"Каркаджу" - читать интересную книгу автора (Монтгомери Резерфорд)

Глава 5 КУНЬЯ ТРОПА ОБРЕЧЕНА

Мистер Джим зевнул четыре раза подряд и протёр глаза косматой лапой. В хижине стоял лютый холод, а Гранитный Утёс и Красный Журавль крепко спали, укутавшись в одеяла. Мистер Джим встал и тихонько подошёл к очагу. Сунув нос в горшок с бобами, он убедился, что тот пуст. Тогда он решил обследовать углубление, где Красный Журавль хранил кувшин с патокой. К большому разочарованию Мистера Джима, его лапища не пролезла в это углубление.

Делать было нечего — приходилось будить Гранитного Утёса и требовать завтрак. Он подошёл к охотнику, который спал, закутавшись с головой, и ткнул его мордой. Гранитный Утёс промычал что-то и сел. Сон сразу соскочил с него. Увидев медведя, он улыбнулся.

— Ты у меня сегодня двойную поклажу брёвен потащишь в наказание. Выдумал тоже — спозаранку будить! — ворчал он, натягивая мокасины.

Мистер Джим сел и грустно сложил лапы на животе. Изо рта у него бежала слюна. Маленькие глазки, прятавшиеся в косматой шерсти, хитро поблёскивали. Гранитный Утёс начал разводить огонь. Мистеру Джиму надоело ждать, он встал на голову и принялся болтать в воздухе задними лапами. От его упражнений затрясся пол: Красный Журавль проснулся и сел на постели.

— Бить его нужно, — проворчал он и, высунув из-под одеяла ногу в меховом чулке, хотел шутливо пнуть Мистера Джима.

— Ты бей Мистера Джима, а я буду готовить завтрак. Пора вставать и идти проверять западни. Он-то знает. — Гранитный Утёс улыбнулся и начал замешивать тесто из муки, воды и копчёного сала.

Мистер Джим сразу же уселся смотреть, как пекутся на сковороде лепёшки. Завтрак был обильный: с десяток больших, толстых лепёшек, тёмная патока из заветного кувшина, бифштексы из оленины и полярная куропатка, зажаренная на углях. Мистер Джим уничтожил остов куропатки, остатки оленины и заел всё холодной лепёшкой, политой патокой. Затем облизнулся и хрюкнул, давая понять, что он готов, так что пусть, мол, Гранитный Утёс лучше поторапливается.

На расчищенной от снега площадке перед хижиной зверолов заканчивал последние приготовления к походу. Мистер Джим не возражал против возложенных на него обязанностей, но души в работу не вкладывал. Он внимательно оглядывал ближние горы и голую скалу, трёхсотметровой стеной возвышавшуюся как раз над хижиной. Складки слежавшегося снега на её вершине гигантскими фестонами нависали над их головами.

Гранитный Утёс надел на медведя постромки, собрал в вязанку свежесрубленные осиновые колья, привязал поверх них топор и кирку с короткой рукояткой и навьючил всё это на спину медведю, оставив при себе лишь ружьё на случай, если вдруг встретится олень или лось. Судя по началу зимы, запасы мороженого мяса были весьма нужны.

Красный Журавль с непроницаемым лицом наблюдал, как покидают стойбище двое друзей. Ни он, ни Гранитный Утёс ни словом не обмолвились о Каркаджу или о добыче, взять которую рассчитывал охотник.

Картины одна другой красивее представлялись взору человека, поднимавшегося вверх по склону каньона. В долине царило белое безмолвие. Заросшие голубыми елями горы, казалось, были окрашены в бирюзовый цвет, а их зубчатые вершины отливали сталью и холодом.

Первая же кунья западня, к которой направился Гранитный Утёс, наполнила его сердце мраком. Тщательно построенная ловушка подверглась страшному разгрому. Каркаджу расшатал и повыдергал колья, оттащил их подальше и раскидал по склону. Кроме того, он, конечно, зарыл часть кольев в снег и все их запачкал мускусом.

— Надо было мне рискнуть и прогневать Великого Духа, — печально сказал Гранитный Утёс, смотря на обрывок прекрасной куньей шкурки. Он перевернул её носком мокасина и втоптал в снег.

Мистер Джим потянул носом, ощетинился и стал злобно озираться по сторонам. Как ни грустно было Гранитному Утёсу, он не мог сдержать улыбки.

