"В электричке" - читать интересную книгу автора (Родионов. Андрей)
Скандофорды На платформе Москва-Третья
Продает скандофордыМаленький дедушка в пиджаке.Морщины на лбу у него как фиорды,И синяя жилка на желтом виске.— Мне семьдесят пять лет,Я продавать скандофорды вынужден,Чтобы купить дорогие лекарства, —Так говорит, глядя на наши наглые морды.Я не купил скандофордов у деда,Я не люблю ребусы,Чтобы убить время, оставшееся до смерти.Достаточно купить дорогие лекарства.Мне тридцать лет, и я вынужденЕздить на электричках и на метро.Не заставляйте меня хотя быРазглядывать скандофорды по дороге!Монах и девочка с глазами собакиСовещаются, кто первый пойдет в вагон побираться.Они еще старые не очень,Но им тоже нужны дорогие лекарства.И вот уж следом вошли музыканты,Раздались синтезатора мощные аккорды:Будут деньги на дорогие лекарства,И даже хватит на скандофорды.Гуляет поезд по кривым фиордам,Карманы забиты ненужным, прошлым.И все уже в прошлом мои скандофорды,И дорогие лекарства тоже.* * *Красавица и наркоманка с длинными ногамиЖивет со мною уже около года.Она бывшая девушка известного музыканта,Совершенно сторчавшегося рейвера-урода.Я знаю: наверное, она мне не изменяет,В последнее время чего-то боится:Старается не встречаться со старыми друзьями,Предпочитает общение с одноразовым шприцем.Я ее понимаю, она усталая сука,Нужна тихая гавань и большому фрегату.Со мной она отдыхает — я спокойный и скучный,И никогда при ней не ругаюсь матом.Она работает секретаршей, я потихоньку воруюВ секонд-хендах, магазинах USA Global,Приторговываю шмалью, на Арбате танцую:Под рейв перед лохами кручу жопой.Мама говорит: во всем жена виновата,Что я скоро надорвусь, да и я сам это знаю.На кончике иголки коричневая вата,Но я не боюсь, это жизнь такая.Я стараюсь быть сильным, стараюсь быть смелым,Пить наравне с ее бывшими френдами.Жить по-настоящему, отдавать всего себя,Хотя по жизни окружен сплошными секонд-хендами.Она тоже секонд, в некотором роде:Вещи устают и ищут тихих хозяев.И, кстати, героин, в отличие от природыНе оставляет впечатления потерянного рая.* * *Олег и Валентин повстречали Леонида,Который дал им утром денег,Чтобы ему привезли белый.Вечером они и повстречали Леонида,И Леонид спросил Олега и Валентина:— Ну что, привезли?Олег и Валентин достали белый.Леониду, когда он развернул, показалось,Что его обманывают.— И это все? — спросил он.— Это все, Леонид, — отвечали друзья.— Но здесь очень мало белого,Тогда отдавайте деньги!— Деньги у нас отняли в милиции, Леонид, —Отвечали друзья.Я слышал, как они орали друг на другаПрактически до самого метро «Чеховская».— Где деньги, где деньги, Олег и Валентин?!— Нас кинули, Леонид, нас кинули, Леонид!— Танцующий приедет сейчасСкиньтесь со Стасом, если хотите.Танцующий привезет белыйЧерез полтора часа, подождите.— Нет, Леонид, не доставай ножа!Давай, Леонид поговорим не спеша!Олег и Валентин, Олег и Валентин…— Где белый, где деньги?— Потом поговорим.Около метро «Чеховская» я встретилТанцующего и Стаса.Они были под белым.* * *Однажды на море, стоя около дельфинарияИ находясь в плохом настроенииЯ услышал вдруг из репродуктора: «А сейчас прозвучит ария»,И следом отвратительный рев вместо пения.Не сразу я понял, что это былаИз дельфинария прямая трансляция.Мое настроение упало ниже нуля,Но после этих мерзких звуковЯ вдруг услышал овации.