"Возвращение в Полночь" - читать интересную книгу автора (Мзареулов Константин)

Глава 1 ПЛАНЕТА НЕНАВИСТИ

В старой книге он вычитал, что давным-давно пращуры считали звездное небо чуть ли не признаком свободы. Странными, однако, существами были эти предки, припеваючи жившие на Земле! Во всяком случае, для Марата черное полотнище Вселенной, забрызганное пронзительными огоньками далеких звезд, превратилось в стены тюремной клетки, а извергающий дьявольскую радиацию диск Солнца и громадный шар Венеры — и вовсе напоминали адские топки, специально сотворенные для изощренной пытки грешных душ. Заблудших душ, променявших родной мир на ржавую коробку…

Подлинным же символом свободы для него стало голубоватое небо, проглядывавшее между башнями небоскребов Нью-Вашингтона, циклопические строения Москвы и Парижа, подвесные шоссе Шанхая. Потоки машин и толпы людей ужасали, но одновременно вызывали восхищение. За неполную неделю Марат побывал в нескольких мегаполисах разных континентов и снова, как и в первую поездку на Землю, был раздавлен лавиной впечатлений…

Вздохнув, он отвел взгляд от иллюминатора, подвесил на плечо сумку и, взяв в руки по чемодану, вышел из тамбура. Полицейский осведомился, не имеется ли у Ирсанова запрещенных к провозу предметов, но Марат предъявил ксиву за подписью Зафара Хебера. Прочитав, что спецкомандированному предоставлено право бестаможенного провоза любых изделий, коп сделался шелковым и, льстиво кланяясь, проводил его к выходу.

Здесь Марата встретил подпрыгивавший от нетерпения Грег Касува. Забыв поздороваться, технический директор завопил: где, мол, груз.

— В грузовом отсеке, — любезно сообщил Марат. — Надеюсь, ты не думаешь, что я положу камеру в карман?

— Бегом на разгрузку! — скомандовал Касува. Марат продемонстрировал неприличный жест и сообщил, что разгрузка в его функции не входит.

— Хватит и того, что я не спал всю ночь, — сказал он раздраженно. — Охранял контейнеры, пока стояли на Авроре и Поларисе.

— Сначала зашли на Поларис?! — От ужаса у Касувы вытянулось лицо.

Нервный техдиректор умчался принимать бесценный груз, а Марат поплелся к стоянке транспортных кабинок. Не самый комфортный способ перемещения после земных подземок и аэробусов, однако ничего приличнее на Гермессионе не имелось.

Дверца закрылась неплотно — как и вся техника в орбитальном городке, общественный транспорт нуждался в основательном ремонте, на который хронически не хватало средств. Скрипя подшипниками, кабинка покачивалась на рельсах, петляя по коридорам и лавируя между ярусами.

В районе оранжерейного комплекса дорога была перекрыта, так что пришлось делать неприятный крюк, опустившись к агрегатным отсекам, но в конце концов Марат оказался на 2-й средней жилой палубе, где обитал вот уже почти сорок лет. С самого рождения.

По причине позднего вечера вся семья оказалась в сборе. Вероника поцеловала мужа, но при этом щурилась, словно пыталась угадать — сильно ли он развратничал во время командировки. Детки же, прокричав невнятное приветствие, уставились на его багаж. Мальчиков интересовали подарки.

Под прицелом нетерпеливых взглядов Марат принялся распаковывать чемоданы. Натуральные копчености и фрукты в вакуумных упаковках, равно как шоколадные конфеты, а также приобретенная на распродажах земная одежда привели сыновей в восторг. Альберт и Максим вознамерились немедленно нацепить привезенные отцом тряпки и перепробовать все деликатесы, стоившие бешеных денег на черном рынке Гермессиона. Однако Вероника, прикрикнув на детей, спрятала большую часть самого вкусного, вслух планируя, кому из родни надо сделать подарки на день рождения.

Тем не менее одежда сыновьям пришлась почти впору, и один батон колбасы Ирсановы все-таки распечатали. Угощение детям понравилось, но Макс, младший наследник, обиженно заявил:

— Вредная у нас мама. Для чужих людей подарки придержала, а бедным деточкам ерунду оставила.

