"Бойцы Данвейта" - читать интересную книгу автора (Ахманов Михаил)

Глава 8 На Данвейте

На этот раз они угощались в «Пигге», который был куда роскошней и, разумеется, дороже, чем заведение папаши Тука. «Пигг» принадлежал Данвейтскому Транспортному Синдикату, местной компании, перевозившей на кораблях лоона эо предметы роскоши с Земли и землеподобных миров, и потому здесь кроме чинчу и ширьяка подавали испанский херес и настоящее бренди – конечно, не всякий раз, а по прибытии очередного каравана. Залов здесь было целых три, и в самом просторном, со сценой для варьете и подиумом, отплясывали сейчас индийские танцовщицы. Этот оплот театрального искусства имел в высоту два этажа и прозрачный потолок, сквозь который виднелось звездное небо с восходившим золотым Кайаром. Внизу, бок о бок с главной залой, находился ресторанчик, декорированный под харчевню кни'лина – гости сидели там на циновках, ели курзем и апаш[20], ничего не пили (поскольку спиртное для кни'лина – яд) и наслаждались прочей экзотикой: квадратными тарелками, коктейлями из соков и живыми официантами, которые, как положено, не ходили, а ползали на коленях по полу. Вверху, под самой кровлей, шла галерея, а за ней, в глубине, таилось третье помещение, совсем небольшое и убранное как салон где-нибудь в Лондоне или Париже в эпоху декаданса: стены отделаны дубом, мебель изящная, с гнутыми ножками, на стенах – картины, широкое окно в бархатных лиловых шторах, а за окном – вид на Чертов Круг и Замок. Словом, заведение для избранных, куда пускают не всякого, а начиная с чина коммодора. Птурса сюда бы точно не пустили, а насчет Вальдеса и Инги крепко подумали, но у Вождя имелись привилегии и связи. Что не удивительно: может, в Солнечной системе нашлось бы двадцать или тридцать человек, помнивших Коркорана и Вентури, а на Данвейте, да и во всей Голубой Зоне, такой был один-единственный – Кро Светлая Вода.

– Хорошо тут, спокойно, и жратва приличная, – молвил Птурс, обглодав седло барашка. Он склонил голову, прислушался к заунывной индийской мелодии, что доносилась из главного зала, и добавил: – Музыка, правда, не та, не зажигает, но тут уж как в пословице: что в стакане, то и выпьем. Кстати, насчет стаканов... Светлая память Фархаду и Киму... помянем, не чокаясь.

– Мы их уже помянули, – возразила Инга.

– Помянули, – согласился Птурс. – Была бы водка, раз помянули – и довольно, а тут ширьяк. Им дважды надо поминать, для крепости. Так что ты со мной, девонька, не спорь.

Они выпили: мужчины – на два пальца, Инга – чуть-чуть, чтобы поддержать компанию. Птурс крякнул, сунул медальон в щель под столом и заказал еще бутылку. Она прилетела на круглом маленьком подносе.

Столиков в заведении было только три, и два из них пустовали – народ гулял внизу, в «Пигге» и Других кабаках, отмечая победу над дроми. Причину их уединения Вальдес не знал, подозревая, впрочем, что Птурс и Кро вступили в сговор. Должно быть, бродила у них мысль насчет него и Инги, и нельзя сказать, что была она Вальдесу так уж неприятна, хоть и явилась со стороны. Кроме того, он чувствовал вину – как-никак, девушка его просила, а он ей отказал, хотя и сделал правильно; чистая нелепость тащить ее на штурм Крысятника. Но все же надо компенсировать отказ, и лучший способ – посидеть в компании, в престижном тихом месте, куда без славных ветеранов на порог не пустят.

