"Меч наемника" - читать интересную книгу автора (Мун Элизабет)

14

Как-то после обеда неразлучная троица, взяв корзины и котелок, направилась к ближайшему малиннику, чтобы набрать ягод и поболтать вволю. Не прошло и часа, как над долиной прокатился сигнал горна когорты Хальверика.

— Это не по нашу душу, — сказала Канна. Сабен и Пакс тоже прекрасно знали сигнал к возвращению пленных — три последовательно повышающихся ноты, а затем четвертая — та же, что и вначале.

— Может быть, курьер от герцога? — предположил Сабен, вставая на цыпочки и пытаясь разглядеть, что происходит вокруг форта.

— Рановато еще, — каким-то обеспокоенным голосом заметила Канна.

— Ну что, видно хоть что-нибудь? — спросила Пакс, пересыпавшая в это время ягоды в одну корзину.

— Да что отсюда разглядишь. Угол стены и кусок дороги до первого поворота. — Сабен помолчал и вдруг взволнованно воскликнул: — Что? Нет… вы слышите?

Канна и Пакс не только услышали, но и почувствовали по дрожанию воздуха знакомый гул — где-то неподалеку шел большой отряд. Вскоре стали различимы тяжелая поступь пехоты и дробный топот кавалерии. Судя по жестам часовых на башне форта, оттуда приближающийся отряд был уже виден. Послышался знакомый всем сигнал горна, означавший «Кто идет?», в ответ на который с дороги донесся низкий гудок рога. По участку дороги, который был виден Пакс, проскакал от форта всадник. Судя по сверкнувшим серебром латам, это был капитан роты Хальверика.

— А не вернуться ли нам в форт? — многозначительно поинтересовалась Канна.

— Лучше подождем, — отозвалась Пакс. — Странно все это. В конце концов, сбор пока не трубили ни нам, ни солдатам Хальверика. Ой, Сабен, сколько их…

— Что там такое? — спросила Канна, которой из-за ее меньшего, чем у Пакс и Сабена, роста вообще ничего не было видно.

— Большая колонна, — ответил ей Сабен, — очень большая. Нет, это не наши. Знать бы, чья это форма.

— Какого цвета? — требовательно спросила Канна.

— Много желтого, а на нем — черный рисунок. Никак не разберу, что же там изображено. Кавалеристы — кто в кольчугах, кто в коже. Один в латах. Плащи тоже желтые… Кости Тира! Они же вооружены пиками!

— Точно? Не копьями? — озабоченно уточнила Канна. — Что-то я в этих краях не припомню такого сочетания: пики и желтое с черным в форме.

— Нет, Канна. Сабен прав, — подтвердила Пакс. — Это пики. Видно по тому, как сверкают наконечники.

— Что они делают? — продолжала спрашивать Канна, злясь, что не может ничего увидеть сама.

— Идут к форту… Нет, остановились. А вот и капитан подъехал к голове колонны. Точно, это он. Говорит с ними. — Тут Пакс замолчала на некоторое время. — Посмотрим-посмотрим. Ага, разворачивается… сейчас все выяснится… Нет! Не может быть! Он упал! Сабен, ты видел? Капитан свалился с лошади на землю.

— Вижу, — подтвердил Сабен. — Ой, не нравится мне это…

— Ну что там? Что? — теребила их Канна.

— Боюсь, они убили его. В колонне много арбалетов… Это еще что? Они перестраиваются и направляются к форту.

— Похоже, что это неприятель, — сказал Сабен.

— Но чей?

— Не знаю. Скорее всего, Хальверика.

— Да что же они делают! — вдруг взмолилась Пакс. — Нет! Наши ведь безоружны…

— Что там творится?! — крикнула Канна.

— Часть наших и солдаты Хальверика бросились бежать к форту, но их всех убили. Столько стрел! Нет, этого нельзя терпеть, мы должны… — Не договорив, Пакс шагнула в сторону форта.

Канна схватила ее за рукав.

— Стой! Не будь дурой. Что мы сделаем с тремя кинжалами против нескольких когорт? Нас убьют прежде, чем мы до них добежим!

— Да, ты права, — неохотно признала Пакс. — Отпусти меня… Но нельзя же просто так сидеть и смотреть, как их убивают.

