"Тропою Толтеков" - читать интересную книгу автора (Кувшинов Виктор Юрьевич)

ГЛАВА 7. СОН БОГА (беседа четвертая)

Они, наверно, уже с минуту стояли и оглядывались. После ныряния в занавеску искатели индейских богов оказались в лесу, который по всей вероятности служил порталом этому миру. Они стояли в сумерках многоэтажной зеленой массы тропического леса. По лесу можно было гулять как среди колоннады Исаакиевского собора — ничего кроме гигантских стволов да чахлых лиан не выживало в этих сумерках.

— Мда, вряд ли мы тут Пернатого Змея отыщем! — озадаченно промычал Женька, задрав голову вверх и пытаясь рассмотреть что-нибудь хотя бы там, наверху. Однако нигде не было признаков осмысленной жизни. — Слушай, Костя, попробуй вспомнить его и вызови мысленно к нам — может, откликнется?

Эту процедуру вызывания Кецалькоатля и Чиракан они уже проделывали перед занавеской пирамиды, но безрезультатно. Сейчас Костя молча кивнул, понимая, о чем речь, и закрыл глаза. Спустя несколько минут он, извиняясь, посмотрел на Женю и помотал головой:

— Ничего. Может, я что-то не так делаю? Я ведь еще никогда никого не вызывал в астрале.

— Да нет, нет тут ничего особенного, просто они не на этом уровне или в другой пирамиде. Но должен же быть способ связаться с ними! Ладно, пошли, куда глаза глядят — время дорого.

Однако не успели они отойти и пары десятков метров, как из-за ствола очередного тропического гиганта вышла коричневато-оранжевой тенью огромная кошка. Женька сразу вспомнил свои катания на тигре по изнанке Земли, когда он впервые столкнулся с этим жутковатым мертвящим взглядом желтых глаз. Тогда зверь был раза в два крупней, но Женька при этом был на изнанке. Сейчас же не факт, что он сумеет выскочить на второй уровень. Пирамида могла и не дать этого сделать. Да еще Костя — он-то никуда не сможет прыгнуть. Пока эти мысли проносились у него в голове, Женька, не отрываясь, смотрел в глаза ягуару. Зверь тоже встал у них на пути и не двигался. Так что было не понятно: кто кого тут гипнотизирует. Костик благоразумно не подавал никаких признаков жизни из-за спины.

"Господи! Вот болван!" — Женька вдруг сообразил, что эта кошка не просто так здесь. Он попытался улыбнуться… хорошо, что ягуары не умеют смеяться, а то бы зверь точно не удержался от смеха при виде резиново-страдальческой ужимки, должной изобразить радушие и расположение на испуганном лице туриста. А может, лучше бы умели смеяться… глядишь, сейчас бы ягуар катался, помирая со смеху, а они спокойненько прошли по своим делам. Но рыжая смерть, к сожалению, не смеялась, а продолжала неподвижным взглядом сверлить Женьку, слегка обнажив свои острые клыки. А из-за спины донесся дрожащий шепот:

— Жень, ты же говорил, что в астрале душу нельзя убить?

— Нет, но ее можно развоплотить, пленить, измываться над ней до бесконечности… — тихонько ответил Женька и, уже громче, обратился к ягуару. — Пардон, мы всего лишь гости. Можно нам пройти в Теночтитлан?

— Он не ответит, — донесся спокойный голос из сумрака леса. Спустя мгновение из тени столь же бесшумно и плавно, как и ягуар, вынырнула приземистая, но ладно скроенная человеческая фигура.

— Это же настоящий Ягуар! Ацтекский воин в полном вооружении! — раздался восторженный шепот профессора за спиной у Женьки. Воин и действительно был своеобразно одет, в основном используя элементы шкуры все того же ягуара. Воинственная красно-черная раскраска лица и обнаженных рук тоже говорили о решительном настрое хозяина этого леса.

Однако речь ацтекского воина не оказалась столь грозной, как его вид:

— Добро пожаловать в небесный Теночтитлан! — произнес он церемонно и даже поклонился.

Женька, с сомнением глядя на кошку-переростка осмелился только спросить:

— А киска?

— Ягуар? — это сторож порта. Он первый встречает гостей. Вас он признал и вызвал меня, чтобы помочь.

— Да уж, признал, я все думаю, когда он прыгнет, и успеем ли мы удрать на второй уровень? — сознался Женька.

— Признал, признал. Он здесь затем, чтобы не пускать инфернальных гостей. Если бы ваш потенциал был слишком тяжел, он бы сразу напал, — объяснил воин.

— И что тогда?

— Если бы вы испугались и закрыли глаза, то вас просто выкинуло бы в астрал, а если вступили бы в бой — то тут уж как получится. Но лучше, чтобы я подоспел вовремя.

Тем временем ягуар повернул голову к своему человеческому партнеру и равнодушно зевнув, исчез рыжей тенью в лесу.

— Извините, мы с перепугу не представились, — облегченно вздохнул Женька. — Это Костя, а меня Женей зовут, а как к Вам обращаться можно?

— Но Константин же уже узнал меня. Я Ягуар, охранный воин этого портала, — с гордостью ответил индеец.

— А-а, так Вы, наверно, ангел! — догадался Женька.

— Конечно, разве душа будет тут вечность топтаться? Если только немного — для разнообразия. Долгая служба только ангелам под силу!

— Простите, мы очень спешим увидеть Кецалькоатля. По нашим сведениям, он должен обитать где-то в Теночтитлане, а до города, наверно еще далеко… — Женька притормозил с изложением просьбы, заметив, как удивленно округлились глаза индейца.