— Папочка тоже вредный, — поддержал брата Аль. — Сам уже второй раз на Землю катается, а бедных деточек с собой не берет.

— Это дорого, — строго сказала Вероника. — Видите, он даже меня не взял.

— Это вас — дорого, — заметил практичный Макс. — А меня мог бы по детскому билету провезти — дешевле бы получилось.

Настроение у Марата и без того было поганое — как же иначе, если пришлось возвращаться с Земли в этот отстойник! — а от таких разговоров сделалось еще хуже.

— Как-нибудь в другой раз, — не слишком искренне пообещал он. — Со следующего гонорара.

Жена тоже помрачнела — наверняка прикидывала, на что ухнет следующий гонорар — и буркнула, тихонько вздохнув:

— Всю семью сразу не выпустят. И земляне не дадут визу. Они ж боятся, что лишние рты захотят там остаться. Из этого Аль сделал естественный вывод:

— Значит, там настолько хорошо, что мы захотели бы остаться?

— Скорее всего, — признал Марат. — Поначалу слегка не по себе — слишком много вокруг открытого пространства. Огромные дома, повсюду машины мечутся, а над головой — чистое небо и тоннели между зданиями. Только к этому быстро привыкаешь.

— А как там с гравитацией? — поинтересовался Макс.

— Процентов на десять-двадцать повыше, чем у нас, но разница почти не чувствуется. Тоже легко привыкнуть.

Вероника критически поджала губы: нечего, мол, нас агитировать, все равно несбыточное дело. Сыновья же переглядывались с четко нарисованным на лицах сомнением. Озвученная отцом картина не слишком их, похоже, прельщала.

— Свои дела хоть сделал? — спросила жена недовольным голосом. — Или только на небо пялился?

Она с явной неохотой прекратила развивать эту тему — все-таки при детях Вероника язык немного сдерживала. А ведь наверняка собиралась уколоть: на землянок, небось, глазел.

Пропустив мимо ушей дежурную вспышку ревности, Марат поделился с домочадцами мелкими радостями жизни: его работу приняли с интересом, причем солидная организация обещала выделить грант на продолжение исследований, а, кроме того, книга действительно опубликована, и он даже получил гонорар, большую часть которого оставил в земном банке.

— А грант большой? — Вероника захлопала ресницами.

— Солидный. На два года.

Поневоле защемило сердце, когда вспомнил, что половину ежемесячно перечисляемого гранта будет забирать ненасытная администрация Гермессиона. Родные власти заботливо избавляли сограждан от избытка наличных средств.

Забыв на радостях про ревность, жена стала выяснять, сколько заплатили за книгу, но тут из угла, где стоял компьютер, раздался возмущенный голос старшего сына:

— Па, что за дрянь ты привез?

Посмотрев на монитор, где маршировали шеренги математических символов, Марат строго сказал:

— Прекрасная учебная программа. Полезнейшая вещь для оболтусов вроде вас обоих. Альберт мрачно буркнул:

— Учись, не учись — всучат повестку и погонят воевать.

— Специалисты на передовой не появляются, — напомнил отец. — Будешь при штабе, за компьютером сидеть.

— Кто знает, где безопаснее…

На этом первая встреча с домочадцами оборвалась самым неожиданным образом. Позвонил возбужденный сверх обычного Грег Касува и потребовал немедленно бежать в Правление, где через минуту-другую начнется суперважное совещание. Предупредить заблаговременно придурок, конечно, не удосужился. Не иначе, рассчитывал, что Марат опоздает и получит втык от начальства.

Как назло был час Пик, народ валил с жилых ярусов в злачные места, то есть свободных кабинок не имелось. Хоть прыгай, как в детстве, на заднюю площадку пролетающей мимо вагонетки. Впрочем, такой способ перемещения хорош только для младших возрастов, когда не важно, куда привезет общественный транспорт, потому как главное — прокатиться на халяву.

Чертыхаясь, Ирсанов потащился по пешеходной дорожке к очереди, выросшей возле лифтовой шахты. Он уже прикидывал, на сколько опоздает, но вдруг его окликнул сверху знакомый голос. Задрав голову, Марат увидел брюхо висевшей на трехметровой высоте машины с государственным номером и спускающуюся из люка лесенку. Из окошка выглядывал Пит Штокман — бывший одноклассник, а ныне — офицер Службы Безопасности.

