Брат Пафнутий

Есть вампиры и вампиры. Первые – продукт людской молвы, фантазии писак, вторые – суровая реальность. Как не схожи эти два портрета! Поразительно! В моей библиотеке есть романы Брэма Стокера, Энн Райс, Мак-Каммона и прочих сочинителей, изображавших вампиров то властелинами тьмы и хищными злодеями, то жертвами печальных обстоятельств. Пользы от этих писаний не вижу, а вред несомненный, ибо о членах нергальего племени распространяются жуткие слухи – и об их существе, и о талантах и обличье. Если верить Стокеру, Дракула таков: острые белые зубы выдаются вперед, губы очень красны, тогда как лицо удивительно бледно, уши заостренные, ногти точно когти, на ладонях растут волосы, и пахнет от него могилой. Словом, законченный монстр – мимо в толпе не пройдешь, шарахнешься! Если бы так…

К сожалению, внешне они неотличимы от людей – если, конечно, не оскалятся, не раздавят в кулаке стакан или не взлетят по отвесной стене небоскреба. Молва приписывает им множество чудесных качеств: будто бы тени они не имеют, не отражаются в зеркалах, боятся солнечного света и почивают днем в гробу, в каком-нибудь сыром и мрачном подземелье. Враки и сказки, сказки и враки! Такие же, как их способность преображаться в волков и летучих мышей или неприязнь к серебру, кресту и чесноку. Хотел бы я увидеть крестоносца, который выйдет на вампиров со связкой чеснока! Жизнь его будет недолгой, до темного подъезда и иницианта, который поджидает там лохов и придурков. Нет, судари мои, не серебро и чеснок, а пуля и сталь – вот безотказные средства! Ну и, конечно, огнемет: белый фосфор и напалм куда как эффективнее, чем солнечные зайчики.

Что до кола в сердце, то это помогает, но лишь минут на пять. Живучие, гады! Насчет осины тоже враки, нет у нее чудесных свойств. Может, были когда-то, но теперь не та пошла осина, выродилась в наши времена. Как-никак, экологический кризис!

Отличия меж нами и вампирами, конечно, есть. У них иной метаболизм, скорость реакции выше, они сильны и очень ловки – любая стена для них не препятствие, в любую щель пролезут. Живут долго, нечувствительны к жаре и холоду, от человеческих недугов не страдают. Потребность в кислороде снижена, могут не дышать несколько минут, и утопить их трудновато. Опять же способ питания… Тут они ближе к клопам и комарам, чем к людям.

Но это все физиология, а с психикой сложнее. Психика их что темный лес, и изучать ее небезопасно, сам вампиром станешь или хладным трупом. Кое-что, правда, выяснили: своих они различают без ошибки, по той же ментальной эманации, и хоть грызутся друг с другом, против людей-чужаков едины. Рефлекс собачьей стаи: сплотиться в случае опасности и чужака разорвать.

Я размышлял об этом, добираясь домой. Запах вампира не становился сильнее, однако не пропадал, словно поддразнивая меня; к этому добавилось ощущение пристального взгляда, гулявшего по затылку и лопаткам. Меня выслеживали! Кровососы мстительны – особенно те, что объединились в стаю. Троих я пришиб, и этот последний не зря за мной увязался: напасть не нападет, но выяснит, где я живу, и явится с компанией. Хоть было мое жилище неприступным, такой расклад меня не устраивал.

Выбрав сарай с разбитой дверцей, я скользнул в темноту и затаился у входа. Потом осторожно вытянул из-под плаща трубу. Труба очень способствует общению: Великой Тайны я, пожалуй, не узнаю, но сколько монстров в шайке, выясню наверняка. Сейчас это меня заботило больше, чем эсхатологические секреты.

Запах стал заметнее. В следующие минуты он делался то сильнее, то слабее – потеряв меня из виду, преследователь обыскивал закоулки между гаражами и сараями. Я обратился в камень, точно индеец, устроивший засаду на тропе войны. Забойщик, как правило, действует быстро, но временами наше ремесло требует терпения. В данный момент был как раз такой случай.

Наконец за ветхой деревянной стеной зашелестели тихие шаги, у входа мелькнула тень, и мой клиент просунул голову в сарайчик. Я тут же приласкал его трубой по маковке. Бил не со всей силы – как известно, покойники неразговорчивы.

