"Мир, которого нет" - читать интересную книгу автора (Кувшинов Виктор Юрьевич)

ГЛАВА 8. ПИРАМИДАЛЬНЫЕ ЗАГАДКИ

— Продолжай! — мысленно попросил Женя вспоминать Лэю дальше, но та остановилась и поймала своими изумрудными глазами его взгляд.

— Ты забыл, там осталась Элия! Я попытаюсь прыгнуть в свое тело на Сэйларе, как ты учил. Не переживай, если это удастся, то мы все равно будем на связи! Закрой глаза, чтобы не мешать мне, — она сама закрыла глаза, отстранившись от Жени, и сосредоточилась на собственном теле, оставшемся далеко в горной долине Эрианы.

Но сколько она не представляла себе, как окажется в своей комнате, ничего не получалось. В конце концов, она открыла глаза и, грустно посмотрев на Женю, сказала:

— Таша, наверно, сейчас в моем теле, вот ничего и не получается. Мы договорились, что спустя три дня, как я исчезну из мира Вамп, она начнет выходить из тела на три часа каждую ночь, чтобы дать мне возможность вернуться.

— Значит, здесь тебе надо пытаться «прыгать» в свое тело каждые сутки — это будет примерно раз в два с половиной часа на Сэйларе, — вспомнил Женя о быстром течении времени в этом мире.

— Сколько же я уже отсутствовала?! — почти с отчаянием воскликнула Лэя.

— Давай посчитаем. Неделю ты провела в мире этих мертвяков, пока не попала сюда.

А вот здесь сколько? Ну-ка вспоминай свою жизнь под маской Моа, а я заодно посмотрю.

Лея только согласно кивнула, без слов обняла Женьку и стала вспоминать свою пиратскую эпопею с момента, когда она нашла себя в зиндане.

— Слушай, так значит, тебя сразу мучил этот зов, — произнес Женька задумчиво, и добавил. — Какая же ты молодчина! Ведь все тебя склоняло к жестокости и помыканию людьми — и сила, и владение боевыми искусствами, и окружающая обстановка, А ты не сломалась. В общем, плохая из тебя пиратша получилась!

— Да, надо признать, не очень я способная над людьми издеваться. Вот над нелюдью в мире Вамп — самой стыдно, что вытворяла! — усмехнулась Лэя и стала считать дни, проведенные в этом мире. — Сколько же я потратила времени здесь? Пару недель у крестьян после зиндана, пару в городе и недели три в море. До тебя скакала еще неделю. Получается два месяца. Это будет неделя снаружи. Да еще неделя до внедрения. Наша девочка уже две недели без меня! Что же я наделала?! — Лэя совсем расстроилась от своих подсчетов.

— Но она же с Ташей, а душу добрее еще поискать надо! — успокаивал ее Женька. — Я надеюсь, что это испытание сделает нашу крошку только лучше.

— А вдруг она забудет нас?! — внезапно испугалась Лэя, чем только рассмешила Женьку:

— Тебя забудешь! Вы же с ней через астрал общались еще до рождения! Так что не говори глупостей. У меня почему-то такое чувство, что с ней все хорошо. Скучает, наверно, но это терпимо. А ты вот, кажется, вся изойдешь на переживания, пока дождешься посадочной полосы.

— Какой полосы? — не поняла Лэя.

— Ну, это я так, образно твое тело обозвал.

— Попрошу о моем царственном теле не выражаться! — пошутила Лэя и вдруг вспомнила, взволнованно спросив. — Слушай, а мы только до твоего попадания сюда и дошли в твоих воспоминаниях! А что случилось с Яном?! Почему ты был слепой, когда я, то есть, Моа тебя нашла?

— Ну, это только во второй жизни… — вспомнил Женька.

— Как во второй? Ты что, умер до того?! — с ужасом прошептала Лэя.

— Не я, а Ян. Давай, я попробую вспомнить все для тебя, хотя о первой его жизни воспоминания немного стерты.

И они повторили процесс, только теперь уже Женя закрыл глаза и стал вспоминать, а Лэя присоединилась к открытым для нее мыслям. Где-то посреди «просмотра» Лэя не выдержала и, обняв Женю, расплакалась:

— Бедненький, как же ты сражался с судьбой! Как это ужасно погибнуть в этой раскаленной пустыне! Какой ужас там творился!

— Не расстраивайся, все-таки это был не совсем я, — успокаивал ее Женька.

— Нет, теперь и я немного знаю, как ужасна может быть жизнь, и что такое умереть страшной смертью в борьбе с пустыней и болезнями. Теперь мы оба, благодаря Яну прошли через смерть и, знаешь, мне кажется, это сделало нас другими. Я так горжусь тобой. Пусть в обличье Яна, но ты не сломался, не превратился в домашнее животное. Ты погиб сохраняя внутреннюю свободу и продолжая бороться с ужасными обстоятельствами. А когда не осталось другого выбора, ты предпочел смерть рабству.

— Ну, скажем, там в песках уже не осталось никакого выбора. Ян все равно бы умер, но ты права, он сражался с пустыней и всем миром, пока были силы. И ты права в том, что, так или иначе, все события делают нас немного другими. Вопрос только, лучше или хуже? — философски заметил Женька и предложил. — Ну что, "смотрим кино" дальше?

— Да, — коротко выдохнула слегка успокоившаяся Лэя, и они продолжили.

Лэя сначала удивилась двум молодым Сашам, оказавшимся в одном зиндане с Женькой, но затем, охнув от возмущения, накинулась на Женьку:

— Ах, вот чем ты занимался в мое отсутствие?! На рыженьких крестьяночек потянуло?! — и вдруг, заплакав, замолчала.

— Ну, Лэечка! Пойми, это же не я был! Ян ведь ничего о тебе не помнил. И заметь, он пытался уйти от слишком тесного общения, просто эта решительная девушка не давала ему прохода.

— Да, всегда вы мужики так, сначала хвостом крутите, а потом обстоятельства виноваты! — продолжала обижаться Лэя.

— Хвостом, это вы больше крутите! — буркнул Женька и взмолился. — Ну прости, пожалуйста — сам не знаю за что.

— Да?! А когда пошел в этот мир, зачем таким суперменом "вырядился"?! Я, например, специально такой страшной прикинулась, чтобы мужики не приставали.

— Да, надо признать, я даже не подумал об этом, а СР просто стерла память, не позаботившись много менять внешний вид, — признался Женька и хитро переспросил, подбоченившись. — А что я такой?! Супермен?!

— В отличие от твоего, только что продемонстрированного ко мне отношения, для меня ты был всегда суперменом, — отвернув нос, холодным тоном сказала Лэя и, усмехнувшись, язвительно добавила. — Правда, надо заметить, Ян был повыше и посимпатичней.

— Правда?! — расстроено переспросил Женька.

Лэя помолчала мгновение, потом, сама не выдержав, бросилась Женьке на шею и, уткнувшись ему в грудь, тихо сказала:

— Нет, — помолчала еще немножко и спросила. — Я просто не могла этого перенести — я же сейчас сама вместе с Яном изменила себе! От этого с ума можно сойти!

