"Дом на горе" - читать интересную книгу автора (Мусатов Алексей Иванович)

Глава 6. ЧУЖАЯ РАДОСТЬ

С каждым днем Костя замечал, как росла и крепла привязанность Сергея к Марине. Вернувшись из правления, Сергей наспех ужинал, переодевался. «Я на минутку, браты… Дела у меня… Вы тут устраивайтесь!» – и надолго исчезал из дому.

И Костя с Колькой «устраивались». Неторопливо ужинали, потом стелили постели, ложились. Но спалось почему-то плохо. Из облаков вылезала чистенькая, умытая луна, серебрила на лавке старые чугуны, ведра и крынки; за окнами где-то вдалеке пели под гармошку неугомонные девчата.

– Ну вот, ушел на минутку… – вздыхал Колька. – А самого и след простыл!

– Он же у нас председатель… человек занятой, – не очень уверенно пояснял Костя. – Может, у него заседание срочное… Ты спи, Колька.

– Я сплю…

Как-то проснувшись ночью, Костя услышал в углу, где спал братишка, глухую возню и всхлипывания. Он вскочил и испуганно зашептал:

– Ты чего?.. Страшный сон увидел?

– Да нет, я не со сна… Ты полежи со мной, – попросил Колька.

Костя прилег рядом. Братишка прижался к нему и вдруг встревоженно и не по-детски горестно зашептал:

– Ты скажи… Если они поженятся… своим домом жить будут… мы ведь из колхоза никуда не уйдем? По правде скажи!

– Дурачок! Кто тебе наболтал?

– Бабка Алена говорит: тебя Сергей в ремесленное отдаст, меня – в детский дом…

– Ох, уж эта бабка! – вышел из себя Костя. – Хозяйничает кое-как да еще тебя с толку сбивает!..

– А мы вот возьмем и не уйдем никуда! – продолжал шептать Колька. – Правда? Так и будем жить в своем доме. Вдвоем. По-старому… Мы ведь можем вдвоем?

– О чем разговор!.. Понятно, проживем, – ответил Костя, захваченный волнением Кольки. – Я трудодни буду зарабатывать.

– А я корье драть, веревки плести… Тоже подспорье.

– Обойдемся и на трудодни. Они теперь в колхозе веские!.. – вошел в азарт Костя и вдруг спохватился: – Да чего ты мне, Колька, голову морочишь! Не может нас Сергей бросить… ну, не может, и все тут.

Но успокоенный Колька уже сладко посапывал. Костя хотел перебраться к себе в постель, но братишка так доверчиво держал его за шею, что пришлось остаться с ним.

Сон не шел. На душе было неспокойно.

Костя и сам не раз слышал на улице разговоры о том, что Сергей с Мариной скоро поженятся. Как тогда будут жить они с Колькой? Ведь у старшего брата появятся свои заботы, своя семья, и ему, наверное, будет не до них. Смолкнет веселый и дружный шум на «катере», ребята перестанут собираться у Ручьевых в избе на посиделки, Сергей не сыграет больше с братьями в городки, не поедет кататься на лыжах… А потом еще неизвестно, как Костя и Колька поладят с Мариной. Встречаться с девушкой на улице или в поле – это одно, а жить вместе – совсем другое.

С Сергеем о свадьбе Костя не заговаривал: придет время – брат, наверное, сообщит и сам. Мо на Марину стал посматривать иначе, чем обычно. Девушка нередко ловила на себе не в меру сосредоточенный взгляд мальчика и с недоумением спрашивала:

– Ты что смотришь на меня? В первый раз видишь?

– Да так, забылся, – смущенно бормотал Костя и отворачивался.

Когда Марина заходила к Ручьевым, мальчик старался уйти из дому и уводил с собой Кольку. Сергею это не понравилось:

– Ты почему Марины дичишься? Не по душе она тебе?

– Дивчина как дивчина. Мне что…

Даже к Балашовым Костя стал заходить реже. Обычно мальчику было приятно наблюдать лад и мир в доме Балашовых, где всегда было так оживленно и весело, где любили поспорить за столом, безобидно над кем-нибудь подтрунить, часто читали вместе книжку или газету. И хотя у Кости при этом нередко болезненно сжималось сердце, вспоминались мать и отец, но он все же охотно посещал Балашовых. Сейчас же ему стало казаться, что принимают его здесь приветливо и радушно только потому, что Марина скоро станет родней Ручьевых.

И мальчик все чаще и чаще обходил стороною дом Балашовых.

– Ты чего, Константин, на огонек к нам не заходишь? – спросил его при встрече Яков Ефимович.

– Да все недосуг… Уроков много.

– Совсем деловой стал. А ты все-таки не забывай! Марина книжку хорошую раздобыла… почитаем.

– Спасибо… Я зайду! – обещал Костя и не заходил.