— Да вы хоть понимаете, кого хотите увидеть? — чуть не поперхнулся воин. — Я его, например, никогда не видел, и вообще, он редко появляется на этом уровне. Ведь он даже не тлатоани или нагваль, он — Бог!

— Но у нас очень важное дело. Пернатый Змей сам с Костей еще на Земле говорил, — Женька кивнул на профессора, скромно ютившегося за его спиной.

— Вижу, что не врете, но не знаю, как Вам быстро его найти. Если только прямо к главному храму пройдете и оттуда попытаетесь дозваться — наверняка там какая-нибудь уловка придумана, чтобы до него достучаться. Тут недалеко, это только кажется, что вы в дремучем лесу. Идите вот в ту сторону, — при этом охранник указал рукой направление. — И скоро выйдете на берег озера. Там перейдете через мост, пройдете пару кварталов и увидите пирамиды. Вам туда.

— А где это мы сейчас? Это что-то вроде парка в городе? — удивился Женька.

— Это остров, ведь Теночтитлан — город на озере.

— Все, спасибо, мы идем! — Женька услышал скороговорку из-за своей спины и ощутил неслабый толчок под лопатку. Пришлось повиноваться и уже на ходу кричать стражу слова благодарности и прощания.

— Ты не понимаешь, что мы увидим! Это просто фантастика! Если это то, что я думаю, то никакая Венеция рядом не то, что не стояла, а даже не плавала! Ведь до прихода испанцев это был, чуть ли не самый большой и красивый город мира. По некоторым данным аж до полумиллиона жителей! Представь себе, если даже не в самые его лучшие времена он показался испанцам раем на земле! — все это Костик, тараторя, вываливал на Женькину голову пока они, чуть не бегом выходили на опушку леса.

Огромная колоннада стволов сменилась густой чащей, но сквозь нее вела хорошо утоптанная тропа. Под конец гости шли уже как в туннеле из плотно сплетенных ветвей бамбука, лиан и папоротника. Внезапно они выскочили на открытое пространство и встали, как вкопанные. Перед ними раскрылась панорама озера.

С берега, на котором они стояли, вел длинный каменный мост в город, расположенный на островах. На противоположной стороне водного пространства стояли одноэтажные дома, утопающие в зелени садов. За ними вдали были видны вершины ступенчатых пирамид. Пока Женька с любопытством разглядывал этот пейзаж, Костя подбежал к берегу и попробовал воду.

— Да, не показалось, пробормотал он.

— Что не показалось?

— Это все-таки улучшенный Теночтитлан. Я по запаху уже понял: вода совершенно пресная, а в озере Тескоко на Земле она соленая. Да и по береговой линии видно. Смотри: там нет полей с овощами и специями, которые устраивались в прибрежной зоне. Да и плотность застройки города гораздо меньше, чем в реальном городе была. Хотя это, смотря с каким периодом сравнивать.

— А что, ты хотел, чтобы здесь были воспроизведены все недостатки земной столицы ацтеков? — улыбнулся Женька. — В Отраженных мирах реала, обычно все или улучшается, или ухудшается, ну, если это миры инферно. Но нам надо спешить, идем дальше?

Путники, не мешкая, пошли по узкому каменному мосту. На противоположной стороне, мощеная камнем дорога продолжалась в том же направлении. Им встречались прохожие. Они явно делились по внешнему виду на своих и гостей. Свои были коренастые, темноволосые и загорелые крепыши, одетые в минимум тканей или выделанных кож, только слегка прикрывающих тело, и то, видимо, чтобы не травмировать психику гостей. А гости были, как и положено быть гостям: одеты во что попало, но в основном по-европейски. Отличительной их чертой было рассеянное выражение лица, с которым они, то останавливались посреди улицы, то пялились на местных, то совали свои носы куда ни попадя. Ну да что с ними будешь делать? Турист, он и в астрале турист. Но наши туристы были немного другие — они целеустремленно мчались по улице и умудрялись проделывать все те же туристские трюки в ускоренном режиме.

Женька заметил местную женщину, несущую за спиной огромный баул, набитый овощами и спросил приятеля:

— Ничего не заметил?

— Нет. Может, женщине помочь нужно? Вот ведь упрямые — как в реале колеса не признавали, так и здесь на себе все таскают.

— А здесь им колесо и подавно не нужно. Смотри, с какой легкостью она тюк несет! Наверно им такие специальные сумочки местные шаманы выдают.

— В самом деле? Я и не заметил! — воскликнул Костя, и «туристы» поспешили вперед, перестав смущать своими разглядываниями женщину.

Слева и справа стояли невысокие заборчики, за которыми угадывались уютные садики и каменные дома. Костя не удержался и заглянул в одну открытую калитку. Женька, тоже наплевав на приличия, сунул туда нос. К его немалому удивлению дворик был застелен плотной тканью, что придавало ему необычное ощущение уюта. По краям ткани пышно цвели самые разнообразные цветы, кусты и плодовые деревья. Сам дом выглядел тоже немного странно. В нем не было больших окон снаружи, но он как бы огораживал с трех сторон небольшой внутренний дворик — патио, который и был застелен тканью.

— Странное ощущение, — признался профессор, когда они вернулись на улицу. — Ацтеки часто застилали двор тканью. Но дома из камня были только у очень богатых, и в домах обычно не было окон. Вроде, как и индейский стиль, но опять какой-то улучшенный.

— Вообще-то необычно уютно выглядит, — согласился Женька. — Но это же астральная пирамида, а не инферно. Так что здесь все, как было в мечтах ацтеков и даже немного лучше.

