"Книга Иджила" - читать интересную книгу автора (Миллс К. Дж.)

4

В палате Совета Ричард Харлан спустился по рядам к сектору Халарека и встал на колено перед Ларгой. Карн бросился к двери кабины. Стражники сдвинулись, преграждая путь Ричарду и закрывая Карна. Ричард поднял руку Ларги к своему лбу в знак глубочайшего уважения Гхарров. Ларга отдернула руку. Ричард рассмеялся и встал. Его голос долетел до Иджила глухим и невнятным.

— Не сердитесь, миледи. Когда закончится сегодня собрание и решения будут объявлены, наши Дома больше не будут воевать друг с другом. Феод закончится. Я надеюсь, это обрадует вас и леди Катрин. Пожалуйста, передайте ей мое восхищение и скажите ей, что я надеюсь скоро лично побеседовать с ней.

Ларга побледнела. Около стола фон Шусса Ник фон Шусс вскочил на ноги. Только рука барона задержала его.

Иджил стиснул зубы.

— Нет! — выдохнул он с силой. Ричард рассмеялся, поклонился Ларге с необыкновенной грацией, торжествующе взглянул на Карна, с издевкой на Ника и отошел через открытый край полукруга Девяти к столу Харлана. Ларга обернулась к Карну, по-прежнему бледная.

— Никогда, — прошептала она. — Я никогда не отдам ему Катрин.

— Не позволяйте ему увидеть, что он достиг цели, матушка, — сказал Карн очень спокойно. — Мы доставим этому выродку слишком большое удовольствие.

И в этот момент под звуки труб маркиз Гормсби вошел с отрядом солдат Совета.

Фригдис, с раскрытыми ладонями на столе, вращала головой от плеча к плечу, вперед, назад и снова по кругу.

— Я никогда так долго не напрягалась, — сказала она. — Видение — это верование, как говорили древние, но теперь ты видел Халарека живым, и я предпочла бы перейти к концу собрания, к приговору Совета. Это устроит тебя, — она взглянула на Иджила, — или остаток от тебя?

— Приговор Совета кому? — Иджил слышал едкость своего вопроса.

Фригдис покрутила головой еще немного, несколько движений сделала плечами, затем обернулась к Иджилу с улыбкой.

— Ты говоришь так, будто сомневаешься в благородстве лордов Девяти Семей. — Она иронически всхлипнула. — Какое у них благородство? Годи, мы продолжим?

Годи улыбнулся.

— Ты рассказчица.

Иджил отметил, что они не ответили на его вопрос.

Фригдис повернулась и оперлась осторожно о край стола. Остальные Наблюдатели сидели в расслаблении на полу.

— Были парламентские дебаты по ведению дел, опекунству Харлана, очень важный доклад Гильдии. — Фригдис взглянула на Иджила. — Доклад Гильдии, если ты припомнишь, должен был решить, причастен или нет Дом Харлана в лице последнего герцога к многочисленным покушениям на жизнь Карна Халарека, когда он был на кораблях Гильдии.

Иджил кивнул. Он помнил. Письмо Карна, перечисляющего его трудности на борту корабля Гильдии, было введением в жестокость политики и клановых феодов Старкера-4.

Фригдис глубоко вздохнула и отвернулась к дальней стене, будто видела историю там.

— Председатель объявил голосование по опекунству, так как доклада Гильдии все еще не было. — Ее голос стал ниже и напряженней. — А доклада Гильдии еще не было потому, что Председатель приказал солдатам Совета не впускать делегацию Гильдии. Гильдия! Члены Гильдии угрожали Старкеру-4 эмбарго на неопределенный срок.

Иджил глубоко вздохнул. Фригдис взглянула на него пристально.

— Я вижу, ты понимаешь, что означало бы эмбарго. Для Гхарров хотя бы.

— Она поменяла положение. — Гильдия представила неопровержимые доказательства того, что Харлан много раз пытался убить юного Халарека, вручила свидетельства и фотоснимки и отбыла. Вскоре после этого Харлан попытался заколоть лорда Карна. Ларга отодвинула своего сына с дороги и приняла удар кинжала.

— Нет, — прошептал Иджил. Он подумал о тонкой золотой женщине с ее очарованьем, красотой, острым умом, честолюбием, и больше всего о ее железной воле, воле, которая сдерживала Девять Семей, пока Карн не добрался до Старкера-4. Она была мертва. Теперь нет лучшего советника Карна по выживанию в политике Гхарров. Иджил покачал головой. — Что будет теперь с Карном без нее? Он чужак среди этих мясников.

