"Дерзкая любовница" - читать интересную книгу автора (Барбьери Элейн)Глава 1Анжелика охнула от неожиданности и отлетела к стене. Затем нападавший вновь навалился на нее всей тяжестью. – Нет!.. Отпустите! Грубые руки шарили у нее за пазухой. Жадные губы накрыли ее рот, лишая возможности дышать, но она продолжала отбиваться. – Оставьте меня! – Черта с два! Теперь-то ты не уйдешь! Я и так заждался, когда наконец смогу взять тебя! Красивое лицо Эстебана Аррикальда исказила хищная ухмылка. – Вертихвостка.. кухонная девка с замашками королевы! Да одних твоих серебристых глазищ достаточно, чтобы доказать, что тебя зачали в грехе! Они кричат об этом на весь свет! Шлюха! Даришь свои милости кому попало – всем, кроме меня! Ну теперь тебе не уйти… Он схватил руки Анжелики и завел их ей за спину, затем притянул свою жертву к себе и принялся жадно целовать. Анжелика, полная отвращения и гнева, снова попыталась вырваться. – Да успокойся ты! Стоит моей матери хоть что-то заподозрить – и ты немедленно вылетишь из нашего дома! – Я сама расскажу сеньоре всю правду! Расскажу как вы гонялись за мной по всему дому как подкарауливали в коридоре!. Как напали на меня Хохот Эстебана Аррикальда прервал эту гневную тираду – Да ты и вправду дура, если вообразила будто мать тебе поверит! А даже если и поверит – ни за что не подаст виду! В самом деле с какой стати человеку с моим положением, наследнику огромного состояния и одному из самых завидных женихов в Мексике силой добиваться внимания ничтожной служанки, у которой голода должна идти кругом от одного моего благосклонного взгляда?! – Видно, что у вас голова идет кругом, – презрительно скривилась Анжелика – А мне ваша благосклонность вовсе не нужна! Я лишь хочу выполнять свою работу без помех – и получать свои семь долларов в месяц, – закончил за нее Эстебан и язвительно поинтересовался – Твоей семье эти деньги нужны позарез – не так ли Анжелика? Твой младший братец тяжело болен он умирает! Падре Мануэль уже не в силах ему помочь – Анжелика вздрогнула, и Аррикальд счел что доказательством, что верно определил ее больное место, поэтому продолжил – Если ты рассердишь меня Анжелика то больше не сможешь зарабатывать эти деньги, не так ли? – Проклятие! Отпустите меня! Она тут же почувствовала резкую боль Эстебан снова безжалостно вывернул ей руки и зашипел – Заткнись тебе скачано! Если мать услышит твои вопли она вышвырнет тебя вон, и я не смогу этому помешать! Она и так не хотела тебя брать – что священник ее уломал Вылетишь отсюда – тебя больше ни и один приличный дом не возьмут. Да и мне удобнее, чтобы ты была здесь, всегда под рукой, потому что я намерен брать тебя всякий раз, когда мне этого захочется. – Ничего у вас не выйдет! – Да неужели? Ну что ж, может это и заставляет меня хотеть тебя так сильно – задумчиво сказал Эстебан, а затем зашептал – Но я возьму тебя. Я возьму тебя прямо сейчас… От его уверенного тона Анжелика задрожала. Ужас придал ей силы: она вырвалась и опрометью кинулась к двери. Но Эстебан догнал ее и снова прижал к стене. Его руки вновь начали шарить по ее телу, а губы больно впились в ее рот, когда раздавшийся сзади голос заставил их обоих замереть. – Так вот ты где, Эстебан. Эстебан сердито вскинул голову и покосился на рослого парня, небрежно привалившегося к дверному косяку. В полумраке Анжелика не смогла разглядеть его лица, однако Эстебан явно узнал незнакомца. – Пошел прочь, Гарет! – резко сказал он. – Это тебя не касается! Анжелика открыла было рот, чтобы что-то сказать, но только охнула от боли – Эстебан крепко сжал ее руки. – Пожалуй, в чем-то ты прав, Эстебан, – процедил незнакомец, выпрямившись во весь рост. – Мне плевать на то, чем ты занимаешься. Но может быть, тебя заинтересует то, что донна Тереза повсюду тебя ищет. У меня такое чувство, что с минуты на минуту она заглянет сюда и вряд ли обрадуется, увидев, чем ты занят. Эстебан прожег незнакомца яростным взглядом и обернулся к Анжелике, которая, затаив дыхание, следила за изменяющимся выражением лица Аррикальда. Наконец он ухмыльнулся и, пообещав: – В другой раз, моя прелесть… – грубо отпихнул ее прочь. Затем Эстебан обратился к мужчине, чье лицо все еще скрывала тень: – Да, мне, наверное, следует спуститься вниз и успокоить ее. – И, пропустив незнакомца вперед, он пошел к лестнице. Все еще не веря в столь чудесное избавление, Анжелика поспешила скрыться в одной из спален роскошной асиенды семейства Аррикальд. Больше всего на свете ей хотелось бы вернуться сейчас на людную шумную кухню Пустота и уединенность апартаментов второго этажа могла спровоцировать Эстебана Аррикальда на новое нападение. Горничная Мария, работавшая наверху постоянно, была слишком стара, чтобы опасаться нежелательных проявлений внимания со стороны молодого хозяина. Но Мария заболела… и вряд ли поправится раньше чем через неделю. Заменить ее пришлось Анжелике. Девушка прерывисто вздохнула, не в силах сдержать нервную дрожь. Она давно заметила похоть, горевшую во взгляде Эстебана Аррикальда. Привычки молодого повесы ни для кого не были секретом, и она отлично понимала, что ей грозит. Анжелика собралась навести порядок в последней из комнат для гостей, но, взглянув в зеркало, ошеломленно замерла. Из-за борьбы с Эстебаном обычно гладко зачесанные иссиня-черные волосы растрепались и длинные пряди свисали на лицо. Упрямые завитки обрамляли высокий чистый лоб. Нежные, покрытые легким золотистым загаром щеки все еще заливал румянец. Красиво очерченные выразительные губы были сердито поджаты. Ее изящно вылепленное, с идеально правильными чертами лицо ничем не напоминало широкие, скуластые лица родителей. Да и ее кожа была намного светлее, чем у них Но главное, что приковывало всякий взгляд к лицу Анжелики, – это сияние огромных серебристых глаз, обрамленных длинными пушистыми ресницами. Впрочем, ее давно перестало смущать отсутствие сходства с родней. Она научилась не обращать внимания на дерзкие выкрики сверстников и злорадный шепот за спиной в деревенской лавке. В ответ на досужие вымыслы Анжелика только выше вскидывала голову, что еще больше злило сплетников. Когда-то Анжелика выслушала сбивчивый рассказ матери о подробностях своего появления на