ГЛАВА 2
САМОЗВАНЕЦ: ЛИХО ИСПОЛНЕННЫЙ МОНАРХИЧЕСКИЙ ПОДЛОГ

Реально коронация должна была состояться лишь в субботу, в полдень, но Семен нарочно указал в разговоре более ранний срок – надо было тщательно, не торопясь подготовиться к королевскому празднику. Все же не каждый день у Семена друзья коронуются! Тем более, если друг – спасенная им принцесса.

Вообще-то работа от профессора Шепеля подвернулась как нельзя кстати: Семен уже несколько дней ломал голову над тем, что бы эдакое подарить будущей королеве Яне. Такое, чего никогда не купишь за деньги. Что-нибудь особенное, запоминающееся. В самом деле, ну не бриллиантовое же колье дарить девушке, у которой в сокровищнице этих бриллиантов как тараканов в старом общежитии! Семен лично те бриллианты видел. И штабеля золота в слитках видел. Когда Хайк, личный телохранитель Семена, дядю принцессы Яны в замковой сокровищнице жизни лишал. Дядю-короля. Самозваного короля.

Собственно, ситуация, в которой оказалась принцесса Яна, бывший член кардинальского Отряда, видящая, была классической до банальности: возвращения Яны никто из ее подданных не ждал. Зато ждал родной дядя, интригами и подкупом занявший монарший трон вскоре после смерти своего брата-короля, – ждал, хотя с некоторых пор принцесса официально числилась погибшей.

Через два дня после похорон отца Яны шустрый дядя молниеносно провел широкомасштабную “предвыборную” кампанию по подготовке общественного мнения – во всех новостных листках, развешанных на рынках и площадях королевства, сообщалось о том, что принцесса Яна окончательно и бесповоротно съедена лютым драконом во время ее преддипломной практики в одном из отдаленных захолустных Миров. Нанятые сплетники с воодушевлением рассказывали в многочисленных кабаках и тавернах весьма красочные подробности гибели принцессы – очень кровавые и очень убедительные подробности. Как будто они сами, лично, присутствовали во время возмутительного акта поедания драконом несчастной студентки имперского биофака. Типа свечку у пасти держали.

Через месяц после начала активной обработки общественного мнения дядю короновали; никакого возмущения, а тем более бунта не было – народ кричал “Ура!” и пил за здоровье нового короля. О Яне больше никто не вспоминал. Умерла так умерла.

Однако сразу после коронации всей страже по всему необъятному королевству (и особо – страже столичной) была дана секретная ориентировка о возможном появлении на территории королевства самозванки, внешне крайне похожей на покойную принцессу и потому незаконно претендующей на трон. В случае обнаружения данной особы предписывался ее немедленный арест и препровождение оной девицы по этапу в дворцовую тюрьму, где с ней разберутся, за поимку самозванки полагалось крупное вознаграждение. Очень крупное Золотом.

Дядя не хотел рисковать и учитывал все возможные варианты развития дальнейших событий. Но, на свою беду, он не учел одного: того, что Яна вернется в Изумрудный Мир не одна.

Разобраться в нынешней политической ситуации будущей правительнице самого крупного королевства Изумрудного Мира помогли стражники, стоявшие у главных городских ворот столицы – стражники, которые без объяснений кинулись на Яну, едва она подошла к воротам… Вернее, помог один из стражников, специально не покалеченный Хайком: стражник охотно дал подробный отчет обо всем, что случилось в королевстве за то время, пока Яна отсутствовала. Также умный стражник немедленно признал в Яне настоящую, а не самозваную королеву и, стоя на коленях, верноподданнически поцеловал ей руку, первым во всем королевстве присягнув новой правительнице на верность. За что тут же был помилован и назначен главой городской стражи.

Дальнейший путь ко дворцу маленький отряд проделал под защитой Мара, на время укрывшего Семена, Хайка и Яну колпаком невидимости, – во избежание ненужных жертв со стороны ретивых стражей порядка.

Дворцовый переворот прошел довольно быстро и без особых эксцессов; правда, Хайку – черепаховому бойцу из клана наемных воинов и телохранителю Семена – пришлось сначала за минуту положить всю личную охрану дяди-короля (полторы дюжины хорошо вооруженных гвардейцев), но это оказалось даже к лучшему: изувеченные трупы на полу и громадные пятна крови на стенах тронного зала послужили весомым доводом для придворных сановников. Доводом в пользу Яны. Доказательством того, что к трону пришла законная королева. А то какой же настоящий переворот, да без крови?

