"Интерпол" - читать интересную книгу автора (Бреслер Фентон)

Глава 17 «Отмывание денег»

Однажды утром в январе 1988 года служащий «Лумис Арморд транспорт С°» в международном аэропорту Лос-Анджелеса проверял груз, прибывший ночью самолетом «Юнайтед парсел сервис» (UPS). Он обратил внимание на трещину в одном из ящиков. В сопроводительных документах говорилось, что в ящике находится «золотой лом», отправленный из ювелирного магазина в Нью-Йорке местной «золотой» брокерской фирме «Ропекс». Но по весу ящик выглядел легче, чем если бы в нем было золото, и когда служащий «Лумиса» пригляделся к нему внимательнее, он увидел сквозь щель плотно уложенные пачки ассигнаций.

Служащий позвонил в офис «Ропекса» в деловом центре Лос-Анджелеса, где сосредоточены ювелирные магазины, и ему объяснили, что эта валюта перевозится с Восточного побережья для того, чтобы воспользоваться более выгодными краткосрочными процентами в местном банке «Уэст коуст». А другой ярлык был прикреплен, чтобы подстраховаться от возможного ограбления.

«Лумис» — современная международная корпорация, имеющая дело с различными экзотическими грузами, и ответ «Ропекса» для них прозвучал неубедительно. Было бы легче, быстрее и безопаснее перемещать деньги по свету с помощью электронных средств, а не перевозить наличные в объемистых ящиках.

Как и все компании США, занимающиеся перевозкой ценностей, «Лумис» старается поддерживать тесные связи как со своими клиентами, так и с правоохранительными органами. Поэтому служащий «Лумиса» доставил груз по адресу и сразу же позвонил в ФБР.

Почти в то же время в отделении «Уэлс Фаргоу бэнк» вблизи от делового центра Лос-Анджелеса был открыт новый счет. Он принадлежал брокерской «золотой» фирме «Андонян бразерс», которая тут же стала переводить на него крупные суммы денег. Когда депозиты достигли,25 миллионов за первые три месяца, что необычайно много даже для международных сделок по золоту, из «Уэлс Фаргоу» позвонили в Службу внутренних доходов (СВД).

Сведения исходили от двух различных фирм («Лумис» и «Уэлс Фаргоу»), но указывали на одно и то же место: ювелирный центр Лос-Анджелеса. Эти два сообщения стали толчком для международного расследования, которое длилось 13 месяцев и потребовало участия ФБР, СВД, АБН, таможни США и четырех НЦБ Интерпола — в Вашингтоне, Колумбии, Уругвае и Панаме. Информация постоянно передавалась также в Подразделение по борьбе с отмыванием денег в Лионе. Акция получила название «Операция Полярная Шапка». И она была удивительно успешной, поскольку позволила раскрыть обширный преступный сговор, столь же эффективный, сколь и прибыльный. Даже наркобароны медельинского картеля в Колумбии, для которых было отмыто более $ 1,2 миллиарда доходов от кокаина, назвали его «Ла мина» — по-испански «Золотой рудник».

Схема была одновременно и хитроумной, и простой. В июне 1985 года в столице Уругвая Монтевидео некий колумбийский уголовник Рауль Вивас, занимающийся отмыванием денег, и уругвайский торговец драгоценными металлами заключили сделку по экспорту золота в США. Проблема заключалась в том, что в Уругвае не было ни единого золотого рудника. Но это их не остановило: они стали поставлять своим «покупателям», — «Ропекс» и «Андонян бразерс» — свинцовые бруски, покрытые золотом. В действительности эти фирмы были ширмой для трех недавних иммигрантов с Ближнего Востока, обосновавшихся в Соединенных Штатах. «Ропекс» принадлежала богатому армянину сирийского происхождения Ванису Койомеджану, а «Андонян бразерс» — (братьям-ливанцам Назарету и Ваге, которые также предпочли прелести жизни в Лос-Анджелесе ужасам охваченного войной Восточного Средиземноморья.

«Ропекс» и «Андонян бразерс» стали «продавать» так называемое золото из Уругвая в ювелирные магазины и на некоторые другие рынки Нью-Йорка, Майами, Хьюстона и Лос-Анджелеса. «Платили им за поставки регулярно наличными, что по сути было доходами от бесчисленных уличных продаж кокаина. Крупный груз в долларах США, обнаруженный служащим «Лумиса» сквозь щель в ящике, и был такой платой.

В офисы этих двух фирм в Лос-Анджелесе текли миллионы долларов в неделю со всех концов страны. В задних комнатах кипы денег пересчитывались, упаковывались, перевязывались, а затем отправлялись на банковские счета. Банкирам, принимавшим вклады, говорилось, что эти деньги — доходы от продажи золота инвесторам и ювелирам. Но почему эти вклады на миллионные суммы всегда производились наличными? «Мы ведем свой бизнес в наличных для того, чтобы избежать потерь из-за внезапных скачков цен на рынке драгоценных металлов», — объясняли дельцы. Лишь немногие банки, такие, как «Уэлс Фаргоу», заподозрили неладное и отказались от дальнейшего сотрудничества, однако другие приняли это объяснение за чистую монету и с удовольствием принимали краткосрочные вклады на сотни миллионов долларов.