На день рождения Варя пригласила Костю.

– Тебя обязательно жду… – шепнула она. – Будут только самые близкие.

Мальчик сказал, что придет.

До воскресенья оставалось два дня, а он никак не мог решить, что бы такое подарить Варе ко дню рождения: шелковую косынку, книгу с надписью или какиенибудь осенние цветы? Но то же самое принесут, наверное, и другие ребята.

– А ты свистков ей понаделай… Или палку резную, – предложил Колька, разгадав терзания брата. – Или каких-нибудь семян для коллекции. Варя это любит.

Костя отмахнулся. Кто же дарит девочке свистки да палки!

Он сходил в лес, отыскал белоствольную, чистую березу, снял аккуратно ленту коры и, украсив ее затейливым мелким узором, смастерил небольшой туесок.

Трудился долго, но туесок получился скромным, неярким, и Костя, потеряв к нему всякий интерес, решил идти к Варе без подарка.

Но в воскресенье утром, открыв глаза, Костя увидел, что туесок наполнен ярко-красными гроздьями калины, точно он зацвел гвоздиками.

– Это я нарвал, – пояснил Колька. – Калина лучше всяких цветов… всю зиму гореть будет.

Костя улыбнулся. Это, пожалуй, действительно красиво!

В полдень, завернув туесок с гроздьями калины в газету, мальчик отправился к Балашовым.

К ним уже собрались гости. «Близких» оказалось совсем не так мало, как думал Костя: пришла Катя с подругами, трое ребят, родственники Балашовых.

К погребу торопливо пробежал Яков Ефимович. Вслед ему из сеней выглянула Варина мать и крикнула, чтобы он не забыл захватить холодец и заливную рыбу. Марина с Петькой пронесли тяжелую кошелку – как видно, ходили в сельпо.

Посередине улицы показались Федор Семенович и Клавдия Львовна. Колхозники часто приглашали супругов Хворостовых на семейные торжества. Костя знал. что учителя никому не отказывали, но всегда удивлялся, как это они успевали всюду побывать.

Супруги приоделись по-праздничному – жена была в черном шелковом платье и широкополой шляпе, муж в новом костюме табачного цвета. Клавдия Львовна шла размеренно, степенно. Федор Семенович же то и дело останавливался, здоровался за руку со встречными колхозниками, заводил с ними разговоры. Покачивая головой, Клавдия Львовна терпеливо поджидала мужа или. взяв его под руку, уводила от колхозников. Некоторое время Федор Семенович шагал с женой нога в ногу, а потом вновь раскланивался со встречными и останавливался.

«Не будь Клавдии Львовны, он бы до Балашовых до вечера не добрался», – улыбаясь, подумал Костя про учителя.

Наконец супруги подошли к дому Балашовых. Костя поздоровался с ними. Федор Семенович лукаво подмигнул мальчику:

– И ты званый гость? Значит, погуляем, Константин… Пойдем-ка вместе.

– Вы идите… я сейчас, – забормотал Костя.

Учителя скрылись в сенях, а Костя стоял у крыльца и все почему-то медлил войти в избу. Вот так же и к ним, Ручьевым, собирались гости, когда были живы отец с матерью, когда дом был как полная чаша. Кто же теперь созовет родных и близких, чтобы отметить Костин или Колькин день рождения? Кто заглянет в раскрытое окно с улицы, порадуется хорошему, согласному веселью в доме и удовлетворенно скажет: «А хорошо гуляют у Ручьевых!»

Невысоки ступеньки крыльца, но Косте они показались сейчас круче самой высокой горы.

Оглянувшись, он вдруг поставил туесок с калиной на перила крыльца.

Из избы зачем-то выскочила Марина, вслед за ней вышел Федор Семенович.

– Чего же так поздно? – удивилась Марина, заметив Костю. – Там Варя беспокоится.

– Я сейчас… – отпрянув от крыльца, забормотал мальчик. – Только домой сбегаю… Подарок забыл. – И он исчез в проулке.

Подул ветер, газетная бумага развернулась, и Марина увидела берестяной туесок с алыми гроздьями калины.

– А говорит – подарок забыл! – Она с удивлением обернулась к Федору Семеновичу: – Что это с ним?

Учитель взял туесок в руки, полюбовался тонким узором:

– Скажи на милость, как сделано… Ажурная работа! – Он удовлетворенно покачал головой и, помолчав немного, присел на ступеньки крыльца. – Что с мальчиком, спрашиваешь? Разве ж тебе, Марина, непонятно? Увидел Костя радость в чужом доме и затосковал. Ласки захотелось, доброго слова, заботы. Как-никак, а сироты они круглые с Колькой…

– Правда, Федор Семенович… сироты! – согласилась девушка.

