"Зимний мир" - читать интересную книгу автора (Миллс К. Дж.)

3

Они спустились на нас из-за гор, наездники Одоннела, с шумом, криком, грохотом. Наездники де Ври не звали на помощь (возможно, они все погибли), а мой господин де Ври, который считал, что нет никакой необходимости сопровождать свадебную процессию большим вооруженным отрядом, улетел домой.

Арл камнем упал с лошади. По его неподвижному телу я поняла, что он мертв. Только я осознала его смерть, кто-то напал на меня сзади и набросил какую-то тряпку поверх головы. Я сражалась. Он двинул кулаком мне в челюсть, и в глазах у меня потемнело.

Я медленно приходила в сознание. Я услышала шум воздуха за окнами летательного аппарата, в котором я оказалась. Вокруг меня зашевелились люди, затем толчок и ощущение, что мы приземлились. Я приоткрыла глаза. Было позднее утро. Флиттер приземлился на грунтовой посадочной площадке. Кто-то отстегнул ремни безопасности на мне. Руки, которые освободили меня, не внушали доброго расположения. Я открыла глаза и свирепо посмотрела на багрового солдата Одоннела.

— Я оборву вам руки за это, — произнесла я ледяным голосом.

Я не знала, почему со мной так грубо обращаются и что я могла предпринять в этой ситуации. Солдат, по-видимому, тоже ничего не знал. Кто-то очень сильный организовал это похищение. Я могла бы оказаться в более затруднительном положении, если бы попыталась сопротивляться.

Солдат торопливо обернулся, горячо извиняясь, он глубоко поклонился, а волосы его при поклоне почти подметали пол флиттера. Итак, мой похититель — мужик, у которого руки не тем концом вставлены. Так говорил Карн своим слугам, намекая на то, как обращаются со слугами в других Домах. Принесенные извинения тоже подсказали мне, что хотя с пленными обычно обращаются грубо, но это был не тот случай. Меня бы даже не обидели, если бы я не попыталась постоять за себя.

Пилот сам помог мне сойти на крыло. Такая вежливость тоже указывала на то, что со мной необходимо хорошо обращаться и что это не простая случайность, а именно из-за меня было организовано нападение.

Я взглянула вниз. Масса солдат Одоннела и Харлана стояли на траве около флиттера, окружив маленького человека с восхитительным на высокой переносице носом Харлана. Дом Харлана. Конечно. Солдаты Одоннела были только прикрытием. Это было так неожиданно, что я даже не испугалась. Прошло четыре года с тех пор, как Харлан нападал на наш Дом. Сколько воды с тех пор утекло.

Я осмотрелась вокруг. Смогу ли я определить, где я? Должна же я знать это, прежде чем соберусь сбежать, а я пока не видела выхода.

Посадочная площадка находилась у основания каменной крепости, вероятно, построенной еще в Старые времена и недавно подновленной. С одной стороны крепости стояли прочные стойла для лошадей, с другой стороны заметен был блеск воды в озере.

На десятки километров от крепости простирались горы Зоны Мерзлоты. Я предположила, что это северная часть Зоны Мерзлоты, так как я не могла быть так долго без сознания, чтобы долететь до южной части. И к тому же я не так сильно проголодалась.

Человек Харлана с сопровождающим подошли поближе.

— Добро пожаловать от имени герцога Ричарда, — сказал он, протягивая руку.

Я отвергла протянутую руку и была удивлена тем, что если он назвал имя герцога Ричарда, то это должно означать, что я удостоена чести быть приглашенной в Дом Харлана и даже встретиться с герцогом Ричардом, хотя помоимпредположениям он должен быть заключен в Бревене. Я было хотела потребовать отправить меня сейчас же домой, но поняла, что буду только глупо выглядеть: Дому Харлана пришлось убить несколько сотен людей, чтобы доставить меня сюда.

— Меня зовут Брандер Харлан, — продолжил он, не обращая внимания на мою грубость, — нас ожидает обед. — Он направился к массивной красной двери в основании крепости.

