"Пир во время войны" - читать интересную книгу автора (Миронова Елена)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Павел не мог себе простить, что так бездарно раскололся. Жанна очень легко и как-то даже незаметно выудила из него сведения об убийце отца.

И ведь Павел, давший себе обещание не говорить с ней о том дне, когда был убит её отец, как — то пропустил мимо ушей её вопрос. Его неприятно поразил тот факт, что Жанна умеючи, даже играючи, задала ему этот вопрос — и он ответил на него по инерции, как и на предыдущие. Кажется, Жанна использовала определённый приём, об этом Павел смотрел фильмы и читал пару раз в книгах.

Есть такие приёмы, позволяющие узнать секретные сведения у человека, который не жаждет ими поделиться. Вот и Жанна пошла тем же путём…

И зачем ей это надо? Зачем ей знать, что её отца убил Мальчик, бывший её телохранитель? Неужели она снова хочет ввязаться в войну? Она же сама говорила, что устала от крови и смертей.

И обещала Павлу, что раз и навсегда завязала с прошлым, что в свою семью не вернётся, что решила изменить жизнь. И Павел ей верил, потому что любил её. И собирался жениться на ней. Ему было невыносимо стыдно просить её подождать со свадьбой, но Жанна обычно закрывала ему рот поцелуем. Она всё отлично понимала — то, что его отец будет против их свадьбы.

Павел даже решился на тайное бракосочетание, чтобы привести в дом Жанну уже женой. Тогда отец ничего не сможет сделать. Конечно, это совсем неприятно — что у них не будет настоящей свадьбы с кучей гостей и криками «горько», но зато они упростят ситуацию. Павел будет спокойно работать, возвращаться домой — к Жанне, официальной жене. Они больше не будут прятаться и бояться, что отец в любой момент может узнать об их связи.

И вообще, порядочному Павлу было неловко, что он и Жанна состоят в любовной связи, но не женаты.

Он всей душой любил эту девушку, так непохожую ни на одну из девушек его круга. И сегодня он придумал эту идею — с тайным бракосочетанием. Это было так романтично, и так здорово! Павел решил, что это выход из положения, и спешил огласить эту новость невесте. Он был уверен, что Жанна придёт в восторг. Ей ведь тоже надоело это никчёмное существование в пустой квартире. Конечно, Мила, спасибо ей огромное, развлекает её, но Жанна день ото дня становится грустнее и задумчивее. Сегодня, когда он расскажет ей, что пришло ему в голову, она изменится — потому что будет знать точную дату новой жизни. Она будет знать, когда именно изменится её жизнь, и заиграет новыми красками. Они уточнят дату бракосочетания, и Жанна успокоится.

Павел был несказанно доволен собой. По обыкновению, помедлив, он вышел из машины вслед за охраной, и поднялся пешком по лестнице на нужный этаж. Охрана, как обычно, вошла в квартиру первой, лишь через пару минут пропустив Павла.

Он удивился, что Жанна не встречает его, как обычно.

— Солнышко, это я, — крикнул Павел.

Наверное, Жанна прилегла в спальне, ожидая его, и уснула. Он быстро вошёл в спальню. Её там не было. Когда Павлик осмотрел все помещения и не обнаружил любимой, его охватила паника. Он постарался успокоиться и прийти в себя — мало ли, где она задержалась! Конечно, у них и так мало времени на встречи, и Жанна всегда к его приходу была дома. Но ведь могло и всякое случиться…

Павел присел на диван и только тогда заметил большой листок бумаги, лежащий на столе в гостиной. Он схватил его и не сразу понял, ЧТО именно там написано.

«Дорогой Павел! Мне очень тяжело, но я должна тебя оставить. Поверь, для этого есть серьёзные причины. Мы с тобой больше никогда не встретимся, и, прошу, не ищи меня. Хочу, чтобы ты знал: я очень тебя люблю, больше жизни. И только поэтому оставляю тебя в покое. Ты должен быть счастлив, и ты будешь счастлив! Но уже без меня. Прости меня, и забудь. С любовью — твоя Жанна».