— Если бы Каркаджу увидел тебя сейчас, он, пожалуй, не рискнул бы связаться с тобой, — сказал он и ласково погладил Мистера Джима по взъерошенному загривку. Мистер Джим зарычал и взбил огромное облако снега. Со второй западнёй повторилась та же история, и с третьей тоже. Только две западни остались незамеченными, и вместо десяти превосходных шкурок у Гранитного Утёса оказались только две. Охотник с грустью посмотрел на своего весёлого приятеля, который, усевшись в сугроб, наблюдал за полётом лысого орла. Мистер Джим не представлял себе, какая страшная опасность нависла над ним. У Гранитного Утёса была жена Серебристая Луна и сын Оленёнок, о которых тоже надо было подумать. Охотник должен был заплатить долги и добыть ещё много шкурок, чтобы прокормить их.

Так как вся ноша Мистера Джима теперь состояла только из топора и кирки, он решил сам поохотиться. В зарослях кустарника он вспугнул куропатку. Птица взмыла в холодный воздух. Её крылья отчаянно трепетали — казалось, будто частая дробь барабана рассыпается в белом безмолвии. Куропатка взвилась над долиной и стала кружить, высматривая надёжное укрытие.

И вдруг откуда-то появился орел и камнем ринулся вниз. Слышно было, как просвистели сложенные крылья. От зорких круглых глаз лысого орла не укрылась спугнутая куропатка. Испустив победный клёкот, он кинулся за ней.

Куропатка заметила страшную погоню, но её умишка хватало лишь на то, чтобы лететь по прямой линии и затем у самого укрытия делать крутой поворот. Однако укрытия поблизости не оказалось, а орёл приближался с молниеносной быстротой.

Куропатка всё чаще махала крыльями, но царь птиц уже настиг её. Он обрушился на неё со страшной силой. Раздался глухой удар, во все стороны полетели перья. Орёл распростёр крылья, чтобы замедлить свой спуск, а жалкий комочек безжизненно свалился на снег.

Прищурив глаза. Гранитный Утёс наблюдал, как приводится в исполнение закон природы. Перед ним разыгралась одна из нескончаемых трагедий обитателей леса — трагедия охотника и жертвы. Гранитный Утёс тихонько позвал Мистера Джима и повернул в сторону Юнавипа. Он свободно мог застрелить орла и взять куропатку себе, но не сделал этого.

Мистер Джим был немало возбуждён предвкушением успеха и решил исследовать все кусты, попадавшиеся ему на пути. Наконец достойная награда пришла к нему в виде насмерть перепуганного зайца. Длинноногий зверёк выскочил на открытое место и стреканул вниз по склону. Отбежав метров на сто, он прижал уши, собрался в комок и словно врос в сугроб. Мистер Джим высунулся из кустов, отряхнул с морды снег и стал взволнованно оглядываться по сторонам.

«Где же он?» — казалось, спрашивал медведь.

Вместо ответа Гранитный Утёс поднял ружьё, прицелился и выстрелил. Заячье мясо вкусно, им стоит пополнить запасы. Мистер Джим следил с негодованием за тем, как Гранитный Утёс поднимает зайца. Он считал, что приятель не должен отнимать добычу, которая, бесспорно, принадлежала ему.

Холодное солнце клонилось к западу, и ртуть в термометре упала до тридцати градусов ниже нуля. Гранитный Утёс уверенно шагал по твёрдому насту, покрывавшему выступы скал, и по обнажённым склонам. Мистер Джим всё время отставал от него, но каждый раз, когда осинник или ельник должен был вот-вот скрыть Гранитного Утёса, он со всех ног кидался за ним вдогонку.

Однако мало-помалу Мистер Джим начал вырываться вперёд. Вероятно, пустой живот напомнил ему о дымящейся похлёбке и бобах, которые готовит им дома Красный Журавль. По дороге он вломился в еловую рощицу, где земля, защищённая густыми ветвями, почти не была покрыта снегом.