Один из солдат поспешил вперед, чтобы открыть для нас дверь. Уже внутри меня охватил страх. Я боялась древней крепости, ее связи с Древними, с их туннелями и капканами. Еще больше я боялась человека Харлана. Брандер взял меня за локоть и повел в столовую, в которой длинный, узкий стол был накрыт на троих. Домашний запах теплого хлеба и горячей еды возбудил мой аппетит и несколько успокоил меня.

Коренастый и полный человек лет тридцати поднялся с кресла возле камина и подошел ко мне. Он склонился к моей руке, как положено приветствовать леди.

— Меня зовут Эннис, леди Катрин, — произнес мужчина. — Я очень рад видеть вас. — Его голос был мягкий и вкрадчивый, но не простодушный, а в основном предназначался для Брандера Харлана.

Брандер метнул на него свирепый взгляд.

— Эннис Харлан, — сказал он отрывисто и сел за стол.

Эннис отпустил мою руку и встал, смотря мне в глаза. Я тоже смотрела на него. У него тоже был нос, как у всех Харланов. У него были золотисто-карие глаза, окруженные морщинами, что могло означать, что ему присуще чувство юмора, хотя в данный момент его лицо было чрезвычайно серьезно. Он был чуть выше меня ростом.

На его руке были мозоли, что выдавало в нем господина, который не все заставляет своих слуг делать за себя.

Он выдвинул стул для меня, что было необычайно вежливо, даже у Халареков. Как только он прикоснулся к стулу, чтобы подвинуть его, он прошептал мне:

— Нам есть о чем поговорить, так просил Ричард, но не сейчас и не в присутствии Брандера.

Имя Ричарда опять повергло меня в ужас. Еда, которая возбуждала раньше аппетит и у меня текли слюнки, теперь казалась несъедобной. Я положила руку на стол, чтобы прийти в себя.

«Никогда не показывай врагу своего испуга, — слышала она голос Матери. — Испуг часто дает повод к нападению».

Я собралась, на мгновение прикрыла глаза, помолилась для храбрости. Мое воображение подсказало мне, что люди могут почувствовать мой испуг. Помогла теплая рука, на долю секунды коснувшаяся меня, в то время как она протянулась за хлебом. Краткость этого касания означала, что было бы не очень хорошо, если бы Брандер заметил это. Еще мгновение я не открывала глаза, давая понять Эннису, что я заметила его внимание и все понимаю.

По окончании обеда Брандер вновь расположился в своем кресле, потягивая из бокала, и махнул рукой Эннису.

— Займись ею, — сказал он..

Эннис резко встал.

— Не здесь. Не с вами.

Глаза Брандера сузились.

— Сегодня. Ричард приказал сегодня.

— Я позабочусь о ней сам, в свое время, а это значит, без вашего оскорбительного присутствия. — Голос Энниса был тверд и непроницаем.

— По закону требуются свидетели.

— По закону требуются свидетели из Совета. Свободные. Если из них кто-то здесь присутствует, то я позвал бы их, как бы неприятна ни была эта идея.

Брандер ухмыльнулся.

— Вы шутите, кузен. Совет? Свободные? Здесь? В этих обстоятельствах?

Я почувствовала ярость Энниса, хотя он сдерживал себя.

— Вы организовали эти «обстоятельства». Я не принимал в них участия. Если бы Ричард знал…

Брандер снова зло усмехнулся.

— Вы слишком высоко цените кузена Ричарда, Эннис. Это был его план от начала до конца.

Эннис побелел, затем покраснел.

— Боже! — только и мог он выдавить из себя.

Он схватил меня за руку и потянул за собой, собираясь выйти из комнаты. Брандер поставил свой бокал на стол и поднялся, чтобы пойти следом.

— Нет, — огрызнулся Эннис.

— Как свидетель, — ответил Брандер.

— Ты хочешь сказать, воярист. Раз нет членов Совета, значит, нет законных свидетелей. УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ.

— Ричард… — Казалось, что Эннис вырос от возросшего в нем гнева. — Я здесь старший, а ты будешь делать все, что я скажу, или я должен буду отправить тебя в поместье!

Брандер снова плюхнулся в свое кресло и, грациозно салютуя, помахал своим бокалом.

— Придется потрудиться. Желаю удачи, — сказал он и вернулся к своему бокалу.