Резник был взбешён. Ну как же так могло получиться, что контракт, над которой он долго работал, сорвался? Ну почему это случилось именно сегодня?

В два часа дня, только прилетев из Екатеринбурга, в котором он ездил вместе с Ковалёвым на свой завод, он, едва заскочив домой, чтобы переодеться и принять душ, снова выехал — уже на работу. В три он договорился о подписании контракта — на сделку, над которой работал полгода. Речь шла о трейдерской компании, расположенной во внутренней оффшорной зоне — в Калмыкии.

К этому времени должен был подъехать курьер со всеми документами. Но к трём он не появился. В половине четвёртого Резник занервничал. А в пять узнал, что на курьера напали — неподалёку от холдингового центра «Терра — нефть», когда он выходил из машины. Ударили по голове камнем, и забрали дипломат с документами.

Резник поехал домой. Ему надо было прийти в себя — после этих неприятностей, да и после поездки в Екатеринбург. Он лично представил Ковалёва своему консервному заводу, и сообщил, что это — человек, который будет баллотироваться в Думу от их округа 7 декабря. Но Ковалёв молодец, он не подвёл. С деловым видом он ходил вместе с Резником и директором завода по цехам, разговаривал с рабочими, а потом взял и заколбасил на одном из станков банку консервов! Рабочие, кажется, тоже остались довольны. А чего бы, спрашивается, им быть недовольными? Резник сделал для них очень много: во-первых, зарплата на заводе такая, что за последние несколько лет никто из рабочих не уволился по собственному желанию. Во-вторых, стоит только появиться вакансии, желающий находится сразу. Причём отдел кадров отбирает претендента на вакансию из десятка — другого желающих. Прямо как при поступлении в институт! Потом, рабочие получают ежеквартальные премии, пятнадцатидневный отпуск полагается им два раза в год, а продуктовые наборы к новому году. На заводе есть касса взаимопомощи, откуда каждый желающий может брать кредит — беспроцентный, между прочим.

Недавно был выстроен садик для детей работников завода. Чего бы работникам не принять во внимание желание Резника, и не проголосовать за Ковалёва?!

Резник сделал несколько важных звонков, встретился ещё кое с кем, чтобы закрепить за Ковалёвым место депутата от этого округа, и уехал. Ковалёв остался там, общаться с рабочими и прессой. Теперь он был величиной, и безумно гордился этим.

Резник старался не думать о том, что произошло с курьером. Ребята из службы безопасности «Терра — нефть» уже выясняют этот вопрос. Хорошо бы, что это была случайность, и поработали обычные воры. А если нет? Если этот акт был спланирован заранее? Если документы попадут в чужие руки? Они могут стать достаточным компроматом на него! То есть, конечно, не совсем достаточным, но всё же неприятным. Особенно если всплывут не там, где надо… И есть ли вообще место, где надо, чтобы они всплыли?

Он попытался расслабиться дома, в своём кабинете и подумать, как подстраховать себя и компанию на случай, если ограбление было спланировано конкурентами. Вдруг на весь дом раздался крик прислуги.

— Мамочка, помогите, убивают!

Анатолий Максимович недовольно вскочил. Ну что ещё сегодня произошло?

Какой-то шум раздавался сверху — из зимнего сада. Резник вошёл в лифт, и нажал кнопку с цифрой «пять». Стеклянная кабинка быстро подняла его, и, не выходя из лифта, он уже видел, что по коридору несётся горничная Светочка. А за ней, взъерошенный, как обычно, рыжий Джонни. Он что — то вопит, и руки его — в крови. Резнику стала понятной реакция Светы. Он вышел из лифта и нажал тревожную кнопку, которая находилась на каждом этаже. Это был вызов охраны. Сейчас парни ворвутся на этаж и узнают, кого прикончил этот идиот.

Резник на всякий случай отступил подальше. Вполне возможно, что Джонни сошёл с ума — на него это похоже. Он слишком возбудимый и эмоциональный, а если учесть, что его голова изрядно побита об эвкалипт, так что…

Додумать он не успел. Крепкие ребята уже были рядом. Они мгновенно разобрались в ситуации и прихватили несчастного сумасшедшего ветеринара, скрутив его в три секунды.