— Он быстро учится, — сказал сухо Годи. — Он забрал семь владений вассалов Харлана, прежде чем разразилась гроза.

Флоки тихо рассмеялся.

— Чтобы насолить «мясникам» Девяти, Свободные лишили Семьи председательства, приговорили Ричарда Харлана к девяти годам одиночества в Бревене и передали вассалам Харлана опекунство.

Иджил присвистнул:

— Так много для Дома Харлана. Будет тридцать крошечных поместий, прежде чем Ричард освободится. — Он взглянул на Годи. — А что Карн?

— Совет, именно Свободные и малые Дома, назвали его главой Дома.

Иджил кивнул головой, будто это помогало соединить все, что он сейчас видел и слышал, в единое целое. Ларга мертва, убита. Ричард надолго в заключении. Свободные возглавляют Совет. Карн — глава Дома и мстит. Месть, в конце концов, это то, что Иджил понимал очень хорошо, хотя на Болдере в последние века подобные дела решались либо Верховным Судьей, либо смертным поединком вместо феода.

На мгновение в комнате воцарилась тишина. Затем Годи выпрямился.

— Это изнуряющая работа, особенно звук. Но ты увидел, что Халарек сейчас в безопасности.

Иджил оглядел хозяев.

— Сейчас? Почему только сейчас? Ричард в заключении. К тому времени, когда он будет свободен, у него не останется верных вассалов. А Фригдис говорила о грозящей катастрофе, но Ларги уже нет. Что вы знаете, но не говорите?

Наблюдатели переглянулись, и Годи кивнул. Фригдис облизнула губы и долгим взглядом осматривала стол, прежде чем заговорить.

— Ричард Харлан сбежит из Бревена когда-то весной. — Фригдис замолчала и оглядела присутствующих, будто спрашивая совета. — Халарек не может противостоять ему сейчас, молодой Лхарр очень неопытен и слишком далек от жизни Гхарров. Харлан и его союзники вернут Старкер-4 к варварству, и Гильдия откажется, это погубит нас и Верхний Мир тоже.

Иджил сглотнул и на мгновение замер.

— Гильдия, — наконец-то он смог выговорить, — Гильдия снабжает вас?

У Годы вырвался смешок.

— Сынок, как много, ты думаешь, подземелья в бедной минералами породе могут дать? Конечно, Гильдия помогает нам — части реакторов и топливо, химия для гидропоники, фабрики, семена, электроника — этого мы не можем получить из здешних материалов.

— Минутку, — Иджил быстро оглядел комнату. — Гильдия знает о вас, а Гхарры — нет?

Арн и Флоки кивнули.

— Но как это могло случиться? — Тон Иджила был безрадостным.

Флоки пожал плечами.

— Традиция с обоих сторон. — Он грациозно опустился на пол, продолжая говорить. — Гильдия придерживается абсолютной нейтральности. Полное невмешательство в чужие дела. Если ты помнишь, после тех покушений Гильдия объявила, что больше не будет брать никуда членов Девяти, так как один из Девяти законы феода принес на бору корабля Гильдии. Этот феод может разрушить репутацию Гильдии, навредив пассажирам и их товарам. Что до Гхарров, аристократия придерживается не очень строгих нравов. Они уверены, что знают все о своем мире и своем обществе, что им надо знать. Это было всегда, когда могущественные высшие классы управляли обществом и его армией. — Голос Флоки почти звенел.

— Мы все это имели и больше не желаем возврата, — Арн хихикнул, потом притих. — К слову, в этом мире есть многое, о чем Гхарры не подозревают.

— Например?

— Мы.

— Значит, вы шпионите за Верхним Миром, чтобы удержать здесь Гильдию?

— Иджил посмотрел на каждого Наблюдателя.

— Без Гильдии мы не выжили бы, — сказал Годи.

Арн стучал пальцами, уставившись взглядом на кончики.

— Ты даже представить себе не можешь, как ужасна была жизнь в первые годы после катастрофы. То, что было в этом мире полезного и питательного, только эта малость и была, чтобы выжить. Больше половины оставшихся в живых после аварии погибли в первую зиму от холода. Половина оставшихся — в следующие пять лет.

— Ко второму поколению, между тем, — добавил Флоки, — наши предки снова имели галактическую связь. Они связались с Гильдией, и она пришла. Мы торговали вещими камнями — за товары несколько веков.