Поступив в местный банк, эти деньги тут же превращались в электронные цифры на экране компьютера, которые «Ропекс» и «Андоняны» вскоре переводили по телеграфу в Нью-Йорк, а затем через Панама-Сити в Колумбию.

Через какое-то время фирмы перестали даже брать на себя хлопоты по ввозу поддельных золотых брусков из Монтевидео. Вся операция стала чисто бумажной трансакцией между двумя фирмами, «покупающими» золото, которого они никогда не получали, но на которое регулярно приходили накладные. Они «продавали» его на свои рынки в США, где его также никогда не получали, но за которое им платили реальными деньгами. Тщательно отмытые деньги, естественно, заканчивали свой путь в Медельине.

Этот мыльный пузырь наконец лопнул, когда 24 января 1989 года секретные агенты, прослушивавшие по разрешению федеральных органов телефоны фирмы «Андонян бразерс» перехватили загадочный звонок из Нью-Йорка. «Четыре кило восемь шесть девять — в пути». Без особых усилий выяснили, что речь идет об отправленных $ 4 869 000. Это была самая крупная посылка наличных денег.

Итак, той ночью в салон грузового самолета фирмы UPS в аэропорту Нью-Йорка была спущена с поводка собака Таможенной службы США. В отсеке самолета, отведенном для грузов фирмы «Лумис», собака «насторожилась» и разорвала оболочку груза из 30 коробок, высланных из нью-йоркского ювелирного магазина в Лос-Анджелес. Сотрудник таможни США вскрыл груз и увидел, что контейнер содержит валюту в банкнотах на сумму, чуть меньшую $ 5 миллионов, а именно: $ 4 869 000.

Когда на следующий день эти коробки не прибыли по адресу, служба прослушивания в Лос-Анджелесе зарегистрировала несколько звонков Назарета Андоняна в «Лумис»: в панике он пытался выяснить местонахождение своего пропавшего груза. Затем последовали звонки в Нью-Йорк к ювелирам, отправляющим эту посылку. И наконец несколько отчаянных звонков в Монтевидео с «важными новостями».

Меньше чем через месяц, 22 февраля 1989 года, специальные группы, федеральных агентов произвели обыски в ювелирных центрах Лос-Анджелеса, Нью-Йорка и других городов США, причастных к этому делу. Было арестовано более 35 человек, включая Ваниса Койомеджана, братьев Андонян, и захвачено $ 65 миллионов в банкнотах. С помощью Интерпола, выдавшего красное извещение, в Монтевидео были арестованы Рауль Вивас и его уругвайский партнер, а в декабре 1989 года их апелляция против экстрадиции была отклонена уругвайскими судами. Преступники были выданы Соединенным Штатам.

«Это — классическое дело, — довольно говорит Геральд Моебус, суперинтендант полиции Германии, возглавляющий Подразделение Интерпола по борьбе с отмыванием денег в Лионе.

Отмывание денег так же старо, как и сама преступность. Удачливым преступникам всегда удавалось отмыть «грязные» деньги, добытые незаконной деятельностью, чтобы затем выдавать их за честно заработанные. Как говорит Моебус, «всегда стояла цель скрыть их криминальное происхождение и избавиться от внимания органов охраны закона».

Сам термин «отмывание денег» родился в Штатах в 30–40-х годах. Мафия, для того чтобы завоевать позиции в легальном бизнесе с помощью незаконных доходов от спиртного, азартных игр и проституции, активно вкладывала их в стиральные машины-автоматы, которые в те времена приобрели в стране большую популярность. Таким путем как бы «смешивались» «грязные» деньги с «чистыми» доходами от стирки белья.

Но сам этот термин приобрел международную известность — и только благодаря Интерполу — с рацветом в начале 80-х годов незаконной торговли наркотиками, особенно кокаином из Южной Америки. За всю долгую историю преступности мировая практика не сталкивалась со столь огромными суммами денег. В мае 1983 года перед самым вылетом самолета в Панаму был задержан бухгалтер из Флориды Рамон Милан Родригес, в чемодане которого находились $ 10 миллионов. В кокаиновом притоне в Пенсильвании были обнаружены $ 42 миллиона мелкими купюрами. На границе США конфисковывались суммы от $ 300 000 до $ 1,3 миллиона из автомашин, в которых колумбийцы направлялись в Канаду. В лондонском аэропорту Хитроу офицеры таможни, досматривавшие рейсы из Флориды для выявления курьеров с кокаином, задержали пассажирку с $ 300 000. Ее пришлось отпустить, поскольку по английским законам она не совершила преступления.

В 1984 году нашумело знаменитое дело «Пицца коннекшн» — первое дело об отмывании денег, прошедшее по каналам Интерпола. Вырученные от продажи наркотиков $ 60 миллионов должны были поступить в Швейцарию и Италию через сеть легальных пиццерий, разбросанных по всем Соединенным Штатам. И сегодня еще в Италии многие пиццерии известны как излюбленный рынок для местной мафии.

Преступность перешла в новое измерение. Суммы, обращающиеся в делах, поражают воображение. В жаргоне работников правосудия появился термин «наркодоллары». Скоро забили тревогу даже политики. В апреле 1990 года международная оперативная группа, созданная «Большой семеркой» (ежегодное совещание президентов и премьер-министров экономически развитых стран мира), сообщила, что приблизительные доходы от незаконной торговли героином, кокаином и марихуаной только в США и в Европе (не учитывая быстрорастущий новый рынок синтетических наркотиков) достигает $ 122 миллиарда (77,18 миллиарда фунтов стерлингов) в год, из них $ 85 миллиардов (52 миллиарда фунтов стерлингов) отмыты через мировую банковскую систему.

