"Закон крови" - читать интересную книгу автора (Микулов Олег)Глава 11 ПЕРВЫЙ УДАРЛето в самом разгаре. Хорошее лето, жаркое, но в меру, не до удушья. Теплые дожди освежали землю в положенные сроки, и земля обильно давала пищу всему живому. Еды вдосталь; люди говорили: «Давно уже не знали такого обильного лета! Спасибо Предкам, зима будет сытной!» Все хорошо, но Колдун тревожился – чем дальше, тем больше. Приближался Колдун снова и снова уходил в Мир духов, но все как бы затягивалось какой-то искрящейся пылью. Сквозь нее пробивались только неясные образы, почти безмолвные… Что с ним происходит? Неужели он Колдун медленно перетирал руками травную смесь. Одну из самых сильных, что известны ему. Нужно попробовать еще раз – с красным грибом. Быть может, получится. Клубы пахучего дыма закрыли полог входа… закрыли весь Средний Мир. Язык и нёбо пекло, по телу разливалась приятная теплота. Потом тело исчезло. В этот раз завеса была не такой плотной, ее как будто раздвигали чьи-то могучие руки, раздувало чье-то мощное дыхание… «Плохо! Опасность! Опасность для всех! ОН вырвался!..» – таков был смысл ответов на настойчивые вопросы Колдуна. И еще советы: «В Нижний Мир! В своем Мире – на юг!» «В Нижний Мир» – это значит «над Его допустили. И выпустили назад. И защитили от черного дыхания Колдун долго отдыхал на своей постели, вытянувшись во весь рост, прикрыв глаза. Это был не сон – возвращение. Запах колдовского дыма уже развеялся, исчез и привкус красных грибов. Тело каждой своей частичкой впивало блаженную истому, наслаждалось ощущением Среднего Мира, такого знакомого, такого привычного и родного. Полог откинут, и вместе с закатным светом в жилище проникает легкий ветерок, примешивающий к любимому сосновому аромату запах дыма от очагов стойбища и мирные звуки будничной жизни. Люди довольны, они ничего не подозревают… В Колдун думал не о давнем – о близком. Дрого приходил к нему. И дары принес – как должно. Только… Узнал ли он за свои дары то, что хотел? Вряд ли. Колдун старался, как мог, но… Может ли другой понять то, что неясно до конца тебе самому? Да еще вчерашний мальчик, только-только прошедший простое, – Так что же мне делать? – Блюди Закон! Колдун и сам не был доволен своими ответами и советами. Дрого ушел неуспокоенным, растревоженным. Но что иное мог сказать ему Колдун? Послышались легкие шаги, и тень перекрыла трепещущий свет уходящего солнца. – Колдун! Старый! У твоего входа Донго, сын Эрема! – Пусть охотник Донго войдет и скажет, что привело его к Колдуну. Донго сел, скрестив ноги, на гостевое место, заслонив собой вход. В зареве заката казалось, его хрупкая фигура сама излучает сияние! Дар хранился в берестяном туесе, сработанном не слишком умело, но тщательно. Подвески из белого камня! И резьба на них не простая. Со смыслом. Донго сразу перешел к делу: – Могучий Колдун! Донго, молодой охотник, хочет пойти за тобой по твоей тропе. Донго готов на все. …Примет ли великий Колдун его дар? – Донго, охотник! Моя тропа нелегка. Верен ли твой выбор? – Да! – Меня поставили на колдовскую тропу рано. Почти ползунчиком. Начинать позже – тяжелее. И я не знаю, – У могучего ученика великого Хорру нет своих учеников. Быть может, он решится проверить того, кто пришел к нему сам? Мой дар… Пусть могучий Колдун его рассмотрит: он сделан без наставлений. У молодого охотника не было наставников – Колдун уже понял. Насечки. Сон и пробуждение Небесной Старухи. И – что-то – Донго, сын Эрема! Колдун принимает твой дар – условно! Сейчас – я не могу стать – Ты должен знать: