"Александр I" - читать интересную книгу автора (Сахаров (редактор) А.)ЧАСТЬ ТРЕТЬЯГЛАВА IБедная княжна не скоро пришла в себя. Нежданное нападение сильно на неё подействовало. Цыганов между тем гнал лошадей, что называется, вовсю… Очнувшись, Софья с удивлением увидала, что она лежит в телеге, а лошадьми правит Николай. – Николай, это вы? – спросила она слабым голосом. – Я, я, княжна, – полуоборачиваясь, ответил молодой человек. – Куда вы меня везёте? – Я и сам не знаю. – Странно! А те злодеи, что напали на меня в лесу? – Мне удалось вырвать вас, княжна, из рук злодеев. – Что вы говорите? – Извольте меня выслушать. – Говорите, говорите. Я просто ничего не понимаю! – А вот поймёте. Из Москвы я выехал на этих лошадях, ехал без кучера; не доезжая вёрст десять до Каменков, я увидел, как двое каких-то оборванцев везут вас в простой деревенской телеге. При взгляде на вас, княжна, у меня упало сердце. Я крикнул злодеям, чтобы они остановились, но они меня не слушали и руганью отвечали на моё требование. Тогда я выстрелил в одного негодяя и убил его наповал, другой соскочил с телеги и бросился бежать в лес… Я поспешил положить вас на своих лошадей, – не моргнув глазом, врал Цыганов. – Стало быть, вам я обязана своим освобождением? – прерывая Николая, спросила княжна. Софья мало верила ему; она вспомнила рассказ Глаши: дочь мельника уверяла её, что за несколько дней до нападения в лесу она видела Николая с двумя оборванцами. – Да, княжна. Я очень счастлив, что мне удалось вас спасти. – Вы говорите правду? – Неужели вы мне не верите? – хватило дерзости у Николая спросить у княжны. – Ведь вы везёте меня в Каменки? – Нет, княжна, – сознался молодой человек. – Почему? Я хочу ехать домой. – Как видите, день клонится к вечеру, а до Каменков более двадцати вёрст… Я боюсь, на нас могут напасть разбойники, их много – бродяг – по этим лесам. – Остановите лошадь, я одна пойду. – Что вы! Разве можно! Тут близко есть в лесу хибарка, в ней живёт старуха; вот вы и переночуете в этой хибарке; а завтра утром я отвезу вас в усадьбу. Софья не стала возражать; она хорошо знала, что угрозою не заставит Цыганова везти её домой, а одной идти, не зная дороги, ночью невозможно. Они въехали в густой, непроходимый лес. Наступил тихий тёплый вечер. Яркое солнце давно скрылось за горизонт… Стало темно. Проехав несколько лесом, Николай остановился около маленькой, вросшей в землю избёнки, которая одиноко стояла на небольшой поляне; с проезжей лесной дороги в избушку вела узенькая извилистая дорога; на паре лошадей по такой дороге ехать было невозможно, а потому молодой человек отпряг одну лошадь, привязал её к тарантасу и поехал на одной. – Вот, княжна, здесь найдёте на время себе пристанище, а я ночую у избёнки, в тарантасе. Из избёнки вышла какая-то старуха с грубым, изрытым оспою лицом; седые волосы космами торчали из-под рваной головной повязки; на старухе был синий посконный[73] сарафан. – Ну ты, лесная красавица, встречай дорогую гостью! – крикнул ей Цыганов. – И то, вишь, встречаю, – грубо ответила старуха. – Ну, гостьюшка желанная, жалуй в мою хибарку. Княжна с отвращением посмотрела на неё и не пошла в избу. Сычиха – так звали старуху – лет тридцать жила в избе посреди большого леса. Жила она одна, кругом вёрст на пять не было жилья. Не боялась старуха жить в лесу, она свыклась с тёмным лесом. Прежде Сычиха жила в этой избе со своим мужем – лесником; умер у неё муж, и некоторое время она справляла обязанности лесника, охраняла лес от порубок, каждое деревце стерегла, зорко следила за «господским добром»; мужики все боялись Сычихи; беда, если кого застанет она в барском лесу с топором: скрутит тому руки и к приказчику на расправу предоставит. Неумолима была Сычиха на мужицкие просьбы. А когда она стала стареть, то оставила должность лесника, а жить по-прежнему осталась в сторожке. Барин, кому принадлежал лес, в благодарность за её услугу дозволил до смерти жить в сторожке, а провизия ей шла с барского двора бесплатно. Мужики не любили Сычиху и назвали её колдуньей, хоть Сычиха никаким колдовством не занималась. Николай Цыганов, во время своего путешествия из Москвы в Каменки с Петрухой и Кузьмой избегал ехать большой дорогой, а выбирал просёлочную; проезжая ночью лесом, он случайно увидал Сычиху, спросил у неё, далеко ли до жилья. Старуха предложила ночевать у неё в избёнке. Николай с радостью согласился, так как жилья поблизости не было. Единственное жилище Сычихи на поляне, окружённой частым вековым лесом, недоступность дороги к избёнке – всё это породило мысль у Николая припрятать княжну у Сычихи на первое время. Он посулил старухе деньги, если она будет стеречь княжну и также будет молчать. Сычиха, жадная до денег, охотно согласилась. – Что же, сударка, стала? Входи в избу. Хоть моя избёнка и не красна углами, зато красна пирогами! – ехидно ухмыляясь, проговорила старуха. – Я не пойду! – не трогаясь с места, сказала Софья. – Что же, аль в лесу заночуешь? Гляди, моя сударка, как раз в зубы волку али медведю угодишь! – Не бойтесь, княжна, входите! – сказал и Цыганов. – Я ничего не боюсь. И если кто вздумает меня обидеть, то сумею за себя постоять!.. – резко сказала Софья. – Избави Боже, никто, княжна, не посмеет вас обидеть, никто! Княжна вошла в избу. Изба Сычихи была тесная, низенькая, без пола, с одним очень маленьким оконцем, с закоптелым потолком и стенами; половину избы занимала большая печь. Передний угол украшала икона; тут стоял дубовый стол со скамьями. – Прошу покорно, сударушка, в красный угол, на место почётное. Присаживайся. Чем угощать прикажешь? – Мне ничего не надо, – ответила княжна. – Что так? А ты не спесивься, откушай, яйца есть, а то молока не хочешь ли? Молоко-то свежее, хорошее. И хлеб мягкий, ноне испекла. – Оставь меня, мне ничего не надо! – Ох, сударка, и спесива же ты! – Ну, а ты, старуха, пошла! Чего княжне надоедаешь? – прикрикнул на Сычиху Цыганов. Та поспешила выйти из избы. – Княжна, не прикажете ли чего? – заискивая, спросил он. – Нет, мне ничего не надо. – Позвольте, я принесу вам ковёр и постелю на скамью. Лёгким наклонением головы княжна его поблагодарила. – Мне можно уйти? – Да, ступайте. Николай вышел. Княжна слышала, как он заложил дверь снаружи засовом. «Что же это? Я в плену, меня запирают! Теперь я уверена, что злодеи, которые на меня напали, были им подкуплены. Глаша права. Не думает ли этот жалкий подкидыш добиться моей любви? Посмотрим, что будет завтра!» – проговорила она, подошла к двери и заперла её на крючок. В избе было душно и мрачно. Софья отворила оконце и стала жадно вдыхать лесной весенний воздух. Это несколько укрепило расстроенные нервы молодой девушки; она стала спокойнее, усердно помолилась Богу, легла на скамью и скоро крепко заснула. |
|
|