Семен тоже не остался без дела, с удовольствием поучаствовав в восстановлении исторической справедливости: боевые заклинания медальона пришлись очень кстати. Пожалуй, с дворцовыми воротами и первым этажом самого дворца Семен несколько перестарался – ремонт и восстановление интерьера теперь затянутся на месяцы, – но тут уж ничего не поделаешь. Потому что яркий, профессионально и эффектно исполненный переворот тем и отличается от переворота дилетантского, что запоминается при дворе очень и очень надолго. Иногда навсегда. И является хорошим предупреждением для других возможных претендентов на трон: с нами лучше не связывайтесь!

Дядя-интриган, видя такое дело, решил отсидеться в сокровищнице, дождаться, пока утихнут революционные страсти, и тайком удрать. Но не удалось… Когда Хайк, держа свежесвергнутого короля за глотку, спросил у Яны, что ему делать с дядей – все же ее родственник – принцесса жестко ответила:

– Мне не нужна гражданская война! Двум правителям в одной стране не бывать! – И участь дяди была решена. Семен только крякнул, услышав такой приговор, но вмешиваться не стал: как-никак Яна была настоящей королевой…

В тот же день в столице было официально объявлено, что король и его охрана пали от рук неких иномирных заговорщиков, возжелавших поэтапно узурпировать власть над всем Изумрудным Миром; принцесса Яна, похищенная теми же заговорщиками, смогла вырваться из плена и вернулась на родину во главе карательного отряда, дабы отстоять независимость государства; заговорщики уничтожены, узурпация подавлена в зародыше. Принцесса Яна скорбит о безвинно погибших и объявляет недельный государственный траур, после чего состоится ее коронация; похороны короля и его охранников-героев, павших в неравном бою с ненавистными заговорщиками, пройдут завтра с положенными в таком случае королевскими почестями; также принцесса Яна призывает население к бдительности! Враг не дремлет. Аминь.

В то же самое время повсеместно были снижены подушный налог и цены на пиво, спасенный от узурпации народ ликовал, прославляя великую королеву Яну.

Так как коронация должна была состояться лишь через неделю, Семену пришлось покинуть Изумрудный Мир – находиться на одном месте он мог не более трех дней, именно столько времени требовалось поисковым заклятиям имперской службы безопасности, чтобы отыскать местонахождение вора Симеона.

Взяв из казны кошель с золотом на мелкие расходы, Семен попрощался с Яной и Хайком, твердо пообещав вернуться в следующую пятницу, накануне коронации, и отбыл в неизвестном (даже для себя) направлении; Хайка Семен оставил при будущей королеве, для ее надежной охраны. Так, на всякий случай. Во избежание.

И вот сейчас Семен сидел напротив профессора Шепеля и с интересом слушал его рассказ об удивительном мавзолее, спрятанном в одном из закрытых и напрочь забытых Миров.

– … Судя по усталости магической защиты, мавзолею никак не менее полутора тысяч лет, – убежденно сказал Шепель, доставая из кармана смокинга тяжелый никелированный портсигар и щелкая кнопочкой на его боку. – Если внимательно просмотреть все расчетные магограммы, то…

– Я не курю, – глянув на портсигар, сразу предупредил Семен. – И табачный дым не переношу.

– Дым? – недоуменно переспросил профессор, бросил взгляд на свою никелированную вещицу и рассмеялся.

– Дыма не будет. Это, Симеон, совсем не то, о чем вы подумали. Совсем не то. – Шепель открыл портсигар. – Я, кстати, тоже не курю. И никому не советую. Это… Впрочем, сами видите.

Семен кивнул. Он видел.

Портсигар оказался чем-то вроде крошечного ноутбука – с откидным плоским экранчиком и мелкой клавиатурой, давить на которую можно было разве что спичкой.

– Ба! – не на шутку разволновался Map. – Так это ж техническая магия! Семен, штучка-то от чужих! Их работа, чтоб я поржавел. Откуда? Зачем?