Обещай, что не будешь сознательно такого вытворять?!

— Конечно, милая моя принцесса! Да для меня никого другого и не существует! Ты пойми, это был не я. Я не больше сопереживаю Яну, чем ты сейчас.

— И все-таки, это была часть тебя и меня… — Лэя долго молчала и сказала. — Нет, не обещай мне ничего, так же как я не буду обещать тебе — это глупо. Мы или нужны друг другу, или нет. И все обещания и клятвы только будут портить наши отношения. И потом, я надеюсь, у нас впереди не одна сотня лет — мало ли что с нами еще случиться…

— А что может случиться? — удивился Женька.

— Ну, например, мы сольемся еще с десятком душ в какую-нибудь суперсущность и будем править вселенными!

— Да уж, загнула! Нет, мне на ближайшую сотню лет одной тебя достаточно будет! — рассмеялся облегченно Женька, видя, что его ласковая принцесса отошла от приступа праведной ревности и стала по-прежнему веселой. — Давай, досматривай историю про Яна.

Лэя опять не удержалась от слез, когда переживала с Яном его уход от заботливых Саш.

— Ты все-таки любишь меня. Как же ты в шкуре Яна, слепой прошел такое огромное расстояние, следуя зову сердца? — тихонько комментировала она своими мыслями Женины воспоминания о Яне.

Хотя, чего было спрашивать? Ян был даже где-то счастлив — ведь он делился с детьми впечатлениями о воспоминаниях, которые стали просачиваться из спрятанной внутри его Жениной настоящей сущности, и это делало счастливыми, как маленьких слушателей, так и рассказчика.

— Я не представляла раньше, каково быть слепым, — тихонько призналась Лэя.

— Я тоже, — просто согласился Женька. — Это совсем другой мир, и необязательно худший чем наш. Ты права в том, что теперь, пройдя через смерть и слепоту, мы лучше будем понимать обделенных и страдающих людей.

— Слушай, а ведь я сюда попала спустя почти десять дней по внешнему времени.

Значит, для тебя прошло три месяца. Что-то не увязывается.

— Да нет, все правильно. Я больше месяца прорабствовал, до своей смерти в пустыне. Потом провалялся там еще столько же, пока меня кто-нибудь не закопал. Я, вернее, Ян слышал, что человек, чтобы снова реинкарнировать в зиндане, должен быть обязательно предан земле, ну может быть, воде. Или другой вариант — может быть, этот мир придерживает душу где-нибудь перед новой инкарнацией неопределенное время. В общем, во второй раз мы с тобой почти одновременно появились в зинданах и сразу почувствовали друг друга.

— Все-таки я не зря за тобой пошла! Без нашей встречи ты мог бы тут годами шататься, пока твоя душа не всплыла бы наружу.

— Да уж, если не жизнями! — Женьку аж передернуло от такой перспективы. — Да и что бы я еще смог после «пробуждения»? Только что прыгнуть обратно к себе в тело?

— А чем ты еще думаешь заняться сейчас? — спросила его Лэя.

— Я хочу понять, что здесь происходит. Ведь если просто уйти отсюда, СР может и запеленгует мир, но что они станут делать дальше? Разрушат его? Тогда, что станет со всеми заблудшими здесь душами?

— Ты прав, нужно понять этот мир. Хотя бы начать с того, что с нами произошло, — прошептала Лэя, и они замолчали, пытаясь осознать, насколько изменились их сущности после всех этих передряг.

Но, как бы то ни было, они были снова вместе. Вспомнив и прожив заново все события, случившиеся с момента их разлуки, они поняли, что больше опять ничто их не разделяло, и они снова полностью стали сами собой. Они тихонько плыли на изнанке загадочного мира. Женька опять утопал в огромных, переливающихся изумрудами Лэиных глазах, разрезанных вертикальными зрачками, по-прежнему сводящими его с ума. Она же плыла в своем, вновь обретенном счастье, отдаваясь ему и телом и душой, что было здесь, на втором уровне астрала, почти одно и то же.

Только одно чувство тенью висело над ними — рядом не было их маленького ангела, их крошки-принцессы, плода их любви. Но они только сильнее отдавались чувствам, используя, может быть, последний момент перед расставанием. Они понимали, что Лэя уйдет при первой же возможности к Элии. И хотя, теперь никакой астральной структуре или личности будет не по силам разрушить их связь, они не смогут получить такого полного физического и духовного слияния после расставания. Никто не смог бы сказать, сколько они так плыли, неизвестно в каком пространстве и времени, под конец как бы заснув и растворившись в легких ласках и нежных объятиях…

— Спасибо, мой рыцарь! — шепнула Лэя, наконец очнувшись от сладкого дурмана.

— Ты еще благодаришь?! — шутливо возмутился Женька. — Да я должен у тебя в ногах ползать! Хорошо, что мы не на земле стоим, а то бы пришлось…

— Не можешь без подколов! — тихонько рассмеялась Лэя, теребя Женькину шевелюру.

— Нет, я серьезно! Мало, что ты спасла меня и всю заСР… то есть СРа… (как же это сказать?) операцию! Ты спасла меня от прозябания в этом мире! Без тебя я бы, наверно, так и болтался слепым до старости! Я вообще не могу понять, как ты до такого додумалась?!

— Очень просто, — скромно потупила глазки шаловливая фея, на самом деле переполненная гордостью и счастьем от признания ее заслуг. — Ты сам навел меня на эти мысли: со стертой памятью нашел нас с Элией на Сэйларе и чуть не провалил всю операцию в самом начале. Я тебя так хорошо тогда чувствовала! Какой ты был несчастный!

— Да, я тогда еще возмущался: чего этот полузнакомый ангел меня куда-то потащил, когда до понимания, кто я такой, осталось совсем чуть-чуть?!

— Вот я и подумала, что мы почти наверняка найдем друг друга, хоть с какой стертой памятью, а когда встретимся, то никакая сила нас не удержит от пробуждения и слияния!

— А теперь вместе нам никакие миры нипочем! — радостно воскликнул Женька.

— Я бы не спешила так говорить… — задумалась Лэя. — Нам нужно, пока я не ушла на Сэйлар, разобраться, что тут к чему, а то мне что-то боязно за тебя!

— Так давай разбираться! За чем дело стало? — беззаботно радостно ответил Женька.

Его все не отпускала эйфория от близости его принцессы, и ему казалось, что нет преград, какие бы он не преодолел вместе с ней.

— Давай, сначала подумаем: что мы выяснили о мире, пока жили в нем? — предложила Лэя, как учительница первокласснику, пытаясь настроить Женьку на серьезный разговор. Это ей удалось, так как Женька нахмурился, вспоминая свою первую жизнь:

— Первый раз я не помнил о себе ничего конкретного, и меня сразу прозвали новеньким, то есть впервые пришедшим в этот мир. Во второй раз я почему-то помнил почти все, что со мной случилось в первой жизни и это удивляло всех, так как обычно пришедшие помнят только некоторые детали из прошлой жизни, но ничего конкретного. Еще одна странность была во второй раз. Мы с Сашами втроем почти одновременно появились в зиндане. Такого случая никто не мог припомнить. Хотя есть сомнение, что они раньше тоже появлялись вдвоем, но это только догадки.