Арн кивнул:

— До сих пор стоящий товар…

Флоки одарил его хмурым взглядом, и Арн прикрыл рот. Флоки продолжал:

— Гильдия предлагала вызвать корабль с Болдера, но мы вложили очень много сил, чувств и жизней в этот мир. — Он взглянул на Иджила. — Гильдия возвращалась каждые год или два, пока не появились корабли поселенцев Гхарр. Общины просили Гильдию пропустить два лета, чтобы не обнаруживать уже существующую торговлю, ведь никто не знал, какого сорта новые соседи.

— Флоки нахмурился и уставился взглядом в темно-красный пол. — Мы оказались правы, не доверяя соседям. Они были и сейчас есть кровавые бандиты.

Годи встрепенулся и оглядел присутствующих.

— Мы ушли далеко от сути, друзья.

Арн взглянул на Годи, на Иджила, пожал плечами.

— Теперь тебе должно быть ясно, почему Гильдия должна остаться, Иджил.

Иджил кивнул. Арн продолжал:

— Дом Харлана и Дом Халарека среди всех определяют будущее этого мира. Не своим богатством и политической мощью они определяют это, когда боги знают, что Халарек обладает слишком малым и в том, и в другом сейчас, но потому, что феод заставляет Гильдию оставаться здесь. Поэтому-то мы наблюдали за ними с тех пор, как начался феод.

Иджил кивнул. Флоки стал объяснять.

— Мы видели Ричарда, бежавшего из Бревена и ведущего свой Дом к управлению Советом и всем Старкером-4. Его Семья создаст мир, в котором грабеж, предательство, бесконечные междоусобные войны, голод и рабство будут обычным явлением. Может быть, ты думаешь, Гхарры живут так сейчас, но сейчас, по крайней мере, есть подобие Закона и контроль Совета…

Годи прервал Флоки, коснувшись его руки, затем посмотрел оценивающе на Иджила. Он глубоко вздохнул.

— Ричард Харлан — лидер с огромной волей и искрой божьей. Совет разбил его попытку прийти к власти в этот раз потому, что в своей надменной самонадеянности он совершил незаконный захват владений Халарека. Дом Халарека сейчас недостаточно силен, недостаточно мудр юный Лхарр, чтобы в этом мире долго противостоять Харлану. Но юный Лхарр — это единственная оппозиция герцогу. Если герцог сбежит и разобьет Халарека, Гильдия вскоре уйдет. Она никогда не рискует своим имуществом в мире, управляемом грабителями и диктаторами. Гильдии это никогда не требовалось. Она всегда поддерживала безукоризненный нейтралитет, даже здесь, в далеких мирах, ведь не всем нужна Гильдия. Она не нужна им. — Затем он добавил в раздумье: — Действительно, многие из дальних миров принимают цивилизованные формы правления в основном, чтобы пришла Гильдия.

Годи распрямился, вытер ладони о свои брюки, встретился с Иджилом глазами.

— Мы хотим, чтобы ты поймал Ричарда Харлана и вернул его, невредимого, в Бревен до того, как он сможет навредить.

Сердце Иджила замерло. Ричард Харлан! Шанс отомстить Ричарду Харлану! Годи давал ему шанс с Харланом!

— Конечно, я сделаю это. Разве вы сомневались в этом? — Напряжение сказалось в хрипотце его высокого голоса.

— Я думал нечто подобное, — сухо ответил Годи, — когда известны условия.

Только тогда Иджил оценил фразу «вернешь невредимым в Бревен». Идиот! Дурак! Тупица! Ты бросился на приманку слишком быстро! Им удалось захлопнуть за тобой клетку!

На секунду гнев Иджила обернулся против Годи, но Годи только играл по правилам, хорошо известным Иджилу. Он просто был сообразительнее.

Годи наблюдал за ним, и Иджил знал, что он понимает лихорадочные мысли Иджила. Он ждал, пока Иджил справится с гневом прежде, чем он сможет договорить.

— Мне никогда не приходило в голову, что ты согласишься схватить Харлана, даже не спросив об условиях. На Болдере все такие неосторожные? Ладно, не имеет значения. Обещание не клятва, но тем не менее. Ты не можешь теперь отказаться от формальностей обещания. — И прежде, чем Иджил сообразил, Годи прошмыгнул мимо него и вышел.