свет. – Папа тебе гораздо роднее, нежели человек, от чьего семени ты родилась. Я не знаю его, Анжелика. Я даже не разглядела его лица, когда он насиловал меня. Знаю только, что он не из здешних. Но пусть Бог ему будет судья Ты – хорошая дочь, и мы любим тебя всем сердцем. Слова матери навсегда отпечатались в ее памяти. Но неукротимый дух не желал мириться с несправедливыми обвинениями. И несмотря на наставления падре Мануэля о необходимости смирения, Анжелика упрямо отвечала на все ехидные замечания презрительным взглядом. «…Вертихвостка с замашками королевы… Что мамаша, что дочка… Шлюха… Грех у нее в крови…» Слова Эстебана Аррикальда всплыли в памяти, но подобное ей приходилось слышать всю жизнь. Подавленная унижением и стыдом, мать решилась признаться в пережитом лишь мужу да падре Мануэлю. Естественно, рождение светлокожей и светлоглазой девочки было воспринято окружающими как неопровержимое доказательство супружеской неверности Маргариты. И даже когда девятью годами спустя у нее родился Карлос – копия своего отца, – единодушно вынесенный приговор не смягчился ни на йоту. В ответ на детские слезы и обиды Анжелики падре Мануэль терпеливо повторял: – Ты ропщешь на цвет кожи, дарованный тебе Господом, тогда как многие благословляли бы его за ту силу и здоровье, что он тебе дал. Тебя не устраивает цвет глаз – а у иных глаза и вовсе не видят света. Анжелика, тебе следует воспринимать свою красоту не как проклятие, а как Божий дар… Однако смысл этих слов дошел до Анжелики, лишь когда только появившийся на свет Карлос был поражен тяжким недугом. Очнувшись, она торопливо принялась приводить себя в порядок. Нет, спуститься вниз в таком виде просто немыслимо! Нельзя возбуждать подозрений. Анжелика распустила волосы и попыталась расчесать их пальцами. Поняв тщетность своих попыток, она нерешительно потянулась к щетке для волос на туалетном столике. Приводя в порядок густые черные волосы, девушка вдруг подумала, что утром ее спасло лишь вмешательство незнакомца. Этот человек наверняка родом из Техаса, об этом свидетельствовал его выговор. Вероятно, он приехал сюда прошлой ночью вместе с остальными гостями, приглашенными Аррикальдом-старшим. Внезапно резко заболело под лопаткой. Анжелика охнула и поморщилась. Осторожно пошевелив плечом, она обнаружила, что блузка на спине повлажнела и прилипла к коже. Анжелика откинула в сторону волосы и повернулась к зеркалу спиной: на тонкой ткани краснели пятна крови. Чтобы лучше рассмотреть ссадину, она приспустила блузку. Всю спину испещряли следы грубых рук Эстебана. Взгляд Анжелики метнулся к умывальнику: надо как можно скорее смыть кровь! Она торопливо скинула блузку и двинулась было к умывальнику, как вдруг послышался какой-то шум. Анжелика обернулась С порога на нее мрачно глядел ее давешний спаситель. Девушка от неожиданности словно приросла к месту. А он меж тем не спеша вошел в комнату и закрыл дверь, затем подошел к ней вплотную. Его глаза скользнули по распущенным волосам, по кремовой коже обнаженных плеч, изящным рукам, прижимающим к груди скомканную блузку. – А я-то думал, с чего это Эстебан решил навлечь на себя материнский гнев? – процедил незнакомец, все так же мрачно глядя в широко распахнутые испуганные серебристые глаза. – Выходит, он не врал… Ты на самом деле на все готова… – Это неправда, сеньор! Столь дерзкий ответ, да к тому же данный на чистейшем английском языке, вызвал у техасца легкое замешательство. – Вот как, мы еще и разговариваем? – Намотав на руку прядь ее волос, он принялся поворачивать ее так и этак, приговаривая: – Где это ты раздобыла такую смазливую мордочку, малышка? А эти огромные блестящие глаза?.. Держу пари, папаша был немало удивлен, когда ты родилась на свет! Впрочем, после всего, что рассказал Эстебан, удивляться тут нечему. – Моя мать – порядочная женщина! – воскликнула Анжелика, морщась от боли. – И я горжусь ею! – Ты гордишься, что готова пойти по ее стопам? – Лицо техасца застыло. – Нелегкий же тебе предстоит путь! Эстебан сказал, что твоя мать стирает их вещи, но не смеет переступать порог этого дома. Полагаешь, что тебя удостоят большими почестями? – Мне все равно, что вы там про меня думаете или говорите! – выпалила Анжелика, чувствуя, как в груди закипает гнев. Она перевела дыхание и выпрямилась, стараясь овладеть собой. – А теперь, если вы будете любезны отпустить меня, я наконец займусь делом. Она выдержала презрительный взгляд техасца, хотя по ее спине пробежал холодок. А он как завороженный уставился на ее губы. Затем рот техасца скривился в улыбке: – Нет, малышка, тебе вовсе не хочется, чтобы я тебя отпустил. Тебе хочется еще побыть со мной, верно? – Его голос вдруг стал тихим и ласковым: незнакомец привлек ее к себе и погладил по обнаженной спине. – Подумать только, всего несколько минут назад ты была в объятиях Эстебана… – Нет, я хотела убежать от него. Он… – Ты хотела убежать от него так же, как стараешься убежать сейчас от меня, малышка? Его губы коснулись ее щеки и медленно двинулись ко рту. Анжелика беспомощно замерла, не в силах уклониться от поцелуя. Манеры техасца ничем не напоминали грубость Эстебана. А он тем временем прижимал ее сильнее и сильнее… Одна рука принялась осторожно перебирать шелковистые пряди волос, другая скользнула по спине и легла ей на грудь. Анжелика охнула и попыталась вырваться. Ну уж нет! Она не станет переходить от одного мужчины к другому, как будто она и впрямь… Сердитые черные глаза заглянули ей в самую душу. Техасец тихо чертыхнулся и спросил: – С Эстебаном ты играла в ту же игру, малышка? Оттого он был такой бешеный, когда я вмешался? – Я ни во что не играла… – И ты, конечно же, не признаешься, что осталась здесь, поджидая меня? – Глаза незнакомца сердито прищурились. – Ты что, жалеешь, что не назначила заранее цену? Или пытаешься выманить у меня побольше? Сколько же ты хочешь? Говори. Возможно, я сочту эту сумму вполне приемлемой… – Черт побери, да отпустите же меня! Но техасец еще сильнее прижал к себе Анжелику, так что ее бедро коснулось его бедра. – Ты добилась своего, маленькая ведьма! – прошептал он. – Называй же свою цену, и если она окажется чересчур высокой, это лишний раз докажет, что ты изрядно