С тех пор ситуация в мире только ухудшилась. В июле 1991 года совещание «Большой семерки» в Лондоне открыто признало, что рухнувшие барьеры между Восточной и Западной Европой создали благоприятные условия для незаконной деятельности. «Политические перемены в Центральной и Восточной Европе и открытие там границ увеличили угрозу злоупотреблений наркотиками и облегчили их незаконную транспортировку», — говорится в экономическом коммюнике саммита.

Швейцарский офицер связи из АБН еще более прямолинеен: «Советский Союз — был дикий запад мира наркотиков, — заявил он репортеру лондонской «Таймс». — У них полиция слаба, плохо оснащена и зачастую коррумпирована, а местная мафия — могущественна и имеет хорошие связи с КГБ и подобными организациями. Это еще и рай для отмывания денег, потому что там никто не откажется от нарко- или любого другого доллара».

В декабре 1990 года по предупреждению Интерпола швейцарская полиция обратила внимание на сделку, заключенную в Женеве. Предполагалось, что она предназначена для отмывания денег медельинского картеля. Подозреваемые признались, что вели переговоры об обмене огромной суммы денег, составляющей 70 миллиардов рублей. Но после трех недель следствия следователь распорядился освободить этих лиц.

«Я просто не мог поверить, что кто-либо в здравом уме мог обменять наркодоллары на рубли, которые нигде нельзя потратить. Не имея аргументов, чтобы убедить жюри, я был вынужден освободить их», — объяснил он свое решение. Но когда два месяца спустя в Москве разгорелся скандал, в котором английский бизнесмен обвинялся советским премьер-министром в попытке обменять $ 7,7 миллиарда на 140 миллиардов рублей на черном рынке, у него возникли новые мысли. «Если любой полицейский пришлет мне рапорт со свежими уликами, я быстро вновь открою дело», — сказал он.

Так какова же методика отмывания денег? «Как эти «отмывальщики» зарабатывают свои деньги? Самый старый и самый легкий способ — просто вывезти их контрабандой из страны и физически вернуть их туда, где находятся их хозяева: в Колумбию, в Таиланд или куда угодно. Том Винклер, сотрудник таможни США, временно работающий в Подразделении по борьбе с отмыванием денег в Лионе, поясняет: «В последние несколько лет этот метод стал использоваться реже, но недавние сообщения говорят о том, что некоторые дельцы, обеспокоенные тем, что банки информируют органы о подозрительных вкладах, начинают возвращаться к нему.

Основной проблемой для синдикатов остаются вес и объем. Деньги, полученные за наркотики, намного объемистее, нежели сами наркотики. Мафиози уже не берут на себя заботу считать деньги. Они взвешивают их, зная, что $ 1 миллион в банкнотах по 20 долларов весит 110 фунтов — это чуть больше семи с половиной стоунов (английская мера веса.). Подобным же образом работники таможни США предпочитают взвешивать большое количество конфискованных денег, чем заниматься трудоемкими подсчетами.

Дело в том, что суммы эти достигают астрономических величин. В январе 1989 года агенты ФБР захватили в Лос-Анджелесе $ 20 миллионов наличными у колумбийских наркомафиози, пытавшихся отправить их в Колумбию. В октябре 1990 года специальная группа АБН Нью-Йорка изъяла $ 13,7 миллиона наличными — доходы от продажи наркотиков — на двух товарных складах на Лонг-Айленде. Деньги предназначались для картеля в Кали и были запрятаны в двадцати пяти бухтах 18-дюймового провода. Было арестовано пятеро граждан Колумбии, а на следующий день полиция представила на пресс-конференцию аккуратно перевязанные пачки денег, занявших чуть ли не всю стену комнаты.

Эта работа обычно выполняется опытными курьерами теми же способами, что применяются для перевозки самих наркотиков: прячут в чемоданах или, если крупные купюры, то их прячут под одежду в карманах нательного пояса. Деньги прячут в ввозимых в страну товарах широкого потребления. Широко используются самолеты частных владельцев. На одном из таких самолетов, вылетавших из США в Мексику, было захвачено $ 5 миллионов.

Но само отмывание денег обычно гораздо сложнее, чем простой вывоз их из страны, где они были незаконно заработаны. Сегодня полиции особо нечем похвастать в этом отношении: наркодельцы слишком часто оказываются на несколько шагов впереди властей. «Методика отмывания денег ограничивается лишь возможностями воображения», — говорится в статье, написанной работниками АБН.

Отмывание «грязных» денег легко потянет за собой бумажный след в десятки стран и паутину финансовых трансакций невероятной сложности, включая целую сеть оффшорных банковских учреждений, компаний-однодневок и прочие атрибуты крупномасштабных международных финансовых трансакций. Только крупный преступник может позволить себе попросить по телефону своего адвоката или бухгалтера помочь ему разобраться в какой-либо «небольшой» проблеме, особенно в области наркотиков. Любой свободный брокер за деньги рад будет оказать услугу. Наркосиндикат не занимается этой работой сам. Он может пригласить профессионала и с радостью заплатит ему комиссионные, которые колеблются от 1 до 8 процентов в зависимости от преобладающих на данный момент «рыночных тенденций» — совсем как в любом другом бизнесе. Ссылаясь на свои «беседы со специалистами мафии в отмывании денег», два агента ФБР в издании «Бюллетень правоохранительных служб» заявляют, что на сделке в $ 1 миллион брокер США может ожидать заработка в 5 процентов или $ 50 000 за перевод денег из страны.