Он бросил взгляд за окно, на волшебный Замок, сиявший на фоне вечернего неба, потом присмотрелся к картинам, украшавшим салон. Висело тут полдюжины полотен; два больших назывались «Даная» и «Утро в сосновом лесу» и, судя по надписям, были копиями шедевров, уцелевших случайно в эпоху Вторжения. Четыре остальных представляли собой портреты литераторов: сэр Вальтер Скотт в рыцарских доспехах, Роберт Стивенсон в костюме моряка, Дюма-отец в мушкетерской шляпе и Мисаил бен Ахман в чалме с рубиновым аграфом. Похоже, рисовал их местный художник из китайцев – все казались слегка косоглазыми, а бен Ахмана украшали длинные жидкие усы.

Птурс тоже разглядывал писателей, и с особым вниманием – портрет Дюма-отца. Налюбовавшись, он разлил по рюмкам и промолвил:

– За «Трех Мушкетеров» тоже надо выпить. За Ивара, Боба Хайнса и Колю Хлебникова. Земля им пухом не будет, погибли они вдалеке от Земли и от Данвейта, как полагается каждому из нас. Хорошая смерть, быстрая и достойная... Пусть примет их души Великая Пустота!

– И пусть ее Владыки будут милостивы к ним, – добавил Кро.

Они выпили, и Птурс тут же разлил по новой.

– Я в таком темпе не могу, – сказала порозовевшая Инга.

Птурс с неодобрением хмыкнул:

– Ты что же, сестренка, не русская? Ты на Вождя погляди! Индеец ведь, а как огненную воду хлещет!

– Она тхара, – сказал Вальдес. – Нечего ее спаивать. Ты на себя посмотри, носорог тверской, и на нее!

Птурс посмотрел, и он тоже. Надо признать, не без удовольствия: сегодня Инга Соколова была чудо как хороша: серые глаза сияют, щечки разрумянились, светлые волосы уложены в прическу «взмах птичьих крыл». И не комбинезон на ней, а голубое открытое платье; точеные плечи, стройная шея, ложбинка меж грудей, маленький шрам от импланта – все доступно обозрению, и все, как тонкий аромат духов, чарует и пьянит.

– Ну, камерады, за мушкетеров... по второй, не чокаясь...

За окном подул ветер, и Замок отозвался хрустальным перезвоном. То была печальная мелодия – в битве за Крысятник погибли тринадцать бейри с экипажами и тридцать два десантника, но за Конвой Вентури Патруль рассчитался. Впрочем, долг в этой войне лишь возрастал, и подведение баланса ожидалось лишь в далеком будущем.

Птурс снова ухватился за бутылку. Инга прикрыла ладонью свой бокал.

– Мне хватит, Степан.

– Птурс!

– Почему? Разве Степан – плохое имя?

– Хорошее, но только для мирного времени, а воевать удобней с прозвищем. Ришар – Адмирал, Кро – Вождь, а Степан Раков – Птурс... – Он поднял голову, ткнул пальцем в портрет бен Ахмана и заявил: – Этот вот тоже никакой не Ахман, читал я его пацаненком и точно помню, что настоящее имя совсем другое. У них, у писак, это зовется... – Птурс наморщил лоб, – да, зовется псевдонимом. Птурс – мой псевдоним! И если я когда-нибудь сяду за мемуары, будут они Птурсовы, а не Степана Ракова!

– Сядешь, – усмехнулся Вальдес. – Если к тому времени не разучишься читать и писать.

– Вот и давайте выпьем, чтоб не разучился, – молвил Птурс и принялся разливать ширьяк. – Ты, девонька, пальчики-то отодвинь, не мешай емкость наполнить. Пальчики не для того, чтоб закрывать, они у нас чтобы держать, поднимать и опрокидывать... Вот так, умница! Давай! За то, чтобы Птурс дожил до своих мемуаров! Желательно, в добром здравии.

– Твое прозвище что-то значит? – спросила Инга.

– Конечно. Противотанковый ракетный управляемый снаряд... Самая лучшая кличка для канонира.