– Смотрите, – Шепель осторожно надавил ногтем на одну из кнопочек, – вот как выглядит мавзолей внешне.

На экранчике проступило крохотное изображение: среди скал, на ровной каменистой площадке, высился вертикально установленный белый цилиндр с плавно закругленным верхним торцом. Цилиндр был похож на патрон от пистолета Макарова, такой же ладный, такой же аккуратный. И такой же опасный – при первом взгляде на мавзолей-патрон у Семена почему-то сразу заныло под ложечкой и возникло очень неприятное ощущение. Ощущение угрозы.

Изображение было объемным, цветным, но определить истинные размеры цилиндра Семен не мог, не с чем было сравнить.

– Тридцать метров в высоту, десять в диаметре, – словно прочитав мысли Семена, любезно сообщил профессор Шепель. – Нестандартная конструкция! Обычно постоянную защиту делают в виде полусферы или клетки, так гораздо проще: меньше сложностей в создании. А здесь особо постарались… Почему? Не знаю.

– Эт-точно, – согласился Семен. – Уж постарались так постарались, ничего не скажешь. Какая-нибудь дополнительная информация по мавзолею еще имеется? Ну, кто там захоронен… что из ценностей имеется… как, в конце концов, открывается.

– Кто захоронен, неизвестно. – Шепель еще немного полюбовался картинкой, потом захлопнул портсигар-ноутбук и спрятал его в карман. – Да и захоронен ли… Ценностей там много. Любых! Разных. Лично мне оттуда нужна только шкатулка из черного железа с оригинальной символикой на крышке. Для вас, Симеон, она никакого интереса не представляет, уж поверьте мне, слишком у нее применение специфическое… Зато вам наверняка будет интересен браслет воровского счастья, о котором я говорил раньше. Может, что еще для своей нелегкой профессии в мавзолее отыщете, мало ли. Берите все, что угодно! Кроме шкатулки, разумеется. А остальное берите не стесняясь, сколько на себе унесете – столько и берите. Это и будет вашей оплатой.

Как открывается мавзолей – не знаю. Для того и пригласил вас в дело… Зато точно знаю, как выключить изнутри его магическую защиту. Все просто – там, внутри мавзолея, есть особая иголка, которую надо сломать, тогда магическая защита рассеется. Значит, так: игла лежит в...

– Яйце, – Семен принялся загибать пальцы, – яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук на вершине дуба. Так?

– Так, – мрачнея лицом, подтвердил профессор – Яйцо стеклянное толстостенное, лежит в серебряном контейнере… контейнер в виде гуся, известный символ наемных солдат; сам контейнер завернут в покрывало с вышитым на нем золотым зайцем, символом быстрой победы; все это уложено в герметично закрытый хрустальный ларь, который не висит, а лежит на… Послушайте, Симеон! Откуда у вас такие познания? – воскликнул Шепель, с нескрываемым подозрением глядя на Семена.

– В книжке одной читал, – уклончиво ответил Семен, – Детской. История о некой бессмертной нежити, которая девушек похищала.

– Детская некрономика? – Лицо профессора приняло задумчивое выражение. – Впервые о такой слышу. Ну, ладно. Не то я уже было подумал.

О чем именно он подумал, Шепель не сказал. А Семен не стал выяснять, хотя реакция профессора ему не понравилась: Шепель явно чего-то не договаривал. К тому же возникал вопрос без ответа: а откуда у него самого, у Шепеля, такие познания?

– Когда работать будем? – Семен постарался отогнать от себя неприятные подозрения. Может, археолог попросту опасается, что Семен тоже займется его ремеслом и перебежит ему дорожку? А познания – да мало ли книжек на свете! Помимо детской некрономики с Кощеем Бессмертным.

– Завтра с утра, – Шепель глянул в окно. – Уже совсем темно, а я привык ложиться спать вовремя. Вы, Симеон, если желаете, можете отдохнуть у меня – в соседней комнате есть диван.

А если хотите, то в гостинице. Она рядом. – Профессор указал на окно. – Ее даже из моего офиса видно.

Семен вспомнил пластилиновые пальцы, сжимавшие рукоять меча, смертоносных уродцев на стеллажных полках и невольно поежился.

– Пожалуй, в гостинице, – решил Семен. – Оно и мне, и вам удобнее будет.