поднаторела в подобных играх, Его голос выдавал нешуточный гнев, но это не испугало Анжелику. – Мне ничего не нужно, кроме того, чтобы меня оставили в покое. Наверняка сеньора повсюду меня ищет. Я задержалась наверху слишком долго… – И ты, конечно, не желаешь, чтобы она догадалась – почему? Еще бы, тогда всем твоим играм придет конец, верно? – Отпустите меня! – прошипела Анжелика сквозь зубы, не в силах продолжать этот бессмысленный спор. Техасец резко отступил и стал бесстрастно наблюдать за ней. Раскрасневшись под его взглядом, Анжелика отвернулась и торопливо натянула блузку на плечи. И уже собралась было выскочить вон, но неожиданно остановилась, будто прикованная к месту. – На твоем месте я бы так не спешил, – техасец обвиняющим жестом ткнул в распущенные волосы. – Стоит на тебя посмотреть, и никто не поверит, что ты занималась уборкой! Она невольно покосилась на свое отражение в зеркале. Щеки покрывал яркий румянец, глаза возбужденно сверкали. А блестящая волна рассыпанных по плечам роскошных волос довершала откровенно чувственную картину. Девушка торопливо принялась приводить волосы в порядок. Собрав их в пучок, она направилась к двери, но техасец снова перехватил ее на пороге: – Подожди, малышка. Мне нужно убедиться в твоем мастерстве, ведь если я сочту цену приемлемой… – Нет у меня никакого мастерства… – разъяренно прошипела Анжелика. – Неправда… Не успела она и глазом моргнуть, как техасец поцеловал ее. Страстность горячих губ не оставила ее равнодушной – равно как и объятия его сильных рук, уверенно сомкнувшихся на ее спине. Но внезапно незнакомец резко отступил в сторону: – А теперь ступай, малышка, иначе вообще не уйдешь отсюда! Анжелика не замедлила воспользоваться предложением, замешкавшись лишь на миг, чтобы окатить техасца презрительным взглядом. А затем опрометью кинулась к черной лестнице, ведущей на кухню. – Анжелика! Что ты там застряла? Мария вдвое старше тебя, а управляется в два раза быстрее! Опустив глаза, Анжелика поспешила к кухонному столу: там уже громоздилась гора овощей. Однако ее молчание не усмирило гнев поварихи Кармелы: – То, что тебе на пару дней пришлось заменить Марию, еще не значит, что можно позабыть о своих обязанностях! Гостей полон дом. Нынче ночью приехали еще трое, и всех надо накормить! Анжелика покорно кивнула, а руки ее уже проворно замелькали, расправляясь с овощами. Она вовсе не собиралась объясняться по поводу своей задержки: новую служанку и без того невзлюбили здесь с первого дня. Одна Кармела относилась к ней без предвзятости, и Анжелике не хотелось утратить расположение поварихи. – Прости, Кармела. Завтра я управлюсь намного быстрее. Выпустившая пар Кармела снова принялась месить тесто. Анжелика украдкой огляделась. Семнадцатилетняя Хуанита, ровесница Анжелики, так и ела ее злобным взглядом. Жадная, завистливая, она не желала делить привилегии службы в богатом доме с какой-то там выскочкой. Анжелика с трудом удержалась от презрительной гримасы. И злобным характером, и уродливой внешностью Хуанита удивительно походила на свою мать. Анжелика давно привыкла к их выходкам и теперь лишь молча выпрямилась и чуть улыбнулась. Она ни за что не позволит Хуаните вывести себя из равновесия! Фернандо не сводил с девушки откровенно похотливого взгляда. А Жозефина, его жена, желчная, язвительная особа, смотрела на них с откровенным подозрением. Анжелике не требовалось оборачиваться, чтобы убедиться, что стоящая за ее спиной Изабелла хранит подчеркнуто безразличное выражение лица, не желая вмешиваться в дрязги между челядью. Анжелика продолжала резать овощи. Она не сомневалась, что все окружающие с нетерпением ждут, когда же наконец Эстебан Аррикальд или любой другой даст наконец им возможность ткнуть в нее пальцем и воскликнуть с праведным гневом, что подозрения на ее счет были верны. Будь они прокляты, прокляты во веки веков! Писклявый голосок Хуаниты прервал ее мысли: – Кармела, что за англичанин приехал прошлой ночью вместе с сеньорами Алеман? – Алчный блеск Хуанитиных глазок заставил Анжелику скривиться от отвращения. – Он такой видный, верно? И улыбнулся, когда я утром подавала ему завтрак. Уж, поди, я ему приглянулась… – Ну и дура ты, Хуанита! – Мимоходом покосившись на раскрасневшуюся от обиды девицу, Кармела продолжала возиться с тестом. – Тебе вовсе не следует с таким пылом пялиться на гостей сеньоры. Нечего воображать, будто гринго обратит внимание на такую, как ты. А коли даже и обратит, то ненадолго, да и вряд ли этот интерес окажется приличным. – Ох, ну тогда придется мне уступить этого гринго Анжелике. Ей-то не привыкать оказывать услуги такого рода… – Хуанита! – Усталые глаза Кармелы заблестели гневом. – Покуда я главная на этой кухне, не смей болтать ничего подобного! – И. обратившись к Анжелике, она добавила: – А тебе, Анжелика, лучше не обращать внимания на ее язык. Сама знаешь, он у нее что помело… – И то верно… – С трудом переведя дыхание. Анжелика все же сумела выдавить улыбку и небрежно заметить: – Это ерунда, Кармела. Только дрожь в пальцах, все так же проворно резавших овощи, выдавала ее обиду. Нет, она не позволит Хуаните взять верх! Девушка постаралась сосредоточиться на работе, однако из этого ничего не вышло. На губах все еще горел поцелуй техасца, кожу покалывало от его ласк. Снова и снова на тело накатывала незнакомая истома, и она почувствовала панику. Будь ее воля, она бы опрометью выскочила сейчас вон и никогда больше не вернулась бы в этот дом. Нет, нельзя позволить сплетням повлиять на ее будущее. Техасец здесь ненадолго, он скоро уедет. Гораздо серьезнее угроза, исходившая от Эстебана Аррикальда. И опасаться следует его, а не техасца – пусть даже тому удалось так взволновать ее. Упрямо задрав подбородок. Анжелика яростно набросилась на овощи. Ничто не должно помешать ее работе в доме Аррикальдов. Ведь это последний шанс для Карлоса… Не принимая участия в плавно текущей в изысканно обставленной зале беседе, Гарет задумчиво смотрел в окно Он машинально отхлебнул из своего бокала и вдруг подумал, что успел заметно пристраститься к выпивке Впрочем, в доме у Аррикальдов и кроме выпивки есть к чему пристраститься И снова перед его мысленным взором предстали