– Гаубица тоже подходит, – сказал Вальдес. – Или Мортира.

– Они женского рода. – Птурс повернулся к Инге. – Это он потому ерничает, рыбка моя, что нет у него почетного прозванья. А отчего нет? Молод слишком, не заслужил, хоть и выбился в коммаидеры.

– Сестры звали меня Пробкой, – признался Вальдес. Видение острова среди лазурных вод мелькнуло перед ним и растаяло в данвейтских сумерках.

– Почему?

– Плавал хорошо и ни разу не тонул. С дельфинами плавал... были у нас два дельфина, Зиг и Зага. Может, до сих пор живы.

Инга вздохнула:

– У нас на Т'харе нет дельфинов, и океана тоже нет, только озера, ручьи и речки. Я никогда не видела дельфинов... ни живых дельфинов, ни соколов.

– Ближайший мир, где есть земные птицы, это Новая Эллада, – заметил Кро. – Колонизирован в двести седьмом, а в двести тринадцатом его частично терраформировали и заселили всякой живностью.

– Это сколько же парсеков?

Вождь наморщил лоб, припоминая, но тут медальон па груди Вальдеса коротко звякнул. Он прислушался – тихий голос серва шелестел, как сухие листья на ветру.

– Кто? – спросил Птурс.

– Первый Регистратор. Просит, чтобы мы явились к Планировщику. Прямо сейчас.

– А завтра нельзя?

– Ты же их знаешь... Пришел какой-то приказ от Хозяев, и надо выполнить его без промедления. – Вальдес оглядел накрытый стол, уютный салон, милое личико Инги и огорченно вздохнул: – Похоже, надо ехать.

– Допьем и поедем, – согласился Птурс. – Может, пиастров нам отсыплют. Как-никак, мы герои! Кто раздолбал генератор? И централь... централь мы тоже взяли! За такие подвиги положено. Сотен пять, даже пятьсот двенадцать в их восьмеричном счете... Как ты думаешь, Вождь?

– Думаю, что мы геройствовали не одни, – сказал Светлая Вода. – Парней с «Голландца» звали? И наших десантников?

Вальдес пожал плечами:

– Не имею понятия. Приедем, увидим.

Прикончив последнюю бутылку, они поднялись и вышли на балкон. Внизу пировали сотен пять патрульных, звенела посуда, слышался слитный гул голосов, пахло спиртным и жареным мясом, и, под протяжную мелодию, кружились на сцене девушки в разноцветных сари. Внимания на них никто не обращал; бойцы Данвейта ели, пили, стучали кулаками, поминали павших и проклинали врагов. «Не пир, а тризна», – мелькнуло у Вальдеса в голове.

– Не вижу Глеба, – молвил Птурс, осматривая залу. – Ни Глеба, ни ребят Оношко... Должно быть, светит нам что-то приятное. – Он нежно погладил свой кредитный медальон.

Инга двигалась неуверенно. Вальдес подхватил ее под руку, шепнул: «Обопрись на меня, тхара» – но и его ноги заплетались. Держась друг за друга, они спустились по лестнице и вышли на площадь, к саням. Золотой Кайар уже стоял в зените, над горизонтом всходила вторая луна, Чертов Круг мерцал причудливым узором, будто отражая в своей поверхности все созвездия ночного неба, все светила от данвейтских рубежей и до самого центра Галактики. Ветер стих, и Замок на холме, сиявший серебром в лунном свете, погрузился в молчание.

Кро выбрал небольшие сани, два сиденья впереди, два сзади. Сиденья, тонкие, как бумажный лист, слегка прогибались под тяжестью тела. Птурс погрузился сам, Вальдес, помогая девушке, обнял ее за талию. Она замерла, на мгновение прижалась к нему; глаза Инги были закрыты, и веера длинных ресниц лежали на бледных щеках. Ему показалось, что в его объятиях Занту.