— Что видно в форте? — спросила Канна.

Пакс привстала на цыпочки и поглядела в сторону крепости.

— Похоже, что когорта Хальверика не собирается принимать бой снаружи. Еще бы, тут ведь целая армия! Хорошо, если им удастся отбить первый штурм и продержаться хоть несколько дней.

Со стороны форта донесся грохот спешно опускаемой железной решетки.

— Все, нам теперь в форт хода нет, — сказал Сабен. — Даже если бы мы и решили бежать к воротам.

Пакс вдруг резко присела, потянув за собой Сабена и Канну.

— Тихо! — шепнула она, прижав палец к губам. — Я видела чужаков — они подъехали к краю зарослей и высматривают тех, кто не успел укрыться в форте.

В подтверждение ее слов неподалеку послышался цокот копыт нескольких лошадей. Сквозь плотные заросли всадников не было видно. Оставалось надеяться, что и там кустарник закрывал обзор.

— Эй вы там! — раздался хриплый окрик. — Мы вас видели. Выходите, или вам конец.

Через несколько секунд засвистели стрелы. Пакс услышала, как одна из них пролетела сквозь кусты в нескольких ярдах от нее. Вторая вонзилась в землю между ней и Сабеном. Затем наступила тишина. Но не успели прячущиеся перевести дух, как нападавшие, поменяв позицию, снова начали стрельбу. Одна из стрел вонзилась в плечо Канне. Та дернулась, но не издала ни звука. Постепенно стрелы стали ложиться все дальше от их убежища. Затем вновь послышались голоса всадников:

— Эй, трусы, вылезайте!

— А я тебе говорю, что нет там никого.

— Все равно. Капитан приказал обыскать все вокруг. Чтобы ни один не ушел. Ладно, здесь, похоже, и вправду никого нет. Поехали дальше.

Послышался удаляющийся цокот копыт. Пакс встретилась взглядом с Сабеном. На его бледном лице отразились гнев и отчаяние. Затем Пакс посмотрела на Канну: по щекам раненой текли слезы, а на прокушенной губе выступили капельки крови. Со стороны форта доносились крики, стоны и звон оружия. Переглянувшись, Сабен и Пакс подползли к Канне.

Стрела, вонзившаяся в ее плечо, судя по всему, вошла неглубоко. Сабен осторожно разрезал кинжалом тунику Канны вокруг стрелы. Действительно, в тело вошла лишь часть наконечника. Канна впилась зубами в рукав туники, и Пакс резким движением выдернула стрелу. Из открывшейся раны кровь хлынула струей. Пакс чертыхнулась и зажала рану рукой.

Сабен вопросительно посмотрел на лежавший в одной из корзин холщовый мешок, сомневаясь, что такая грубая ткань подойдет для перевязки.

— Ничего, — прошептала Канна. — Сойдет. Главное — не потерять много крови. Чует мое сердце, лазарета нам долго не видать.

Разрезав мешок на полосы, Пакс и Сабен, как могли, перевязали Канне плечо, ни на секунду не переставая прислушиваться. Шум боя и крики у форта не прекращались, но по эту сторону все было тихо. Пакс ждала, пошлет ли противник плотную цепь облавы, чтобы перехватить всех беглецов, или же обойдется конными патрулями.

Постепенно кровь перестала сочиться из-под повязки на плече Канны.

— Вот ведь невезение! — шепотом пожаловалась она. — Год! Это же надо — попасть под стрелу, пущенную наугад!

Затем она села и попросила перевязать ей рану по-походному — через спину и грудь крест-накрест. Сабену и Пакс пришлось изрядно повозиться, прежде чем у них получилась сносная повязка.

— Все, спасибо, — сказала наконец Канна. — Для первого раза — неплохо.

— Что теперь будем делать? — спросил Сабен.

— Нужно выбираться отсюда, пока они не начали настоящую облаву, — твердо сказала Канна. — А потом… потом будем пробираться к нашим. Я имею в виду, к лагерю роты под Ротенгри.

Пакс кивнула:

— Согласна. Но сумеем ли мы найти дорогу?

