"Куба, любовь моя" - читать интересную книгу автора (Ахманов Михаил)

Интермедия 2

Из записок Педро Санчо,

секретаря и хрониста экспедиции

Иисус Христос и Дева Мария! Это была славная битва! По сигналу генерал-капитана наш канонир Педро де Кандия выстрелил из двух пушек в середину толпы, убив и ранив многих. Затем генерал-капитан облачился в доспехи, опоясался мечом и кинжалом и атаковал с испанскими всадниками дикарей. Всадники привязали к гривам и хвостам коней погремушки, чтобы еще больше напугать противника. Запели трубы христианского воинства, наши люди испустили боевой клич, и над полем сражения раскатилось: «Сантьяго! Сантьяго!» Конница обрушилась на индейцев, которые были столь перепуганы, что сбивались в кучи и давили друг друга; случалось, что копье испанца пронзало сразу двоих-троих. Их жалкое оружие не могло нанести серьезных ран ни нашим всадникам, ни лошадям, и какой-либо опасности они для нас не представляли.

Увидев, что конница бьется успешно, генерал-капитан вернулся, слез с коня и, обнажив меч, повел на врага пехоту. Он сражался с великой отвагой и невиданным мужеством, стараясь пробиться к предводителю дикарей, и первым достиг его паланкина. Схватив вождя за руку, он начал тянуть его вниз, дабы сбросить на землю, но паланкин был слишком высок, и вцепиться крепче в руки вождя не удавалось. Тогда генерал-капитан воскликнул во весь голос: «Сантьяго!» – и призвал на помощь наших воинов. Затем случилось удивительное, и я, Педро Санчо, свидетельствую и клянусь Господом и всеми святыми, что видел это сам. Носилки великого вождя держали знатные люди той земли, и многие из них погибли сразу, а у других были отрублены кисти или руки по локоть. Но никто из тех знатных не убежал, никто не бросил своего предводителя, и те, кто лишился кисти и пальцев, продолжали держать паланкин на плечах. Убитых же тотчас заменяли другие люди, толпившиеся вокруг носилок так плотно, что было нельзя поднять меч и ударить в полную силу.

Это невиданное упорство раззадорило и разъярило испанцев. Один из наших воинов все же пробился к паланкину вождя и в гневе хотел заколоть его кинжалом, но генерал-капитан воспротивился, закричав, чтобы индейского вождя взяли непременно живым. После этого примчались несколько всадников и, ухвативших за край носилок, опрокинули их, сбросив владыку индейцев на землю. Так был захвачен в плен великий вождь той страны, коего подданные почитали не меньше, чем мы почитаем его католическое величество, нашего короля. Все прочие индейцы – те, что несли паланкин, и те, кто сопровождал своего владыку, – были убиты. Все они погибли около великого вождя. Что до самого вождя, то его поместили в комнату в храме Солнца и приставили к нему сильную охрану. Так повелел генерал-капитан.


* * *

Джон Хемминг. «Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации»

…Он был одним из тех непостижимых людей, движимых амбициями, у которых нет ясной цели. Он не был религиозным фанатиком, как Кортес, и оставался равнодушным к обращению в христианство местного населения или к их благосостоянию. Его амбиции привели его наверх из неясного прошлого, в котором он был всего лишь незаконнорожденным сыном ничем не примечательного офицера, к тому положению, которого он достиг, сосредоточив с своих руках колоссальное состояние и огромную власть. По словам Лопеса де Гомара, он «нашел и присвоил себе больше золота и серебра, чем любой другой из многочисленных испанцев, побывавших в Вест-Индии, и даже больше любых военачальников, которые существовали в мировой истории». И тем не менее он не умел как следует использовать свое богатство. Он ни одевался излишне роскошно, ни жил расточительно; его успех пришел к нему слишком поздно, чтобы он стал заводить сумасбродные увлечения охотой или лошадьми, строительством домов, женщинами, занятиями искусством или карьерой в обществе. Он так и не женился, хотя явно испытывал нежные чувства к своим принцессам из рода Инки и к детям, которых они ему родили. Он был простой солдат, неграмотный и бедный, но его глубоко уважали и слушались молодые люди, которых он вел за собой. И это уважение было вполне заслуженным, так как он был великолепным руководителем, бесконечно упорным и решительным в течение всех тяжелых лет исследовательских походов до открытия Перу, а также твердым и хладнокровно храбрым во время завоевания. Он был спокоен и дипломатичен; он добился для своего сомнительного предприятия поддержки от испанской королевской власти, установил разумные отношения с Инками Атауальпой и Манко и зачастую ограничивал произвол и охлаждал горячие головы авантюристов, из которых состояла его армия. Но он мог быть жестоким и бессердечным, а абсолютное отсутствие у него административного опыта сделало его нерешительным губернатором.


* * *

Из записок Педро Санчо,

секретаря и хрониста экспедиции

Великого вождя той земли звали Атауальпа, а титул ему был Инка, что означает высшую власть над всеми другими вождями, воинами и простолюдинами. Как я уже говорил, после пленения вождя поместили в комнату в храме Солнца на окраине Кахамарки. Генерал-капитан повелел дать пленнику новую одежду, так как прежняя была изорвана нашими воинами, стащившими Атауальпу с паланкина. Затем вождя пригласили к трапезе, и ему прислуживали точно так же, как самому генерал-капитану, и, по приказу последнего, хорошо с ним обращались. Ему даже разрешили выбрать женщин из числа пленниц, чтобы те состояли при нем в качестве служанок.

Эти милости генерал-капитана сопровождались речами, призванными успокоить Инку. Но он был охвачен страхом и всякий раз, когда испанцы входили к нему, думал, что они пришли его убить. Заметив, что вождь все время печалится, генерал-капитан сказал, что Атауальпа не должен предаваться грусти. «Ибо, – сказал генерал-капитан, – в каждой стране, куда мы, христиане, приходили, были великие правители, и мы сделали их своими друзьями и вассалами нашего императора как мирными путями, так и посредством войны, поэтому Инка не должен чувствовать себя потрясенным, попав к нам в плен».

Вскоре Атауальпа заметил, что испанцы ищут и собирают золото, и спросил подтверждения у генерал-капитана, обещая богатый выкуп за свою жизнь и свободу. Сколько золота он может дать? – спросил генерал-капитан. Вытянув руку вверх, Инка ответил, что наполнит комнату золотом до этой отметки. А комната, в которой он содержался, имела 22 фута в длину, 17 в ширину, и высота, отмеченная вождем, была около 8 футов. Атауальпа сказал, что до этой высоты комната будет полна предметами из золота, кувшинами и подносами, вазами и статуэтками, а кроме того, ее дважды наполнят серебром, и это будет сделано за два месяца. И тогда генерал-капитан поклялся именем Господа, что если свершится такое обещание, то Инка останется жив и получит свободу.

И стала та клятва первым шагом к великому греху, ибо Инка выполнил обещанное, но по приказу генерал-капитана его умертвили. Не важно, что нашего предводителя склонили к этому дурные советчики; важно, что он дал клятву, сам произнес ее слова, однако сказанного не сдержал, а значит, виновен он перед лицом Господа. Господь же к клятвопреступникам суров, и тяжела его кара.