Сани обогнули площадь и, оставив город ночному сумраку и тишине, помчались вдоль речного берега. Две лунные дорожки сияли в тихих водах, шелестели, убегая вдаль, деревья, вращался в неспешном ритме круг небес, и было трудно поверить, что где-то там, среди далеких светил, плывут, разыскивая врага, сторожевые корабли. Здесь, на Данвейте, с его дорогами и сказочными замками, ухоженными лесами и изобилием прозрачных вод, с его безлюдьем и неспешным ритмом жизни, здесь, в этом подаренном людям раю, Вселенная казалась такой мирной, такой безопасной! И теплой, как девичья ладошка в руке Вальдеса.

«Тхара, – думал он, – тхара... Не тень ли грядущего предо мной, не знак ли моей судьбы? Отслужить, выкупить наш остров, вернуться с этой девушкой к родному берегу, завести детишек, прожить жизнь в покое и любви, качаясь на океанских волнах день за днем, месяц за месяцем, год за годом... Кормиться от моря, плавать с отцом и братьями и возвращаться к Инге... Всегда возвращаться, сидеть с ней рядом на песке, глядеть, как опускается солнечный диск в синие воды, и вспоминать, вспоминать... О службе в звездном флоте, о Провале и битвах с фаата, о Патруле и Данвейте, о Занту... »

Вальдес попытался сосредоточиться, вызвать то новое странное чувство, что позволяло видеть сквозь стены и слышать, как растет трава. Возможно, этот дар, что пробудился в нем, мог приоткрыть завесу будущего, предостеречь от ошибок, направить по верному пути?.. Но что-то ему мешало. Храп Птурса на переднем сиденье? Теплые пальцы Инги в его руке? Молчание Кро? Или сам Данвейт, который полагалось защищать уже не как наемнику лоона эо, а ради живущих здесь людей? Мир, не желавший, чтобы он его покинул...

Открылся проход меж силовых щитов, что огораживали базу, сани сбросили скорость и поплыли над ответвлением дороги, ведущим к башне Планировщика. Ночь только начиналась, и казармы патрульных были пусты: одни в полете, другие празднуют победу и вспоминают погибших друзей. Редкие окна сияли светом, в прохладном воздухе плыл запах цветов кайсейры и мельтешили плуми – похоже, был вылет молодняка, и старшие обучали юное потомство искусству высшего пилотажа.

Их транспорт замер перед широкой лестницей. Птурс всхрапнул в последний раз, протер кулаками глаза и с сопеньем полез из саней. Кро приподнялся, опираясь протезом о невысокий бортик, запрокинул голову, разглядывая две фигуры у входа. Экипаж «Ланселота» ждали, кажется, Третий в зеленой одежде и Первый в синей. Это само по себе было событием; Первый отвечал за связь с Хозяевами, а с людьми почти не общался.

К щеке Вальдеса прикоснулись губы Инги:

– Спасибо, – шепнула она. – Это был чудесный вечер.

– Птурс, старый пень, напоил тебя, тхара. Поезжай к себе в санях.

Она негромко рассмеялась:

– Все уже в порядке. Или я не русская? Или не с фронтира? У нас, знаешь ли, крепкие головы.

Инга ушла. Стоя у лестницы, Вальдес смотрел, как исчезает в тенях и сумраке ее легкий силуэт. Лунные лучи падали с небес, и в этом призрачном зыбком свете она так походила на Занту! Сердце его сжалось. Он отвернулся и стал подниматься вверх.

У дверей Птурс, размахивая руками, точно ветряная мельница, скандалил с Третьим. Кро с усмешкой прислушивался к спору. Первый Регистратор не принимал в нем участия, стоял с безразличным видом, разглядывал свои башмаки.

– Деньга за это плачена! Понимаешь, ты, футляр с мозгами? – во всю глотку орал Птурс. – Песо, пиастры, тугрики, Вьетнам твою мать! Люди денежки платят, чтобы напиться и кайф словить, а ты мне этакую гадость предлагаешь!

