"Любимая игрушка" - читать интересную книгу автора (Краснова Галина Владимировна)

Глава 4. Шопоголики

Видеть тебя — одно удовольствие! Не видеть — другое… NN

Ангелина

— Красавица, купи крем, и пятна с твоего личика исчезнут. От ухажеров отбою не будет!

Взглянув на торговца так, что тот счел за благо спрятаться под прилавком с головой, я раздраженно тряхнула волосами. Нет, ну сколько можно неприятностей за один день? Во-первых, этот назойливый кнерт. Вот на фига ему надо было приносить Клятву? Как мне теперь от него избавиться? Как мне избавиться от этого настырного, наглого, невоспитанного хама, считающего себя неотразимым? Да еще и этот поход на рынок. На кой черт мы с Деем поперлись через косметические ряды? Это уже третий торговец, предлагающий мне крем от веснушек. Ненавижу всех. Убью. Нет, точно убью кого-нибудь.

— Ой, девушка, вам просто жизненно необходим…

Зарычав, я схватила очередного настырного продавца за ворот и притянула к себе:

— Слушай, ты, выкидыш гамадрила, мне НЕ НУЖЕН крем от пятен на лице. Потому что это — веснушки. И мне они НРАВЯТСЯ! А кому не нравится — могут не смотреть. Я не собираюсь подстраиваться под чьи-то каноны. Ты меня понял?!

Я трясла его, и продавец обреченно кивал, не пытаясь вырваться. Вокруг собралась довольно приличная толпа, но никто не спешил вмешиваться, даже стража. Потому что рядом со мной стоял Дей и улыбался какой-то странной улыбкой. Как бы описать это зрелище? Ну, представьте, что вы — кусочек истекающего кровью парного мяса, и к вам направляется радостно оскалившаяся акула. Вот примерно то же ощущеньице.

— Дей, что у тебя с зубами?

Отвлекшись на кнерта, я немного ослабила хватку. В результате противный торговец вырвался и убежал, мгновенно затерявшись в толпе. Проводив его вспотевшую спину задумчивым взглядом и констатировав вдогонку, что он трусливый идиот и маменькин сынок, я вновь повернулась к Дею.

— А что тебе не нравится в моих зубах? — радужно спросил кнерт.

Он вновь улыбнулся, продемонстрировав вполне человеческий набор зубов. Так и хотелось схватить его за подбородок, заставить открыть рот и изучить подробно. Ведь и ежу понятно, что здесь что-то не чисто, но вот что?

— Да так, показалось, что кариес. А оплачивать тебе еще и стоматолога…

А вот не надо меня злить. Я когда злюсь — сама себя боюсь. Особенно в последнее время, когда тормоза в рабстве перегорели.

С мрачным удовольствием понаблюдав, как вытягивается лицо у Дея, я начала осматривать толпу. Местная стража топталась в трех шагах от нас и, кажется, не знала, что делать.

— Госпожа… — раздался рядом неуверенный голос.

Так, обращаются явно ко мне. Говоривший оказался кем-то вроде десятника.

— Госпожа, вы знаете, что рядом с вами стоит… демон?

Внимательно присмотревшись, я наградила подозрительным взглядом кнерта, снисходительно мне улыбнувшегося.

— Между прочим, рядом со мной стоит не демон, а кнерт. А что-то не так? Может он преступник, и его нужно посадить? Так я не против — арестуйте его прямо сейчас. Очень обяжете.

Мда, не судьба так легко от этого десятника отделаться, копчиком чувствую. А копчик меня еще ни разу не обманывал. Самый точный детектор неприятностей на моей памяти.

— Нет, что вы, госпожа. Мы просто хотели узнать, кем он вам приходится.

— Да уж не родственником, слава богам.

И почему чертов кнерт не вмешается? Я ведь могу и что-то оскорбительное ляпнуть — будет потом обижаться. Так, стоп, с каких пор меня волнует, будет ли этот хам обижаться? Да у меня в сто раз больше причин на него дуться! И все-таки волнует. Вот ведь оно как: перестарались мои учителя с их стремлением навязывать манеры настоящего интеллигентного человека. И что теперь делать? Обижать его не хочется — вдруг еще руку за это сломает, — но и страже надо что-то ответить.

