"Афромент" - читать интересную книгу автора (Серегин Михаил)

12

В это время Веня с Добродушевичем загрузились в милицейский «газик».

— Поедем без водителя? — несколько разочарованно спросил Кулапудов.

— Да от него никакого проку нет, — отмахнулся Иннокентий Аркадьевич. — Сами справимся. Ты, кстати, машину водишь?

Веня сглотнул. Водить он, конечно, умел, но за руль садиться не собирался. Тем не менее пришлось это сделать.

— Я, Веня, водить машину никогда не умел, — рассказывал Добродушевич, пока их мотало из стороны в сторону на проселочной дороге. — Я всю жизнь боялся.

— Кого, гаишников, что ли? — пробормотал Веня. Он и так не очень хорошо себя чувствовал, но из последних сил цеплялся за руль.

— Да нет, автомобилей. Как сяду за руль, меня сразу в дрожь бросает. А ты как, в порядке?

— В относительном, — признался Веня.

— Ну, это ничего, — простодушно ответил Иннокентий Аркадьевич. — Ты парень молодой, справишься. Только во встречный трактор не врежься.

— Спасибо за совет, — выдавил из себя Кулапудов.

Несмотря ни на что, они все-таки медленно, но верно продвигались к цели. Наконец светлая полоса закончилась и наступила темная. Прямо на лесной дороге «газик» заглох и встал.

— Что делать? — спросил Веня, когда понял, что машина не заведется.

— А, с ним такое бывает, — Добродушевич беспечно махнул рукой. — Я уже привык и знаю надежное средство.

— Да? И какое же?

Майор выдержал прямо-таки театральную паузу, отечески похлопал Веню по плечу и проговорил:

— Все, что нам нужно, это какое-нибудь попутное средство передвижения, — сообщил он.

Попутное средство передвижения прибыло где-то часа через полтора. Это был мужик на пресловутом тракторе.

— Эй, тормози! — крикнул ему Добродушевич.

Тот наверняка не услышал, но все же остановился. Видимо, в народе уважение к милиции еще не иссякло.

— До Копылки подбросишь? — громко крикнул Иннокентий Аркадьевич, стараясь заглушить звук работающего мотора.

Мужик внимательно оглядел их, потом заглохнувший «газик».

— Менты, что ли? — крикнул он.

— Ага.

— В Копылку едете или дальше?

— Туда! А далеко ли?

— Да нет, километров пять. Трос у вас есть? Я на буксире дотащу, а там починим.

— Спасибо, браток!

Добродушевич достал из багажника трос, помог закрепить его на тракторе, после чего они оба сели в машину.

— Поехали! — майор махнул рукой.

Вене никогда раньше не приходилось ездить на прицепе за трактором. И после десяти минут поездки он понял, что больше ни за что на это не согласится. Во-первых, мужик совершенно не выбирал дорогу и катил напрямик. И если трактор проходил по колдобинам и ямам как по асфальту, «газику» доставалось по полной программе. Во-вторых, трос был коротковат. Не отрываясь ни на секунду, Кулапудов следил за трактором и дорогой. Чуть только тягач притормаживал, курсант тоже давил на тормоза.

Веня зазевался только один раз. Подпрыгнув на очередной кочке, он долетел аж до потолка кабины и слегка ударился затылком. От этого в глазах у юного курсанта на миг потемнело. Когда же Веня снова обрел возможность ясно видеть, то понял, что зад трактора неумолимо и быстро приближается к капоту «газика». Осознав, что тормоза уже не спасут, Кулапудов вывернул руль. Капот «газика» прошел сантиметрах в пяти от трактора.

Мужик остановил тягач и вышел из кабины.

— Вы мне машину сломаете! — крикнул он. — Отвязывайтесь!

Тщетно майор и курсант старались объяснить ему, что от столкновения пострадает скорее их машина, чем его, но мужик был непреклонен.

— Отвязывайтесь!

Пришлось отвязаться. Впрочем, Добродушевич тешил себя надеждой, что до Копылки остались считаные сотни метров.

— Деревню, наверное, не видно из-за деревьев, — успокоительно сказал он. — Сейчас мы немного пройдем…

Однако Веню это не успокоило. Он прекрасно помнил, что лес подходит к деревне только с одной стороны. Но они-то должны приехать совершенно с другой. Если не предположить, конечно, что проселочная дорога делает огромный крюк, обходя Копылку.