— Такое впечатление, что мир активно участвует в таких процессах. Разве такое возможно?

— Почему бы нет? В астрале и олени могут философствовать. А большой мир, оперирующий памятью «пришедших» почти наверняка должен иметь хотя бы зачатки самостоятельного и активного мышления. Просто он, как компьютер, настроен действовать в пределах заложенных в него правил, но внутри этих программ он может выдумать, что-то и свое. По крайней мере, этот механизм захоронения и реинкарнации в зинданах точно запрограммирован в нем. Как и стирание или изъятие памяти на время пребывания здесь "пришедших".

— Получается, что в этом мире осуществлена попытка воплощения колеса Сансары — бесконечных перевоплощений или реинкарнаций? — спросила Лэя.

— Только кармы не хватает! — заметил Женька. — Кстати, вот тебе пример, почему карма абсурдна при бесконечных перевоплощениях.

— Почему абсурдна? — не поняла Лэя.

— А вот посмотри на «пришедших» — они, хоть и помнят что-то о прошлой жизни, но относятся к ней не более пристрастно, чем к давно прочитанной книге. Ну подумаешь, что-то с кем-то было, но почему они должны расплачиваться за неизвестно кем совершенные грехи? Глупо и бесполезно.

— Так этого и нет в этом мире. Насколько я поняла, здесь все распределяется случайно.

— Это я о верующих в карму на Земле. Просто этот мир еще раз доказывает нелогичность этой идеи. Она еще бы имела смысл, если бы душа вселялась в тело, только на время забывая о себе, как мы сейчас, а после смерти освобождалась, вспоминая свое истинное «я» в астрале и свои мучения, пережитые на Земле. Но тогда возникает два логических «но». Во-первых, зачем душе, получив какие-то впечатления от жизни, снова нырять в инкарнацию, забывая напрочь свою астральную сущность? А во-вторых, та личность, которая жила на Земле полностью умирала бы в момент смерти, меняясь на того, кто входил в инкарнацию. Ну, как я сменился на Яна, войдя в пирамиду, а потом он исчез, а я снова появился. Так что, насколько бы я ни был сейчас жив, Ян все равно умер, как личность. В общем, "хорошую религию придумали индусы", но не работает она толком даже в этой пирамиде.

— Да, в астрале важна не бесконечная память о перевоплощениях, а наш конкретный опыт, наше эго, привносящее сюда новые ощущения, чувства, желания и эмоции.

— А зачем вообще наши души были бы нужны здесь в астрале? Ангельской святости и бесконечной памяти тут и так, хоть пруд пруди! — хмыкнул Женька. — Кстати, из-за этого колеса Сансары, как ты выразилась, мне и не нравиться этот мир. Что-то здесь очень и очень не так. Помнишь, что нам обещал этот ангел-зазывала в мире тухляков?

— Да, он обещал острых ощущений, как на Земле, что мы забудем, откуда мы пришли и все переживания будут настоящими, — старательно вспоминала Лэя рекламу, проведенную ей плюгавеньким человечком в баре.

— И вроде бы все правда. Для нас, в принципе, так и произошло. Но для других-то это обернулось ловушкой. Они забыли и себя и все остальное, крутясь в этом колесе перерождений, вместо того, чтобы вспомнить себя и оценить все перипетии, случившиеся с ними в этом мире.

— Но если бы они вспомнили и вышли отсюда, мир перестал бы быть тайным! — засомневалась Лэя.

— Не обязательно. Достаточно было бы стереть у них все знания о самых характерных опознавательных приметах мира, и пусть гуляют на все четыре стороны! — возразил задумчиво Женька.

— Значит, мир захватывает души и крутит их в себе. А какой же в этом смысл?

— А тот же, что и всему астралу! Мы же несем с собой свои впечатления — свежую кровь в жизнь мира. Вспомни: пиратше сохранили все твои умения и даже воспоминания о жизни, кроме конкретных знаний о людях и событиях. Кроме того, каждый из нас привносит немало душевной силы в пирамиду, которую здесь успешно используют маги.

— Я мало с ними сталкивалась. На пиратском острове их не любили и, кажется, просто избавлялись от таких, — призналась Лэя в своей неосведомленности.

— Немного и потеряла. В среднем весьма неприятные типы. Хотя, надо признаться, и Ян баловался колдовством, правда, в ограниченных тремя словами пределах.

— Да уж, сколько душ отправил на тот свет? — насупилась Лэя.

— Да не на тот, а в зиндан! — попытался оправдываться Женька.

— Сам же сказал, что они все забывают в зиндане! Знаешь, это намного хуже, чем оказаться в астрале.

— Ну ладно, ты же сама все видела! Что Яну оставалось делать? У него просто не было выбора.

— Да, как и в случае с аппетитной крестьяночкой! — не удержавшись от укола, усмехнулась Лэя, и добавила. — А если серьезно, что мы еще можем сказать об этом мире?

— Ну, то, что мир очень жесткий, почти как в реале. Если бьют — то больно, и руку оттяпают — не отрастет! Слепоту Ян не мог себе вернуть.

— С другой стороны, здесь возможно колдовство, как в «мягких» мирах, — возразила Лэя.

— Но какое-то странное. Нужно знать какие-то смешные слова, складывать их в фразы и, при этом, вкладывать в них свою душу. От этого душевного потенциала и зависит эффективность колдовства. Чтобы собрать этот потенциал с душ, колдуны в своих волшерах и рабством не гнушаются.

— Значит, в мир заложен код, подчиняющий его знающему магу. Хорошо, но у меня еще вопрос. Если понятно, кто такие «пришедшие», то кто же тогда "рожденные"?

— А чего гадать? Давай, посмотрим на мир и выясним, — предложил нехитрую программу действий Женька.

— Давай! А то руки прямо чешутся разузнать, кто всем этим хозяйством хороводит, и что ему от всего этого нужно?

— Полетели, для начала прошвырнемся по изнанке — может, кого встретим, и мир заодно отсюда посмотрим. Давай руку! — и они взмыли над призрачными пейзажами.

Спустя час — другой полета на бешенной скорости они продолжали наблюдать внизу бесконечное разнообразие пейзажей от гор до морей. Повсюду были разбросаны крестьянские деревушки, иногда попадались небольшие городки и замки. И только раз они увидели действительно большой город. В конце концов, им надоело это бесцельное путешествие, и они просто остановились, молча приходя в себя.

— Какой же величины этот мир? — наконец, выразила свое удивление Лэя.

— Одно понятно — очень большой, и облетать его так, дело напрасное — все равно толком ничего не поймешь и не добьешься.

— А на изнанке-то никого нет, или он хорошо прячется.

— Ну что, будем смотреть структуру мира?

— А не боишься? Опыта-то у нас маловато, а тут такая махина! Это тебе не наша пирамидка, — засомневалась Лэя.