— Думаю, да, — ответила Канна. — По крайней мере, я смогу ориентироваться. Но если со мной что-нибудь случится — вы не заблудитесь?

Пакс сначала не обратила внимания на вопрос:

— Что ты мелешь. Канна! Ничего с тобой не случится, будем добираться все вместе.

— Не суетись ты, — оборвала ее Канна. — Сейчас не до церемоний. Я ранена, врача поблизости нет. Да и вообще случиться может всякое. И я хочу знать, что вы даже без меня найдете дорогу.

— Ну… я думаю, что не заблужусь, — сказала Пакс. — Я помню все перекрестки, кое-какие заметные места по дороге…

— Так, это уже кое-что. Ладно, теперь ты, Сабен, аккуратно привстань — только не высовывайся — и посмотри, что творится вокруг, можно ли потихоньку уходить. А ты, Пакс, пересыпь малину в котелок и сунь его в мешок. Ну, Сабен, что там?

— Похоже, им сейчас не до нас будет, — ответил он. — На стенах форта много народу. Слушайте, там же и наши! И с оружием. Молодцы, ребята Хальверика, правильно поступили. А внизу что творится! Сколько же этих черно-желтых! Так и кишат под стенами. Я думаю, мы можем уходить. Но на всякий случай лучше не вставать в полный рост. Канна, ты как — сможешь передвигаться на четвереньках или пригнувшись?

— Учитывая, что в противном случае придется лежать здесь и дожидаться, пока нас схватят, то, конечно, смогу.

То ползком, то на четвереньках они стали пробираться к опушке леса. Канна послала Сабена вперед, а Пакс чуть задержалась, чтобы, раздавив оставшиеся корзины, припрятать их в гуще зарослей крапивы и не оставлять за собой столь явных следов.

Пакс видела, что Канне с трудом дается ползти на четвереньках. К счастью, во время частых визитов в малинник они проложили множество тропинок, и сейчас не нужно было с треском продираться через кусты.

Когда они добрались до опушки, начали сгущаться сумерки. Ниже по склону, в форте и вокруг него, зажглись факелы. Оказавшись за стеной орешника, в тени густых крон высоких деревьев, беглецы встали во весь рост и углубились в чащу. Найдя укрытие под корнями вывороченного бурей огромного дерева, они сели, чтобы отдышаться и обсудить дальнейшие планы. Даже в темноте Пакс заметила, что Канна была намного бледнее обычного.

— Так, что у нас есть? — начала Канна. — Помимо трех кинжалов — полные фляги воды, полкотелка малины… что еще? Так, у меня в мешке кусок сыра, у Сабена — что? — отлично, немного вяленого мяса…

— Можно будет готовить в котелке, — сказала Пакс.

— Если будет что готовить, — усмехнулся Сабен. — Сейчас не это главное. Канна, как ты себя чувствуешь?

— Могло быть и хуже, — буркнула она.

— Ты должна съесть сыр и мясо, — сказала ей Пакс. — Я помню, что при потере крови врачи требовали, чтобы я много ела.

Канна попыталась протестовать, но Пакс была непреклонна:

— Пойми, так будет лучше для всех. На сегодня мы с Сабеном обойдемся малиной, но нам нужно, чтобы ты восстановила силы хоть чуть-чуть.

— Я вот думаю, не начнут ли они облаву сегодня же вечером, — предположил Сабен, отправив в рот пригоршню ягод.

— Надеюсь, что нет. Все зависит от того, сколько они прошли и как идет штурм. — Пакс, к своему удивлению, обнаружила, что готова зевнуть, хотя спать ей вовсе не хотелось. — Слушай, Канна, хорошо, что мы послушались тебя и взяли плащи, чтобы валяться на колючей траве. Боюсь, ночью нам будет нежарко.

— Чтобы не замерзнуть, можно попытаться уйти еще подальше от форта, — предложил Сабен.

— Нет, — возразила Пакс. — Только заблудимся в темноте да шум поднимем, продираясь напролом. А ты что скажешь. Канна? — спросила она, вспомнив, что Канна была старше и опытнее их обоих.

— Ты права. Сейчас уже слишком темно. А кроме того, я хотела бы выяснить, кто они, что замышляют и куда двигаются. Для герцога это будет важной информацией. Вся загвоздка в том, что дело это опасное, а мы не можем рисковать.