Эти соображения он изложил Иннокентию Аркадьевичу, но тот только махнул рукой:

— Ничего, дойдем.

Они отбуксировали «газик» в кусты и замаскировали его ветками.

— Пошли, что ли?

Идти им пришлось порядочно. Километра два Добродушевич был уверен, что все идет так, как надо. Потом начал сомневаться. После часа ходьбы он решил, что что-то неладно.

Между тем начало смеркаться. Лес приобрел какой-то загадочный цвет, небо тоже потемнело.

— Вон, смотрите, грибники! — Веня махнул рукой.

Действительно, по дороге им навстречу вышли две бабульки с огромными ведрами грибов.

— Здорово, служивые! — поздоровалась одна.

— Мы милиционеры, — сухо поправил ее Веня.

— Не скажете, где Копылка? Что-то мы заблудились, — спросил Добродушевич.

— А пойдемте с нами. Мы туда как раз и направляемся. Только это напрямик через лес. А если как вы идти, тут еще километров двадцать будет.

— Двадцать? — Иннокентий Аркадьевич посмотрел на Веню. — Но тракторист вез нас именно сюда.

— Так ему же на тракторе все равно, — объяснила разговорчивая бабулька. — Ладно, милки, пойдемте, чтобы до ночи успеть. Только ведерки понесите-ка.

Через полчаса Веня устал удивляться, как сухонькие на вид бабулечки могли нести такие тяжеленные ведра. Даже у него, привычного к тяготам курсантской жизни, уже начали отваливаться руки. Создавалось впечатление, что без колдовства здесь не обошлось.

Неожиданно ему на ум пришла довольно забавная мысль. А что, если идут они совершенно не в Копылку? И что, если тракторист тот вовсе и не тракторист, а деревенские бабульки вовсе не деревенские? Что, если все это персонажи деревенских баек: леший, кикиморы, ведьмы? Веня вообще-то не особенно верил в подобные сказки. Но если на секунду предположить, что это правда? Все точнехонько укладывается в единую схему.

Веня стал лихорадочно соображать. Его ум, окрепший на занятиях по криминалистике и логике, быстро составлял части головоломки.

«Если этот дядька — леший, то его преступной целью было завести нас в чащу леса и там бросить. Нужно признать, ему это вполне удалось», — Веня настолько увлекся, что не заметил кочку и во весь рост растянулся на земле. Грибы, правда, из ведра не высыпались.

— Ахти, какой ты нескладный, — заохала бабулька и кинулась поднимать Кулапудова.

А тот внимательно рассматривал ведро с грибами.

— Почему они у вас не рассыпались? — подозрительно спросил он.

— Кто не рассыпался? А, да ты про грибочки. А там сеточка, милок, рыболовная. Не видишь, что ли?

Не отвечая, Веня поднялся с земли. Значит, говорите, сеточка? Поднимая ведро, он провел рукой и на поверхности грибов действительно почувствовал леску.

— А ты что подумал, колдовство, что ли? — спросила бабулька.

— Колдовства не бывает, — хмуро ответил курсант.

— Это у тебя не бывает, а у нас в тутошних лесах все бывает.

Веня решил не спорить.

Под руководством бабулек они вышли к Копылке довольно быстро.

— Который час? — спросил он у Добродушевича.

— Девять почти. Ну что, пойдем снимать отпечатки?

— А не поздно?

— Поздновато, конечно. Но куда деваться? Веди.

В темноте Веня с трудом нашел дом предприимчивого деда Стародубова. Внутри они встретили старушку.

— Ой, кто это на ночь глядя? — удивилась она.

— Милиция, бабушка, не волнуйтесь.

— Как же мне не волноваться. Нынче от милиции одни ужасы, — запричитала бабуля. — Давеча к старику моему приходили, напугали, ироды. Да уж не вы ли?

— Не совсем, — неопределенно отозвался Добродушевич. — А старик-то ваш дома?

— А вы к нему? Да нет его. Ушел.

— Куда?

— Не знаю, ничего не знаю. Ушел, и все.

— В отказ пошла бабулечка. А так хотелось по-хорошему, — негромко сказал Иннокентий Аркадьевич.

— Тут дед, недалеко, — ответил Веня.

— А что, бабушка, можно ли у вас переночевать? — вдруг спросил Добродушевич. — А то не обидел бы вас кто.