– Тогда в девять. – Шепель встал. – Я зайду за вами: на дело отправимся прямо из номера гостиницы. Какие-нибудь вещи, инструменты вам потребуются?

– Все свое ношу с собой, – Семен тоже поднялся со стула. – До завтра! – И направился к выходу из офиса.

… Снег бодро поскрипывал у Семена под ногами, морозный воздух был тих и прозрачен; по широкой вечерней улице степенно, не торопясь, шли тепло одетые прохожие: кто в шубах, кто в дубленках. Семен ничем не выделялся из толпы – маскировочный костюм превратился в долгополую серую шубу, серую шапку-малахай, теплые штаны и черные меховые унты, почему-то все встреченные Семеном прохожие были в унтах. То ли мода здесь была такая, то ли зимы чересчур холодными и снежными, кто знает?!

Яркие фонари на высоких столбах сияли насыщенным желтым светом, создавая странное впечатление, будто Семен идет не по снегу, а по песку; с неба, казалось, сыпались не редкие крупные снежинки, а хлопья поп-корна. Холодного такого поп-корна. Ледяного.

По наезженному снегу дороги, шурша полозьями, без излишнего лихачества скользили небольшие приземистые машины, отдаленно напоминавшие гибрид кареты и сибирского снегохода. Вот только принципа их движения Семен так и не понял – у каретных снегоходов не было ни ведущих шипастых колес, ни толкающих машину вперед пропеллеров. Ничего! Одни лишь широкие полозья и слегка приподнятый над ними салон с пассажирами.

– Магия, понятно, – сказал сам себе Семен, – Ничего особенного.

И он пошел искать обещанную гостиницу.

… Номер Семен взял себе не очень дорогой – всего лишь пятикомнатный, из разряда “люкс баронский, экономический” – тратить деньги на роскошные королевские апартаменты он не решился. С него пока и баронского “люкса” хватит! Вот подождем, когда королева Яна неограниченный кредит откроет, тогда…

Заказав в номер легкий ужин и свежую местную газету, Семен отправился в ванную искупаться – вернее, вволю поплескаться в небольшом мраморном бассейне, заменявшем здесь стандартную чугунную ванну.

Пока Семен мылся-плескался, ненавязчивая гостиничная обслуга полностью сервировала здоровенный стол в главном зале номера и тактично удалилась; похоже, экономические бароны в этом Мире были людьми жизнерадостными и очень любили покушать – легкого ужина, опрометчиво заказанного Семеном, вполне хватило бы на нескольких небаронов вроде него, одних печеных фазанов было три штуки, не считая множества салатов, острых приправ и закусок. А представленным к ужину шампанским можно было бы оживить не одну пентаграмму Изменчивых! Если, конечно, пентаграммы активировались именно игристым вином, а не чем-то иным.

– Ну, скажите хоть кто-нибудь, на фига мне столько шампанского? – Семен возмущенно ткнул рукой в начищенную бронзовую лохань, заботливо оставленную на специальной тележке рядом со столом: лохань была заполнена тяжелыми зелеными бутылками вперемешку с колотым льдом. – Я же столько не выпью! Что мне теперь, клизму из него самому себе ставить? Чтобы добро не пропало.

– Клизма из холодного шампанского? – Map задумчиво похмыкал. – Оригинальная идея… Семен, да ты, видать, знаешь толк в извращениях! Вот уж чего от тебя никак не ожидал.

– Умник, – фыркнул Семен, – специалист по нетрадиционному клизмированию… Так, а это что? – Семен взял с отдельно стоящего серебряного подноса толстую газету: под газетой оказалась россыпь глянцевых визиток с качественными портретами полуголых девиц.

Девицы все как на подбор были худощавые, неестественно белокожие и загадочно-томные, с мертвенно-синими веками и ярко-алыми татуированными губами; дорогой макияж и татуировка, как ни странно, делали девиц более похожими не на гостиничных профессионалок, а на сирых убогих вампиров. В последней стадии гемоглобинового истощения.

– Ну уж… – Семен озадаченно уставился на эротические визитки. – Чего они тут оказались-то? Я вроде не заказывал.

