"Каркаджу" - читать интересную книгу автора (Монтгомери Резерфорд)

Глава 2 • КРЕСТ

Гранитный Утёс и Мистер Джим добрались до дому часов в девять. Их хижина притаилась под сенью пихт, и на искрящемся снежном покрове просеки её можно было заметить только по огоньку, мерцавшему сквозь заменявшую оконное стекло выскобленную шкуру. С вершины горы хижина была похожа на зайца, присевшего на опушке рощицы. Метровый пласт снега покрывал крышу и тяжёлыми складками свисал с карнизов.

Дома Гранитного Утёса и Мистера Джима ждал Красный Журавль — старый воин, которому была уже не под силу зимняя охота. Он поддерживал огонь в очаге и следил за тем, чтобы к приходу его друзей всегда был готов ужин — жареная оленина с бобами.

Но на этот раз Красный Журавль был не один. В хижине оказались гости, двое бледнолицых: торговец Сэм Коби со своим компаньоном Смельцем. Обстановка хижины была бедна. Стены покрывала копоть. Коек не было. На полу лежало несколько шкур да у одной стены груда поленьев, приготовленных Красным Журавлём.

Когда путники ввалились в тёплую избушку, Красный Журавль бросил быстрый взгляд на Мистера Джима, проворчал что-то и хлопнул в ладоши. Сам он сидел, скрестив ноги, на шкуре перед очагом и курил коротенькую трубку. Увидев Мистера Джима, который неуклюже потоптался на месте и сел, Смельц вздрогнул. Ему показалось, что медведь заполнил собой всё помещение. Смельц подошёл ближе к компаньону. Мистер Джим, осклабившись, оглядывался по сторонам. Его маленькие глазки на мгновение задержались на бледнолицем госте, и он насупился. Смельц сделал шаг назад к очагу.

— Они что, держат это чудовище в доме? А? — пробормотал он, обращаясь к Коби.

— Ну да. Он совсем не страшный, вроде собаки. — Коби усмехнулся. Потом повернулся к молодому охотнику и поздоровался с ним: — Хау, Гранитный Утёс!

— Хау! — буркнул в ответ Гранитный Утёс, равнодушно кивнув головой.

— Шкур нет? — отрывисто спросил Красный Журавль, вынув изо рта трубку.

Охотник бросил свёрток и ружьё на свою постель.

— Есть Каркаджу, — коротко ответил он, подошёл к очагу и протянул к огню руки.

Красный Журавль смотрел в огонь минут пять.

— Ты не принёс шкуры, — медленно сказал он. — Каркаджу живой?

Гранитный Утёс кивнул.

— Ты говорил, он бес. Мы пришли спросить, как его убить.

Охотник нагнулся, взял у Красного Журавля коротенькую трубку и молча затянулся дымом. Старый воин не отрывал глаз от огня. Наконец он встал.

— Мистер Джим поест, ты поешь, потом Красный Журавль скажет.

Не обращая внимания на бледнолицых, он достал из углубления над очагом две глубокие миски. Из большого глиняного горшка, стоявшего около огня, он положил в них огромные порции дымящихся бобов, перемешанных с кусками жирной оленины. Мистер Джим встал на задние лапы и громко заворчал. С языка его капала слюна, маленькие глазки искрились. Красный Журавль подтолкнул медведю наполненную до краёв миску и хитро улыбнулся. Мистер Джим поискал миску и кончиком языка подобрал два боба. Потом он забавно ухнул и толкнул миску обратно Красному Журавлю. Чёрные глаза старого воина стали ласковыми, и он засмеялся сухим, дребезжащим смешком:

— Тебе подходит твоё имя, Мистер Джим. Любишь бобы со сладеньким, как бледнолицые.

Всё ещё посмеиваясь, индеец снова просунул руку в углубление над очагом и достал оттуда узкогорлый кувшин. Вытащив пробку, он полил бобы тонким слоем тёмной патоки и опять пододвинул миску медведю.

— Это ты испортил малыша, — сказал он Гранитному Утёсу.

Гранитный Утёс проворчал что-то. Рот его был набит бобами и олениной. Бледнолицые наблюдали за ними издали. Они уже поужинали часа два назад вместе с Красным Журавлём. Смельц придвинулся к Коби.

— Такой медведь принесёт тысячу чистоганом. Меня просили достать… — прошептал он.

Коби больно наступил компаньону на ногу.

— Хочешь послать Мистера Джима вниз в долину с нами? — немного погодя спросил он равнодушным голосом, обращаясь к Гранитному Утёсу.

Красный Журавль бросил на него быстрый взгляд, потом снова уставился в огонь. Гранитный Утёс буркнул что-то с набитым ртом и помотал головой.

— Не продаётся, — сухо сказал он, проглотив то, что было у него во рту.