Иджил вернулся к себе. Через несколько часов он все еще сидел на краю кровати, браня себя за глупость. Он должен был предполагать, что Наблюдатели имеют причину показывать ему Карна. Нет лучшего пути разжечь гончего пса, чем показать ему то, что вызовет его ярую ненависть. Убийца Ларги сделал это. Потом они его сбили с толку и соблазнили так, что он дал опрометчивое обещание.

Размышляя об этом злополучном вечере, Иджил все больше убеждался в том, что рассказы о кораблях и выживании были изворотливым представлением, увеличивающим его любопытство и усыпляющим его природную подозрительность.

Он попался, как простак. Он пообещал схватить Ричарда, не думая о том, что его противник, Годи, потребует взамен. И обещание было только шагом от клятвы. Потом он вспомнил, что клялся никому ни слова не говорить о существовании Наблюдателей. Но эта клятва, казалось, не имела значения, когда единственное, что его ожидало, было жизнью в подземелье.

Слишком поздно он вспомнил слова Верховного Судьи, повторявшего много раз: «Всегда рассматривай каждый возможный аспект клятвы». А Я ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛ. НЕ СДЕЛАЛ! ОН ОПУТАЛ МЕНЯ КАК ПАУК МУХУ! ВОТ ГДЕ Я ПОПАЛСЯ НА МЕЧТАХ О СЛАВЕ!

В глубине своего сердца Иджил признавал, что, когда Годи предложил ему шанс поймать Ричарда, он видел себя мстителем за красивую мужественную женщину, бесчестно убитую среди издевающихся врагов; возможно, он получил бы ее прелестную дочь в жены. О таких историях слагают баллады тысячи лет.

Сейчас в его спальне была ночь, и мальчишеские грезы казались смешными. Такие истории делают дураком. Иджил опустил голову на руки. «Мой дед и отец создали и расширили огромную торговую империю. Хэдд открыл Канопию для торговли после многочисленных неудач других людей за сотни лет. Гринг изобретал усовершенствования для систем ориентировки звездолетов, когда ему еще не было двадцати, Эйнар стал вице-адмиралом в тридцать. Сольвейг — именитая сивилла, как мать. Даже Доннер и Кеннер лучше меня, они блестящие ученики. И вот я. Я собирался стать менестрелем, скальдом, но для этого у меня нет голоса. Потом я хотел стать знаменитым художником, но для этого недостаточно моего невеликого таланта. Я прибыл сюда, чтобы стать военным героем. — Иджил горько рассмеялся. — Родные умирают, и сам умрешь, но слава, которую завоевал, не умирает никогда».

Слава, уважение. Иджил склонился еще ниже, его лоб почти коснулся колен. «Что мне делать теперь? Неужели я всегда буду тем самым уродом, без которого не обойтись в семье?»

Долгие часы стыда, фрустрации и безнадежности опустились на него. Ему стало еще тяжелее, когда он вспомнил о хрустальном столе и Видении. Возможно, ему удастся уменьшить ущерб от данного им обещания. Вернуть Харлана живым? Что же это за месть такая?

Иджил напряженно размышлял. На Болдере было законно и принято увильнуть от клятвы, используя любую словесную или логическую промашку в клятве. Если бы Иджилу повезло и если бы у него была хотя бы крупица материнского таланта, возможно, он мог бы видеть будущее тоже, и этим получил бы небольшое преимущество в роковом соглашении с Годи. Если Годи нужен был Харлан, значит, это было провидение господа, и Иджилу нет нужды нарушать клятву, данную Карну. Господь не желает, чтоб Иджил умер клятвопреступником. Возможно, он тоже поможет Иджилу видеть. Хронометр на стене спальни известил о раннем часе, Иджил выскользнул из комнаты. Он продолжал говорить себе, что если у него есть хоть капля дара Олафсонов и если удача не оставит его, у него есть шанс на Видение тоже.

Комнату с хрустальным столом он отыскал легче, чем ожидал, и у дверей не оказалось стражи. Длань господня. Иджил заглянул в приоткрытую дверь. Внутри тоже никого. Иджил шагнул в комнату. Никакого тревожного сигнала. Он подошел к хрустальному столу. Стол мерцал в сумеречном свете комнаты. Он не видел ни малейшего движения на нем, даже такого, какое замечал раньше. Он опустил сваи ладони на край стола и стал пристальна вглядываться в сверкающую поверхность. Только женщины были сивиллами. На Болдере только женщины всегда были ясновидящими. Было ли это только обычаем или некоей биологической особенностью?. Иджил призвал господа на помощь и затем сосредоточился на центре стола.