Дельфиньи старанья были сполна вознагражденыЗаполненным до отказа зрительным залом:Люди, приехавшие со всех концов страныСчитали хорошим то, что я считал калом.Мне захотелось курить, хотя на отдыхе я не курю.Я решил, что с меня довольно арий.Пройдя метров двести, я сел на скамью у какого-то здания,Но это оказался еще один дельфинарий.И когда из открытых дверей донеслось:«А сейчас вы услышите пение котика»,Я сорвался со скамьи, как будто сел на гвоздь.Еще немного, и мне опять захочется наркотиков.К сожалению, я не мог уходить,Поскольку у меня здесь была стрелка забита.Что заставляет этих животных так выть?!Что заставляет так выть паразитов?!А может, они глумятся над тем,Что люди прикалываются к их мотивам?Они, дельфины, в натуре ничего не стесняются совсем:Чего стесняться, если ты — рыба!Но больше всего меня умиляло то,С каким восторгом их пение встречала публика.Наверное, чувствуешь себя как Кусто,Слушая звуки моря, не выходя из кубрика.В тот вечер я сильно напился с горя,И все равно долго не мог забыться сном:Мне казалось, я слышу чье-то пение из моря,Но это пение мне уже не казалось таким говном.* * *Мой ночной вор АликХодит за мной по пятам.Если я пьяным заснул на бульваре,Алик сразу лезет ко мне в карман.Алик за три года украл у меняТри пейджера и два телефона,Один бумажник, в котором было два рубля,Еще две кожаные сумки стали добычей этого вора.Один раз проснувшись на лавочке утромЯ обнаружил на пальцах пропажу серебряных гаек.В моей записной книжке была сделана надпись красной ручкой:«Привет. Я твой ночной вор Алик».Кажется ночью, в пьяном бреду,Я видел его лицо в бумажном стакане.Алик, Алик, гореть тебе в аду!Гореть тебе в аду, проклятый Алик!Мой ночной вор крадется за мной,Когда я иду в ночное кафе.С клетчатой сумкой, пока пустой,Он ходит вокруг меня и улыбается мне.Алик — акула ночных скамеек,Это стая наглых чаек.Вот все, что умеетМой ночной вор Алик.Когда-нибудь я куплю гранатуИ обклею ее золотою фольгою:Пусть Алик взорвется, вернувшись на хату,И больше не будет ходить за мною.Пусть он подавится золотым пейджеромИ еще одним золотым телефоном.А я спокойно вздохну, и вечеромТихо пойду дорожкой знакомой.
* * *Давным-давно, в магазине «Книги»Работал я экспедитором-грузчиком.Входившая в моду профессия барыгиЗаставляла меня относиться к книгам, как к мусору.В то время произошел случай со мной,Точнее, неприличный случай с моим начальником.А моим начальником была женщина-алкоголичка.Она пила, как лошадь, работала, как вол.«Под небом голубым есть город золотой», —Ей очень нравилась эта песня.Временами у нее начинался запой,Шаг за шагом она приближалась к бездне.К бездне, в которой, если лететь до самого дна,Можно попасть в Золотой Город прямиком.Забыл сказать: она пила не одна,А с мужем своим, телемастером, обычным мужиком.Однажды приходит она рано утром на работуИ сразу вызывает меня:— Иди и купи портвейна на сотку.По тем временам это было до хрена!Мы сели пить, и примерно к обедуВыпили все, что я на сотку принес.— Сходи еще, я домой не поеду:Останусь здесь ночевать. — Не вопрос, —Я отвечал, еле ворочая язык.До этого мы, кстати, сидели молча,Ее глаза были, как два входа в тупик.Мы выпили еще, и я услышал такуюИсторию, достойную пера Генриха Сапгира:Мать ее мужа разрешала этому мудаку ЮреДнем изменять жене в своей квартире.Сама же отмазывала его перед женой,Говорила, что он пожрать к ней заходит.