"СМЕРТЬ ГЕРЦОГА ОФЕНСКОГО" - читать интересную книгу автора (д'Аннунцио Габриэле)

III

И правда, толпа с ревом устремилась вверх по широ­кой дороге, потрясая оружием, вилами, косами, и в ярости ее была такая согласованность, что она казалась не скопищем отдельных людей, а единой массой слепого ве­щества, движимой некоей неодолимой силой. В несколько минут она оказалась у самого дворца, окружила его, как огромная извивающаяся змея, и замкнула все здание тес­ным кольцом. Кое-кто из мятежников держал в руках длинные связки зажженных, как факелы, камышей, ко­торые красноватым дрожащим светом озаряли лица и с громким треском разбрасывали кругом искры и мелкие горящие щепки. Другие, тесно сплотившись, вздымали шест, с которого свисало мертвое человеческое тело. Их голоса и жесты сулили смерть. Сквозь их ругательства прорывалось все одно и то же имя:

— Кассаура! Кассаура!

С ужасом и отчаянием герцог Офенский узнал в изу­родованном трупе на шесте Винченцо Мурро, которого он еще ночью послал за солдатами. Он указал на под­вешенное тело Маццагронье, и тот произнес тихим го­лосом:

— Теперь конец!

Но эти слова расслышал дон Филиппо, и он заныл так жалобно, что у всех сжалось сердце.

Слуги толпились у дверей, бледные, дрожащие от страха. Одни плакали, другие взывали к святым угодникам, кое-кто уже подумывал о предательстве. Нельзя ли, вы­дав хозяина толпе, спасти свою шкуру? Пять-шесть че­ловек похрабрее держали совет, подбодряя друг друга.

— На балкон! На балкон! — вопил бушующий на­род. — На балкон!

Герцог Офенский отвел дворецкого в сторону и о чем-то тихо переговорил с ним. Потом он обратился к дону Филиппо:

— Сядьте в кресло, отец. Так будет лучше.

Слуги задвигались, зашептались. Двое подошли по­мочь паралитику спуститься с кровати, двое других под­катили кресло на колесиках. Усадить тучного старика бы­ло нелегко: он задыхался, громко стонал, тяжело опу­стив руки на шею поддерживающих его слуг. Он обли­вался потом, и в комнате с плотно закрытыми окнами стоял нестерпимый запах. Когда старика наконец усадили в кресло, ноги его ритмическим движением застучали об пол. Огромное дряблое брюхо дрожало, свисая к коле­ням, словно пустой мех для вина.

Тогда герцог сказал Маццагронье:

— Ну иди, Джованни!

И тот решительным движением распахнул двери и вы­шел на балкон.