Они, переговариваясь, продолжали продвигаться ускоренным шагом. Дома стали больше и наконец, искатели индейских божеств вышли к цели своего визита. И надо сказать, цель эта захватывала воображение и поражала, как своей красотой, так и монументальностью. Они стояли на краю огромного открытого пространства. Левее была большущая площадь, где кипел местный рынок. А прямо перед ними во всей красе предстал ансамбль пирамид Теночтитлана. Женька только примитивно встал столбом, не в силах что-либо сказать и блуждая глазами по всей этой красоте.

— Хм, — промычал рядом Костик. — Они здесь вроде как побольше, чем в реале были. А уж об отделке зданий я вообще молчу. Странный они народ были, эти ацтеки. Там, на рынке наверно все так же без денег и торгуют, а море золота используют на украшения.

— Молодцы, — продолжая восхищенно рассматривать храмы, одобрил Женька. — Используют золото по назначению, а не хранят его в подвалах, как европейцы. Все! Ноги в руки и вперед, мы уже скоро час, как тут болтаемся, а твоим Змеем так и не пахнет!

С этими словами Женька устремился к пирамидам. Завидев на площади неспешно идущего по своим делам и немного прихрамывающего, то ли монаха, то ли жреца, астральный визитер взял курс прямо на него.

— Простите за нахальство, милейший, я не знаю, как к Вам обращаться, но не могли бы Вы подсказать двум заблудшим туристам, как нам дозваться до Кецалькоатля? — выпалил Женька вопрос, не обращая на настойчивые одергивания сзади.

Монах-жрец остановился и с легкой улыбкой спросил:

— А Вы действительно хотите видеть Кецалькоатля? — потом всмотрелся внимательно в глаза Женьки. Что-то тут было явно не так: от этого взгляда нескромного туриста обдало таким глубоким холодом вечности, что сразу отбило охоту спрашивать. Но незнакомец снова мягко улыбнулся и сказал. — Да, я вижу: ты не простой турист. Проблема в том, что Пернатый не обитает где-то в одном месте. Его даже легче найти из Толлана. А здесь я и сам гость. Но если вы поднимитесь по центральной пирамиде, то он должен откликнуться, если только не спит.

— Спасибо, мы поспешим! — ответил радостно Женька и уже пустился в припрыжку к пирамидам, как их догнала прощальная фраза:

— И передавайте Пернатому брату привет от Тескатлипока! Пусть не обижается!

— Спасибо, передам! — крикнул Женька и продолжил бег трусцой.

— Трепло! Ты хоть соображаешь, кто это был? — раздался из-за плеча сбивчивая ругань Костика.

— Ну и кто?

— Конь в пальто! Только этот конь — ты. Можно и поуважительнее обращаться к одному из тех, в честь кого и строят такие пирамиды!

— Это что, был один из богов?

— И еще какой! По легендам, этот дядя был и врагом, и братом Пернатому Змею. А когда они сотворяли мир, он потерял стопу. Он кстати, и свел на нет все усилия Кецалькоатля, когда тот приходил на Землю. В результате, этот хромой дядя своими действиями открыл двери целой армии инфернальных богов в пантеон толтеков. Они и в самом деле то ли братья, то ли коллеги, то ли враги.

— Все как в жизни — ничего не бывает просто! А хорошо, что ты сразу не сказал о своих подозрениях — знай я всю подноготную, было бы труднее с ним общаться.

Путники уже карабкались на пирамиду, и для разговора больше не хватало сил. Женька немного опережал Костю — все-таки на том сказывалась память реала, и его мучила старческая отдышка. Где-то на двух третях подъема Женька почуял что-то неладное. Все вокруг как будто стало прозрачнее или изображение поплыло, словно преломляясь в каких-то флуктуациях воздуха. Он резко остановился и крикнул Косте:

— Стой! — а сам огляделся вокруг.

Перед ним предстала воистину восхитительная картина всего храмового комплекса с несколькими пирамидами, стадионом для игры улама и зданиями дворцов внизу. Вокруг простирался, изрезанный синими лентами каналов и арками мостов, утопающий в зелени и цветах Теночтитлан, который, казалось, плыл среди озера Тескоко, обрамленного дальними горными вершинами.

Но любоваться этой картиной времени не было. По своему опыту Женька понял, что вершина пирамиды находится уже на втором уровне астрала и Косте грозит серьезная опасность. Его подопечный специалист по индейцам, то ли из упрямства, то ли просто не расслышав, пер сзади, как танк, и Женька уже в панике прокричал:

— Остановись, тебе говорят! — и сообразил, что тот и действительно, не слышит, так как со второго уровня на первый не докричишься — хоть все горло порви.

Женька рванул назад, но опоздал: Костя вдруг влепился в невидимую стену. Оказавшись рядом с напарником по поискам индейских богов, незадачливый проводник облегченно вздохнул. — Слава, уж не знаю, какому богу, здесь защита на дурака стоит. Растворился бы ты Костик сейчас по астралу, и не факт, что я успел бы тебя вытащить.

— А что это за препятствие? — озадаченно пробормотал Костя, ощупывая невидимую стену.

— Я теперь понял всю петрушку. Вершину пирамиды оставили на втором уровне, а здесь только ее изображение. Поэтому-то нам и надо оттуда звать Пернатого Змея.

— А как же я туда попаду? растерянно спросил Костя.

— Есть способы… неопределенно ответил Женька и мысленно охватил Костю барьером от астрала. — Попробуй еще раз подняться.