— Да кому я нужна, — ответила бабка, но отказаться не посмела. — Ладно, ночуйте. Располагайтесь, я только скотине корму задам.

С этими словами бабуля вышла во двор.

— А не поздновато ли скотину кормить? — ехидно спросил Добродушевич.

— Вот и я думаю, — согласно кивнул Веня и выскользнул следом.

Как они и ожидали, в хлеву прятался сам Евдоким Осипович. Бабуля вошла внутрь и стала уговаривать мужа бежать к соседям.

— Найдут они тебя тут, все равно найдут, — убеждала она.

— Обязательно найдем, — согласился с ней Веня, вошедший в хлев.

Поняв, что его обнаружили, дед не сопротивлялся. Он покорно пошел в избу, где его поджидал Добродушевич. Майор уже разложил на столе подушечку с чернилами, бумагу — все приспособления для снятия отпечатков пальцев.

— Сначала кладите пальцы сюда, — показал он на подушечку, — а потом на лист бумаги. И не вздумайте смазывать отпечатки, чернил хватит.

— А бумаги? — спросил старичок.

— И бумаги тоже. Приступайте.

После нескольких неудачных попыток, причем Евдоким Осипович клялся и божился, что это вышло случайно, отпечатки все же были получены. Добродушевич вытащил лупу, рисунок отпечатков с похищенного кубка и принялся их сравнивать с полученными.

— Один в один, — наконец изрек он.

— И что это значит?

— Все зависит от того, что вы нам расскажете.

— Ничего не расскажу, — хозяин победно улыбнулся и сложил руки на груди.

— Тогда вы арестованы.

— Ха, — все так же уверенно усмехнулся тот. — А ордер у вас есть?

— Вот, пожалуйста, — Добродушевич предъявил ему заранее оформленную бумагу.

— А вот и нет, — выхватил дедуля ордер и разорвал его.

— Думаете, это вам поможет?

— По крайней мере вам придется ехать еще за одним.

— Если бы внимательно рассмотрели уничтоженный экземпляр, то увидели бы, что это лишь ксерокопия. Настоящий лежит сейчас у меня во внутреннем кармане.

— Покажите, — уже менее уверенно предложил Стародубов.

— И не подумаю, — ответил Иннокентий Аркадьевич. — Вы арестованы и обвиняетесь в ограблении магазина и похищении кубка и остальных товаров.

— Но я этого не делал! — заявил дед.

Добродушевич ласково посмотрел на него:

— Я знаю. Но пока вы — единственный подозреваемый. Ну так что, расскажете нам все, что знаете?

Стародубов склонил голову:

— Расскажу.

Дело обстояло так. Евдоким шел по дороге из соседней деревни, когда его обогнала машина Крутова. Однако она не поехала прямо к Копылке, а свернула на небольшую дорогу, ведущую к свалке. Стародубова заинтересовал этот факт, и он внимательно следил за односельчанином. Тот вынимал из машины какие-то предметы, расшвыривая их в разные стороны. Потом это ему, видимо, надоело, и оставшуюся часть предметов он свалил в одну кучу, после чего сел в машину и поехал в деревню.

— Неужели он вас не видел? — подозрительно спросил майор.

— А я… это… в травку залег, — почесал дед в затылке. — Подумал, что если он что-то выкидывает, то ему, наверное, будет неприятно, если я подгляжу. Вот я и скрылся.

— А потом, конечно, подошли поближе.

— Ну да. А там столько всего! Часы, вазы разные, статуи. И еще много всего непонятного. Ну я до чужого добра не больно охоч, одну вазу только выбрал для старухи моей. Ну и все, — Стародубов смущенно смотрел на майора.

— И никому про это не сказали?

— Ну, шепнул Васильичу потихоньку, чтобы он тоже поживился. Я же не жадный, особенно до чужого. Но только про цацки и про Крутова-то ни слова не сказал.

— Понятно. Вы ему, он дальше, а теперь вся деревня наводнилась крадеными товарами. Прискорбно, прискорбно, — Добродушевич покачал головой.

Веня, глядя на него, едва не прослезился. Было видно, как Добродушевич переживает из-за случившегося, как ему хочется, чтобы все стало хорошо. Но, сохраняя голову холодной, он смог оценить все положительные стороны такого метода. Такому несчастному человеку, каким был сейчас Добродушевич, хочется рассказать все-все, только бы он повеселел. И судя по тому, что Стародубов продолжал молчать, он сказал уже все, что знал.