— Ну, если убрать пару неприятных моментов, то можно сказать, что этот кнерт — мой друг. И, если хотите, я за него ручаюсь.

Я вздохнула тяжело, а вот стража — с облегчением. Откозыряв на прощание, они быстро удалились. Еще один вздох в их адрес, теперь уже завистливый, — и я нашла в себе силы продолжить путь к оружейным рядам.

Толпа передо мной расступалась, как перед прокаженной. Это минус. Но торговцы больше ни разу не пристали с кремами от веснушек. Это плюс. Но почему я сказала, что Дей — мой друг? Не может у меня в этом мире быть друзей. Здесь все — враги, которых надо опасаться, а в случае проявления в мою сторону агрессии — уничтожать. Так почему же я ляпнула эту очевидную глупость? Не считаю я его другом. Даже товарищем. Я ему вообще не доверяю. Да и о каком доверии между человеком и кнертом может идти речь, если мирный договор между Империей, домом Дея, и Содружеством Королевств подписан только год назад? И мне нет до этого дела — я иду домой.

Вскоре мы выбрались из косметических рядов и наконец попали в оружейные. Разительное отличие. Нет никакой толпы, торговцы не тянут покупателей за руки, чтобы показать свой товар. И вообще, здесь больше мужчин, женщин — считанные единицы.

— Эй, дамочка, не желаете ли провести время с настоящими мужчинами?

Дорогу мне загородил высокий стройный парень с немытыми волосами и целым ореолом противного запаха пота и грязи.

— Нет, спасибо, в другой раз. Позвольте, пожалуйста, пройти, я спешу.

Пару раз моргнув, верзила повернулся к довольно большой компании таких же немытых типов и закричал:

— Представляете, эта уродина мне отказывает!!!

Компания загоготала, да и парень тоже. Я собралась было его обойти, когда он схватил меня за руку. Левую. Ту самую, которую так тщательно калечил Дей. С трудом сдержав стон, я все-таки рухнула на колени — черные круги перед глазами мешали сосредоточиться.

Впрочем, мой мучитель скоро оказался лежащим передо мной и руку мою все-таки выпустил. Прижав ее к груди, я пережидала боль, когда кто-то поднял меня за шиворот.

— Ты в порядке, Лина?

Ну кто еще кроме кнерта мог себе позволить такую наглость? Ради разнообразия я не стала распускать ноги. А руки были заняты.

Компания перестала гоготать и, угрожающе нахмурившись в наш адрес, стала приближаться к живописно распластавшемуся товарищу. Приглядевшись, я поняла, что неудачливому ухажеру Дей одним ударом сломал нос. Еще немного — и убил бы!

От шайки отделился низкорослый бородатый уродец. Как я поняла — главарь.

— Кто тебе позволил бить моего человека, пришлый?

Дей опять улыбнулся, показав пасть акулы. Нет, ну что за фокус? Я тоже так хочу.

— А кто позволил твоему человеку трогать мою тээнерин?[10]

Главарь посерел, я же не поняла значения явно чужеродного слова. И, судя по всему, я одна такая, необразованная. Обидно. Особенно если учесть, что сказано обо мне. Вдруг что-то плохое?

— Прошу прощения, господин. Кто же мог знать, что эта человеческая девушка — принявшая твою Клятву. Она ведь не носит медальон на виду. Мне жаль: мой человек совершил ошибку. Возможно, пятьдесят золотых уладят дело, и между нами не будет больше обид.

Ага, значит тээнерин переводится как «принявшая Клятву». Понятно. А вот про медальон непонятно. Какой такой медальон я должна носить на виду? Придется устроить кнерту допрос. Попозже.

— Что скажешь, Лина-тээнерин? Тебе хватит пятидесяти золотых, чтобы забыть обиду?