Помолчав, Канна вдруг обратилась к товарищам совсем другим тоном:

— Слушайте, я знаю, что вы оба не поклоняетесь Геду. И все же я попрошу вас присоединиться к моей молитве.

— Я в общем-то не против, — пожал плечами Сабен. — А святой Гед не рассердится, обнаружив, что к нему обращаются те, кто не является его последователями?

— Нет, — ответила Канна. — Гед приветствует всех достойных воинов.

В полумраке Пакс услышала, как звякнула тонкая цепочка: это Канна сняла с шеи медальон, символ верующих в Геда. Послышалось негромкое бормотание Канны:

— Святой Гед, покровитель воинов и защитник слабых, укрепи наши руки и согрей наши души, вдохнови нас на будущие битвы. Дай смелости нашим друзьям и посей смятение во вражеском строго.

— …во вражеском строю, — повторили Пакс и Сабен.

Пакс чувствовала себя странно, обращаясь к незнакомому богу, но решила, что такая простая и честная молитва не может быть понята неправильно. Канна убрала медальон и легла на землю, закутавшись в плащ. Пакс сняла свой и укрыла подругу.

— Ложись спать, — сказала она Сабену. — Я дежурю первой.

Тот кивнул и, завернувшись в плащ, лег рядом с Канной. Пакс села, прислонившись спиной к стволу дерева, и прислушалась к звукам, доносившимся со стороны форта, пытаясь понять, что они значат. Она гадала, кто из ее друзей успел добежать до форта и сейчас сдерживал натиск противника, а кто был убит или схвачен. Кроме того, она все время вспоминала слова Арколина о том, что этот форт — тихое, забытое всеми место, где самый большой неприятностью могут быть долгие хождения в окрестных лесах в поисках бандитов, грабящих зерно у крестьян. А тут — сначала рота Хальверика всерьез вознамерилась овладеть этой крепостью, а теперь эта неизвестная армия. Кто они, эти желто-черные? Столько вопросов — и ни одного ответа.

Достав из ножен кинжал, Пакс привычно решила подточить его и уже полезла в карман за точильным камнем, когда ее осенило, что скрежещущий звук далеко разнесется по ночному лесу и может привлечь внимание нежелательных слушателей. Обругав себя за беспечность, Пакс убрала точило, а затем, протерев лезвие куском тряпки, опустила кинжал в ножны.

Сколько она просидела неподвижно, думая о том, что случилось, сказать было трудно: плотная листва над головой закрывала небо и звезды. Бой у форта затих, только ветер шелестел в ветвях деревьев. От нечего делать Пакс расплела и затянула потуже косу. Становилось прохладнее, и она поплотнее поджала под себя ноги, обхватив колени руками. Где-то вдалеке послышалась барабанная дробь, заставив ее мысли снова вернуться к неразрешимому пока что вопросу: кто, чья армия осадила их форт, и почему был убит в спину выехавший на переговоры капитан.

Время явно перевалило за полночь. Стало совсем холодно. Пакс даже пожалела, что отдала Канне свой плащ — двоим спящим, лежавшим тесно прижавшись друг к другу, было теплее. Сабен вдруг начал храпеть; Пакс дотянулась до него и прикоснулась рукой к плечу.

— Не храпи, — сказала она негромко.

Сабен промычал что-то неразборчивое и, перевернувшись на другой бок, снова уснул.

Пакс встала и резко помахала руками, чтобы согреться. Это помогло, но ненадолго. Свежий ночной ветер проникал даже в густые заросли леса. Пакс сама не заметила, как застучала зубами.

— Пакс. — Голос Канны прозвучал так неожиданно, что Паксенаррион чуть не подпрыгнула на месте.

— Тьфу ты, напугала. Тебе чего?

— Я проснулась и услышала, что ты стучишь зубами. На, держи свой плащ.

— Нет-нет, не надо…

— Давай без глупостей. Еще не хватало тебе простудиться. — Канна усмехнулась. — Ты этим звяканьем весь лес перебудишь. Хорошо еще, если черно-желтые примут тебя за дятла…

Пакс фыркнула, зажав рот рукой, и помогла Канне снять второй плащ.