огромные серебристые глаза, отчего огнем запылали чресла Анжелика Прелестная маленькая шлюха по имени Анжелика Гарет с трудом перевел дыхание С самой их встречи чтим утром он не находил себе места, хотя отлично осознавал, что не имеет права давать волю чувствам Он всего лишь гость у Аррикальдов, он прибыл сюда по важному делу, по просьбе отца. Предчувствуя скорый разрыв между Техасом и Мексикой, Гарет спешил побывать на руднике Сан-Хосе Мрачные мысли снова овладели им Они с отцом горячо любили свой штат и принадлежавшую им землю – увы, чту любовь абсолютно не разделяла Эмма Уолтон Доусон Предпринятый около десяти лет назад переезд на ранчо довершил разрыв, назревавший между матерью и отцом Гарета Разделившая родителей пропасть так и осталась непреодолимой, до самой смерти матери Гарет еще сильнее нахмурился, но тут же поспешил одернуть себя Не стоит винить Техас в своих семейных неурядицах Зато в первые годы брака его родители были счастливы и любили друг друга И лишь позднее между ними возникла холодность, которая отложила отпечаток и на характер их единственного сына Только после смерти матери ему стало известно, что отец завел себе утешительницу на стороне Джонатан Доусон просто сообщил Гарету, что вызвал ид Нового Орлеана любовницу, с которой поддерживал связь все эти годы что теперь она будет жить у них на ранчо и станет его супругой, как только падре Малдун совершит соответствующий обряд А еще в тот день Гарет узнал, что у него есть сестра, Жанет дю Буи, семилетняя дочь его отца. Однако ему так и не довелось повстречаться ни со сводной сестрой, ни с отцовской любовницей – по слухам, невиданной красавицей. Индейцы напали на караван, с которым путешествовали мать и дочь. Не удалось найти даже их тела При вести о гибели Селесты дю Буи горе наповал сразило его отца. Невольно сравнив эту глубокую скорбь с чувствами, испытанными Джонатаном Доусоном после смерти законной жены, Гарет постиг то притворство, которое царило в их доме при жизни матери. Зато теперь он был вполне уверен, что получил отличный урок. Он почти не обращал внимания на женщин, а если и сближался с кем-то, эта связь никогда не задевала его сердце. Гарет надеялся, что так оно будет и впредь – ибо это его вполне устраивало. Он вовсе не был аскетом и с удовольствием разделял постель с женщиной, но дальше этого никогда не шел. Прекрасному полу не было доступа ни в его жизнь, ни в его душу. Сочувствуя отцу, до сих пор не оправившемуся после утраты любимых им существ. Гарет позволил уговорить себя отправиться в Мексику: он хотел помочь Джонатану воплотить в жизнь его мечты. Старшему Доусону пришлось перенести слишком много разочарований, и Гарет не желал, чтобы отец снова страдал. Оживленная беседа между двумя мужчинами в противоположном углу вывела Гарета из задумчивости. Тот, что повыше – сеньор Энрике Аррикальд, – что-то горячо говорил, для убедительности кивая седеющей, аккуратно причесанной головой. Его собеседник коротко ответил, и аристократическое лицо хозяина дома осветила улыбка. Гарет знал эту искреннюю и открытую улыбку. Дон Энрике был настоящим джентльменом, старинным другом его отца, и даже напряженность, возникшая в отношениях между Техасом и Мексикой, не смогла поколебать их дружбу. Гарет снова отвернулся к окну. Открывавшийся отсюда вид отлично объяснял привязанность дона Энрике именно к Реал-дель-Монте, хотя в его распоряжении имелось еще несколько загородных поместий, ничуть не уступавших этому. Долина Реал казалась ярким самоцветом в темной оправе сосен и дубрав, покрывавших склоны гор. Внизу расположилась аккуратная деревушка с опрятными домиками, просторной соборной площадью и внушительно возвышающимся строгим храмом. Далеко на склонах гор можно было различить индейские хижины, служившие приютом шахтерам, работавшим на рудниках. Однако для Гарета не было секретом, что Аррикальд-младший остается глух к очарованию асиенды При мысли об Эстебане он невольно скривился. Они были знакомы давно, еще с детства. Заносчивому, эгоистичному Эстебану мишура столичной жизни показалась намного привлекательнее красот природы. Она приворожила его настолько, что молодой повеса позволил себе открыто пренебрегать своим долгом по отношению к семье. Гарет не удержался и тихонько хмыкнул. Хотя, судя по всему, Эстебан внял-таки призывам отца, его необузданное сластолюбие вот-вот снова вырвется на свободу. И виной тому хорошенькая девчонка, работавшая на кухне. Почувствовав, как напряглось тело при одном воспоминании о ней, Гарет нахмурился. Девица окажется круглой дурой, если уступит Эстебану Аррикальду. Его ветреность и эгоизм стали притчей во языцах. И почему-то Гарету вовсе не нравилась мысль о том, что ждет девушку, попавшую в лапы Эстебану. Краем глаза он увидел в окне фигуру той самой девицы, о которой он только что размышлял. Да, это она. Словно зачарованный, Гарет следил за изящными движениями Анжелики, собиравшей с грядок какие-то травы. Какая удивительная грация! Но вот она наполнила свою корзинку и выпрямилась, точеный профиль отпечатался на фоне буйной зелени сада Она была прекрасна. Гарет глядел и не мог налюбоваться этим чудесным лицом, то и дело возвращаясь взглядом к полуоткрытым губам. Он вспомнил их мягкость, их восхитительный вкус, вновь ощутил под своими ладонями шелковистую кожу округлых плеч. Ему стоило большого труда не Помчаться сию же минуту туда, к ней, чтобы снова прижать себе это дивное тело и сполна изведать его жар. Мимолетное объятие только разожгло в Гарете голод, он желал большего, много большего… – Эй, приятель, нечего так заводиться. Эта красотка будет моей. Я положил на нее глаз, как только приехал в Реал-дель-Монте, и не намерен ни с кем делить ее прелести! Обернувшись, Гарет смерил Эстебана холодным взглядом: – Что это тебе приспичило корчить из себя ясновидящего, Эстебан? – Мне и так несложно прочитать твои мысли, Гарет. Уж слишком трогательно ты заботился о том, что подумает обо мне моя мамаша. Намного проще объяснить твое появление наверху в столь неурочный миг интересом иного рода! – Надменное холеное лицо Эстебана исказилось гневом. – Если бы мать на самом деле не всполошилась из-за моего отсутствия, тебе бы несдобровать! Однако