Захрипев, он упал на спину. Инициант, хилый мужичонка лет сорока, но внешним видом не стоило обманываться – этот хиляк мог сломать хребет борцу сумо. Я прижал башмаком его горло, упер трубу в промежность и наклонился, разглядывая рану. Кость не треснула, а остальное заживало со сказочной быстротой: края ссадины сошлись, выпали пропитанные кровью волосы, и здоровенный синяк почти рассосался. Не первый раз я наблюдаю за этой трансформацией, но, как и прежде, поражаюсь: дала же матушка-природа такое счастье гнусным тварям! Или господь постарался? Или дьявол?.. Ни рака у них, ни инфаркта с инсультом, ни даже триппера! И живут по триста лет!

Вампир дернулся. В полутьме сарая его глаза блестели как две фарфоровые плошки.

– Лежи тихо. Я буду спрашивать, ты – отвечать. Иначе будет больно, – предупредил я.

Он забормотал что-то неразборчивое. Башмак давил ему на горло, мешая говорить.

– Сколько ублюдков в вашей стае? – Я приподнял ногу, и он с хрипом втянул воздух. – Имена, адреса, кто за старшего? Давай, крыса, колись!

– Один я… – выдохнул мой пленник, – один, как бог свят! На сборище том безбожном не смог подойти к тебе… не успел, следом пошел, дабы поручение исполнить…

Челюсть у меня отвисла. В изумлении я выпустил трубу, отступил на несколько шагов и сел на что-то твердое и грязное. Как оказалось, на ржавую канистру.

В горле булькало и хрипело, но все же я попытался заговорить:

– Кх… кх-кое прруч-нье? Т-ты кх… кто?

– Брат Пафнутий, – послышалось в ответ.

Я обдумывал эту новость не меньше минуты. Вампир уже сидел на пятках и ощупывал лысоватую башку, где от ссадины и следов не осталось. У него были маленькое бледное личико, мутноватые глазки, курносый носик – облик клерка или продавца из бакалейной лавочки. Одет бедновато, в рубаху с потертым воротом и полотняные штаны – то и другое после моего приветствия перемазано в пыли. Обед вампирий, да и только! Но чтобы самому вампиром стать… Даже для начинающего иницианта он выглядел слишком ничтожным, слишком жалким.

– Этого не может быть, – подвел я итог своих размышлений. Затем вытащил из-под плаща обрез. Дуло «шеффилда» смотрело вурдалаку в лоб, а тот, словно не замечая, поднялся и теперь охлопывал себя ладонями, стряхивал пыль и бормотал:

– Отчего же не может быть, братец, очень даже может… истинно тебе говорю, Пафнутий я, в том Христом-Спасителем клянусь… А тебя я узнал, ты ведь Петр Дойч, Забойщик?.. Ну и ладно. А я вот Пафнутий, я, эта, от отца Кирилла… направлен волею его тебе в помощники… такое вот поручение… Да ты, братец, ружьишко-то убери и меня не опасайся – сытый я нынче, сытый, прости Господи!

– Какие еще опасения? Не опасаюсь я, думаю: то ли побеседовать с тобой, то ли башку снести, – сообщил я, справившись с изумлением. – Уж больно от тебя вампирьим духом несет!

– Верно, я, эта, и есть вампир, тварь, Господом проклятая, – со вздохом признался Пафнутий и сел на другую канистру. – Второй год маюсь в таком состоянии, братец. А был скромным иноком на Соловках, в Свято-Павловском монастыре! Ну, Бог лучше знает, где и как ему служить…

– Уж не из пятой ли ты колонны? – полюбопытствовал я. – Лазутчик божий среди кровососов, а?

– Можно и так сказать, – согласился Пафнутий и снова вздохнул. – Служу, брат, и маюсь, маюсь… Одна надежда, что Иисус милостив и не потребует долгого служения, приберет со света белого… Куда вот только?

Я глядел на него во все глаза. Редкий случай, диво дивное! Бывает, что люди по собственной воле становятся вампирами, и поводов к этому много: жажда власти или долгой жизни, природная злобность, извращенность или желание кому-то отомстить, выпить кровь обидчика – да, бывает такое, бывает! Но тут причина казалась другой. Что там отец Кирилл молвил о Пафнутии?.. Праведник он и на великий подвиг решился! Сам ли решился, Иисус ли ему подсказал или кто из старшей братии?.. Ну, не важно; так или иначе, был Пафнутий скромный инок, а стал уникальный феномен! Не доводилось мне слышать, чтобы вампир сотрудничал с людьми!