Шагавший по глубокому снегу Гранитный Утёс услышал, как кто-то отчаянно взвыл, и тотчас же повернул в ту сторону. Очевидно, его приятель попал в беду. Войдя в полумрак, царивший в ельнике, он увидел Мистера Джима, который сидел и осторожно ковырял переднюю лапу. Напротив него сидел маленький зверёк с чёрными, круглыми, как бусины, глазами. Зверёк был грязновато-жёлтого цвета, весом килограммов семь, не больше, но он и не думал убегать от медведя. Он сидел с равнодушным видом и, помаргивая, смотрел на великана.

Увидев Гранитного Утёса, Мистер Джим снова завыл и протянул ему тяжёлую лапу. В ней глубоко засела крупная, цвета слоновой кости колючка с чёрным как смоль кончиком.

— Кауквау! — закричал Гранитный Утёс. — Пошёл отсюда, дубина, а то наберёшь колючек!

При звуке человеческого голоса Кауквау, или дикобраз, возмущённо дёрнул хвостом и предостерегающе заворчал. Мистер Джим попятился, сел и стал грустно осматривать свою лапу.

Гранитный Утёс ухватил колючку, дёрнул и вытащил с мясом. Мистер Джим запрыгал от боли и чуть не свалился на дикобраза. Но, несмотря на то что вой его становился всё жалобнее, он и не пытался мстить обидчику.

Кауквау повернулся, отошёл к подножию большой ели и полез на неё. Он не спешил и не проявлял никаких признаков страха. Это было весьма глупое создание, которому природа, однако, сочла нужным дать замечательное средство самозащиты. Индейцы уверяют, что бог создал Кауквау таким смирным и в то же время наградил его иголками, благодаря которым он стал негоден в пищу для других зверей, специально затем, чтобы заплутавшийся в лесу безоружный путник мог напитаться его мясом и таким образом спастись от голодной смерти. Он ни от кого не убегает, и человек, у которого есть ещё силы поднять дубинку, всегда может убить его. Мясо Кауквау вкусно и питательно, и он действительно спас много человеческих жизней ценой своей собственной.

Но у Гранитного Утёса было достаточно пищи, поэтому он не тронул зверька, который мог пригодиться другому в трудную минуту.

Случается, что зверь, доведённый голодом до отчаяния, набрасывается на Кауквау и убивает его. Но он не человек — он не освежёвывает дикобраза, а сжирает его целиком, вметете с колючками. Вскоре колючки протыкают стенки желудка бедняги. Они становятся смертоносным оружием, и победитель умирает, побеждённый самым тупым из всех лесных обитателей.

Мистер Джим слегка прихрамывал. Он больше не убегал вперёд и не проказничал. К тому времени, как они миновали ельник, наступил час вечерней охоты. Солнце скрылось за западной грядой гор, и безмолвные белые просторы начали оживать. Огромная полярная сова низко кружила над лесом, высматривая большими круглыми глазами зайца, кролика или ещё какого-нибудь зазевавшегося зверька.

Гранитный Утёс снял ружьё с плеча. Он принял твёрдое решение. В это время Каркаджу обычно выходит на разбой. Если они встретятся. Гранитный Утёс убьёт его — да простят ему Великие Духи Севера!

Они спустились вниз метров на сто, повернули назад и прошли чуть повыше куньей тропы, где только утром расставили ловушки. Гранитный Утёс шёл впереди с ружьём наготове. В нескольких метрах от него здоровенная рысь перемахнула через поваленное дерево и скрылась в расщелине скалы. Палец охотника потянулся к крючку, но он не выстрелил. Они обогнули выступ скалы и очутились в занесённом снегом овраге. С трудом пробиваясь сквозь снег, они добрались до каменистого подножия скалы, и вдруг Гранитный Утёс остановился и торопливо вскинул ружьё. Внизу, неподалёку от одного из его капканов, резко выделяясь на снегу, стоял кто-то неуклюжий и приземистый, похожий на медвежонка. Мистер Джим заворчал. Палец охотника нажал на спусковой крючок-Выстрел был сделан наугад. Сумерки уже опустились на землю: не только цель терялась в темноте, трудно было рассмотреть даже мушку. Из дула вырвалось пламя. Мистер Джим с грозным рычанием бросился вниз, на дно каньона, — ему не терпелось добить их общего врага. Но там его встретила целая и невредимая росомаха. Каркаджу был разъярён — он и не думал убегать, он сам шёл в атаку. Мистер Джим поднялся на задние лапы и замахнулся на своего маленького противника. Каркаджу увернулся от удара и кинулся на медведя. Холодный, разрежённый воздух содрогался от резких воплей и звериного рыка. Мистер Джим никак не мог изловчиться и подмять под себя рычащую, изворачивающуюся росомаху.