по всему выходит, что ты оказал мне услугу. Мне пока не хочется, чтобы эту смазливую шлюху с позором выставили из дома. То, что она всегда под рукой, дает массу преимуществ. – А если Анжелике это не по нраву? – Ого, да ты успел даже узнать ее имя… – Эстебан разъярился не на шутку. – Гарет, я слов на ветер не бросаю! Не суйся к ней! Она моя! Неожиданно Анжелика повернулась в их сторону. Прикованная к месту двумя парами горящих глаз, девушка испугано замерла. Ее широко распахнутые глаза скользнули по искаженной гневом физиономии Эстебана и остановились на Гарете. Он машинально шагнул к окну – и тут Анжелика поспешила прочь. – Ублюдок! Еле слышное ругательство, слетевшее с губ Эстебана, заставило Гарета резко обернуться. Но появление донны Терезы не позволило ему ответить на оскорбление. С натянутой улыбкой Аррикальд-младший слушал восторженные восклицания матери. – Эстебан! Ты только посмотри, кто приехал! Сеньоры Валентин и их дочка! Ты ведь помнишь малютку Долорес, мой милый? Все так же улыбаясь. Эстебан послушно двинулся навстречу новым гостям. Зазвучал хор приветствий. Дожидаясь, пока очередь дойдет до него, Гарет занимался мысленными подсчетами. С появлением семейства Валентин число гостей достигло девяти человек. За обедом будут сеньоры Алеман (чета старинных друзей дона Энрике, с которыми прибыл Гарет), сеньоры Флорес, Алькасар и Эррикавера (деловые партнеры хозяина по делам шахты), семья Валентин и он сам. Выступив вперед по мановению руки донны Терезы, Доусон пожал руки новым гостям. Да, на кухне нынче предстоит жаркий денек… Когда Анжелика окинула кухню последним придирчивым взглядом, солнце давно село. Вся посуда вымыта и расставлена по местам. Тарелки вытерты досуха и сверкают чистотой. Наконец-то на кухне воцарились порядок и покой. Они с Кармелой задержались позже всех и едва стояли на ногах. Среди дня Анжелике пришлось еще раз отлучиться наверх, чтобы приготовить комнаты для сеньоров и сеньориты Валентин На кухне дым стоял коромыслом: ведь к списку гостей добавились еще трое, и по возвращении Анжелике пришлось крутиться, как волчку. Лишь теперь, по прошествии нескольких часов после окончания роскошного обеда, наступило затишье в изнурительной работе, начинавшейся для кухарок с первыми лучами солнца. Удовлетворенно вздохнув, Анжелика обернулась к поварихе, опустившейся в кресло у очага: – Кармела, теперь я могу идти домой? Утомленно кивнув, Кармела встала: – Подожди минуту, Анжелика. Повариха тяжело проковыляла к буфету и вытащила оттуда головку сыра. Ловко отхватив от нее изрядный ломоть, она обернула его в чистую тряпицу. Из соседнего буфета повариха вытащила кувшин с медом и отлила часть его содержимого в маленький горшочек. Аккуратно завязав горловину, она протянула сыр и мед Анжелике. – Возьми-ка это. Сыр с медом пойдут на пользу вашему Карлосу. Проследи, чтобы он непременно съел их нынче вечером. – Кармела, что же самый лучший сыр, – испугалась Анжелика. – И свежий мед… Их же наверняка хватятся… – Не бойся, Анжелика. Покуда я главная на этой кухне, а я хочу, чтобы ты непременно отнесла брату гостинец. Я никогда не предложу такого Хуаните с ее ненасытной семейкой или Изабелле – ей это вовсе ни к чему. А кроме того, я уверена, такой мелочи вряд ли хватятся за таким роскошным столом! Тронутая до глубины души, Анжелика неловко потупилась. – Да, Кармела. Спасибо. И девушка поспешила домой. Мало кого волновало состояние Карлоса. Зато мама с папой постоянно заботились о том, побывал ли Карлос на солнышке, хорошо ли отдохнул, что он ел и не слишком ли утомился за день. Отец отвечал за церковное хозяйство и трудился не разгибая спины под палящим солнцем за мизерную плату. Вместо денег ему выдавалась часть урожая с церковных полей и часть продуктов с церковной фермы. Он волен был оставить их себе или отвезти на продажу. Однако семейные нужды поглощали почти те, и мало что удавалось сберечь для рынка. За еще более нищенскую плату ее мама обстирывала асиенду Аррикальдов. Техасец сказал правду. Маме не позволялось даже переступать порог этого дома. Стало быть, все отвратительные сплетни, ходившие про ее мать, принимались здесь за правду. Если так пойдет дальше – точно такие же сплетни поползут по округе и про саму Анжелику, и перед ней закроются все двери. Девушка пожала плечами Она давно приучила себя не ломать голову над вещами, изменить которые ей было не дано. Освещавшая тропинку луна скрылась за облаком, и Анжелика невольно покрепче прижала к себе драгоценные свертки. Вдруг она споткнулась и чуть было не упала. Запыхавшаяся, с гулко бившимся сердцем, Анжелика беспомощно всмотрелась в кромешную тьму. Она хорошо знала тропинку. здесь слишком опасно шагать наугад. Пожалуй, стоит подождать, пока луна опять не выглянет между тучами. Нащупав ближайшее дерево, Анжелика привалилась спиной к шершавому стволу и облегченно перевела дух. После долгого дня на жаркой кухне ночная прохлада показалась ей особенно освежающей. Она немного отдохнет, пока появится луна, и тогда. – Ну-ка, ну-ка, кто это тут?.. Анжелика вздрогнула и обернулась на знакомый голос. – Ну что, разве ты никого не ждешь? Из-за тучи выглянула луна, и Анжелика различила черты Гарета Доусона. – Я никого не жду, сеньор Доусон. – Девушка глянула в сторону асиенды и темных силуэтов, различимых в окнах бального зала. – Сеньора умеет развлечь своих гостей на славу, и вовсе ни к чему вот так без цели слоняться по окрестностям… – А что, если я «слоняюсь» вовсе не без цели? Анжелика в замешательстве потупилась, не зная, что ответить, и тут сильная рука легла ей на плечо. – Анжелика, к чему притворяться? – Притворяться? – А ты умело ведешь игру… пожалуй, даже чересчур умело. Не думаю, что ты полностью осознала ту степень бешенства, до которой успела довести беднягу Эстебана. Несчастный парень за весь вечер не смог скрыться ни на минуту. Донна Тереза выговорила ему за небрежное отношение к сеньорите Валентин. Еще бы, ведь он только и делает, что смотрит в окно! И я подумал, что если буду смотреть туда же, то смогу углядеть что-нибудь любопытное. И действительно: я увидел, как ты идешь через сад Бедняга Эстебан только было кинулся следом, но его остановила мать. Ну, как