— Мне бы в Правление, — сообщил Марат.

— Знаю. — Одетый в штатское Пит кивнул. — Полезай. По дороге поболтаем.

Машина рванула с приличной скоростью под сводом тоннеля, влетела в вентиляционную колонну и вскоре оказалась на верхнем ярусе. Здесь пришлось двигаться помедленнее, но все равно они обгоняли тихоходные кабинки, катившиеся по рельсам мимо оранжерейных отсеков.

— Удобная штука, — Ирсанов невольно вздохнул. — Жалко, не всем такое доступно.

— Не хватало еще, чтоб у каждого была своя тачка, — фыркнул Пит. — Прикинь: работяги после смены перепьются и давай носиться по всем переходам…

Перспектива действительно выглядела жутко. Марат даже поделился свежими впечатлениями о земных мегаполисах, где существует сложнейшая сеть общественного транспорта, но есть и личные аэромобили, причем аварии случаются достаточно часто.

— Как-то раз две машины столкнулись прямо у меня на глазах…

— Взорвались? — заинтересовался офицер.

— Нет. Но обломки посыпались. Машины упали на пешеходный тоннель верхнего яруса, потом свалились ниже. Кажется, несколько человек на поверхности раздавили.

— Вот оно! — Голос Пита сделался торжественным. — Так и скажешь. Обязательно надо будет устроить видеоинтервью, чтобы ты наболтал побольше страхов про Землю. Дескать, жизнь там опасная, воздух грязный, преступность, безработица, перенаселение и все такое.

— Надо будет — расскажем.

Марат подавил недовольную гримасу. В принципе работники СБ были получше, чем обычные полицейские — чуть поумнее и не вымогают взятки на пустом месте. Эсбэшники искали крамолу где придется, бестолково вербовали агентуру и время от времени разоблачали разветвленные резидентуры земного шпионажа. Короче говоря, с ними можно было жить душа в душу, если не болтать лишнего и поругивать Землю — начальству это нравилось. Кроме того, дружба с СБ избавляла от неприятностей с муниципальными властями.

— Не узнал чего-нибудь интересного по нашей части? — строгим тоном осведомился Пит.

— Вроде ничего особенного, — начал было Марат, однако быстро спохватился. — В новостях передавали, что эскадра земного флота двинулась к Меркурию для охраны некоего особо важного объекта. Параллельно намечены масштабные военные маневры с боевой стрельбой.

— Ну да, маневры. — Штокман фыркнул. — Так мы и поверили! Запугивают, сволочи, чтобы мы сговорчивее были. — И добавил угрожающим тоном: — Ничего, пусть только сунутся…

Воинственный пыл эсбэшника показался Ирсанову смешным и неразумным. Слабенькие оборонительные комплексы венерианских колоний не в состоянии были оказать сопротивление флоту Центрального Правительства. Впрочем, вслух этого Марат, конечно, не произнес. Все равно Пит не поймет, а себе неприятности искать ни к чему.

Между тем Штокман продолжал выпытывать:

— Вербовать тебя не пытались?

— Кому я нужен?..

— Не скажи. Завтра-послезавтра с тобой встретятся оперативники — составишь подробный отчет о поездке, о всех интересных встречах, о разговорах.

— Знаю. Меня инструктировали перед вылетом.

— Ну и хорошо. — Старый приятель подмигнул. — Вот мы и прибыли.

Он опустил авиетку возле служебного входа. Попрощавшись, Ирсанов выбрался из тесной кабины, показал охраннику идентификатор и вскоре оказался в приемной. Приглашенные как раз начали втягиваться в кабинет, и Марат прошмыгнул вместе с группой офицеров оборонного департамента.

Вел совещание Ахрем Голубович — единоличный властитель Гермессиона, президент Правления и генеральный директор, бессменный глава гражданской администрации, командующий вооруженными силами и верховный комиссар полиции. Полвека назад его дед Марк Голубович владел быстро иссякающими нефтяными месторождениями в Аравийской пустыне. Вовремя смекнув, что нефти осталось от силы на десятилетие, Голубович-старший вложил все капиталы в строительство орбитального города над Венерой. С тех пор власть в Гермессионе передавалась по наследству.

