"Корсары Балтики" - читать интересную книгу автора (Морозов Дмитрий)Глава 17 ЦЕНА БОЛОТНОЙ УСЛУГИПрошу заметить, — мрачно сказал Роже, кутаясь в подбитый мехом плащ. — Еще немного, и владения моей комтурии кончатся. За распадком начинается вотчина рыцаря Гуго фон Оппенгейма. — Это весьма, весьма удачно, — пробормотал Чернильный Грейс. Он словно не замечал мелкого секущего дождика, настигнувшего путешественников буквально в часе езды от замка и преследующего всю дорогу. — Что же удачного в том обстоятельстве, — не понял рыцарь, — что я не хозяин для здешних сервов? — Рыцарь Гуго входит в число твоих сердечных друзей? — вопросом на вопрос ответил шпион. — Вообще-то нас с ним связывают лишь узы Ливонского Ордена, — осторожно ответил Роже. — И это также весьма удачное обстоятельство, — потер лапки Грейс. — Спешиваемся. — Да ты просто какой-то фанатичный любитель пеших прогулок в неподходящих для этого местах, — проворчал рыцарь, и тут же едва не грохнулся в лужу. — Не следует так шуметь, — прошипел Грейс. — Наша миссия требует тишины. «Когда все закончится, — думал рыцарь, прокрадываясь вслед за шпионом сквозь чахлую рощицу, — я вышибу ему зубы и велю травить собаками. Гретхен станет возмущаться, но мне уже все равно. Сморчок допек меня окончательно, словно натертая нога в дальнем походе». Деревня, к которой приближались нарвский соглядатай и благородный рыцарь ордена ливонского, стояла на отшибе. Наезженная тележная колея даже не пыталась вильнуть в эту сторону, к околице тянулись лишь едва заметные тропки. За жалким подобием забора тявкнула собака, и Грейс скривился, словно наступил на коровью лепешку. — Не люблю этих остронюхих тварей, — признался он, роясь в кошеле. — Нам нужно внутрь? — спросил рыцарь, — Так, может, я отстегну рог и протрублю? У меня как-то шутки ради получилось повторить охотничий сигнал рыцаря Гуго, что весьма нелегко, ибо он фальшивит в каждом переливе. Староста примчится сюда, словно ошпаренный. — Этого бы как раз не хотелось, — ворчал Грейс, осматривая забор. Наконец он нашел слабину, слегка поднажал и выдернул жердину, потом другую. Лай раздался прямо перед ними, истошный и какой-то жалкий. Грейс метнул сквозь образовавшуюся в изгороди Щель кусок вяленого мяса и удовлетворенно сложил РУки на животе. — Кажется, одним сторожем меньше, — заметил он, раскачивая новую жердь. Небо прочертила ветвистая молния, в которой щуплый шпион представился рыцарю демоном-разрушителем, подкрадывающимся к жилью первобытных людей того ветхого века, когда предки еще не умели прогнать ему подобных постом и молитвой. — Я пролезу внутрь, — сказал шпион, — возьму искомое и побегу к калитке. Наверняка изнутри ее распахнуть легче, чем снаружи. — Не предлагаешь же ты мне лезть в эту собачью дыру? — возмутился рыцарь. — Ни в коей мере. — Грейс протер грязными руками лицо, стирая капли дождя и оставляя темные полосы. — Но мне может потребоваться помощь при ретираде. Крестьяне не любят расставаться с добром, и бывают весьма злыми. — Великолепно, — хохотнул Роже достаточно громко, заставив шпиона испуганно присесть. — Рыцарь прикрывает бегство вора. До чего я дожил, клянусь потрохами святых покровителей ордена ливонского! — Мы пообещали Брунгильде, — напомнил Грейс. — Вспомни испанца и его слащавую улыбочку. Скоро этот рот исказит неземная мука, уверяю тебя, рыцарь. — Ступай, червь, — с омерзением сказал Роже, — пока я не передумал. Буду ждать тебя возле калитки. — Пожалуй, — окинул внимательным взглядом шпион фигуру кавалера, — запахни плащ на груди. При свете молнии кто-нибудь может разглядеть твой приметный камзол. — Надеюсь, — заметил рыцарь, — что ты воруешь не козу и не молочного поросенка? Представляю, что скажет магистр, если сервы