовую, спальню.

– Анфиса, как вы глобально мыслите! Я с вами согласен, но сейчас у меня на это нет свободных средств, хотя в скором времени они будут непременно.

– Ладно, отделка стен помещений музея, за мой счет, надеюсь, еще одну комнату вы сюда добавите.

Егор Сергеевич мысленно обрадовался, правильной дорогой шли его мысли, видимо ей он очень понравился; он подумал, что за букет цветов он купил деревянные панели в двух комнатах. Хороший план!

Кирилл Николаевич после посещения музея Егора Сергеевича, в последний день на даче, не мог больше работать в своем гранатовом кабинете, ему все казалось, что он сидит в музеи, чтобы избавиться от назойливой мысли, он позвонил:

– Егор, привет, это я; слушай, хочу отдать в твой музей свой Гранатовый кабинет.

Егор Сергеевич, чуть присвистнул и ответил:

– Беру, не гладя, если он от Анфисы.

– От нее.

Егор Сергеевич позвонил:

– Анфиса, мне Кирилл Николаевич предлагает Гранатовый кабинет в музей, хочу под музей выделить четыре комнаты, надо подумать над названиями и над оформлением.

– Егор Сергеевич, над этим думать может один человек – Марго, а результат она покажет мне, потом мы его тебе предъявим. Договорились? Она знает планировку твоего дома, ехать ей к тебе не обязательно.

У Егора Сергеевича возникло ощущение, что его за уши отодрали, как маленького, но и подарки он стал получать весьма весомые.

Ларисе, для Инны, Кирилл Николаевич предложил маленькую, породистую собачку. Она взяла ее на руки, и больше никому не отдавала, живая игрушка ее вполне устроила.

Лариса сказала Кириллу Николаевичу, что, судя по всему, у них будет ребенок.

– Лариса, быть не может! Мне сорок лет! Детей нет! А если это ребенок Прохора Степановича?

– А мне всего тридцать лет, и Прохора Степановича в моей жизни нет уже два года, он только иногда передает деньги для Инны.

– Что делать будешь?

– И ты спрашиваешь? Я оставляю ребенка, а ты поможешь мне хотя бы пару первых лет с малышом, дальше я сама проживу.

– О, чем речь! Помогу, чем могу! Я теперь сто процентный мужчина!

Кирилл Николаевич тут же сообщил эту новость – своей жене Эмме, та, странное дело, без тени ревности, сказала, что ребенку надо помочь родиться и взять его потом себе. Эту новость от своей жены, Кирилл пересказал любовнице Ларисе, та ответила весьма неожиданно:

– Ребенка кормить грудью буду я, первый год он будет со мной, а вы с ним можете гулять, а дальше будет видно. Дело в том, что я боюсь, рака груди, а у женщин, кормивших детей грудью, его практически не бывает, я такое где-то слышала.

– Договорились, береги себя, будем вместе воспитывать нашего ребенка, кстати, для сестры своего ребенка я буду перечислять некую сумму денег с сегодняшнего дня.

Лариса такого счастья и не ожидала. Прохор Степанович, услышав от бывшей жены сенсационную новость, ухом не повел, а только подумал, как хорошо, что он к ней на дачу в машине Егора Сергеевича не поехал, а то бы ребенка ему приписали.

Лариса решила заставить Инну сделать селедку под шубой, но та сделала вид, что не услышала, через сутки мать повторила задачу.

Дочь разревелась, разрыдалась, в ответ услышала вопли матери, перечисляющей ей наказания. Девочка поняла, что лучше пойти и сделать треклятую селедку под шубой.

Она еще раз спросила, что надо для этого сварить и сколько. В большую кастрюлю она налила воды, положила в нее много, вымытой свеклы, немного моркови и картофеля. В другую кастрюлю, меньшего размера, она насыпала соли, налила воды, положила яйца. Дальше, самое сложное, разделать селедку, удалив из нее все косточки.

Мать показала, как надо разделывать селедку, всем нравиться разрывать ее на две части, за хвост, тогда все основные косточки скелета сами выходят из селедки. А дальше начинается мука с маленькими косточками, а потом надо разложить мелкие кусочки селедки на блюдо, и постепенно покрывать селедку шубой, состоящую из тертых овощей, яиц, майонеза…

В гости к ним, на фирменное блюдо, пришел Кирилл Николаевич, они ему немного обрадовались, видя в его руках вкусные продукты. Стол получился праздничным, но настроение в целом было такое, словно приспустили флаг на корабле. Мужчина был озадачен тем, что ему поспешно пришлось развестись с Эммой.