— Да ладно! Все равно нам ничего не остается делать! Заодно увидим, есть ли кто здесь — ауры астральных сущностей, кто бы они ни были, на этом уровне будут четко видны, когда мы уменьшим зум и посмотрим на весь мир.

После таких несокрушимых Женькиных доводов они опять взялись за руки и разом перешли на «энергетическое» видение, оказавшись среди паутины разноцветных светящихся нитей.

"Уменьшаем зум!" — подумал Женька, и картинка стала стремительно сжиматься.

Вскоре они висели над причудливым переплетением ветвящихся структур мира.

"Как красиво! В этом мире есть какая-то чудесная гармония. Я просто не верю, что его создавали плохие души!" восхитилась представшей перед ними сюрреалистической картиной Лэя.

"Ты права! Никто бы из нас до такого не додумался бы! Но посмотри, как этот мир сложен и огромен! Взгляни на эти основные ветви, как они стройны, как переливаются цветами!" — подхватил восхищения своей принцессы Женька.

"Ты заметил пару странных вещей?" — настороженно спросила Лэя.

"Каких?" "На этом уровне никого нет. А вторая неприятная деталь — смотри! Видишь, многие ветви на самых концах окрашиваются в темные и красноватые тона. Это как-то неприятно!" "Ну, что никого нет — это может быть и нормальным, но вот эти тонкие веточки, явно отдают инфернальной энергией. Хотя, чего еще ждать от мира, где процветает рабство?!" — согласился Женька.

"Давай, посмотрим на третьем уровне, вдруг местные создатели прячутся там?!" — предложила Лэя.

Женька только согласно кивнул, и они провалились на уровень глубже. Мир на их счастье не уходил дальше в астрал вершиной своей пирамиды, как от такого большого и сложного астрального образования можно было ожидать. Им бы не по зубам было осмотреть всю пирамиду и разыскать ее создателя, если бы ее вершина оказалась на четвертом уровне. Они обнаружили, что никакой активной астральной сущности на третьем уровне тоже не оказалось. Но отметив этот факт только краем сознания, гости пирамиды замерли, созерцая представшую им картину.

В отличие от их собственной пирамиды, имевшей вид цветка, созданного Славкой и Ташей, этот мир захватывал своей тонкой гармонией, несравнимой ни с каким природным объектом. Сердце этой пирамиды превосходило своим совершенством другие так же, как дорогие духи, имеющие невыразимый словами аромат, отличаются от дешевых, имитирующих запах каких-нибудь цветов. Перед ними была необычная структура, одновременно сочетающая кристаллические грани и мягкие линии, казалось, сотканная из серебристого тумана, оттененного мягкими тонами разных цветов. В ней ощущалась необъяснимая и чем-то знакомая Женьке гармония.

"Я попробую войти в контакт!" — передал свою мысль Лэе Женька.

"Только осторожней! Я буду подстраховывать!" — донеслось до его сознания, и он приблизился к туманным нитям, усеянным инеем разноцветных блесток.

Закрыв глаза, он коснулся нитей. В его сознании вспыхнуло далекое светило, орбиты трех лун протянулись вокруг прекрасного мира. Странно, но он не почувствовал никакого влияния инферно. Картина была прекрасной. Особенно его удивило, как много ангельской энергии было привлечено сюда. Она сияла своей характерной перламутровой белизной по всему миру. До Женьки вдруг дошло — это же не только животные, но и все «рожденные»! Все крестьяне этого мира являются по своей сути ангелами! Ха! Вот тебе и крестьяночка! Значит, Ян того-этого, с ангелицей?! Забавно! Теперь понятно, почему они все такие простоватые, и почему ему было так хорошо с их детишками. Что может быть чище новорожденного ангела, пусть даже и простоватого?

Женька захотел проверить свои догадки и скользнул сознанием к миру, переливающемуся под ним перламутром своих энергетических связей. Но вдруг картинка пошла пикселями, как в пересжатом видеофайле и вместо увеличения все поплыло какими-то значками.

"Да он же закодирован!" — в отчаянии «воскликнул» Женька.

"А чего ты хотел от творения такого класса! Зато всякие неучи, вроде нас ничего с ним не смогут сделать!" — послышалась Лэина усмешка. — "Давай, выныривай, а я тебя вытяну сюда!" "Жаль, я только-только догадался о том, кто такие "рожденные!" — пожаловался Женька сразу, как только выбрался из туманной конструкции мира.

"Да, я поняла! И все-таки мы узнали много чего нового из этих пирамидальных загадок!" "И чего же?" "А то, что этот мир создан гением и прекрасен по своей идее. Ты же не видел ни капли инферно, заложенной в его первоначальную структуру!" "Да, надо признать. Но где же автор?" "Ты же знаешь, что мир довольно самостоятельная структура и может поддерживать себя и без внешнего контроля. Так что автор, сейчас может быть где угодно. Но вряд ли он покинул совсем этот мир. Слишком большое хозяйство, чтобы оставлять его без присмотра, да и жалко ведь будет бросить собственное дитя!" — рассуждала Лэя.

"Но, может у этого мира много авторов? Откуда ты знаешь?" — поддел Лэю Женька.

"Он такой стройный, изящный… в нем какая-то законченность. Мне почему-то кажется, что так творить может только одно целостное существо!" "Да, ты опять права, мне даже показался этот почерк чем-то знакомым. Странно, не правда ли? Может, что-то подобное встречалось на Земле, но не могу вспомнить" — немного растерянно признался Женька.

"Ладно, что тут гадать! Одно наиболее вероятно — автор может скрываться где-то внизу, в самом мире. И кем бы он мог бы быть?" "В мире это должны быть, как минимум, два сильнейших мага, а может и даже несколько. Так как сущность такого масштаба должна состоять из нескольких людей.

Надо будет заняться их поиском. Я сейчас вспоминаю легенды о перворожденных, может эти, как раз из таких и будут?" "Давай, выйдем на второй уровень. А то, что мы здесь попусту силы тратим? Там и попытаемся хоть что-то понять!" — предложила Лэя.

"Хорошо, только вряд ли мы в закодированном мире много чего разберем" — ответил Женька, и они спустились с глубин астрала, снова оказавшись у расходящихся веером основных ветвей мира.

Они долго созерцали эту впечатляющую картину. Было видно, как медленно переливаются живые нити, реагируя на изменения в созданной реальности.

— Надо для начала определить, не нанесли ли мы больших повреждений ветвям, когда против правил, сначала проявили наши спрятанные сущности, потом устроили противозаконное слияние, да еще и прорвались на второй уровень без спроса, — задумчиво произнес Женька.

— А почему ты считаешь, что слияние запрещено миром? — удивилась Лэя.

— Ну, во-первых, слияние вообще, обычно совершается в открытом астрале, или хотя бы, если души поднять на второй или третий уровень, где можно отстраниться от наведенной реальности. А во-вторых, я просто ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из «пришедших» совершал слияния. У них и детей поэтому нет. А ангельские сущности просто воспроизводят себя поколение за поколением и, похоже, тоже без какой либо кармической системы.