Эннис потащил меня в холл и крепко закрыл дверь. Он остановился здесь, глубоко вдыхая и медленно выдыхая, не обращая внимания на двух любопытных солдат, стоявших в карауле у двери. Когда дыхание успокоилось, Эннис взял меня за локоть и повел меня по ступенькам, а затем в уютную по-мужски спальню. Он мельком взглянул на постель, затем подтащил мягкое кресло ближе к камину и усадил меня в него. Я была в растерянности.

— Вы лучше сядьте и выслушайте меня, — сказал он. — Долго придется вам все объяснять, и вряд ли вам это понравится.

— В чем дело? — резко вскинулась я.

Он мрачно посмотрел на меня.

— Я пытаюсь хоть чуточку облегчить вашу участь. Вы уже достаточно настрадались. Или вы из тех женщин, которые ничего не ждут от жизни, кроме мучений и страданий? — Теперь его голос был резким.

Я глубоко вздохнула и задержала дыхание. Иногда это помогало мне перед лицом опасности. Все из де Ври, кого я знала, умерли, кроме герцога. И Арл погиб. Я стала вдовой, не побывав женой. Правда, сейчас стрельба, пожары, кровь, воспоминания о падающем с лошади замертво Арле казались дурным сном, который утром развеется. Но я знала, что это не сон. Утром я окончательно пойму, что все это реальность, и я почувствую боль и ужас. Утром я буду не в состоянии слушать этого мужчину, который пытается помочь мне, хотя мы с ним враги. Я выдохнула и снова посмотрела на Энниса. Он подбрасывал дрова в огонь.

Здание было старое, и в нем был настоящий камин. Я вдруг догадалась, что он собирался сказать. Был только один ритуал фамилии, когда требовались свидетели Совета и Свободных. От ярости я не могла говорить. Я зашипела:

— Нет, я не люблю страдания. Я собираюсь жить счастливо, — тогда, к своему ужасу, я разрыдалась. Эннис сначала не знал, что делать, затем встал на колени у моего кресла, держа меня за руки и нежно бормоча. Его сильные плечи были так близко, чтобы в них уткнуться. Я старалась быть равнодушней. Он был Харлан, несмотря на его участие ко мне, Дом Харлана задумал что-то недоброе против меня, и Эннис Харлан должен был это исполнить. Он утешал меня, но кошмар этого дня еще не прошел, я была очень испугана. Его сочувствие растрогало меня, и сквозь слезы я, забыв про его род, проговорила то, что могла сказать разве лишь Карну.

— Мы были бы счастливы вместе, Арл и я. Мы любили друг друга. И он не обращал внимания на мои выходки. А теперь он мертв! Из-за меня!

— Ну-ну, — пробормотал Эннис. Своей рукой он убрал мои волосы с лица. Его золотисто-карие глаза были серьезными. — Вы тут ни при чем. Это задумал Ричард. Вы слышали, что сказал Брандер. Успокойтесь. Слезы тут не помогут. Вы же знаете законы родовой вражды.

От возмущения слезы сразу высохли.

— Законы кровной вражды! Де Ври никогда не враждовали. Все они погибли безвинно. Это вражда Халареков и Харланов. Арл и его фамилия были невинны!

Он помрачнел.

— Де Ври оказались втянутыми во вражду, как только был подписан брачный договор с Халареками. Вы могли бы предотвратить это, только если бы отказались от этого союза. Прошлое не воротишь. Ну а сейчас нам надо решать новые проблемы, или Брандер со своим войском их решит. Сейчас я старший здесь, но только пока все идет по плану Ричарда.

Эннис встал и повернулся к камину. Какое-то время он подбрасывал в молчании дрова. Даже после того, как он раздул потухший было огонь, он стоял, не разгибаясь, с безвольно опущенными руками. Наконец он выпрямился и обернулся ко мне.