Сабен заворочался и, проснувшись, спросил:

— Что случилось?

— Ничего, — откликнулась Канна. — Не видишь, мы с Пакс новые платья примеряем?

— А, понятно, — улыбнулся Сабен. — Давай-ка меняться, Пакс. По-моему, уже пора. Залезай на мое место, тут тепло.

— С-спасибо. — Завернувшись в теплый плащ, Паксенаррион юркнула на место, нагретое Сабеном, и некоторое время пролежала дрожа от холода, пока не согрелась. Затем она крепко уснула.

Пробуждение было неожиданным и кошмарным. Ладонь Сабена плотно легла на ее рот. Лишь убедившись, что Пакс полностью сбросила с себя сон, убрал руку. Причина этой предосторожности была ясна: где-то совсем рядом слышался стук лошадиных копыт. Канна тоже лежала неподвижно, внимательно прислушиваясь. Между деревьями поползли плотные облака тумана, покрывая все вокруг, включая плащи и туники, слоем мелких серебристых капелек воды.

Лошади подходили все ближе, слышалось позвякивание упряжи, поскрипывание кожаных седел. Неожиданно раздались отчетливо различимые голоса всадников:

— Да нет здесь никого. Если бы кто-то и сбежал, в такую погоду мы точно накрыли бы их в той хижине дровосека. Ни один нормальный человек не стал бы торчать ночью под открытым небом, зная, что рядом есть крыша.

— Точно. А если кого мы и упустили, так наверняка беглецы уже ушли далеко отсюда.

— Нет, мы подошли к форту уже под вечер. Ночью никто через лес не попрется. Не забывай, эти наемники ведь не местные и окрестностей не знают… Похоже, остался только тот большой малинник по склону, но эскадрон Паллека его еще вчера обшарил.

— Да уж, обшарил. Пустили несколько дюжин стрел в кусты да поорали страшными голосами. Хотя, я думаю, такое приглашение кого хочешь заставит вылезти. Но это пусть остается на совести лентяя Паллека. А нам приказано обыскать этот участок — и мы будем это делать, пока нас не отзовут назад.

— Согласен… Я только вот что думаю: мы же шли снять осаду с Ротенгри. Чего это начальству приспичило брать штурмом этот заштатный форт ради того, чтобы взять в плен с полкогорты наемников? Их после штурма больше и не останется.

— Не знаю. Начальству виднее. Сдается мне, что господин что-то задумал. Может быть, он хочет перерезать всех солдат этого герцога… ну, как его там… его еще Рыжебородым называют. Наверное, это сможет натравить его на тех зеленых и заставит уйти из-под Ротенгри.

— Может и так. Да, наш господин Синьява — мастер на всякие фокусы.

Голоса стали стихать, продвигаясь дальше вдоль лесной опушки.

Троица беглецов долго сидела неподвижно в своем убежище, прежде чем перевела дух.

— Значит, они повсюду разыскивают тех, кто не успел добежать до форта и не был убит в первые минуты, — прошептал Сабен.

— Я не совсем поняла, зачем им понадобилось штурмовать форт, — сказала Пакс.

— Синьява… Синьява, — бормотала Канна. — А, вспомнила! Хорошего мало, если это действительно он.

— А кто это?

— Было бы лучше, если бы я ошибалась, но, по-моему, Синьява — это и есть Медовый Кот. Слышали о нем?

Пакс и Сабен передернулись:

— Да уж, наслышаны… Но что нам теперь делать?

— Пробираться к нашим. Герцогу эти сведения важны как ничто другое. Эх, знать бы еще, куда они поведут пленных.

— И будут ли они упорно штурмовать форт, чтобы взять в плен остальных.

— Да, сколько всего узнать нужно: куда они идут, когда и по какой дороге…

— Может быть, я смогу подобраться к ним поближе и выяснить что-нибудь, — предложила Пакс.

— Подожди, — ответил Сабен. — Туман, конечно, прячет нас, но и наскочить на патруль в такой пелене — тоже проще простого.

— Дорогу-то мы найдем? — спросила Канна.