Тут я вспомнил о явлении Лавки и подумал: сегодня – день чудес. Что за ночь теперь выдастся?.. Собственно, об этом и надо было толковать.

Я положил ружье на колени и сказал:

– В Башню хочу попасть. Проведешь?

– Проведу, – кивнул Пафнутий, – до Нижней Камеры проведу. Нынче в ночь любой из наших может туда попасть, а в охране – слуги, не очень они разбирают, кто хозяин, а кто пища… Дальше-то что? Как в Камеру войдешь, тут тебе, брат, и конец. Унюхают, что ты чужак, и…

Он щелкнул зубами. Верхняя губа приподнялась, обнажив клыки – весьма основательные, около двух сантиметров. Когда только успел отрастить!

Унюхают, молча согласился я. Впрочем, подделываться под вампира я мысли не имел, мысль у меня была другая: не лезть на их гулянку, а затаиться в темном уголке и тихо ухватить добычу. Где в Башне такие углы и закоулки, выяснит Влад, корпевший сейчас над старинными планами. Без сомнения, что-то да найдется – подземелья под Башней были обширны и глубоки.

– Там и другие люди будут, – задумчиво произнес Пафнутий. – Их, правда, стерегут, но ежели ты исхитришься…

– Что за люди? – перебил я его.

– Ну-у… – Взгляд инока уткнулся в землю. – Сам понимаешь, пир без закуски не обходится… юных дев приводят, ребятишек… кого для кормления, а кого чтоб натуру сатанинскую потешить… Жертвы, словом.

Я невольно вздрогнул.

– И ты… ты тоже в этом участвуешь?

Долгий тяжкий вздох был мне ответом.

– Грешен… грешен, как Иуда, Христа предавший… – прошептал Пафнутий. – Но отпустили мне грех душегубства… заранее отпустили… сам патриарх… Ведь надобно знать, что замышляют дети диавола, а кто проведает кроме меня, кто предупредит? Кто в темных их тайнах разберется?

– Вот и разбирался бы, – буркнул я. – Зачем отцу Кириллу меня нанимать?

– Не все мне, эта, по силам и чину. К тем, кто великие тайны знает, нет мне доступа. И не хотят они тайны свои ни продать, ни обменять, ни…

Тут он захлопнул рот, но сказано было достаточно. Похоже, к тайнам кровососов мать наша церковь давно подбиралась и не стояла за ценой, а они ни обменять, ни продать не хотели… Ну, не мытьем, так катаньем! Не хотите продать, так наймем Забойщика!

Впрочем, эти нюансы меня не касались.

– Значит, проведешь ты меня до Нижней Камеры, – произнес я. – А найдется ли там тихое местечко, такое, чтобы не сразу меня унюхали?

Пафнутий почесал темя – там, где я приложился трубой.

– Ты, братец, поведай, что тебе надобно. Поведай, а Господь мне, глядишь, и подскажет.

– Понаблюдать хочу за вашим сборищем, на главных персон взглянуть, но так, чтобы меня не заметили. Иницианты мне не интересны, да и первичные тоже. Ты о тех говорил, к кому не имеешь доступа, – вот их-то мне и надо! Кто там, кстати, будет? Щекотило? Борджа? Генри Форд?

– Эти трое непременно, – содрогнувшись, молвил Пафнутий. – Притащатся, порази их Господь! Еще Джавдет, графиня, Пича Вомба… этот до белых девственниц вельми охочий… потом леди Винтер, карла по прозванию Пол Пот и, само собой, Чуриков Пал Палыч.

– Знакомые кликухи… – процедил я. – Графиня-то у вас настоящая?

– Та самая, брат, не сомневайся. Четыре века землю топчет, а все сносу нет!

Именам и титулам первичных слишком доверять не стоит. Одни их носят с давних пор, другие взяли клички пострашнее, а есть и вовсе дети лейтенанта Шмидта, то бишь графа Дракулы. К примеру, леди Винтер – Катька Гунько, бывшая торговка наркотой с Хитрова рынка, а Пол Пот – Харви Тейтлбойм, сын лондонского мусорщика, садист и педофил, трижды судимый за изнасилование. О многих в Гильдии известно, кто они есть, хотя попадаются загадочные особы, и от загадок тех бросает в дрожь. Ту же графинюшку взять… Ходит слух, что она – графиня Эльжбета Батори из Трансильвании, резавшая крепостных девиц, дабы искупаться в их крови, пойманная королевской стражей и заточенная в темницу. Умерла от яда в 1614 году – а может, и не умерла?.. Может, в крови не только купалась?.. С Генри Фордом ситуация ясней. Наши аналитики из розыска считают, что он тот самый Форд, создатель «Форд мотор» и потогонной конвейерной системы, поклонник Гитлера и вурдалак, пивший кровь своих рабочих. Если так, ему уже лет сто пятьдесят… Про леди Винтер и Пол Пота не скажу, а вот графиня с Фордом – твари древние, злобные и хорошо информированные. То, что мне нужно!