Он думал о Карне. Он думал о нем, вспоминая детали. Но магический кристалл насмехался над ним. По краю поверхности шел ободок, отполированный тысячами пальцев за сотни лет. Но все было непроницаемо перед той ничтожной силой дара, которой мог обладать Иджил. Иджил напрягал воображение, желая, чтобы хоть что-нибудь или кто-нибудь явилось на поверхности. Но перед ним был только золотистый сверкающий кристалл. Пот заливал его глаза. Его большой палец ныл от давления на стол. Он терял надежду.

Вдруг, едва различимо, на стекле появилась толпа в праздничных одеждах. Медленно, по мере прояснения изображения, Иджил узнавал Большой Зал в замке Онтар. Торжество пронизало Иджила, и картина исчезла. Иджил раздраженно погасил вспышку радости и сосредоточился изо всех сил. Снова на кристалле возник Зал, наполненный дымом и копотью факелов и далекий, будто он наблюдал с потолка. В Зале было полно народу в пестрой одежде. Факелы горели вдоль стен. Знамена с зелеными и синими цветами Дома Халарека развевались на верхней галерее.

«На знаменах нет черных полос, — буркнул Иджил. — Значит, это не поминки по Карну».

Ему было трудно определить, что же случилось. Он ничего не слышал, и изображение колебалось как дым, как только его внимание ослабевало. Большая группа людей двинулась в начало зала. Карн вышел вперед и поднялся на возвышение. Его сжатый кулак взметнулся над головой. Толпа размахивала платками и шарфами. Хотя Иджил ничего не слышал, он знал по предыдущим церемониям, что все кричали: «Да здравствует Халарек!»

Ликование захлестнуло Иджила. «Я могу это делать! Я могу! — Он устало согнулся над столом, потный и дрожащий. — Господи, благодарение тебе! — сказал он. Потом: — Я так устал! — Он вспомнил слабость Фригдис после видения Совета. Ликование вернулось. — У меня есть этот Дар!»

Ноги его от напряжения ослабли. Иджил опустился на пол. Он поставил локти на колени и опустил свою голову на руки. Иджил понял, что задремал, только когда услышал шаги рядом с собой. Иджил отклонился виновато и поднял глаза. Перед ним был Годи.

«Я не только в этой комнате без позволения, но и кричал так, что все об этом могли узнать. Глупец!»

— Тебе удалось? — спросил Годи, опускаясь на корточки, чтобы глазами быть на уровне глаз Иджила.

— Удалось? — Иджил уставился на него, скрывая смущение. Годи не был рассержен, как Иджил предполагал.

Годи рассмеялся.

— Есть только одна цель для того, чтобы прийти сюда, сынок, это Видение. Кроме того, кто-то услышал твой крик: «Я Вижу!» Мы не были уверены, есть ли у тебя этот дар, что ж, мы наблюдали.

Опять перехитрили! Иджил был удивлен горечи, которую почувствовал. Приманка свободы по-прежнему маячила перед ним, как морковка перед осликом. Он не должен рисковать, теряя шанс на этой приманке, и показывать Годи свой гнев и огорчение от этой проделки. Получит ли он свободу, преследуя Харлана, или это очередная ловушка? Сын Викингов был знатоком таких трюков. Он иногда и сам проделывал подобное.

Иджил надеялся, что его голос звучал спокойно.

— Что это вам даст?

Годи изучал Иджила.

— Если ты дал нам клятву, но не обладаешь Даром, нам пришлось бы научить тебя с помощью препаратов и снов. Успешно бороться с Ричардом Харланом, который отлично знаком с этим миром и окружен вооруженными людьми, можно только обладая Видением. Это было бы твоим единственным преимуществом.

— Почему вы просто не читаете мои мысли?

— Мы говорили тебе, когда ты только появился, и повторим тебе сейчас, мы не касаемся мозга, не вмешиваемся в мысли. Это опасно и сложно. Это было запрещено в самом начале. Это значит, что искусство пользоваться им никогда не развилось бы и не будет развиваться. Ты можешь представить такую тесную, густонаселенную общину, как наша, без права на собственные мысли. — Годи встал. — Хватит. Время торопит. Оно идет быстрее, чем без Видения. Не так ли?

— Да, но это смутно, расплывчато и бледно. — Иджил поднялся. Он чувствовал себя разбитым.