– При всем уважении к вашим обычаям, Защитник... – Третий поклонился. – Спирт в вашей крови мешает мыслительной деятельности. Вы не в состоянии адекватно оценивать ситуацию и...

– Это кто не в состоянии? – прорычал Птурс. – Может, скажешь еще, что я на ногах не держусь? Что в зенках у меня двоится? Что я помочился мимо дыры? Что...

– Очень важная беседа с Планировщиком, – гнул свое Третий. – Необходимо, чтобы вы пребывали в стабильности и совершенной трезвости. Вам сделают выгодное предложение, Защитник. Очень выгодное!

– Я свою выгоду всегда пойму, даже приняв на грудь литровку. – Птурс обернулся к экипажу за поддержкой. – Скажи им, Кро... и ты, капитан... всего-то литр ширьяка, не два, не три... В сущности, мелочь!

– Мы получили... да, получили строгие инструкции – так это называется у людей. Необходимо, чтобы ваше восприятие...

– Ха, восприятие! А расходы кто оплатит? Я у «Пигга» двадцать пиастров оставил! Я платил за выпивку! За кайф платил! Я...

Первый что-то чирикнул, и Третий, сделав примирительный жест, произнес:

– Ваши потери будут компенсированы. Не сомневайтесь! А теперь... Вот, возьмите.

В узкой ладони серва поблескивали ампулы. Кро, продолжая улыбаться, взял одну, приложил к вене у локтевого сгиба. «Черт с вами!» – буркнул Птурс и тоже потянулся за снадобьем. Вальдесу досталась третья ампула. Нейтрализатор алкоголя мгновенно всосался в кровь, голова стала ясной, движения – уверенными; во всяком случае, ноги больше не дрожали.

Третий повел их к гравилифту. Молчаливый Первый шел по пятам, словно конвоируя экипаж «Ланселота». Они поднялись на седьмой этаж, в контактный комплекс Планировщика. Со дня военного совета перед атакой на Крысятник тут ничего не изменилось: удобные кресла, длинный узкий стол с вогнутой поверхностью в дальнем конце, тонкие хоботки голопроекторов под потолком, неяркое, даже тусклое освещение.

– Что-то я не вижу парней с «Голландца», – протянул Птурс, устраиваясь в кресле. – Ни их не вижу, ни ребят Оношко. А я-то думал, нас вознаградят за героизм!

Намек остался не услышанным – оба серва молча встали у стены. Насколько знал Вальдес, их отношения с Планировщиком были простыми: тот приказывал, а Регистраторы подчинялись.

Луч проектора упал на свободное кресло, и в нем возникла знакомая фигура: Монтегю Ришар, собственной голографической персоной. Должно быть, Планировщику казалось, что с Адмиралом им будет приятней беседовать.

Светлая Вода откашлялся:

– Если нет возражений, мы хотели бы видеть кого-то другого.

– Почему? – спросил Планировщик резким голосом Ришара.

– Адмирал – уважаемая нами личность. Его эмоциональное воздействие велико, и нам труднее ему отказать.

– Если придется отказывать, – добавил Птурс.

– Устроит ли вас этот облик? – Теперь в кресле сидела полуобнаженная красотка: длинные ноги, тонкая талия, пышная грудь, распущенные по плечам белокурые волосы. Красавица игриво улыбнулась и заметила томным контральто: – Думаю, вид человеческой самки вам приятен.

– Ээ... – начал Птурс, пожирая блондинку взглядом, но Вальдес хлопнул его по колену, заставив умолкнуть.

– На деловых переговорах не место таким женщинам, – сказал Кро. – Они пробуждают у нас определенные инстинкты. С ними даже ваш нейтрализатор не справится.

– Именно так! – опомнившись, поддержал Птурс. – Эта дамочка покрепче ширьяка!