Профессор пожал плечами и снова приготовился таранить лбом пустоту. Однако ничего не произошло, вернее, произошло то, что он спокойно прошел наверх.

— Тормози! У меня не так много сил, чтобы долго тебя здесь удерживать. Вспоминай и зови своего бога.

Костя послушно прикрыл глаза и замер на ступеньке пирамиды. Спустя совсем немного времени он открыл их и удивленно посмотрел наверх — с самой вершины пирамиды спускался невысокий, довольно молодой человек индейской национальности, одетый в простую холщевую одежду.

— Он сразу откликнулся! — обрадовано шепнул Костя. — Смотри, он нисколько не изменился. Точно такой же, как и в моем сне!

Тем временем, юноша быстро шел к гостям пирамиды и радостно приветствовал их:

— Константин, как я рад тебя видеть здесь в целости и сохранности! Я вижу, ты все-таки выполнил мою просьбу! А как зовут твоего спутника? — юноша, обнял своего старого знакомого за плечи и по-европейски протянул руку Женьке для пожатия.

— Женя, — представился гость и добавил. — Я собственно, тот, кому передал ваши слова Костя.

— Да-да, я уже понял. Но что же мы здесь, пройдемте ко мне в гости! И давайте, я возьму в свои руки защиту. У Вас не так много сил.

— Понимаете, мы спешим… — замялся Женька, но радушный хозяин не дал ему договорить:

— Не беспокойтесь об этом. Сейчас поднимемся на третий уровень, и время в реале для нас остановится. Я так давно ждал вас, что не премину случаем побеседовать. Да и Константину, думаю, будет интересно кое-что узнать.

Реальность вокруг подернулась дымкой и совсем исчезла на некоторое время. Вместо этого словно проявилась другая панорама: они стояли на площадке совсем небольшой пирамиды спускающейся ступеньками к полю для игры улама. Вокруг был небольшой акрополь, возвышающийся над городком, со всех сторон окруженным джунглями.

— Это Толлан, но не тот, который в пирамиде ацтеков, а особый, расположенный на третьем уровне. Здесь любит проводить время вся наша божественная братия, вдали от суеты, как реала, так и миров больших пирамид.

— Я узнаю это место! — вдруг воскликнул Костя. — Неужели полста лет назад я лежал на краю этого поля для игры в мяч?

— Да, ты прав, только это было на первом уровне астрала. Но пройдемте, присядем в тени. Оттуда прекрасный вид на долину, — и вечно молодой бог приглашающим жестом указал на столик с креслами, стоящими в тени широкого портала храма.

Пока они шли, Константин не удержался и спросил:

— А как поживает Чиракан?

— Веселая и прекрасная Чиракан перепархивает с места на место, впрочем, как и все мы, — ответил Пернатый Змей.

— Да, мы совсем забыли, нам помог найти Вас и передавал привет один монах, некто по имени Тескатлипока… — вспомнил Женька, но не смог докончить фразы, так как молодой Змей прыснул со смеху:

— Ой, не смешите! Слышал бы сейчас мой названный братик, как его величают — захромал бы от обиды на вторую ногу!

— А вы с ним не очень дружите? — продолжал косить под наивняка Женька.

— Тут сложная и долгая история, — сказал, усаживаясь в одно из кресел, хозяин. — Понимаете, у нас переплелись в тугом клубке надежды и чаяния душ нескольких различных культур, во многом схожих, но во многом и отличных. Соответственно, в астрале образовался целый спектр пирамид, причем большая половина которых тяготеет к инферно. И вы знаете, почему…

— Нет, я не очень в курсе… — промямлил Женька, стыдясь своей неосведомленности.

— Меня многие индейские народы считают одним из творцов их мира. Но на самом деле творец реала один, а мы, скорее его представители — нагвали, с одной стороны отражающие представления своих почитателей о сверхчеловеческих силах, а с другой — пытающиеся хоть как-то влиять на наших подопечных отсюда.

— Значит, вы все-таки ангелы по своей природе?

— Самые старые божества, вроде меня — да, но многие поднялись с Земли. Так вот, моя история грустна: я с другими ангелами пытался взращивать семена творчества и гуманизма, развитие которых достигло пика у толтеков. Тогда-то я и решил инкарнировать, чтобы окончательно отвернуть посмертную тропу индейцев от инферно и перенаправить сюда, в небесный Толлан. Я уже почти утвердил толтеков в мысли, что человеческие жертвы не только напрасны, но и ввергают их души в преисподнюю. Но, к сожалению, мой черный двойник Тескатлипока все погубил. Он устроил мятеж сторонников ритуальных убийств, и я был изгнан. Он добился своего: основная тропа толтеков продолжала идти в инферно. А я проиграл. И только небольшая часть бежавших со мной индейцев осела в разных частях Мезоамерики. Это был пик индейской культуры. После этого пришли ацтеки, построили Теночтитлан, но душа цивилизации была погребена под горами трупов. По иронии судьбы, ацтеки приняли нас с Тескатлипока чуть ли не за братьев. Вот и приходилось иногда вместе к ним выходить. Мы не имеем ненависти друг к другу, но наши цели противоположны: он работает на инферно, а я на астрал. Он более успешен на Земле, я — здесь. Очень многие души идут в небесный Теночтитлан или Толлан через инферно, постепенно дорастая здесь до осознания творчества, свободы и любви.

— Сколько же в астрале Теночтитланов? — вдруг дошло до Женьки.