– Помоги нам Господь! – прервал мои думы Пафнутий. – Выходит, глянуть тебе нужно, чтобы… эта… не ошибиться в выборе. Так я тебя не в Нижнюю Камеру поведу, а на галерею. Место удобное, тихое, оттуда всех рассмотришь. А дальше – дело твое.

– Договорились. Где встретимся? И когда?

– В полночь, у Василия Блаженного. Ближе все одно не подойдешь – к вечеру оцепят площадь. – Он покосился на мой плащ и добавил: – Ты в своей страхолюдной одежке не приходи, надень чего попригляднее, попестрее и поярче. Они красное любят… И вот еще что… – Пафнутий вытащил из-за пазухи слегка помятый конверт: – Вот, от отца Кирилла. Велел передать и сказать: это на крайний случай, если будут тяжбы с властью.

Я кивнул, поднялся с канистры и принял конверт. Передавая его, Пафнутий коснулся моей руки. Пальцы бывшего инока дрогнули, лицо вдруг начало бледнеть, и верхняя губа приподнялась, обнажив клыки.

– Останься, я… эта… первым уйду, – пробормотал он. – Не надо ко мне спиной поворачиваться…

– Ты вроде говорил, что сыт, – вырвалось у меня.

– Сыт-то сыт, а искушение уж больно велико… Прости меня, Господи!

Он сорвался с места и исчез, оставив ментальный запах оголодавшего вампира. Поморщившись, я вскрыл конверт. В нем лежали сорок купюр по пятьсот евро, помеченные «задаток», и лист плотной, кремового цвета, бумаги. Развернув его, я увидел бланк Московской митрополии, золотую печать и размашистую подпись. Потом прочитал:

«То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага святой матери-церкви. Митрополит Евсевий».

* * *

Я уже приближался к Третьему Берендяевскому, когда послышалось жужжание мобильника.

– Где тебя носит, партнер? – спросил Влад.

– А тебя?

– Я уже дома. Планы Башни в Историческом архиве раскопал, переснял и отправил тебе по мылу. Когда супостатов будем брать? Сегодня вечером? У них большая сходка, так что…

– Ты на нее не пойдешь, и не мечтай, – оборвал я Влада.

– А вы, сэр? – В его голосе сквозило разочарование.

– Смотря по обстоятельствам. – Посвящать его в опасные дела с отцом Кириллом я не собирался, но все же он был моим компаньоном. Поэтому я добавил: – За планы спасибо. При дележе гонорара учту.

– Скажи хоть, кто у нас заказчик?

– Очень серьезные люди.

– Вроде Булыги?

– Гораздо круче.

Вряд ли это удовлетворило Влада, но ощутил он своим репортерским чутьем, что большего из меня не выжать. Хмыкнул и поинтересовался:

– Звонили мне недавно. Вроде как ты?..

– Я. Шутка.

Выключив мобильник, я свернул во двор и спустился к своему подвалу. Выполнил все процедуры с отпиранием-запиранием, сбросил плащ, разоружился, вспомнил про Лавку и ее подарок и вытащил из кармана крохотную баночку. Но откупоривать не стал – при виде черного плаща мелькнула мысль о другой одежде, попригляднее и попестрее, как велел Пафнутий. Но ничего пестрого и приглядного в моем гардеробе не имелось.

Пришлось звонить партнеру.

– Разуваев у аппарата.

– Это я. Есть поручение, Влад.

– Валяй.

– Пиджак мне нужен. Малиновый, с золотым шитьем.

Ошеломленное молчание. Потом:

– А розовый не подойдет? Цвета утренней зари?

– Нет, надо поярче. Но рубашку можно розовую. Галстук… галстук, пожалуй, лиловый или сиреневый. Еще бежевые штиблеты и желтые штаны.