Чего? Каких золотых? Так, будем импровизировать.

— Нет, не хватит. Я согласна на сто золотых и на лучшее обезболивающее.

Главарь скривился, но кивнул, отправив подчиненного за деньгами. По-прежнему прижимая к телу левую руку, я перестала закусывать губу. Рука еще болела, но эта была привычная тупая боль, на которую я, при желании, даже могу не обращать внимания. Правда не слишком долго. А уж какой у меня при этом невозмутимый вид — сама себе завидую, потому что внутри — корчусь. Но показывать свою слабость — это все равно, что сделать окружающим предложение унизить меня и причинить боль.

— Дай руку, я посмотрю.

Уже подготовив тираду о том, что скорей удавлюсь, чем доверю демону (все-таки правильно люди прозвали кнертов) еще хоть одну конечность, я запнулась, поняв, что он не спрашивает, а констатирует факт. Дей еще договорить не успел, как в жестком захвате зафиксировал мою пострадавшую часть тела, закатал рукав и начал осторожно ощупывать. Губу я уже прокусила так, что кровь тонкой струйкой потекла по подбородку, но стонать себе не позволила, подумав в сотый раз, что только дураки показывают свои слабость и страх. Эти слабости потом используют как оружие против тебя же. Боишься боли — будет тебе океан боли, пока не подчинишься. Боишься за своих друзей — они будут страдать, пока ты не сдашься. И так всегда.

— Повреждены мышцы, небольшая трещина. Надо наложить тугую повязку и некоторое время руку не беспокоить.

Тоже мне: «Клуб знатоков отвечает на вопрос о деле врачей! Слово берет капитан команды, Дей!». Профессор, блин.

— Ты что рентгеном подрабатываешь?

Мой голос прямо-таки источал сладкий яд. Ну все, меня кто-то уже так достал, что на моей совести вот-вот появится еще один трупик.

— Нет, просто я знаю основы магического целительства. Настроившись на твою ауру, я узнал обо всех твоих болячках, коих великое множество. Старые переломы, почти зажившие повреждения внутренних органов, как от тяжелых побоев, почти заросшие трещины в ребрах, физическое истощение и небольшая лихорадка. Это — не считая руки. Тебе нужно к лекарю.

И опять-таки меня не спросил. Взяв у главаря два тяжелых кошелька и почувствовав мой настрой на сопротивление, он просто перекинул меня, дергающуюся от возмущения, через плечо и бодренько зашагал. Сначала я попыталась лягнуться. Без толку — мои ноги он держал крепко. Колотить одной лишь правой рукой по этой каменной спине оказалось тоже бесполезным. Сверлить взглядом поясницу непрошеного помощника — дохлый номер. У меня вырвался разочарованный вздох, но разжалобить этим кнерта не получилось. Пришлось смириться. Грррр, ненавижу кнертов! Боги, зачем вы их создали? Или это была такая неудачная шутка?

Турвон Дей Далибор

Я проталкивался через толпу женщин самого разного возраста, не жалуясь. Вообще-то, я выбрал путь через косметические ряды в глупой надежде, что покупка столь необходимых для любой леди предметов успокоит человечкино раздражение, вызванное моей Клятвой. Как же я ошибся! Эта истеричка начала еще больше психовать из-за того, что уже несколько торговцев предложили ей купить крем для выведения пятен на лице. И зачем так нервничать? Этот крем ей действительно необходим. Стала бы хоть чуть-чуть посимпатичней. А аура уже не просто в красных всполохах — она вся словно пожар. Значит, сейчас рванет. Главное, сейчас ее не тронуть, а то жертвой стану я. Не то чтобы я боялся какой-то человечки, но Клятва мне помешает причинить ей вред. Придется молча терпеть, если набросится.

Почувствовав пристальный взгляд в спину, я на несколько секунд отвлекся, и вот результат — девчонка трясет торговца-неудачника за грудки.