пожалуются ему на кражу свиньи, совершенную комтуром. — Магистр должен остаться в полном неведении, — серьезно сказал Грейс и, кряхтя, стал протискиваться в лаз. Рыцарь, глупо ухмыляясь, снял с пояса меч, ремешком закрепил ножны на клинке, чтобы не слетели, и двинулся к калитке. Вода уже не просто капала или лилась, а низвергалась с небес ручьями, потоками и целыми водопадами. Новый удар молнии осветил опушку рощи. Послышался треск одинокого вяза, в которого попал разряд небесного Перуна. — Отличная ночь для светопреставления, — заметил рыцарь. — Не прокрасться ли мне следом, и не стянуть ли чего? Будет память об этой чудесной ночи… Он и не подозревал, что память о происходящих событиях не покинет его никогда, даже на смертном одре. В деревне послышался какой-то неясный шум, грохот и лай еще одной растревоженной собаки. — Началось, — азартно вскрикнул Роже, натягивая на левую руку латную перчатку. Не веря, что в творящемся вокруг мокром хаосе неуклюжий шпион сможет найти засов калитки, рыцарь ударом ноги опрокинул все ветхое сооружение и присел, силясь разглядеть, что же творится внутри двора. При свете молнии стало видно, что к нему бежит, причем невероятно резво, Чернильный Грейс, прижимая что-то весьма ценное к груди, а следом несутся неясные тени. Роже едва сдержался, чтобы не проорать боевой клич ордена — «Гот мит унс!», с нами бог. Азарт предстоящей схватки опьянил его и закружил в своих объятиях. — Держи вервольфа! — крикнула одна из теней, несущихся за шпионом. — Получай, — крикнул Роже, нанося удар латной перчаткой, сжатой в кулак, в центр сгустка тьмы, тянущегося к Грейсу. — Их двое, — захлебываясь кровью, взвыл покалеченный, и тут же был погребен под ногами остальных бегущих. — Тащите факелы! — Смерть вурдалакам! Воодушевляя себя этими криками толпа — а это была именно толпа, кинулась на Роже. Шпион, воспользовавшись падением самого шустрого из преследователей, прижался к забору и засеменил, словно гном, в сторону рощи. Первой на рыцаря прыгнула собака, совершив страшную ошибку, последнюю в своей жизни. Она вцепилась клыками в пластинчатую перчатку, в то время как Роже взмахнул рукой и обрушил беспомощное собачье тело на подставленное колено. Вяло скуля, пес с переломанным позвонком попытался отползти в сторону, но оказался затоптан рванувшимися в проем калитки селянами. Ярко полыхнула молния, на миг ослепив Роже, и он прозевал удар палкой. Точнее сказать, в руках серва были вилы. Воспользуйся он ими более сноровисто и ткни в живот рыцаря — схватка окончилась бы, толком не начавшись. Но крестьянин, поднятый с полатей истошными криками и лаем, не был закаленным воякой со стальными нервами. Увидев при свете молнии фигуру мужчины, явно не принадлежащего к его деревне, он сделал то, что подсказал ему инстинкт — ударил наотмашь. Черенок, рассекая лоб кавалера, с треском переломился. Слегка оглушенный, но все же не сбитый с ног рыцарь отступил, поднимая меч. Следующий участник погони за Грейсом оказался более сообразительным и попытался проделать в рыцаре дыру с помощью охотничьей рогатины. На этот раз кавалер оказался начеку. Отпарировав выпад, он пнул наугад ногой, угодив точно в пах ретивому селянину. Вой потряс ночную деревню, охваченную кутерьмой. На плечах Роже повис дюжий серв, кинувшийся за околицу с голыми руками, но рыцарь легко стряхнул его и ударил мечом по шее следующего. Сила рыцарского удара оказалась велика, хотя сталь и была защищена ножнами, и серв умер на месте. В следующий миг на рыцаря кинулось сразу несколько человек. Грабли, разрывая штаны из плотного сукна, подсекли ноги, на голову обрушилась какая-то доска, в грудь грянул пудовый кулак. Погребенный под телами орущих и колотящих друг друга крестьян, Роже умудрился