"Чем вы недовольны?" - читать интересную книгу автора (Эдель Михаил)Я ЭТО ТОЖЕ ЗАМЕТИЛПо набережной истинно величественной Северной Двины (рейсовый пароход от одного берега к другому идёт двадцать минут) навстречу друг другу шли двое приятелей. Задумчиво-печальный Андрей Полонский брел со стороны порта, Яша Сверчок, невысокий, плотненький, с глазами голубя, со стороны Северной башни бывшего гостиного двора. Андрей глядел невесело, невзирая на увлекательную картину, на проходившие в сторону моря океанские лесовозы, самоходные баржи, могучие буксиры, старенькие, ужасно дымящие пригородные пароходики и белые скоростные теплоходы типа «Москвич». Настроение Андрея Полонского никак не соответствовало бурной жизни реки, порта и солнечному осеннему дню в бассейне Северной Двины. Оба двигались по ещё влажной от росы асфальтовой дорожке вдоль неуклюжей деревянной ограды, украшенной пузатыми булавами. – Андрэ! Вы всегда напоминаете мне глубоко интеллигентного и разносторонне мыслящего князя Болконского. Хотя он не был столь высокого роста, – ещё издали громко возвестил Яша. – Я – Андрей Полонский – напоминаю тебе Андрея Болконского… Знаешь… очень близко лежит, а посему неостроумно, – отпарировал Андрей. – Не настаиваю. Всё же, как я вижу, – не унимался Яша, – ты никак не можешь достойно осмыслить немалые достижения нашего исконно русского города. Итак, камо грядеши, сиречь – куда идешь? – Гуляю. – Стоит. Пейзаж родной мне водной магистрали заслуживает, чтобы им любовались. Куда Волге, Днепру и прочим Донам до нашей Северной Двины. Здесь ты можешь сесть на теплоход и прямым сообщением куда угодно, даже на Малайские острова. Приятели повернули в сторону памятника Петру Первому, затем на главный проспект, мимо здания совнархоза и надоевшей директивной колоннады времен культа личности. У входа в театральный сквер, у стендов драматического театра, Яша увидел молодую женщину в тёмно-вишневом костюме и низко опущенной на лоб шляпке. – Я хочу поздороваться с Клавдией Павловной, – сказал Яша, решительно пересекая улицу. Андрей шёл следом. Он пропустил две автомашины и не спеша пошёл к стендам. – Здравствуйте, Клавдия Павловна, самая привлекательная женщина родного Севера, достойная искреннего восхищения, не говоря уже об уважении. – Здравствуйте, Яша. Рада вас видеть. – Вы то солнце, которое всегда ласково светит мне, неприкаянному, на берегах Северной Двины. – Но это северное солнце. – Тем оно дороже моему сердцу. – Яша, вы неисправимы. – И это мое достоинство. – Здравствуйте, Андрей. Почему вы не так жизнерадостны, как Яша? – В присутствии Яши, Фигаро, я, конечно, выгляжу Гамлетом. – Определение, по-моему, точное, – весело рассмеялась Клавдия Павловна. – Ну, Фигаро, что ещё скажете приятного? – Желаю поздравить. Ваша Катя отлично защитила диплом. Не отрекайтесь. – Спасибо. Катя и Ася в Сухуми. Я же еду в Ялту. Втроем они пересекли сквер и вышли к главному почтамту, монументальному серому зданию, Клавдия Павловна посматривала на Андрея вопрошающе и с той теплотой, которая именуется нежной и ещё – материнской. – И я завтра убываю, – сказал Андрей. – Далеко? – В Евпаторию. Яша шёл рядом с Клавдией Павловной и не умолкал: – Я всегда желаю вам, Клавдия Павловна, большого счастья. – Верю, Яша. В эту минуту ни Андрей, ни Клавдия Павловна не знали, что близкий им человек заставит Андрея отказаться от Евпатории и отправиться в Закавказье. Яша не умолкал уже ровно двадцать шесть лет, с той минуты, когда акушерка, взяв его в руки и убедившись, что это мужчина, произнесла: – Ну и крикун! В компании, в присутствии Яши, ещё никому не удавалось произнести и десяток слов, говорил всегда он. В прошлом году секретарь лесотехнического института