— Мне трудно говорить, — сказал он. Он стоял вполоборота к огню, затем повернулся, набираясь решимости сказать мне о неприятных для меня вещах. Он глубоко вздохнул и быстро заговорил. — Лорд Ричард хочет, чтобы родился ребенок, чтобы покончить с враждой Харланов и Халареков. В доме моего отца, Доме Харлана, родилось и выросло много здоровых девочек, гораздо больше, чем в других Домах. По линии моей матери тоже не было Болезни. Халареки славятся своей энергией, упорством и мужеством, чего не хватает нашему роду. Мы с вами, леди Катрин, как породистые лошади. Вы будете моей невестой, моей супругой. Сегодня. Добровольно или нет. Я надеюсь, что бог поможет мне добиться вашего добровольного согласия, ведь это мой долг перед Домом жениться по приказу, так же, как и вы должны были соединиться с де Ври.

Я закрыла глаза. В первый раз я представила, для чего была «церемония» Простыни и Сломанной Печати: для законного насилия. Вот почему Совет настаивал на свидетелях: для защиты имени и репутации женщины. Но этот обычай уже несколько поколений не соблюдался. Ни для одной из женщин Гхарры. Он соблюдался только для невест Черного Корабля. Нет! Только не насилие!

— Нет, Нет, НЕТ, НЕТ!

Я не ожидала, что я так громко закричу. Но это отрезвило меня. Я набросилась на Энниса с такой яростью, которую никогда раньше не позволяла себе. Я колотила его руками и ногами.

— Неужели можно считать человечной такую церемонию?

Эннис замычал от ударов и вздрогнул от моего удара кулаком ему почти в глаз. Он схватил меня за руки, с силой опустил их и отвел назад. Затем он толкнул меня вперед так, что я зашаталась. Я изгибалась и вырывалась, злясь от беспомощности, кипя от негодования. Я никак не могла освободиться.

Наконец я осознала, что он не причиняет мне боль. Когда я успокоилась, прекратились и мои мучения. Эннис только защищался от меня. Неужели это правда, что он не собирается обидеть меня? Что ему приказано жениться на мне, как в свое время Арлу? Я забыла о том, что многие женились по приказу своего Дома, так случилось с Джерем, так было у Карна. Карн по принуждению женился на Лизанне.

Я перестала бороться и, взглянув на Энниса, поймала улыбку на его лице.

— Вы, миледи, по-видимому, много боролись со своими братьями и преуспели в этом искусстве. — Мгновение он изучал мое лицо, затем добавил:

— Хорошо, что вы вовремя остановились, иначе мы стали бы мужем и женой гораздо раньше, чем вам бы хотелось, и гораздо более грубо, чем я предполагал.

Мгновенно я осознала всю тяжесть своего положения. Эннис чуть ослабил свою хватку, и я почувствовала, как кровь побежала по моим онемевшим пальцам.

— Вот так-то лучше, — мягко произнес Эннис. — Я не обижу вас, леди Катрин, если вы успокоитесь, а что касается брачного обряда, то, как того требовал лорд Ричард, я не позволю вам причинить мне боль, я исполню свой долг перед фамилией. Уясните это для себя.

Выхода не было. Его доброжелательность не беспредельна. Тяжело было осознать все это. Я бы предпочла обойтись без ритуала. Я надеялась на это до тех пор, пока не услышала от Энниса, что он обязан подчиниться приказу главы Дома. Я надеялась даже несмотря на то, что сама должна была подчиниться своему Дому, когда подписывала брачный договор с де Ври. Но Арл никогда бы не обидел меня. Этот человек тоже обещал не обижать меня, если я добровольно отдамся ему. У меня снова полились слезы, я не могла перестать плакать.

— Только что сегодня утром я была замужем, а теперь Арл умер, а вы снова хотите заставить меня выйти замуж, не позволяя даже выплакать свое горе по нему.

Эннис, удивляясь, вытер мои слезы.

— Вы плачете о нем? Хотя это был выбор вашего брата?

Я кивнула. Это все, что я могла сделать. Его слова изумили меня. Арл только что умер, и я даже не успела привыкнуть к этой мысли.

— Арл был добр ко мне и терпелив, — заключила я. — Он не наказал бы меня, если бы я не согласилась с ним или ослушалась бы его. Большинство других моих поклонников побили бы меня за это. Поэтому я… я… печалюсь о нем. Мы были бы хорошей парой.

Я не говорила уж о браке с Ником.