послушание наставнику – беспрекословно! Я смогу стать твоим наставником не раньше, чем убежусь: годишься ли ты в ученики? Приходи чаще; Колдун будет тебя спрашивать. О разном. Ты должен отвечать. Порой, нечасто, можешь спрашивать и ты. Но я отвечу не на все вопросы… А сейчас… – А сейчас скажи: о чем в эти дни говорят между собой сыновья Мамонта? Не замечал ли ты в их разговорах чего-то странного? Донго задумался. Он был и удивлен, и смущен. – Странного? Не знаю; ведь я – молодой охотник… И не говорун. Разве что одно… Я не думал, что взрослые охотники так много говорят – – Ну… О черном колдовстве, о нежити… И еще говорят: появился громадный черный летун. – Крылан? Понимает по-нашему? А что ты сам об этом думаешь? – Не знаю. Крылана и я видел, а вот понимает он по-нашему или нет, не знаю. Только… Летуны – они ведь не опасные, а тут… Мне стало страшно! Оставшись в одиночестве, Колдун долго размышлял об услышанном. Крылан! Что это такое? Колдун был бы рад посчитать эти россказни плодом слишком буйного воображения некоторых охотников, таких, как Айм. Но Дон-го – не таков! Если он говорит, что видел, – значит, видел! И если он, к кому льнет даже полевка, испугался увиденного, – значит, это не просто большой летун. Самое лучшее, если это – только оборотень. Тогда нужно лишь узнать: Так или иначе, его нужно увидеть! Увидеть и постараться понять, что это такое. А до того оставалось одно – ждать! Ждать уже совсем недолго: Одноглазая засыпает, ее почти закрытый глаз появляется только утром, уже при свете. Никто не подскажет точный день Наступили темные ночи, на одну из которых должен прийтись А у охотников дела шли как нельзя лучше. Запасы сушеного и подкопченного мяса велики, хватит надолго, не говоря уже о шкурах, костях и прочем. Со второй Большой охотой можно подождать – до тех времен, когда стада начнут готовиться к кочевью на юг. Пока же пусть спокойно пасутся, пусть жир нагуливают, люди их будут тревожить редко, понемногу, ради свежего мяса. Тем более на левом берегу появились северные олени, больше, чем обычно! Это удача – такое вкусное мясо, такие тонкие, мягкие шкуры и такие замечательные рога! Дрого все же посетил Колдуна, но разговор дал очень мало. Почти ничего. Дрого понял только то, что Колдун и это пытался объяснить. Рассказывал о двух могучих духах. Прислужники одного из них и отцу его, и другим вождям помогают – на свадьбах. Они соединяют людей, от них – и домашний очаг, и дети. А вот второй… Колдун говорил Дрого это не касалось. Ни из-за своей Нату, ни из-за чужой Туйи, ни ради кого бы то ни было он не собирался ничего нарушать, никого убивать, – что за нелепость! В общем, получалось так: Гор, конечно, заметил, куда ходил Дрого. Отметил и то, что от Колдуна тот вернулся не скоро, и на следующее утро сам подошел к молодому охотнику. – Ты вот что, сын Арго, – заговорил Гор, по обыкновению насупившись. – Послушай старого: держись от Колдуна подальше, без нужды не якшайся! Не болен? Жену не увели? Духи по ночам не насмешничают, не допекают? Ну и нечего там делать! Мы – охотники; колдовские дела нас не касаются. И о том, что случилось, думай поменьше. Было и было. Прошло. Спасибо твоему брату Йому: разобрались в срок, как надо, честь по чести… Будешь много думать – чего доброго, и сам на кривую тропку собьешься. А ты – по своей, по охотничьей, – и все будет как надо. И без советов. Глянь, я старый, сколько пожил, а к колдунам уж и не помню когда обращался! И ничего; хорошо живу! А у тебя, сын Арго, вижу, и чутье есть, и смекалка, и терпение… И