"Ярлык Великого Хана" - читать интересную книгу автора (Каратеев Михаил Дмитриевич)Глава 14Той же зимы 6848(1340г) злыя коромольницы Брянци, сшедшеся вечей, убиша князя своего Глеба Святославичи, месяца декабря в шестой день, на память святого отца Николы. Бе же в то время в Дебрянске и митрополит Феогност и не возможе уняти их. Разнеся по домам раненых и подобрав убитых, которых казалось семь человек, народ столпился вокруг боярского сына Шабанова. – Ну, Дмитрий Романыч, а теперь чего делать станем? – спросил один из посадских. Видимо, он играл не последнюю роль в только что развернувшихся событиях, ибо голова его была обмотана грязной тряпицей, из-под которой еще сочилась кровь. – Чего тут спрашивать! – крикнул другой.– Надобно подымать народ да идти на кремль! Али станем ждать, покеда нас всех изведут помалу? – Тоже вякнул! А чаво ты с дрекольем исделаешь супротив эдаких стен да княжьих лучников? – Может, чего и сделаем! Все лучше, нежели ожидать, поколе тебя схватят и вздернут! – Коли до войны дойдет, не все вой встанут за князя. Есть немало таких, что на нашу сторону клонятся. – Ну, как же! Видать, сегодня уже один на твою сторону склонился и тебе ухо стесал! Пожди теперя, покуда новое вырастет! – В леса надобно уходить, вот что! – Али ты сдурел? Зимою в лесах мы враз с голоду да с холоду повыздыхаем, а князь как сидел в тепле да в сыте, так и будет сидеть! – Эх, братцы, видать, нам только и осталось ходу, что из ворот да в воду! Шабанов, дав людям накричаться, сделал знак, что хочет говорить. Крикунов начали толкать под бока, и вскоре на площади установилась относительная тишина. – Мыслю я так,– негромко начал Шабанов. – Поелику Глеб Святославич народу не люб, его все одно силою сгонять придется. Сам он подобру не уйдет. Однако тут кто-то верно сказал: одним нам, посадским, идти с дрекольем против кремля и дружины – это, вестимо, не дело. И другую истину я тут слышал: войско не все пойдет за князем, ежели промеж нас учнется война. Коли мы разумно повернем дело, дабы не слыть ворами либо мятежниками,– может, у князя и вовсе немного будет защитников. Есть на Руси обычай: во дни смуты вече народное должно молвить свое слово, и что оно скажет,– тому в быть! Коли князь народу не люб, вече вольно ему от себя путь указать и призвать другого. Так не раз и не два на Руси бывало! И хотя под татарами мы сей обычай не часто вспоминаем,– силу свою он и доныне не потерял. А посему совет мой будет таков: нимало не медля созвать народное вече и пускай оно скажет свою волю! – Истина! Золотые слова твои, Дмитрий Романыч! – закричали кругом.– Созвать ноне же вече! Что оно порешит, на том и станем все, как один человек! – А где созывать-то его будем? – спросил кто-то. – Как где? А вот здеся и созовем! – А ежели князь о том сведает да велит дружинникам взять нас в сабли? Тут много не навечуешь! – Не посмеет! Вече – энто право народное. – А что ему право? Плевать он хотел! Ежели бы он право наше уважал, нешто бы мы его гнали из Брянска? После долгих пререканий было решено собирать вече на площади, но в колокол при этом не бить, чтобы в кремле не догадались, в чем дело. Кроме того, Шабанов посоветовал, на всякий случай, загородить все улицы, идущие со стороны кремля, и приходить на сход, вооруженными кто чем может. Пока бирючи (Бирюч – глашатай.) отправились в слободу и в ближайшие села скликать народ, оставшиеся принялись за работу. Через три часа входы со всех улиц, кроме одной, были завалены бревнами, камнями, глыбами льда и снегом. Площадь очистили от всего лишнего и посредине соорудили из бочек и досок помост для