— Что случилось, Анатолий Максимович? — обратился к нему Василий, начальник охраны.

— Понятия не имею, — признался тот. — Света, ты где? Подойди, пожалуйста!

Из-за угла выглянула перепуганная горничная. Увидев, что ветеринар теперь безопасен, она поправила передник и затараторила:

— Анатолий Максимович, я пылесосила ковёр на лестнице с той стороны, и тут появился этот…. и погнался за мной, стал орать. А вы видите, видите, у него руки в крови! Я перепугалась, конечно, и побежала от него… Он кого — то убил, точно вам говорю!

— Сейчас разберёмся, — откликнулся Василий, и ослабил хватку.

Джонни наконец смог спокойно дышать и разговаривать.

— Безобразие, — тут же застрекотал он, от волнения говоря даже почти без акцента, — эта дура бежать, бежать, а мне хотеть её…

— Убить, — подсказал Василий.

Он не был лишён юмора, к тому же недолюбливал Светочку после того, как она отказала ему в любовных утехах.

— Нет, — выкрикнул Джонни, — мне хотеть взять её вещи!

— Значит, изнасиловать, — мрачно констатировал тот же Василий.

— Нет, — снова заверещал ветеринар.

Его рыжая голова болталась на тонкой шее, как развязавшийся шнурок, лицо покраснело, ему было неудобно и больно.

Резник велел его отпустить, и после этого Джонни наконец-то сообщил, в чём дело. Оказывается, родила вторая самка коалы. Родила незаметно, тихо, и Джонни, не ожидавший прибавления семейства, схватил малыша, не поверив собственным глазам.

А у его матери началось кровотечение, вот откуда кровь на руках Джонни. Самку следовало перебинтовать, чтобы остановить кровь, поэтому Джонни погнался за Светланой — он хотел забрать её стерильно чистый передник, чтобы пустить его на бинты. Он не ожидал родов, поэтому не подготовился. А аптечка, которая всегда лежала на столе в зимнем саду, куда-то запропастилась.

Резнику стало смешно. К волосам Джонни прилип лист эвкалипта, и сам он, рыжий и взволнованный, был похож на какое-то заморское чудище.

Анатолий Максимович велел Светочке помочь ветеринару, и сам навестил новоявленную мамашу — коалу.

Это помогло ему на некоторое время отвлечься от невесёлых раздумий. В принципе, с одной стороны, ничего страшного в пропаже документов нет. Их можно заново подготовить.

Кроме того, все знают о том, что нефтяные компании уходят от налогов, регистрируя трейдерские фирмы в Мордовии, Калмыкии, или на Чукотке. Основное добывающее отделение холдинга «Терра — нефть» продавало всю свою нефть чукотским фирмам, которые тут же перепродавали эту нефть самой «Терра — нефть» в два — три раза дороже.

Все операции проводились на бумаге, и только.

Трейдеры, живущие в оффшорных зонах, полностью освобождались от региональной и местной частей налога на прибыль, на которые приходилось 24 процента из ставки в 35. Таким образом, налог выплачивается чуть ли не в три раза меньше, что экономит для «Терра — нефть» огромные средства. Резник должен был подписать документы о создании ещё одной трейдерской фирмы — теперь не для «Терра — нефть», а для будущей «ТерраСик», с целью её последующего присоединения к слившейся компании.

Вообще, всё это — в рамках законодательства. А оптимизация налогов — задача менеджмента любой компании перед её акционерами. И, если задача не выполняется, значит, управление неэффективно.

Но в России всё не так, всё не так просто. И, пока все знают о том, что происходит, но молчат — это одно. А, когда об этом заговорили, это уже другое. И, если документы «Терра — нефть» попадут на всеобщее обозрение, за холдинг возьмутся, в этом можно не сомневаться. У правительства и так давно чешутся руки, уж кому это не знать, как Резнику! У него уже была открытая конфронтация с президентом, и он теперь ходит по канату над пропастью. Да, документы следует вернуть, пока они не стали достоянием общественности! Иначе гром разразится гораздо раньше, чем Резник сумеет к нему подготовиться!