А суть в том, что если посредник («отмыватель») теряет деньги из-за вмешательства полиции или по каким-то другим причинам (в том числе из-за собственной жадности), то он обязан возместить их из своего кармана или ожидать пули ликвидатора.

В процессе отмывания существуют три основные стадии.

Первая называется «размещением». Под эти деньги можно легально пожизненно застраховать себя или любого члена семьи, пользующегося доверием, или запугать. С таким же успехом наличные можно потратить на покупку дорогих произведений искусства, драгоценностей, антиквариата, роскошных машин и, конечно, игральных фишек в казино.

Но всему есть предел. Так можно истратить несколько миллионов, но не миллиардов же, о которых сейчас идет речь.

И тут мы подошли ко второй стадии — «расслаиванию». Ради этого и ведется отмывание денег. На этом весьма важном этапе посредник отделяет незаконные доходы от их источника и вступает во множество финансовых трансакций, предназначенных для того, чтобы спрятать следы и достичь анонимности. Тут и начинается его собственная версия «Пицца коннекшн».

В США до того, как доберешься до этого этапа, нередко сначала надо пройти процедуру «смурфинг». Как мы далее увидим, закон США требует от банков информировать налоговую инспекцию обо всех трансакциях от $ 10 000 и выше. Так что же делать посредникам? Они дюжинами рассылают второсортных курьеров, прозванных «смурфами» в честь любимых в народе маленьких персонажей мультфильмов, по всем местным банкам с пачками денег по 9000 долларов, чтобы те купили то, что американцы называют «cashiechecks» (кассовый чек). Эти чеки банк продает по нескольку долларов за штуку, гарантируя оплату независимо от предъявителя. Они практически так эффективны, как и наличные, но все же это не валюта, поэтому их и декларировать не надо. Другие команды «смурфов» обменяют эти чеки на более крупные, а их хозяин либо отправит эти чеки по почте, либо наймет курьера, чтобы слетать в Южную Америку с толстой пачкой, аккуратно сложенной в бумажнике.

Закон США о декларации банковских вложений не распространяется на переводы денег по проводам. Поэтому брокер направляет своих «смурфов» обменять большие чеки в банке на деньги и здесь же отправить их в банки Панамы, Мексики, Колумбии или в любое другое место. Хорошо организованной операцией легко можно за день перевести $ 1 миллион, используя для этого десять человек со $ 100 000 на руках, чтобы выполнить 15–20 трансакций. Все просто.

Третья, и последняя, стадия успешного отмывания денег — «интеграция». Через какое-то время брокер вернет деньги назад в реальную экономику таким образом, что они будут выглядеть вполне нормально: например, если продано произведение искусства, погашен пожизненный страховой полис или если деньги на счету в оффшорном банке используются как гарантия для получения крупного займа или закладных из легального финансового учреждения.

Каким бы способом это ни делалось, деньги стали чистыми.

На все это закон реагирует до огорчения неадекватно. По пальцам можно пересчитать страны, где отмывание денег считается нарушением закона. Конец отмывания денег и начало законных банковских операций разделяет очень тонкая линия, которую в наши дни экономической нестабильности многие правительства осмотрительно стараются не замечать.

В декабре 1985 года Кендалл разослал лично главам всех НЦБ модель законодательства, составленную рабочей группой Интерпола, для дальнейшей передачи своим правительствам, но на сегодня только США, Великобритания, Франция и Япония действительно придали отмыванию денег статус преступления. В июне 1991 года Совет министров Европейского сообщества утвердил директиву, официально призывающую все 12 стран сообщества принять новые законы, направленные против отмывания денег, к 1 января 1993 года: к тому времени намечается отмена национальных границ. В директиве выражалось желание, чтобы эта дата совпала с принятием новых национальных законов, объявляющих отмывание денег преступлением и требующих, чтобы банки уведомляли государственные финансовые органы о всех подозрительных трансакциях и о любом вкладе, наличными или в чеках, превышающем 15 000 ЭКЮ — собственную валюту сообщества ($ 10 000 или примерно 6000 фунтов стерлингов). Это решение звучало торжественно при объявлении в палате общин и так же внушительно в других законодательных учреждениях, но директивы сообщества не всегда выполняются — или не выполняются в срок.

Один немецкий адвокат писал в ноябрьском 1991 года выпуске «Internation Enforcement Law Reporter»[77] о своей стране: «Для того, чтобы эта директива стала законом в странах-членах, законодательными органами этих стран должны быть приняты меры. Поэтому, хотя на правительство Германии и оказывается давление, но чтобы принять эти законы, оно должно еще действовать и по своей инициативе. Произойдет это или нет на следующей сессии палаты депутатов, остается только ждать».

В декабре 1988 года международное банковское сообщество выступило с базельским Заявлением о принципах, обнародованном в Швейцарии и призывающем банки сообщать финансовым органам своих стран о всех денежных операциях, которые вызывают подозрения. Но это всего лишь благая надежда. Как мы увидим далее, Заявление о принципах было принято в Великобритании, но эффекта не имело.