– Понял, желтые штаны. Три раза «ку», – ответил Влад. – На бал к монстрам все-таки собрался?

– Вроде того. Часа за три достанешь амуницию?

– Достану. Пиджак попросторнее брать? Чтобы железки уместились?

– Само собой.

Влад отключился. Все же незаменимый у меня компаньон! И такой догадливый! Хотя ружье все равно под пиджак не сунешь. Поместились бы катана и ножи…

– Придется тебе поскучать, – сказал я обрезу. – Не обижайся, брат, так уж ситуация сложилась. Ну ничего, в разлуке чувства крепнут.

Блик света скользнул по вороненому стволу. Откуда взялся этот луч в моем подвале?.. Не знаю, не ведаю… Только стало мне ясно, что это ответ, что «шеффилд» на меня не гневается и даже, возможно, желает удачи.

Я присел к компьютеру и следующие два часа разбирался с присланной Владом информацией. Каменный Кремль стоит на Москве полтысячи лет, и каждый властитель, от великих князей до генсеков и нынешних президентов, что-то к нему добавил, если не дворец, так хоть погост с еловыми насаждениями. Грозный Иван Васильевич, тот подземелий наворотил, ибо нуждался в темницах и пыточных камерах, что были затем расширены, благоустроены и отданы различным службам, частным или государственным. В нынешние коммерческие времена Спасской башней и всем ее подземным горизонтом владела компания РАСП, иначе – Российская ассоциация скотопромышленников и, по сведениям Гильдии, «крыша» главных столичных вампиров. Думаю, магистр отдал бы руку, чтобы узнать, кто там у них заправляет, Форд ли, Щекотило, Борджа или другой упырь.

Планы оказались восьмилетней давности – более свежих Влад не нашел, и таковых, скорее всего, и в реальности не было. Нужны они скотопромышленникам как прошлогодний снег! Конечно, за минувшие годы что-то могло измениться, но Башня и ее подвалы – слишком капитальное сооружение, в коем стены не раздвинешь, не поднимешь потолки и новых лестниц не проложишь. Так что я изучил планировку трех подземных ярусов, отметив места, где можно проникнуть в канализацию и технические тоннели, ведущие к соседним башням и на кремлевскую территорию. Память у меня хорошая, особенно на всякие архитектурные изыски. Такая уж работа, судари мои, – все больше не на природе, а в помещениях.

Закончив с планами, я снова потянулся к баночке, подаренной Лавкой. Пригодится, как сообщил ее бесплотный голос, только вот когда? Сегодня, завтра, через год? Если вспомнить о «шеффилде», то он пригодился в тот же миг, как я покинул Лавку. Опыт общения с ней был невелик, однако мне казалось, что ее дары требуют срочного применения.

Я раскупорил баночку, понюхал – ничем не пахло. Осмотрел пузырек – ни надписей, ни каких-либо других обозначений. Полез в карман плаща, вытащил свернутую трубочкой бумажку и расправил на письменном столе.

Рецепт? Похоже…

На бумажке значилось:

«Средство одноразового применения. Нанести эликсир на лицо. Срок действия – 4 часа».

Нахмурившись, я пробормотал:

– Эликсир!.. От морщин или от угрей? Что за туфта!

Буквы замигали, поползли вспугнутыми мурашами, будто не клочок бумаги был передо мной, а компьютерный экран. От неожиданности я вздрогнул, но тут же успокоился. Лавка есть Лавка; чем ни одарит, жди чудес.

Новая надпись гласила:

«Эликсир для временного изменения метаболизма».

– И в кого же я превращусь? – спросил я в полной растерянности.

«Не задавай глупых вопросов».

Пустив в меня эту парфянскую стрелу, листок растворился в воздухе. Выходит, мне сообщили все, что нужно знать! Словом, одарила фея Золушку: личико смажь, и на четыре часа станешь кровососом…

Я ухмыльнулся, и в ту же секунду пискнул мобильник.

– Такси оплатишь! Ох, оплатишь ты мне такси, евриков на триста! – заорал в трубку Влад. – Замотался я с твоим гардеробом, пол-Москвы обшмонал, от Кузьминок до Химок! То размер не годится, то цвет не тот, или шитье не золотое, то галстук не того оттенка! Ты в своем уме, прекрасный сэр? Чтобы за три часа такие вещички достать!

– Так достал или нет?

– Фирма веников не вяжет. Еду. Жди, – сказал Влад и отключился.