Шахид уже жалел, что позволил Жанне уйти. Теперь она была ему не нужна. Он самодовольно считал, что может справиться с управлением группировкой и без неё. Но она была для него всё так же опасна.

Опасна, потому что в любой момент могла вернуться. К примеру, могла передумать, и остаться в Семье. И, если она убьёт Мальчика, то вся община примет её и простит, ведь время всё лечит. Она, конечно, что-то бормотала насчёт того, что скоро умрёт, что у неё рак, как и у Малика, но Шахид в это не верил.

Наверняка, она готовит какую-нибудь гадость Шахиду. Да мало ли что она может сделать! Ведь не случайно она пришла сюда сама. Сказала, что это Мальчик убил Малика. Шахид, по зрелому размышлению, решил, что это неправда. Ну не мог Мальчик поднять руку на своего благодетеля, человека, который воспитывал его почти семнадцать лет, с детства. Жанне зачем-то надо было сделать так, чтобы он поверил в виновность Мальчика и в её близкую смерть, поэтому она и взяла с него клятву. Но что она задумала?

С той информацией, которой она владела о Семье, она может сделать всё, что угодно. Предупредить Резника, рассказать ему, как нейтрализовать соперника, к примеру. Может, она что-то выведывала, и попутно придумала эту чушь про Мальчика. Она реально опасна, она может навредить ему!

В общем, Шахид склонялся к мысли, что было бы лучше её не отпускать.

Опять он упустил шанс! Ему надо было задержать Жанну. По крайней мере, она была бы у него перед глазами. А он, как дурачок, повёлся на её глупые россказни. Просто глазам не поверил, когда увидел её. И не смог оперативно среагировать.

Шахид почувствовал сильный голод, и позвонил секретарше. Он собирался пойти на обед в ресторан. Шахид, в отличии от брата, предпочитал русскую кухню. Ему не нравились плов и долма, он любил пельмени и жареную картошку.

И не любил щербет, который традиционно пьют азербайджанцы, предпочитал, как и Жанна, кофе. А лучше — коньячок. Французский. Реми Мартин. Или Курвуазье. За три тысячи за бутылку. Теперь он мог себе это позволить — хоть каждый день пить по бутылке. Вся прибыль была в его распоряжении.

Шахид самодовольно усмехнулся. Ну и дурак Малик, что не оставил после себя ни шикарных вилл, ни яхт и купленных футбольных клубов, как это делает Абрамович. Если урезать расходы на родственников и помощь семьям, оставшимся без кормильца — на время или навсегда, можно здорово повысить собственную прибыль. Отчего Малик не делал этого — для Шахида осталось загадкой.

Он уже пообвыкся на новом поприще, и стал чувствовать себя увереннее. Все периодически возникающие проблемы он предпочитал решать с помощью пистолета или ножа. Что, объявились конкуренты в ночных клубах? На тот свет их! На рынке кто-то не доплачивает дань? И их туда же! Никакой дипломатии и предупреждений!

Крови уже пролилось немало. Зато порядок был наведён быстро — быстрее, чем при Малике. Члены общины теперь стали следить друг за другом — по указу Шахида. Разделяй и властвуй — вот был его новый девиз.

Шахид был уверен, теперь он справится. Теперь — особенно, когда в его руках был Резник, не оставалось в этом никакого сомнения.

Настенька послушно прикрепила к его «сим-карте» в мобильном телефоне крошечный «жучок», и Шахид был прекрасно осведомлён о событиях в жизни противника. Теперь он может опережать его — как сегодня, например. Конечно, это продлится недолго, потому что олигархи часто меняют номера телефонов — примерно раз в месяц — два, но какое-то время у Шахида ещё есть. И начало уже положено: курьер Резника лежит на дне Москва — реки, а документы по открытию какой-то фирмы в Элисте находятся у Шахида. И, хоть в этих бумагах сам чёрт ногу сломит, всё-же это прорыв. Наверняка бумаги очень важные, иначе их привёз бы не курьер, а передали по факсу.