— Тогда я прошу прощения, что встрял в это дело.

Эннис задумался, затем он опустил мои руки и тепло обнял за плечи, я полагаю, в знак сочувствия.

— Мне двадцать семь лет, у меня нет жены, так как я не нашел здесь достойную женщину и не в состоянии добраться до Черного Корабля. Я уж думал, что я умру, не имея детей, до тех пор, пока Ричард найдет мне богатую и знатную невесту. Я хотел иметь жену. Я очень хотел иметь детей. Я молил Бога помочь мне. Хоть какой-нибудь шанс! И я был готов напасть на свадебную процессию!

На его лице появилась усталость. Его плечи дрожали. Казалось, он испытывал угрызения совести. Я поверила ему, хотя он был из рода Харлана. Если он разыгрывал спектакль, то слишком убедительно.

Наконец он обернулся ко мне и подошел ближе.

— К утру мы станем мужей и женой. — Теперь его голос был более печален. — Я должен подчиниться главе моего Дома и выполнить приказание к полудню, так же, как вы подчинялись главе своего Дома сегодня утром. Вы не можете мне помешать. Вы только должны позаботиться о себе. Я не прошу от вас невозможного. Наши Дома — враги, но, пожалуйста, пожалуйста, постарайтесь сделать так, чтобы предстоящее было для вас менее болезненным.

Я не знала, что сказать. Если я лягу с ним без сопротивления, то я предам Халареков. Если я начну сопротивляться, то он возьмет меня силой, и окажется, что я все равно предам Халареков. Альтернативой только могла быть смерть. Я прошептала:

— Пожалуйста, я ничего не соображаю. Столько всего навалилось…

— Я знаю.

Правда ли, что он сочувствует мне?

— Можно мне немного подумать?

Он улыбнулся.

— Несколько часов, не больше. Мой нетерпеливый кузен, вероятно, потребует доказательств рано утром. Вы девственница?

В данной ситуации этот вопрос был понятен. Де Ври тоже требовал доказательств моей невинности.

— Конечно, — согласилась я. — Как еще может муж узнать, что первый ребенок, действительно, его?

— Вот это характер! — Эннис улыбнулся, хотя за его теплотой было заметно скрытое напряжение. — Я думаю, лучше бы перестать плакать. Пойдемте со мной, я провожу вас в удобное для отдыха место. — Он направился к двери. — Макнис выбрал отличное место для охотничьего домика.

Я остановилась.

— Макнис? Ван Макнис?

Я почувствовала, что он заметил мой испуг.

— Нет, он не знает, что его дом сдан в аренду кому-то из Дома Харлана. Лишь его управляющий знает. Отдыхайте, моя леди. Мог ли представить Лхарр Халарек, что Харлан подобрал для укрытия леди Катрин домик Макниса?

Чертовски удачное место для укрытия. Я могла бы остаться здесь до весеннего охотничьего сезона, и никто бы не догадался заглянуть сюда. Все знали, насколько сильно был настроен Макнис против Харлана. Хорошо, что Эннис сказал, где я нахожусь. Дом был выстроен окнами на юг и восток, посреди большой равнины. То ли Эннис случайно выдал мне название этого места, то ли домик так тщательно охранялся, что он, мог не беспокоиться о том, что я сбегу. Позже я постараюсь разобраться, эта мысль не покидает меня.

Эннис повел меня наверх крепости, в комнату, где со всех сторон были окна. Кроме разбросанных шерстяных или плетеных из травы ковриков не было никакой обстановки.

За окнами виднелись, кроме равнины, озеро и горы. Если напрячь воображение, то можно представить, что далеко за золотистыми равнинами находятся жилища в долине Онтара. Я подошла к ближайшему окну. Внизу в озере отражались солнечные лучи.

— Можете отдыхать час, два, три, — сказал Эннис. Он уединился на потрепанном коврике у двери и, прижавшись спиной к стене, закрыл глаза, казалось, что он задремал.

— Я бы хотела остаться одна, — сказала я. Эннис приоткрыл глаза, давая понять своим взглядом, что ему нечего сказать, так как он не собирается позволить мне убежать.