удар верен, – как ты тогда, на Большой охоте!.. Молодец! Давай-ка сплаваем с тобой на ту сторону, за олешком! Мне, старому, одному несподручно, сыновья ушли, а ты, слышал, еще и пловец. Гор действительно держался на воде неважно. Вцепившись в бревно, едва помогал ногами, то и дело отплевываясь, испуганно озираясь по сторонам. Правил в основном сам Дрого. Он-то нисколько не боялся воды: и здесь сказались уроки На левом берегу, обтерев тело рубахой и торопливо одеваясь (его трясло мелкой дрожью, хотя вода была очень теплая), Гор с удивлением посматривал на Дрого: – А ты и впрямь пловец! Это хорошо; это пригодится. Только на Дрого ушел с головой в новую жизнь взрослого мужчины-охотника. Не только другим, даже ему казалось: что было – прошло. Пережито. Поменьше об этом думать и идти своей, охотничьей тропой, не отступая от ее законов. Теперь он часто встречался с Нату. После Большой охоты та сделалась совсем ласковой. Гордилась. Но втайне завидовала своей подруге, Туйе. У той – все уже ясно, даже начальный дар получен; говорят, осенью хозяйкой очага станет. У своего Каймо. А вот она, Нату, если и станет, то еще не скоро. Ее Дрого терпелив и горд. Мужчина! Хорошо, конечно, да вот только как оно все обернется? Не получилось бы так, как с Навой… Первая красавица была, а теперь… Да, оказывается, Каймо нисколько не шутил там, в Потаенном доме, после Посвящения. Всерьез взялся за сватовство, не обращая внимания ни на укоры отца, ни на вздохи матери, ни на шуточки Вуула. Отнес к Серым Совам свой Начальный дар. Айон, отец Туйи, дар принял – ради дочери! – но в душе был недоволен Дрого над приятелем не насмешничал, но удивлялся. Может, и Каймо «коснулся своим черным крылом» этот самый Аймос? Ну и пусть! Хорошо, что его самого, Дрого, никакие крылья не задевали – ни черные, ни белые! Вот он и не будет спешить: присмотрится, поучится, себя покажет… Может, и в самом деле Нату станет хозяйкой его очага – только не сейчас. И не весной. Он – не торопыга! Нава оправилась от болезни, но сильно похудела, и с лица спала – одни глаза. Какая уж там «красавица»! На людях появлялась редко, закрывала нижнюю половину лица. Но ничто не спасало от насмешек: незамужние, особенно засидевшиеся, злы и на язык остры. – Эй, Нава, а жених твой где? Снова пошел – Ох и повезло же нашей красавице! Вот погодите, вернется ее Особенно старалась рябая долговязая Ата: женихи обходили ее стороной, и она уже давно втайне жалела, что отвергла несколько лет назад Йорга-неудачника. Сейчас она не упускала случая позлословить даже в отсутствие Навы. – К своему небось побежала! – шептала Ата подружкам-неудачницам и хихикала. Конечно, смеялись далеко не все. Да и насмешницам выговаривали: «Не поминайте лишний раз Насмешницы не догадывались, что Нава действительно встречается Они встречались не очень часто – раз в два-три дня, не больше. У колдунов слишком много своих забот, и не он приходил к Серым Совам – она уходила за три лога, на место давнего лесного пожара – косогор, поросший молодым сосняком. Родители знали об этих встречах и были рады. Лишнего не говорили, другим – тем более, но порой спрашивали у дочери: а Начальный дар – когда же? Нава молчала: нечего ответить! Как объяснить, что встречаются не молодые любовники, не жених и невеста – Колдун-Куница объяснил Наве, что в ней проснулась Она знала, конечно, что такое – их Узун. Она верила молодому Кунице. Но все же… А он продолжал: Так вот и начались их встречи. Нава была очень благодарна своему спасителю – за все, не только за целение. Каково