старшин. Народ между тем подваливал со всех сторон, и вскоре вся площадь оказалась заполненной. На помост взошли земский и торговый старосты, Дмитрий Шабанов и еще несколько наиболее уважаемых лиц, имена которых выкрикивали из толпы. Посадский протопоп, отец Евтихий, долго отказывался от этой чести, не зная, как отнесется к тому владыка Исаакий, но в конце концов махнул рукой и тоже влез наверх. Закричал бирюч, призывая всех к молчанию. Земский староста замахал шапкой и объявил вече открытым. Протопоп, сняв с себя наперсный крест, благословил старшин и толпу, после чего выступил вперед Шабанов и низко поклонился народу. – Братья! – крикнул он.– Народ православный! Почто мы сегодня собрались,– всем вам ведомо. Времени у нас мало: всякий час могут сюда нагрянуть княжьи люди. Так давайте без лишних баек и споров решать судьбу земли нашей Брянской, и да вразумит нас Господь своею премудростью! По площади прокатился гул одобрительных голосов. Многие, скинув шапки, осеняли себя крестным знамением. Выждав, пока все снова затихло, Шабанов продолжал: – Каков есть князь наш, Глеб Святославич, и как печется он о народе своем, каждому ведомо. Так вот, пусть вече скажет, допрежь всего, свое слово: люб ему сей князь али не люб? И надобно ли ему из Бряшцины путь указать? – Не люб он нам! – раздались отовсюду крики.– Пропади он пропадом, антихрист проклятый! Наладить его отселя к нечистому духу! Не хотим такого князя! – На энтом весь мир, как один человек, стоит! – крикнул, протискиваясь вперед, рябой мужичок, принимавший столь деятельное участие в утренних событиях.– Да ведь князь-то добром не уйдет! Как сгоним-то его, братцы? – О том речь впереди,– ответил Шабанов,– а сперва надобно с одним делом покончить. Стало быть, Глеба Святославича мы не хотим. Но не зря говорится, что без князя земля вдова! Значит, перво-наперво надобно думать: кого звать к себе князем? И может статься, что тот новый князь сам пособит нам старого согнать! – Истина! – Где там истина! То наихужее, что может быть: заварят они тут кашу, а мы хлебай! Один на другого татар призовет, а тот на его литовцев либо смоленцев, и вконец землю нашу разорят! – Всем еще памятно, как тут брянские-то князья друг дружку чубасили! – Самим надобно энтого согнать, а уж след того нехай другой жалует! – Самим сгонять – это тожеть не просто! Сколько крови-то нашей прольется! – Надобно сперва свой выбор сделать,-сказал Шабанов,– а тогда уже и прикинем, может ли нам пособить тот новый князь али нет. Кого хотите к себе князем, православные? – Да чего ж? Из брянских князей, окромя Глеба Святославича, почитай, один Дмитрий Александрович остался! – Ну и нехай остается, бодай его козел! Не хотим мы его! – Не хотим боле князя из этого поганого роду! – Из иных русских земель князя надобно звать! Брянскими мы уже во как сыты! – Одного из московских княжичей можно призвать! – Не хотим московских! Москве только покажь сюды дорогу,– почухаться не успеешь, как она всю землю нашу под себя подберет! – Энтим пальца в рот не суй! – Смоленского, Василея! – Бери его себе, а нам не надо! С ими, со смоленскими, войны не оберешься, а нам бы хоть чуток тихо пожить! – Из смирных князей надобно выбирать и не драчливого роду! – Так тогда что ж? Смирнее карачевских нету! Энти николи сами не воюют, только обороняются, когда на них кто лезет! – И добро обороняются! Всем, чай, памятно, как летось Васнлей Пантелеич нашему воинству налатал! – Его и звать! Лучшего князя не сыщем! – Вот это князь! Погляди, как у его люди живут! – Василея Пантеленча хотим к себе князем! – Смоленского княжича хотим! – заорал