— Здесь есть какой-то парадокс. Ведь для крестьян этот мир настоящий, как и для душ на Земле. Так почему они не могли бы развиваться в настоящие астральные сущности?

— Да нет, они как раз не дотягивают до уровня, на котором Земная душа выходит в астрал после смерти. То есть они просто реинкарнируют, как животные или неразвитые души людей на Земле. И заметь, мир воспроизводит равное количество крестьян на одной и той же территории, вне зависимости от деятельности магов или других обстоятельств.

— Своеобразное регулирование рождаемости! — усмехнулась Лэя. — Немного только отношения смахивают на расизм.

— Нет, ведь у вас на Сэйларе нет расизма по отношению к лонкам. Здесь тоже нет.

Даже в болотном волшере с крестьянами были партнерские отношения. Ведь магам не удается использовать ангельскую энергию для колдовства, а в остальном, «рожденные» слишком отличаются от «пришедших», чтобы разводить к ним неприязнь. Это все равно, что страдать расизмом по отношению к лошадям или собакам.

— Конечно, неплохо знать отношения между «пришедшими» и «рожденными», но вряд ли это поможет разобраться с основной идеей мира и найти его авторов, — вздохнула озабочено Лэя.

— Ну почему? Идея частично ясна и очень даже интересна — дать возможность астральным жителям еще раз пройти те же испытания, что и на Земле, а, учитывая магию, испытания здесь могут быть и покруче. С другой стороны, души приходят сюда уже взрослыми и проживают максимум сорок — пятьдесят лет, что по внешнему времени равняется четырем — пяти годам. Ерунда по меркам астрала — не успеют забыть свою основную личность, — рассуждал Женька.

— Была бы ерунда, если бы они не оказывались опять в зинданах со стертой памятью! — возразила принцесса.

— Да! Вот это и есть то, в чем я хочу разобраться! Ведь мир создан изумительно красиво, ты сама видела, но что-то здесь пошло не так, как было задумано. Или при его конструировании была совершена ошибка. Но давай сначала проверим, как мы и хотели, не осталось ли после нас следов?

— А как мы найдем место нашего провала на второй уровень?

— Я думаю, можно перейти на нормальное видение и представить себе то место, где мы встретились. Только я был в тот момент слепым. Давай я «подключусь» к тебе, а ты «выведешь» нас на это место, вспомнив его в деталях.

Они так и сделали. Спустя несколько мгновений Женька услышал удивленный возглас Лэи:

— Ой, я, кажется, перестаралась! — принцесса смеялась, оглядывая плетень и избу во дворе. Они стояли не на изнанке, а в реальности мира.

— Ничего, я думаю, нам столь же несложно будет вернуться на изнанку. Интересно взглянуть на те места, по которым я бродил слепым! — Женька с жадным интересом разглядывал обычный деревенский пейзаж. — Заметь, все разбежались кто куда.

Видать, знатный тарарам мы здесь устроили, раз, спустя столько времени, никого вокруг не появлялось!

— А и в самом деле, сколько времени? — озадачилась Лэя.

— Вот ведь вопрос! Судя по солнцу, сейчас вечер. Мы или пару часов отсутствовали или целые сутки и два часа — поди, разбери. У крестьян спрашивать бесполезно.

— Можно спросить, когда был этот тарарам, сегодня или вчера. Но это потом, а сейчас закрой глаза, я попытаюсь еще разок вернуться на Сэйлар! — Лэя сосредоточилась на возвращении, но ничего не произошло.

— Жаль! — сказал, прикидываясь расстроенным, Женька, когда увидел Лэю, по-прежнему стоящую рядом с ним. Ему было приятно, что она еще немного побудет здесь. В глубине его души он чувствовал, что вскоре может на очень долгое время расстаться со своей феей, и ему не хотелось делать это сейчас, да и никогда не хотелось…

— Ладно, идем, смотреть, какую брешь мы наделали — и они поднялись на второй уровень.

В нормальном видении, почти ничего не было заметно. Только внимательно присмотревшись, они заметили как бы замутненную картинку, на том месте, где произошло противозаконное слияние их душ.

— Давай, посмотрим, что произошло со структурой мира? — предложил Женька и переключился на видение информационных нитей. — Опаньки! Смотри, здесь несколько обрывов и какие-то ошметья болтаются! Давай я «посмотрю», что там произошло, а ты меня подстрахуешь! — предложил Женька.

Лэя согласно «кивнула» и Женька потянулся к оборванным нитям. В его сознании вспыхнули наслаивающиеся картинки места, в котором они только что находились.

Одна была с деревом и куском забора, а на другой всего этого не было, и проекция была, как бы сдвинута. Женька чисто интуитивно стал сводить картинки вместе мысленно «пожелав» дереву и забору принять прежний вид. Дальше он так же «заровнял» лужайку и обочину дороги, и вдруг, вся картина прояснилась и наполнилась жизнью.

А затем случилось то, чего и следовало ожидать, но Женька как-то упустил из виду — все «изображение» подернулось пикселями и стало течь, а по нему опять пошли символы какого-то языка.

"Ну, прямо, как кино «Матрица» в испорченном файле!" — успел только удивиться Женька и выскочил обратно.

— Молодец! — донеслась до него Лэина мысль. — Все ветви заиграли, как живые, только вот эти оторванные остатки болтаются. Может мне посмотреть?

— Нет. У меня есть уже немного опыта. Давай, лучше я с ними разделаюсь.

— Хитренький! Как что интересное, так все сам! — пожаловалась принцесса, светящаяся аурой в сумерках астрала, но все же сдалась. — Ладно, лезь! Только осторожней — я подстрахую!

Ничего не говоря, Женька принялся за ближайший неопределенной формы кусок тусклой субстанции. Сосредоточившись на нем, он вдруг ощутил себя большущей и очень сильной женщиной. Он немного «отстранился» и «взглянул» на это создание со стороны и не удержался от смеха: "Ну и красавица же ты была!" — догадался он, чей это образ.

"Стирай ее! Она не должна принадлежать этому миру! — донесся Лэин приказ сквозь ее еле сдерживаемый смех. — "Все ради тебя! Представь, каково женщине такой красоткой предстать? Но чего не сделаешь ради любимого!" "Как хорошо, что я был слепой, а то бы умер еще от страха, когда тебя встретил!" "Не меня, а Моа!" "А каково имечко! Неужели ты придумала?" "Нет, это мир постарался. Давай, стирай!" Женька «напрягся» выразив абсолютное желание не видеть здесь эту жутковатую в своей мертвенной неподвижности женщину, и изображение поплыло, растворяясь в темноте астрала. Через какое-то время Женька увидел все ту же ветвящуюся паутину ветвей мира и Лэину сферу рядом с собой. Между ними тянулся светящийся луч, как и прежде связывавший их души.

— Отлично! Какой бы хорошей Моа не была, ее место в прошлом! — донесся возглас Лэи. — Остался только еще один инородный и мертвый кусок. Скорее всего, это остатки нарушенной оболочки Яна. Может, мне пойти?