было бы без этих встреч под градом непрестанных насмешек? И за рассказы о Однажды Нава спросила у своего наставника: – Он ответил серьезно и строго: – Нава не только училась пользоваться скрытой силой. Отвечала на вопросы наставника, рассказывала свои сны. И слух о Узнав об этих снах, колдун-Куница посерьезнел и, поколебавшись, снял с шеи свой оберег. – Оберег помог: сны прекратились. А в последнюю встречу Нава обмолвилась о насмешницах. Случайно обмолвилась: пусть себе тешатся, ей нет до них дела! Но наставник стал совсем хмурым. – Пойду к Гарту. Это нужно прекратить! – Но, Куница, мне ведь все равно! – Не в этом дело. Они не понимают, что призывают Зло! Он, видимо, вырвался, а Его еще сами люди зовут… Это вредит вашему Роду; да что там, всем нам вредит – и детям Мамонта, и детям Куницы! И кроме того, колдун-Куница надеется, что Нава уже решила встать на тропу своего наставника! Но поговорить с Гартом удалось уже после того, как разразилась беда. Не там, где ее ждали, нет. У ближайших соседей детей Куницы. Небесная Старуха спала уже три ночи. Утром, когда люди были на ногах, занимались своими делами, среди детей Мамонта поднялся встревоженный шум. На тропе, ведущей в их стойбище, появился горевестник из дальней общины детей Серой Совы, той самой, что соседствует с Куницами. Арго торопливо вышел к тотемному столбу. Колдун уже здесь – последние дни он часто бывает в стойбище, чаще, чем у себя. Поклонившись, горевестник произнес: – Арго, великий вождь детей Мамонта! У Айрены, твоей дочери, горе: умер Лайми! Айрена просит Арго, своего отца, Айю, свою мать, Дрого, своего брата, посетить наше стойбище и разделить ее горе. Колдун детей Куницы просит могучего Колдуна детей Мамонта посетить жилище детей Серой Совы, в которое пришла смерть. Наш вождь Нерт присоединяется к этим просьбам. Айрена, старшая дочь Арго и Айи, очень похожа на свою мать. Не только телом и лицом, – как и Айя, она рожала дочерей, пока не принесла почти в сорок лет позднего сына. Любимого. Над ним-то, мертвым, и склонились сейчас два колдуна. Их лица были не просто сосредоточенны – мрачны. Еще собираясь в путь, Арго чувствовал: что-то не так! Смерть любимого шестилетнего сынишки – большое горе для отца и матери, но не для общины. Конечно, его проводят как должно, – пусть не сетует, пусть не пытается свернуть с ледяной тропы назад, но пусть поскорее вернется (уже побывав там, у предков), когда настанет его новый срок. И все же такая смерть – не общее горе. Нет ничего удивительного в том, что Айрена пригласила их, своих родителей и брата. Но при чем же здесь Колдун детей Мамонта?! Неужели колдун-Куница, пользующий не только свою общину, но и эту, своих соседей, не может сам проводить ребенка? По дороге Арго пытался расспросить своего Колдуна, но тот уклонился от ответа. – Не знаю. В этом году творится много странного. Дойдем – увидим, в чем дело. Здесь, в дальней общине детей Серой Совы, странного и непонятного еще больше. Плачет в своем жилище Айрена, плачут ее дочери – старшие, давно кормящие свои очаги, одна в общине детей Куницы, вторая в общине Кано, и младшая, двенадцатилетняя девочка, еще не прошедшая Посвящение. Плачут подруги Айрены. И Айя к ним присоединилась. Это все – как и должно быть. Но почему так внимательны, так встревожены два колдуна, два действительно могучих колдуна, склонившиеся над мертвым телом? Почему у входа в жилище – не только опечаленный отец, не только детишки – товарищи Лайми? Кажется, здесь, поодаль, собралась едва ли не вся община! И вождь – здесь, и тоже