– Эх, Семен! – Map сочувственно вздохнул. – Все же в каком провинциальном Мире ты раньше жил! Чего, зачем… А то сам не понимаешь! Потому и стол такой богатый, что на гостей рассчитан. Бароны, они народ простой, веселый, без комплексов! И денежный. Так что будем делать с девочками?

– Ничего, – решительно ответил Семен, отодвигая поднос с визитками подальше от себя, на дальний край стола. – Мне выспаться надо, завтра серьезная работа предстоит.

– Вот это правильно, – одобрил решение Семена медальон. – Работа – прежде всего! А девочек по вызову во всех Мирах хватает, еще успеется… Был у меня как-то случай: один мой давнишний хозяин, по кличке Весельчак Римми, получив заказ на срочную работу и кой-какой аванс наличкой, отправился в одно вполне приличное заведение отметить это дело. В бордель, если точнее. Ну, вино, шампанское, девочки, то да се… А хозяйка борделя, мамаша Ли по кличке Веселый Рождер – она раньше на пиратском корабле ходила, то ли при капитане была, то ли сама капитанила, дело давнее, темное, – на него глаз положила. Может, потому что Римми золотом сыпал не скупясь, а может, просто мордой вышел, хрен его знает… И короче, когда мой хозяин дошел до нужной кондиции, затянула мамаша Ли его к себе в постель. Одновременно с этим в бордель явились матросы с только что прибывшей “Розовой жемчужины” – это клипер такой был, шерсть туда-сюда по морю возил – и, разумеется, в стельку пьяные…

– Так-так, – согласно покивал Семен, разворачивая газету и слушая рассказ Мара вполуха, – пьяные матросы, а как же… – Семен зашелестел страницами.

– А в прошлый раз этих залетных матросиков кто-то из местных девочек обчистил, вот ребятки и решили набить морду Веселому Рождеру, – похохатывая, продолжал Map, – задним числом, стало быть. А так как никто им не объяснил, что Веселый Рождер – это, в натуре, бордель-маман, а не бордель-папан, то, естественно, из кровати первым был вынут Весельчак Римми. Никакой… Матросики, тоже никакие, с трудом смогли задать ему лишь один, но главный вопрос: “Весеро?..”, что, видимо, означало: “Веселый Роджер?” На что получили не менее исчерпывающий ответ “Весери…” Разницу в одну букву никто из матросов не заметил. А после… э-э… – Ну, что случилось после, и так понятно.

Короче, подзадержались мы в том борделе надолго, лечились мы там, значит. В смысле, не я лечился, а мой хозяин, м-да-а… Заказ, конечно, тю-тю, аванс назад отобрали… Хорошо хоть бить Весельчака Римми заказчики не стали, куда уж дальше было его бить! И так живого места на нем не осталось… Но нет худа без добра, – рассудительно сказал Map, – Веселый Роджер… Веселая Роджера… Тьфу! Бордель-маман, пока выхаживала Римми, воспылала к моему хозяину такой любовью, что предложила ему остаться при заведении. Типа вышибалой… или барменом, или оценщиком краденого… или кем он сам захочет: заведение-то было многопрофильное! В смысле – не только одними девочками зарабатывало, хе-хе.

Так что я года три пожил на одном месте, пока Весельчака Римми в пьяной драке не прирезали. Веселая Роджера сама и прирезала – к новенькой спьяну приревновала, а потом и сама повесилась. Вот такая, понимаешь, любовь, – Map вздохнул. – Трагедия высоких чувств.

– Бывает, – согласился Семен, внимательно рассматривая что-то на одной из газетных страниц, – Map, гляди сюда! Интересное дело с нашим профессором получается…

На предпоследней газетной странице, в разделе “Скандалы недели”, имелась заметка о случившемся несколько дней тому назад конфузе с участием известных в городе лиц. Конфуз заключался в том, что некий весьма известный в определенных кругах научный работник – “профессор-археолог”, как уклончиво обозначили в статье главного виновника скандала, – устроил несанкционированный дебош в городской мэрии. С разбиванием двух стульев и одного окна.

Причиной дебоша явилось официальное постановление мэра о запрещении нахождения в городе лиц чужого вида – таких, как прибывшая недавно с частным визитом биологическая пара альфы и беты, – постановление, несомненно говорившее лишь о патриотизме мэра и никоим образом не о зажиме демократии на местах.