— Да нет! — беззаботно ответил Женька. — Сейчас я его, в два счета уделаю.

— Ну смотри! Я, все-таки буду страховать! — озабоченно ответила Лэя и осталась наблюдать за эволюциями Женькиной ауры в сетях почти восстановленного мира.

Женька приблизился к непонятной потухшей массе и "закрыв глаза" прикоснулся к ней. Дальше случилось что-то непонятное. Он действительно ощутил себя на мгновение внутри Яна, но только на мгновение. Затем как будто щелкнул выключатель, и он ощутил себя Яном…

"Что же случилось? Я по-прежнему слеп, но не чувствую земли под ногами, как будто плыву в воздухе. Странно, что-то мешает — будто кто-то другой пытается достучаться до меня… Ах, да! Я же рассказывал историю детям, но куда же они подевались?.. Нет, этот зов, ведший меня куда-то, стал просто невозможно сильным, а потом… что же было потом?.." Лэя с ужасом «увидела», как Женина аура втянулась в тусклый бесформенный обрывок, который стал наливаться светом, подсоединившись к ближайшей ветви мира и начал куда-то по ней скользить. Лэя, онемев от ужаса, «смотрела», как вытягивается и истончается связывающий их луч.

— Нет! — крикнула она сама себе и всему миру. — Ты еще меня не знаешь!

Страх потерять любимого, поднял внутри все ее силы и бросил сознание по лучу.

Она ощутила слабого и подавленного миром Женю внутри ничего не понимающего Яна.

Она почувствовала, как бритвой по нервам, попытку мира стереть Женину настоящую информацию и память. Промедление было подобно смерти для ее родной души, и она ударила…

Пройдя волной по лучу, она наполнила собой Женину душу и взорвала оттуда все искусственные оболочки, больше не заботясь ни о благополучии мира, ни о переживаниях Яна. Они опять оказались среди паутины ветвей в сумраке второго уровня мира. Только сейчас, они представляли собой одну целостную, яростно сверкающую сферу, но Лэе не было до этого дела. Ее сознание сливалось с Жениным, и сканировало его, пытаясь понять, не нанес ли мир повреждений любимому.

"Прости, моя фея! И спасибо!" — наконец откликнулся виновато-признательной мыслью Женя: "В который раз ты вытаскиваешь свою глупую половину из очередной переделки!" "Слава богу, ты в порядке! Ладно, разъединяемся! А то я не пойму сама, с собой или с тобой заговариваюсь!" — повеселевшей мыслью отозвалась Лэя.

"А мне так хорошо! Так ты от меня никуда не убежишь!" — откликнулся изнутри ее Женька.

"Нет, так слишком хорошо! Еще немного и мы перестанем быть нормальными душами, и придется нам вечно сидеть на втором уровне, а у нас еще Элия на Сэйларе и, надеюсь, мы на ней не остановимся?" "Конечно, нет! Ладно, согласен, расходимся!" — как им ни было хорошо вместе, они все же разделились на две самостоятельные ауры, по-прежнему связанные лучом.

Пребывая во все еще несколько растрепанных чувствах, они осматривали место астрального сражения с пирамидой. Как ни странно, но сильных повреждений миру они не нанесли. Только одна ветвь была разорвана немного в стороне от точки их слияния, но и она не отмирала, а питалась силами с обеих сторон. Видимо в мире были задействованы реципрокные и дублирующие связи, делающие наведенную реальность особенно жесткой. Они не стали пытаться восстановить ветвь. Им было ясно главное — Ян был полностью ликвидирован, и вероятность повторного «влипания» Женьки в этот образ была сведена к нулю. Лэя все же сильно раздосадовалась:

— Да пошли ты этот мир куда подальше! Теперь его СР запеленгует — сто процентов.

Никуда он не денется!

— Лэя, остынь! Ну чего ты обижаешься на компьютер! Ругай лучше меня! Мир просто уловил вернувшуюся к нему Янову душу и стал готовить его к повторной инкарнации.

Почем ему знать, что там еще и моя душа примешалась?! Я больше чем уверен, что против нас здесь ничего и не замышлялось. Просто мне надо хоть чуть-чуть думать, прежде чем лезть в эти системы, чтобы не напарываться на защиты от внешнего вмешательства и внутренних сбоев.

— Тогда получается, что тебе вообще нельзя сюда влезать, а значит, собирайся и идем домой! — казалось, добила Лэя последний логический гвоздь в гроб Женькиных рассуждений.

— Э-э нет! Ты передергиваешь! Ты права, что мне не следует лезть в самоподдерживающуюся систему мира, но заметь, что, вырвавшись из образов Яна и Моа, мы свободно можем восходить на любой уровень астрала внутри пирамиды, а самое главное, свободно входить в мир в тех образах, в каких пожелаем!

— Да, надо признать, что мы как бы исключили себя из этой системы. Но к чему ты клонишь? — насторожилась Лэя.

— Может быть, я прожил в этом мире слишком долго, но я прикипел к его жителям. И потом, у меня никак не выходит из головы прекрасная сердцевина мира в самой вершине его пирамиды. Я хочу помочь и ему, и его обитателям. Наверно, я опять сглуплю, но, не смотря на эту попытку захвата, я все равно хочу разыскать тех, кто создал это чудо, понять, что они хотят, и попытаться исправить этот мир к лучшему. Ведь во многом он превосходит все, что мы встречали до этого!

— Да уж! Особенно по степени реальности событий, — вынуждена была согласиться Лэя, но тут же поставила условие. — Тогда обещай, что после того, как я уйду, ты не будешь лазать по этим нитям!

— Конечно! Тем более, что никакого толку от этого не будет, пока я не получу доступ к коду. Максимум, что я смогу — это выйти на изнанку, чтобы переместиться туда, куда мне понадобиться.

— Лучше и с этим не рискуй понапрасну, а то вдруг мир решит тебя опять захомутать, а я буду далеко, да еще в десять раз медлительнее. Представляешь, сколько времени займет мне выбраться в астрал и прыгнуть по лучу в твои объятия?

— Примерно полчаса, значит, пять часов по здешнему времени, — подсчитал на лету Женька.

— Вот то-то и оно. Скорая черепашья помощь! Ой и страшно мне тебя здесь оставлять! — вздохнула Лэя.

— Не бойся, больше никаких крестьянок!

— Все бы тебе насмехаться!

Спустя некоторое время, в деревне, где произошло странное событие сопровождаемое яркой вспышкой и исчезновением в ней слепого рассказчика, появилась пара путников, ведущих под уздцы одного коня. Они прошли по улице к дому старосты и спросили, где можно купить еще одного скакуна.

— Дык, как же вы до нас-то добрались на одной скотинке? — озадаченно чесал в своем нечесаном затылке староста, огромный мужичина с окладистой бородой. — Ох и делов сразу навалилось! То баб с ребятней успокаивать: видишь ли, у них забор с деревом и этим слепым исчез! Исчез, да исчез — кому какое дело? Дык нет, голосят-вопят:

"Землетрус! Небо на землю упало!" А я проверил — все на месте, и забор, и дерево.