— Даже не знаю, — ответил Кецалькоатль. — Например, Теночтитлан Отраженного Реала нельзя считать индейским миром — это просто часть современного Мехико и мексиканской культуры. Пусть даже размеры этих городов сопоставимы — по паре десятков тысяч населения. Инфернальный Теночтитлан не меньше небесного, но страшен в своем воплощении. Я туда почти не наведываюсь, хотя меня и вынуждены там терпеть, как терпим мы их богов у нас. Вы видели того же Тескатлипоку — он как раз оттуда. Существует еще множество других, игрушечных Теночтитланов, в которые я не заглядываю, но это не важно. Тот небесный мир индейцев, через который вы меня нашли, объединяет разные культуры, и вы можете путешествовать из Теночтитлана в Толлан, а оттуда в Майяпан или Яшчилан. Но существуют отдельные пирамиды майя, мицтеков, ацтеков, инков и множества других народов. Зачастую они закрыты для астральных путешественников. Инфернальные миры тоже разбиты в соответствии с культурами, которые их питают, или питали. Но хватит об общем, давайте лучше, обсудим наши дела.

— Да, неплохо бы, — согласился Женька — Собственно за этим мы здесь. Вернее, я здесь. Я очень извиняюсь, но мне не хочется подставлять под удар Константина. Он еще совсем новичок в астрале…

— Да, я уже это понял, и мы с тобой побеседуем с глазу на глаз, как два подраненных божества, — усмехнулся Пернатый Змей. — Но думаю, Константин сильно не расстроится!

Молодой бог одобрительно улыбнулся нахохлившемуся профессору и, повернувшись, крикнул куда-то в темноту храма:

— Чиракан, хватит возиться, выходи уж!

— Нельзя уже девушке и прихорошиться! — раздался игривый возглас, и на свет явилась, словно вынырнула из сумрака, грациозная фигура богини, одетой в наряд амазонки, который невероятным образом смешивал индейские традиции с европейской практичностью. Девушка, весело смеясь, поправила рассыпавшиеся по плечам волосы, и, увидев Константина, воскликнула. — Ну, наконец-то я дождалась этого красавчика к себе в гости! — и кинулась того обнимать.

Костя явно опешил от такого приема, а Женька не удержался и захохотал:

— Ну все, Костик! Пиши — душа пропала! Там красавица Надя, тут красавица Чиракан. Да-а, не успел в астрал выбраться, да примолодиться, а девушки уже табунами следом ходят!

— А кто этот веселый охальник?! — наигранно нахмурившись, обернулась к Женьке девушка.

— Это такое же искалеченное, как я, божество, только душевного происхождения. А зовут его Женя, — представил богине гостя Змей.

— А-а, — стала догадываться о причине визита этих двух душ Чиракан. Ее веселый взгляд быстро погрустнел. — Не бойтесь, я ведь все-таки не инфернальная богиня — не буду плодить раздоров. Но поговорить по душам с Костиком мне никто не запретит, правда?!

— Мы даже будем очень обязаны тебе, если ты развлечешь его общими воспоминаниями и рассказами о нашей жизни здесь! — попросил Кецалькоатль богиню. — Мы с Женей хотим немного посекретничать между нами, божествами, так сказать.

— Ну, а мы с Костей тоже посекретничаем между нами, и занудные божки нам ни к чему! — отпарировала своим острым язычком смешливая девушка. — Идите, идите уже! Не мешайте нам!

Жене со Змеем ничего не оставалось делать, как пройти в сумрак храма. Астральный турист приготовился увидеть какие-нибудь украшенные внутренние интерьеры, но мгла не рассеивалась. Он почувствовал, что они просто повисли в темноте напротив друг друга. Поняв, что беседа будет происходить в такой обстановке, он просто расслабился и стал ждать, когда хозяин начнет разговор. Видимо, Пернатый тоже обдумывал, как ему приступить к делу:

— Женя, я не очень понимаю, насколько распространяется твоя осведомленность…

— Я думаю, далеко, — ответил Женя. — Но и я не понимаю многого. Например, как так получилось, что об этой истории не знает сам астрал (ну, или его создатель), но знаешь ты, по сути, не очень-то и сведущий ангел?

— Тогда мне ясно, — послышался облегченный вздох божества. — Ты тот, кого я ждал. Я расскажу все, что знаю, но не думай, что я действительно знаю многое… Это был сон.

— Боги умеют спать? — удивленно спросил Женька.

— Не удивляйся. Я после инкарнации могу спать, как любая душа, но этот сон не из тех. Понимаешь, сон бога — это уход от действительности. Ведь большую часть реального времени мы проводим в таком состоянии. Нам выпадает воистину тяжелая роль быть одними и теми же иногда на протяжении тысячелетий. Поэтому боги и коротают время во снах. Мы просто погружаемся в глубины астрала, где почти ничего не происходит, и время останавливается. Нас не трудно вызвать обратно сюда, но пока мы не нужны, мы спим, не отдавая сами себе отчета, где мы бродим и какую информацию просматриваем. Этот сон я видел давно, лет сто или двести назад и до сих пор я не понимаю, что он означает. Пожалуй, легче всего будет просто кинуть тебе инфопакет об этом странном сне. Ты сможешь его воспринять?

— Постараюсь.

— Тогда лови! Если что, я буду рядом…

Женя как бы перестал существовать. Он даже не чувствовал себя Пернатым змеем, он просто ничего не чувствовал. Сохранялось только единственное ощущение постоянного падения в какую-то пустоту, но это не было страшно, это было никак. Словно ничто больше не существовало и ничто не происходило. Наконец, спустя, может минуты, может годы, а может и вечность, что-то произошло. Даже не произошло — нет, здесь никогда ничто не происходило — изменилось ощущение. Словно его сущность прекратила погружение в ничто, и стала парить, то ли на месте, то ли смещаясь куда-то и ловя отголоски мыслей, отражения чувств, эхо событий, то ли произошедших, то ли еще не наступивших. Сюда доходили только слабые сигналы, как легкая рябь на воде от прогремевшего где-то ядерного взрыва.