– Давно я с тобой поговорить хочу, Марина. Жизнь твоя на переломе. Сходишься ты с хорошим человеком. Оба вы счастливы, и я рад за вас. Только пусть это счастье глаза вам не застит, пусть оно и другим светит…

Учитель не успел договорить: выбежала Варя и спросила у Марины, почему до сих пор нет Кости.

– Сейчас, сейчас… он будет… вы начинайте, – сказала сестра.

Варя увела Федора Семеновича в дом. Марина постояла у крыльца, потом медленно пошла вдоль переулка в надежде отыскать Костю.

Щеки ее горели. Федор Семенович не договорил до конца, но Марина хорошо поняла его.

Да, она была счастлива! Осень прошла как в тумане. Работа спорилась в ее руках, хорошо пелось, все радовало кругом, подруги завидовали ей и прочили долгую, счастливую жизнь с Сергеем.

И Марине как-то в голову не приходило, что Сергей живет не один, а с Костей и Колькой, которых еще надо учить, растить, выводить в люди.

«Птаха, птаха я бездумная!» – укоряла себя девушка, разыскивая Костю. Но мальчика нигде не было.

Марина подошла к дому Ручьевых.

Там хозяйничал один Колька. Радуясь, что ему никто не мешает, он обложился столярным инструментом и мастерил ветряной двигатель. Стружки и щепки густо устилали пол.

Марина оглядела комнату. Да, неуютно жили братья Ручьевы! На столе – неубранная посуда, куски хлеба, чугунок с холодной картошкой. Мусор заметен в угол и прикрыт веником. Нижнее стекло в раме выбито, и отверстие заткнуто тряпицей.

«Плохо бабка Алена хозяйничает, плохо!» – подумала Марина. – Пора мне самой браться за дело!»

Заметив Марину, Колька схватил веник и поспешно принялся заметать стружки.

Марина взяла у него веник и сама навела в доме порядок. Потом она заинтересовалась Колькиной работой. Мальчику это понравилось. Он объяснил, что конструкцию ветродвигателя позаимствовал из детского журнала, но сильно ее изменил: увеличил размах крыльев, и теперь они обязательно должны крутиться при любом ветре. Жаль только, что нет клеенки, чтобы обтянуть крылья. Вот если бы использовать старую плащ-палатку Сергея…

Колька даже вытащил ее из-под кровати, но, спохватившись, тут же засунул обратно. Об этом, пожалуй, лучше было помолчать.

– Ну конечно, плащ-палаткой, – поддержала Марина. – Она же старая… Давай иголку с ниткой.

Марина оказалась отличной помощницей. Она быстро обшила крылья кусками плащ-палатки и даже согласилась сейчас же идти на «школьную гору», чтобы испытать модель ветряка. Но потом вспомнила:

– Да, Коля… Тебя же Варя на день рождения зовет.

– Меня?!

– А разве Костя не передавал? Пойдем скорее! А модель потом испытаем.

Колька не устоял против такого искушения и быстро надел праздничную рубаху.

…У Балашовых вовсю шло веселье.

– Вот и еще один гость! – объявила Марина, вводя Кольку в избу.

Варя с недоумением привстала, хотела что-то спросить – наверное, про Костю, но, заметив взгляд Марины, позвала Кольку к себе и усадила рядом.

Домой Колька вернулся в сумерки, отяжелевший, довольный. Костя, нахохлившись, сидел у окна.

– А я у Балашовых был!.. – с гордостью сообщил он. – Брагу пил… два стакана. Песни пел, русского плясал…

– Напросился все-таки!.. Эх ты, сирота казанская! – с досадой сказал Костя.

– Ничуть не напросился… Меня пригласили. Сама Марина звать приходила.

– Марина?

– Ну да… Мы тут с ней еще ветряк доделывали. Только сейчас Костя заметил в углу модель ветряка и, подойдя к нему, долго рассматривал обшивку крыльев.

– Как ты думаешь, – спросил Колька, – ветряк будет работать?

– Пожалуй, будет. Сделано на совесть…

Вечером Марина встретилась в клубе с Сергеем. Они посмотрели кинокартину, потом медленно пошли по улице. Сергей заговорил о том, что пора бы им подумать о свадьбе, о совместной жизни. Ведь, кажется, между ними все решено, ясно.

– Нам ясно, а ребятам темно пока…

Марина взяла Сергея за руку и спросила: легко ли будет Кольке и Косте привыкнуть к тому, что вместо родной матери в доме будет хозяйничать она, Марина?

– Мы все о себе да о себе думаем, а о ребятах забыли. А им ведь и забота нужна и ласка, – повторила она слова учителя.

– Так что же делать? – озадаченно спросил у девушки Сергей.

– Наше счастье от нас не уйдет, – подумав, сказала Марина. – А я пока с ребятами поближе сойдусь. Пусть они ко мне привыкнут.