известно, неудача для одного может обернуться удачей для другого… Конечно, я почти не надеялся тебя догнать – с такой прытью ты припустила по тропинке. – В глубине темных глаз мелькнул лукавый огонек, и техасец негромко рассмеялся. – Но, конечно, я зря опасался, ты остановилась здесь и ждала… От этих оскорбительных речей в груди у Анжелики вскипел гнев. – Я вовсе никого не ждала! Было слишком темно, а тропинка неровная… – Ерунда. Я же сумел разглядеть тебя… Анжелика запоздало подняла глаза. Ну конечно, он прав. Пока они спорили, луна успела выйти из-за туч и сияла теперь как ни в чем не бывало. В ее серебристом свете отчетливо было видно лицо Гарета Доусона, и девушка невольно нахмурилась. Каким-то образом его черты успели до мельчайших подробностей запечатлеться у нее в памяти. Она с пугающей ясностью помнила осуждающий взгляд черных глаз под густыми изогнутыми бровями, то и дело недоверчиво взмывавшими вверх. Равно как и суровый профиль, и бронзовые от ветра и солнца скулы, и глубокую ямку на подбородке. Анжелика еще ни разу не видела его улыбки, зато успела ощутить колдовскую силу красиво очерченных чувственных губ. А еще – его нежное прикосновение. Густые темные волосы техасца в лунном свете отливали серебром. Он переступил с ноги на ногу, выдавая снедавшие его нетерпение и гнев. Анжелика очнулась и попыталась убрать его руку с плеча. С чего только техасец вообразил, будто она дожидается здесь Эстебана? Она больше не намерена терпеть незаслуженные оскорбления! Она повторила попытку вырваться, но добилась только того, что Гарет привлек ее к себе поближе. – Не огорчайся, юная ангелица! Эстебан не придет, зато пришел я, а я ничуть не хуже… – Эта тирада внезапно прервалась оттого, что ему в грудь уперлись свертки. – Какого черта?.. – Доусон присмотрелся. – Во что это ты так вцепилась, Анжелика? – Не вашего ума дело! Анжелика дернулась, но тут же оказалась стиснутой еще крепче. Горячее дыхание техасца обжигало кожу, ноздри заполнил его колдовской запах. Гарет тем временем пытался вырвать свертки из судорожно сжимавших их рук Она так упорно не хотела показать Гарету содержимое свертков, словно они были краденые. Впрочем, он был намного сильнее. Боясь, что Доусон просто бросит драгоценную ношу наземь, Анжелика поспешила уступить, торопливо бормоча: – Это сыр… и немного меда. Я не брала их с кухни Мне дала Кармела. – Сыр и мед?! – Ну да, для моего брата. Карлос болеет, и Кармела сказала, что сеньора не обидится, если она даст это мне. – Техасец не скрывал недоверия, и Анжелика продолжала с горячностью: – Я задержалась здесь всего на минуту, потому что луна скрылась за облаками и стало совсем темно Я никого не ждала. У меня было одно желание: попасть домой… поскорее. На лице техасца появилось решительное выражение, и Анжелике стало страшно. Не хватало только, чтобы он потащил ее назад, оправдываться перед донной Терезой. Девушка понимала, что, несмотря на ее невиновность, ее тогда наверняка уволят Сама не своя то ли от страха, то ли от близости этого сильного, властного мужчины, Анжелика не могла двинуться с места. Она физически ощущала на себе взгляд проницательных темных глаз: вот он скользнул по щеке и замер на нежном изгибе ее губ. Внезапно Гарет вспомнил про отобранные свертки: – Ну ладно, Анжелика, по крайней мере хоть что оказалось правдой. А теперь пойдем к тебе домой и посмотрим, есть ли там больной братец. Злополучные свертки снова оказались у нее в руках, затем ее грубо схватили за руку и потащили вперед. Анжелика, повинуясь новому всплеску гнева, снова попыталась вырваться: – Я вовсе не нуждаюсь в провожатых, сеньор Доусон! – Анжелика, – не выпуская ее, злобно зашипел техасец, – неужели ты до сих пор не поняла, что никому нет дела до твоих капризов? – Ну вот что! – Она решительно остановилась. – Вы не имеете права мне приказывать! – Она торопливо перевела дух и продолжала, не представляя, каким прекрасным стало ее лицо: – Не воображайте, что я позволю врываться в мой дом только потому, что вы хотите выяснить, правду или ложь я вам сказала. Моя жизнь вас ни в коей мере не касается… Техасец склонился к ней и заговорил таким тоном, что у бедняжки кровь застыла в жилах: – Или ты отведешь меня к себе домой, или я отведу тебя к донне Терезе вместе с тем, что ты наворовала у нее! – Я не воровала… Она замолчала на полуслове, поняв, что бьется головой о стену, пытаясь оправдаться. Прошло несколько секунд, прежде чем Анжелика овладела собой и тихо промолвила: – Что ж, будь по-вашему. Но не потому, что я воровка, а потому, что не желаю причинять беспокойство донне Терезе и Кармеле… – И себе самой… Закусив губу, Анжелика подавила новую волну возмущения. Будь ее воля – этот негодяй так и остался бы на улице. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы его надменный взор коснулся изможденного болезнью личика Карлоса. Но увы она лишена права выбора. И, глянув на упрямо застывшее лицо. Анжелика сказала: – Сеньор Доусон, если вы соизволите отпустить мою руку, я выполню вашу просьбу. С подозрением прищурившись, техасец неохотно разжал пальцы. В тот же миг Анжелика развернулась и пошла по ясно видной теперь тропинке. Сердито поджав губы, девушка с укором поглядела на луну. Ведь если бы она светила так же ярко несколько минут назад, ничего бы этого не случилось. С ненавистью вслушиваясь в шаги у себя за спиной, Анжелика направилась к дому. Гарет без труда поспевал за торопливо шагавшей Анжеликой, не спуская глаз с вызывающе выпрямленных хрупких плеч. Серебристое сияние луны волшебным образом подчеркивало врожденную грацию миниатюрной фигурки, и Доусону стоило немалого труда до времени обуздать свои чувства. Пропади все пропадом, какого черта он тащится по этой грязной тропинке следом за какой-то мексиканской девицей? И какое ему дело до того, украла она или нет эти несчастные сыр с медом из ломившихся от всякой снеди кладовых Аррикальдов? Гарет недоуменно тряхнул головой. Неукротимое желание, побудившее его немедленно пуститься в погоню за мелькнувшей в саду ведьмой, и ревность при виде сходного намерения Эстебана удивили его самого. Нахлынувшая волна незнакомых доселе чувств не оставила времени на размышления, побудив к немедленным