— Покажи мне, — сказал Годи.

— Показать тебе?

— Да. Идем. — Годи сделал нетерпеливый жест в сторону стола.

Карн стоял на возвышении. Изображение было четче, теперь и Иджил мог узнать рубашку с длинными рукавами и синюю куртку Халарека, капюшон и отделанные мехом брюки Карна, надеваемые традиционно на церемонии. Карн оделся по случаю церемонии принятия присяги. Карн поднял сжатый кулак над головой.

«ЕГО СОВЕРШЕННОЛЕТИЕ! БОГИ, ЭТО СОВЕРШЕННОЛЕТИЕ КАРНА, И Я ВИДЕЛ ЕГО!»

Картинка потускнела, но Иджил отогнал свой восторг.

— Это было совершеннолетие Халарека? — спросил он наконец.

Годи кивнул.

— Мы говорили тебе, лорд Карн стал совершеннолетним несколько месяцев назад. Сейчас глубокая зима в Верхнем Мире. — Он отодвинулся от стола. — У тебя Видение достаточной силы для новичка. Твоя дружба и кровное братство сделают Халарека более доступным для твоего Видения. Мы сможем научить тебя нескольким вещам, и ты узнаешь, как толковать прошлое из настоящего, из настоящего будущее. Но мы не сможем открыть тебе это, пока не получим обещания насчет Харлана.

— Вы все же нажимаете на меня, не так ли? Я смогу увидеть моего лучшего друга, если сделаю то, что вы просите?

Лицо Годи помрачнело.

— Мы делаем то, что должны делать, чтобы выжить. Ваша дружба и кровное братство не оказывают на тебя давление? А твоя честь разве не оказывает давления? — Голос Годи дрожал от напряжения. — Мы обязаны остановить Харлана, ни один из нас не выживет Наверху. Мы не знаем климата и погоды уже две тысячи лет. Ты наша единственная надежда. Еще мы знаем, что такое зов кровной мести. И мы знаем, конечно, что Харлан не сможет бороться и составить партию в браке, необходимую ему, в следующие пять лет без его рук.

Смех Иджила был горьким. Он поднял свои руки.

— Я потерял их Наверху. Что заставляет вас думать, что я выживу?

— Мы научили тебя жить с телепатической связью с Бегунами.

Иджил удивился.

— Вы говорили, что вторжение в мозг других запрещено.

Годи кивнул.

— Да, именно это я говорил. Мы не вторгаемся в мозг Бегунов. Он предлагает информацию своей памяти для… размышления… и информация придет к тебе через машину библиотеки, кое-что мы используем со времен катастрофы, для памяти и истории. Ты переработаешь память Бегуна. Это безболезненно и нетрудно, я уверяю тебя, и это займет гораздо меньше времени и гораздо эффективнее, чем передача информации голосом или письмом.

— А если я дам обещание, я получу свободу и врага Карна?

— Ты получишь свободу и врага Карна. Привести в Совет или в Бревен, живого и невредимого.

Это было слишком.

— Невредимого? — Иджил гаркнул. — Это не месть!

Щека Годи дернулась, но он даже не повысил голоса.

— Это должно быть так, но я не могу тебе сказать, почему, так как это изменит будущее еще больше, чем наше вмешательство здесь. Это условие: ты получаешь свободу, Ричард Харлан остается невредимым. Если будет иначе, мы вернем тебя сюда, сотрем все о выживании в твоем мозгу и оставим здесь до конца дней.

Годи повернулся, чтобы выйти, но остановился и посмотрел через плечо.

— Обычно мы пользуемся процессом стирания только с Бегунами, потому что они опасны для нас, пока их память изменяется. Среди нас стирание затрагивает Дар. Подумай хорошенько, прежде чем дать обет, Иджил, сын Оудина. У тебя есть три дня. — Годи вышел.

Три дня.

Иджил снова сел. Казалось, что почва уходила у него из-под ног. Он уронил голову на руки. «Три дня. Если я не соглашусь, я останусь здесь навсегда или погибну в туннелях, а самоубийство позорно. Если дам клятву, я не смогу отомстить Харлану. Если нарушено данное обещание Наблюдателям, я не только буду опозорен, меня схватят, вернут сюда и сотрут память. — Он слепо смотрел в Верхний Мир и небо над ним. — Бог мой! Именно сегодня утром я думал, что ты протягиваешь мне руку! Почему ты не предлагаешь легких выборов?»