И это только первый шаг. Дальше будет хуже. Настя согласилась также подслушивать все разговоры, которые Резник ведёт с женой и сыном, быть в курсе всех семейных проблем. И обязательно докладывать обо всём Тофику, который совершает с Настей обмен: информацию — на деньги. А, если повезёт, она влезет в компьютер Резника, и скачает информацию на дискету. Так что Шахид обойдётся и без Жанны! С чего это вообще он так запаниковал, решив, что не справится с управлением? Теперь ему было смешно, что он верил, будто двадцатилетняя соплячка поможет ему удержать бразды правления. Но теперь он понимал, что Жанна реально опасна для него. Так что ему вновь следовало заняться её поисками, только теперь вовсе не для того, чтобы заставить её помогать ему…

Мила не скрывала своей радости. Любовь Андреевна попросила её срочно приехать, потому что « С Павликом что-то не так, мне он ничего не рассказывает. Но вы с ним друзья, и, я думаю, что с тобой он поделится…»

Мила быстро приехала, и утешала Павлика, который был расстроен и расклеен из-за исчезновения Жанны.

— Но она же любит меня, ты понимаешь, любит, — повторял он, как заведённый.

— Конечно, любит, — вторила Мила, и поила его успокоительным.

Ей уже надоело вытирать ему сопли, и она хотела, чтобы он поскорее заснул. Разговоры о ненавистной соперницы не придавали ей уверенности в том, что Павел всё — же женится на ней. Хотя соперница уже была нейтрализована. Всё получилось именно так, как и хотела Мила.

И теперь Павлик — в её единоличном пользовании. Больше никаких Жанн Мила не допустит. Павла надо посадить на короткий поводок. И так слишком много усилий она потратила, чтобы избавиться от этой Жанны. Избавляться от очередной его пассии ей будет тяжеловато. Так что надо не допустить его новых знакомств.

Миле вдруг пришло в голову, что надо ковать железо, пока оно горячо. Она вышла на кухню за очередным стаканом чая с лимоном для Павла, и добавила в него снотворное. Потом вернулась к нему в комнату, напоила чаем и без того сонного страдальца.

Когда он уснул, Мила, не спускаясь к жаждущей узнать подробности Любови Андреевне, быстро разделась и легла рядом с Павликом. Тот, не просыпаясь, обнял её и прижался к тёплому телу.

— Жанночка, любимая, — бормотал он.

Мила скривилась и приготовилась сбросить его руку, как вдруг услышала шаги. Она сделала вид, что спит, и прикрыла глаза, оставив узкую щёлочку, чтобы рассмотреть, кто направляется в комнату.

Дверь приоткрылась. Как Мила и ожидала, за ней стояла мать Павлика. Она несколько секунд смотрела на чудную картинку, представшую её глазам, а потом осторожно закрыла дверь.

По лицу Милы растеклась счастливая улыбка. Теперь ей было всё равно, что Павлик во сне продолжает называть её Жанной. В доме Резников было не принято спать с женщинами, на которых мужчины не имели серьёзных видов…

Жанна стояла, прислонившись к дереву, и внимательно осматривала окрестности. Надо же, у Мальчика неожиданно обнаружился хороший вкус. Дом был великолепен — в колониальном стиле, белый, не слишком большой, но довольно вместительный, с огромным садом, состоящим преимущественно из фруктовых деревьев. Во дворе дорожки были посыпаны гравием, и напротив дома горделиво высилась беседка, затейливо выполненная с элементами каслинского литья.

Только вот забор подкачал: он был невысоким, старым, с прорехами, в одну из которых и смотрела Жанна. Видимо, у Мальчика ещё не дошли руки до забора.

Жанна чувствовала жгучую, непримиримую ненависть и ярость. Да как мог этот урод, эта сволочь, так поступить с человеком, который вырастил его? Как он мог предать Малика?

Она прислонилась к дереву: голова закружилась. В последнее время она и так чувствовала себя на троечку, а сегодня ей совсем плохо. Жанна с утра помолилась Аллаху, чтобы он позволил ей осуществить задуманное прежде, чем она умрёт.

В одной руке девушка сжимала пистолет. Она отлично стреляла — её, как и Мальчика, обучал искусству стрельбы сам Малик, бывший мастер спорта по пулевой стрельбе.