— Да, — успокоила ее Пакс. — Мне кажется, что нужно уйти еще немного на юг через лес, а затем свернуть на запад и выйти на дорогу.

Сабен помог Канне встать, и беглецы, осторожно ступая, замирая при каждом звуке, стали углубляться в лес. Продираясь в густых зарослях в предрассветных сумерках, Сабен вдруг поинтересовался:

— Слушай, Пакс, а откуда ты сейчас знаешь, где юг?

— Помнишь вид со стены? На южном холме, на самом гребне, торчали пихты, выстроившись словно на параде. Я еще подумала, не высадили ли их так ровно специально.

— Как ты их отличаешь? Издалека мне что пихта, что сосна…

— Не забывай, откуда я родом, — усмехнулась Пакс. — Уж пихту-то я отовсюду отличу.

Действительно, вскоре они подошли к вершине холма, пригнувшись, пересекли поросший лишь кустами участок склона, перевалили через гребень с ровным рядом пихт и чуть быстрее стали спускаться по дальней стороне пригорка.

— Ну а теперь? — спросил Сабен.

— Теперь — остановимся ненадолго и прикинем, что к чему, — сказала Пакс, поглядывая на бледную и изрядно запыхавшуюся Канну.

Найдя несколько валунов, приятели уселись между ними, прислонившись спинами к камню. Пакс достала из вещмешка котелок с остатками малины. Сунув в рот горсть ягод, она поинтересовалась:

— А есть у кого-нибудь огниво?

— Зачем тебе? — удивился Сабен. — Не будешь же ты здесь разводить костер.

— Здесь нет, а попозже понадобится.

Сабен покачал головой:

— Я свое оставил в форте. Чего его было с собой таскать?

Канна пошарила в поясном кошельке и сказала:

— У меня с собой.

— Вот и отлично, — заявила Пакс. — Наши дела не так уж плохи. У нас есть чем разжечь костер, есть в чем готовить…

— Только готовить нечего, — напомнил Сабен.

— Ну и что? Могло быть и хуже. Мы, по крайней мере, живы и не в плену. Если бы еще и Канну не зацепило…

— Если бы да кабы… — передразнила ее Канна. — Ничего страшного. Побаливает, конечно, когда рукой двигаю, но так и должно быть.

Несмотря на уверенный тон Канны, Пакс заметила, что ее голос был слабее, чем обычно. Подумав, Пакс заявила:

— Не знаю, как вы, а я хочу отдохнуть.

— Согласен, — подмигнул ей Сабен. — Теперь скажи мне вот что: как ты вычислила юг, я понял. Но вот на западе я что-то никаких пихт не припомню…

Паксенаррион, несколько минут назад еще сама не знавшая, как они будут искать запад без солнца, вдруг вспомнила:

— Ближайшая каменная гряда идет приблизительно с востока на запад.

— Слушай, а ведь точно. Только, боюсь, тяжело будет идти по камням.

— Хорошо бы найти тропинку.

— Мы, конечно, можем найти, — заметила Канна, — но и патрули Синьявы тоже могут поехать по ней.

— Да, об этом я не подумала. Ладно, как-нибудь проберемся.

Доев за разговором ягоды, приятели внимательно оглядели пустой котелок. Первым высказался Сабен:

— На будущее это нам будет уроком. Куда бы мы ни шли, всегда нужно носить с собой трехдневный запас еды, огниво, бинты… Что там еще?.. Да, желательно взять мулов, седла, телегу с походным шатром… — Пакс и Канна фыркнули, а Сабен продолжил: — И все это нужно рассовать по карманам, чтобы оставить вещмешок пустым для более важной ноши. Так вот, в следующий раз…

— Надеюсь, следующего такого раза не будет, — вздохнула Канна.

— Брось ты грустить, — воодушевленно продолжал Сабен. — Выберемся, сообщим, что нужно, герцогу, вернемся и дадим прикурить этим мерзавцам.

Пакс уже живо представляла, как они участвуют в освобождении пленников вместе со своими товарищами, но Канна охладила ее фантазии.