Величественно поглядев на собравшихся, Ахрем грозно заметил:

— Мы намерены выслушать инженеров и физиков. Касува, бездельник чертов, ты здесь?

— Здесь, босс! — Грег аж подпрыгнул от усердия и принялся нервно выкрикивать: — Ирсанов, которого мы посылали на проклятую Землю, не пожелал явиться!

Голубович удивленно прищурился и, внезапно развеселившись, сказал главному физику:

— Вот же он, Ирсанов. Сидит напротив меня… Как я погляжу, Касува, ты не только шизофренией страдаешь, но и близорукостью.

Зал расхохотался, а узкое лицо Грега украсили разноцветные пятна. Жизнь на Гермессионе подчинялась простым законам. Совсем как в преферансе: подсади ближнего, а не то он подсадит тебя. Грег собирался подставить Марата, но сам оказался в идиотском положении.

Спрятав ухмылку, Голубович потребовал отчета о вояже на Землю. Марат пустился в воспоминания про то, как битую неделю бегал по инстанциям, собирая необходимые визы на вывоз оборудования, а попутно договаривался с фирмами-поставщиками.

— Две камеры сгорания и часть антигравов я привез с собой, — подытожил Ирсанов. — Остальное они пришлют в течение трех месяцев.

Он добавил, что в Ливерморе менеджер-супервизор тонко намекнул: дескать, запчасти для такого старья, как LaserBlade-20FW9, уже сняты с производства и что через год-другой орбитальникам придется покупать новую установку — LB-50R или LB-60D1.

— Сволочи, — с чувством прокомментировал Голубович. — А насчет остального?

В понятие остального входило слишком много всякого разного, так что Марат даже растерялся, не зная, что ответить. Решил начать с самого, на его взгляд, важного.

— На меня вышли дилеры «Локхида-Мартина» и «Лавочкина-МиГ». Предлагали истребители и другие разрешенные к экспорту игрушки. По их словам, наши соседи уже обзаводятся таким добром.

Вжав голову в плечи, Ахрем покосился на ближайших соратников и что-то прошептал. Соратники дружно закивали.

— Подумаем. Дело полезное, — изрек босс. — О ценах не говорили?

Ирсанов передал прейскурант, а заодно пачку дисков для городской библиотеки, которые купил на Земле. Голубович, не глядя, бросил все в ящик стола и махнул рукой, чтобы Марат садился. Затем, обратив взгляд на технического директора, осведомился:

— Ну-с, Грег, как продвигается работа над главной задачей?

У побледневшего Касувы дрожали руки, когда он пролепетал:

— Ничего нового, босс.

Голубович начал закипать и свирепо вопросил:

— Может, я вам, бездельникам, мало плачу? Почему до сих пор не разобрались, как работают их проклятые антигравитаторы?

— На Земле физиков побольше, к тому же они поумней нас — тоже не смогли, — совсем тихо сказал Грег.

— Нечего тыкать меня мордой об Землю! — рявкнул Ахрем.

Дело запахло грандиозной выволочкой, поэтому Марат и другие физики поспешили на помощь нелюбимому придурку-шефу. В четыре голоса они попытались объяснить разбушевавшемуся владыке, что никакого злого умысла нет, но поставленная задача выходит за рамки их скромных возможностей. Чтобы построить антиграв, нужно создать принципиально новую теорию поля, а это пока не удается.

Еще они объяснили, что Великие Гости дают только готовую продукцию, но не объясняют принцип работы своей техники. Всего в Солнечную систему поставляют десяток моделей антигравитаторов разной мощности и типоразмеров: для уличных машин, самолетов, орбитальных и межпланетных аппаратов, для использования в промышленности — например, чтобы перетаскивать грузы вдоль сборочной линии. Уже полвека земные ученые и инженеры пытаются понять, как возникает поле антитяготения, но тайна упорно не дается.

Кажется, Голубович проникся сложностью ситуации. Во всяком случае, следующую фразу босс произнес беззлобно и даже глубокомысленно:

— Хочешь сказать, что Великие Гости не подпускают нас к своим тайнам? Хм-м. Я их понимаю. Сам бы так сделал.

Он умолк, и разговор продолжил вице-президент Зафар Хебер:

— Неужели вы… Ну, пусть не вы лично — неужели земные ученые не могут сами сделать эти открытия?