Причем в дебоше участвовал не только известный научный работник, но и поименованные выше альфа и бета. Чем, разумеется, только подтвердили мудрость и прозорливость мэра.

Что произошло после скандала, какие меры были приняты к дебоширам – в заметке не указывалось. Зато была черно-белая фотография: разъяренный профессор Шепель с ножкой от стула в кулаке и прячущийся у профессора за спиной большеголовый карлик-альфа; карлик исподтишка показывал фигу толстому мужчине в казенном деловом костюме – толстый мужчина висел в воздухе, удерживаемый за казенный шиворот мощной, покрытой шерстью когтистой рукой-лапой (сам владелец руки, бета, в кадр не попал). У толстого мужчины было сосредоточенное выражение лица, словно он и на весу продолжал решать в уме народнохозяйственные задачи. Это, наверное, и был мэр.

– Во как, – растерянно пробормотал Map. – Даже так… Семен, а не кажется ли тебе, что гражданин Лео Шепель круто повязан с чужими? И не для них ли он пытается достать из мавзолея ту важную шкатулочку, а? Вон и машинка с кнопочками у него тоже от чужих… Которая картинки показывает.

– Кажется, – Семен сложил газету. – Однако надо с профессором держать ухо востро! Боюсь, что… – Семен не закончил мысль, зевнул. – Завтра видно будет, – решил он. – Мне все равно в мавзолей сходить надо. За браслетом. А сейчас спать… Map, ну-ка запакуй это все добро в себя! Фазанов, закуски, вино… Не оставлять же добро неизвестно кому. Тем более оплаченное. У тебя есть свободное упаковочное заклинание?

– Как не быть! – обиделся медальон. – А как же! Пароль вызова сам назначишь или мне доверишь?

– Сам. – Семен потер нос. – Пусть будет… м-м… Да хотя бы “Жрать давай”, чем не пароль!

– Готово, – доложил Map.

Семен глянул мельком в сторону стола – тот был пуст, в бронзовой лохани остались только куски подтаявшего льда, – и отправился в спальню.

… Профессор Шепель прибыл в гостиницу к обещанному времени: ровно в девять он постучал в дверь баронского номера.

– Открыто! – крикнул Семен из ванной. – Входите! – Он только что закончил приводить себя в порядок, умылся и побрился; бритву Семен позаимствовал в Лесном Мире, в “Пятничной ресторации”, и с тех пор всегда носил ее с собой. Как память о братко Иване.

Сегодня профессор выглядел менее торжественно, чем вчера, – смокинг и парадные брюки сменились короткой курткой на меху, плотными рабочими штанами наподобие джинсов и обязательными унтами. На голове у профессора была вязаная шапочка, в руке – туго набитый брезентовый портфель-баул. Вся одежда – включая и обувь, и шапочку, – имела грязно-болотный цвет, и Шепель был похож на полевого боевика, тайно пробравшегося в город для закупки спичек, соли и патронов.

Семен тут же организовал себе нечто похожее, только, конечно, без портфеля – портфель ему был не нужен. Да и не делал костюм таких вещей, не для того он был предназначен!

– Готовы? – Шепель придирчиво оглядел Семена, одобрительно кивнул. – Нормально. Сойдет. Ну, поехали. – Профессор пошарил у себя за пазухой, выудил оттуда свой жетон-медальон и что-то тихо сказал в него, точь-в-точь как секьюрити в служебный микрофон. Но ничего не произошло. Вообще ничего.

– Что такое? – Шепель недоуменно глянул на Семена. – Ваша, что ли, работа?

– В каком смысле? – Семен точно с таким же недоумением уставился на профессора.

– Номер блокирован на перемещение из него, – пояснил Щепель, с тревогой оглядываясь по сторонам. – Если не вы, то кто? Полименты? Этого еще не хватало!

– Э-э, какие полименты-шмолименты, – с пренебрежением отозвался Map. – Это гостиничная магия выделывается… Семен, ты ведь за номер и за ужин не расплатился! Вот тебя и не выпускают. Что они, с баронами раньше не сталкивались, что ли?! Да бароны все как один стараются втихаря удрать из таких заведений, ни копейки не заплатив по счету. Но, как правило, платят, куда им деваться от охранной магии! Плати скорее, а то и впрямь полиментов могут вызвать, не ровен час!