Вот ведь пустомели! Будто без них делов нетуть?

— Так как бы насчет лошадки, может, найдется у кого лишняя? Мы заплатим хорошо!

— Дык с того и надо было начинать! — обрадовался староста. А я-то грешным делом подумал, опять «пришедшие» нас обманут! Дык, как же вас звать-величать будет?

— Лэя и Женя, к Вашим услугам, — улыбнулась неотразимой улыбкой молодая женщина… …Надо сказать, перед тем, как здесь появиться, нашим искателям приключений пришлось поставить несколько весьма научных экспериментов и провести не менее серьезных диспутов. Сначала они долго спорили, что и как Женька будет делать.

Сошлись на том, что ему надо найти перворожденных магов, а для этого надо идти в мир и расспрашивать о том, где их искать. Одно удручало Лэю, она не хотела отпускать Женю одного, но и тут нашлось решение. Женька резонно предположил, что столь развитым и талантливым ребятам, как Саши, будет скучновато сидеть у крестьян в деревне и, может, они составят ему компанию в поисках магов. Лэя радостно ухватилась за это предложение.

Потом они задумались над такими очень приземленными вещами, как их внешний вид и самое главное — деньги. Ситуация складывалась забавная. Они как бы выпали из системы мира, и это могло иметь множество непредсказуемых последствий, как хороших, так и не очень.

— Одно совершенно понятно — нам надо выходить в мир в человеческом виде. Одежда на нас в последний раз была такая, какую мы сами придумали. Я вывалился в своих любимых драных спортивках, а ты, между прочим, в виде принцессы Сэйлара! — рассуждал Женька, сидя посреди призрачного пейзажа знакомой деревни.

— Вообще-то интересно, если ты так и будешь прыгать на второй уровень и обратно в мир, захочешь ли ты есть, или будешь здесь восстанавливать свое физиологическое равновесие?

— Это-то ладно, но смогу ли я привносить в мир деньги в карманах отсюда?

— А что мы гадаем? Давай попробуем! — и Лэя прыгнула прямо на лужайку.

"Ты что!" — по внутренней связи просигналил ей испуганный Женька: "Там же люди могут быть!" "Ой, не подумала! Но, вроде, никого!" — и шаловливая принцесса появилась обратно на втором уровне пирамиды.

— Однако придуманные мной деньги в кармане были! — добавила она радостно. — Так что с этим никаких проблем!

— Тогда где будем выходить в мир? — спросил Женька. — Может, поближе к Сашам?

Они должны быть в трех-четырех днях верховой езды на север отсюда. Я хоть и целый месяц сюда брел, но скорость слепого примерно в десять раз медленней, чем у всадника.

— Слушай, а что нам стоит, проскакать эти три дня? Давай здесь и выйдем! Вон моя лошадка, как была привязана, так и стоит до сих пор у околицы, — Лэя сама себе не желала признаваться, что просто хотела побыть с Женей хоть немножко вдвоем в этом мире, раз уж ей было не суждено пока что уйти к дочурке. — Кстати, судя по тому, что лошадь стоит на том же месте, мы все-таки недолго на изнанке пробыли.

Вряд ли бы ее местные на ночь бесхозной оставили.

Женька, как в открытой книге читая в ее грустящих глазах просьбу не разделять ни с кем их нежданный маленький отпуск, сам обрадовано согласился:

— Великолепная идея. Давай немного присмотримся к этому миру вместе. Может, чего полезного наглядим?! — и хитрюще улыбнулся.

— Понятно! Знаю я эту пользу! — счастливо рассмеялась Лэя и, потупив глазки, призналась. — Очень надеюсь, что зря мы это время здесь не потратим…

— Так бы на Земле в отпуск ходить, чтобы на работе неделя прошла, а в отпуске — два месяца! — вспомнил свою былую жизнь Женька.

— Но не надейся, что я пропущу хоть одну возможность уйти к Элии! — смеясь, предупредила загулявшая в астрале мамочка.

— Скажешь тоже! Да я сам тебя выгоню, если не пойдешь! — беспощадно оставил за собой последнее слово Женька… …И вот они стояли перед старостой, звеня деньгами в карманах. Правда, мешка с золотом у Женьки не получилось. Оказалось, что предел созданным и вносимым в мир ценностям устанавливал их душевно-астральный потенциал. Лэя правда пообещала, что после своего выхода за пределы пирамиды, она стрясет с Сэйлара столько энергии, сколько только понадобиться Женьке, но пока что им приходилось рассчитывать на свои силы. Хоть этих сил у них было и немало, но их нужно было тратить и на массу других вещей. Но все равно денег в их карманах хватало, чтобы купить полдеревни вместе с ее жителями, а вооружать армию или покупать замки с дворцами пока что не входило в их планы.

Следующие три дня для Женьки остались в памяти, как лучшее время, проведенное в этом загадочном мире. Сколько бы приключений, опасностей и захватывающих пейзажей он ни увидел до этого, ему все время не хватало Лэи для сопереживания.

После их самого первого слияния, Лэя основательно «прибралась» в подвалах его сознания и повымела оттуда всех его тараканов, которые частенько спасали Женьку в различных ситуациях на Земле. Принцесса сама прочно заняла их место, и Женька всегда мог поделиться с ней хоть через весь астрал, какое чудо он видит или спросить, как быстрее драпать из какой-нибудь неприятной перипетии. А она, почище любых тараканов, приговаривала ему: "Ты хорошо подумал? Что-то ты развеселился? Смотри, как бы плакать не пришлось!" и часто ему этим помогала. Но это было до истории Яна и будет после того, как они опять расстанутся. А сейчас она была с ним наяву, и они, как в былые времена, скакали вместе, навстречу неизвестности и приключениям, останавливаясь где придется, устраивая пикники в приглянувшихся местах, ловя рыбу, собирая грибы, готовя еду у костра и отдыхая в стогах сена.

Каждое утро Женька замирал, боясь открыть глаза и увидеть, как исчезла его любимая. А Лэя старательно пыталась уйти в свое тело на Сэйларе, несмотря на то, что им было так хорошо вдвоем. Женька не осуждал ее — он сам ужасно соскучился по очаровательной малышке, с которой они еще в животе мамы водили бесконечные беседы, и которая, при рождении, оказалась сказочно красивой и совсем маленькой.

Ведь до этого Женька не знал, как выглядят новорожденные сэйлы. Оказалось, что девочка действительно была крошкой — не больше полутора килограммов. А ее огромные перламутровые глаза и нежный кремовый пушок очаровали астрального папочку раз и навсегда. Поэтому он сейчас разрывался между желанием попридержать мамочку у себя и «пообщаться» с доченькой хотя бы через мамино посредничество.