Жанна стояла в одной и той же позе с самого утра. Она боялась упустить появление Мальчика. Он был очень осторожным и обладал звериным чутьём: не зря же Малик предназначил его в качестве телохранителя для Жанны. Поэтому она боялась подойти ближе, ведь Мальчик мог заметить из дома какое-то движение, и тогда он будет предупреждён. Если это случится, он подготовится, и Жанна не сможет убить его. Стрелять надо внезапно, неожиданно для него, только в этом случае можно будет совершить этот поступок, о силах для которого она молила Аллаха.

У Жанны сильно болел затылок — то место, которым она ударилась, упав несколько лет назад с лошади. Тогда она была на волосок от смерти, но выжила. Но зато теперь затылок болит очень часто — и на перемену погоды, понижение давления, и просто в зависимости от настроения. Жанна вспомнила, что забыла о боли только во время встреч с Павликом.

Ей стало грустно. Больше никогда она не увидит его, не сможет прикоснуться, поцеловать… Они никогда не будут счастливы вместе, у них не будет весёлой, пышной свадьбы, и детей тоже не будет. То есть, всё это будет у Павлика — ведь когда-нибудь он женится. Но Жанне этого не дано. Её вообще скоро не будет.

От такой несправедливости у неё заныло под ложечкой. Самое ужасное в этой жизни — это безысходность. Обычно из любого положения можно найти выход — устраивающий того, кто его ищет. Но в случае Жанны выхода не было. Она не могла изменить события, не могла дать болезни обратный ход. И это её угнетало больше всего. Приколист Тофик говорил, что, если даже вас съели, у вас всё равно есть два выхода. Но чтобы он сказал сейчас ей?

Жанна вспомнила, что так ни разу после похорон и не сходила к отцу на могилу: всё ещё сильной была обида на то, что Малик позволил себя убить. На то, что он совершал поступки, которые к этому привели. На то, что он не поверил в свою дочь, и пошёл наперекор ей. Правда, она отмечала третий и седьмой день с момента его смерти. Пила чай с халвой, как и предписано мусульманскими традициями, хотя не любила ни того, ни другого.

Жанна вздохнула. И именно в этот момент увидела Мальчика. Он вышел на высокое широкое крылечко, и щурился на солнце, заливавшем окрестности. Жанна стояла против солнца, и ей было видно, как доволен жизнью этот ублюдок, как он улыбается. Их разделяло примерно метров сорок, но Жанна точно знала, что попадёт в него.

Попадёт в это улыбающееся, красивое холодное лицо, и успеет увидеть страх в его глазах. Она не сразу его убьёт. Сначала она прострелит ему обе ноги — чтобы он не успел убежать, пока она будет идти к нему. Он ведь должен знать, кто и за что покарал его.

А потом Жанна подойдёт, и будет методично стрелять в каждый его орган, в каждую клеточку, пока он сам и его великолепное белое крыльцо не окрасятся в красный цвет. Он будет молить о пощаде, но Жанне не знакомо это слово по отношению к предателям. Она накажет его по заслугам. Ей, умирающей, не страшно, что обязательно найдётся свидетель, и её посадят. Всё равно ей недолго придётся сидеть. Зато она совершит поступок — настоящий поступок, которым сможет гордиться — на том свете, если он, конечно, существует. И Малик будет доволен тем, что дочь отомстила за него… После смерти Мальчика она примирится с тем, что сделал Малик.

Жанна подняла пистолет и прицелилась. Чтобы занять устойчивое положение, ей пришлось отступить на шаг назад.

Этот шаг стал для Жанны роковым. По нелепому стечению обстоятельств она наступила на брошенную кем-то шкурку от банана, поскользнулась и, неловко взмахнув руками, упала на землю. Пистолет, словно птица, вырвался из руки и улетел в кусты. В средней полосе России, ближе к югу, уже давно зеленела трава, и кустарники были пушистые и объёмные.

Жанна, падая, пыталась уцепиться за что-либо, но ветки были далеко. Она неловко повернулась и ударилась затылком, тем самым местом, которое пострадало у неё при падении с лошади.