Каково же нынешнее состояние мирового законодательства в отношении отмывания денег!

В этой области США давно находятся на переднем крае борьбы. Еще в начале 60-х годов Конгресс принял законы, предоставляющие ФБР и АБН расширенные права конфискации собственности, связанной с наркотиками, хотя тогда эта проблема носила внутренний характер. Но 1970 год стал переломным: был принят Акт о вымогательстве и коррупции (RICO) — основной антимафиозный закон США. Это был первый закон в мире, назвавший, помимо многих других пунктов, отмывание денег преступной акцией. А Акт о безопасности банков обязал банки США передавать документацию о текущих трансакциях (CTR’s) в Налоговую инспекцию (IRS) на все вклады более $ 10 000. Этот акт был подкреплен Актом о контроле за отмыванием денег 1986 года и Актом о преступности 1990 года. «Мы действительно занимаемся делом», — сказал мне сотрудник ФБР в октябре 1990 года на Генеральной ассамблее в Оттаве. Но даже в этой атмосфере возникают различные ограничения, налагаемые политиками и на самые успешные операции американских органов правосудия. Вспомним историю печально известного Банка международного кредита и коммерции (BCCI), этой мошеннической империи стоимостью в $ 20 миллиардов, чьи отделения в 62 странах были закрыты в июле 1991 года, и операцию «Си-Чейз» — самую успешную международную операцию против отмывания денег, в которой участвовали США, Великобритания, Франция и Интерпол.

Начиная с июля 1986 года группа из двадцати секретных агентов Таможенной службы США, базируясь в офисе в г. Тампа, Флорида, выдавая себя за дельцов, занимающихся отмыванием денег, действовала внутри небольшой местной сети. Она включала пассажирскую авиалинию, финансовую консалтинговую фирму, несколько ресторанов и рыбных рынков. Быстро завоевав доверие главного брокера, обслуживавшего медельинский кокаиновый картель, они стали активно работать в качестве «смурфов» для своего брокера в семи городах США: Чикаго, Детройте, Хьюстоне, Лос-Анджелесе, Майами, Нью-Йорке и Филадельфии.

Им поручили пользоваться двумя банками, принадлежавшими BCCI в Майами, чтобы переводить деньги в Колумбию через Панаму.

Когда группа освоилась, ее роль возросла, только в одной трансакции она уплатила сумму в 1 миллион долларов в два банка Майами. Потом эти деньги были переведены телеграфом в Нью-Йорк и в штаб-квартиру BCCI в Люксембурге. Там они использовались для покупки сертификата вклада (CD), который служил гарантией под заем в 1 миллион, полученный в отделении BCCI на Лиденхол-стрит, Лондон. Этот «заем» был возвращен телеграфом обратно в Тампу и далее на счета в Уругвае, контролируемые медельинским картелем, и наконец достиг конечной цели — базы в Колумбии.

Старший агент в секретной группе пользовался столь высокой репутацией, что его приглашали на совещание с высокопоставленными работниками BCCI в Майами, Париже и Лондоне. В тайне от них он записывал разговоры, из которых стало очевидно: они знали, что занимаются отмыванием денег, полученных за наркотики.

Наконец, после того как более $ 31 миллиона успешно вывезли из США свои же собственные офицеры таможни, приняли решение положить этому конец. В октябре 1988 года ключевые колумбийские наркодельцы и работники BCCI были приглашены на «свадьбу» двух секретных агентов в Тампе — и арестованы на холостяцкой вечеринке за день до намеченного события. Были получены ордера на обыск в BCCI в США, Лондоне и Париже, заморожены и конфискованы банковские счета. Арестовано не менее 84 человек.

Новость вызвала сенсацию в Международном банковском сообществе: со своим имуществом в $ 20 миллиардов и 417 отделениями в 73 странах BCCI считался седьмым в мире частным банком. «Это первый в истории США случай привлечения к уголовной ответственности целого международного финансового института и его высших руководителей за отмывание денег, полученных от продажи наркотиков», — гордо заявила Таможенная служба США в официальном пресс-релизе.

А что дальше?

Многие из 84 арестованных были осуждены и посажены за решетку, но сам банк соскользнул с крючка. Спустя 15 месяцев, в январе 1990 года, правительство США пошло на уступки BCCI. Были сняты все обвинения в отмывании денег против материнской компании в Люксембурге в обмен на два филиала во Флориде, признанных виновными. Они были оштрафованы на $ 15 миллионов (менее половины успешно отмытых денег в операции «Си-Чейз» — и получили испытательный срок пять лет. Вот что говорил контролер штата Флорида Джеральд Льюис: «Отмывание денег — животворная кровь в торговле наркотиками. Нам надо относиться к этому совершенно серьезно. Это прощение — настоящая пощечина нам».

Чего же ожидал Льюис? За пять месяцев до этого «Банко де Оксиденте», располагающийся в Панаме генерала Норьеги после детального расследования, в котором тайные агенты органов правосудия США рисковали жизнями, предстал перед судом по обвинению в отмывании денег (косвенный продукт «Операции Полярная Шапка»). Этому банку также были прощены его грехи, и он отделался смехотворным штрафом в $ 5 миллионов. И правительство США отказалось от гражданского иска против банка в $ 10 миллионов.