Лариса прямо ему сказала, что ей не вынести семью из четырех человек. Инна тут же спросила, а кто четвертый, и ей пришлось открыть правду, что скоро у нее будет брат или сестра. Девочка в первый момент обрадовалась, а во второй впала в тоску.

Возник момент, когда все втроем они были готовы разреветься. Выход нашелся неожиданный. Ларису неожиданно скрутило от боли так, что она сжалась в комочек и выскочила из-за стола. Ее не было долго, когда она появилась, то сказала, что четвертого не будет, не получилось. Кирилл обхватил рукой свои челюсти, ему казалось, что его зубы все одновременно заболели. Он почувствовал боль в сердце и стал оседать со стула.

Лариса сама лежала, скорченная от боли и не могла встать. Инна посмотрела на страданья взрослых и бросилась к телефону, вместо скорой помощи она позвонила отцу, тот был дома, и просто бегом прибежал к ним, благо дома находятся в одном квартале.

Его соперник лежал и еле дышал. Прохор Степанович достал из своего кармана таблетки от боли в сердце и дал их Кириллу. Потом он подошел к своей бывшей жене, с которой не жил и не разводился, из-за ее криков. Он подержал огромную ладонь, на ее животе, и боль из нее стала выходить, словно своей ладонью он ее вытягивал.

Потом он позвонил в гостиницу и вызвал Эмму, не спрашивая разрешения у больных.

Пока Эмма ехала к ним, Прохор Степанович сел за стол и съел всю селедку под шубой, потом позвал Инну прогуляться с ним по свежему воздуху, после очередного дождя.

Эмма вбежала в квартиру, посмотрела на Кирилла, вздохнула, подняла его. Он встал и пошел с ней к машине, к прежней, благополучной жизни. Лариса осталась одна, она лежала и смотрела на стол, где не было селедки, но ей она была уже не нужна.

Анфиса лежала на новом диване перед новым плоским экраном телевизора, и думала о Егоре. Зацепил он ее своей импозантностью, музеем, планировкой и вообще гранатовой мебелью, которая продолжала увеличивать свою численность. Анфиса готова была ему подарить гранатовую кровать, если он ее полюбит, на этой кровати…

Мысли вылетели из головы внезапно, а потом назойливо стали крутиться в мозгу, лет пять она жила без мужчин, Самсон Сергеевич любил жить за границей, а тут и так был Шурик, а теперь она задумалась о Егоре Сергеевиче…

Стыдно? Конечно! Но мысль появилась, потом исчезла, Анфиса нажала на пульт телевизора и уснула.

Шурик Селедкин, понял одно, что он зря променял Анфису на Леночку, он резко почувствовал уменьшение финансирования. Он попробовал куснуть собственный локоть перед зеркалом, но не получилось, тогда он предложил Леночке забрать у нее театр кукол на тумбе, та обрадовалась:

– Шурик, забирай свой хлам, только место занимает.

И он забрал этот хлам и принес его Анфисе, директору антикварного салона, она, выспавшись в обед дома, сидела на работе в своем офисе с хорошим настроением; и, естественно все пошло по накатанным рельсам реставрации.

Жара надвинулась внезапно, дневная духота давила и угнетала все существо Марго, после треволнений последних дней, она думала только о том, как избежать мужчин, в жизни. Она отказалась заниматься разработкой интерьера дачи Егора Сергеевича, и вообще участвовать в гонке по выдумыванию гранатовой мебели. Да, ей повезло купить Гранатовые часы, но все остальное – без нее. Она занималась ребенком, готовила еду, для себя, чтобы не потерять молоко и все.

Рядом скользил Валера по квартире, но она особо его не касалась, и не о чем не просила.

В жаркие дни она выходила гулять с коляской рано, ходила по аллеям парка, потом выходила вечером, а днем сидела с ребенком дома; маленький мальчик капризничал, она махала над ним большой книгой, журналом, включала в стороне от него вентилятор, но тепло лишь немного радовало, что оно вообще бывает. Она очень жалела, что произвела родственный обмен, больше всего ей хотелось вернуть маленькую квартиру, и однажды она об этом заговорила с Валерой, с Родькой, даже Инессе Евгеньевне позвонила.

Никто не стал возражать, все были 'за'. Родька переехал в свою квартиру. Марго переехала в свою однокомнатную квартиру. Валера остался один в трехкомнатной квартире, но это уже его дело, и Инессы Евгеньевны.

Жена Кирилла Николаевича, Эмма, не могла долго страдать от собственного благородства, она предложила мужу развестись, в свете последних событий. Сказано – сделано. Труднее всего, оказалось, заполнить бланк квитанции в сбербанке, надо написать тьму цифр, и все из-за 200 рублей, брали бы триста наличными, людей бы больше разводилось.