принесла директору на подпись диплом Якова Сверчка. – Неужели? – изумился директор. – Неужели Сверчок защитил диплом? – Я получила решение комиссии. – И куда его, краснобая? – В распоряжение нашего совнархоза. – Не завидую совнархозу. За дипломом Яша явился через четыре месяца после его подписания. – Ангелина Леопольдовна, прошу вручить мне мой страховой полис. – Яша, какой страховой полис? – встревожилась секретарь института, женщина добросовестная, пунктуальная и чересчур несовременная. Ангелина Леопольдовна под страхом лишения пенсии не ответила бы, чем отличается Совет Министров от Верховного Совета. Она бы молитвенно сложила руки и с ужасом, умоляюще сказала бы: «Боже мой, я об этом не слышала». Верховной властью вселенной Ангелина Леопольдовна искрение считала директора лесотехнического института. После него она почитала управдома. И вдруг Яша требует от неё какой-то страховой полис. – Яша, помилуйте, мне же ваш полис никто не вручал. – Я прошу страховой полис, именуемый дипломом. – Диплом? – приложила руку к сердцу несчастная Ангелина Леопольдовна. – Какой же это полис? – В некоторых случаях он отлично страхует от работы в поте лица, то есть дает право занимать должность, получать зарплату и при малейшем желании ровно ничего не делать. Получив диплом, Яша протянул ещё не умиротворенной Ангелине Леопольдовне коробку конфет. – Что вы, Яша, я не возьму. За что? – Но, встретив покоряющий голубиный взгляд, покраснела и дрожащей рукой взяла коробку. Еще через месяц Яша с давно просроченным направлением явился к заместителю начальника бумдревпрома по кадрам Пунькину. В приёмной замначбумдревпрома Пунькина рядом с мерзнувшей секретарем-машинисткой (повязанной на груди шерстяной шалью крест-накрест, хотя на улице было плюс двадцать шесть), у шкафа высилась горка из обломков новеньких стульев, изготовленных на предприятиях бумдревпрома. Обломки поступали в управление от неблагодарных потребителей как образцы малоуспешной деятельности бумдревпрома. – Прелестные экспонаты, – громко сказал Яша. Зябнувшая секретарь-машинистка не ответила, – она давно разучилась обращать на что-либо внимание. – Можно войти к товарищу Пунькину Д. В.? – спросил Яша. Навеки остывшая секретарь-машинистка снова не ответила. Яша открыл дверь. За столом сидел узкоплечий, чем-то недовольный замначбумдревпрома. На столе в двух деревянных узорчатых стаканах плотно стояли строго очинённые карандаши. Между ними в специальной подставочке – квадратные листочки глянцевой бумаги (высшего сорта). Даниил Васильевич Пунькин, слушая посетителя, машинально заносил его слова на квадратики, не вникая в их смысл, проделывая эту манипуляцию совершенно механически. Сказывалась давняя тренировка. После ухода посетителя Пунькин Д. В. аккуратно разрывал листочки и бросал их в корзину. Эта процедура освобождала мозг от обязанностей: думать, помнить, реагировать. Посетитель и его слова не проникали ни в душу, ни в голову Пунькина. – Здравствуйте, Даниил Васильевич! – радушно поздоровался Яша. Пунькин опустил веки и взял глянцевитый листочек. До этого Пунькин и Яша встречались, в катерной гавани. Небольшой быстроходный катерок Пунькина «Молния» швартовался рядом с катером «Вулкан», принадлежащем дяде Яши, профессору мединститута. Яша положил на стекло направление. Замначбумдревпрома прочитал направление. Непроницаемо молчал, не глядя на Яшу. – Оно же просрочено, – без всякой страсти наконец сообщил Пунькин. – Я это тоже заметил, – также бесстрастно поведал Яша. Надо было сказать что-то решающее, а этого больше всего не любил руководитель кадров бумажной и деревообделочной промышленности экономического района. Пунькин проверенной рукой начертал крохотными буквочками: «Тоже заметил». – Вы чем-то недовольны? – спросил Яша, стараясь поймать взгляд Пунькина. Замначбумдревпрома впервые взглянул на посетителя, – что он сказал? – Не понимаю, чем вы, Даниил Васильевич, недовольны? Серьёзно. Начальником управления вас никогда не назначат, директором бумкомбината то же самое… – О чем вы говорите? Позвольте… Впервые за последние годы Пунькин Д. В. смотрел на человека во все глаза. – Чего вам недостает? Квартира у вас наилучшая, катер отличный, зарплата вполне приличная, должность без беспокоящей ответственности, кадры сами по себе, вы сами по себе. – Позвольте… Пунькин Д. В. не хотел верить глазам, он ещё раз прочитал направление, чтобы убедиться, кто же говорит такие слова? Может быть, перед ним вовсе не начинающий инженер Яков Сверчок, а, на худой конец, замминистра по кадрам. – Нет, действительно… Вот к вам зашёл молодой специалист. Вместо того чтобы встать, ласково взглянуть, предположим, взять его за талию и сказать душевное, незабываемое: «Добро пожаловать, коллега… Рад, что нашего полку прибыло. Вы, наверно, видели внизу стенд наших показателей? Печальные дела. Квартальный план выполнен всего на восемьдесят два процента. Плохо дело, коллега. Ждём, что вы своей энергией поможете нам». И так далее. А вы как встретила меня?! Ну, чем вы недовольны? Облегчите душу. Даже крамольные слова Яши не особенно взбудоражили Пунькина. – Не умеете вы работать с кадрами, товарищ Пунькин Д. В., – уже выходил из себя Яша, видя, что ему не удается заставить замначбумдревпрома выйти из себя. Пунькин всё записывал, Яша пошёл напролом. – Советская власть дала вам всё, даже больше, чем нужно, а Лишь одно слово Яши наконец возмутило замнача бумдревпрома. – Я вам не Пунькин Д. В., а товарищ Пунькин, Даниил Васильевич… И вообще, вы… вы знаете, кто вы? – Не надо резких слов. Я их знаю больше, чем вы. – Мы вас направим в первый бумкомбинат, – уже снова равнодушно произнес Пунькин. – Извещаю вас, мой дядя, Евгений Иванович, подарил мне свой катер «Вулкан». Рад бы поехать на первый бумкомбинат, но там нет приличной стоянки для катера. Не поеду. В крайнем случае я согласен проболтаться в вашем управлении. – Как это проболтаться?! – Работать на основании вот этого наряда я, честно говоря, не стану. – Зачем же вы кончали лесотехнический институт? – Я сирота. Я – жертва произвола и материального рабства. Этого хотела моя тётя, супруга профессора Медведева. Пунькин написал на листочке: «Моя тётя… Медведев». – У меня всё, – сказал он. – Зайдите к заместителю председателя совнархоза. – Зачем? Чтобы рассказать ему, как вы приняли меня, даже не подняв свой руководящий взор? А товарищ Новгородцев, как известно, не очень любит вас. Последняя тирада подействовала, Пунькин зачислил Яшу инженером управления. Через два месяца он же освободил инженера Сверчка Я. К. от работы в совнархозе по собственному желанию, что соответствовало действительности. На прощание Яша сказал Пунькину: – Я своего мнения, Даниил Васильевич, не изменил, у вас нет оснований быть недовольным. Недовольными имеют право быть ваши кадры, но они из-за занятости молчат. Яша, ещё до того, как покинул бумдревпром, организовал небольшой джаз-оркестр из одаренных молодых музыкантов и по вечерам играл на танцевальных вечерах, в цирке, в кинотеатрах, на учрежденческих юбилеях и проводах пенсионеров. Хозяйственным шефом джаза стал ВОС – общество слепых. До поступления в ЛТИ Яша окончил музыкальное училище. К этому времени его отец уехал с новой (молодой) женой на юг, мать с сестрой переехали в Пермь, а Яша оставлен был у тётки, пожелавшей, чтобы её племянник непременно окончил ЛТИ. Что он и выполнил. За это ему был обещан катер «Вулкан». Катер победил. |
||
|