Глава 5. О том, какое зло принес Эмери своим лживым языком

На закате того же дня в королевский город прибыл граф Эмери, ведя за поводья коня с трупом его хозяина на спине. Проезжая через ворота, Эмери издавал жалобный вопль горя, и ему вторили его спутники. Услышав эти стенания, жители города высыпали из своих домов и тоже зарыдали при виде столь печального зрелища. Эмери направился прямо к королю, и застал того за кубком вина, сидящим в окружении Юона и своих пэров.

Представ перед королем, Эмери отвязал тело принца, и оно соскользнуло на пол, громыхая доспехами. Мертвый Чариот упал прямо к ногам своего отца. И тут граф-изменник закричал как можно громче, чтобы все услышали его:

– Посмотрите же на труп принца Чариота, которого предательски убили! Да, он убит, мой король и лорды, и убит этим негодяем, который осмелился восседать здесь с вами на почетном месте! И имя его – Юон Бордосский!

Юон, пристально посмотрев на тело, понял, что оно принадлежит рыцарю, тяжело ранившему Жерара, а потом павшему от его меча. И он изумился словам Эмери, ибо он непредумышленно убил Чариота. Посему теперь он довольно спокойно произнес:

– Ваше величество, труп, лежащий здесь, принадлежит тому самому неизвестному рыцарю, который ранил моего брата, и которого я убил в наказание за то подлое деяние… Мой брат был не вооружен и…

Но пока он говорил, Эмери упал на колени и снял с головы убитого шлем, так чтобы все собравшиеся смогли увидеть лицо покойного. Из горла короля вырвался горестный крик. Он души не чаял в Чариоте, и вот теперь его любимый сын лежал подле его ног, убитый в полном расцвете своей молодости.

– О, сын мой! – крик короля прогремел через анфиладу залов и пронзил сердца всех, кто слышал его, ибо глубину королевского горя нельзя было высказать словами.

– Да, это ваш сын, ваше величество. И здесь, рядом с вами находится этот лживый Юон, которого вы лелеете, а он убил Чариота. Мы охотились в лесу, чем так любил по обыкновению заниматься принц, и выпустил сокола за добычей, и, помнится, очень вознегодовал, когда птица вернулась, так и не настигнув свою жертву. Тогда мы поскакали за ней, и случайно сбились с нашей дороги, и выехали на другую, где как раз проезжал этот подлый молокосос. И надо же, сокол принца сидел у него на запястье. Когда принц Чариот потребовал отдать ему птицу, этот самый Юон вместе со своим братцем набросились на него и разделались без…

От подобной лжи Юон поначалу лишился дара речи. Но вскоре он взял себя в руки, снял перчатку и швырнул ее прямо в лицо графа, угодив ему в лживый рот.

– Ты лжешь! – вскричал юный лорд из Бордо, когда, наконец, вновь смог заговорить.

Но Карл Великий незаметно указал стражникам схватить герцога, что они и сделали, быстро заломив его руки за спину, несмотря на его отчаянное сопротивление.

– Отрубить голову этому убийце! – проревел король.

И стражники так и поступили бы, но герцог Неймс резко остановил их, сказав:

– По законам рыцарства и дворянского сословия, мы не можем так поступить с этим юношей. Он назвал Эмери «лжецом» и тем самым потребовал от него доказательств правдивости его рассказа. И он должен доказать это своей жизнью. Пусть Судьею обоих выступит наш Господь Бог. Таково его право, и ни один земной король не может его у него отнять!

От гнева Карл Великий был мрачен, как туча, но он увидел, что все пэры и лорды придерживаются того же мнения, что и Неймс. И несмотря на ярость по отношению к Юону, он понимал всю серьезность возникшей проблемы. Посему король был вынужден согласиться. Однако он сделал это весьма неохотно, и с черной ненавистью в сердце.

– Пусть они сразятся, согласно обычаям рыцарства, – медленно промолвил он. – И возможно Бог справедливо поступит с убийцей. Но также пусть все теперь запомнят, что если кто-нибудь из двоих умрет до того, как признает свою вину в этом деле, то оставшийся в живых незамедлительно будет изгнан из королевства, чтобы никогда не возвращаться!

Все присутствующие громко вскричали от подобной несправедливости, ибо все прекрасно понимали, что любой может быть убит в самом разгаре боя так, что у него не будет времени на признание. О чем Неймс прямо заявил королю, но все оказалось тщетным, поскольку воля Карла Великого в этом вопросе была непреклонна, и ни один человек не сумел бы переубедить его.

Первыми ушли Юон с Неймсом. Молодой человек попросил Неймса продержать его в безопасности до утра, когда он встретится с Эмери в смертельном поединке. Граф тоже покинул Двор, а король скорбел над телом погибшего сына.