— Слушай ты, выкидыш гамадрила, мне НЕ НУЖЕН крем от пятен на лице. Потому что это — веснушки. И мне они НРАВЯТСЯ! А кому не нравится — могут не смотреть. Я не собираюсь подстраиваться под чьи-то каноны. Ты меня понял?!

Ей нравятся эти пятна? Чокнутая. Но лучше сейчас не встревать. Вот сбросит раздражение — станет управляемой и вменяемой. По крайней мере, в теории. Но почему-то в ее случае теория с практикой не совпадает. Плохой знак.

Вокруг нас собралась довольно внушительная толпа любопытных, возглавляемая решительно настроенными стражами. Неполная трансформация, продемонстрированная в виде оскала девяти десятков остро заточенных игл вместо человеческих зубов, произвела ожидаемый эффект. Стражи послушно замерли на достаточном расстоянии от нас. Как хорошо, ради разнообразия, встретить понятливых блюстителей закона и порядка.

Девчонка, отпустив свою жертву, уставилась на меня. К красным всполохам добавились зеленые. Любопытство? Почему вместо страха она испытывает любопытство?

— Дей, что у тебя с зубами?

Ну и чего непонятного в неполной трансформации кнерта?

— А что тебе не нравится в моих зубах?

Зеленый цвет стал доминирующим в ее ауре. Ей любопытно, но и мне — тоже. Слэт, и не расспросишь ведь — тут же начнет огрызаться. Чем я ей так не нравлюсь? Раньше все самки сами мне на шею вешались!

— Да так, показалось, что кариес. А оплачивать тебе еще и стоматолога…

Я чуть язык не прикусил. Кариес? У меня? Убил бы. Маленькая тварь, она издевается надо мной! Девчонке сказочно повезло, что я принес Клятву и не могу причинить ей вреда, если бы не это — растерзал бы.

Мысленно продумывая череду изощренных пыток, которые можно было бы применить к моей тээнерин, я так увлекся, что пропустил весь ее диалог со стражем. Глупая, назвала меня другом. У кнертов нет друзей, даже среди своих. Вся наша Империя построена на строгой иерархии. Кто-то подчиняется тебе, кому-то подчиняешься ты. Друзей нет — только подчиненные и начальники. Дружба возможна лишь между равными. Неужели эта человечка считает себя равной мне? Стоит разъяснить ей некоторые правила, раз уж мы связаны на некоторое время. Но не сейчас. И кто опять ее так разозлил? Хотя нет, это не алый цвет злости, скорей малиновый… Досада? Сама не рада, что назвала меня другом? Слэт, эта девчонка не считает меня равным себе! Ну, она за это заплатит…

— Эй, дамочка, не желаете ли провести время с настоящими мужчинами?

Это он про кого, про себя? Мерзкий, отвратительно воняющий, с гнилыми зубами и очевидными похотливыми намерениями, человек. Да еще и трус. Наверняка, рядом сидит большая компания его дружков, иначе бы не решился пристать к девчонке.

— Нет, спасибо, в другой раз. Позвольте, пожалуйста, пройти, я спешу.

Человек пару раз недоуменно моргнул. Мне тоже захотелось протереть глаза и прочистить уши — эта нахальная девчонка, хамящая мне каждой фразой, ответила вежливо какому-то уроду, который остановил ее на улице. Значит его она опасается, а меня — нет? Я что, так безопасно выгляжу?

— Представляете, эта уродина мне отказывает…

Ну, не такая уж и уродина. Не красавица конечно, но все равно. Да о чем я думаю? Вон и компания этого трусливого хмыря заерзала, готовая прийти на помощь своему дружку, если что.

Девчонка попыталась обойти препятствие, не среагировав на оскорбительную фразу, но парень схватил ее за руку. Мгновенно побледнев и закусив губу, Лина рухнула на колени. Что он ей сделал?

Злость черной волной поднялась, заставив зубы принять вид острых кинжалов, а когти — вытянуться. Я ударил идиота без замаха, сломав ему нос и повалив на землю. Девчонку он отпустил, но та подниматься не спешила. Да что с ней такое? Слэт, я же ей эту руку сам повредил! А сейчас она либо должна пребывать в спасительном обмороке, либо выть от нестерпимой боли.