— Ну хорошо. — Видимо, Иннокентий Аркадьевич пришел к тому же выводу. — Не выезжайте из страны, да и из Копылки, пожалуй, тоже. Возможно, потребуются ваши свидетельские показания. Все обвинения я пока с вас снимаю.

— Спасибо, — насупившись, ответил дед.

— Ну что, Вениамин, пойдем арестовывать Крутова?

— Может, сначала зайдем на почту, помощь вызовем? — предложил Кулапудов. — Куда мы потом его денем, арестованного-то?

— И правда. А на почте телефон есть?

Они зашли на почту, Добродушевич связался с отделением и вызвал транспорт. Милиционеры попили чаю, которым их угостила добрая почтальонша. Потом они потихоньку пошли к Крутову.

— Там собака, Иннокентий Аркадьевич, — предупредил его Веня.

— Ничего, с собакой разберемся, — беззаботно ответил тот.

С собакой действительно разобрались быстро. Как оказалось, их уже ждали, поскольку цепь Барсику несколько укоротили. Теперь он хоть и лаял, но до двери не доставал.

— Добрый вечер, — поприветствовал их Крутов. — Так и знал, что вы ко мне заявитесь.

— А откуда вы, позвольте полюбопытствовать, знали?

— Так слухи же по деревне распространяются, и даже мне от них никуда не деться. С той поры, как ваши курсанты добрались до несчастного деда Стародубова, прошло уже больше суток. Я и подготовиться успел.

Александр Ильич показал на стол за своей спиной, где стояла бутылка водки «Nemiroff» и закуска.

— Да нет, спасибо, мы на работе, — ответил Добродушевич. — Так, значит, признаете свою вину?

— Какую вину? — натурально удивился Крутов.

— Ну как, краденое разгружали?

— Разгружал, спорить не буду, — ответил тот. — Только тогда я еще не знал, что вещички ворованные. Хотя, честно скажу, подозревал.

— А как они к вам попали?

— Навязал их мне какой-то мужик. Я в тот день, когда из больницы вышел, то домой не сразу поехал. Сначала мне надо было в магазин, купить кое-чего. Я из машины выхожу, и вдруг ко мне какой-то мужик пристал. Купи, говорит, антиквариат.

— А вы что? — Иннокентий Аркадьевич вопросительно посмотрел на него.

— Говорю, не нужен мне твой антиквариат. А тот пристал как банный лист, купи да купи. Я так и понял сразу, что ему деньги нужны.

— И что, дали денег?

— Дал, — кивнул Крутов. — А как иначе отвязаться? И в магазин пошел. Пока был там, сигнализация сработала. Я бегом обратно. Смотрю, а мужик этот дверцу машины открыл и туда из сумок какие-то вещи перегружает.

— И много перегрузил?

— Полный салон. Я пока спохватился, пока из магазина вышел, он уже сбежал.

— А почему же сразу не выкинули?

Крутов пожал плечами:

— Жадность замучила. Вроде и деньги отдал, надо же посмотреть, что там. А пока ехал, тут уже покумекал маленько.

— И поняли, что вещички краденые?

— Да, и решил их выбросить, — кивнул Крутов.

— История хорошая, — Иннокентий Аркадьевич важно покивал. — Знаете, в чем ваша основная проблема, Александр Ильич?

Его собеседник промолчал.

«Он-то уж наверняка все свои проблемы знает, и основные, и прочие тоже», — подумал Леха, уважительно глядя на Крутова. Хоть и наврал тот все, но сделал это очень уверенно и спокойно. Так, глядишь, и поверить можно.

— Ваша основная проблема в том, что улики все против вас. Понимаете? — Добродушевич немного помолчал. — Мужичка этого вы, конечно, не помните?

— Почему, помню. Могу описать.

— Знаю я эти описания. Полгорода под них подходит. Вот что, Александр Ильич, я вас арестую, вы уж не обижайтесь. А если выяснится, что мы ошиблись, с превеликим удовольствием отпущу.

— Ну что же, арестовывайте, — Крутов даже не стал требовать ордера.

В этот момент за окном засверкали мигалки.

— Почетный эскорт, — мрачно сказал Крутов.

Пока Добродушевич с Веней мотались по Копылке, прочие курсанты развлекались в гостинице. Они сидели в номере, который достался псевдоиностранцу Ганге, и планировали приколы.