Заиндевевшие космы на загривке Мистера Джима стояли дыбом и шевелились. Он сосредоточенно чавкал и после каждого глотка посматривал на горшок с бобами, словно боялся, как бы тот не исчез куда-нибудь. Мистер Джим надеялся получить вторую порцию.

— А ты подумал, сколько тебе понадобится бобов, сушёных яблок и рому с патокой, чтобы прокормить такую махину, как Джим, раз ты ему и спать не даёшь и самому кормиться не позволяешь? — Голос Коби звучал весьма убедительно.

Гранитный Утёс пошевелился и взглянул на громадного медведя.

— Не продаётся, — снова буркнул он.

Смельц хотел что-то сказать, но Коби опять перебил его:

— Товара в этом году я запас много, но и шкур за него отдать придётся много. А ведь я ещё буду кормить твою ясену и сынишку в Кроссинге, пока ты здесь. — Коби пристально смотрел на молодого охотника.

— Будут куницы, будет пума и другие звери. Много! — не допускающим возражений тоном сказал Гранитный Утёс.

Коби умел замолчать вовремя. Он снова уселся на пень, служивший ему стулом, и принялся набивать трубку, взглядом предостерегая Смельца от дальнейших разговоров на эту тему.

Мистер Джим потребовал вторую порцию и получил её. На этот раз вместе с бобами ему досталась горсть сушёных яблок. Медведь быстро съел яблоки, осклабился и попробовал попросить ещё. Когда же Красный Журавль отказал ему. Мистер Джим стал клянчить, чтобы ему полили бобы патокой с ромом. Он сидел, сложив лапы на толстом, косматом животе, и громко ухал.

Красный Журавль покачал головой, достал кувшин и вылил на бобы несколько ложек густого сиропа. Мистер Джим уселся доедать свой ужин.

Поужинав, Гранитный Утёс подтянул медвежью шкуру поближе к очагу и разлёгся на ней. Мистер Джим свернулся в углу и очень скоро крепко уснул. Во сне он непрерывно лизал огромную лапу. Мистер Джим вовсе не собирался впадать в спячку. Он не видел в этом необходимости.

Добывать себе пищу в снегах ему не приходилось — его кормили, и притом очень вкусно.

Красный Журавль уселся возле очага и сгрёб на плоском камне сбоку небольшую кучку горячей золы. Из кармана меховой куртки он достал бисерный мешочек и посыпал золу красным порошком. Заблистали искры, к потолку взвилось облачко дыма и белой струйкой стало опускаться вниз. Красный Журавль с полчаса наблюдал за тем, как эта струйка свивается в причудливые спирали. Наконец он заговорил:

— Старики говорят, Каркаджу — злой дух. Красный Журавль тоже так говорит. Индеец-охотник лежит в засаде возле пастбища оленей и убивает. Он строит капканы и убивает. Убивает потому, что ему надо есть и иметь мягкую постель. Но вот охотник идёт на место, где много зверя. Он берёт с собой жену. Он убивает и отдаёт шкуры за бисер, за водку, за товары, которые привозит бледнолицый. За это Великий Дух наказывает индейца.

Красный Журавль взял трубку, положенную Гранитным Утёсом, и плотно набил исцарапанную чашечку волокнистым табаком. Бледнолицые внимательно слушали его. Гранитный Утёс, не отрываясь, смотрел в огонь.

— Индеец-охотник убивает. Он убивает и ставит капканы, чтобы купить вещи, которые не нужны индейцу. Великий Дух сердится. В лесах нет куниц, нет диких кошек — ничего нет. Пустыня! Охотник умный, он умеет делать разные западни, он может перехитрить каждого зверя. Чтобы наказать индейца, Великий Дух посылает умершего охотника назад в горы — пусть портит живым охоту. Великий Дух обращает его в индейского беса — Каркаджу.

Красный Журавль вытащил из огня веточку и раскурил свою трубку.

Смельц усмехнулся, но Коби сидел с серьёзным лицом, он знал, как суеверны индейцы, как свято чтят они свои легенды. И ещё он знал, что росомахи действительно обладают необыкновенной силой. В душе Коби почти не сомневался, что Каркаджу действительно воплощённый дьявол. Гранитный Утёс кивнул. Он уже не раз слышал историю Каркаджу.

— Великий Дух дал Каркаджу силу в десять раз больше, чем положено ему по росту, и хитрость, которой хватило бы на двух охотников. Каркаджу знает все западни, знает, как они устроены. Он портит их. Он послан, чтобы наказать охотника за то, что тот убивает, не зная меры. Если охотник убьёт Каркаджу, он прогневает Великого Духа. Потому что тогда получится, что охотник хитрее Великого Духа. — Красный Журавль покачал головой. — Нельзя убивать Каркаджу.

Гранитный Утёс сел прямо и посмотрел на старого охотника.

— Но Каркаджу испортит все наши западни. Он не уйдёт с куньей тропы. Он сделает так, чтобы мы ушли. Красный Журавль бесстрастно покачал головой.