Фигура в кресле заколыхалась.

– Вы очень разборчивы, – произнес Планировщик. – Может быть, это подойдет?

Он превратился в серва. Биоробот был высшего качества – такие служили дипломатами в посольстве на Луне. Изящная фигура, строгий темный костюм, глаза с синими зрачками, бледная физиономия, на которой отражались кое-какие эмоции – во всяком случае, улыбаться он умел.

– Годится, – сказал Вальдес, одобрительно кивнув. – Перейдем к делу, Планировщик. Для нас есть какое-то задание?

– Не совсем, Защитник. – Серв небрежно положил ногу на ногу. – Речь идет об изменении вашего статуса и, разумеется, контрактов. Хозяева желают перевести вас в Конвой.

Секунду царило ошеломленное молчание, потом Птурс грохнул кулаком по столу.

– Опа-на! В Конвой! Ну, паразиты! Это что же, в награду за доблесть? За штурм Крысятника, за генератор, за пролитую кровь, за...

– Мы создаем особый Конвой, – спокойно молвил Планировщик. – Вы получите новый корабль, приспособленный для землян, с четырьмя орудиями и просторными отсеками, с питающим автоматом и привычной кухней. Его доставят из Розовой Зоны завтра. Вы будете довольны.

Вальдес хмыкнул и почесал в затылке.

– Что с гальюном?

– Он тоже приспособлен к вашей физиологии. Кроме того, есть душ, гидромассаж и...

– Но мы теряем в оплате! – выкрикнул Птурс. – Мы ветераны, и ставка конвойных не для нас! Эти жалкие песо, что платят за проводку караванов... Мы так не договаривались!

– Потерь не будет, – покачивая ногой, сообщил Планировщик. – Наоборот, Хозяева – да живут они до той поры, пока не расточатся звезды! – удвоят ставку.

В камере снова наступила тишина. Вальдес глядел на развалившегося в кресле серва, пытаясь угадать, где и в чем подвох. Лончаки попусту деньгами не швырялись, хотя такие пороки, как жадность и скупость, были им чужды. Весьма вероятно, иридий и платина не имели никакой ценности для них, как и другие металлы и самоцветные камни. Но что с того? Важнее, что для людей они оставались мерилом услуг, труда, пролитой крови и даже потерянной жизни, и лоона эо стремились этот паритет не нарушать.

– Особый Конвой... – наконец протянул Вальдес, переглянувшись с камерадами. – И в чем его особенность? Кого мы должны охранять?

– Женщину лоона эо по имени Занту. Занту с астроида Анат, потомка Гхиайры, Птайона и Бриани. Кажется, вы с ней уже знакомы?

– Знакомы, – подтвердил Вальдес, стараясь, чтобы не дрогнул голос. Милое личико с огромными синими глазами мелькнуло перед ним, он снова почувствовал ее волшебный аромат, услышал ее слова. «Я рада встретить твой взгляд, Сергей Вальдес с Земли... Это мой корабль... Я – особенная лоона эо...»

Особенная! Конечно, и Конвой ей нужен особый.

Птурс прервал его раздумья:

– Двойная оплата? Клянусь Владыкой Пустоты! Так с этого и надо было начинать! Новый бейри тоже неплохо... никакой вонищи и нормальная жратва... душ и прочие удобства... Унитаз, надеюсь, вакуумный?

– Разумеется, Защитник. Кроме того, вам не придется утруждать себя навигацией: новый бейри будет загружен в трюм «Ахироса», большого транспортного корабля Занту. Вы должны действовать лишь в чрезвычайных обстоятельствах.

– Каких?

– Грозящих женщине лоона эо пленом или гибелью.

Светлая Вода пошевелился, его протез щелкнул, гибкие пальцы забарабанили по столу. Он отстучал пару аккордов из симфонии Большого Взрыва, затем наклонился к голограмме серва и сказал:

– Есть вопрос, Планировщик. Позволено будет его задать?