Казалось, целую вечность не было никаких четких ощущений… но все же его покой был нарушен. Мысль… пришла одна странная, похоже, нечеловеческая мысль… Затем возник образ пирамид Теночтитлана и тут же растаял. Он уже настроился на эту волну и ждал, ведь спешить было некуда… вот снова отражение мысли: "…отныне тропа толтеков поведет…"

Опять спокойный сон… и вдруг ясная картина: огромный орел, сидящий на холме у пирамид. К нему слетаются, словно мотыльки, души людей, вставая у подножья пирамиды и гуськом поднимаясь наверх. А гигантская птица деловито хватает очередную душу и потрошит на ритуальной площадке: шкурку выбрасывает, а сердцевину проглатывает, задирая голову кверху…

Картина пропадает, но он остается на этой волне, как чувствительная антенна. Он не может осмыслить, что видит, он пассивен, но бесконечный опыт снов подсказывает ему ждать. Ждать неизвестно сколько и неизвестно чего… Он растворяется в ничто и ловит малейший отзвук… и он приходит… но это не мысль, не картина… это страх… и только потом приходит мысль: "…бог… этой тропой пройдет бог, нагваль…..но это невозможно, этой тропой идут только души…..пусть идет — бог не сможет скрыть своей сущности, когда увидит орла, он его испугается и…" — отражение мысли пропало, и он опять завис в пустоте.

Но больше спать он не может. Мысль спугнула его сон, и он медленно начинает свой долгий путь из глубин, навстречу этой мысли: "Какой бог пройдет новой тропой толтеков?" и вдруг, как будто спровоцированное этой мыслью пришло отражение реала: странное, тесное каменное помещение, много непонятных маленьких деталей. Два мужчины: один старик, другой молодой пожимают руки. Но молодой не совсем человек, вернее совсем не человек… да он бог, нагваль! Но все опять пропадает, стираемое новыми ощущениями событий и пространств — он уже поднялся из глубин…

Женька открыл глаза и разглядел в сумерках озабоченное лицо Пернатого Змея.

— Теперь мне многое ясно. Но как ты тогда догадался, что к чему в твоем сне?

— Я и не догадался. Но у богов хорошая память. К тому же я знал, о чем речь. Я должен объяснить, что ты видел в моем сне. У индейцев есть тропы в мир усопших. Одна из инфернальных троп обставлена именно в таком антураже, чтобы сразу вызвать у приходящей души чувство подчинения и раболепства перед Гуитцилопочтли, одного из главных и весьма кровавых богов ацтеков. Зная эту тропу, я заметил расхождение с настоящей: орел не должен сидеть на пирамиде, он просто сидит на земле, ну или на огромном кактусе. И по-настоящему смысл не в том, чтобы идти этой тропой, а свернуть с нее.

— Интересно, а кто такой нагваль?

— Давай я тебе по порядку расскажу. У всех астральных отражений реала большие трудности на этапе формирования в период, когда народы еще находятся на примитивном уровне развития. Ведь душа дикаря не многим отличается от животной, в смысле осознания себя, и поэтому дорога в астрал ей заказана. Мы стараемся найти для них хоть какие-нибудь лазейки сюда. И самый действенный путь через трансцендентный практики, так как других средств для самоосознания, таких, как науки, история, искусства или общество, еще нет. Шаманы Сибири, йоги Индии и нагвали индейцев, по сути, работают в одном русле. Орел в видениях индейцев — это устоявшееся представление колеса Сансары — реинкарнации. Этого орла хорошо знают сейчас на Земле благодаря Карлосу Кастанеде, но не понимают, что это иллюзия, отображающая тот же процесс, что происходит со всеми животными и недоразвитыми человеческими душами: они снова находят гнездо жизни, но при этом сохраняют лишь маленькую толику своего я — ту, что дает им орел, то есть астрал или создатель.

— А нагвали? — опять напомнил Женька.

— Нагваль это тот, кто пришел отсюда на Землю, чтобы провести в астрал хоть небольшую группу душ. У толтеков сложилась такая практика. Некоторые души пережившие слияние и обретшие божественную силу, решили помочь тем, кто на Земле выбираться в астрал. Но, поскольку прямое влияние отсюда на людей минимально, они решили инкарнировать в тела и, пользуясь своей божественной сущностью, вести за собой индейцев. Но поскольку это божественные пары, то при инкарнации образуется два нагваля, которые должны не только настроить группу учеников, но и найти свою половину. Чтобы облегчить эти поиски сложилась цепочка: пара нагвалей, мужчина и женщина, собирают и воспитывают свою группу, которую они поведут мимо орла в астрал, но одновременно, они ищут следующую пару инкарнировавших нагвалей, чтобы передать им свой земной опыт. Ведь при инкарнации вся астральная память стирается, и чтобы вновь обрести себя, нагвалю нужно проделать весь долгий и тяжелый путь становления.

— Значит, прежде всего, нагваль должен пожертвовать своей астральной личностью?

— Да, ведь реинкарнация стирает прежнее «я». Но, жертвуя собой, жертвуя своей любовью и теряя свою половину при инкарнации, нагваль приводит сюда большие группы индейцев, делая их счастливыми, а астрал богаче.