И ведь это президент Кулидж заявил в своем Обращении к нации в январе 1925 года: «Для Соединенных Штатов главное — бизнес».

У полиции и таможни могут быть разные точки зрения, но что значит такая мелочь, как отмывание денег, между друзьями?

Великобритания стала второй нацией, объявившей преступлением отмывание денег, но только лишь в 1986 году, когда парламент принял Акт о преступлениях, связанных с наркотиками. В нем говорится, что каждый, кто помогает в отмывании денег, зная, что эти средства связаны с торговлей наркотиками, может быть лишен свободы на срок до 14 лет, а все заработанное при этом имущество конфисковано. Он применим только в отношении наркотиков, хотя два последующих акта (закона) в 1988 и 1989 годах распространены и на другие преступления в сфере бизнеса, а также и на терроризм. Но он все же не пользуется популярностью у многих судей, поскольку переворачивает вверх ногами традиционную в Великобритании (и в США) обязанность доказывать виновность со стороны обвинения: вместо того чтобы обвинение доказывало, что имущество обвиняемого добыто незаконным путем, ныне обвинение считает априори, что имущество обвиняемого приобретено в «результате получения прибыли либо вознаграждения в ходе торговли наркотиками». Обвиняемый должен доказывать обратное, а это с неудовольствием воспринимается в государствах, которые первые создали презумпцию невиновности, обвинение должно доказывать виновность какого-либо лица, а не лицо доказывать свою невиновность. В явных случаях английские суды с готовностью примут дело к производству, в сомнительных же случаях — едва ли.

С 1987 года не существует юридической обязанности поступать именно так, и еще до появления базельского Заявления о принципах английские банки — или, по крайней мере, самые уважаемые — разработали добровольную систему информации полиции о всех подозрительных крупных трансакциях. Три закона 1986, 1988 и 1989 годов дали им легальное оправдание нарушения правила о тайне банковских вкладов, а Национальное разведывательное подразделение по наркотикам создало круглосуточную телефонную службу при Новом Скотленд-Ярде, работающую как пункт сбора информации. В течение 1987–1989 годов банки сообщили лишь о 1700 подозрительных банковских операциях, в то время как в одном 1990 году они известили уже о 2200 случаях.

Расследование фактов отмывания денег к началу 1992 года позволило выявить 318 миллионов «грязных» денег. Отмывание денег охватывало остров Мэн, Британские Виргинские острова в Карибском заливе и Виргинские острова (США). В нем было замешано 7 наркосиндикатов. В центре каждой трансакции находился адвокат, который координировал перемещение денег между счетами в оффшорных банках, подставными компаниями и некоторыми директорами.

Типичная методика манипуляций состояла в использовании оффшорными компаниями синдикатов залоговой собственности, приобретенной на незаконные средства. Внешне документы выглядели вполне нормально — в залоге не было ничего подозрительного, и процентные выплаты были совершены. Но при более детальном изучении документов финансовыми экспертами становилось очевидным криминальное происхождение денег. Операция «Кугуар» продолжается. В тюрьму отправлено по крайней мере 40 человек.

А остальные страны, имеющие законодательство, направленное против отмывания денег (они в меньшинстве среди стран — членов Интерпола), ограничиваются тем, что предоставляют своим судам право конфисковывать наличные, чеки и другие оборотные денежные документы — но никогда не допускают того же в отношении товаров или собственности, например, норковой шубы или роскошной квартиры. И этот закон применяется только в случае, если кто-то попал под суд за преступление в той же самой стране и нигде больше. Если «грязные» деньги обнаружены, скажем, в Аргентине, Греции, Норвегии или Швейцарии, но никто не был осужден в этих странах, то никакой национальный суд не может конфисковать их, а полицейский или сотрудник таможни — задержать их.

Подразделение БОД при штаб-квартире Интерпола издает периодически обновляемую «Энциклопедию финансовых активов». Она содержит удивительную и угнетающую информацию. В ответ на вопрос подразделения БОД, содержавшийся в разосланном всем перечне вопросов для включения в Энциклопедию, будут ли они обмениваться информацией с правоохранительными органами других стран, большинство из тех стран, что не поленились ответить, были откровенны: «Информация о денежных операциях не предоставляется зарубежной полиции, таможне и юридическим органам».

Вот эти страны:

Австрия, Бельгия, Бруней, Бурунди, Габон, Германия, Гибралтар, Греция, Дания, Доминиканская Республика, Израиль, Индонезия, Иордания, Ирак (но не Ливия, полиция которой заявляет, что она будет сотрудничать), Ирландия, Исландия, Катар (да — но только через Интерпол), Кения, Кипр, Корея, Кувейт, Люксембург, Мальта (да — но только через Интерпол), Нидерландские Антильские острова, Объединенные Арабские Эмираты, Пакистан, Перу, Португалия, Сенегал (дано только для целей статистики), Танзания, Уганда, Уругвай (да — но только при наличии двустороннего договора или соглашения), Филиппины (да — но, что довольно курьезно, с разрешения вкладчика), Финляндия, Швеция, Шри-Ланка, Ямайка.

Правительство Гибралтара даже заявило: «Мы не готовы участвовать в проводимой Интерполом программе мониторинга и борьбы с финансовой преступностью». Бразилия, Мексика и, конечно же, Колумбия, Эквадор и большинство латиноамериканских стран не ответили на вопрос — и это наглядно показывает их отношение к данной проблеме.