– Все нормально, – успокоил Семен профессора, – я за номер забыл заплатить. – Семен полез под куртку, за кошелем с золотом; профессор облегченно вздохнул, уронил жетон на грудь и присел в ближайшее кресло.

Сначала Семену попался под руку хранилищный кошель, нынче пустой – Семен носил его с собой на всякий случай, толку от него теперь не было никакого: все хранилищное магическое золото ушло на случайное создание Слимпа… Потом нашелся и второй кошель, с золотом, взятым у принцессы Яны – Семен носил оба кошеля на обычном кожаном ремне, повязанном поверх маскировочного костюма. Это была вынужденная мера – костюм при очередном превращении иногда “забывал” создавать пояс, на котором должны были висеть кошели, и тогда те сразу оказывались на земле. Вернее, Семен забывал. А с неизменяющимся ремнем проблема отпала.

– Момент. – Семен развязал кошель и принялся выкладывать на стол золотые монеты, выбирая помельче, одну за другой: монеты немедленно исчезали, словно стол их неутомимо съедал. На шестом золотом кругляше стол успокоился – седьмую монету он не принял.

– В некоторых Мирах за шесть золотых можно целый дом купить, – неодобрительно сказал Map. – С мебелью, водопроводом и утепленным сортиром. Ну и цены! Нет, быть бароном все же очень расточительно… Неэкономно. Ты, Семен, в следующий раз или подешевле номер выбирай, или заранее разбирайся с гостиничной магией. Чтобы поутру не мы им, а они нам должны были! Вот такая баронская экономия, уверен, будет правильной.

– Готово. – Семен спрятал лишний золотой в кошель, поправил куртку.

Профессор-археолог встал, подошел к Семену поближе и повторно шепнул что-то в свой медальон. На миг у Семена привычно потемнело в глазах, появилось ощущение невесомости, а в следующую секунду он был уже в другом Мире.

В Мире с мавзолеем.

Небо в этом Мире было удивительное – оно все полыхало длинными разноцветными сполохами, словно затянутое единым северным сиянием; сквозь радужное сияние едва виднелось солнце, далекое и тусклое. Маленькое.

Земля под ногами Семена была твердая, каменистая, заиндевелая; вокруг, тут и там, громоздились бурые скалы, нацеленные своими остриями в полыхающее небо.

Было холодно.

Впереди, метрах в ста, на небольшом возвышении, явно искусственного происхождения, высился цилиндр мавзолея. Мавзолей был идеально белым – на нем даже всполохи не отражались – белым и светящимся: на картинке в портсигаре с кнопками Семен такого свечения не заметил. Впрочем, картинка давала лишь реальное изображение предмета, а вовсе не магическое.

– Высокогорье, – пояснил Шепель, тоже глянув в небо, – здесь всегда так, – и неторопливым шагом направился к мавзолею, осторожно неся свой портфель-баул, словно в нем лежало что-то хрупкое; портфель был тяжелым, и профессора заметно кренило в сторону.

– Скажи, Map, – негромко спросил Семен, нарочно отстав от Шепеля. – а к чему вообще такие сложности? С вскрытием мавзолея. Неужели нельзя было попросту прыгнуть в него? Вон, транспортные заклинания у всех имеются… Дал команду – и там.

– Где – там? – заинтересовался медальон.

– Ну, там. – Семен махнул рукой в сторону белого цилиндра. – Внутри.

– Ишь чего захотел. – В голосе Мара сквозило ехидство. – Кабы такое можно было сделать, кто ж тогда тебя на работу нанимал бы… Все сами давным-давно по разным мавзолеям и банкам шарили бы, как у себя в кармане! Представляю, чем бы это закончилось, – озабоченно произнес медальон. – Полным развалом и анархией, м-да-а… К счастью, такого безобразия не может быть, потому что без конкретного адреса ты никогда не попадешь в конкретное место. Особенно защищенное магией. Да и вообще нельзя пользоваться транспортным заклинанием наобум, всяко может произойти. Вот, помню, был случай – один знакомый моего очередного хозяина решил попасть в частный банк напрямую, без надлежащего аккуратного взлома. И обратился он к одному колдуну-самоучке, чтобы тот подправил ему стандартное транспортное заклинание…

– Короче, – Семен ускорил шаг, нагоняя Шепеля.