— Понадобится — уйдём. Так будет лучше, — сказал он и затянулся глубже.

— Я могу помочь вашему горю, — негромко сказал Коби.

Красный Журавль даже глазом не повёл в сторону бледнолицего, но Гранитный Утёс посмотрел на него с надеждой.

— Нам нельзя уходить. Мы и так вон сколько у него набрали. Как ты будешь помогать? — Молодой индеец напряжённо ждал ответа, уставившись чёрными глазами на Коби.

В лице торговца не дрогнул ни один мускул, только взгляд его на секунду задержался на Мистере Джиме.

— Великий Дух и так не жалует белых людей за то, что они продают вам бисер, и ножи, и стальные капканы. Коби убьёт Каркаджу и возьмёт вину на себя. Коби не станет спрашивать Гранитного Утёса и Красного Журавля, можно это сделать или нет. Он просто пойдёт и застрелит его, а потом вытащит из капкана и зароет где-нибудь подальше от каньона Юнавип.

У Красного Журавля сделался напряжённый вид, он быстро оглянулся через плечо. Затем насыпал на золу ещё красного порошка. Гранитный Утёс улыбнулся.

— Верно говоришь, друг Коби. Если ты убьёшь Каркаджу без нашего спроса, мы сможем остаться здесь. Правда? — Охотник повернулся к Красному Журавлю.

Красный Журавль следил за белым дымком, струившимся к потолку. Тоненькая спиралька, не доходя нескольких сантиметров до грязных балок, склонилась вправо и начала опускаться вниз.

— К молодому месяцу тянется. — Красный Журавль плотнее закутался в одеяло и начал набивать трубку…

Коби не улыбался. Он понимал, что победа осталась за ним. Придвинувшись к Гранитному Утёсу, он сказал уже другим тоном:

— Я оставлю здесь три мешка бобов, соль, порох, яблоки и патоку. То же самое я завезу твоей жене Серебристой Луне. Может, хочешь стальные капканы? У меня есть на нартах.

— Не надо мне стальных капканов. Капкан из брёвен ударит, и к зверю сразу приходит смерть. Стальной капкан ломает кости, льётся кровь, смерть наступает медленно. Мне не надо капканов, а за еду я отдам тебе шкурки весной.

— А что, если появится ещё один Каркаджу? Что, если начнутся снежные бури, и звери уйдут с гор, и ты не сможешь добыть шкурки, а? Что я тогда получу за свои бобы и другие припасы? — Коби широко развёл руками.

— Я отдам тебе своё ружьё, и ещё ты можешь взять обе мои руки. — Гранитный Утёс сделал жест, словно отрубил себе руки.

Коби покачал головой.

— Это меня не устраивает. Если не будет шкур, ты дол-ясен будешь чем-то другим заплатить.

— Руки не устраивают? — Гранитный Утёс был искренне удивлён. Руки были его единственной ценностью.

— Дай мне расписку. Поставь крест в том, что если у тебя не будет ста шкурок, ты отдашь мне медведя Мистера Джима. Это единственный выход. Иначе я не оставлю тебе порох и бобы и жене продуктов не отвезу, — сказал Коби тихим голосом.

Гранитный Утёс долго смотрел в огонь. Сто шкурок — это много, но он не раз добывал столько и больше. Было совершенно очевидно, что он скорее готов потерять обе руки, чем Мистера Джима.

— Ты, конечно, соберёшь сто шкурок. Я это так, на всякий случай — показать своему компаньону, а то ещё он не отпустит для тебя бобов и пороху, — уговаривал Коби.

Гранитный Утёс отвёл глаза от огня. Красный Журавль крепко спал и не мог ничего посоветовать. Он ещё подумал, кивнул и коротко сказал:

— Пиши бумагу!

Коби взял огрызок карандаша у Смельца, хитро подмигнув при этом своему компаньону. На клочке бумаги он нацарапал: «Обещаю за всё забранное в долг заплатить. Если не смогу — отдам медведя Мистера Джима». Он написал внизу имя Гранитного Утёса и оставил место для креста. Гранитный Утёс поставил крест и возвратил бумагу. Он не понимал, зачем бледнолицему понадобилась расписка. Ни один индеец никогда не нарушил бы обещания расплатиться за еду или другие взятые вещи. За это законы его народа карали смертью.

Коби потянулся.

— Пора на боковую, — сказал он. — Завтра надо выходить на рассвете — до каньона Юнавип не близко.

Гранитный Утёс притворился, что не слышит. Пусть лучше Великий Дух думает, что он неповинен в смерти Каркаджу.

Гости и хозяин завернулись в одеяла и улеглись. Брёвна в очаге догорели и превратились в груду раскалённых углей. Мистер Джим громко сопел в углу, не подозревая, что жизнь его является гарантией уплаты за бобы и порох, которые и стоили-то всего долларов двадцать.