мрачен, насторожен… А сам мертвый мальчик? За свою жизнь Арго перевидал многих мертвецов – разного возраста и спустя разные сроки после того, как человек встал на ледяную тропу. Но такого… Взглянув на Лайми в первый момент, Арго едва не вскрикнул: «Да вы что, не видите, что мальчик просто спит?» И все же он был мертв; не было биения сердца, не было даже следов дыхания, тело, казавшееся живым, – холодное. В смерти Лайми не оставалось никаких сомнений! Детишки столпились у самого входа. Некоторые всхлипывали, по примеру женщин; большинство о чем-то перешептывалось. Вдруг четырехлетняя голенькая кроха решительно просеменила внутрь жилища и потянула колдуна-Куницу за рукав: – Колдун! Колдун! Сплоси у Лайми, почему он не встает? И когда его новый длуг к нам плилетит? Малышам позволяется многое, почти все. Они и колдунов обычно не боятся, и на плечи к вождю могут при случае вскарабкаться – наказания не будет. Но сейчас Куница обернулся слишком резко. Кроха хотела улепетнуть, но он осторожно придержал ее рукой: – Не плачь, не бойся. Скажи мне, что это за – Ну… Лайми сказал: к нему плилетает ночью. Такой… Говолит, как мы, и показывает интелесное. И к нам обещал плилететь. Колдун приобнял девочку, внимательно глядя в ее личико: – А не прилетал еще? Ни к кому из вас? – Не-а… – Ну хорошо. Беги к своим. Колдуны о чем-то зашептались. Затем старик глазами попросил Арго выйти наружу. – Вождь Арго! Мы понимаем, твоя дочь в большом горе, но мы должны ее спросить. И девочку, твою внучку. Иначе может быть большая беда! Понурый муж Айрены сидел у входа; уставясь в землю, пощипывал бороду. Услышав разговор, со злобой посмотрел на Колдуна: – Меня Куница уже расспрашивал. Нечего отвечать: последние ночи спим даже без снов. Лег – и словно в яму какую-то, до утра. И сегодня. Встали, а он… Крепкий, жилистый мужчина, едва начавший седеть, резко стиснул зубы, сжал кулаки и вновь уставился в одну точку. Колдун ответил: – Мы знаем. Но мы хотим услышать, что было с Лайми в эти дни. Сын Серой Совы должен согласиться: женщины об этом расскажут лучше. В ответ – пожатие плечами: делайте как знаете! Теперь все равно! Арго пошел в жилище, к своей убитой горем дочери. Утирая безостановочные слезы (она-то плакала не ради обряда!), Айрена рассказала все что могла. Слабость и бледность у Лайми она заметила два дня назад. Мальчик был вялым, целый день провел дома. К детишкам ушел только под вечер, когда солнце уже садилось. В подобных случаях – средство известно. – Муж пошел за оленем, добыл и кровь сцедил; вчера свежей кровью отпаивала… Вроде бы порозовел сынок! Да и сейчас – видите? Действительно, глядя на розовощекое, казалось бы, пышущее здоровьем лицо покойника, на его припухлые, красные губы, трудно было поверить, что этот крепыш еще день назад страдал бледной немочью и нуждался в свежей крови молодого оленя! – А как он пил эту кровь? – перебил Куница. – Как воду! – Айрена махнула рукой и даже слабо улыбнулась сквозь слезы. – К вечеру снова повеселел. Думала – пошел на поправку. А утром… Она затряслась от почти беззвучных рыданий. – Даже укус прошел! – вдруг проговорила младшая дочь Айрены. – – А! – Мать помотала головой, пытаясь сдержать слезы. – На шейке. Слабый – два пятнышка, и крови нет. Спросила: «Кто тебя куснул?» – «Никто», – говорит. Видно, и не заметил. Ну, помазала чистотелом, он и прошел. Должно быть, еще вчера. Сегодня… Сегодня… Колдуны вновь склонились над ребенком. На его шее не было ни малейших следов. Куница осторожно прикрыл тело куском шкуры и вместе с Колдуном