— Не выходит, — подтвердил Марат. — В прошлом десятилетии большие надежды подавала женщина-физик Сильвия Бернштейн. Лет шесть назад ее даже пригласили к себе аркхи. Сильвия улетела в Аркхельд, и больше про нее никто ничего не слышал.

Старый бандит Хебер задумался, морща лоб и щуря глаз. Вдруг поинтересовался:

— Никто из больших ученых не умирал при подозрительных обстоятельствах?

Немного покопавшись в памяти, Марат подтвердил:

— Было дело. В сто шестом году Бенедикт Мак-Морроу, глава фирмы, которая будто бы чуть не создала антигравитатор собственной конструкции, был убит бандой наркоманов. А прошлой зимой погиб Алек Дементьев — на его дом в Сибири упал метеорит. Между прочим, Алек считался чуть ли не самым способным физиком-теоретиком Евразии.

— Я так и думал, — обрадовался Хебер. — Зачем покупать человека, если можно просто убить.

Кажется, этот идиот с единственной извилиной считал, что Великие Гости действуют теми же методами, что и хозяева Гермессиона! Примитивный интеллект образца палеолита судил об остальных по собственным меркам.

На этом мучительная тягомотина совещания завершилась, и Марату, невзирая на позднее время, было приказано отправляться на Венеру и собственноручно наладить большой лазер.

Он лишь на минутку забежал домой, чтобы взять скафандр. Час пик закончился, поэтому свободные кабинки в больших количествах накопились на стоянках, и Марат без проблем доехал до центрального блока.

Здесь из космического городка вырастала труба длиной в два мегаметра, уходившая вниз, к поверхности Венеры. Бригада монтажников, прихватив оборудование, уже уехала, так что весь путь — почти час в одну сторону — Марат провел без попутчиков, облокотившись на сложенный кубиком скафандр.

Лифтовая колонна непременно обрушилась бы под грузом собственной массы и держалась исключительно за счет сотен антигравов большой и средней мощности. Изготовленные возле чужих звезд агрегаты уменьшали тяжесть конструкции почти на два порядка. Малейший сбой — и труба обломится, после чего Гермессион, плавно ускоряясь, грохнется на планету. В немалой степени космический город существовал благодаря инженерно-физической службе, которая поддерживала работоспособность антигравитаторов…

Указатель высоты показал, что до поверхности осталось меньше сотни километров. Кабина приближалась к городу, зарывшемуся в грунт и накрытому бронированными куполами. Иначе на этой планете не выжить — сверхплотная ядовитая атмосфера так и норовит раздавить и сжечь.

Говорят, когда-то в древности Венеру называли звездой любви. Какая глупость! На деле Венера оказалась миром ненависти. Природа планеты была враждебна человеку, да и люди здесь относились друг к другу ничуть не лучше.

Работники низкой квалификации недолюбливали элиту, элита презирала люмпенов, орбитальники конфликтовали с наземниками. Вдобавок шла жестокая конкуренция между космическими поселениями, не раз доходившая до открытых военных действий. И еще тлела застарелая неприязнь к оставшимся на Земле соплеменникам.

«Добром это не кончится», — подумал физик Ирсанов, влезая в неудобный, но надежный скафандр.

Внизу Марата встретил Стефан Мошняк — технический директор наземного комплекса. Неплохой и неглупый человек, отличный инженер, но слишком уж озлобившийся от беспросветной жизни. Как водится, Стефан медленно и верно спивался.

— Опаздываешь, — брюзгливо приветствовал он физика. — Сколько можно тебя ждать!

— Могли бы и не ждать, — огрызнулся Марат. — Там работа для монтера и механика.

— Инструкция требует, чтобы рядом стоял физик, — отрезал Стефан.

— Требует — постоим.

Продолжая ворчать, Мошняк усадил гостя в пассажирскую кабинку — точную копию тех, которыми пользовались орбитальники в Гермессионе. Наземный город с его жилыми секторами, заводами и шахтами раскинулся на многие километры, так что без транспорта Марату пришлось бы не меньше часа плутать по лабиринтам тоннелей, коридоров, шлюзов и лестниц.

— Как там, на Земле? — осведомился Стефан.

— Если привыкнуть и если есть деньги, то неплохо.