Я посмотрела в другое окно на заснеженные горы, и мне показалось, что я снова вижу Онтар или Карна. Я глубоко высунулась из окна, чтобы попытаться выбраться из комнаты.

Эннис вскочил с пола, обхватил меня руками и оттолкнул от окна быстрее, чем я успела понять, в чем дело.

— Нет уж! — сказал он строго. — Вы не убежите. Особенно через окно.

От удивления я замолчала на мгновение, затем рассмеялась. Делать было нечего: слишком много гнева и ярости за один день. Эннис выглядел захваченным врасплох. Он медленно отпустил меня и отступил.

— Халарекам не свойственно самоубийство, — заключила я. — Я просто хотела получше рассмотреть окрестности.

Эннис сомневался.

— По-моему, тоже.

Я лукаво улыбалась ему.

— Неужели вы думаете, что мысль о том, чтобы лежать рядом с вами, мне так ненавистна, что я готова на самоубийство?

Я заметила, что он почти свихнулся. Обиделся ли он? Наконец он уныло усмехнулся.

— Нет, если я упущу вас, я могу лишиться своего инструмента, необходимого для получения удовольствия от моего искусного обращения с женщинами. Я только и думал об этом моем умении.

Было яснее ясного, как Ричард сурово управлял своими людьми, даже из тюрьмы. Эннис тоже Харлан. И что мне до того, что он будет изуродован из-за моего побега? Хотя, почему не важно? Я была беспомощна, одна в стане врагов, где-то далеко от дома. Он совсем не обязан быть вежливым или добрым ко мне. Так не обращался бы со мной ни Ричард, ни Брандер, никто, держу пари.

— Я бы не прыгнула. Самоубийство гораздо хуже, чем брак с Харланом. Я только хотела освежить комнату, чтобы легче было думать.

Он заколебался, затем опять вернулся на свое место у двери. Я бы хотела, чтобы он вышел из комнаты, но достаточно было и того, что он оставил меня одну у открытого окна. Я забралась на подоконник и распахнула створки. Это было, как ни странно, нормальное открывающееся окно. В поместье Онтар во многих малых Домах были ненастоящие окна: они никогда не открывались, а если и открывались, то за ними была каменная стена, окружающая дом.

Снаружи вырвался резкий поток воздуха. Дрэк, нарн и уль с их бурями не позволяют путешествовать до весны. Останусь ли я здесь до весны, на всю зиму в компании с Брандером? Беременность, по-видимому, наступит к началу тау? Никогда в своих дурных снах я не могла представить, что буду украденной невестой. Женщины Черного Корабля почти все были украденными невестами, их похищали из других миров. На Старкере-4 в защиту женщин Семья вступала в кровную вражду с похитителями, но в большинстве ближних миров и во всех мирах Старой Империи война была запрещена. После последней войны уже родилось пять поколений, но все еще помнили о ней. На Старкере-4, где все города расположены внутри планеты и достаточно защищены, как говорил Карн, жители не были научены горьким опытом войны.

Война принесла нам Болезнь. Никакое оружие не могло достичь наших городов и поместий. Только биологическое просочилось через вентиляцию. Дом Кериннена хотел разбогатеть на постройке вентиляционных шахт. Это оружие погубило так много детей, оно было названо Болезнью. Из-за нее Дом Кериннена был разрушен до последнего камня. Болезнь наводила страх на родителей и отравляла жизнь всем оставшимся в живых. В следующем поколении Болезнь подбиралась только к девочкам, причем неоднократно. Мальчики тоже заболевали, но оставались в живых и приобретали иммунитет к Болезни. В конце концов женщин благородных кровей оказалось очень мало. Это были женщины высокого социального положения из знатных фамилий. Больше всего их было у Свободных.

Я залюбовалась золотистой равниной. Эннис не мог найти родовитую женщину и мог умереть бездетным. Я была из знатной фамилии. Я несла гены, которые нужны Дому Харлана, а у Энниса были гены, которые Ричард хотел сохранить у потомства своего Дома.

Я достигла брачного возраста. Я замужняя взрослая женщина. Я больше не буду плакать. Хватит рыданий!