При виде катавшегося по снегу клубка Гранитный Утёс не рискнул стрелять. И в то же время он знал, что в одиночку медведю не справиться с росомахой, разве что ему уж очень повезёт. Одаренный сверхъестественной силой, Каркаджу мог сильно покалечить его большого друга. Индеец бросился к месту сражения, держа ружьё прикладом кверху.

Бесстрашный, не задумывавшийся над исходом боя Каркаджу был, однако, хитёр и отлично разбирался в обстановке. Он увидел охотника, представлявшего собой единственную в мире силу, одолеть которую он не мог, и яростно вцепился в медведя зубами. Одновременно он напрягся всем телом и высвободился из стискивавших его неуклюжих лап. Отскочив назад, он круто повернул и бросился наутёк. Гранитный Утёс выстрелил, но промахнулся.

Мистер Джим зализывал раны и сердито ворчал. Он готов был биться до конца и был чрезвычайно огорчён тем, что противник обратился в бегство. Но он послушался хозяина и не последовал за ним.

— Хорошо, что ты не умеешь говорить, а то разболтал бы Красному Журавлю, что мы с тобой чуть было не убили Каркаджу. — Гранитный Утёс говорил тихо, но твердо. Он знал, что, начав борьбу, ни за что не отступит. Он должен покончить со своим мучителем…

Красный Журавль сидел перед очагом и помешивал похлёбку. Старый индеец не обернулся посмотреть, какие шкуры они принесли, и не стал их ни о чём расспрашивать. Чтобы понять, что случилось. Красному Журавлю не нужно было отрываться от работы. Закончив приготовления к ужину, он опустил два пальца в банку с салом и смазал раны на животе и лапах Мистера Джима.

— На Каркаджу полез? — коротко осведомился он.

Гранитный Утёс сел за ужин в гробовом молчании. Но Мистер Джим шумел за троих. Он чавкал, и чмокал, и сопел, и облизывался, пока не вызвал улыбку на мрачных лицах охотников. Красный Журавль заговорил первым.

— Нам надо уходить, — отрывисто сказал он, вытаскивая из очага раскалённый уголёк, чтобы раскурить трубку. Гранитный Утёс покачал головой:

— Каркаджу пойдёт за нами.

Охотничьим ножом он подцепил ещё кусок оленины и, ре разрезая, отправил в рот.

— Я не уйду. Мы с Мистером Джимом победим. Красный Журавль покачал головой:

— А Серебристая Луна? А Оленёнок?

— У моего брата. Белого Лося, будут шкуры. В этом году Каркаджу не пойдёт к Тихому ручью. Белый Лось сказал, что, если нужно, я могу взять у него. — Гранитный Утёс сказал это без большой уверенности. Конечно, если у Белого Лося будут шкуры, он поделится с ним, но могло случиться, что брату понадобится вся его добыча, чтобы прокормить семью.

— Зима будет суровая. Я смотрел, как устраивались на зимовку бобёр и водяная крыса. Их норы вдвое больше и глубже обычного. Может, потом и вовсе не будет охоты. Я знавал годы, когда в лесах совсем прекращалась охота из-за голода.

Красный Журавль выбил трубку и отложил в сторону.

— У нас ещё много времени, — настаивал Гранитный Утёс.

— Ты знаешь срок на бумаге? Ты спросил — когда? — неожиданно задал вопрос Красный Журавль.

Гранитный Утёс слегка растерялся. Он думал, что Красный Журавль спал в ту ночь, когда он подписывал обязательство.

— Не спросил, — ответил он простодушно. — Я думаю, до весны, когда мы обычно доставляем шкуры.

— Но наверное ты не знаешь. — Красный Журавль начал раскладывать на ночь свои одеяла. — От бледнолицых торговцев индейцам одно зло, для охоты одно зло. Дьяволы! — Он укутался в одеяла и повернулся лицом к стене.

Долгое время Гранитный Утёс сидел и смотрел в огонь. Он знал, что бледнолицый комендант в Кроссинге заставит его выполнить подписанное обязательство, даже если он объяснит ему, что не спросил, когда точно он должен доставить сотню шкур.