Подняв человечку за шкирку, я приготовился к новому удару в пах (и чего она постоянно лягается, как кобыла необъезженная?), но обошлось. Обвиснув смирным кульком, она прижимала к себе пострадавшую конечность.

— Ты в порядке, Лина?

Мне не ответили. Еще бы, девчонка задумчиво осматривала приближающуюся шайку, примериваясь… к чему? Неужели она уже убивала? А с виду такая невинная и беззащитная. Особенно когда молчит.

— Кто тебе позволил бить моего человека, пришлый?

Сказал это мужик, похожий на карлика из-за маленького роста. Так он мне угрожает, что ли?

— А кто позволил твоему человеку трогать мою тээнерин?

Легкая демонстрация зубов — и главарь этой отары баранов сливается по окрасу со стеной ближайшего замызганного трактира. А вот задумчивый взгляд девчонки теперь достался мне. Да что такое, я что, уже боюсь ее? Нет, не боюсь, но опасаюсь. Неприятно ведь ощущать, что перед ней я почти беззащитен.

А я все мучился, вспоминая, что я же упустил?! Идиот. Медальон я должен был нацепить на девчонку сразу после принесения Клятвы. Но я же не виноват, что она меня в этот момент ударила по чувствительному месту! Мне было несколько не до медальона. Вообще мысли тогда были далеки от мирского. Придется исправить эту ошибку как можно скорей. Главное, чтобы она меня сейчас не выдала.

— Что скажешь, Лина-тээнерин? Тебе хватит пятидесяти золотых, чтобы забыть обиду?

Ну, подыграй же мне! Боги, вложите в ее полупустую голову хоть немного мозгов!

— Нет, не хватит. Я согласна на сто золотых и на лучшее обезболивающее.

Ого, вот это наглость. Хотя… Правильно, нельзя давать спуску этим людишкам. Они должны знать свое место.

А руку-то по-прежнему прижимает и старается не шевелить ею. Надо бы взглянуть — может, что серьезное.

— Дай руку, я посмотрю.

По ее глазам я понял, что скорей она мне вновь врежет по многострадальной болевой точке, чем доверит свою хрупкую конечность. Ну, сама напросилась. Руку я зафиксировал в жестком захвате, мешающем шевелиться вообще. Прикрыв глаза, сосредоточится на девчонке, пытаясь уловить течение ее жизненных потоков. Великие боги, она еще жива? Застарелые шрамы, синяки, ссадины. Почти затянувшиеся повреждения внутренних органов настолько многочисленны, что невероятно, как такое хрупкое создание не только живо, но и активно двигается. А еще несколько треснувших ребер, истощение организма, как после долгой голодовки, легкое сотрясение мозга, повышенная температура и та самая левая рука. Да еще сейчас губу прокусила. Как она умудряется при всем этом не издавать ни звука, ни стона? У меня только один вариант: она уже привыкла.

Сказать я решил только о ее руке. Меньше знает — крепче сплю.

— Повреждены мышцы, небольшая трещина. Надо наложить тугую повязку и некоторое время руку не беспокоить.

— Ты что, рентгеном подрабатываешь?

Ух ты, каким мерзким у нее может быть голос. Интересно, что значит слово «рентген»? И все же лучше ей ответить. Что-то мне подсказывает: лучше ее немного отвлечь, пока снова не взорвалась.

Да, к лекарю. И хотелось бы найти такого, который вправит ей мозги.

Взяв у главаря кошельки с золотом, я подхватил брыкающуюся девчонку, перекинул ее через плечо и пошел к своему старому знакомому врачу. Услуги у него, конечно, дорогие. Но зато качественные. Мне девчонка сейчас нужна абсолютно здоровой, ведь из города вот-вот придется линять. С ней я уязвим. Да и о своей миссии совсем забыл, все внимание посвятив новой знакомой. Ходячая проблема.