— Если у нас и есть шанс совершить все это, то нам придется зубами вырвать его у судьбы. Зубами придется выгрызать свое право на жизнь. Я не преувеличиваю. Вы просто еще не осознали, в какую историю мы влипли. Это вам не сказки про героев, это жизнь. Честно говоря, я далеко не уверена, что мы доберемся до Ротенгри, но попытаться мы обязаны.

— Да я понимаю, — вздохнул Сабен. — Мы ведь не разведчики-профессионалы. И все же будет легче, если мы станем воспринимать это как просто захватывающее приключение. Хотя я могу и ошибаться.

— Главное — не заблуждаться в отношении того, что нам предстоит не прогулка за ягодами, а опаснейший переход.

Пакс кивнула:

— Да, Канна, мы все понимаем. Слишком многое может помешать нам. И нам с Сабеном очень нужен твой опыт, твои советы. Главное, чтобы хоть кто-то из нас троих сумел добраться до лагеря роты.

Пакс отхлебнула из фляжки и вдруг забеспокоилась:

— А как у нас с водой?

— У меня меньше, чем полфляги, — ответила Канна. — Неплохо бы вернуться к ручью.

— Я схожу, — предложил Сабен. — Если на обратном пути я сразу не найду вас, то трижды прокричу совой.

Взяв фляги, Сабен исчез в тумане. Проследив за ним взглядом, Пакс обернулась к Канне и спросила:

— Слушай, а как ты думаешь — этот Синьява пойдет к Ротенгри через Сореллин или в обход?

— Думаю, что через город он не пойдет, даже если его там примут. Слишком рискованно для его бандитской армии. Я думаю, что он пойдет тем же путем, что и мы.

— Будем надеяться, это займет у них не неделю, как у нас, а дней восемь-девять — с такой-то колонной, да еще с пленными. Главная проблема теперь для нас — еда. Пару дней мы на одной воде и ягодах пройдем, но не неделю. Может быть, купим что-нибудь по дороге? У меня остались одна серебряная монета да несколько медяков.

— Посмотрим. Боюсь, если нас увидят, то кто-нибудь да сообщит Синьяве, что неподалеку сшивается несколько солдат. Тогда нам от облавы не уйти. Если идти позади колонны на безопасном расстоянии, то можно их потерять. В общем, придется рассчитывать на то, что удастся раздобыть в лесу… или украсть.

— Украсть?! — воскликнула Пакс. — Но ведь это запрещено…

— А то я не знаю. Но это лучше, чем быть пойманными. Потом доложим герцогу, и он возместит пострадавшим убытки.

Пакс вздохнула. Дело действительно оказалось серьезней, чем она предполагала.

— Но если мы хотим быть достаточно близко к колонне, чтобы не потерять ее из виду, мы рискуем нарваться на патрули боевого охранения.

— Да, это так. Если бы мы знали точно, куда они идут и какой дорогой, мы бы пошли вперед, и это было бы лучшим выходом. Но опять — «если, если»… — Канна вздохнула и поудобнее оперлась спиной о камень. Подумав, она сказала: — Слушай, Пакс. Если эти бандиты пойдут так, как положено воинской колонне, то вперед будет отправлено двойное полукольцо разведчиков на лошадях, плюс цепь пехотинцев, боевое охранение пойдет по флангам. Да еще арьергард… Боевое охранение обычно идет на расстоянии видимости от колонны. А разведка может уходить и далеко вперед. В первые дни нам придется особенно тяжело, пока мы не приспособимся к их охранению.

— Даже не знаю, за что молиться — за дождь, чтобы слякоть задержала их, или за хорошую погоду, чтобы нам было легче идти.

— В любом случае нам придется несладко. Лучше быть готовыми ко всему. Да, Пакс, еще одно дело…

— Да, Канна?

— Нам нужно условиться, кто будет командиром. Ты понимаешь, так нужно, хоть нас всего трое…

Пакс удивленно посмотрела на нее и решительно ответила:

— Конечно, ты. Канна. Ты же опытнее нас. По-моему, это само собой разумеется…

— Нет, я ведь даже не командир отделения. Так что по званию мы равны.

— Ну и что? В нашей ситуации опыт куда важнее.

— Я понимаю, но ведь я ранена… В общем, я не имею права приказывать вам, если вы не…

Ее речь прервало троекратное уханье совы.