— Если привыкнуть и если есть деньги, то везде неплохо, — проворчал Мошняк.

— Там лучше.

— Вот об этом-то я тебя и спрашивал.

Понять его было нетрудно. Жизнь на Гермессионе ухудшалась с каждым годом. Механизмы старели, вода и воздух становились все грязнее, синтезаторы выдавали продукты пониженного качества, да и прочие предметы первой, второй и остальных необходимостей не отвечали даже урезанным требованиям. Орбитальники и наземники часто болели, чуть ли не четверть детей рождалась с уродствами, средний срок жизни опустился ниже шестидесяти.

Привилегированная прослойка, включая Ирсанова и того же Мошняка, кое-как перебивалась, расходуя большую часть заработков на продукты земного и лунного производства, но нижние уровни местного социума неуклонно погружались в ад. Восемь лет назад, в две тысячи сто четвертом году, мятеж плебса едва не закончился тотальной резней. В тот раз Правление кое-как выкрутилось, уволив несколько крупных чиновников. При этом десятка три народных вожаков бросили в тюрьму или прикончили в темных закоулках. Голубович даже пожертвовал частью доходов, закупив на Луне пару килотонн отборного провианта, так что с полгода Гермессион жил почти по-человечески, но потом снова стало плохо.

Из-за конкуренции других космических предприятий цены на сырье, а вместе с ними и доходы от эксперта, неуклонно падали. Народ нищал, но верхушка не желала сдерживать свои растущие аппетиты. От нового взрыва спасала только свирепость СБ и полиции, жестоко пресекавших любые вспышки недовольства.

Бригада монтажников во главе с разгильдяем Живорадом Коди уже разобрала дряхлый LaserBlade-20FW9 и деловито меняла прогоревшую камеру сгорания на блок, который Марат привез с Земли. Одновременно электронщики устанавливали новые приборы контроля и заменяли резонатор.

— А для акустической пушки запчасти есть? — осведомился Стефан.

— Пришлют со следующим кораблем.

За пределами города куполов Гермессион построил на Венере четыре шахты. На некоторых дальних месторождениях горную породу ломали не лазерными лучами, а мощными волнами ультразвука, и эти генераторы тоже держались на честном слове. Если вовремя не заменить изношенные узлы, добыча руды может внезапно прерваться и тогда — конец всему.

Именно поэтому и летал в командировку Марат Ирсанов. Многие детали для лазеров и акустических пушек приходилось возить с Земли, всякий раз выпрашивая лицензию на закупку, доказывая, что техника будет использоваться лишь для производственных нужд. Власти старой планеты при молчаливом согласии Великих Гостей строго следили, чтобы внешние колонии не обзавелись слишком мощным оружием.

Теперь Марат от всей души надеялся, что не его пошлют в Западную шахту монтировать генератор ультразвука. На дальние объекты можно было добраться лишь по поверхности, совершив многочасовое путешествие в танке-черепахе. Наземники кое-как привыкли к таким поездкам, но ему, коренному орбитальнику, было просто страшно.

— Готова камера, — доложил Живорад. — Можно бабахнуть.

Люди поспешно переместились в соседний отсек и задраили люк. Марат подошел к пульту контроля, операторы сделали сосредоточенные лица, а Стефан нажал пусковую клавишу. Форсунки заполнили камеру сгорания распыленной горючей жидкостью, электрическая искра подожгла смесь, резонатор превратил вспышку пламени в поток фотонов. Импульс ударил вдоль штрека, дробя рудную жилу.

— Подкрути фокус, — потребовал Ирсанов. — Луч слишком широкий.

С шестой попытки конус луча вошел в нужные параметры, и лазер перевели на режим непрерывного излучения. Заработали ковши, выгребая измельченную породу. Вагонетки увозили добытое на космодром, наполняя рудой трюмы баржи, которая доставит сырье на орбитальный завод. Там, в невесомости, невзрачные камни превратятся в слитки редкоземельных материалов высокой очистки — германий, европий, рубидий, неодим.

Кроме того, в Северной шахте добывали урановую руду, в Западной — иридий, платину и осмий, в Восточной и Южной — минерал итербий, богатый редкоземельными элементами. Еще лет тридцать назад Гермессион процветал, экспортируя свою продукцию на Землю и Старшие Миры. Увы, цены резко упали, когда началась разработка более рентабельных месторождений на Марсе, Ганимеде и астероидах.