— Федя, иди в номер к Залипхиной, — скомандовал Дирол.

— Да я даже не знаю, где она живет, — попытался отмазаться Ганга.

— Найдешь по стойкому кошачьему запаху.

— И что мне с ней делать?

Дирол почесал в затылке и сказал:

— Пожалуй, пригласишь ее на свидание в этот номер. Мы к тому времени все подготовим и смотаемся.

— Ты что, Дирол, с ума сошел? Зачем она мне нужна?

— Не волнуйся, курсант Ганга, тебя мы в обиду не дадим. Ты пригласишь ее на свидание к Лехе. Точнее, пойдет туда Леха, — Санек похлопал Федю по плечу.

— Сомневаюсь, что он согласится.

— А мы ему не скажем, — подмигнул Зубоскалин и выпихнул Федю за дверь.

Тот остановился, озираясь и решая, с какого этажа начать. В это время дверь номера снова распахнулась.

— Цветочки возьми, — Дирол сунул ему в руку букет, видимо, вытащенный из гостиничной вазы. — И не забудь, что ты не говоришь и не понимаешь по-русски.

И дверь снова захлопнулась.

Федя глубоко вздохнул. Как иностранца его поместили на верхнем этаже, кстати, по соседству с курсантами. Но Залипхину сюда вряд ли пустили. По крайней мере, если бы Федя был администратором, он постарался бы убрать ее подальше от приличных людей. А значит, нужно спуститься пониже.

Он вошел в лифт и наугад нажал кнопку шестого этажа. Лифт спустился и остановился, Федя вышел в коридор. Никаких признаков присутствия кота он не обнаружил, зато заметил нижнюю часть тела какой-то женщины, судя по всему, уборщицы. Естественно, помимо нижней наличествовала и ее верхняя часть, но ее не было видно за углом. Женщина стояла, согнувшись в той позе, в которой обычно моют полы.

— Э-э-э, извините, — Федя подошел поближе и нерешительно обратился к ней.

— Да? — женщина разогнулась и повернулась к Феде. Это оказалась даже не женщина, а юная девушка. Анечка, если быть точным.

— Ой, здравствуйте, — покраснела она.

Федя тоже узнал девушку, но не понял, почему она так смущается. Впрочем, в прошлый раз при общении с ним она упала в обморок, так что просто смущение в данном контексте уже ступенька вверх.

А Анечка быстро оглядела его с ног до головы. От ее взгляда не укрылся его необычный наряд, а также букет свежих цветов.

«Неужели свидание?» — с трепетом подумала она, но подгонять события не решилась.

— Вы не могли бы мне помочь? — спросил Федя.

— Конечно, — кивнула Анечка.

— Где-то здесь в гостинице проживает женщина с котом. Некая Домна Мартеновна. Она моя старая знакомая, и я хотел бы ее навестить.

Девочка разочарованно вздохнула. Значит, на свидание ее не пригласят. А судя по тому, что чернокожий миллионер с букетом направляется к женщине… Неужели он предпочел ей толстую некрасивую тетку? Ну уж нет, этого допускать нельзя.

— Конечно, пойдемте, я покажу вам, — девушка ласково взяла его под руку и повела к лифту. — Она живет двумя этажами ниже.

Федя попытался было выдернуть локоть, но Анечка держалась крепко. Оставив эти бесплодные попытки, курсант позволил себя вести.

— А не скажете, зачем она сюда приехала?

— Кажется, на конкурс. Ну да, точно, на чемпионат по бодибилдингу. Слышали про такой?

Федя промолчал.

— Вообще-то нам запрещается давать сведения про постояльцев, — кокетливо сообщила Анечка. — Но ради вас… Вот, — она подвела его к двери. — Только она, наверное, уже погасила свет. Так что не пугайтесь.

— О, тогда я зайду попозже, — обрадовался Федя возможности избежать неприятной встречи.

Но Анечка, сама того не зная, встала на сторону Дирола.

— Нет уж, входите, раз пришли.

— Вы так думаете?

— Конечно. — Анечка открыла номер своим ключом, чуть ли не силой втолкнула его внутрь и захлопнула дверь. Потом спряталась за углом и стала ждать, что же будет.

Не странно ли, что девушка, имеющая определенные виды на Федю, заставила его пойти на свидание к женщине? А вот и нет. Просто Анечка впихнула его в другой номер, туда, где жил дед, страдающий ревматизмом.