действиям. Эстебан был задержан бдительной донной Терезой, и Гарет выскочил в сад один. А потом луна осветила стройную фигурку, прислонившуюся к толстому стволу дерева. Превосходное место для свидания влюбленных, рядом гостеприимные кусты и мягкий ковер из опавших листьев. Если до сих пор убежденность твердившей про свою невинность мексиканочки еще могла тронуть Гарета, то теперь отпали последние сомнения. Она просто набивает себе цену! Это открытие почему-то повергло его чуть ли не в отчаяние. Чистота серебристых очей чуть не убедила его. Ей чертовски подходит ее имя. Ангелица, да и только. Ему всякий раз стоило большого труда оторвать взгляд от этого дивного лица. Интересно, какого черта он потащился к ней домой? Как ни забавно, но Гарету приспичило довести ее до дома, чтобы быть уверенным: она больше не станет ждать Эстебана. Вот она свернула с тропинки в сторону и обернулась, бросив на него короткий, полный ненависти взгляд, – и при виде этой несравненной красоты у Гарета захватило дух. Он и себе не хотел признаваться в том, насколько сильно задела его прекрасная служанка. Догнав Анжелику, он подхватил ее под руку. От прикосновения к шелковистой коже по его жилам мгновенно разлился огонь желания. – Потише. Я не спешу, – выпалил он. Отлично выразив взглядом все, что она о нем думает, Анжелика отвернулась и медленно зашагала к деревне. Гарет подавил в очередной раз возникшее желание, побуждавшее его сию же минуту схватить эту дьяволицу и со Всей силой прижать к себе, и побрел следом. Анжелика замедлила шаг перед убогим домиком, служившим пристанищем ее семье столько, сколько она себя помнила. Сложенное из дикого камня низкое строение состояло всего из трех комнат и считалось церковной собственностью. Самая большая комната служила одновременно кухней, столовой и гостиной, и большую часть ее занимал очаг В двух других располагались спальни – родительская и Анжелики с Карлосом. Анжелика давно привыкла спать вполглаза, прислушиваясь к тяжелому дыханию и изнурительному тяжелому кашлю малыша Сколько раз ей приходилось вскакивать к нему по ночам! Он всегда казался ей ужасно маленьким и хрупким. Таким до сих пор и остался. Анжелика все ждала хотя бы малейших признаков той живости, которая являлась непременной чертой его сверстников. Но Карлос не поправлялся. Ему становилось только хуже. Однако, хотя Господь не наградил Карлоса здоровым телом, мальчик оказался наделен иными достоинствами, редкими для детей его возраста. Приверженность их семьи к церкви сделала падре Мануэля частым гостем в этом убогом жилище. Священник быстро отметил необычайную сметливость Карлоса и не пожалел времени на занятия, результат которых не замедлил сказаться. То, что Анжелика с Карлосом умели читать, писать и свободно изъяснялись по-английски, было целиком заслугой доброго священника, с сочувствием относившегося к этой семье. Вряд ли еще кто в их деревне мог похвастаться таким образованием В отличие от сестры, воспринимавшей свою необычную внешность как проклятие, а не как Божий дар, Карлос относился к снедавшему его недугу с полным смирением. Мальчик твердо верил в то, что Он давно определил его путь – просто до поры до времени не обнаруживает своих намерений. Всего несколько недель назад, едва оправившись от очередного приступа, Карлос признался сестре, что надеется когда-нибудь стать священником и пойти по стопам падре Мануэля. Анжелика улыбалась дрожащими губами и невнятно шептала что-то ободряющее, думая о том, что падре Мануэль совсем недавно предупредил отца и мать: мальчику не дожить и до девяти лет, если только его не отвезут в Мехико. Там жил врач, прославившийся успехами в лечении именно этого недуга. Но на поездку и лечение требовались немалые деньги. Карлос был таким трогательным и милым! Болезнь не погасила живого блеска его глаз, не уничтожила интереса к жизни. Если бы не мертвенная бледность, его лицо можно было бы назвать красивым. Сколько раз Анжелика смотрела на него, когда брат спал, завидуя чертам, подтверждавшим родство Карлоса с родителями! Девушка раздраженно покосилась через плечо и нахмурилась. Мама с папой наверняка места себе не находят, да и Карлос не заснет, пока она не придет домой. Малыш давно привык пересказывать ей все события прошедшего дня и расцветал, когда сестра искренне восхищалась его успехами в учебе. Как неуместно было вмешательство техасца в мирную жизнь их семьи – оно наверняка отравит им даже нехитрую радость вечернего общения Друг с другом. Да и как она объяснит его визит? Она снова оглянулась. Судя по выражению его лица, он собрался идти до конца. Надо попробовать в последний раз остановить его – ведь дом уже рядом. – Вот здесь мы и живем, – нерешительно начала Анжелика, останавливаясь возле низкого строения. – Родители очень удивятся, если я вернусь не одна, а с гостем с самой асиенды сеньора Аррикальда. Они будут испуганы и растеряны. Мне бы очень не хотелось беспокоить без нужды их и брата. Анжелика затаила дыхание, ожидая ответ. Но надменное лицо техасца осталось столь же бесстрастно. – Тебе следовало подумать об этом, когда ты воровала сыр с медом… – Да не воровала я! – Это ты так утверждаешь. Анжелика гневно взглянула на техасца. Он, не скрывая, разглядывал ее, и этот взгляд странно подействовал на нее. Она ощутила какую-то непонятную истому под этим взглядом, проникавшим, казалось, в самую ее душу. Девушка завороженно следила, как его рука протянулась вперед и грубая мозолистая ладонь с удивительной нежностью коснулась ее щек и шеи. Гарет привлек ее к себе и ласково прошептал: – Ты права, я не верю тебе, но ты бы могла убедить меня, Анжелика. Ты могла бы убедить меня в чем угодно, если бы постаралась… Тут их уста слились, и все мысли улетучились из ее головы. Его губы были такими нежными, как будто не с них только что слетали незаслуженно обидные слова. Она утратила волю к сопротивлению. Сильные, горячие руки гладили ее, привлекая все ближе. Поцелуй становился все более жгучим. Анжелика приоткрыла губы и едва не охнула: его язык тут же проник ей в рот Гарет целовал ее жадно, ненасытно и прижимал к себе все сильнее, пока ему в грудь не уперлись твердые свертки. Техасец нетерпеливо отодвинулся и