– Короче, того знакомого нашли через пять лет, случайно. Когда новую дверь в стене банка прорубали, – Map издал звук, словно сплюнул. – По кусочкам, вместе с кирпичами вынули. Мерзостное зрелище было, должен тебе сказать. Мой хозяин в это время возле стройки ошивался, высматривал, что к чему… хотел этот банк пощупать. Передумал, когда своего знакомого в виде битого кирпича увидел… Голова хорошо сохранилась, не разбили голову! А из кирпичей в это время кровь потекла, – умирающим голосом закончил свое повествование Map. – Море крови! Черной, липкой… А когда голова открыла глаза и сказала…

– Да ну тебя, – нервно перебил его Семен, – хватит мне мозги пудрить! Я и без того весь на взводе, – Семен раздраженно щелкнул ногтем по медальону. Map, очень довольный собой, демонически захохотал.

Шепель остановился, не доходя до возвышения с мавзолеем, поставил портфель-баул на землю и шумно перевел дух. После чего расстегнул портфель и принялся бережно доставать из него различные предметы: пару уже знакомых Семену деревянных жезлов с глиняными божками-набалдашниками; пяток одинарных подсвечников с заостренными штырями-ножками и связку черных свечей к ним; тонкие серебряные трубки, уложенные в прозрачный пакет-футляр.

– Это что такое? – полюбопытствовал Семен, наклоняясь к футляру поближе и беря одну из трубок: трубка была раздвижной, вроде телескопической удочки, с крючками-петельками на торцах. Тоже серебряными.

– Что? – Шепель испуганно вздрогнул и резко захлопнул баул. – Ф-фу, Симеон, нельзя же так… Защита это. – Профессор отвел руку Семена в сторону. – Лучше не трогайте. Вещь тонкая, сноровки требует… Я сейчас механическую пентаграмму из трубок собирать буду, на всякий случай. Мало ли что может произойти… Прикрою вас из нее, если что! На расстоянии.

– Как это? – возмутился Map. – Чушь собачья! Семен, нас тут за лохов держат! Из пентаграммы никогда никого не прикроешь, тем более на расстоянии, это я уж точно знаю, сталкивался с такими делами. Семен, я понял – наш профессор решил себя лично обезопасить! Себя одного. Ох, нечисто он играет… То ли из мавзолея что-то может на волю рвануть, то ли тебя он решил убрать, безопасно и с комфортом. По выполнении работы. А что, запросто! – Медальон зло и непонятно выругался. – Вон, не зря же этот спец по могилам с собой убивательные жезлы приволок! Бывали у меня такие случаи, бывали… Предлагаю действовать так: открываешь вход, ждешь. Если ничего из той белой хренотени не выскакивает, тогда входим. Если выскакивает – я тебя отсюда уношу, а этот умник пускай сам разбирается! Далее, когда войдем, не торопись снимать защиту, надо сначала разобраться, что там к чему. Может, и не мавзолеи то вовсе…

– Посмотрим, – вполголоса отозвался Семен. – По обстоятельствам поглядим.

– Да-да, – Лео Шепель, услышав слова Семена, поднял голову. – Действительно, Симеон, сходите пока к мавзолею, поглядите, что там да как. А я тут быстренько. – Он принялся раздвигать телескопические трубки, ловко цепляя их друг к дружке крючками-петельками, вскоре на земле обозначились части небольшой пентаграммы. Особой, защитной. Индивидуальной.

Семен ничего не ответил, повернулся и пошел вокруг мавзолея – говорить с Шепелем ему больше не хотелось: высказанные Мэром опасения весьма походили на правду. Весьма.

– Значит, таким образом, да? – сердито бормотал Семен себе под нос, медленно обходя мавзолей по кругу и рассеянно меряя его невидящим взглядом. – Значит, использовать меня гражданин Шепель хотел? Попользоваться как следует, а после контрольное заклинание в голову… или куда там еще… и опаньки дурачку Симеону? Ну-ну… Да где же эта дверь-то! – Семен в негодовании остановился и с ненавистью уставился на мавзолеи. – Дверь где, спрашиваю?!

И тут он ее увидел. Дверь.

Вернее, один из ее кусочков.