— А как же ты понял, что твой сон несет предупреждение об опасности?

— Я и не понял. А стал догадываться лет через полста, когда все больше душ стало пропадать из реала. Я никому не говорил об этом сне, так как был сам не уверен. Но постепенно все стало вставать на свои места, за исключением того, чьи это мысли и зачем это все надо? Это так и остается до сих пор догадкой. Но я не забывал последней картинки и постоянно искал на Земле подобную душу.

— Но во сне Костя был дряхлым стариком, а ты его нашел совсем еще молодым.

— Я его нашел еще раньше, чем ты думаешь, еще лет за десять до его экспедиции в Мексику, — в сумерках просматривалась мягкая и немного грустная улыбка главного нагваля толтеков. — Неужели ты считаешь, что я мотался по изнанке и заглядывал каждому человеку в лицо?

— Нет, конечно… — смутился Женька.

— Я запомнил его душу, вернее ощущение его души, и просто иногда обнимал всю Землю своим вниманием. Правду сказать, я сильно удивился, когда нашел его в Москве. Но это было неважно. Важно было его вытащить ненадолго сюда для внушения мысли. И когда он отправился в экспедицию, я понял, что наш шанс настал. Ведь в Мексике мы намного сильнее и можем внушить неслабые галлюцинации.

— Да уж, и внушили! — крякнул Женька. — Эдак его припечатали в этом Бонампаке, что чуть душу не вытряхнули!

— Не чуть, а вытряхнули, — немного укоризненно улыбнулся терпеливый бог. — А как ты думаешь, нам было с ним побеседовать? И так-то нелегкая задачка представилась. Сначала мы их завели на площадку, затем заставили копаться в этих развалинах. Самое сложное было внушить им, что они ковырялись в подземном входе, а вместо этого скатить их с пирамиды в джунгли. Риск был огромный, но, как видишь, все получилось и ты здесь. И потом, неужели ты думаешь, что мы неблагодарные существа? Чиракан подала великолепную идею, как ему помочь в жизни. Она привязала его мысли к себе с помощью амулета, который он потом нашел при раскопках, а это позволило ей всегда быть с ним на связи и отсюда помогать в критических ситуациях.

— Да, понимаю, иногда достаточно увидеть не тот цвет светофора, чтобы полностью изменить свою судьбу.

— Ну никого нам с его дороги не пришлось убирать такими методами, но останавливать начальственную руку над подписанием волчьего билета, а вместо этого внушать особые симпатии, пришлось…

— Ну что ж, все ясно! Вернее ясно, что ничего не ясно, но свою божественную начинку надо подзапрятать поглубже, как и страх пред орлом…

— Я не любопытен, но если можно, скажи, что все это значит? — вдруг спросил просящим тоном Кецалькоатль, наплевав на всю свою нагвальскую гордость.

— Я бы и рад. Но этого тебе не скажет никто, даже сам астрал. И именно поэтому никто не должен знать о твоем сне.

— Это мне и так ясно. Надеюсь, сейчас я поведал тайну тому, кому надо.

— За подтверждением обращайся к астралу, а я через несколько дней иду к вашему орлу в гости. Так что, твой сон весьма в руку!

— Дай бог тебе сил и удачи справиться с этой ношей, — шепнул Змей, и они оказались снова у выхода из храма. Чиракан что-то весело выговаривала Константину, а тот, натурально разинув рот, слушал откровения богини.

— Костя, подбери челюсть, а то слюной зальешь все божественные апартаменты! — рассмеялся Женька, чтобы скрыть подымающуюся внутри тоску. — Пора и честь знать! Не расстраивайтесь Чиракан, он со своей красавицей к вам скоро заявится. Увидите — его половина не хуже богинь.

— А почему она должна быть хуже? Тем более, если они придут в новом качестве, им легче будет сюда попасть.

— Конечно, но пожалейте Костика — он еще совсем юный житель астрала, ему надо отдохнуть в раю, а у нас еще неотложное дело в Службе Равновесия.

— Даже так! — Чиракан враз посерьезнела. — Тогда не смею вам мешать и пожелаю удачи. Уверена — плохими делами вы заниматься не будете. Змеик, ты проводишь наших друзей? — и увидев утвердительный кивок Кецалькоатля, вспорхнула со своего места. — Тогда до встречи у нас в Толлане!

— Надеюсь! — ответил Женька и спросил у Кецалькоатля. — Ты обещал нам сохранить время.

— Я могу вас даже забросить в ту временную точку, когда вы вошли в пирамиду небесного Теночтитлана. Только не пытайтесь тут же обратно в нее войти. Парадоксов нам еще только не хватало!

— Неси нас, наш Пернатый Змей! — сказал Женька и спустя мгновение все погасло: они зависли в открытом астрале.

— Ну все прощайте, и удачи! — Кецалькоатль не удержался и обнял Женьку, шепнув. — Я буду молиться астралу за тебя, — и тут же испарился, будто его и не было…

Женька соображал, сколько же времени могло пройти в астрале, но поняв, что сбился со счета, предложил Косте:

— Давай, взглянем на твое тело и как там Буль с ним управляется, а потом уже и к эсерам!

— Каким эсерам?

— В Службу Равновесия.

— А что это за служба такая?

— Это тебе белые да пушистые в раю расскажут! — ответил Женька и прыгнул вместе с любопытным приятелем на изнанку. Буль скучал у кровати с двумя почти бездыханными телами. При виде возникших в комнате гостей, он бодренько вскочил и, приставив руку к несуществующему козырьку, весело отрапортовал:

— Все вверенные тела находятся в полном порядке, херр майор!