кто-то из кучи торговых людей, – Смоленского, Василея, а не карачевского! – Пойди ты к лешему, живоглот, со своим смоленским! Знаем, пошто ты за его кричишь! – Корысть торговую выше блага нашего ставишь, чертов толстосум! – Карачевского, Васился!! Растолкав народ, к помосту пробился однорукий Федька, водивший медведя, и, подняв над головой свою культяпку, закричал на всю площадь: – Братцы! Поглядите сюды! Вот энту руку мне Василей Пантелеич самолично отсек! Через его я калекой стал! А все же я здеся громче всех кричать буду: его хотим к себе на княжение! А руку он мне отсек, когда летось повел нас Голофеев карачевских смердов полонять, а Василей Пантелеич нас в лесу настиг. И рубанул он меня, спасая парнишку-холопа, коего я мало не размозжил! – И я там был! – закричал кто-то из толпы. -Весь отряд наш карачевцы тогда полонили, и всех до единого Василей Пантелеич велел отпустить без откупа. Вот это князь! – У такого и в ногах поваляться стоит того ради, чтобы принял нас под свою руку! – Надысь сказывал мне сват мой, из карачевского села Клинкова,– крикнул рябой, – что приехал до них князь Василей Пантелеич и повелел всем, кто победнее, земли прирезать, а безлошадным подарил коней. А прикащика боярского, что народ обижал, присудил плетьми сечь! – Энто настоящий князь, а не такой, что у народа как чирей на тине сидит! – Его давай на княжение! Василея Пантелеича! – закричали кругом.– О иных и слышать не хотим! Замахав шапкой, Шабанов не без труда восстановил на площади тишину. – Кого хочет народ, дело ясное,– сказал он.– И лучшего выбора не могли мы сделать. Но помнить следует, что Василий Пантелеич в своей вотчине княжит и едва ли схочет ее покинуть… – А кто велит ему свою вотчину покидать? – крикнул однорукий Федька.– Пущай и Брянском и Карачевом володеет! – То еще и лучше,– закричали со всех сторон.– Соседи мы! Коли воедино сведем два наши княжества, всем от того польза произойдет! Гляди, какая сила получится! Никто сюды с войной сунуться не схочет! – И по мне так,– промолвил Шабанов,– но надобно знать, что сам Василей Пантелеич на это скажет. Ведь Глеб-то Святославич еще в Брянске сидит, и сила при нем немалая. Может статься, не схочет князь Василей свой народ в войну с ним втравливать. – Сами своего змея наладим! Пущай только согласится Василей Пантелеич у нас княжить! – Знамо дело! Коли даст он свое согласие, сразу учнем народ подымать. А может, он нам и оружием чуток подбросит! – Добро,– промолвил Шабанов,– тогда больше и толковать не о чем. Надо засылать к нему послов наших и звать на княжение, – В сей же час посылать! Выкликай, народ, кого в послы? – Шабанова, Дмитрия Романовича! – Гостя Фрола Зуева! – Староста Бобров, Аннсим Ильич, нехай едет! – Отца Евтихия! – Не можно мне, чада мои, без благословения владыки в такое дело встревать,– сказал протопоп, подходя к краю помоста,– а владыка Исаакий, сами ведаете, в отъезде. Мыслю я, что выбор ваш он одобрит, тако же как и я одобряю, однако от лица Церкви первое слово ему надлежит сказать, а не мне. Других выбирайте, братие, да не токмо от старшины, а и молодших людей не обходите: дело это всенародное! – Истина! Гончара Фому давай! – Ивашку Клеща! – Федьку однорукого! *Гость – крупный купец. – Окстись ты! Куды, я такой красивый, да еще с ведмедем пойду? Других кричи! – Андрюху Бохина! – Матвея Никитина! Вскоре состав посольства определился, и выборным было наказано отправиться в Карачои на следующий же день. – Да чтоб с худыми вестями не ворочались! – напутствовали их.– Хоть землю у ног Василев Пантелеича лбами своими протрите, а чтоб его согласие было! |
||
|