Однако легче сказать, чем исполнить. Я должна поднять голову и задрать нос, чтобы не капали слезы. Арл был добрый и любящий человек, а сейчас его нет. Смерть из-за родовой вражды, в которой его Дом никогда не участвовал.

В окно влетел ледяной порыв ветра. Я посмотрела вдаль на озеро у подножия гор. Холод, твердыня, прочность.

Умерла последняя надежда. Это была земля Макниса, земля союзника. Меня здесь никогда не найдут. Впервые я поняла, какая жизнь была у невест Черного Корабля. Мать никогда не рассказывала о ее жизни здесь. Сейчас я могу представить обиды и унижения, которые она испытала, когда ее превратили из человека в машину для производства детей. Я много пережила, но меня никто не обижал, а Эннис обещал, что он не обидит меня, если я не буду сопротивляться. Другие мужчины не такие.

Обиды и насилие обеспечены были на долгие годы, так как брак заключался на всю жизнь, за исключением измен жены или если жена была бесплодна. Я теперь могу вырваться из Дома Харлана только после смерти Энниса, а поэтому добровольно я отдамся ему или нет, не имеет никакого значения.

С другой стороны, я могу отказаться от близости с ним, он — нет. Эннис был добр ко мне, но непреклонен. Поэтому, находясь здесь, он не мог отказаться от меня; это было хуже, чем согласиться стать женой Харлана. Я была бы опозорена навсегда.

Принял бы Карн обычай Сломанной Печати? На мгновение я засомневалась. Карн сильно изменился после возвращения из Болдера. Он следует обычаям Гхарров. Означает ли это, что он принял бы брак по принуждению без борьбы?

Я слезла с подоконника и стала расхаживать по комнате, мягко ступая ботинками, которые были свадебным подарком леди Агнес, по каменному полу. Карн, наверное, представляет, какая опасность грозит, если ребенок, которого я рожу, будет наполовину Харлан. Если это будет мальчик, то он будет наследником Халарека, если умрут мальчики Нетты, а для Ричарда смерть двух детей — дело привычное.

Я долго прохаживалась и размышляла. Я никогда раньше не оказывалась в столь затруднительном положении. Когда я остановилась у окна и снова выглянула наружу, то заметила, что небо окрасилось в пурпурный цвет, а горные вершины отбрасывали длинные черные тени перед крепостью. То были темные, слепые тени, предвестники ночи. Слепые, как я. Я никогда раньше не наблюдала зло в Черных Кораблях, кроме огромных расходов. Мать, казалось, уговорила себя, что новая жизнь для нее лучше прежней, поэтому я всегда представляла Черные Корабли как относительно безопасное место для потомков и сохранения чистоты крови Домов.

Как бы я хотела сейчас, чтобы Мама рассказала о себе, как все произошло у нее. Возможно, Отец нанял специальных людей, чтобы выбрать себе жену. Возможно, Мать была уже готова к этой жизни. Опять от горя полились слезы. Я бы все отдала, чтобы освободиться от всего случившегося. Я бы выбрала Ника. Я бы отказала де Ври. Между нашими Домами была бы долгая борьба, но мы бы победили.

«Не обманывай себя, Катрин Магдалина Алиша Халарек, — шептал дух моей матери. — Ни один Дом не может позволить себе соединиться с другим Домом, уже тесно спутанным с кем-то».

Я пыталась подавить обиду, но это было безнадежно. Согласиться на близость с врагом, чтобы подарить ему ребенка, даже если этот ребенок будет наследником Дома Халарека.

«Ох, Ник, — бормотала я, — как мы были глупы, когда отказались от любви и удовольствия ради такой глупости, как фамильная честь и власть».

Я съежилась в маленький комочек и рыдала, рыдала, рыдала. Было уже совсем темно, когда я вытерла слезы, разгладила платье и набросила свадебную накидку на голову, чтобы скрыть свое заплаканное лицо. Брандеру доставили бы удовольствие мои слезы. Эннису, я думаю, нет.

«Поведение выдает чувства», — всегда говорила моя мать. Теперь я могла проверить это.

— Теперь я готова, — произнесла я.

Эннис стоял, протянув мне руку. Я взяла его за руку, и он повел меня в свою комнату.