Но не только развлечениями они занимались. На самом деле, это маленькое путешествие оказалось очень даже важным для того, чтобы выяснить их новые свойства в этом мире. Так, Женька вспомнил магические слова, ставшие известными Яну. Сначала, он рассмешил своим бормотанием неугомонную принцессу, повторяя ей:

— "Ми-на-на-кю-ма-тон", «ми-на-на-кю-ма-тон», "ми-на-на-кю-ма-тон" — на что она смеялась и просила:

— Ну, еще раз скажи — это так забавно звучит!

— Если бы забавно! Увы мне — колдовство не работает! — расстроено сообщил Женька.

— Я должен был исчезнуть из видимости!

— Эка проблема! — смеялась Лэя. — Возьми да прыгни на изнанку. Сразу исчезнешь отсюда!

— В том-то и дело, что исчезну! А с помощью этого слова стал бы невидимым, никуда не исчезая.

— Да не расстраивайся ты! Попробуй какое-нибудь другое "слово"!

— Ладно, сейчас! — и подойдя к стогу, в котором они только что очень славно кувыркались, Женька, не рассчитывая на успех, произнес. — "Эс-те-су-ла-уту!" — и сделал отчаянный шаг вперед.

Сзади раздался сдержанный вздох удивления. Пройдя сквозь стог сена, Женька с гордостью посмотрел на свою, онемевшую половину.

— К-как это ты сумел? — наконец она выдавила из себя.

— Ну что ты, право?! Будто сама не самая сильная колдунья на Сэйларе?! — довольный произведенным эффектом, подначил свою принцессу-насмешницу Женька.

— Не-ет, проходить через стог сена я не умею! — растягивая слова, пожаловалась Лэя на свою колдовскую беспомощность.

— Ты забыла. Это не реальный мир, как Сэйлар. Здесь только наведенная действительность, и ее, зная правила игры, можно как угодно изменять.

— А ты уверен, что между настоящим реалом и этим такая уж большая разница?

— Хм… — задумался Женька — А может, ты и права, но как же это проверить?

— Не смеши! Ты опять захотел что-то проверять в мироздании? Разве тебе это еще не надоело на Земле? Ведь, все равно, никакого окончательного ответа просто не существует! Сам же рассказывал мне обо всех этих непознаваемых прелестях… — усмехнулась принцесса, но согласилась, — Хотя, со стогом понятно. Все-таки этот мир не реал с необъятной Вселенной.

— Да, но мы забыли поздравить себя с одним очень важным открытием! — вспомнил Женька.

— С каким это? — насторожилась принцесса, пытаясь сообразить о чем речь.

— Мы можем колдовать! Просто на нас колдовство не действует, так же как и на "рожденных".

Правда, на них — потому что они ангельские сущности, и как бы стоят особняком от всего мира, а на нас — потому что мы вообще выпали из системы пирамиды.

— Я удивляюсь, почему мы тогда можем колдовать?

— Я, кажется, догадываюсь. Колдовство основано на душевной энергии, а не на ангельской, а у нас этой душевной энергии хоть отбавляй, так что мы должны быть очень сильными магами. Жаль, что третье, как и четвертое, слово я не могу проверить.

— А на что они направлены?

— Одно останавливающее — очень опасное, а второе заставляющее тебе верить, когда ты врешь. Но оба слова будут действовать только на "пришедших".

— Давай, проверь на мне останавливающее «слово». Хочу убедиться, что и оно на нас не действует.

— "Си-на-сейс!" — тихонько сказал Женька, боясь остановить Лэе сердце, но ничего не произошло.

Тогда он повторил слово сильней — опять ничего. Лэя только удивленно вертела головой прислушиваясь к своим ощущениям. Тогда Женька крикнул, что было сил, и вдруг Лэю проняло. Она замерла, не способная пошевелить и пальцем. Женька с испугу, чуть не завыл, но вскоре принцесса мигнула пару раз, и ее губы стали разъезжаться в кривой усмешке. Незадачливый колдун подскочил к своей волшебнице и подхватил ее одеревеневшее тело, чтобы оно не упало. Колдовской паралич быстро проходил и Лэя, наконец, сказала:

— Круто!

— Но подействовало раз в тысячу слабей, чем обычно. Таким воплем, я бы, наверно, толпу «пришедших» сразу умертвил, ведь сил-то у нас раз в десять, если не в сто больше, чем у обычных душ.

— Возьмем на заметку. На нас колдовство все-таки действует, но очень слабо.

Другой раз Женька нырнул на изнанку и явился оттуда с двумя настоящими катанами в ножнах.

— Смотри, каковы?! — горделиво спросил он у своей подружки по приключениям.

— Да, Моа о таких мечтала… но прошу тебя, старайся ими поменьше махать!

— Ну что ты, в самом деле?! За кого меня принимаешь? Я ведь страшный трус, и в драку ввязываюсь только тогда, когда другого выхода нет, — попытался успокоить свою подругу по оружию, владелец новеньких катан.

— Если ты и был трусом, то очень давно. Меня, по крайней мере, никогда в беде не оставлял.

— Это тебя! А когда некого защищать… ты просто не знаешь, как быстро я умею бегать!

— Ладно, уговорил, трусливый мой защитник! Владей этим страшным оружием! — Лэя задумалась и спросила. — А интересно, здесь, что, нет огнестрельного оружия?

— Я не знаю точно, но мне сдается, что порох здесь просто не работает, так как другие технологии сравнимы с девятнадцатым веком на Земле, а пистолетов или мушкетов я не видел. Максимум, что они используют — это довольно примитивные арбалеты.

Лэя только согласно кивнула, вспоминая пиратское вооружение:

— А и правда, зачем бы тогда была нужна магия, если любого мага из автомата Калашникова за полкилометра расстрелять можно? Весь мир насмарку бы пошел.

Так они и продвигались на север, минуя деревеньки и расспрашивая: не останавливался ли у них слепой сказитель. Несколько раз ребятишки признавали в Женьке Яна. Как им это удавалось — было совершенно непонятно. Все-таки Ян был выше, с более светлыми волосами и крупными чертами лица. Но от детворы не скрывалось их сходство.

В последней деревне, где они остановились, уже слышали о двух очень добрых и милых молодых людях, поселившихся в одном селе в нескольких часах верховой езды.

Ночью на сеновале, Женька рассказывал Лэе, какие забавные и милые ребята были Саши, какие таланты в музыке и живописи они проявили, как хорошо относились друг к другу и как Лэе будет интересно с ними познакомиться.

А на утро он, потрясенно обнаружил, что Лэи нет больше рядом с ним. Его сердце захлестнул приступ тоски, но тут же внутри раздался тихий знакомый голос: "Не рано ли опечалился? Лучше прислушайся, кто с нами говорит!" и Женька ощутил радостную и звонкую волну любви, буквально смывшую его тоску и захлестнувшую теплом сердце. Ему слышалось ликование их маленького ангелочка, истосковавшегося по родителям. Элия выражала всю свою ласку и нежность, и кто бы ей мог отказать в ответных чувствах? Поэтому Женьку тут же бросило из холода отчаяния в эйфорию теплых чувств. Жаль, что никто не видел его глупую физиономию, умудряющуюся одновременно кукситься от расставания с Лэей и расплываться в блаженной улыбке от общения с доченькой…