— Это Сабен, — сказала Пакс и попыталась ответить ему таким же уханьем.

— Держите воду, — протянул им фляги Сабен. — И вот еще. — И он высыпал им в ладони по горсти орехов. — Нашел у ручья. Правда, больше там нет, да и долго задерживаться я не решился. Туман рассеивается.

— Правильно, — согласилась Канна. — Пора двигаться к дороге. Слушай, Сабен, мы тут с Пакс обсуждали, кому из нас быть за старшего.

— Как — кому? Конечно, тебе. Канна. Ты больше прослужила и лучше знаешь, что делать.

Канна вздохнула с облегчением:

— Честно говоря, я тоже так думала, но боялась напрашиваться. Но учтите, если со мной что-нибудь случится…

Сабен перебил ее:

— Пакс будет командовать мной. Но, Канна, надеюсь, ты не хочешь так опозорить на ту подругу. Ты только представь: Пакс — командир Сабена. Так что ты уж не торопись на тот свет.

— Тебе все шутки шутить. Ладно, я-то не тороплюсь, но…

— Никаких «но», как любят говорить наши капралы и командиры отделений. — Сабен упорно не желал вести разговоры о смерти, считая, что и без того она слишком близко подошла к ним троим.

— Хорошо, — вздохнула Канна. — Тогда слушайте меня. Если я что-то упущу, дополняйте. Нам нужно звать, куда они направляются. А значит, придется идти неподалеку от колонны и в то же время не попасться на глаза разведчикам. Если Синьява пойдет к Ротенгри, мы останемся вместе. Если же он направляется в другое место или решит пойти окружным путем, нам придется разделиться. Один поспешит к герцогу, уже не прячась по лесам, а двое будут следовать за колонной.

— Канна, — тихо спросила Пакс, — а мы ничем не сможем помочь пленникам? Еще по дороге?

Канна мрачно покачала головой:

— Нет. Посуди сама: что значит помочь? Освободить — вот единственная помощь. А это нам не под силу, и придется с этим смириться. Единственный их шанс на освобождение — это если мы сумеем добраться до герцога.

Пакс понимающе, но неохотно кивнула. Сабен что-то буркнул себе под нос.

— Дальше, — продолжила Канна. — Если кого-то из нас схватят или убьют или еще что-нибудь случится, — оставшиеся должны идти дальше. Никаких возвращений и благородных жестов. Помните: главное — предупредить наших. Ясно вам?

Примириться с этим было еще труднее. Оставить раненого товарища? Это казалось Пакс просто невозможным. Сабен не сдержал своих мыслей:

— Нет, Канна. Вот, например, ты сейчас ранена. Если твоя рана воспалится и ты не сможешь идти, я что — должен оставить тебя и…

— Да! Мы не друзья-приятели. В первую очередь мы солдаты! И выполнить задание для нас важнее всего. Да поймите вы наконец. Если двое из нас останутся помогать безнадежному третьему, то погибнут все те, кто уже в плену, многие из тех, кого Синьява застанет врасплох под Ротенгри, и те, кто сейчас держит оборону в форте. Теперь ясна арифметика? Одна жизнь или несколько — тут не до сентиментального благородства.

— Все понятно. Канна, — сказала Пакс, вставая и помогая ей подняться. — Надеюсь только, что до этого не дойдет.

— Я тоже. Так, теперь о том, как будем идти. Для связи чаще пользуйтесь жестами, а не словами. Сами могли убедиться, как далеко разносится речь. А теперь — пошли. Пакс, веди нас на запад. Если ошибешься немного — не страшно, потом скорректируем направление по солнцу. Главное — не вернуться обратно на север. Боюсь, второй раз нам уже может и не повезти. — И Канна невесело усмехнулась.

Пакс огляделась:

— Я постараюсь, — ответила она.

Туман почти рассеялся, путь вперед стал виден на несколько шагов. Пакс, идя вдоль гряды, все время поглядывала на гребень, надеясь, что память и чувство ориентации ее не подвели. Влажные прошлогодние листья под ногами почти не шуршали, позволяя идти свободно, не опасаясь наделать много шума. Ничто не нарушало тишины, кроме раздававшейся время от времени где-то за их спинами барабанной дроби.