«Под небом голубым есть город золотой», —Пришла мне на ум одна из ее любимых мелодий.— И как же вы вычислили этого вонючего козла? —Спросил я, вытягивая сигарету из ее пачки.— В обед случайно к его матери я зашла,А она открыла дверь, не надев собачки.Он валялся на диване с какой-то блядью,А мать слушала в это время «Маяк».И тут она заплакала.Она плакала до вечера, и мы пили коньяк.Вскоре ее уволили за пьянство,Потом и меня поймали на воровстве.И я всегда вспоминаю об этом блядстве,Когда читаю в своей трудовой книжке,Что уволен по статье…Город тупиков, гаражей и заборов,Рождает истории, одна паршивей другой.Я стою на пустыре с трудовой книжкой вораИ пою: «Под небом голубым есть город золотой».* * *Проезжая мимо помойкиИногда увидишь: в грязиЛежат холодильник или плита,Расписанные фантастическими цветами.Эта тяга народа к творчествуУмиляет и настораживает,Но примитивное зодчествоПомойку облагораживает.Твой холодильник не такой, как у всех,На твоем серванте — бумажная аппликация.На стене — картина неизвестного художника,Который умер в четырнадцать летВо время мастурбации.Ты как вылезший наружу конец пружины диванной,Ты была большая оригиналка.Твой холодильник, раскрашенный странноЯ вспомнил, проезжая мимо свалки.И пусть уже пусто, и нет просвета:Потянулись заборы и гаражи,Ты продолжаешь вкладывать душу в предметы,В предметы, у которых нет своей души.* * *Я сел в поезд одного из направлений местных,Вагон был почти пустой.Заняты были всего три места,И все три заняты передо мной.На одной скамье сидели втроемБаба и два мужика.Я им, видимо, помешал, не знаю, в чем:Они с ненавистью посмотрели на меня.Вагон тронулся, я устроился удобно,И притворился, что крепко сплю.Минуты три они сидели спокойно,Потом пересели на другую скамью.— Что они там делают, узнать пора бы, —Продолжая как-будто спать,Я увидел, что торчащую над сиденьем голову бабыМужская рука попыталась обнять.Внезапно один из мужиков обернулся,Но я вовремя успел глаза закрыть.— Только бы этот мудак не проснулся, —Услышал я голос, но чей, не смог определить.Тогда я решил вскрыть неизвестности дамбу,Узнать тайну их странного поведения.Я встал, взял сигарету и пошел в тамбур.Все трое вздрогнули при моем появлении.Раньше я мог видеть только их головы:Спинка сидения загораживала тела.Но подойдя к ним, я увидел, что все трое — голые,И лишь подвернута на шее водолазка на бабе была.Докурив сигарету, я вернулся,Оргия была в самом разгаре.На меня уже не обратил внимания никто,И я спокойно сделал несколько фотографий.Завтра продам их в «Мегаполис-Экспресс»По двести рублей за штуку.Репортаж под названием «железнодорожный секс»Прославит двух работяг и привокзальную шлюху.* * *На платформе Северянин,Северянин, СеверянинПьяный инопланетянинЭлектричку поджидал.Подошел к нему я сзади,Добрый, блядь, самаритянин,Подошел к нему я сзадиИ коленкой наподдал.У меня крепки коленки,У меня крепки коленки,Полетел он как в тарелкеНад платформою пустой.Колесом товарный поездРаздавил его по пояс.Мерзкий маленький захватчик!Не такой уж ты крутой!Прилетали тут тарелки,Очень черные тарелки,Злые инопланетянеГнули щупальца свои.И нависли надо мною,И со мной забили стрелкиНочью в следующую средуУ созвездия Змеи.Над платформой Северянин,под платформой СеверянинМертвый инопланетянинУлетел в последний рейс.Я уехал в электричке,Я куплю змею на Птичке,Я отвечу им предметноЗа работу МПС.