Но Федя этого, конечно, не знал. Он вошел внутрь, дверь захлопнулась. По совету горничной, он не стал включать свет, чтобы не побеспокоить хозяйку. Поэтому первые минут пять он стоял на пороге и мучительно придумывал, как же выйти из такого дурацкого положения. Он хотел было уже выйти, когда дед, лежавший в соседней комнате и услышавший, что дверь хлопнула, не поднимаясь с кровати, крикнул:

— Кто там?

«Какой странный у нее голос, — удивился Федя. — Непривычно низкий. Охрипла, наверное».

— Кто там? — повторил хозяин дома.

Федя в ответ прокричал какую-то абракадабру, которая должна была обозначать приветствие.

— Чего?

Курсант понял, что так ничего добиться не удастся. Залипхина не понимает его, не видит, да и вообще находится в соседней комнате, так что не может даже чувствовать запах цветов. И его задача становится совершенно невыполнимой.

«Надо идти в ту комнату!» — решил он. Даже опасение увидеть хозяйку номера неглиже не остановило его. «В конце концов, в темноте я плохо ее разгляжу». — С этими мыслями он стал продвигаться к спальне.

— Не подходите сюда, — крикнул дед.

Федя остановился. Как это так: не подходите? А что же тогда делать? В этот момент он вдруг вспомнил про кота и огляделся. Но тщетно. В темной комнате и мебель-то с трудом можно было рассмотреть, а уж тем более невозможно найти Мессира. Вспомнив про кота, курсант принюхался и понял, что котом в комнате совершенно не пахнет.

Именно в этот момент он заподозрил неладное. Но тут дед, хозяин номера, тоже потерял терпение и встал с кровати, сопровождая свои действия охами и стонами.

«У нее мужчина! — понял Федя. — Вот почему голос чужой и в номере не пахнет животным. Надо думать, Залипхина тщательно убралась к приходу кавалера. И почему не нужно подходить к спальне — тоже ясно».

Федя развернулся и на цыпочках пошел к двери. Но в этот момент дед включил свет в спальне и одновременно распахнул дверь. Курсант обернулся и остолбенел. Он догадывался, что Залипхина не слишком разборчива в партнерах, но чтобы такое! Деду было по меньшей мере лет восемьдесят.

«Пора сваливать!» — окончательно понял Федя и выскочил в коридор. Вслед ему неслись проклятия деда.

— Она ненормальная, — с этими словами Федя вылетел на лестницу, поднялся на один пролет и уселся на ступеньки. — Больше я туда ни ногой. Пусть Дирол сам ее на свидания приглашает, если ему так хочется.

Курсант рассеянно посмотрел на букет, который все еще держал в руке. «Куда бы его деть? — подумал он. — Может, горничной отдать? Как же она так неудачно меня отправила? Вот, блин».

Отдадим должное Феде, он ни на секунду не подумал, что Анечка его обманула и ее мечта, наверное, никогда не была так близка к своему исполнению, как в эту минуту.

Курсант спустился на этаж, осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Дед улегся обратно в кровать, проклиная непонятно за что тупых американцев. Анечка тоже спряталась, справедливо опасаясь праведного миллионерского гнева.

Федя на цыпочках подошел к урне и только было хотел сунуть туда букет, как вдруг услышал голос Залипхиной, доносящийся со стороны лифта:

— Пойдем, маленький мой, пойдем, мамочка тебя уложит спать.

«Маленький» сопротивлялся и орал диким мявом. Ему, видимо, хотелось не спать, а прогуляться по гостинице в поисках вкусной еды и симпатичных кошечек.

Федя резко обернулся. Залипхина вышла из лифта, прижимая к себе Мессира, и теперь шла в его сторону.

«Но ведь номер ее находится в другом крыле!» — подумал курсант, но дама уже подошла совсем близко и остановилась.

— Я вас помню, — громко заявила она. — Вы тот самый иностранец, который сегодня вечером заселился в гостиницу.

Домна Мартеновна нахмурила брови и сжала губы, чтобы казаться сердитой. Но чем дольше она рассматривала «иностранца», тем меньше ей хотелось притворяться.

Если внизу, у стойки портье, она пылала праведным гневом и ничего не видела, то теперь рассмотрела, что иностранец — вполне милый и даже очень симпатичный мальчик. Стройный, мускулистый, с красивыми глубокими и томными глазами. А экзотический цвет кожи делал его еще более привлекательным.