Кругом самодовольство и лицемерие. Монако — независимая страна размерами не больше лондонского Гайд-парка или нью-йоркского Центрального парка. Это настоящее убежище для супербогачей, где, как меня уверял местный беглец от налогов, молодых людей в синих джинсах могут остановить ночью на улицах города и спросить, чем они тут занимаются. Предметом гордости является также присутствие здесь 11 местных банков и 24 крупных французских, итальянских, американских и английских банков при населении, чуть превышающем 27 000 человек, большинство из них — хозяева небольших магазинов, живущие за счет торговли с туристами.

В декабре 1990 года в интервью, устроенном для меня Джованни Батистой, офицером связи Интерпола по борьбе с наркотиками в странах Средиземноморской Европы, старшие офицеры НЦБ-Монако, расположенного на третьем этаже безымянного, похожего на коробку здания управления местной полиции, были непреклонны в том, что отмывание денег в их карликовой стране «не представляет проблемы». «Принц этого бы не позволил!»

«Ну, а что вы скажете о казино? Ведь оно наверняка — настоящая золотая жила для посредников — отмывателей денег, приезжающих из Италии, которая всего лишь в нескольких милях по берегу моря отсюда, не говоря уже о французских дельцах из Ниццы?»

«Все равно нет. Казино принадлежит «Обществу морских купаний Монте-Карло». У принца — контрольный пакет акций. Мы не можем допустить, чтобы оно использовалось для отмывания денег».

Все, что я мог сделать, это отправиться прямо из управления полиции в общественную библиотеку Монте-Карло. С большим интересом я прочел в местной прессе статью о скандале, разгоревшемся в сфере бизнеса. Промышленный банк Монако (BIM), один из наиболее уважаемых банков княжества, основанный в 1949 году принцессой Бурбон-Парма, супругой принца Ренье, являвшейся Почетным президентом, вместе с отделениями в Брюсселе, Абиджане (Кот-д’Ивуар), Каире, Либревиле (Габон) и Гонконге был закрыт. Главный исполнительный директор покончил с собой выстрелом в голову. Обнаружилось, что десятки миллионов колумбийских наркодолларов прошли через его банк из Панамы по пути к банковским счетам во Франции и Люксембурге. Счета принадлежали человеку, который подозревается в том, что был казначеем картеля в Кали. Летом 1990 года этот человек и два его соотечественника-колумбийца были арестованы в Люксембурге, в Европе конфисковано $ 40 миллионов и $ 15 миллионов в Панаме. Местное НЦБ хранило молчание.

Что же до казино, то как-то вечером я зашел туда вместе с моим американским другом. Кроме изучения паспортов, не было никакой проверки наших личностей, и не было никаких ограничений на размер суммы, которую мы могли обменять на фишки. Мы заметили несколько групп итальянцев, играющих на крупные суммы за столами. И кто мог знать, «грязные» у них деньги или нет.

«Конечно. Это место используется для отмывания денег, — сказал один местный житель. — При нашем географическом положении и тем, что мы являемся депозитарием денег, так и должно быть!» И он рассказал мне о загадочном итальянском роскошном ресторане, который с большой помпой открылся год назад. Это был последний крик моды. Но когда он несколько раз пытался заказать там столик, телефон постоянно молчал. Его это заинтриговало: он несколько раз подъезжал к ресторану, тот был всегда залит светом, столы накрыты, а двери заперты. И внутри — никого. «Но бухгалтерские книги у них показывают, что ресторан приносит большие доходы, — сказал он, — и они с удовольствием платят налоги. Это приветствуется. Так что налоговая полиция довольна. Все знают, что Аль-Капоне попался на уклонении от уплаты налогов».

Конечно же, есть страны, где к вопросу отмывания денег относятся не столь щепетильно. Есть несколько и таких стран, которые специально создают условия для отмывания «грязных» денег. «Некоторые из них очень хорошо известны, — говорит Геральд Моебус. — Все слышали о Лихтенштейне, Швейцарии[78] и о Каймановых островах. Но есть и другие маленькие страны с незначительным населением. Но в них сосредоточивается множество международных банков и компаний». И он перечислил Люксембург (143 банка на 378 000 жителей), Гибралтар (цифровые данные отсутствуют), острова в Ла-Манше (120 банков на 140 170 жителей[79]). Багамы (382 международных финансовых института на 175 922 жителя), бывшая нидерландская колония Аруба и в дополнение к Каймановым островам (530 банков на 24 900 жителей) целое созвездие британских колоний и подмандатных территорий в Карибах: среди них Монтсеррат, Британские Виргинские острова, Ангилья (данных по которым нет) и острова Теркс и Кайкос (зарегистрировано 6279 компаний на 3000 человек в основном нищего населения).

«Типичный пример работы системы таков, — объясняет Моебус. — Мистер Смит из Бристоля, Англия, имеет на руках миллион фунтов «грязных» денег. И он переводит их в банк на Британских Виргинских островах. Оттуда он переводит их в банк на Каймановых островах. Затем он обращается с просьбой о займе в один миллион фунтов в какой-нибудь банк в Лондоне и в качестве гарантии предоставляет свой банковский счет на Каймановых островах. И это всегда срабатывает!»