детей Мамонта покинул жилище. Арго и Дрого вышли следом. Погребальный плач возобновился. – Куница! – Отец, потерявший единственного сына, смотрел яростно. – Я не дурак и не В ответ прозвучало одно страшное слово: – По Живые мертвецы бывают и иные. Порой случается так, что тело убитого поднимают заклинаниями для того, чтобы он разыскал и покарал своего убийцу. Но есть еще Куница подошел к Нерту, вождю этой общины детей Серой Совы. Их сейчас же окружили охотники. Колдун говорил сухо, почти бесстрастно, но опытный слух ощущал в его речи огромное внутреннее напряжение. – Лайми погиб не от человеческого колдовства – от Заговорили все разом, но молодой колдун поднял руку: – Не сейчас. Слишком много дел, которые нужно завершить до заката. – А избавиться-то от этой нечисти можно? – спросил все же Нерт. – Или так и будем… Куница одно мгновение колебался, но ответил твердо: – Можно, хотя и очень трудно. Но сейчас нужно думать о защите. Он вернулся к жилищу. Осиротелый отец сидел все также безучастно, будто и не слышал сказанных слов. Молчали и сыновья Мамонта. Куница положил руку на плечо охотника: – Каймон, охотник! Мужайся, если не хочешь, чтобы беда твоя стала еще горшей! Я должен уйти, ненадолго, скоро вернусь. Ты же приготовь для Лайми могилу – хорошую, удобную. Там, где он умер. И собери его в дорогу. Женщины пусть приготовят лучшие одежды, а ты – оружие, инструменты – все, что нужно мужчине на дальнем пути. Но до моего возвращения его не обряжайте. Это сделать должен я сам. И один. Каймон поднял взгляд. В глазах его была прежняя ярость. – Колдун, Куница! Ты не наш, но ты помогал нам бессчетно – это знают все. И сейчас ты сделаешь все как надо. Но скажи… Скажи, – Об этом – после. Уже уходя, Куница обернулся: – Не забудьте о чесноке. Чем больше, тем лучше. Дрого молча смотрел, как работает Каймон: остервенело копает острой палкой землю, откидывает накопанное костяной лопаточкой Работа спорилась. Когда колдун-Куница вернулся, яма была почти готова – хоть бы и взрослому впору, если, конечно, колени подогнуть. Колдун одобрительно кивнул и поставил у края довольно увесистый кожаный мешок. Края разошлись, и Дрого увидел, что он доверху набит какой-то странной ярко-желтой и вязкой землей. Айрена уже приготовила простую белую рубашку и красивую шапочку, сплошь обшитую просверленными клыками песца. Рядом лежали два куска хорошо выделанной кожи, замшевый мешочек, по-видимому, с жилами и нитями из конского волоса, костяная игла и лощило. – Ничего еще не шила, – виновато сказала она. – Ведь тепло. А из старого вырос… Вот только шапочку и успела смастерить к осени. Теперь уж, может, там… – И не договорив, заплакала вновь. Молодой колдун погладил женщину по плечу: – Ничего, Айрена; терпи. Каймон, выровняв дно и края ямы, выгреб последнюю землю и молча пошел в глубь жилища. К тому, что собрала для сына его жена, прибавился целый набор кремневых орудий, уложенных в кожаный мешочек, и – Дрого невольно причмокнул от восторга! – великолепный костяной кинжал с широким, отточенным лезвием и такой же рукоятью, как у лопаточки, которой работал Каймон. – Все готово? – спросил Куница. – Тогда я должен сейчас в одиночестве подготовить вашего сына к трудному пути. Для него этот путь будет особенно труден, но я постараюсь помочь. Каймон! Я видел у твоего дома хорошую лопатку мамонта, почти целую. Будешь возвращаться – захвати ее с собой. И принесите сучья, потолще и попрямее. Все вышли на свежий воздух, к яркому, такому приветливому солнцу. Но ни его лучи, ни мягкая густая трава, ни