Эмма заполнила бланк быстрее, еще и за квартиру успела заплатить, потом ушла ждать Кирилла в УЗАГС, там успела съесть шоколад, поскучать, и только тогда появился супруг со своей квитанцией. Им дали один бланк на двоих, они заполнили каждый свою колонку по вертикали, и все. ВСЕ! Домой шли врозь, каждый со своей скоростью передвижения.

Как оказалось, у них на двоих было две квартиры, каждый ушел в свою, раньше они одну сдавали, а тут, как раз была смена постояльцев, все к одному, к разводу.

Избалованный Кирилл Николаевич, привыкший к хорошему женскому уходу, сразу почувствовал провал в своей жизни, и подумал, что дети даются трудно. Трудно быть настоящим мужчиной! Получилось, что он стал вторым спутником Ларисы, после Прохора Степановича. Она пока живет одна с Инной, а мужчины живут поодаль от нее.

Затосковал Кирилл от собственного благородства, да и Лариса отказала ему в дальнейшем совместном существовании. Вот оно как все сложилось, знал бы, так на ту дачу не ездил бы вовсе.

Анфиса предложила Егору Сергеевичу деловое соглашение, без дальнейших букетов: она поставляет ему антикварную мебель, он снабжает ее сертификатом качества. Он сдает в наем антикварный этаж дачи, за большие деньги, и расплачивается за мебель для его музейной дачи, берущей начало от графа Орлова, от 17.. года. А кто не хочет пожить в интерьере, в котором сама царица почивала? И он согласился, поняв, что Анфису импозантностью не купишь.

Жара исчезла под отвесными струями дождя, ветер, изменивший направление, принес прохладу в отношения людей. Переключая каналы телевизора, Инесса Евгеньевна увидела отрывок знакомого фильма, когда-то она с большим удовольствием смотрела сериал 'Возвращение в Эдем'.

Она стала смотреть фильм, не отрывая глаз от экрана. Героиня возвращалась в жизнь, с необыкновенно красивой прической. Сейчас таких фильмов много, о перекройке пожилых женщин, в молодых, а это все же был первый такой фильм. Да еще художественный. Тут же ей захотелось бежать в парикмахерскую и сделать прическу, как у героини фильма.

Потом пришла мысль, о том, что сколько раз после химической завивки она оставалась с кошмой на голове, волосы утрачивали свою структуру, и приходилось покупать парики. О, а что если у Тары парик? Хорошая мысль, уж очень красиво, вот и в парикмахерскую идти не надо. Дальше ее привлекла сцена в бассейне, где родной муж пытался Тару утопить, но в него стреляет любовница… Интересная мысль, когда смотришь импортные фильмы о дворцах и бассейнах, в первый момент появляется зависть, что у них свой бассейн.

Во второй момент понимаешь, что бассейн – это спасение от жары, и, в общем-то, оно не для нервных людей. Следующая интересная передача ей попалась о русском модерне в мебельной промышленности конца девятнадцатого века. Отличная мебель, видимо был мастер, великолепная резьба по дереву, зря передачу не записала, такие предметы старины!

Важна идея, а сделать русский модерн можно всегда, если бы его можно было на поток поставить!

Раздался телефонный звонок Прохора Степановича:

– Инесса Евгеньевна, мы тут гуляем с Инной, не хочешь присоединиться?

– Вы где? А, сейчас подойду.

Она надела брюки, обруч на волосы, кожаную курточку, обувь и вышла. У подъезда стояли Прохор Степанович и Инна. Они тут же стали рассказывать ей последние новости, связанные со Ларисой и Кириллом.

– А от меня, вы, что хотели услышать? – не выдержав потока новостей, спросила Инесса Евгеньевна, – мне вас пожалеть? Похоже все нормально.

– Так, ситуация стрессовая, – пробасил Прохор Степанович, – пойдем по парку, одна ведь все равно гулять не будешь.

– Это верно, а Инне скучно не будет с нами?

– А я с вами не пойду, папа денег подбросил я в магазин пойду. Пока! – махнула им рукой Инна, и исчезла за поворотом.

– Прохор Степанович, ты видел мебель русского модерна конца девятнадцатого века?

– Инна, круто сказано, но это была одна фабрика, очень трудоемкая работа, резьбы много.

– А мы могли бы ее сделать? Резчики по дереву такого уровня найдутся?

– Были бы деньги – резчики найдутся.

– Найди пару человек, есть идея, займемся русским модерном.

И они тихо пошли по парку, вдыхая лесные ароматы вечернего воздуха. Радуясь тишине и собственному спокойствию.