— Какой у вас красивый букет, — резко сменив тон, промурлыкала она.

Федя, опомнившись, протянул ей цветы.

— Это мне? — не поверила Домна Мартеновна. — Какой вы галантный. В наше время мужчины уже разучились дарить женщинам огромные букеты.

Кивком Федя подтвердил, что букет предназначался именно ей.

— Ах, какая прелесть! — Залипхина прижала цветы к своей необъятной груди, выпустив при этом Мессира. Тот огромными прыжками понесся прочь по коридору.

— Может быть, вы зайдете ко мне на чашку чая?

Федя поклонился, пробормотал какую-то абракадабру и сделал руку «калачиком». Его спутница немедленно за нее ухватилась и повисла всем весом. Курсант охнул и едва не провалил всю операцию, с трудом сдержав ругательство.

— Какой вы страстный! — женщина издала вздох восхищения. — Пойдемте.

Домна довела несчастного Федю до своего номера. У самой двери возникла неожиданная заминка, потому что Залипхина открыла номер ключом и ждала, что иностранец широким жестом распахнет перед ней дверь. Поскольку Федя об этом и не подозревал, он смущенно мялся рядом, недоумевая о причине этой заминки. Наконец Домна потеряла терпение и вошла первой.

Однако во время этой заминки Федю увидела Анечка, появившаяся в другом конце коридора. Поняв, что соперница все же заполучила прекрасного африканского миллионера, девушка ужасно расстроилась и разозлилась. Это придало ей сил, и она решила бороться за свое счастье.

— Ну, чего же вы ждете? — тихим и прерывающимся от волнения голосом сказала Домна, впустив Федю в номер. — Бросайтесь же на меня, мой страстный лев.

К счастью, Федя мог сделать вид, что не понимает ее слов. Он вежливо поклонился и начал нести какую-то чепуху.

— Как жаль, что я не понимаю ваших слов. Но глаза ваши говорят сами за себя. Вы страстно желаете меня, не так ли?

Федя отвел глаза. Он был уверен, что ничего подобного они не выражали, но от греха подальше решил больше не смотреть на Залипхину.

— Кстати, мы же еще не познакомились. Зовите меня Мона. Это старинное женское имя.

Домна Мартеновна имела склонность к частой смене своих, как она их называла, сценических псевдонимов. Увидев, что иностранец не понимает, она ткнула себя в грудь, произнеся несколько раз:

— Мона! Мона.

Федя кивнул.

— Мона, — послушно повторил он.

Домна Мартеновна захлопала в ладоши:

— Восхитительно. А вас как зовут?

Но Федя не спешил представляться. Он, собственно говоря, находился в большом затруднении. Довольно тяжело вот так запросто придумать себе имя.

— Мона, — ткнула себе в грудь Залипхина, а потом направила указательный палец на Федю.

— Ганга, — буркнул тот. Не придумав ничего лучше, он решил назвать свою фамилию.

— Мбанга? — переспросила женщина.

Федя поспешно кивнул. Мбанга так Мбанга. Только непонятно, как она собирается это произносить вслух.

Между тем Домна решила пристроить букет. Вазы она не нашла, зато обнаружила бутылку из-под минералки. Быстренько обрезав горлышко маникюрными ножницами, она налила туда воды и поставила цветы. Делая это, она кокетливо поглядывала на Федю.

Тот уловил странные взгляды и понял, что пора делать ноги.

Поскольку говорить по-русски Дирол ему строго запретил, Федя понял, что приглашение можно только написать. Ни листа бумаги, ни карандаша он не нашел, зато увидел губную помаду. «На зеркале!» — осенило его.

Когда Залипхина завершила свои деяния и призывно глянула на Федю, тот сделал ей знак молчать, взял помаду и отправился в ванную. Немного повозившись там, он вышел и предложил Домне посмотреть.

— Куда вы меня завлекаете, гадкий мальчишка? — спросила она, входя в ванную. Федя указал на зеркало и прикрыл дверь, оставив Залипхину-Мону в одиночестве наслаждаться изысканным рисунком. На зеркале был написан только номер комнаты и время: двадцать два часа. Залипхина радостно взвизгнула и выскочила наружу. «Гадкий мальчишка» уже покинул ее номер.

— Ну, как все прошло? — спросил Дирол.