привычные мирные звуки и запахи будничной человеческой жизни не могли вытеснить тяжелого, давящего чувства. Не только от смерти – больше от того, что сказал Куница. Нет, прошлое не миновало!.. Поблизости никого не было – ни детей, ни взрослых. «Боятся!» – подумал Дрого. Сейчас женщины плакали тихо, почти неслышно. И вполголоса о чем-то говорили. Мужчины молчали. Ждали долго; когда Куница их позвал, тени уже заметно удлинились. Маленький племянник Дрого, одетый в рубашечку и шапочку, сидел на дне могильной ямы, прислоненный спиной к стене. Не на самом дне – колдун устроил здесь специальное сиденье из той самой желтой земли, что принес с собой. Костяной кинжал был подложен сзади, под попку. Остальные инструменты лежали на дне, у ног. Как и положено, дно могилы обильно усыпано После прощания Каймон взялся за костяную лопаточку, чтобы засыпать могилу, но Куница его остановил: – Нет. Сделаем иначе. Из принесенных сучьев он соорудил над могильной ямой кровлю-настил, непрерывно напевая при этом заклинания. В заключение положил поперек ямы, точно над покойным, лопатку мамонта. Выпрямился во весь рост и палочкой, которую он, по-видимому, тоже принес с собой, прочертил лопатку двумя линиями – вдоль и поперек, произнося что-то непонятное. Наверное, на другом языке. Немного постояв, колдун детей Куницы вновь опустился на колени и, наклонившись над могильной ямой прямо к тому месту, где находилась голова Лайми, заговорил спокойно, убедительно: – Лайми, сын Каймона! Вот, у тебя свой дом, где ты можешь отдохнуть три дня, прежде чем встанешь на ледяную тропу. Тебе тут будет хорошо: и матери голос услышишь, и отца – они тебя хорошо проводили и в дорогу собрали. Но смотри, не ходи к ним, свой дом не оставляй! Их к себе тоже не зови. Ты ведь не хочешь плохого своим родителям, правда? И друзьям своим плохого не хочешь. Вот и оставайся в своем доме! Еду мы тебе дали и еще дадим, не бойся. А придешь потом по ледяной тропе к своим предкам, расскажи им все, что с тобой случилось. Скажи: «Мало пожил, скорее назад пошлите!» И Серые Совы будут тебе рады. А сейчас – спокойно оставайся в своем доме! Поминальная трапеза была недолгой. Прощались засветло. Колдун-Куница уходил к своим – ненадолго. Каймону и Айрене сказал: – Три дня, на рассвете и на закате – но при солнце! – кропите в могилу немного крови. Вот в это отверстие, у края лопатки. Совсем немного. Можно и свою, но лучше звериную – все равно чью… Я три ночи проведу под вашим кровом. Вам тоже придется оставаться здесь. Потом… Опасности уже не будет, но лучше постройте себе новое жилище. Со старым Колдуном пообещал встретиться на следующий день. – Буду неподалеку – у Гарта. Есть важный разговор. Жаль, что сегодня уже не успеть. Возвращаясь, почти не разговаривали. Было тоскливо и немного страшно, несмотря на то что весь мир еще был залит нежным вечерним светом. Дрого спросил, как бы у себя самого, ни к кому не обращаясь: – Все же почему Каймон смотрел на нас как на своих врагов? Будто мы во всем виноваты? Отец и мать промолчали, а Колдун сказал – тоже как бы и не в ответ, а себе самому: – Люди злы. В горе – особенно. Ищут виноватого – поскорее да поближе. И находят. Даже если виноватого рядом и вовсе нет. И вновь Дрого не понял. Как же так: «Находят, если виноватого и вовсе нет»?! Колдун-Куница три ночи провел вместе с семьей Каймона. Почти не спал, лежал на гостевой постели, чутко ко всему прислушиваясь. Две ночи из могильной ямы доносились слабые звуки. Какие – он проверять не стал. На третью ночь все стихло. |
||
|