"Ярлык Великого Хана" - читать интересную книгу автора (Каратеев Михаил Дмитриевич)Глава 49И скажите женщинам верующим: пусть они потупляют взоры и прячут свои члены, пусть закрывают покрывалом вырезы на груди и пусть не показывают своих прелестей никому, кроме как своим мужьям, или отцам своих мужей, или сыновьях мужей, или своих братьям и сыновьям Братьев, или тем слугам из мужчин, которые не могут иметь желания, или детям, которые еще не постигли наготы женщины. Обратитесь к Аллаху, вы, верующие, и, может быть, вы окажетесь счастливыми. – Женюсь, Никитушка! – без всяких предисловий объявил Василий, входя в шатер, где и это время Никита, сидя на обрубке дерева, чинил уздечку. – На Фейзуле? – спросил Никита, поднимая голову, но не обнаруживая никаких признаков удивления.– Уже и сговорились? – На ней,– ответил озадаченный Василий, рассчитывавший ошеломить друга этим известием. – А ты как догадался? – Да нешто я слепой или тебя не знаю, Василей Пантелеевич? Ты бы и так перед нею едва ли устоял, а тут еще целый год других баб не видел. – Ну, и что ты скажешь? – Да что ж тут говорить? Видать, девушка она хорошая, собою красавица, к тому же еще и царского роду. За такую княгиню не стыдно будет ни в Карачеве, ни в Брянске. Мне она, к примеру, куда более глянется, нежели Ольга Юрьевна Муромская. – А ничего, что она татарка? – Да что ж с того? Мало ли русских князей на татарках женилось? Сам великий князь московский, Юрий Данилович на Узбековой сестре был женат. А ярославский князь, Федор Ростиславич! А суздальский, Михайло Андреевич! А Глеб Васильевич Белозерский! Его жену-татарку, во святом крещении нареченную Феодорой, вся Русь оплакивала, как она преставилась. Ныне, слыхать, Церковь наша ее к лику святых сопричислить хочет. А сколько одних ростовских князей на татарках переженилось! А у холмских, у городецких, у стародубских нешто того не бывало? Да всех и не переберешь! *Отсюда идет обычай носить чадру и длинные, мешковатые одежды, Скрывающие фигуру женщины. Он строго соблюдался в Аравии и в других Мусульманских странах, но татары, принявшие ислам только в XIII в., в течение по крайней мере двухсот первых лет его не соблюдали. Женщины у них одевались нормально и пользовались относительной свободой. – Стало быть, одобряешь? – Да жениться тебе ведь надобно, Василей Пантелеевич, но век же бобылем станешь жить! А до русских невест, кто еще знает, когда мы доберемся. К тему же тебе сейчас много сподручнее взять за себя ордынскую царевну: в твоем деле не малую вагу(вес, важность, значение) будет иметь родство с татарскими ханами! – Может и так, да я про то и не думал. Тут главное дело в том, что люба она мне, Никита, и я ей люб! Этой от меня не надобно Черниговского княжества, как Ольге Муромской, и в ней ни хитрости, ни корысти нет. Пойдет за меня, за изгнанника, каков я есть! – Значит, вы уже вовсе сладились? – В том-то и горе, что еще не вовсе,– сразу помрачнев, ответил Василий и рассказал подробно о всех последних событиях. – Эх, опять этого чагатайского пса на нашу дорогу сунуло! – с досадой сказал Никита, выслушав все. – Кабы не он, как все было бы ладно. А теперь жди, чего он вычинит, когда узнает, как дело-то обернулось. Гляди, еще и нож в спину получишь! – Ну, мы тоже не лыком шиты, чай, он нашу первую встречу помнит! Сейчас мне не нож его страшен, а то, как бы он прежде меня Фейзулу не посватал. – Едва ли он в том успеет, коли мы сами не оплошаем. Покуда он будет на курултае, ты договорись с Фейзулой, а там сразу и к Чимтаю. Я же с Хисара глаз не спущу, доколе ты дела не завершишь. И ежели он полезет куда не надо, ужо сумею его попридержать. – Как же ты его придержишь? – Да это как случится. В крайности прикинусь пьяным и затею с ним свару. И ежели легонько ему рыло подправлю, к Чимтаю он не пойдет, ни сегодня, ни завтра. – Лучше бы без этого. Но