— Лучше не бывает, — сердито ответил Федя, плюхаясь в кресло.

Зубоскалин и близнецы переглянулись.

— Что, неужели так плохо?

— Да что вы, все просто восхитительно! — преувеличенно восторженным тоном сказал Федя. — Я ужасно рад… что сумел от нее сбежать.

— Она тебя домогалась?! — спросил Антон таким тоном, словно Федя был его сыном или даже внуком. Остальные еле удерживались от смеха, а потому отвернулись, чтобы Федя не заметил.

— Ха, домогалась. Скажи лучше, она пыталась меня изнасиловать.

— Но ты избежал позора?!

— Молодец! — Дирол подскочил и хлопнул Федю по левому плечу.

— Гигант! — Андрей сделал то же самое с правым.

— Неужели это все про меня? — наконец улыбнулся Федя. Долго сердиться на товарищей он не умел.

— Но свидание-то ты успел назначить?

— Обижаете. Ровно в двадцать два ноль-ноль мадам с котом, или Мона, как она просила себя называть, придет к двери номера, который сегодня вечером снял для своих женщин темнокожий иностранец. Ну, конечно, если она не опоздает, как это любят делать дамы.

Близнецы дружно фыркнули.

— И она, разумеется, найдет дверь открытой, а внутри — сгорающего от любопытства… — начал Андрей.

— И нетерпения, — продолжил Антон.

— …сгорающего от любопытства и нетерпения Алексея Пешкодралова. Ура! — заключил Андрей.

— А вы-то чем все это время занимались? — спросил Федя. — Прохлаждались?

— Обижаешь! Мы раскрутили в гостинице сеть слухов. Так что уединиться Моне и Лехе не удастся.

— Что вы имеете в виду?

— Еще не понял? Эх ты, ребенок! Ну ладно, слушай. Известно ли тебе, о достойный курсант Ганга, что во всех мало-мальски серьезных гостиницах есть своя отлаженная система вызова девочек в номер?

Федя только головой помотал. Он о таком, конечно, слышал, но был уверен, что это практикуется лишь в западных странах.

— Святая невинность! — Дирол возвел глаза к небу. — Ну так вот, мы выяснили, что гостиница «Счастье Калошина» получила свое название совершенно незаслуженно. И очень странно, что до сих пор ее не переименовали.

— Что, здесь такой системы нет? — догадался Федя.

— И в помине, — подтвердил Зубоскалин, скорбно вздыхая. — Так что мы решили это исправить и хотя бы на один вечер привести гостиницу в достойный вид.

— Вы что, решили открыть здесь бордель? — изумился курсант.

— Не просто решили, а уже открыли. И ты, кстати, являешься его владельцем и полноправным хозяином.

Федя совершенно потерял дар речи. Он знал, что Утконесовы вместе с Зубоскалиным могут натворить много дел, но и не подозревал, насколько далеко заходят их шутки. Некоторое время он сидел с открытым ртом, давая своим собеседникам возможность насладиться произведенным эффектом. Потом тихо заговорил:

— Не кажется ли вам, что это переходит все границы?

— Спокойно, Федя, спокойно, — ответил Дирол. — Я же сказал, что не дам тебя в обиду. Помнишь? Бордель, конечно, не настоящий. Просто в холле я пару раз подмигнул администратору гостиницы, потом в приватной беседе дал ему понять, что три женщины устали от деспота-мужа и истосковались по грубой мужской ласке.

— Какие еще три женщины? — не сразу понял Федя.

— Слушай, а эта Мона тебя точно не изнасиловала? — поинтересовался вдруг Дирол. — Какой-то ты стал тормозной. Да это же мы с близнецами — три твои жены.

— И вы что, будете в борделе…

— Нет, Ганга, больше мы тебя на такие ответственные задания не посылаем. Совсем ум потерял. Нас там вообще не будет, понимаешь? Ну, разве что рядом, для веселья. Там в этот момент будут Леха и эта дама, — Зубоскалин на секунду задумался и подобрал четкое и емкое определение: — Кошкофилка.

Когда Федя все наконец понял, ему стало жаль Пешкодралова. Ни в чем не повинный курсант ушел спать после праведных трудов, а ему приготовили такое развлечение. О своих мыслях Ганга сообщил заговорщикам.

— Ничего-ничего, ему полезно, — тут же ответил Антон, а Андрей добавил:

— Небольшая встряска ему не повредит.