Панама всегда была среди лидирующих стран в плане отмывания денег, но после того, как войска США вторглись на ее территорию в декабре 1989 года с целью свержения и ареста генерала Мануэля Норьеги, обвиняемого в причастности к наркобизнесу, ее международный авторитет среди всяких проходимцев серьезно пошатнулся. Но лишь на короткое время. К лету 1991 года бизнес в ней обрел прежние черты, и администрации Буша пришлось пригрозить прекращением всякой экономической помощи, пока президент Гильермо Эндара не согласится на новое двустороннее соглашение с Соединенными Штатами в области правоохранения, в котором Эндаре пришлось признать борьбу с отмыванием денег главной задачей.

Панамские политики и банковские деятели громко протестовали. Рубен Карлес, главный контролер Панамы, соглашался: «В общепринятом смысле отмывание приносит наличные, чтобы положить их на банковский счет и таким образом отмыть». Но он упрекает США в том, что они требуют от панамских банков и властей выяснять источники и законность перечислений и чеков, выписанных на банки США для приобретения товаров в Панаме. «Почему эти деньги становятся «грязными» в Панаме, а не в Нью-Йорке или Майами?» — задает он вопрос, и логика на его стороне.

Эдгардо Лассо Вальдес,[80] президент Банковской ассоциации Панамы, был еще более откровенен: «В банковском деле всегда допускалось, что деньги, переведенные из другого банка, можно считать чистыми. А теперь нам заявляют, что перечисления из Соединенных Штатов могут быть «грязными»! Никто не отмывает деньги за бесплатно. Для меня отмывание денег означает, что банкир, делающий это, знает, что делает, и он помогает разделить деньги и пропустить через свой банк. Если я не в курсе, что эти деньги получены от торговли наркотиками, для меня это не преступление».

В странах, подобных Панаме, где существует полная свобода перемещения капитала, где доллар — основа монетарной системы и почти не бывает инфляции, вполне логичным выглядит желание многих перевести туда деньги. Несомненно, среди них есть и наркодоллары.

Во времена диктатуры Норьега и его друзья покрывали торговлю наркотиками и отмывание денег. Не могу сказать, что сейчас отмывание денег прекратилось, но, если оно и есть, то в любом случае не защищается правительством.

А чем же здесь может быть полезен Интерпол? На уровне Генерального секретариата ответили правдиво: немногим.

На Генеральной ассамблее в Каннах в октябре 1983 года после сильного давления со стороны американской делегации, поддерживаемой авторитетом нового вице-президента Джона Симпсона, делегаты приняли резолюцию, требующую от Генерального секретаря — тогда это был Андрэ Боссар — создать подразделение, которое занималось бы только проблемами международного отмывания денег. Поскольку на командном мостике номинально находились французы, этому подразделению было дано название «FOPAC» — от французского «Fonds provenants d’activites criminelles» (средства, полученные от преступной деятельности).

Резолюцией предусматривалось, что Генеральный секретариат должен «отдавать приоритет… комплектованию этой группы специалистами соответствующей квалификации». Как вы думаете, сколько сегодня человек в FOPAC смогут справиться со всеми этими грязными миллиардами фунтов и долларов, затопивших мировую банковскую систему? Двадцать, пятнадцать, десять? Нет. Всего три человека на полной ставке плюс случайная временная помощь. Эта тройка состоит из энергичного Геральда Моебуса и двух американцев — сотрудника IRS Алана Фриланда и работника таможни Тома Винклера.

Моебус, который руководит группой с 1985 года, к настоящему времени уже преодолел смущение по поводу законодательства свой родной страны, не имеющей законов, запрещающих отмывание денег, признается: «Конечно же, мне хотелось бы больше специалистов! Не помешали бы и офицеры связи, разъезжающие по всему миру, как это они делают в подотделе по наркотикам. Но сначала дайте мне кадры».

Он не скрывает, что FOPAC не имеет достаточно средств. «Мы не в состоянии расследовать дела. Мы только можем нарисовать общую картину и попытаться увязать отдельные эпизоды. Если мы замечаем здесь, в Генеральном секретариате, что прослеживаются какие-то связи между различными уголовными делами, сведения о которых к нам поступают, — ну, скажем, появляется дважды один и тот же банковский счет, название компании или такая-то фамилия, тогда мы обрабатываем эти данные и рассылаем в НЦБ, которых это дело касается. Но больше этого мы ничего не можем сделать. Как я вам говорю, дайте мне профессионалов, и я все вам сделаю».

Чем же еще занимается FOPAC? Он выпускает бюллетень, содержащий сообщения об уголовных делах в том виде, в каком они поступают из НЦБ; проводит рабочие совещания с членами Интерпола по вопросам отмывания денег; организует совместные заседания с Таможенным советом по сотрудничеству; его сотрудники посещают столько совещаний и международных семинаров для работников правоохранительных органов по отмыванию денег, сколько могут; он поддерживает связь с Федерацией банков Европейского сообщества; создает базу финансовых данных для того, чтобы снабжать информацией заинтересованные НЦБ, желающие провести проверку подозрительных лиц или компаний и, как мы уже видели, издает и периодически обновляет объемистую «Энциклопедию финансовых активов»…

Все это, конечно же, очень полезно, но впечатления не производит. В нашем мире нереалистично ожидать большего.