коли уж до такого дойдет, гляди, не перестарайся. Все ж таки он не простой татарин, а хан. – Будь спокоен, Василей Пантелеевич, и делай с Богом свое. Василий, сидя в своем шатре и поминутно выглядывая наружу, еле дождался начала курултая,– каждый протекающий час казался ему вечностью. Наконец все ханы были в сборе, среди них находился и Хисар. Едва они вошли в шатер Мубарека, Василий поспешно пустился в путь и через десять минут был уже на условленном месте. Фейзулы тут еще не было, но ждать ее пришлось недолго, она пришла бледная и, видимо, сильно волновалась, хотя Зглаза ее сияли радостью. Сделав несколько быстрых шагов навстречу, Василий взял ее за обе руки. – Фейзула-джан! Как я рад тебя видеть! – И я рада, князь,– еле слышно промолвила девушка, потупив глаза и не отнимая у Василия рук. – Если бы ты была так рада, то не убегала бы от меня эти дни, как джейран! – Разве тебе Кичик не сказала… – Погоди! Я хочу раньше знать, что она сказала тебе? – Мне? Сказала, что ты передал: начался ветер, который разгонит все тучи. – И больше ничего? – Еще, чтобы я пришла сюда, на озеро, как только начнется курултай… А тебе она что сказала? – Что ты грустишь и плачешь потому, что Хисар-мурза хочет у хана Чимтая просить тебя в жены, а ты любишь другого. Руки Фейзулы похолодели и мелко задрожали в ладонях Василия. – И она сказала кого? – после довольно долгой паузы почти беззвучно прошептала девушка. – Погоди, джан… Теперь я скажу: этот другой много раз уже хотел тебе сказать, что он тебя любит всем сердцем и был бы счастлив назвать своей женой. Но кричать об этом через всю степь он не мог, а близко к себе ты его не подпускала. – Я боялась! Боялась, что если Хисар-мурза нас увидит вместе, он все поймет и сейчас же пойдет к отцу! – воскликнула Фейзула, поднимая на Василия глаза, затуманенные слезами и счастьем. Он мягко потянул ее к себе, и она, покорно подавшись вперед, прильнула лицом к его груди. – Глупенькая моя,– ласково сказал Василий, гладя ее волосы. – Так бы ты и бегала от меня, а я бы правды не знал и мучился, невесть что думая, покуда Хисар бы тебя не высватал! – Я хотела сказать. И вчера шла на озеро, чтобы тебя увидеть… Я знала, что ты туда прядешь. Но раньше тебя пришел Хисар, да отвернется от него Аллах! – Так ты пойдешь за меня замуж? – И ты еще спрашиваешь! – Слушай, Фейзула-джан! Я хочу, чтобы ты знала все: хоть и князь по имени, я бедный изгнанник, у меня ныне ничего нет. Мое княжество у меня отняли злые враги, на их стороне сила, и Бог знает, получу ли я его когда-нибудь обратно. А Хисар, говорит, будет царствовать… – Пусть шайтан заберет его, вместе с царством! А за тебя я пойду, если бы даже был ты последним пастухом! – воскликнула Фейзула, крепче прижимаясь к Василию. – Ну, спасибо, солнышко мое, женушка моя маленькая, – растроганно промолвил Василий, обнимая девушку и нежно целуя ее глаза – Теперь кончено, никому тебя не уступлю! Только бы твой отец согласился. – Он согласится! Он о тебе хорошо говорил, и братья тоже. Лишь бы только Хисар не пришел к нему раньше тебя. – Не успеет. После курултая у хана Мубарека сразу начнется празднество, там Хисар говорить с твоим отцом не сможет. А когда хан Чимтай вернется домой, я уже буду стоять у его шатра. – Да поможет нам Аллах, князь! Только бы там, на пиру, Хисар с отцом не заговорил. – Того не бойся, друг мой Никита не даст ему говорить. Мы с ним о том уже подумали. А ты пойдешь на праздник? – Не пойду. Я сразу себя выдам. Лучше, сказавшись больной, останусь дома и буду молиться, чтобы все хорошо кончилось. – Да, пожалуй, так будет разумнее. Только ты зря не терзай себя, звездочка. Все будет по-нашему, я уж знаю! В крайности тайком тебя увезу. Не побоишься? – С тобою я ничего не побоюсь! – Ну, вот и ладно! Только теперь ты иди, джан, и я пойду, все же лучше, чтобы пока нас вместе не видели. |
||
|