– Слушаю.

– Мы захватили централь на Крысятнике. Мы трое были там, когда явился Пятый Регистратор и активировал мозг станции. Мы задали вопрос: кто отключил искусственный разум? И услышали в ответ: лоона эо. Причины мозг не знал.

– Вполне возможно.

– Тебе она известна?

– Да.

– Могу ли я предположить, что этот лоона эо был пленником и сделал то, что сделал, под угрозой пыток и смерти?

– Предположение верное. Но гибели он не избежал – дроми его уничтожили.

– Вероятно, он странствовал с торговым караваном, как Занту, и был захвачен в плен?

– И это верно. Данный случай подчеркивает важность вашей миссии, Защитники. Для многих рас пленник лоона эо был бы огромной ценностью... – Голос Планировщика замер, словно он не решался произнести следующую фразу. Но все же произнес: – Если... если ситуация сложится так... так неудачно, что вы не сможете спасти Занту... тогда вы должны принять тяжелое решение... сделать все, чтобы она не попала в плен... все, и даже больше. Для этого есть особый препарат, дарующий вечное забвение. Эрца.

Светлая Вода простучал еще несколько аккордов, потом произнес:

– Мы слышали о ней и знаем, что нужно делать. – Он нахмурился и стиснул пальцы протеза в кулак. -Однако удивительно. Лоона эо живут в своих космических городах, а не летают среди звезд с торговыми караванами. Редкий случай, должно быть! В чем тут причина?

– Этой искусственной жизненной форме она недоступна. – Серв в кресле совсем человеческим жестом коснулся виска. – Удивительные, необычные, странные поступки – это прерогатива Хозяев. Искусственные существа служат и не задают вопросов.

– Если бы мы знали причину, то могли бы лучше охранять Занту, – сказал Вальдес. – В таких делах не бывает лишней информации.

– Ничем не могу помочь.

Он почувствовал, как под столом пальцы живой руки Вождя сжали его запястье. Сигнал был понятен: не настаивай, для этого раза мы и так многое узнали.

– Было сделано предложение, – выдержав паузу, произнес Планировщик. – Вы согласны на пересмотр контракта? Каждый из вас должен это подтвердить.

– Согласен! – быстро отозвался Птурс.

– Согласен, – промолвил Вождь Светлая Вода.

– Согласен, но при двух условиях, – сказал Вальдес.

– Каких?

– Разум моего бейри должен быть перенесен на новый корабль. Я к нему привык.

– Что еще?

– В последней операции с нами были два боевых робота. Один погиб, но второго можно восстановить. Я хочу взять его на свой корабль.

– То и другое – не проблема. Согласие достигнуто и зафиксировано. – Фигура в кресле исчезла, и под сводами камеры раскатился мощный глас: – Вы свободны, Защитники. Как говорится у людей – да хранит вас Владыка Пустоты!

Лифт перенес их обратно в холл. За прозрачной стеной лежала пустынная площадь, залитая лунным светом, который здесь был много ярче, чем на Земле. Третий спутник Данвейта выкатился в небеса, и от деревьев и зданий протянулись три зыбкие тени. Длинный серебристый корпус завис над базой – патрульный бейри описал круг и исчез в ночном небе.

– Кро, – позвал Вальдес, – не торопись, Кро, -Подождав, пока Птурс не отойдет на несколько шагов, он шепнул: – Степан согласился из-за денег. Я его не порицаю, просто говорю, что есть. Но почему согласился ты?

Глаза Вождя были темны и непроницаемы.

– Мы слишком мало знаем о лоона эо. Знаем только то, что они решили нам сообщить. Хочется знать больше. – Помолчав, он добавил: – Думаю, тобой движет то же желание. Любопытство, друг мой? Или что-то иное?

Но ответа Кро не дождался.