посмотрел на неожиданную помеху Анжелика и опомниться не успела, как свертки были у нее отобраны и отложены куда-то в сторону, а она снова оказалась в его объятиях. Глухо застонав, он повлек ее в темноту, под деревья Будто послушная чужой воле, Анжелика подняла руки и прикоснулась к густым волосам Доусона Горячие губы проложили дорожку по ее щеке и выдохнули в самое ухо: – Я целый день только о тебе и думал… Анжелика… Твое ангельское лицо… Ее словно подхватил волшебный искрящийся вихрь. Мир вокруг исчез Она ощущала только дыхание страсти этого сильного мужчины, слышала, как гулко бьется его сердце, чувствовала прикосновение нежных губ. Отдавшись во власть незнакомому доселе наслаждению, она внимала хриплому шепоту: – Анжелика… Внезапно мертвую ночную тишину прорезал звонкий детский голос- – Мама, где Анжелика? Мне страшно… Услыхав голос брата, она испуганно обернулась. На пороге дома мелькнула худенькая фигурка – мать поспешно увлекла мальчика в дом И вдруг Анжелика поняла, что стоит, тесно обнявшись с незнакомым мужчиной. Испугавшись, что так далеко зашла, девушка хотела вырваться, но Гарет только сильнее обнял ее и удивленно спросил: – Что случилось, Анжелика?! – Я… я хочу уйти… – Уйти? – не веря своим ушам, техасец попытался заглянуть ей в глаза. – Ты что, шутишь? – Я не тучу! Пожалуйста, отпустите меня сеньор Доусон – Сеньор Доусон – раздраженно передразнил Гарет – Могла бы обратиться ко мне по имени Меня зовут Гарет! – Это вовсе ни к чему! Мы с нами не друзья, мы даже не знакомы! Я для вас не больше чем… – Меня зовут Гарет! Повтори! Шестое чувство подсказывало, что сейчас не стоит перечить по пустякам, и Анжелика вымолвила непослушными губами – Гарет Несколько мгновений техасец молчал, напряженно всматриваясь в ее глаза Наконец заговорил, тщательно подбирая слова – Верно Так же, как и все предыдущее Я тебе не друг и не знакомый Но я хочу быть твоим любовником Еще ни с кем мне не хотелось заняться любовью так, как с тобой – Но я вовсе не хочу этого! – возразила Анжелика, проклиная себя за невольную слабость – И я не позволю говорить со мной в таком тоне! Отпустите меня! – Неправда, ты хочешь тою же что и я – пробормотал он – Хочешь – Нет! Но было поздно железная рука обняла ее за талию, другая схватила за затылок, а губы жадно припали к ее губам Не в силах устоять перед этим натиском, Анжелика приоткрыла рот Она снова едва не позабыла обо всем на свете, как вдруг знакомый уже негромкий смешок моментально привел ее в чувство Анжелика так неожиданно рванулась, что Гарет едва устоял на ногах – Подите прочь! Отпустите меня! Я не боюсь ни вас, ни ваших угроз! – Угроз? – Гарет снова хмыкнул – на сей раз сердито. Он-то давно забыл и про свертки, и про все, что с ними связано. Невольно его взгляд обратился туда, где все еще лежали сыр и мед. – Ты имеешь в виду кражу с кухни? Боишься, как бы я не узнал, что бедного несчастного больного братца нет и в помине? Полноте, Анжелика, ты нашла превосходный способ заставить меня забыть обо всем! Ведь именно это случается со мной всякий раз, когда ты рядом. И ты почти добилась своей цели… Почти добилась, если бы сама себе не помешала. – Неправда! Я ничего не собиралась добиваться! Гарет сделал шаг в ее сторону. – Не подходите? Не смейте ко мне прикасаться! – Ты испугалась? Но тебе нечего бояться. Я буду с тобой щедрым. – Мне ничего от вас не нужно… – отчеканила Анжелика, сгорая от стыда и ярости, – ничего, лишь бы вы поскорее оставили меня в покое. И девушка помчалась к дому. Возле крыльца она перешла на шаг, чтобы хоть немного отдышаться. Обмирая от страха, она вслушивалась, не раздадутся ли за спиной тяжелые шаги, – оглянуться не хватало духу. Но ничто не нарушало тишины. Она уже двинулась было к двери, но вспомнила о драгоценных свертках, так и оставшихся лежать на земле, куда их бросил техасец. Анжелика решила, что сможет вернуться за ними попозже, когда ее преследователь уберется прочь. Карлос непременно отведает и сыра, и меда. И ему сразу станет лучше. Она не позволит никому и ничему помешать выздоровлению брата! Укрывшись за деревьями, Гарет следил, как Анжелика перешагнула порог своего дома. Его била дрожь – то ли от ярости, то ли от неудовлетворенного желания. Внезапно осознав, что полностью утратил над собой контроль, Доусон обессиленно прислонился к толстому стволу и потряс головой. Мексиканская шлюшка с ангельским личиком довела его до полной невменяемости. Стоило зажмуриться – и перед ним снова стояла Анжелика Гарет не сомневался, что уловил блеск ответного желания в ее огромных серебристых глазах. А как трепетали ее веки. когда он целовал ее! Нет, это не могло быть притворством! Он чувствовал, как ее тело разгорается от желания, он даже успел возгордиться, что сумел так быстро разбудить в ней страсть! Гарет несколько раз глубоко вздохнул. Да что с ним, черт побери, такое?! Он ведет себя как последний болван. Только глупец позволяет себе идти на поводу желания! Какая-то мексиканка не пожелала иметь с ним дела – и что с того? Ясно как Божий день, что эта пронырливая особа просто старается набить себе цену, заставляя его мучиться от неутоленной страсти. С горькой усмешкой Доусон подумал, что мерзавке вполне удалось добиться своего. А сейчас ему только и оставалось, что беспомощно качать головой. Ведь поездка в Реал-дель-Монте – не светский визит. Гарета привело сюда важное дело, которым ему и предстоит заниматься завтра. Чем скорее он вернется на асиенду, тем лучше. А приключения можно отложить до лучших времен. Решительно расправив плечи и не позволяя себе оглянуться на убогий домишко, Гарет двинулся прочь. Но не успел он сделать и двух шагов, как споткнулся обо что-то. Анжеликины свертки… Краденый сыр и мед. Доусон нахмурился. Существует ли на самом деле маленький больной брат, которому она якобы несла еду? В памяти снова всплыл невинный взор широко распахнутых серебристых глаз, и от былой решимости не осталось и следа. Будь она проклята! Будь она проклята вместе со своими огромными глазищами и податливыми губами! Стараясь подавить бешеное желание, возникшее при одном воспоминании об Анжелике, техасец безжалостно растоптал злополучные свертки и поспешно зашагал к асиенде. |
||
|