сначала встать на четвереньки, а потом и подняться на ноги. — Разорву всех, скоты! — прокричал он и принялся наносить во все стороны беспорядочные удары. Физическая мощь, накопленная за годы тренировок в тяжелом ливонском доспехе, дала о себе знать. Он сокрушал ребра и сворачивал скулы, сбивал с ног и отшвыривал пинками нападающих, словно герой германских саг, воскресший в эту страшную ночь прямо на околице безвестной деревушки. При свете очередной молнии он увидел свой меч, который неудачно упал меж двух камней и был переломлен чьей-то ногой. Осознание потери придало рыцарю новые силы. В приступе бешенства он вырвал из забора жердь и погнал перед собой оставшихся на ногах сервов, рыча и извергая богохульства. Опомнился он у порога дома, внутри которого забаррикадировались сервы. Тяжело дыша, он отбросил оглоблю и поплелся к околице. Навстречу полз мужчина, стеная на все лады и проклиная оборотней. Роже в последнем приступе ярости опустил ему на макушку свой бронированный кулак и двинулся дальше. Переломленный меч оставался в плену обшитых толстой кожей ножен. Волоча его по земле Роже направился к роще. Совершенно внезапно дождь прекратился, только с ветвей продолжали стекать хилые ручейки, пополняя грязевые лужи, полные опавшей хвои. Коней он нашел по ржанию бестолковой кобылы Грейса. — Ну что, — прохрипел рыцарь разбитым в кровь ртом. — Трофей не посеял, ворюга? — Я так волновался… — Не ври… трогай… если я начну валиться из седла, прихвати ремнями… Это последнее напутствие Роже буквально прошептал, проваливаясь в черное небытие. Очнулся он на краю болота. Как он доехал и спешился, рыцарь не имел ни малейшего понятия. Стоял ясный день, и лишь лужи под корнями сосен и елей давали понять, что ночная буря не была наваждением. Стреноженные кони бродили по кромке торфяника, вороша губами чахлую траву. Роже осмотрел себя, ощупал и со стоном поднялся. Найдя промоину, он принялся умываться. Потом достал кинжал и принялся счищать пропитанную своей и чужой кровью грязь, облепившую штаны и сапоги. — А вот и я, — раздался голос шпиона. — Старая Брунгильда куда-то запропастилась, придется обождать. — Пора заканчивать с этим делом, — прохрипел Роже. — Меня еще никогда так славно не били. Ребра наверняка сломаны, чертов пес умудрился прокусить сочленение перчатки, голова гудит, словно колокол в сочельник… Он мокрыми пальцами полез в рот, чертыхнулся и вырвал висевший на ниточке зуб. — Я решил поберечь здоровье и не участвовал в турнире, — заметил он с хриплым смехом. — И вот что вышло. — Синяки и шишки заживут, — философски заметил шпион. — А вот обмануть ожидания Брунгильды… — Он передернул плечами. — Никому не пожелаю. — И правильно сделаешь, — послышалось знакомое шамканье старухи. Появилась она, как и в прошлый раз, в сопровождении пса. Этот ее спутник больше напоминал мелкого длинноного медведя, чем волка. Косматое чудовище обнюхало безразличного Роже, чихнуло и подошло к лошадям. Бесстрашная рыцарская лошадь вдруг взвилась на дыбы с истошным ржанием. Старуха с невероятным для ее почтенного возраста проворством подскочила к коню и повисла на поводьях. — Прочь, мохнатый! — пискнула она. К изумлению Роже, лохматое чудище припустило вон с явным испугом. Старуха с силой сдавила ноздри коню и тяжестью своего тела заставила того опустить передние копыта. Подскочивший Грейс принялся ей помогать. Роже наблюдал за успокоением своего коня отстраненно, словно следил на пиру за малоинтересными выходками заезжих акробатов. — Досталось кавалеру, — с непонятным выражением произнесла старуха, подойдя к Роже. — Там были собаки, — сказал Грейс. — Бестии мотались за белками в лесу, когда я присматривал этот тихий медвежий угол для нашего дела, а к ночи