Между тем LaserBlade неутомимо посылал в породу импульс за импульсом, и роботы увозили на космодром заполненные рудой контейнеры. Стефан удовлетворенно изрек:

— Хороший темп набрали… — Он подмигнул, потирая руки. — Сразу вернешься к своей науке или отметим удачный ремонт?

— Наука подождет, — заявил Ирсанов. — Ерундой наша лаборатория занимается. Никому это не нужно.

— Не прибедняйся. — Мошняк покривился. — А кто открыл эффект Ирсанова?

— Не я его открыл, — мрачно буркнул Марат. — И не я объясню… Веди в банкетный зал.

Покинув шахту, он снял скафандр, который автоматически сложился в удобную для транспортировки форму. Ухватив бесценное изделие за оставшуюся снаружи скобу поясного крепления, Марат двинулся к лифту. О том, чтобы оставить скафандр где-нибудь в уголке, не могло быть и речи — сразу сопрут и следов не найдешь.

Нравы в орбитальном комплексе и его наземных филиалах сформировались еще те — куда там гиенам с шакалами. Звери хотя бы доносы друг на друга не пишут.

Угощение было незамысловатое, но добротное: соки из оранжерейных цитрусов, самогон из них же и копченая синтетическая свинина умеренной жирности. Выпив и закусив, инженеры, физики и монтажная братва повеселели, принялись травить похабные анекдоты.

Быстро хмелевший алкаш Стефан Мошняк заплетающимся языком стал прикалываться в обычной для него идиотской манере. Дескать, Ирсанов, побывав на Земле, наверняка продался тамошним спецслужбам, и вдобавок его жена уже знает, как он в отлучке развратничал, так что сварливая баба сегодня же изобьет изменника до полу-ч смерти, а потом кастрирует.

Шутки такого рода высоко ценились и были встречены одобрительным гоготом. Немало способствовала общему веселью и тихая зависть к физику, коему посчастливилось побывать на Земле.

У объекта обидных насмешек немедленно появилось почти неодолимое желание врезать пьяной скотине. Желание сделалось еще сильней, когда Мошняк выдал очередной пассаж:

— Мы хоть люди простые, теорий ваших не разумеем, но за приборами следим. Увидим, что цифирки скачут — радуемся. Все-таки наш человечек, пусть и орбитальник, открыл этот эффект.

— И сильно скачут? — машинально переспросил Марат.

По наивности он рассчитывал, что речь идет о давних делах, но Мошняк беззаботно поведал: мол, с утра был скачок совсем слабый, а недавно, перед самым приездом дармоедов-орбитальников, параметры устроили настоящую пляску.

Не сдержавшись, Марат раскричался, высказав немалую часть того, что думал о Мошняке и его отупевших алкоголиках-подчиненных. Обруганные наземники даже протрезвели и почти оскорбились, потому как некоторые слова показались им незнакомыми.

— Чего орешь? — вызывающе осведомился Стефан. — Нормальное же дело. Считай, каждую неделю случается.

Проигнорировав вопрос, Ирсанов потребовал показать записи. Ворча и огрызаясь, его отвели в диспетчерскую, не без труда разбудили дежурного и вывели на экран информацию о колебаниях гравитации. Увидев результаты, Марат аж застонал. Все обстояло намного хуже, чем он опасался. С прошлой ночи приборы зафиксировали четыре четкие флуктуации, причем амплитуда нарастала в точности по каноническому графику.

— Если в течение часа произойдет новый скачок, то за ним последует вспышка охренелой силы, — сухо сообщил Марат.

— Пошел ты, — отмахнулся Стефан. — С чего бы вдруг?

Снова захотелось побить скотину, чего Мошняк давно заслуживал. Жаль только, здоров был гад — сам поколотить может.

— Короче, — голос Ирсанова сделался официальным. — Когда это случится, я должен быть рядом с очень мощным антигравом, чтобы зафиксировать все колебания.

— Самый мощный антиграв на барже, — сказал Стефан. — Вот-вот отправим на завод.

— И я полечу, — решил Марат. — А ты предупреди Гермессион. Вспышка будет очень сильной.