— Сам ты херр, и даже без майора и второй буквы р! Лучше скажи, который час и сколько мы уже болтаемся по астралу?

— Ты что, с астрала упал? Или счастливые часов не наблюдают? — продолжал болтологию засидевшийся на одном месте ангел.

— И без тебя обойдемся! — Женька принялся разыскивать настенные часы, но тут же услышал ответ:

— Полтора часа, так что все в порядке. Вы уже закончили или еще что осталось?

— Осталось провести некоторую вивисекцию душ и свеженький старикан будет к вашим услугам! — нарочито бодро ответил Женька, но Буль не подхватил веселья и спросил:

— Что, все-таки идешь? Ладно, ладно, вопросов нет. Я что, не понимаю? Идите уж, за полчаса справитесь. Как раз этому старому телу — а то еще загнется до срока.

Костя, так ничего и не произнеся, вновь оказался в черноте астрала, влекомый своим проводником. Он пребывал в каком-то ступоре. Профессор просто не ожидал, что вид его немощного старческого тела произведет столь тягостное впечатление. И за это существование он цеплялся последние годы? Нет, не цеплялся, но и не прекращал этого существования насильно. С другой стороны, что-то Женя говорил о суициде — убийство любого человека даже себя самого неминуемо отягощает душу. Да еще и настрой при этом явно не положительный.

Его размышления прервал Женькин вопрос:

— Костя, сейчас произойдет серьезное событие. И чтобы оно произошло, ты должен дать свое согласие. Во-первых, тебе нужно подтвердить, что ты готов остаться в астрале и предоставить свое тело мне, а во-вторых, ты должен дать согласие на то, что ангелы скопируют часть твоей души и подсадят к моей.

— А зачем это надо?

— Чтобы твое тело приняло мою душу без проблем, ему нужна некоторая информация по совместимости на физическом уровне. Но это еще не все — для успешного проведения…ну скажем, операции, нам нужно, чтобы я выглядел максимально похожим на тебя, а для этого нужна информация не только о теле, но и твоя память и даже привычки, а это уже серьезно. Позволишь ли ты копаться в своей памяти ангелам, и хочешь ли ты, чтобы у тебя появился брат-близнец? Пусть даже и на время, но я буду знать о тебе все! Решай. Мы согласимся с любым твоим решением.

Константин молчал. А каково бы было любому, скажи ему кто-нибудь, что сможет узнать все его самые сокровенные мечты и страхи? Но профессор не был дураком, и человеком он был с большой буквы. Он понимал, что его тело, как и душа нужны в каком-то очень важном и тайном деле. И делают его неплохие люди.

— А как же ты? — наконец спросил он.

— Что я? — не понял Женька.

— Но ведь и от твоей души мало что останется?

— Да бог с ней с моей душой. Я уже решил. Теперь решать тебе.

— А чем я хуже? Тем более, в отличие от тебя, я ничего не теряю, и не мне идти в эту развалину. Ты знаешь, я хотел тебя предупредить о некоторых старческих…

— Спасибо Костя, — мягко ответил Женька. — Ты сильный и умный парень. А все твои слабости и достоинства я скоро узнаю и так. Не надо объяснений. Идем!

Спустя мгновение они зависли у колышущегося черно-белого штрих кода Службы Равновесия.

— Сейчас нам придется подняться на второй уровень. Так что я буду держать поле астрала вокруг тебя, — прокомментировал Женька и нырнул с напарником вглубь астрала. Объяснять еще что-то Косте у него просто не оставалось сил, а тот и не спрашивал, понимая его настроение.

Они опять оказались среди тумана, на сей раз голубовато-зеленого оттенка, правда, отягощенного красными сполохами. Женька с ходу крикнул в эту дымку.

— Быстренько, хватит тут тестирования устраивать! Делайте копию с Костика и чтобы моя божественная суть не выпирала ни в каком виде, по крайней мере с десяток дней. Только не облажайтесь, как в прошлый раз!

— Не сердись, ты устал, тебе больно, мы понимаем, — ответил туман. — Но ведь это не повод для того, чтобы обозлиться на весь мир?

— Ладно, простите, вот накричал и полегчало. Делайте, что нужно — не мне вас учить, — ответил Женька потухшим голосом.

— А вот тут ты неправ! Ты можешь многому нас научить. Например, какой, по-твоему, алгоритм Костиной личности заложить в тебя?

— Я думаю, чтобы он меня не задавил как Ян в прошлый раз, давайте параллельное существование двух душ, и чтобы Костина личность все больше доминировала, пока я буду в теле. То есть к моменту смерти я буду умирать как Костя, а потом обратный постепенный процесс, тоже эдак на недельку — кто его знает, что там предстоит, если вообще предстоит хоть что-то?

— Хорошо, мы поняли: неделя усиления Костиной сущности под влиянием реального тела и неделя на пробуждение твоей полной личности. Вы готовы?

— Готовы, куда мы денемся! — смело ответил Костя, и их тела стало засасывать в нежные объятия тумана…

Спустя немного времени по реальному отсчету, они снова стояли в спальне у своих тел, Женька еще раз спросил Костю:

— Последнее предупреждение — отсюда обратного хода не будет!

— Давай, иди! Не хватало тебе еще обо мне беспокоиться! — профессор тихонько подтолкнул Женьку к кровати. Тот только махнул рукой и дал последнюю инструкцию:

— Буль, отправь его к богу в рай! А сам потом в мое тело прыгай! Пока Костя! Спасибо тебе за все! Я пошел!..