вернулись. Случился изрядный переполох. — Милок, — сказала старуха, — может, погостишь на мельнице денек-другой? Косточки, чую, не все целы, да и вообще… — Нет, — твердо покачал головой рыцарь. — Говори, старая ведьма, изведешь ли испанца? — Гостинец привез? — спросила она у шпиона. Грейс торопливо закивал головой. — Тогда попытаюсь извести, — сказала старуха. — Если нет у него могучих покровителей — почитайте, дело сделано. Но, в любом случае, ему не поздоровится. — И то хорошо, — пробормотал Роже. Ночная схватка полностью измотала его, сладость мести испарилась, став еле заметной искорки в море безразличия и усталости. Старуха сняла с седла лошади Грейса баул, выудила из него сверток й молча пошла по тропинке. Проходя мимо рыцаря, она улыбнулась одними губами и сказала, словно бы не обращаясь ни к кому в особенности: — Первый раз всегда тяжело. Она медленно двигалась по хлюпающей под ногами тропинке, каждый след ее вминался в торф и быстро заполнялся зыбкой и грязной водицей. Из глубины торфяника потянулись струйки негаданного тумана, обвивая кривые ноги. — А что там было, в свертке? — тупо спросил Роже, прикладывая к рассеченной губе лист лопуха. Вместо ответа, сверток пришел в движение и тонко заверещал. — Ребенок? — взревел, взвиваясь на ноги, рыцарь, — Ты украл в деревне ребенка? Грейс умоляюще простер к нему руки и попятился, зайдя в болото до щиколоток. Роже с искаженным лицом хватался за ремень, забыв, что его переломленный меч приторочен к седлу и бесполезен. Тут он услышал громкий вой, пришедший из глубины болота. Повернувшись к тропе, ведущей к мельнице, он увидел множество серых спин, стекающихся к одинокой фигуре удаляющейся старухи. Волки — тощие и толстые, огромные и мелкие, выходили на тропу и усаживались на пути болотной обитательницы. Она, проходя мимо каждого, чуть наклонялась, словно позволяя им заглянуть младенцу в лицо. Рыцарь протер глаза, надеясь, что морок истает. Но все оставалось как прежде, только хищников болото исторгало все больше, да туман стал свиваться в пугающие призрачные фигуры. — Дева Тевтонская, — выдохнул рыцарь. — Я погиб! Сгубил душу, и не только свою… Над торфяниками стали появляться болотные огни, неверные и колеблющиеся, словно утонувшие здесь невесть когда мертвецы поднимались из глубин, держа свечи в истлевших конечностях. — Не трудно было догадаться… — бормотал Роже, в бессильной ярости вырывая руками пучки болотной травы. Он стоял на коленях, не решаясь бросить еще один взгляд на старуху. — Пора нам назад, рыцарь, — позвал его Грейс. — Назад дороги нет. — Роже нащупал кинжал и принялся раздирать ногтями остатки кафтана на груди. Шпион с каменным выражением лица наблюдал за ним, потом сказал: — Те, кто жгут в глубине болота огни, — самоубийцы, покончившие счеты с жизнью в этих лесах. Роже поднял на него красные от слез глаза. — Те же, что пришли на четырех лапах, дабы засвидетельствовать выполнение нами своего обязательства перед Брунгильдой, — это несчастные, посмевшие обмануть ее и не принести обещанного. Какая участь тебе больше по нраву, рыцарь Роже? Бессильно уронив кинжал, комтур некоторое время сидел, уставившись в клубящиеся над болотом крылатые фигуры. Рогатые рожи, соткавшиеся из тумана, кривлялись и дразнили его, показывая языки и суматошно размахивая крыльями. — Правильно, — сказал Грейс. — Жизнь омерзительна, но такой конец еще страшнее. Шпион отвязал рыцарского коня и подвел его к Роже. — Пора, рыцарь, — сказал он. Кавалер встал, пошатываясь, буквально вполз в седло и ссутулился, бездумно пялясь в болотный туман. Грейс, уже верхом, подъехал к нему слева. — Уже завтра все это покажется малозначительным, поверь моему опыту. А вот муки обокравшего нас испанца будут длиться вечно |
||
|